Охотники: Восходящая судьба

Глава 41

— Ты уверена, что это всё, что нужно? — переспросила Елена у Бонни.

Для призыва Верховного Стража была выбрана просторная комната Стефана.

Когда Елена назвала Бонни по-имени, та выровнялась и крепко сжала руку Зандера.

Она выглядела безумно счастливой, но когда девушка передала Деймону зелье, на её лице воцарился тревога.

— Думаю да, — сказала она. — Валерьяна ещё больше замедлит его пульс, а аконит сделает дыхание не таким глубоким. Знаю, звучит жутко, — адресовала она уже Деймону, — но думаю, что тебе это не навредит.

Деймон взглянул на зеленую смесь в чашке.

— Конечно нет, — успокаивающее произнес он. — Тебе вряд ли удастся отравить вампира.

— Я добавила мед, чтобы вкус был слаще, — рассказала ведьма.

— Спасибо, птичка, — сказал Деймон и поцеловал её в щеку.

— Даже если план не сработает, спасибо. — Бонни усмехнулась, наверное даже немного растерялась, и он добавил: — Но тебе с твоим волчонком следует убираться отсюда. Мы же не хотим, чтобы Стражи подумали, что вы нам помогали.

Деймон и Зандер кивнули друг другу, и последний взял Бонни под руку.

Когда они ушли, остались только Елена, Деймон и Андрес. Стефан тоже намеревался присутствовать, чтобы на всякий случать провести с братом последние минуты, но Деймон не позволил ему.

Он сказал, что злые Стражи опасны. И им бы крупно повезло, если бы Милеа была очень рассерженной.

Одним большим глотком Деймон осушил чашку с зельем Бонни и поморщился.

— Если вам интересно, мед не сильно исправил ситуацию, — резюмировал Деймона. Елена обняла его, на что вампир в ответ нежно погладил её по спине.

— Какой не был бы исход, это не твоя вина, — сказал он и прислонился спиной к стене, приложив к груди руку.

— Тьфу, — сказал он едва слышно, — я не чувствую…

Его глаза закатились, и он скользнул по стене вниз, бесформенной грудой приземлившись на пол.

— Деймон! — она заплакала, но вскоре напомнила себе, что так и должно быть.

Он казался ей как никогда уязвимым, и она еле-еле заставила себя отвести взгляд.

Будет легче, если она не будет смотреть на Деймона.

— Ты готов призвать Стража? — спросила Елена у Андреса, на что тот в ответ кивнул, крепко беря её за руку.

Его рот был напряжен, и ни одной искры обычной теплоты и юмора не было в его глазах.

Елена сосредоточилась на их связи, на энергии, которая плыла из сторону в сторону, двигаясь размеренно и ритмично, как волна.

Так как эта энергия нашла баланс и начала расти, Елена смогла раскрыть двери Силе внутри себя.

Как только ее Сила освободилась, все волны ее внимания устремились к Деймону.

Она хотела… она точно не хотела причинять ему боль; это был не гнев, который Сила вынашивала в ней, но что-то холодное и чистое, желающее уничтожить его.

Не месть, не страсть, а холодное, точное предписание: «Это должно быть устранено».

Это означало, что задача была не выполнена.

Было бы так легко уступить холодной безотлагательности, чтобы сделать то, что от нее ожидалось. Что она хотела сделать.

Нет. Она не смогла бы сделать это. Или, во всяком случае, это была бы не она.

Сделав усилие, она вновь сосредоточилась на Андресе.

Своим распахнутым сознанием она смогла увидеть его экспансивную ауру, заполняющую половину комнаты своим мерцающим зеленым светом. Используя огромную концентрацию, она попыталась переместить свою собственную ауру, смешивая ее золото с зеленью Андреса.

Медленно, цвета заскользили вместе и смешались, заполняя комнату.

Сила пела через вены Елены и все, что она видела, был залито светом.

Она встретила взгляд Андреса, и на его лице прочитала удивление.

Это сделало их сильнее, сильнее вдвое, и она почувствовала, что вызов вышел с Силой криком.

— Стражи, — произнесла Елена, держась за руку Андреса. — Милея. Я обращаюсь к тебе. Моя задача выполнена.

Ничего не произошло.

Они ждали очень долго, держась за руки и глядя друг другу в глаза, расширив ауры, чтобы заполнить комнату Силой, но чувствовали, что ничего не изменилось.

Наконец, что-то произошло, словно некое едва заметное движение во Вселенной.

Не было видно никакого физического изменения, но Елена знала, что кто-то наконец слушал, как будто они щелкнули кнопкой ожидания вызова по телефону.

— Милея, — произнесла она, — я убила Деймона Сальваторе. — Теперь, когда моя задача выполнена, приди и освободи меня от моих обязательств

Все еще не было никакого ответа. И затем Андрес медленно напрягся.

Его глаза закатились, и его аура исчезла, изменяясь от зеленого до чисто белого.

Его пальцы дрожали в руках Елены

— Андрес! — встревоженно позвала она.

Его глаза невидяще уставились на нее. Жуткая белая аура вокруг него пульсировала.

— Я иду, Елена.

Голос Милеи проникал через рот Андреса, звуча твердо деловито.

Елена представила свое имя на светящемся табло до того, как ступить на некий эскалатор, ведущий в другое измерение.

Освобожденный Андрес задыхался и колебался.

Скривившись, словно во рту у него был странный вкус, он сказал:

— Это было… странно.

Елена не могла оторвать взгляд от Деймона. Его кости отчетливо выделялись, как будто его бледная кожа натянулась, и его прямые темные волосы были взъерошены.

Сознание подсказало ей, что она может схватить его за шею, и она укусила внутреннюю часть щеки трудно, дрожа и снова с трудом отводя взгляд.

Mилея ступила через портал в комнату. Ее глаза немедленно нашли Дэймона.

— Он еще не умер, — произнесла она холодно. — Нет, — Елена глубоко вздохнула.

— И я не позволю Деймону умереть, — сказала она. — Ты должна отменить это задание.

Верховный Страж коротко вздохнул, но ее лицо было, как показалось Елене, немного сочувствующим, и когда она говорила, ее голос был спокоен.

— Меня беспокоило то, что задача, так привязанная к твоей собственной жизни, будет трудной для тебя как твоя первая обязанность, — проговорила она. — Я приношу извинения, и я понимаю, почему ты позвала меня сюда, чтобы отказаться от работы. Ты не будешь наказана за свою неразумную привязанность к вампиру. Но Деймон Сальваторе должен умереть.

Она направилась к Деймону, и Андрес с Еленой придвинулись, чтобы оградить находящегося без сознания вампира.

— Почему? — вспыхнула Елена. Это было настолько несправедливо. — Есть худшие вампиры, чем Деймон, — сказала она с негодованием.

— До недавнего времени он никого не убивал, за… — она не была уверена, она поняла, и это не было ее самым сильным аргументом, но так или иначе продолжала, — за долгое время, — закончила она неубедительно.

— Почему меня послали против Деймона, когда действительно злые вампиры, такие как Клаус и его потомки были вокруг? — Она могла услышать то, что она почти говорила: Просто в какой-то момент он совершил ошибку. Позволь ему уйти.

— Это не твоя работа подвергать сомнению решения Верховного Суда, — ответила ей серьезно Милеа.

— Раз за разом Деймон Сальваторе оказывался неспособным сдержать себя. У него нет понятий о правильном и неправильном. Мы чувствуем, что он может вырасти и стать столь же большой опасностью для человечества как любые из Древнейших.

— Может, — согласилась Елена. — Ты хочешь сказать, что думаешь, что он мог столь же легко пойти другим путем. Существует столь же большой шанс, что он больше никогда не будет убивать.

— Это не тот вариант, который мы готовы рассмотреть, — категорически отрезала Милеа. — Деймон Сальваторе — убийца, и этим он утратил свое право на любое уважение с нашей стороны. Теперь отойди.

Пришло время идти ва-банк. Елена глубоко вздохнула.

— Ты нуждаешься во мне, — произнесла она, и Страж, нахмурившись, взглянул на нее.

— Я убила Клауса, и я могу уничтожить самых опасных Древнейших, тех, от которых ты не нашла другого способа избавиться. — Я не буду помогать тебе, если ты убьешь Деймона.

— Краем глаза она взглянула на Андреса и заметила, что он кивал

Они знали, что самая трудная часть их плана заключалась в том, чтобы заставить поверить Стражей, что Елена не стала бы бороться с Древнейшими и позволила бы невинным людям страдать, если бы не получила свое.

Очевидно, пришло в голову Андресу, это прозвучало достаточно убедительно, чтобы Милеа поверила.

Mилеа наклонила голову на бок и уставилась на Елену, словно исследуя интересный новый экземпляр под каким-то специальным микроскопом Стража.

— Вампир так важен для тебя, что ты рискнула быть наказанной, рискнула бы покинуть дом и отправиться на Небесный Суд?

Елена кивнула, сжав челюсть.

— Для этого вампир должен быть в сознании, — сказала Милеа. Прежде, чем Андрес и Елена успели снова остановить ее, она опустилась на колени около Деймона и прижала два пальца к его лбу.

Он моргал и шевелился, и Милеа поднялась, отворачиваясь от него и снова обращая свой пристальный взгляд к Елене.

— Ты рискнула бы своей жизнью ради Деймона Сальваторе? — спросил ее Милеа.

— Да, — немедленно сказала Елена. Казалось, больше было нечего добавить.

— А что насчет тебя, вампир? — поинтересовалась Милеа, бросив взгляд через плечо лены, чтобы обратиться к Деймону.

— Ты так сильно заботишься о Елене, что изменил бы свою жизнь ради нее?

Деймон приподнялся, чтобы сесть, опираясь спиной о стену. — Да, — твердо сказал он.

Mилеа улыбнулась. — Я полагаю, мы увидим, — произнесла она, подходя к обоим.

Она соединила их руки, и Елена сжала руку Деймона, слегка улыбнувшись ему.

Он успокаивающе сжимал ее пальцы.

— Вот, — продолжила Милеа через мгновение. — Дело сделано.

То напряжение к Деймону, тот холод, чувство, что он был проблемой, которая должна была быть устранена, полностью исчезли.

Это было, как будто та связь только что внезапно ослабла. Но это была только замена. Девушка все еще чувствовала себя связанной.

Чувство присутствия Деймона было очень сильным, проникающим сквозь нее, словно воздух, который она вдыхала, был пропитан им.

Его глаза расширились, и она поняла, что может слышать его сердцебиение одновременно с собственным.

Соединяющая их связь принесла от Деймона изумление и легкое касание страха.

Сконцентрировавшись, она попыталась разглядеть ауру Деймона.

Казалось, плетеная полоса света тянулась от ее груди к Деймону, золото ее ауры смешивалось с синими и черными линиями из ауры Деймона, сливаясь воедино.

— Теперь вы связаны, — пояснила Милеа с легкостью. — Если Деймон убьет, Елена погибнет.

— Если Деймон будет питаться людьми без их знания, разрешения — используя Силу или иллюзии, но без истинного соглашения, — Елена пострадает.

Когда Елена умрет, связь — проклятие — перейдет к члену ее семьи. Если связь будет так или иначе разорвана, то Деймон снова станет нашей целью и будет немедленно устранен.

Глаза Деймона расширились. Через связь между ними

Елена чувствовала пульсацию тревоги.

— Я буду голодать, — возразил он.

Милеа улыбнулась. — Ты не будешь голодать, — пообещала она. — Возможно, твой брат будет преподавать тебе свои более гуманные методы кормления.

Или, возможно, ты найдешь людей, которые сознательно захотят помочь тебе.

Связь вибрировала теперь с любопытной смесью отвращения и облегчения, но лицо Деймона было столь непроницаемо, каким Елена когда-либо видела его.

Она рефлексивно погладила грудь, отодвигая интенсивные эмоции.

— Связь потеряет часть своей интенсивности через какое-то время, — с долей сочувствия произнесла Милеа.

— Вы чувствуете друг друга так сильно, потому что это ново для вас. — Она посмотрела между ними.

— Это соединит вас навсегда, и в конце концов это может быть смертельно одному или вам обоим.

— Я понимаю, — ответила ей Елена и затем, игнорируя Mилею, она повернулась к Деймону.

— Я доверяю тебе, — сказала она ему. — Ты сделаешь то, что ты должен сделать, чтобы спасти меня. Потому что я сделала это для тебя.

Деймон смотрел на нее очень долго своими темными непостижимыми глазами, и Елена чувствовала, как связь между ними наполняется печальной привязанностью.

— Я сделаю, принцесса, — пообещал он.

Его губы изогнулись в улыбку, которой Елена никогда прежде не видела на его лице: это не была ни его быстрая горькая ухмылка, ни его краткая и блестящая улыбка, но нечто более теплое и более нежное.

И затем связь между ними заполнилась любовью.