Оккупанты

Глава 19 Прилёт Жены

По дороге из больницы домой Зять купил цветы. Розы не любил, вспоминал всякий раз фразу, кажется из «Белой гвардии» Булгакова – «Тепличные розы пахнут приказчиками». Но больше ничего приличного не было, а цветы в горшках он брать сразу же раздумал.

Поставил вазу на видное место. И в это время приехала Жена.

– Ну, вот, как и не расставались. Двух дней не прошло, – сказала она. – Какие розы красивые.

Расцеловались.

– Как Дед? Расскажи.

– Позавтракаешь?

– Да, немного, кофе выпью. Долетели хорошо, минут двадцать сэкономили.

Собрали в больницу чистое бельё. Остальное решили купить на месте.

Автобус подошёл к остановке через три минуты.

– Представляешь, как к Деду, так всё идёт без задержки. И у тебя самолёт прилетел раньше, – засмеялся он. – Я вот заприметил такую закономерность! Что-то в этом есть непростое.

В больнице сначала переговорили с лечащим врачом.

– Обстановка нормальная, пациент идёт на поправку. Посмотрим, что даст полное обследование.

Первым в палату вошёл Зять. Дед лежал под капельницей, прикрыв глаза. Похоже – дремал. Локти, запястья были в могучих синяках. Края майки помечены кровью. Обрадовался появлению Зятя.

– А у меня сюрприз, – засмеялся Зять.

– Какой ещё сюрприз?

– А вот, полюбуйся! – Он хлопнул трижды в ладоши.

В палату вошла Жена.

– Детонька ты моя! Доченька любимая! Сколько хлопот причинил всем! Ай-я-яй! – Дед схватился за голову, капилляр капельницы выскочил из гнезда, закрутилась тонкая струйка, брызнула по сторонам.

Зять перекрыл краник. Салфеткой вытер влагу.

– Какая ты красивая! – сказал Дед – Как пирожок сдобный, румянцы в обе щёки, с морозца.

Сестра прибежала, укатила треногу с капельницей.

– А ко мне уже все тут наведались. Нанесли всякой всячины.

Сестра вернулась, приоткрыла дверь в палату, громко сказала:

– Вам звонила Астриса, передавала привет и пожелала скорейшего выздоровления. И ещё врач просила вас зайти завтра к одиннадцати утра в кабинет физиотерапии. – Это Зятю. – Расскажет про комплекс лечебной физкультуры для вашего отца, – рукой пригласила куда-то в коридор.

– Ах ты, беда! – вскинулся Дед. – Она же без меня погибнет! Астриса! Голодная, верно, ходит.

– Ты поправляйся скорее, выходи на свежий воздух, – сказал Зять. – Хочешь, я подъеду, покормлю, супчик ей отварю. Молочный.

– Я думаю, не залежусь тут. Сказали, дней десять. Потерплю. Раз так надо.

– В Дублине всё нормально, волнуются за тебя, приветы передают, желают, чтобы ты скорее выздоравливал. Правнучка вот прислала. – Дочь протянула листок.

В зелёном море по крутым волнам плыл синий пароход с оранжевой надстройкой, иллюминаторами, из толстой трубы круглился колёсами дым. Яркая аппликация из цветной бумаги.

– А я вот тут валяюсь в тряпках, как раненый, – завиноватился Дед, глаза повлажнели. Держал аппликацию, теребил невесомый листок тряскими от слабости руками. – Такой расход из-за меня. Хлопот не сосчитать.

– Ничего, – сказала дочь, – деньги приходят и уходят, а тебе надо полежать, подумать. Ты же столько лет врачам не показывался!