Олимпиада для драконов

Глава 26. Взаимные извинения и благодарности

Я сделала попытку дернуться, вырваться, но это было абсолютно бесполезно. Стальная хватка дракона не позволила мне сдвинуться даже на сантиметр.

— Прекрати! Это опасно! — однако я была бы не я, если бы тут же сдалась. Поэтому я попыталась наступить ему на ногу каблуком, но мужчина только крепче прижал меня к себе, продолжая не просто высасывать сочившуюся кровь из раны, напитанную растительным ядом, которым был смазан клинок феи — он её жадно пил!

Неужели бывают драконы-вампиры?!

Ну что за идиотские мысли лезут мне в голову, тем более в такой неподходящий момент?!

Я тряхнула головой — это единственное, что мне было доступно, и, вытянув шею, попыталась стукнуть Каса лбом по затылку. Не дотянулась.

— Там яд! Прекрати! — уже взревела я нечеловеческим голосом, желая воспользоваться своей силой и приложить этого ненормального всей мощью, доступной мне. Но в таком случае мана только быстрее разнесет яд по моему телу, а цветок, который я тщательно разжевала, ещё не начал полностью действовать. — Ты…

— Не… сопротивляйся… — хрипло произнес мужчина, отрываясь от моей раны и смотря так пристально мне в глаза...

— Ты умрешь!

— Я? — дракон криво усмехнулся, слизывая красную тягучую каплю с полных губ. — Не от этого, Оля… — и вновь впился в моё плечо.

Что я могла поделать? Думать, что делать, и молча смотреть на то, как этот глупый мужчина травит себя.

Кас — дракон, и будь он не лишен своих сил, я бы не открыла свой рот, зная, что он сможет легко «переварить» любую отраву. Но он… Что же он делает? Почему?.. И почему оттолкнуть его хотела лишь потому, что переживала за этого глупца, а не от того, что испытываю неприятные чувства, ощущая его губы на своей коже…

Кстати, об ощущениях. Губы дракона вдруг стали опалять мою кожу жаром, я охнула, когда яркая вспышка пламени «лизнула» мою рану. Мужчина тут же немного отстранился и выдохнул прохладный воздух, успокаивая и остужая ожог.

Внимательно посмотрев на Каса, на свою полностью затянувшуюся рану, перевела взор опять на него, ища признаки отравления. Однако мужчина выглядел абсолютно здоровым. Возможно ли, что даже в «полудраконьем» состоянии такой сильный растительный яд ничего не может сделать этим созданиям?

— Почему… — пробормотала, сама не зная, что хочу узнать больше. И кому задавать этот вопрос.

— Почему? — мужчина разогнулся и посмотрел на меня сверху вниз, продолжая крепко прижимать к себе. И взгляд его не предвещал ничего хорошего. Для меня. Тяжелый, пылающий ярким драконьим пламенем. Как и его голос — холодный, пронзительный. — Это я хотел тебя спросить. Оля. Почему ты вела себя так глупо. Отчего не позволила закончить всё быстро. Почему встала на моем пути?!

— Ты… — я аж задохнулась от недовольства. — Закончить быстро?! Ты кого убить собирался? Её? За то, что одурманить тебя решила? А ты уверен, что с её смертью всё бы и закончилось?! Лично я уверена, что в лучшем случае помер бы этот несчастный дракон…

— Несчастный? — Кас изогнул бровь и резко нагнулся, едва не упёршись своим носом в мой. — Неужели ты осмелилась пожалеть того, кого ненавидишь?

— Не смей коверкать мои слова! Я не ненавижу драконов! Я тебе говорила, что просто не испытываю к ним любви! И, да, мне его жалко! Из-за того, что он стал частью жестокой игры. И мне жалко всех этих фей, с которыми так поступила их королева! И её смерть могла отнять жизнь и у них! Я же хотела, чтобы она до последнего не поняла, что она наша цель, не успела ничего сделать! Ты разве не ощутил, как перед твоим броском дракон лишился части сил? А что было бы, если бы ты её ранил… Что было бы с тобой, когда этот кинжал воткнулся бы в твое сердце?! — я притопнула ногой от негодования, совсем забыв, что нога стояла на его. Но мужчина даже не поморщился. — Ты огненный дракон, а не бессмертный! Да ещё и лишенный сил! Что мне ещё оставалось делать? Я даже сказать тебе ничего не могла, не выдав своего плана фее! А вот ты… Ты мог бы обратиться ко мне мысленно, и я бы ответила, однако ты предпочел сразу действовать!

Каждое слово я буквально выкрикивала. Негодуя. И пытаясь оправдаться не перед ним, а перед собой. Что правильно всё сделала… Хотя понимала, что лучше было не молчать, а рассказать заранее о своих догадках и опасениях мужчине. Тогда он тоже не рискнул бы напасть на Фиониссу «в лоб», а действовал бы с осторожностью. И сам догадался бы посоветоваться со мной или хотя бы предупредить о планах.

— Значит ли это, что ты переживала обо мне… — его губы уже практически касались моих, огненное дыхание обжигало кожу. И я наконец-то попыталась отстраниться. Но смогла сократить расстояние лишь на пару сантиметров, которых явно было недостаточно. — Огненный… В этом есть только часть истины, Оля. Истины, которую, я знаю, ты сохранишь…

— Ты… Ты о чём вообще? Нам бы вместо разборок побыстрее отсюда убраться и найти, пока на тебя яд не начал действовать, ещё один такой… цветок… — мужчина снова приблизился к моему лицу, будто отчаянно хотел разглядеть что-то в моих глазах.

— Я ведь говорил, что буду защищать тебя, — будто не слыша меня, медленно произнес Кас, продолжая впиваться взглядом. — Сказал, что не доставлю неприятностей. Но ты продолжаешь видеть во мне маленького дракона. И не слышишь, как не слышат взрослые своих детей. Или же это твой гнев на всех драконов заставляет так действовать… — прежде чем я успела что-то возмущенно воскликнуть, дракон продолжил. — Так я думал. Однако это что-то совсем другое. Ты не доверяешь мне — это факт. Но закономерный. Ты желала спасти меня. Готова была даже пожертвовать своей жизнью, лишь бы спасти мою… Впервые в моей жизни произошло нечто подобное. Все спасали свою, жертвуя моей, а не наоборот…

— Дело не только в тебе!

— Да. Не только, — Кас согласно кивнул. — Но вина полностью на мне. Я не сказал тебе, что задумал. Что яд не навредил бы мне. А ещё ты не могла знать, что у меня два сердца и они находятся совсем не там, где у людей. Фея бы не смогла мне навредить…

— Два сердца? — вот это новость! Интересно, а у всех драконов по два сердца? — А почему яд не мог тебе навредить?

— Потому что, Оля, я не огненный дракон, — мужчина на мгновение закрыл глаза, а когда он вновь их открыл, цвет одного изменился с ярко-алого на травянисто-зеленый. — Я — химера. Я огненный и в то же время тот, кого бы ты назвала ядовитый. В моем же мире драконов с подобной силой называют Тяхико.

— Химера... — я попыталась вспомнить всё, что слышала или читала о подобном, и связать с тем созданием, которое стояло передо мной. — То есть твои клетки… содержат генетически разнородный материал?

— Именно. И я удивлен, что ты сказала именно так, — мужчина, и правда, выглядел чуточку озадаченным.

— А я удивлена, что ты понял сказанное мной, — теперь пришла и моя очередь изумляться. Что-то мне подсказывает, скажи подобное Владыке, он бы вряд ли понял, что я сказала. «Какой ещё генетический материал? Ты о чем, ведьма?!» — произнес бы он с фырканьем и недовольством.

— А ты становишься всё более интересной…

— А ты… Ты, может, меня уже отпустишь?! — я наконец-то смогла просунуть руки между нами и попыталась оттолкнуть его от себя. Но силы стремительно покидали мое тело, попытка вышла слишком слабой, а мужчина держал меня всё ещё так же крепко.

— Я убрал весь яд, что не успел всосаться, — Кас опять решил проигнорировать мои слова. — Однако часть, пока кинжал был внутри, успел распространиться. А твое… лекарство не скоро справится с его действием. Ты права, яд действительно слишком сильный, фея явно готовилась к тому, чтобы убить любого, кто бы попытался ей помешать. Или же это была страховка на случай, если правитель вдруг сорвется с крючка. Поэтому…

Мужчина легко подхватил меня на руки, донес до кресла, на котором до этого сидел дракон. Усадил туда и, злобным утробным голосом приказав сидеть, направился к ещё лежавшему без сознания, но обернувшемуся в человека правителю.

— Спасибо, — произнесла, нахохлившись как воробей, тоже прекрасно понимая, что мне сейчас нужен отдых, а мужчина уже и без меня прекрасно справится. — И… мне надо было сказать тебе раньше о своих догадках. Тогда бы…

Кас вдруг обернулся:

— Это ты меня извини. Твоей вины нет в том, что произошло. Ты действовала правильно, исходя из знаний, которыми обладала. Ты всё ещё считала меня тем, кем я хотел казаться. В этот раз моё обычное… прикрытие сыграло не мне на руку, а против. Также ты не могла знать о строении моего тела, о том, что яд для меня не смертелен. Это я должен говорить спасибо… И… Я не буду больше юлить или притворяться. Я расскажу всё о себе. Но, прошу, не открывай пока правду о том, кто я, другим драконам.

Заинтригованная, я лишь утвердительно кивнула.

Дракон, забаррикадировав все двери, точнее, сплавив металлические пластины вместе своим пламенем, чтобы стражники не смогли прорваться и помешать нам, занялся сначала правителем. Приведя в чувство, он спокойно опросил его, но толком ничего путного не узнал.

Мужчина отчетливо помнил лишь события до того, как к нему на прием пришла Фионисса. Он рассказал, что когда-то, пять десятков лет тому назад, встретил прекрасную девушку и был ослеплен её красотой. Настолько, что был готов предложить стать женой. Вот только та красотка не захотела сидеть за четырьмя стенами. Ей отчаянно хотелось показать свою красоту всем, чтобы ею восхищались, боготворили. Именно та память о чувствах и заставила мужчину, как только ему пришло прошение о встрече, согласиться. Чувства к ней всё ещё пылали где-то в глубине его сердца, поэтому, можно сказать, он даже жаждал этой встречи. И какого же было его удивление, когда вместо прекрасной девушки перед ним предстала довольно пожилая женщина, от красоты которой практически ничего не осталось. Грусть и печаль охватили его сердце.

— Вы ей ничего не дарили? — уточнила я, пытаясь разлепить глаза, которые начали усиленно слипаться под монотонную речь дракона. Ещё и слабость накатывала волнами: организм успешно боролся с ядом, забирая всю нужную ему энергию.

— Нет, — мужчина отрицательно покачал головой. — Это она мне подарила, — он разжал кулон на тонкой цепочке, который Кас сорвал с его шеи. — И… Я надел его. В память о чувствах, что столько лет я хранил в сердце. Я подписал разрешение на выступление их труппы, которое она принесла… И Фионисса ушла. А на следующее утро… Что было дальше, я плохо помню — всё было как в тумане.

Дракон с сожалением, а не злостью посмотрел на женщину на полу. Он действительно её когда-то любил. Настолько, что даже сейчас не злился на неё за то, что она с ним сотворила, что превратила в живую марионетку, а жалел, видя, как фея, лишенная подпитки в виде драконьей маны, которую она тянула всё это время, начала на глазах стареть, покрываясь мелкими морщинами.

Поблагодарив мужчину, Кас подошел к Фиониссе:

— И что мы будем с ней делать?

— Не убивайте! — правитель подался вперед. — Прошу…

— Неужели ты до сих пор её любишь? Неужели ты готов её простить…

— Не убивайте, — повторил дракон свою просьбу. — Я… Я видел, как она страдает. Она лишилась…

— Старость — вот её наказание, — с недовольством подметила, вмешавшись в их диалог. — Она больше не видела почитания и вожделения в глазах мужчин. И никогда не увидит. И это будет её главным наказанием.

— Ты не собираешься рассказать её подданым, что она сотворила? — Кас нахмурился. — Они имеют полное право знать.

— А будет ли так лучше для них? Сейчас мы легко сможем снять с них украшения, что им подарила их королева, и заклинание исчезнет. Мужчины придут обратно. Их жизнь вернется в прежнее русло. А королева… Королева лишится своих сил. Она не успела никого убить, да и не хотела она никому навредить. Просто она не слишком умна, чтобы понять, что её действия могли привести к ужасным последствиям. Кинжал же… Я ей прощу. Сегодня я добрая ведьма.

— А ты бываешь не доброй? — Кас хмыкнул.

— Могу напомнить, какой я бываю в гневе.

Прикрыв ладошкой зевок, я попыталась гневно свести брови. Естественно, дракон на эту попытку отреагировал ещё одной саркастической улыбкой. Но спорить не стал:

— Ты сможешь лишить её сил?

— Смогу. Уже проверила. Иначе как бы ты снял с него кулон. Но, чтобы навсегда, нужно больше сил. Отдохну только… немного. Полчасика. Хорошо? Пока стражники дверь ломают… Они так ритмично стучат, как часики… Тук-тук… Это успокаивает… — договаривала я, находясь уже в состоянии глубокой дремы: слабость окончательно охватила моё тело, глаза сомкнулись, а я блаженно растеклась по мягкому большому креслу, представляя себя в замке, на своем родном кресле. Таком удобном и уютном.

Как же хочется вернуться… домой…