Олимпийские, первые, жаркие!

Глава 21

20 ноября 1951 года. Нью-Йорк.

Такие вот картинки наблюдаю теперь перед завтраком.

У Коллинз были с утра дела по рекламе её фильма, а мы с Мэнсфилд двинули на конференцию по квантовой механике. Я ей ещё раз на пальцах рассказал всё, что помнил про программирование в целом и про язык FORTRAN в частности(изучал на кафедре перед диссертацией для общего развития).

Подходим к Томасу Джону Уотсону-младшему. Тот приветливо улыбается. Я представляю ему свою спутницу и рассказываю, что она хочет создать язык программирования для научных расчётов.

Ну, надо же этого зубра хоть чем-то зацепить.

— Вам же нужно лицо фирмы? — показываю на подругу, — Вот Джейн Мэнсфилд — очень умная и одарённая девушка. К тому же ещё и красивая.(Джейн легко изобразила скромную отличницу). С её помощью, IBM станет популярной компанией среди молодёжи и студенчества. Ведь она будет говорить в колледжах и университетах на одном языке с учащимися и преподавателями. Джейн изучает сейчас вопрос создания универсального языка компьютерных формул, как она его назвала, FORTRAN.

Артистка подыграла мне, и кивнула, мол, разрабатывает. Уотсон задал ей несколько вопросов по вычислительной технике. Оказалось, что Джейн читала несколько статей в научных журналах и кое-что запомнила. Да и часть из того, что я ей рассказал, вспомнила. Она ответила на вопросы на удивление правильно и даже нарисовала по памяти алгоритм программного цикла, что я ей рисовал в блокнот в поездке на метро.

Тот удивлённо смотрит на Мэнсфилд. Мужчина явно впечатлён. Задачи такого уровня по силам решать только крупным корпорациям, имеющим научные отделы по этому направлению. Короче, вице-президент дал нам свои визитки и попросил Мэнсфилд прийти через неделю на заседание совета директоров IBM по поводу её трудоустройства лицом компании.

— Повезло. — говорю я подруге после встречи.

— Мне везёт потому, что рядом со мной ты. — Целует меня в щёку.

А вот этого нам не нужно. Вон у Васечки с Адей всё очень сложно. Он даже на других девушек смотреть перестал… Так и в монахи запишется…

Представил почему-то не её, а Коллинз в роли монашки…

Вот так примерно и сходят с ума из-за женщин… Но, красивые же обе, заразы!

Тут просыпаются Наблюдатели:

— Жаров, нам кажется, что ты только что изменил её будущее.

— А какое было у неё было будущее?

— Обложки журналов «Плейбой», роли на Бродвее и в Голливуде. Премия Голливуда «Золотой Глобус». Розовый домик-дворец, как у Барби. Пятеро детей. Смерть в автокатастрофе в 34 года. Вот лежит мёртвая, словно уснула…

— И что? Этого теперь не будет?

— Не будет!

Приехали с девушками в аэропорт.

При прощании Джейн просит меня снова приехать, чтобы дальше встречаться:

— Я буду работать в IBM. Ты будешь играть в НХЛ, тебе же предлагали. А в свободное время будем, сниматься в рекламе для журналов. Ты можешь меня посадить на плечо для фото — я же лёгкая.

Представил себе такую пирамиду…

Улетаю из Америки и прощаюсь со своими подругами. Слёз при расставании не было. Улыбки и лёгкая грусть. Взлетаем. Настроение, несмотря на расставание, отличное https://youtu.be/wsp33pTIIfQ

21 ноября 1951 года. Москва.

Вечер. Приехал в свою коммуналку. Завтра утром на мой день рождения приедут друзья из Горького: Васечка, Амосов и Зайцева. Засыпаю и спрашиваю у Наблюдателей, а кем теперь станет Мэнсфилд.

1970 год. 37-летняя заместитель председателя корпорации IBM, одна из создателей языка программирования FORTRAN, Джейн Мэнсфилд. Здесь она перед поездкой в Лондон для заключения многомиллионного контракта на поставку в Европу линейки ЭВМ IBM System/360.

А Барби то выросла…

22 ноября 1951 года. Москва.

Команда «ВВС» ещё вчера уехала на международный хоккейный турнир в Ленинград. Я же поторапливаюсь не спеша. У меня сегодня — день рождения. 24 года. Если сложить с годами прошлой жизни, то уже под сотню выходит…

Таня Зайцева сказала, что её вызывали в областной отдел КГБ и спрашивали про меня. Ничего такого она им не сказала. Но закончила разговор фразой:

— Ты будь поосторожнее. Сечёшь, Жаров?

Приехавший Колобок рассказал о настроениях некоторых молодых игроков, что еле доползают до койки после тренировок. Почти половина ноет:

— Нужно бежать из этой команды, как можно быстрее…

Но, никто не бежит. Поездка в Испанию на молодёжное Первенство Европы, как морковка перед кроликом. Они прочно сидят на крючке.

Поручив Васечке подготовку к моему ДР, иду в Спорткомитет, куда меня пригласили для разговора. Вызвали после совещания и начали задавать вопросы типа «Почему ты так себя ведёшь?», а бесстыжие Наблюдатели поставили у меня в голове песенку, название которой состояло из этого вопроса https://youtu.be/v3lWZ-EoxYY

Меня там чехвостили за аморальное поведение. Хорошо, что Гранаткин заступился. Предложение о выводе из хоккейной сборной не прошло, а вот на Кубок Шпенглера в декабре меня решили не заявлять. В воспитательных целях.

Это они ещё про мою песню не слышали…

Васечка обзвонил моих друзей и подруг. Пригласил на вечер. Друзья скинулись и, при помощи элитного Лёвы Булганина, купили диван.

— Райт. Райт — кричит Колобок грузчикам в подъезде — Влево забирай, дятлы-долбоклювы. Обшивку порвёте.

— А разве влево, не «лефт», — интересуюсь я.

— Да? Точняк. Но, этим дубам все равно, — выворачивается Колобок, — Лефт, лефт. Влево, кому говорю, неучи.

Стою с «горьковчанами» у входа для встречи гостей. Колобок с гордостью делится информацией:

— Я Фингеру на склад звонил. Он предлагает несношаемую обувь из Италии.

Зайцева, прыснув в кулак, заржала, как кобыла. Колобок поправился:

— В смысле несносную.

Тут я упал со стула и забился в конвульсиях.

Гости собрались и еле уместились за сдвинутыми столами. Было много тёплых слов и пожеланий в мой адрес.

Колыванова подарила мне подушку и комплект постельного белья. На что это она намекает?

Когда официальная часть закончилась — начались танцы.

Васечка на моём др напился и декларировал что-то своё футуристическое на манер Маяковского:

— Выдры в тундре точат кедры…

Это сколько ж косяков нужно выкурить, чтобы такое написать?

Пришедшая Маша Пленглин рассказала, что познакомилась с молодым учёным Алексеем Муравецким. Родители его недавно умерли, а ему в наследство досталась огромная двухэтажная квартира в доме Наркомфина на улице Чайковского. К жизни кавалер неприспособлен — учёный до мозга костей. После пары свиданий ходит за ней, как привязанный.

— Диссертацию в этом году защитил. (морщит лоб, вспоминая). «Проблемы гидрологии и гидробиологии».

Качаю головой и спрашиваю:

— Флаг тебе в руки. Ты хоть любишь его?

— Пока не знаю…

— Пленглин. Смотрю я на тебя и думаю: Дура ты или умная? Завязывай с такими экспериментами на людях.

На ДР в столовую Городка Художников пришла пара из «группы мстителей» — старлей Старков и прокурорша Ольга. Девушка узнав, что я после Ленинграда буду в Челябинске, попросила передать подарок для подруги. Завтра она принесёт к вечерней «Красной стреле» свою посылку.

Опоздавшие Булганины привезли с собой ящик горячительных напитков. Праздник превратился в шумный бордельеро.

23 ноября 1951 года. Москва.

Перед поездкой в Ленинград меня вызывали в КГБ. Задавали вопросы по Фестивалю, по поездке в Нью-Йорк, по знакомым в Москве и в Горьком. У меня создалось такое впечатление, что под меня копают, пришивая антисоветскую деятельность. Сами по себе мои слова и поступки были как бы на грани, но вот если всё объединить в одну кучу, то получается клубок инакомыслия, никак не согласуемый с поведением правильного комсомольца. Но, никаких угроз со стороны КГБ не последовало. Видимо, ждут команду.

Оставляю на хозяйстве в коммуналке Колобка, у которого «увольнительная» до понедельника. Беру сумку и гитару. (Баул с амуницией уехал вместе с командой).

— Ты это… — начитает Васечка, — Победи их всех там! (и орёт, поднимая сжатый кулак над головой) Файтинг!

— Не ори, как птеродактиль, — освобождаюсь я от дружеских объятий, — Ну, всё. Покедова!

Прокурорша Ольга на вокзале отдала небольшую посылку с адресом своей лучшей подруги и попросила меня сводить её на танцы.

— У неё скоро день рождения. Двадцать пять. Вика так любит танцевать. Помню, она после выпускного по дороге домой, устроила показательные выступления в какой-то подворотне. Так прыгала, что даже лифчик расстегнулся и задрался до подбородка. Ребята ржали, аж попадали…

А чего теряться? Убудет с меня что ли на танцы сходить?

Сажусь в вечернюю «Красную стрелу». В купе поезда едет семейная пара и симпатичная девушка. Поскольку я в мундире, знакомлюсь, представляясь по военному. Попутчица, посмотрев на мою орденскую колодку, рапортует вытянувшись в струнку:

— Екатерина Михайлова. Санинструктор. Главный старшина разведроты отдельного батальона морской пехоты.

Разговорились. Ей двадцать пять лет. Прошла войну с 41-го до последнего дня в Берлине. После войны закончила в Ленинграде санитарный институт. Ленинградка в детстве потеряла родителей и воспитывалась в детском доме. Очевидно, такое воспитание закалило её характер. Потому, что когда началась война, пятнадцатилетняя Катя добавила в документы ещё три года и стала санитаркой. Прямо, как Аня. В боях под Ленинградом в 1941-м получила ранение. После лечения служила под Сталинградом на военно-санитарном судне, где дослужилась до главстаршины. Просилась в формирующийся батальон морской пехоты, но ей отказали. Написала письмо в Правительство и пришло разрешение. Вместе с бойцами батальона она вступала в бой при десантировании, отбивала контратаки врага, выносила с поля боя раненых, оказывала им первую помощь. Трижды была ранена. Первый раз к званию Героя Советского Союза её представили в боях за освобождение Одессы. Тогда она спасла командира отряда, забросала гранатами ДОТ, уничтожила двадцать солдат противника, а девятерых взяла в плен. Но, звание ей не дали. Во время следующей десантной операции в Югославии отряд попал в окружение. Почти все десантники были убиты и ранены. Она, вместе с уцелевшими, отбивала из автомата атаки противника. Была тяжело ранена. К званию Героя её представили повторно. И снова неудача. Вновь описание подвига сочли слишком уж фантастичным.

— Вот фотка из Берлина. На ней мне уже девятнадцать…

Читаю перед сном, что наша футбольная сборная, начиная азиатское турне, отправилась в Иран. Наблюдатели поставили знакомую песенку в исполнении тамошней девочки https://youtu.be/3l8PeyKrhRA?list=PLKvlpxjMdfp2-qoQ93HV0BgKyWFsln9UN

24 ноября 1951 года. Ленинград.

Приехал на место проживания команды. В фойе гостиницы висел транспарант «Слава трудовому народу». Я вспомнил, как мой внук первоклассник, прочитав такое по складам, спросил: «А что должен Слава трудовому народу?»

Моя команда уже выиграла у местного «Динамо» и у шведской команды. Сегодня вечером игра с финским «Ильвесом». В эти годы финские хоккеисты для нас — мальчики для битья. Это в 90-е они встанут на наш уровень с помощью Селянне и Койву.

Коротков пожурил за опоздание и напомнил мне про обязанности политинформатора. Выписываю вот новости из газет:

На АЗЛК начали серийный выпуск немецкого «Жука». На УАЗе запустили в серию армейский внедорожник в варианте для с/х предприятий.

В Ангарске был введен в эксплуатацию первый энергоблок Иркутской ТЭЦ — первенца сибирской энергетики.

На Совете Безопасности ООН приняли резолюцию о программе демилитаризации штатов Джамму и Кашмир. Между Индией и Пакистаном продолжает действовать режим прекращения огня. Под эгидой ООН в следующем году должен пройти плебисцит по самоопределению спорных территорий.

Полистал свежий выпуск журнала «Хоккей». В Первенстве СССР по хоккею 1951-52 примут участие «Клуб имени Карла Маркса»(Электросталь) и «Торпедо» (Горький).

Качество печати так себе, но всё равно его буквально разметают с прилавков. У школьников вошло в моду вырезать фото с «моментами» и прикреплять над своей кроватью.

Такие вот нынче моды.

После тренировки Юрка Пантюхов рассказывает:

— Сеструхе моей не повезло — мужик у неё драчливый. Уже половину зубов ей повыбивал. Пропил всё, что мог из дома, а она за него держится, как за спасательный круг. Дура она… Так он убьёт её когда-нибудь по пьяни. Она в двадцать красивой была, а сейчас в тридцать — старуха. Впрочем, в деревнях быстро стареют. Видел летом её подруг… И тридцати нет, а страшны, как атомная война… — закончил он моей фразой.

Ну, всё перенимают.

Перед игрой с финнами меня вызвали из раздевалки. Так то не положено, но поскольку я в запасе… Режиссёр Толя Граник, привёз деньги за ленинградский «Кабачок 13 стульев» и от Вити Садовского аванс за черновик сценария фильма «Одиннадцать надежд», который начали снимать на Ленфильме. Причём главную роль в фильме выцарапала ненаглядная моя подруга Вия, утверждавшая режиссёру, что эта роль специально написана для неё.

Открываю блокнот и пересказываю режиссёру Гранику сцены для «13 стульев».

1. Пан Секретарь пану Спортсмену: — Моя начальница — мегера. Я её случайно облил компотом в столовой, так она завела меня в свой кабинет и заставила отдать ей белую рубашку. Ей нужно было ехать на совещание в министерство. Вот уже два года при ней секретарём работаю. Вместе едим, спим и отдыхаем… Расписались недавно… — Поздравляю, а что не так? — Да она меня на 15 лет старше! — Ну, ты брат попал!

2. Пан Спортсмен — Спрашиваю жену утром, что мне надеть на работу, брюки не поглажены, а она мне, «надень мою серую юбку, я её погладила только не испачкай». Пан Директор, заглянув под стол, убедился, что на Пане Спортсмене брюки и протянул: — А она у тебя с юмором. — Ага, когда я её спрашиваю готов ли обед, то она отвечает: «Почти готов. Хлеб уже порезала и вилки достала. Осталось помыть, почистить и поджарить картошку. Следи, чтобы не подгорело». — Да — философски тянет пан директор, — твой дом похож на поле битвы (и отвернувшись от пана спортсмена шепчет в камеру) Кажется я знаю, кто каждый день выигрывает сражение…

Когда снова услышал на улице питерское «греча», твердо решил, что пора отменить суффикс «к», потому что без него слово звучат куда лучше. Народ северной столицы уже залатал прорехи войны и налаживает мирную жизнь. Я помню, что кроме футбола, хоккея, бильярда у меня и моих знакомых в прошлой жизни было много увлечений. Один занимался охотой, другой посещал встречи с поэтами и писателями, третий занимался «змейковым спортом»(воздушный змей), ходил в походы по Карелии. Короче, каждый мог себе найти дело по душе.

Что-то слишком уж гладко всё в СССР, — заметят некоторые читатели, — В партии же было полно карьеристов, которые в конце концов и развалили империю..

Так то оно так, — отвечаю я, — Но и в нынешней России карьеристов и хапуг не меньше, если не больше. Накосят бабла на госзакупках и махнут в Майами на ПМЖ.

Наши выиграли у финнов 10:1 и получили кубок из бронзы. До самолёта ещё есть время и мы с ребятами идём на танцы. В ДК неожиданно встретил мою знакомую лыжницу Любу Ватину. Так и протанцевал с нею всю оставшуюся часть вечера. Девушка, возможно, ждала от меня приглашения, чтобы познакомиться поближе, но я не стал забивать ей голову.

Американский «Дуглас» разогнался по взлётке, подпрыгнул в небо и, набрав высоту в тёмном небе, взял курс на Челябинск.