Олимпийские, первые, жаркие!

Глава 7

19 сентября 1951 года. Горький.

После завтрака — обследование в диспансере у Граевской. Татушин, как увидел новую врачиху в розовом халате, всё слюни на неё пускал. Я прозвал работницу по починке футболистов «Розовая Пантера», из-за того, что она хищно улыбалась, когда начала ставить банки простывшему накануне Метревели.

После диспансера мы с Васечкой идём в свежепостроенную школу рядом с памятной нам гостиницей «Волна». Нас пригласили на митинг в пионерскую дружину имени Розы Павлюченко. Так то мы, наверное, отказались бы, но Роза… Смотрит на всех с фотографии в фойе…

Выслушали поздравления звонкоголосых школьников, послушали песню хора про Розу Павлюченко, сказали нужные в таких случаях слова и собирались было уйти, но, Васёк зачем-то согласился пообедать со школотой.

Вот, сидим в новенькой школьной столовой и едим макароны с котлетой. В эти годы со школьным питанием было не очень и после горбачёвской Перестройки появились воспоминания латентных антисоветчиков о мерзостях советской власти в общем и о мерзостях советского общепита в частности. Здесь же дети на большой перемене получали сегодня вполне съедобное блюдо со стаканом чая. Для страны, встающей из руин, это было неплохо.

До дежурства в дружине было время и мы зашли в контору к моему деловому партнёру Шестернёву.

В кабинете висел портрет Сталина и стоял бюст Ленина. Всё, как у всех начальников. Владимир Владимирович, пожав нам руки, заметил:

— Директора ГАЗа на московских совещаниях стали спрашивать про горьковскую команду, про тренера, про игроков. Вот она слава!

Он поздравил нас, подарив собираемые у нас шариковые ручки с импортным стержнем «Bic». Пьём чай в кабинете подпольного миллионера. Любопытный Васечка замечает на тумбочке рамку с рисунком девушки в папахе с императорской кокардой.

— Это ещё что за «белячка»? Родственница?

Деловой партнёр качает головой:

— Возлюбленная из юности. Баронесса София дэ Боде. Выпустилась из Смольного института в 1915-м и на фронт в ударный женский батальон. Выучилась на прапорщика. Я делал ей предложение, но, она сказала, что не время — Родина в опасности… В Белой армии, говорят, была беспощадной к комиссарам… Погибла во время кавалерийской атаки при штурме Екатеринодара. Это мне её подруга Надежда Друцкая рассказала. Плакала, когда рассказывала, что баронессу перед смертью чуть не расстреляли свои после суда чести, за кражу петуха на постое…

Шестернёв, вздохнув, отхлебнул чай, а Васёк вставил:

— Юрке вон принцесса письма пишет, а он не мычит, не телется… У меня тоже знакомая герцогиня есть. Только она такая… такая… А я…

Тут на столе зазвонил телефон и мы с Колобком двинули на дежурство. По дороге встретили Зайцеву с медицинской сумкой наперевес. Таня нашла себе новое хобби. Ну, как нашла? Её в областном медуправлении обязали помогать молодому доктору-эпидемиологу Ирине Блохиной. Они должны были обходить частный сектор города и давать разъяснения на предмет санитарии против инфекций: кипячение воды, мытьё рук с мылом, термическая обработка пищи, обеззараживание мест общего пользования, борьба с домашними паразитами(это не про алкашей-тунеядцев)… Ирина Блохина собиралась защищать кандидатскую и была женщиной интеллигентной, что было, конечно, плюсом со многих сторон. Но, вот для общения с малокультурными массами частного сектора нужна была особая закалка. Типа, как у Зайцевой. Вот Танюшу и дали Ирине на усиление. Они поначалу просто ходили и разговаривали с народом, а затем начали брать с собой инструменты и лекарства, чтобы оказывать помощь нуждающимся на месте. Слава о Блохиной тут же разлетелась по всему городу. Где это было видано, чтобы врач сама приходила к тебе домой и лечила. «Доктора Иру» теперь с нетерпением ждали на всех улочках Горького. С моей наводки Шестернёв выделил им «Победу» с водителем, который довозил «народных докторов» до проверяемого района и через несколько часов забирал обратно. Такая «самодеятельность» молодых врачих кому-то не понравилась и их вызывали на ковёр в областное медуправление. Но, Шестернёв подключил знакомого инструктора из обкома партии и «дело врачей» разрешилось миром. Им даже стали официально выделять медикаменты и перевязочный материал. Городские и областные газеты рассказали о трудовом подвиге молодых врачей, чем несказанно подняли уровень их популярности.

Подходим к месту сбора дружины. Крапивина у отдела милиции что-то выясняет с Амосовым. Они, то воюют, как кошка с собакой, то смотрят друг на друга влюблёнными глазами.

В Горьком произошло громкое убийство. Был забит до смерти молодой актёр театра и кино Талгат Бигматулин. Он снимался у нас в «Долгой дороге». Его эпизодическая роль полицая в лакированных чёрных перчатках многим запомнилась. Нас посылают на усиление милицейского патруля на кладбище «Марьина Роща» на его похороны. Хитяева рассказывала про своего знакомого, что, чтобы выучить русский язык на первом курсе театрального училища Талгат от руки переписал два тома «Войны и мира». Из разговоров знакомых Бигматулина выяснилось, что он состоял в какой-то религиозной секте, члены которой его и убили.

Мы дождались, когда с кладбища разошлись все скорбящие, и двинули в милицейский участок. Корреспондент «Комсомолки» поведал нам историю что в Москве недавно убили 17-летнего «стилягу». Выяснилось что убийца — член Бригадмила, Евгений Жуков. Оказалось, что этот контуженный фронтовик убил уже трёх «стиляг». Отправили в «дурку».

Наш старший в патруле — инженер-конструктор кузнечного цеха Константин Коротков рассказал, что его в январе должны отправить в Корею на новый комбинат для запуска линии непрерывного розлива стали. Интересовался, как там в Корее. Колобок ему даст переписать корейские слова из корейской тетради, а я посоветовал при возникновении сложных ситуаций обращаться к вице-президенту Кореи Ли Сон А. Она, возможно, поможет…

После кладбища мы проехали в автобусе до Щиткового посёлка. На улицах радостных лиц практически не было. В СССР проявление чувств на людях не приветствовалось. Поэтому все, в основном, ходили сосредоточенные и серьезные. Веселые улыбки были только у детей и влюбленных парочек. На них смотрели снисходительно. Еще веселыми могли быть поддатые. На них смотрели с презрением, а многие женщины аж качали головами и гневно шевелили губами проклиная своих алкашей.

Васечка спрашивает у нашего старшОго Кости Короткова:

— А почему такое название у посёлка?

— Щитковый поселок Автозавода. — начинает лекцию местный старожил, — Его быстро построили в районе Комсомольской улицы и Моторного переулка в 1930-х годах. Почему «Щитковый»? Для обшивки деревянного каркаса такого дома использовались щитки из фанеры. Первые щитковые сооружения имели вид бараков — одноэтажных вытянутых строений с большим центральным проходом. Потом это название перенесли и на двухэтажные щитковые дома с отдельными квартирами. Поскольку между щитками насыпали утеплитель (опилки и т. п.) двухэтажные бараки в народе называли ещё «засыпушками». На каждом этаже барака имелась общая кухня. Комнаты обогревали печки-голландки. Топили их торфяными брикетами. Была ещё общая кухня с печью. Бараки-засыпушки строили и у других заводов города.

20 сентября 1951 года. Горький.

Зашёл с утра в профком авиазавода, получил, блин, грамоту. Ответственный за парашютную секцию, в которой я числился, затянул меня на прыжки. Меня записали в список, но я отказался прыгать из-за боязни получить травму перед ответственными соревнованиями. Просто присутствовал и смотрел, как народ сыплется из кукурузника и все истошно орут, как учили, после раскрытия купола: «Стропичка!». Это контролька запасного парашюта. Если её не вытянуть, то, механизм запасного принудительно его откроет. А это стрёмно, даже для супермена…

Не повезло. В кассе авиазавода выдали зарплату «мелочёвкой», а «бонусы» в клубе тоже банкнотами без портрета Ленина. Пачку «пятёрок», три пачки «трояков» и две пачки «рублей» я с трудом распихал по карманам. «Богатенький Буратино» теперь должен раздать бабло по списку «за передачи». В основном счастливчику Васечке — шестьсот рэ. Всем остальным(смотрю в блокнот) — столько же… «Сотка» Яшину на свадьбу на подарок от команды, остаётся с гулькин нос. За чемпионство только через месяц «десятку» выплатят, Шестернёв перевёл мой счёт к Колывановой в Москву, куда и он со своей пассией собирается перебраться… Чтобы ему такое ещё денежное подкинуть? О, нужно «пружинку» — детскую игрушку привести из заграницы(видел, как в Лондоне и в Париже дети играли), а хула-хупы я нигде не видел. Что ж, сделаем «русский обруч» первыми…

Приехал на базу. Слышу, как Колобков с Бубукиным про призовые за Кубок СССР разговаривают:

— Всего три победы и почти половина «Победы» в кармане. — заявляет Васечка, известный делитель премий за незавоёванные ещё Кубки.

Торжественное собрание команды пройдёт вечером в ДК ГАЗа, а сейчас знакомство с новым пополнением «детского сада» Маслова. Полтора десятка парней. Некоторым едва за четырнадцать перевалило. Но, каковы фамилии новичков(!!!) — Лёня Островский(ученик того Маслова — долгожитель в сборной СССР), Василий Турянчик(лучший опорный полузащитник у Маслова в том звёздном киевском «Динамо»), Эдик Дубинский (умерший тогда от последствий спортивной травмы), Ваня Мозер(звезда в том московском «Спартаке»), высокий Лёша Мамыкин, забивной Гена Гусаров(любимец того Виктора Маслова), Герман Апухтин. Особняком стоят юные ростовцы — победитель финала «Кожаный мяч» высокий Виктор Понедельник(автор золотого гола на том ЧЕ-1960) и Юрий Захаров(который в той жизни играл за сборные Ростова-на-Дону по футболу, волейболу, баскетболу, хоккею с шайбой)…

Набоков представляет приехавшему новому тренеру молодёжной сборной СССР Пономарёву «старичков и новичков» горьковского «Торпедо», которые могут попасть в состав его сборной: вратари Разиевский и Беляев; защитники Крутиков, Сальков, Турянчик, Дубинский, Островский, Алябьев; полузащитники Бубукин, Ковалёв, Завидонов и Мозер; нападающие Метревели и Мамыкин. В Москве к ним присоединятся утверждённые Спорткомитетом: Стрельцов и Иванов из московского Торпедо, Агапов и Беляев из ЦДСА, Голодец из Динамо М, Кирш и Редькин из куйбышевских Крылышек. «Молодёжка» будет готовится в Москве в Тарасовке. До молодёжного ЧЕ-52 сыграет в ноябре на международном турнире в Болгарии(Болгария, Румыния, Югославия, СССР).

Мне же предстоит весьма насыщенный футбольный месяц: игра с «Миланом» в Москве, турнир европейских сборных в Вене, матчи на Кубок СССР в Москве, Кубок Ярмарок в Лозанне, ответный матч Кубка европейских чемпионов в Милане. А в ноябре встречи с хоккеистами НХЛ, плавно переходящие в мордобитие с местным чемпионом. Затем международный хоккейный турнир в Ленинграде и в начале зимы первый этап хоккейного Первенства страны в Челябинске. Короче, без перекуров…

После собрания жму руку Вовке Салькову за хорошую скаутскую работу. Он засел за английский и испанский, видать, и вправду за бугор собирается рвануть в перспективе. Ещё этот попаданец собирается в областной союз писателей вступить после написания парочки своих романов из прошлого.(Васечка, блин, поэт, а этот, блин, писатель — инженеры человеческих душ долбанные) Говорит мне какую-то хрень про принцип самосогласованности Новикова, разрешающий парадоксы путешествий во времени. Видя, что я не шарю в теме, говорит попроще:

— Герои там не будут воровать чужие песни и сценарии (это он на меня что ли намекает?), а будут пользоваться только своими знаниями и умениями.

Желаю ему успеха и с «попаданцами» и с попаданием в молодёжку к Пономарёву и иду на своё очередное награждение.

Вручение прошло быстро. У милиции полно дел. Раз-два и готово!

На обороте медали герб, как на советских монетах. Колобок аж сияет, как начищенный самовар. Ещё нам перед строем вручили грамоты(лучше бы деньгами), а Светке Крапивиной дали орден Красной Звезды и ходатайствовали о представлении на старлея. Ну, а что? Достойна. Жизнью рисковала.

Прямо с награждения едем с командой на ГАЗ. Нас, после приезда, повели в «Пельменную», чтобы перекусить до вечернего банкета.

В «Пельменной» сегодня, как и всегда было фирменное блюдо — пельмени. Внутри это заведение выглядело типично. Шесть столиков на высокой ножке, стоящих на шахматном кафеле, были расставлены в хаотичном порядке. Стульев не было, чтобы посетители не рассиживались. Очереди пока нет, берём пельмени без типичных криков «Я занимал, просто в туалет отходил», «Врёшь, сволочь, тебя здесь не было… Хреначь в конец очереди или в пятак получишь…». Несколько разнорабочих татарской наружности лениво ковырялись в зубах спичками после употребления нехаляльных пельменей. Эти работники в замызганных халатах, вероятно, были далеки от футбола, поэтому не подошли к нам за автографами. В цехах обед начнётся через полчаса, поэтому мы быстренько мечем еду, заедая густой сметаной. Едва выходим, как в столовку летит толпа заводчан на ходу громко обмениваясь информацией.

Предприятия заводского общепита были не только местом принятия пищи, но и центром обмена новостями и сплетнями. В цеху-то под грохот станков и механизмов не особо поговоришь. Короче именно в курилках и столовках и общаются заводчане. Можно и с барышнями парой слов перекинуться, да и с мужиками разные деловые вопросы порешать, чтобы заработать лишнюю копеечку.

А какие шекспировские страсти здесь порой разыгрываются, в театр ходить не надо. Кто в долг со слезой просит, кто дефицитные конфеты или консервы предлагает, кто хвастается обновкой, а уж слухи — кто с кем, где, когда и сколько, разносятся так же, как в будущей сети интернет.

В Ленинской комнате заводского ДКа читаем прессу и болтаем. Узнаю из газеты, что на заводе «Красное Сормово»(Горький) началось проектирование скоростного пассажирского речного судна «Ракета». Около шестидесяти пассажиров смогут за несколько часов преодолеть по реке сотни километров с высокой скоростью.

В том времени «Ракеты» вроде бы в 60-х появились… А тут с опережением графика.

Два часа нас поздравляли и нам желали. Устали от сидения, как после игры… Маслов и Колобков выступили с ответными речами, главным посылом которых было: «не посрамим трудовой славы завода».

Банкет в драмтеатре. После окончания официальной части началась пьянка-гулянка. Маслов, сам любитель выпить, дал задание нашему Васечке:

— Колобков, ты, как капитан команды назначаешься ответственным за этот Приз. Помню в 46-м спартаковцы так обмывали свой Кубок в «Национале», что забыли его забрать из ресторана.

Таня отфутболила на вечере Колобка и остальных и села рядом со мной с целью нажраться до упаду. Я резонно предвосхитил события и заметил, что её, кобылу шестидесятикилограммовую, я на себе не потащу. На что Танюша с ухмылкой ответила уже заплетающимся языком:

— Я уже зафрахтовала здоровяка Кесарева. Он дотащит. Почему с тобой села? А поговорить… Вот ты помнишь папу? На ВЭФе? А мой на Волге баржи водил…

Из дальнейшего монолога стало понятно, что у Зайцевой отец был капитаном речного парохода. Летом в тридцать пятом он получил травму и впал в кому. Когда к нему в палату пришли друзья-капитаны, то десятилетняя дочь Таня поделилась с ними папиным секретом. Отец ей рассказывал в детстве, что видел на реке отражение сто лун и загадал чтобы родилась дочь.

— И родилась я. — Вспоминает свой рассказ Зайцева, — Нужно найти это место, где видно сто лун и попросить, чтобы папа выздоровел.

Таня попросила речников-капитанов встать у другого берега Волги и включить прожектора наведённые на этот берег. Сто прожекторов — сто лун. Маленькая Танюшка вместе с мамой и сёстрами на коленях просили помощи у «ста лун»… И чудо! Ночью пациент вышел из комы. Только вот в сорок втором его корабль потопила немецкая авиация под Сталинградом…

Я поднимал тосты и пригубливал символически. На обмывании медалей была настойка «Горный дубняк», которую завезли в огромном количестве. Васечка и Амосов, натасканные моими лекциями о вреде алкоголя, тоже поначалу держались в битве с зелёным змием. А вот «молодёжь» гуляла по-полной. https://youtu.be/IGzObOcPPsE

Когда подруга допилась до предела, я отмёл все попытки Кесарева и сам донёс Танюшку до её законного места в автобусе.

Колобок же на обмыве набрудершафтничал и в конце пытаясь вырваться из плотного кольца желающих с ним выпить на посошок, почуяв, что в него не влезет, вылил себе стакан портвейна на голову. Когда его тушку, вцепившуюся в Кубок, принесли на кровать в общагу, то обнаружилось отсутствие одного ботинка. Добрые люди из ресторана потом на базу передали.

Завтра утром выезжаем в Москву.