Опасная клятва

Глава 8

Как бы ни стремилась Фима поскорее разобраться с Дантэном, пришлось ждать. Возвращались атландийцы в особняк Хода в большем количестве, чем улетали. Обещанные гости прибыли, и ужин прошёл в оживлённой беседе. Фима познакомилась с Хранителями планет соседних планетных систем. Такие же кучерявые брюнеты, как и жители Тошана и Урнаса, возможно, более говорливые.

Фима с улыбкой слушала рассказы Мераи о планете Хотон. Он был влюблён в свою родину, в её знойные пустыни, ласковые белые пляжи. На полюсах он сам лично не бывал, так как не любил снег. Ученики Тманга поддерживали с ним дружескую беседу, и Фиме выпал шанс пообщаться с атландийцами в приватной беседе, пока Ход был занят разговорами о серьёзном.

Затем Аранс проводил девушку в свободную комнату, предложив отдохнуть. Секретарь обещал позвать её, когда Ход освободится. Комната не сильно и отличалась от гостиной, всё утопало в белом цвете, но девушке понравился простор и вид из окна. Сад с подсветкой казался очень таинственным и величественным в ночной тьме. А насекомые, порхающие возле ламп, оживляли волшебное видение.

Приняв душ, закутавшись в мягкий и тёплый белый халат, девушка не знала, чем заняться, поэтому, забравшись на кровать, решила потрещать с девчонками в сети.

Оказывается, Семён Яковлевич строго запретил любые гулянки, поэтому устроил всем комендантский час, а сам курсировал по коридору, время от времени заглядывая к парням в комнату, а к девочкам стучался.

— Деспот, — обиженно шепнула Анита. Её лицо подсвечивал экран комфона.

Сверившись с часами, Фима мысленно присвистнула. Десять часов. Слишком рано чтобы ложиться, но, видимо, так надо было. Это девчонки не выступали, а сама Серафима чувствовала усталость во всём теле, но больше всего гудела спина.

— А ты как? — тихо уточнила Юлиана. — Выяснила что хотела?

Фима мотнула головой.

— Он занят, но раз обещал, значит поговорю.

— А завтра нельзя было об этом поговорить?

— Завтра запал пропадёт, — решительно отозвалась Фима.

— И лучше чтобы пропал. Мне кажется, ты дуришь, — возмутилась Анита. — Саша прав, какая разница как выиграла. Победителей не судят.

Юлиана тяжело вздохнула.

— При чём здесь это. Он отдал ей победу, это и злит.

— Да, очень злит, — согласилась с ней Фима. Было удивительно, что Жаравина понимала её.

— Но Саша говорит…

— Фим, — прервала Аниту Юлиана, — я прекрасно тебя понимаю, но ты перегибаешь палку. Для всех ты победитель, неужели ты готова испортить всем праздник, выясняя отношения с атландийцем.

— Поэтому я и здесь, — заупрямилась Серафима, поджав обиженно губы. — Понимаю, что уже ничего не исправить. Но это нужно для меня.

— Уважь старика, Фим, — попросила вдруг Юлиана за Гаврилова, — не требуй пересмотра результатов. Семён Яковлевич был так счастлив, когда ты выиграла. Мы думали, его инфаркт хватит. Он так отплясывал.

Тяжко вздохнув, Фима кивнула. В чём-то она тоже была не права. Победа её, просто не так, как бы она хотела её заполучить. Поле разговора с подругами, Фима позвонила маме, чтобы та не беспокоилась. Отец уже вернулся, и родительская радость от известия о победе дочери подняла им испорченное выходкой бабули настроение. Отец выглядел уставшим, и когда Серафима спросила что с бабушкой, он неожиданно ответил:

— Скучает без тебя. Так-то ты с ней, а теперь она там совсем одна, вот и делает всё, чтобы привлечь наше внимание к ней.

— Старики как дети, — добавила Евгения Михайловна, которая, видимо, уже остыла и теперь могла спокойно говорить о свекрови. — Не переживай, вернёшься и она опять будет в норме.

— Я же ей и так каждый день звоню.

— Этого ей мало. Не хватает живого общения, — попыталась объяснить Фиме мама, и та кивнула, соглашаясь.

Да, живое общение, вот чего и самой Серафиме сейчас так не хватало. Поэтому она, выключив связь, переоделась и решила прогуляться по дому Хода, надеясь найти себе собеседника. Но, увы, надежды не оправдались, встретила она лишь Аранса, который заверил, что Ход и другие Сильнейшие пока заняты.

Побродив по этажам, Фима удивилась, не встретив никого из учеников Тманга, и замерла в одной из гостиной возле стеллажа с настоящими книгами. Девушка пребывала в священном ужасе, глядя на настоящие книги из бумаги! Даже руки затряслись и потянулись погладить корешки, прочитать на них названия. Здесь были хроники прошедших лет. Выискав нужную книгу пятидесятилетней давности, Фима долго не могла понять, как её прочесть. Гладила корешок, выискивая кнопки, или хоть что-то подобное.

За этим занятием её и застал Ход, которому Аранс доложил, что не может найти девушку, а её комната пуста.

— Что делаете, сиара? — вежливо спросил он у Фимы, напугав её чуть ли не до икоты. Мягко ступая, он обошёл привалившуюся спиной к книжному стеллажу землянку, любуясь её испугом.

Справившись с собой, Фима обиженно насупилась, хмыкнула переодевшемуся в темно-синюю свободного кроя тунику и брюки атландийцу. Сейчас он не казался таким величественным, как на стадионе, а по-домашнему простым.

— Хочу активировать книгу и не получается, — буркнула она себе под нос, вновь оборачиваясь к книгам.

Дантэн не поверил своим ушам и подошёл ближе. Сложив руки в карманы брюк, он привалился плечом к стеллажу и стал наблюдать, как осторожно и нежно тонкие пальчики землянки гладят потёртый корешок книги. Брови мужчины стали подниматься ещё выше, когда девушка достала комфон и включила сканер. Заглянув в экран гаджета, ничего кроме тех же корешков с названиями не увидела.

— Может тилингом? — неуверенно спросила как бы себя Фима, понимая, что, конечно же, хозяин лучше знает и всё ждала от него помощи, и когда тилинг тоже оказался бесполезен, тяжело вздохнула, оборачиваясь лицом к мужчине, прикрывающему рот ладонью. То, что он еле сдерживался, потешаясь над её попытками, было ей известно, но почитать книгу всё равно хотелось.

— И как это сделать? — спросила уже напрямую, а атландиец отлепился от стеллажа.

— Открою вам страшную тайну, уважаемая сиара с Земли, — его рука потянулась к книге, которую так жадно тёрла землянка, — что бы активировать эти книги, их надо взять…

Договорить Дантэн не успел, девушка схватила его за запястье и возмущённо зашипела, явно забываясь, кто перед ней.

— Вы что? Это же бумажная книга! Она же может рассыпаться.

Дантэн отвёл взгляд и зажмурился, чтобы не загоготать. Как же жаль, что сейчас не было рядом Аранса, вот бы он обрадовался такому отношению к раритетам. Ход вздохнул, открыл глаза и, мягко улыбаясь, настойчиво убрал руку землянки со своего запястья, успокаивая Фиму.

— Доверься мне, здесь нет оригиналов, тут только копии. Да и бумага обработанная, она не истлевает, не теряет влаги. Так что смело можешь взять её, — с этими словами книга была им взята с полки и вложена в подрагивающие руки землянки. Глаза у Серафимы распахнулись при этом так сильно, а сердце в груди заходилось в припадке, что, казалось, она сейчас умрёт, не выдержит такого напряжения. А Дантэн встал за спиной девушки, придерживая книгу одной рукой, понимая, что Сима сейчас была в неадекватном состоянии и надо её контролировать. Эмоции просто фонтанировали из Заречиной, пробиваясь через блоки, выставленные Ходом, заражая ими и его.

— А теперь открой её, — тихо шепнул Дантэн, помогая это сделать Фиме.

— О, — выдохнула она, когда почувствовала пальцами шероховатую поверхность, и в нос ударил запах библиотеки. Да, так пахло во всех старых библиотеках и даже в музеях.

Попробовав перелистнуть ещё пару страниц, девушка успокоилась и обернулась на атландийца.

— Спасибо, — с трепетом шепнула она. — А можно почитать?

— Только здесь. Выносить из дома нельзя.

— Я и хотела здесь, пока вы заняты, — поспешила объяснить ему Фима.

— Я уже освободился, — атландиец безжалостно лишил её надежды насладиться настоящей старинной книгой. — Искал вас, чтобы пригласить в кабинет.

Заречина тяжело вздохнула и поставила книгу на место. Почему всё самое прекрасное так быстро заканчивается. Только что она держала самое удивительное чудо, и вот пора вернуться к неприятному.

— Ну что ж, пройдёмте, — скомандовала она, решительно выходя из гостиной, чтобы не передумать, а Ход очередной раз еле сдержался, чтобы не засмеяться. Забавная и наивная землянка решила им покомандовать. Опять забылась, не чувствуя, что переходит границы дозволенного.

С чего же начать? Фима остановилась возле кабинета атландийца, чувствуя, что её начинает бить дрожь. Чтобы скрыть её, достала комфон, запустила секундомер, убрала гаджет в куртку, пряча и подрагивающие пальцы от взгляда мужчины. Дантэн открыл дверь, приглашая землянку войти, а сам расположился за белым столом. Фима же решила, что лучше постоит, чем сядет в одно из кожаных кресел.

— Я хотела узнать, зачем вы это сделали? — недовольно поглядывая на мужчину, задала она мучавший её вопрос.

— Не понимаешь? — словно не поверив ей, вернул вопрос Ход.

Лучше бы поняла всё сама. Лениво было объяснять что-то, особенно тому, кто слабее умственно.

— Вариантов много, — удивила его Серафима, и атландиец обрадованно решил послушать, что ещё она скажет.

Молчание хозяина кабинета девушка расценила как приглашение к беседе.

— Я слышала про ваше обещание приглядеться к землянам. Почему именно я?

Лукавая улыбка озарила лицо атландийца.

— Ну уж точно не из-за симпатии ко мне, вам земляне претят. Значит что-то другое. Эксперимент? Я могу предположить, что вам скучно или что по доброте душевной вы решили мне уступить, как истинный джентльмен, но у вас так не принято, да и вы на доброго дядюшку не тянете.

— Дядюшку? — невольно переспросил Дантэн, задетый за живое, а девушка замолчала, устало упав в кресло, которое быстро подстроилось под её размеры, на секунду отвлекая её от обиженного атландийца. А когда кресло замерло, Фима, скорчив самое несчастное лицо, жалобно спросила Дантэна:

— Ну чего вы прицепились ко мне?

Ход положил локти на стол и пристально рассматривал землянку, при этом улыбка у него была самая что ни на есть кровожадная.

— Понимаете, сиара, мне и вправду скучно. Мне нужны новые ненавистники, а то старым я уже начинаю нравиться. А вы очень эмоциональная.

Фима застонала, прикрыв глаза, так как поняла, что над ней очередной раз издеваются. И смотреть в эти раскосые красивые глаза цвета кофе становилось всё невыносимее.

— И да, это был акт доброй воли. Я намеренно дал вам шанс. И это будет ваш выбор воспользоваться им или же нет.

В кармане зажужжал комфон, и Фима расстроенно вытащила его, чтобы выключить. Ход удивлённо взглянул на свой тилинг, который тоже звякнул. Поразительное единство мысли.

— Время вышло, — оповестил он девушку, но та даже не шелохнулась, продолжая рассматривать свой выключенный комфон, сжимая его в руках.

— Знаете, я хотела вас поблагодарить за поддержку тогда, перед гонками. Вы помогли мне справиться с собой, — глухо заговорила она через пару минут раздумий.

— Передумали? — уточнил Ход, а девушка качнула головой.

— Нет, просто больше не знаю за что благодарить. Поэтому будет проще, если вы скажете зачем, тогда я определюсь за что сказать спасибо.

— Тогда, я думаю, стоит подождать? — Дантэн кинул ей предложение, не ожидая, что она так легко ухватится за него.

— Возможно, — кивнула Фима, вставая. — Вы, кажется, и сами не решили, за что хотите услышать от меня благодарность. Не подскажете номер такси?

Дантэн покачал головой, поражаясь рациональному мышлению землянки.

— Вы останетесь на ночь у меня, сиара. Кем я буду в ваших глазах, если отправлю вас ночью в гостиницу? Комната в вашем распоряжении, как и книга, которую вы так упорно активировали. Если что-то понадобится, Агелан вам поможет, но синхронизацию с ним я вам не разрешаю.

— Слушаюсь, хозяин, — раздался мужской тихий голос из динамика тилинга Дантэна, а Фима поняла, что её просто-напросто выпроваживают. Хотелось возмутиться и даже рассердиться, но книга! Браслет завибрировал, оповестив, что интеллектуальная система дома Хода готова принять её пожелания.

Даже оказавшись за дверью кабинета, Заречина постояла, пытаясь сообразить, как так у Хода ловко выходит настаивать на своём. Как ни плюнь, а всё по его выходит. Ну хоть книгу позволил почитать, за ней-то в первую очередь и спустилась Фима в гостиную. Прижимая раритет к груди, она вернулась в выделенную ей комнату, где её уже поджидала заказанная ею у Агелана кружка с местным аналогом тёплого натурального молока, ничем не отличающегося от сбалансированного восстановленного коровьего, к которому привыкла Серафима.

***

А утро началось, как обычно, с разговора по галактической связи с любимой бабулей.

— А он? — с придыханием спрашивала она свою внучку, которая чуть ли не в лицах рассказывала ей про свою победу в гонках на играх Сильнейших.

— А он мне улыбнулся. Типа я-то знаю, что победил я, а вот ты теперь мучайся в догадках, зачем мне всё это.

Баба Мара томно вздохнула, закатив глаза в мечтательном порыве.

— Боже, какой красавчик. Так и хочется его увидеть вживую. Надо в Ютуб ваш залезть, может, есть видео, — тут же нашлась с решением проблемы. — У нас тут атландические Игры Сильнейших не освещались СМИ, чтобы репортёры не раздули из мухи слона. Ведь шансы у вас выиграть были равны нулю, а публике нужно скармливать только позитивные новости.

Фима подождала, когда бабуля хоть немного отвлечётся от поиска видеозаписей, вспоминая вчерашний разговор в кабинете Хода. Вариантов было много. И все они не радужные.

— И вот сижу, — тяжко вздыхая, продолжила Фима делиться своими проблемами, — думаю, что он задумал.

— А что тут думать, понравилась ты ему, — отозвалась баба Мара, не отвлекаясь от лэптопа, выискивая каналы сокурсников внучки.

— Бабуль, ему земляне не нравятся.

— Тоже мне проблема! Ты, может, исключение из правил, — возмутилась в ответ старшая родственница, а затем склонилась над экраном комфона, от чего её лицо увеличилось в разы, а голос понизила до шёпота. — Я, кстати, вчера с тётей Дусей смотрела познавательный фильм для взрослых атландийцев, так вот, всё у них с агрегатом что надо, — усмехнулась бабуля, подмигнула онемевшей внучке и закончила мысль: — Два яйца посередине хвостик.

— Бабуля! — воскликнула Фима, чуть ли не подскакивая на месте. — Ты что!?

— А что? Я взрослая, мне можно и тебе тоже. Посмотри, могу ссылку кинуть, я сохранила себе, — продолжала глумиться над целомудренной внучкой баба Мара. — Очень познавательно в твоём-то возрасте. К тому же тётя Дуся тут поузнавала у знающих людей, что есть смешанные пары атландийцев и землян, и деточки у них очень умненькие и красивые, такие кучерявые ангелочки, правда, четырёхпалые, но уж с этим ничего не поделать.

Терпение у Фимы было не бесконечно, и сегодня у неё не то настроение, что бы слушать бабулины глупости. Поэтому и серьёзно предупредила её:

— Бабуля, ещё слово и я выключу связь.

Баба Мара закатила расстроенно глаза и цокнула языком.

— Фимка, ну откуда в тебе столько комплексов? Вроде умная и со зрением всё хорошо, должна видеть и понимать, что ты красавица. Дак почему бы не улучшить генофонд нашей Земли за счёт сперматозойдиков красивого Хама.

— Да с того, — вскричала разгневанная Фима, когда терпение у неё лопнуло, — что ему землянки не нравятся! И он мне не нравится! И вообще, твой Хам считает наш мизинец уродством!

Баба Мара неопределённо фыркнула и, не скрывая разочарования, скептически осведомилась:

— Интересно, а в ухе они каким пальцем ковыряются?

— Бабуля! — протянула Фимка, представив Дантэна за этим занятием.

— А что! — съязвила баба Мара, не упустив момент поддеть чопорную внучку. — Будто сама так не делала.

Серафима решила промолчать. Делала, конечно, а кто не делал. Каждый хоть раз да пытался мизинцем в ухо залезть.

Видя, что внучка перестала общаться, бабуля тяжко вздохнула и залпом допила чай.

— Хорошо, давай подумаем, — стала рассуждать она, видя, что Фимка не в настроении шутить. Да и вообще с чувством юмора у внучки было, конечно, получше, чем у её матери, но до уровня Мары Захаровны далековато. — Итак, что мы имеем?

Вопрос был риторический, и Фима молчала, не мешала бабуле думать, придерживая свои мысли на потом.

— Умного красивого Сильнейшего, которому дали задание приглядеться к землянам, так? — Фима кивнула. — Время у него поджимает, сколько осталось? Три недели всего, чуть меньше?

Фима опять кивнула, внимательно слушая рассуждения опытной женщины.

— Значит, чтобы выполнить поручение, у него есть только одна возможность — спровоцировать землян. Что он успешно и делает.

— Это я и так поняла. Почему я? Зачем? Он же специально стравливает меня с ребятами. Выделил, отделил. Я даже боюсь предположить, что обо мне думают ребята.

— Тоже, кстати, интересный вопрос. Что за ребята были выбраны для вашего полёта? По твоим рассказам и тому видео, что они выкладывают, детсад «Ромашка» на выезде. Достойные единицы. И это наши будущие политики?

— Сама не понимаю. Могу объяснить Мантьяна, Железнова, Адамса, ну ещё Ли, Ласкова, они круглые отличники и увлечены учёбой, а остальные просто мажоры, которых родители запихнули в престижное заведение.

Бабуля потянулась за заварочным чайником, лиф платья туго обтянул её грудь, и Фима отвела взгляд, чтобы не пялиться на женские прелести.

— Вот-вот, — согласилась с ней баба Мара, усаживаясь на место. — Вроде ответственная поездка, а тут просто одно разочарование. Одна ты у меня молодец, вон как зацепила атландийца, теперь спецслужбы от тебя не отстанут, пока не поймут почему именно ты.

— Ой, не напоминай, поэтому и звоню. Лучше докопаться самим до правды, чем потом мучиться на проверках и допросах.

Серафима с тоской выдохнула, обняла колени руками, глядя, как бабуля размешивает ложкой сахар. Она всё делала по старинке, словно на дворе и не двадцать пятый век.

— Я отца предупрежу, не расстраивайся. Мы тебя в обиду не дадим. Знаешь же, моя хорошая, мы тоже не пальцем деланные.

— Бабуля, — страдальчески простонала Серафима, не желая слушать жаргонный сленг родственницы.

— Что опять бабуля? — не слушала её баба Мара. — У меня знаешь, кто в любовниках ходил? Ого-го кто! Так что пора ему по счетам платить.

— Прибереги для другого раза. Думаю, сами справимся.

— А и справимся, чего не справиться. Ты, главное, атландийца раскуси, порыскай в архивчиках, дело на него заведи. Важна любая информация. А уж как ею распорядиться, мы потом придумаем.

Фима моргнула, так как ей вспомнился эпизод с участием Сильнейшего. Он тоже считал, что важна любая информация. А по всему получалось, что права бабуля, Ход провоцирует. Она его тоже. Он же сказал, что все разговоры подслушивает система и проверяет, значит, хозяин дома уже в курсе, что о нём ведётся речь, должен знать, иначе провокация провалится.

— Мне порой кажется, что он конченый эгоист, а потом как сказанёт такое, что понимаешь, как он одинок. Аж жалко становится. У них же всё по-другому, не так, как у нас. Поддерживают друг друга очень холодно, любое проявление чувств цедят по чайной ложке. Анита говорит, что у них союзы по любви. Представляешь?

— Нет, — честно отозвалась баба Мара. — Всё равно должен быть расчёт. Женщина ищет в мужчине защитника, добытчика, чтобы мог содержать и жену, и детей, дать лучшее образование, записать в лучшую поликлинику. А мужчинам нужно чувство превосходства, порой обожания. Они, как павлины, распускают хвосты и готовы для своей женщины на всё, даже если она не красивая и не умная. Тут самовлюблённость играет большую роль, даже у лузеров.

— У кого? — переспросила Фима, ловя новое слово.

— Забудь, — тут же отмахнулась баба Мара. — Итак, итог? Что будешь делать? Или ничего не будешь делать?

— А ты бы что сделала?

— Взяла бы от жизни всё, моя хорошая. Я этим, собственно, и занимаюсь.

— А я боюсь, что всего того, что может мне дать атландиец, я не переживу. Это слишком много, бабуль.

— Да уж, много только денег не бывает, это точно. Раз так, тогда покупай билет и лети домой.

— И провалить защиту диплома?

— Я тебя умоляю, — возвела свои серые очи к потолку баба Мара. — Да Эрнест Адамович тебе такую справку состряпает, что сами атландийцы тебя на первом же рейсе домой отправят с почестями!

— Главное, чтобы почести были не посмертно.

— Тьфу на тебя, — обиделась старшая родственница и покачала головой. — Ты мне ещё правнуков не нарожала, а уж вперёд бабки собралась на тот свет.

— И всё же по любви у них. Даже завидно.

Бабуля вздохнула, глядя на приунывшую внучку.

— Какая ты у меня еще зелёная. Любовь не вечна. Чувства слишком быстро выгорают. Конечно не у всех, я прекрасно знаю пары, которые пронесли свою любовь сквозь года, но поверь мне, «накосячили» они в ней тоже немало, надо просто уметь прощать и уважать себя за свой же выбор партнёра. Ты, как говорится, знала что брала. И поверь мне на слово, твой атландиец ничего лишнего не позволит, если у них всё настолько серьёзно в плане любви. Значит, он как мужчина для тебя безопасен.

— В плане? — насторожилась Фима, улавливая разочарование в голосе старшей родственницы.

— Воспринимай его как импотента. Да, красивый, да, умный, но способен только языком работать. Поэтому возьми от него всё, что он так жаждет дать, потом разберёмся, что с этим богатством делать, хотя детишки были бы предпочтительнее.

— Тебе ещё не надоело? — выдавила из себя Фима.

Баба Мара расплылась в улыбке.

— Нет, просто ты даже не представляешь, о чём я толкую. А вот когда попробуешь, втянешься, тогда я и буду спокойна, что ты не зачахнешь среди стеллажей в университетской библиотеке. Мир так прекрасен, Фимка, а ты из своей скорлупки носа не кажешь. Я тоже хочу тебе дать многое, так что в этом плане солидарна с атландийцем. Берём не глядя.

Смутившись, Фима, конечно, понимала, что без этого никуда. Бабе Маре рот не заткнуть, но тем интереснее будет реакция Хода.

— Кого или что? — усмехнулась она, решив подыграть бабулечке.

— Всё и скопом. Говорю, решать проблемы будем по мере их поступления, но готовясь к ним заранее. Так что не хворай, моя хорошая. И не беспокойся. Мы своих в беде не бросаем. А если что, я сама прилечу в эту вашу Атланду и разнесу всё там, если с твоей красивой и умной головки хоть волосинка упадёт. Не для того я сколько раз на спину ложилась, чтобы мою кровинку кто-то обижал.

Смачно послав воздушный поцелуй, баба Мара отключила связь, а Фима очередной раз вздохнула. Брать или не брать? Страшно решиться. Ведь она не за этим прилетела, но и как упустить шанс. Может, бабуля и права, она слишком осторожничает, и надо уже не бояться смотреть вперёд. Ход об этом же говорил. Равняться надо не по тем, кто ниже уровнем, но это так сложно. Ведь подумают что она зазнайка, гадости за спиной начнут говорить, сплетни распускать. А хочется мирно, спокойно изучать историю, строить теории, защищать их в дискуссиях с единомышленниками и жить в своё удовольствие.

***

За завтраком все отметили странную задумчивость Дантэна, который бросал напряжённые взгляды на Серафиму, а девушка улыбалась ему в ответ, так как азарт переполнял её душу. Она ждала его реакции, любой. Оба понимали, что Ход подслушивал, и скрывать это было бессмысленно.

Аппетита у девушки не было, но она упорно пихала в себя яичницу, запивая соком. Ход тоже пил лишь ароматный кофейный напиток. Тманг попытался разговорить его, но бывший ученик не отрывал взгляд от Фимы, и она стала ловить на себе взоры других Сильнейших, которых настораживал молчаливый Ход. Такого они на своём веку не видели, кроме Иорлика, и старому атландийцу это не нравилось.

— Дантэн, — тихо позвал он хозяина дома, тот даже не моргнул, зато смутилась Фима. Она поняла, что Ход разозлился. И было на что. Баба Мара никогда не считалась с чужими чувствами, кроме своих и своих родственников, да и то не всегда.

— Дантэн, нам пора, — повторил Иорлик.

Всё так же молча Ход вышел из столовой, за ним гости, последней плелась Фима, не понимая, почему все угрюмые и оглядываются на неё с осуждением. Что они знают? Не верилось, что Ход мог кому-то рассказать, да и она сама слышала, как они перешёптывались, уточняя друг у друга о состоянии хозяина дома.

Девушка прошла в свою комнату за вещами, а заодно собираясь вернуть книгу на место. Очень познавательно оказалось просидеть до поздней ночи с ней, почитать об основных событиях, происшедших в республики пятьдесят лет назад. Фима нашла причину, по которой был выбран глава — осложнения отношений с империей. Ничего явного, однако рептилоиды сократили экономические отношения с Атландой и постоянно провоцировали атландийцев. И в итоге Иорлик был избран главной республики.

Девушка, задумавшись над тем, что готова назначить Тмангу дату интервью, вышла на крыльцо, оглядывая площадку перед домом, тёмные тучи у самого горизонта, тревожно летающих белокрылых птиц и океан, прихорашивающийся, как столичная модница, украшая разными кружевами пены свои невысокие волны, не в силах выбрать какое-то одно. Голубой цвет неба, золотой диск звезды Атлас. Девушка попыталась впитать на память этот изумительный и суровый пейзаж, затем вытащила комфон и запечатлела величественный океан для себя, вместе с жалобным криком птиц и с шумом прибоя. Ведь она сюда точно не прилетит. Ход явно дал понять, что недоволен ею. Сунув комфон в карман, вошла во флаер, извиняясь за задержку перед мужчинами.

Второй день Игр должен был стать триумфальным для землян, и Фима это предчувствовала, подслушивая шепотки атладийцев. Они не понимали сути флайбола и считали игру чужой, первой ласточкой нововведений, которые придумал Тманг. Видимо чего-то подобного они давно ждали, и тем сильнее было их любопытство, когда дело коснулось спорта. Им не терпелось увидеть, во что всё это выльется. Какие перемены это им сулит: плохие или хорошие.

Фима в разговор не вступала, молча строча сообщения подругам, выспрашивая: где они, как ночь прошла, да и последние новости хотелось узнать. Может её уже в предатели зачислили. Но всё оказалось куда как лучше. Девчонки ждали её с нетерпением. Трибуна та же, и массажный кабинет тоже в их распоряжении перед обедом.

***

Лёгкий ветер шевелил края мантии. Ход стоял, как обычно, у самого края трибуны, не желая садиться. Стулья прерогатива старых. Дантэн наблюдал за подготовкой землян к соревнованию. Тманг очередной раз попытался его разговорить, пробиться через глухую стену молчания бывшего ученика.

— Ты можешь объяснить, что произошло между тобой и землянкой?

Ход смерил старого атландийца равнодушным взглядом, прежде чем вновь взглянул на девушку в розовой кепке, сидевшей с краю вместе с подругами, оживлённо что-то обсуждая.

— Опять молчишь, — раздражённо выдохнул Иорлик. — Если это сложно для тебя, давай сам расскажу.

— Нет, — резко остановил его Дантэн, чем привлёк внимание других Сильнейших, которые скорее почувствовали угрозу, нежели услышали её в голосе Хода. — Не надо.

— Если это не из-за задания, то что? — допытывался Иорлик. — Я давно не видел тебя таким задумчивым, — вновь повторил он ученику, который, кажется, был готов к общению.

— Я не готов с ответом, — просто ответил Ход, прищурив глаза, когда Фима обернулась на трибуну Сильнейших.

— Ты её в чём-то подозреваешь? — смекнул атландиец, осматривая цепким, всё подмечающим взглядом бывшего ученика и странную землянку, которую он выбрал.

Что в ней такого, кроме виртуозных способностей к пилотированию? Слишком мало информации о ней, чтобы делать выводы. Даже того, что рассказывал пьяный Гаврилов, и анкеты, присланной на запрос республики, явно недостаточно. Тманг лично отбирал студентов, которым было разрешено посетить республику, и он постарался исключить шпионов, чтобы не злить Хода. Но, видимо, проглядел кого-то. Неужели Заречина была засланным агентом?

— Нет, ни в чём, — отозвался ровным голосом Ход, сжимая руки за спиной в кулаки. — Надо подумать, — добавил, когда девушка отвернулась от трибуны атландийцев.

— О чём? — в который раз спросил Тманг, так как ему уже надоело теряться в догадках, не зная, чем выльется эта задумчивость Хранителя Тошана.

— О силе землян, — наконец-то признался Ход, усмехнувшись, отмер и развернулся лицом к бывшему наставнику. — Я думаю, игра будет весьма познавательна, благодарю вас, сион Тманг.

С этими словами он покинул трибуну, оставив своих недоумевающих коллег.

— Нет, этот несносный мальчишка меня с ума сведёт, — ворчливо пожаловался Тманг собратьям.

— Оставили бы вы его в покое, — покачав головой, отозвался Ганрат. — Будете давить на него, он никогда не примет должность главы республики. А так заскучает и сам будет искать чем заняться.

— Если бы его этим можно было заинтересовать. Я и так из кожи вон лезу, чтобы разбудить в нём любопытство. От вас никакой солидарности не дождаться.

— Меня Дантэн в роли главы пугает. Он сказал, что устроит нам вместо республики тоталитарный строй, — высказался Грэй.

— Сион Ход очень умный, — медленно заявил Зиот. — Я уверен, что даже в этой его угрозе скрывается глубокий смысл, надо его просто найти.

— Да, Ход взвешивает свои слова. Но и обещания тоже выполняет, — согласился Тманг. — Поэтому нужно ждать. Но я приложу все силы, чтобы он согласился возглавить республику.

***

Мысли Дантэна занимала вовсе не республика, а одна смелая землянка, которая попыталась его предостеречь. Очень дерзкая попытка, отличный показ силы и связей. Она угрожала ему своим кланом, предупреждала, чтобы он оставил свою затею в отношении её, нашёл другой объект для эксперимента, и атландийцу нужно было всё взвесить, успокоить свой разум, увидеть перспективы и принять решение. Для этого он уединился в Зале Славы, куда мало кто заглядывал, лишь прилетевшие жители других планет, которые не мешали Дантэну. Рассматривая старинные снимки первых республиканцев, он гордился своими предками, которым было тяжело закладывать первые кирпичи в фундамент разросшейся державы.

Девчонка всколыхнула в нём те чувства, которые он испытал, когда наставник и учитель озвучил свои чаяния о великом будущем Дантэна, проча ему звание главы республики. Свободолюбивая натура тут же подняла голову в гордом республиканце, которому претили любые продиктованные правила. Это должно было стать именно его решением, осознанным, добровольным, зрелым, а не подачкой Совета Сильнейших. Старые атландийцы совсем позабыли, как сами всей душой стремились доказать себе что они лучшие, а Дантэну в этой малости решили отказать.

Размеренный шаг, лёгкое шуршание мантии, Ход прислушивался к восторгам посетителей залы, который мечтали, верили в себя и свои силы, глядя на древних предков, но мыслями был не здесь, а там, в своей спальне, глядя на виртуальный экран тилинга и подслушивая разговор Заречиной. Да, она права, его интерес приведёт к расследованию. Земные службы не упустят шанс поговорить с девушкой, и неожиданно проснувшаяся в нём совесть шептала одуматься. Но вызов был брошен и Сима его приняла. Она готова была к игре, считала, что готова. Пусть её клан и был силён, а глава уникально хамоватой, но сильной и мудрой женщиной, им не выстоять против Хода. Одно его желание и всё изменится для Серафимы. Но его же желание повлечёт ответственность, которую он должен будет принять. Азарт — вот что двигало сейчас Дантэном, но он осознавал, что любая игра имеет свой конец, а что будет потом с Симой? Выдержит ли она то, что он хочет ей дать? Сама она была не уверена в этом, а атландиец почему-то верил в неё. Она одиночка, а у них, по сравнению с сородичами, более гибкое мышление, открытый разум, а значит, они могут расширить возможности своего мозга. Если бы она захотела развить их…

Дантэн замер перед статуей великой Хранительницы Тошана, осознав, что хочет себе ученика. Улыбнувшись мраморной Орон, Ход поклонился ей и с довольной улыбкой покинул зал Славы. Решение пришло, пора было донести его до одной смелой сероглазой землянки.

***

Что для Серафимы флайбол — нудная мужская игра, где десять игроков летают за одним мячиком на специальных досках — флайбордах, пытаясь загнать его в ворота соперников. Скукота и недоумение, что в этом такого занимательного, что вызывает в мужчинах столько экспрессии, столько дикого и необузданного восторга? Так было до прилёта на Игры Сильнейших. Волей-неволей гордость за соотечественников и патриотизм заставили болеть за ребят, кажущихся маленькими и неокрепшими подростками на фоне атландийцев.

Что Хода не устраивало в гибких и физически развитых соплеменниках, девушка не могла углядеть, пока они стояли в ряд напротив команды землян. Судья на флайборде вылетел в центр поля, неся под мышкой круглый в чёрно-белую клеточку мяч.

Начало игры было в принципе предсказуемым: атландийцы прыгали и двигались быстрее землян, поэтому и мяч полетел в сторону ворот гостей. Но хозяева поля постоянно теряли мяч в подачах. Если бы не защитники, то с первых же минут был бы открыт счёт в ворота атландийцев. Гибкие и быстрые, они успевали ловить мяч когда, казалось бы, всё — гол обеспечен, но нет. Вздох разочарования разносился по трибуне землян, в то время как болельщики-атландийцы выдыхали с облегчением.

Ребята криками поддерживали своих. Девчонки даже пожалели, что не приняли предложения Нестерова переодеться и стать группой поддержки, именно этого привычного действия так не хватало на поле, чтобы игроки чувствовали себя как дома.

Но всё же ребята взяли себя в руки и, слушая подсказки Семёна Яковлевича, сумели открыть счёт. Первый гол забил Романенко Эдуард. Девчонки вместе с Аликом и Сашей радостно стали скандировать его имя. Остальные ребята подтягивались, с трудом раскрепощаясь, заражаясь энтузиазмом Маратова, который не мог позволить всем сидеть и молчать, когда игрокам было нужно знать, что за них болеют, им верят и ждут победы.

Матч шел девяносто минут, в два тайма. Земляне показали своё мастерство, разделавшись с атландийцами всухую. Это не могло не злить хозяев поля, но ребята не давали им шанса господствовать в этом виде спорта. Им нужна была эта победа, чтобы доказать не только себе, но и всем в галактике, что земляне в чём-то лучшие.

Ликование ребят на трибунах принималось атландийцами в полной тишине. Дантэн, внимательно следивший за ходом встречи, понимал, на что хотел обратить его внимание наставник. Слаженная работа команды. Полная отдача, доверие капитану и своему собрату по команде. Действовали земляне на уровне инстинктов, никто долго не держал у себя мяч, стремясь поскорее от него избавиться, закинуть как можно ближе к воротам, чтобы другой игрок забил гол. Атландийцы же стремились сделать всё сами. Держали мяч, неслись к воротам и отражали атаки в одиночестве, хотя сион Тманг и пытался контролировать своих игроков, приказывал им содействовать друг с другом.

Если бы на поле вышел бы он, Ход, то игра бы была куда более занимательной, никто бы из землян не смог бы выбить из его рук мяч, но суть игры была в ином. Да и само введение флайбола Игры Сильнейших было рассчитано на одного единственного зрителя, на Дантэна.

— Какое расточительство, — тяжело вздохнул он, качая головой, когда очередной раз мяч влетел в ворота атландийцев.

— Что в этой суете могло привлечь сиона Тманга? — услышал он вопрос Грея.

— А что? Мне понравилось, — весело отозвался Олан. — Забавно летают. Надо организовать команды и на Хотоне. Потом организовать встречу с командой сиона Тманга.

— Думаю, после такого провала сион Тманг распустит этих неумех, — возразил Ход, оборачиваясь к Сильнейшим. — Тут требуется особенный подход к выбору спортсменов. Я на это сразу указал бывшему наставнику, но он не пожелал меня выслушать.

— Зато я готов, — тут же нашёлся с ответом Олан.

— Жаль, что вы улетаете так скоро, а по галактической связи много не наговоришься, — мягко отказал ему Ход под очередной взрыв криков восторга землян. Полная победа. На табло высветился счёт пятнадцать ноль в пользу Земли. Фанфары ознаменовали окончание матча и полный провал атландийцев.

— Надо признать, земляне умеют веселиться, — хмуро заметил Зиот. — Фонтанируют эмоциями так, что здесь их чувствую.

— Да, я тоже, — согласился с ним Ганрат.

А Ход вновь улыбнулся Тмангу, который расстроенно потёр лоб, убирая с него испарину.

Дантэн включил тилинг, чтобы написать короткое сообщение Иорлику.

«Я увидел. Я сделаю то, что вы хотите».

Тманг, прочитав послание, медленно поднял лицо к трибунам Сильнейших. На фоне пустеющих кресел возле рекламного баннера стоял Ход в развевающейся на ветру зелёной мантии и зловеще улыбался, глядя прямо на старика. У того на миг сжалось сердце от предчувствия беды. Словно на него смотрел не Дантэн, которого он годами учил быть Сильнейшим, а чужой холодный и страшный в своём могуществе воин из старых преданий. Тот, кто раньше вершил судьбы, рушил миры, создавал новые из пепла. Кого же он взрастил на свои седины? Страх неприятно сжал горло. Зачем раздразнил его, зачем желал подчинить себе, своим желаниям? Тманг судорожно выдохнул, отступая на шаг, на миг прикрыл глаза, а когда вновь его взор прояснился, то больше не было тёмной ауры за спиной Хода, а улыбка казалась вполне обычной. Привиделось? Или Тманг увидел будущее, которое своими руками и сотворил?

Как знать, но отступать было поздно. Дело сделано. Теперь Хода было не остановить. Он не привык проигрывать и всегда шёл до конца.