Опасная клятва

Глава 4

Девушка перевела дух, напряжённо следя за атландийцем. Странный тип продолжал ухмыляться, скрывая глаза под длинной кудрявой чёлкой, и Серафиме хотелось его спросить чего, собственно, ему надо. В зале было полно свободных столов, да и девушка не заметила, чтобы сам атландиец собирался что-то читать. Видимо прислушался к словам бывшего наставника и решил приглядеться к землянам, но почему именно её выбрал объектом исследования? Вопросы, одни вопросы. Пора было решиться задать их, но в горле запершило.

Потянувшись за бутылкой с водой, Фима очередной раз впала в ступор, когда атландиец заявил ей приятным баритоном:

— Хороший выбор.

Фима нерешительно взглянула на мужчину, поймала смешинку в карих раскосых глазах и смутилась, не понимая, к чему это он говорит.

— Что, простите? — уточнила она, так как было бы невежливо промолчать.

— Браслет, — указал головой Дантэн на изумрудный ободок, покачивающийся на запястье вытянутой руки, которая так и не дотронулась до бутылки, замерев в паре сантиметров от неё. — Хороший выбор. Удивлён.

Девушка смутилась и спрятала руку, нервно погладив подарок бабули. То, что дорогое украшение слишком привлекает внимание, Фима не подумала, когда решила его не снимать. Уж больно он ей по душе пришёлся.

— Благодарю, — буркнула Серафима в ответ, недоверчиво ожидая следующих слов Дантэна.

— Не активирован, — меж тем продолжил беседу Ход, который, следя за выбором землян, несколько разочаровался в русоволосом юноше и был удивлён выбором этой девчонки. Да и то, как оживлённо читала она конституцию, не могло не подкупить и захотелось познакомиться поближе. Её подружки давно шерстили найденный журнал с рейтингом самых богатых атландийцев, а эта с таким же энтузиазмом копается в скучнейших правовых документах.

— Кто? — не поняла его Фима, начиная нервничать под пронзительным взглядом карих глаз.

Тот расстроенно выдохнул, подумав, что девушке нужно посовещаться. Её рука так и тянулась к комфону, явно намереваясь позвонить своим товаркам. Прискорбно было признавать сей факт. Ведь Дантэн надеялся найти в лице девушки адекватного, путь слабого, но собеседника. Мужчина подался вперёд, протягивая свою руку. Фима с распахнутыми от удивления глазами смотрела на очень длинные пальцы. Четырёхпалая ладонь казалась ей чем-то нереальным и неправильным.

— О, поверьте, мне тоже неприятно видеть лишний палец на ваших конечностях. Но чем уж вас рептилоиды наградили, с тем вам и жить, — несколько презрительно заявил Дантэн, правильно читая причину оторопи девушки.

А вот моментом налившиеся румянцем щёки стали забавной неожиданностью, как и маленькая холодная ладошка в его руке. Храбрая землянка глядела на него с вызовом, совершенно не зная, что он собирался сделать. Ход, улыбаясь, молча провёл пальцами по узору её браслета, активируя.

— Так вам будет проще, — заверил он девушку, которая с удивлением следила, как разноцветные огоньки пробежались по золотым завиткам, а потом погасли, чтобы загореться на замысловатых символах.

— А, так это кнопки! — Фима, озарённая догадкой, стала с любопытством рассматривать украшение, наконец, понимая, почему ей казались знакомыми эти символы.

Ход презрительно закатил глаза. Зачем тратить уйму денег на вещицу, которой даже не знаешь как пользоваться. Видимо опять он переоценил умственные способности землян. Не говоря ни слова, Ход встал, желая пообщаться с наставником. Ему наскучила это кутерьма вокруг землян.

— Эй, сион Ход, постойте! — выкрикнула Фима и помчалась догонять атландийца. Она вдруг разглядела, что у него такой же браслет, как и у неё, а значит, Дантэн мог помочь ей разобраться с функциями. — Да постойте же, сион Ход! — настырно дёрнув его за руку, девушка воодушевлённо попросила: — А вы не могли бы мне рассказать, как им пользоваться?

Ход ещё больше разочаровался. Презрительно взглянул на удерживающую его руку землянки, пока та не поняла, чего он, собственно, от неё ждёт. И когда пятипалая ладошка скатилась по его предплечью вниз, поправил рукав джемпера, чтобы скрыть свой браслет. Не хватало ещё синхронизироваться с её браслетом.

— Где брала, там и спрашивай, — резко заявил он девушке и поспешил покинуть читательский зал.

— Но сион Ход, — опешила Фима, и даже хотела вновь его схватить за руку, но Дантэн, раздражённый до предела, перехватил её запястье и, стиснув зубы, предупреждающе окатил презрительным прищуром.

— Мне не надо повторять, в отличие от вас, сиара. Мне и с первого раза плевать на ваши проблемы. Где взяли там и спрашивайте, ясно?

Фима, испуганная непонятной для неё вспышкой гнева, моргнула, еле сдерживаясь, чтобы не закричать от боли в запястье. Что она такого спросила, чтобы так его разозлить, даже не представляла, зато её понравилось, как дёрнулся атландиец и резко отпустил её запястье, поглядывая на свои пальцы и даже потирая, словно их жгло.

— Нет, это выше моих сил, — пробормотал Дантэн, отворачиваясь от землянки.

Не только не поблагодарила, так ещё и решила права качать. И перед кем! Перед Сильнейшим! А когда он отказался, неосознанно использовала защиту браслета! Определённо он переоценил её умственные способности. Видимо зря повёлся на странный выбор. Вернее всего девушка навёрстывала азы, чтобы не опозориться на сдаче диплома.

— Да какая в них сила? Слабые и хилые, — тихо шепнул атландиец, чеканя шаг в направлении холла. Нужно было заниматься делами, а он тут идёт на поводу явно слабеющего умом старика.

Хмуро проводив высокую фигуру атландийца, скрывшуюся за поворотом, девушка вдруг поняла, что он ей сказал на своём языке. Пятый палец! Раскрыв свою ладонь, Фима ошарашенно смотрела на неё, словно впервые видела. Ход сказал ей, что пятым пальцем их наградили рептилоиды! Неужели легенды не врут и имперцы не просто были учителями, но и создателями?

— Да ну, — неверяще выдохнула она, поворачивая свою кистью, вспоминая узкую смуглую ладонь Хода с длинными, тонкими, аристократическими, но сильными пальцами. — Не может быть, — шепнула Фима, оглядываясь в сторону коридора, куда ушёл атландиец.

Зачем он это ей сказал? И почему она среагировала на колкость, пропустив мимо ушей главное. Ход что-то знал о землянах такое, что вызывало в нём презрение? Ведь всем известно, что республиканцы и имперцы всегда на ножах, хоть и подписаны мирные договорённости, напряжённость между расами всё же осталась.

Хотелось броситься в магазин и расспросить продавца о браслете немедленно, но вовремя остановившись, Фимка чуть себя по лбу не стукнула. Она же находилась в кладовой знаний! Здесь же всё можно найти и про браслет, и про пятый палец!

А в это время дорогу Ходу заступила очередная землянка, тоже брюнетка, но в разы наглее той, что осталась в читательском зале.

— Меня зовут Юлиана, — скромно потупив глазки, заявила она, облизнув розовые губки. Ход склонил голову набок, ожидая её слов. Это он уже проходил с предыдущими землянками. Он знал, что девушка сейчас попросит у него чего-то этакого, что прямо должно подвигнуть его помчаться ей на выручку и дождался. — Вы не могли бы помочь мне…

— Я могу сделать всё, о чём бы меня ни попросили, — с ласковой улыбкой прервал он девицу, а когда её глазки загорелись алчным огнём, а грудь приподнялась от заготовленной речи, Дантэн не менее ласково закончил: — Но мне лень.

— А? — невольно вырвалось у Юлианы, когда вместо того чтобы нормально по-человечески поговорить, атландиец уверенно и неаккуратно сдвинул её рукой в сторону и прошёл мимо.

Девушка чуть не потеряла равновесие, пошатнувшись на высоких каблуках, и просто не верила, что с ней обошлись так грубо. Она даже не догадывалась о том, какая сладкая умиротворяющая улыбка озаряла лицо мужчины. Зато знающий его много лет бывший наставник, заметив своего любимчика Дантэна, запнулся на полуслове и, извинившись перед своим учеником, поспешно ретировался в противоположном от надвигающегося на него Хода направлении с прытью, присущей далеко не всем молодым юнцам.

А в историческом секторе Фима, забросив конституцию, больше часа потратила на поиски информации о браслете. Оказалось всё проще некуда. Данные приборы применялись у республиканцев повсеместно и были широко распространены. Эти браслеты обладали множеством функций и являлись по сути практически аналогом земного комфона, только красивым и замудрёным. Одна и та же кнопка могла включить разные функции: как защиту при нападении, так и карту памяти. В общих чертах было описано про синхронизацию браслета с техникой и управление её дистанционно, про передачу данных между этими устройствами и даже использование этих миниатюрных гаджетов в качестве стабилизаторов при посещении других планет. Браслет полностью настраивался на своего носителя и облегчал ему жизнь даже в экстремальных природных условиях. Но у всего есть предел и браслеты не могли спасти при падении с большой высоты, от прямого попадания бластера, выхода в открытый космос без специального снаряжения, и многое-многое другое, перечисленное видимо для тех, кто уверился во всемогуществе этих приборов. Но зато в нём был встроен переводчик для всех языков галактики и даже диалектов, в том числе мёртвых языков.

Фимка достала свой комфон и поняла, что браслет хоть и красивый, но непонятный, а свой проверенный старенький гаджет она не готова променять на инопланетную игрушку. Кстати, об игрушках в файлах про браслеты как раз ничего не упоминалось, а в комфоне у Серафимы было много полюбившихся развлекательных программ как для разминки ума, так и простенькие, для души.

Успокоенная на этом, девушка убрала свой комфон в карман шорт после того как проверила есть ли пропущенные звонки и сообщения. Бабуля молчала, зато у Серафимы было ей что рассказать, чтобы задобрить порой слишком обидчивую родственницу.

Серафима вернулась к своим изысканиям, пока её от них примерно через полтора часа не отвлёк Матвей, пришедший не с пустыми руками, а с файлами, которые ему требовалось перевести.

— Прости, что отвлекаю, но комфон не переводит некоторые слова, — смущаясь, признался Матвей, подсаживаясь ближе к Серафиме.

Та напряжённо следила за парнем, чувствуя странное беспокойство или волнение, она не могла определить чётко, чего именно в ней было больше, но сердце заходилось в груди. Ну вот определённо что-то она чувствовала, когда Железнов смотрел ей прямо в глаза, ещё и подавался всем корпусом вперёд, словно плохо её видел и хотел разглядеть.

— Кхм, — прочистила она вмиг пересохшее горло и схватилась за бутылку.

— Понимаю, что прошу многое, просто я не могу завалить защиту диплома. Это важно для меня и моей семьи, — тихо шепнул Матвей. Затем улыбнулся и опустил глаза. — Прости, я никогда ни у кого ничего не просил. Это для меня впервые.

Фима могла с этим согласиться. Она знала, что Железнов вообще держался со всеми отстранённо, а тут такое рвение пообщаться и почему-то только с ней. Неужели из-за того, что она знает язык атландийцев намного лучше, чем гаджет? Как бы ни была неприятной эта мысль, но она первая напрашивалась. Ну не влюбился же он в неё, право слово.

Парень словно не чувствовал мысленных метаний Серафимы и продолжал шептать, практически соприкасаясь с её головой:

— А обновить программу отсюда не получается, словно фильтр стоит на обмен данных. Хотя я думаю и стоит. Служба безопасности не дремлет.

Тихий смешок прокатился по натянутым нервам Фимки, а горячее дыхание пошевелило волосы на виске. Девушка натянуто улыбнулась Матвею, который решил добавить ещё и шутку:

— Как говорится, служба не дремлет, и когда мы общаемся не по комфону, где-то скучает в одиночестве её сотрудник.

Фима расслабленно усмехнулась. Анекдот был старым, с бородой. Все прекрасно знали, что Секретная служба существовала, и особенная программа следила за каждым гражданином Федерации, подслушивала разговоры, вычисляла опасных индивидуумов, и, как следствие, терактов не было уже несколько десятков лет. Но все помнили страшные дни, когда экстремисты взорвали несколько станций метро в разных городах не только на Земле, но других планетах, унесших десятки тысяч жизней мирных граждан, чтобы подорвать общность Федерации, и только сила воли и вера в лучшее помогли людям выстоять. Слаженная работа спецслужб и внедрение нескольких программ слежки помогли уничтожить очаги зла, извести их на корню. Мирное время залечило раны, но люди помнили и поэтому такие невесёлые шутки до сих пор существовали.

— Там много? — тихо уточнила она, а Матвей счастливо ей заулыбался и, зажмурившись, покаянно кивнул.

— Я думаю пару новых слов можно ввести и вручную, чтобы хоть как-то упростить работу, — поделился он своими мыслями и, открыв на своём комфоне первый файл, указал на красные слова, которые так и остались на атландическом языке.

Серафима несдержанно присвистнула, оглядывая фронт работы. Да, Матвея можно было лишь пожалеть.

— А это только у тебя так переводит? — с затаённой надеждой спросила она, но Железнов покачал головой.

— У всех.

Фима тяжело вздохнула. Если и у девчонок такая красная плесень в каждой строчке, то жизнь Серафимы превратится в ад на этот месяц.

— Надеюсь, ты никому не сказал, что я знаю атландический? — напористо спросила она Матвея, который протянул руку и практически невесомо погладил её по голове.

— Нет конечно. Нам бы с тобой самим успеть. Времени с этими играми практически нет.

— Ой, не напоминай, — пробормотала Фима, скуксившись. Когда будет первая плановая тренировка пока неизвестно, но вот Семён Яковлевич проспится и тогда конец свободе.

— Не знал, что ты лучшая в гонках, — сменил тему Матвей, подперев рукой голову, с любопытством наблюдал смену эмоций на лице Заречиной.

Девушка всегда славилась холодным и чуть надменным нравом, ни с кем близко не дружила, и только здесь, на Атланде, у многих появилась уникальная возможность узнать её поближе. И Матвей был, как и многие парни, удивлён выбором Семёна Яковлевича игрока для гонок. Но Железнов видел, что были и те, кто злорадно ухмылялся, словно заранее знал исход гонок, с надеждой и обожанием восхищаясь Заречиной.

— Была, — тихо отозвалась она, затем почесала голову, жутко смущаясь.

Говорить о себе с парнем довольно сложно. Раньше все её друзья были исключительно девчонками, а парни смотрели на неё как на досадное недоразумение, с которым приходилось считаться, не более того. Ни о каком уважении, дружбе и уж тем более любви с ними Фима и не помышляла, так как всегда была лучшей в уличных гонках, выходя из них победительницей, чем бесила заносчивых и амбициозных подростков. А когда она с семьёй переехала из столицы в захолустный лесной городок, то поняла, что осталась совершенно одна, и все её триумфы на улицах столицы и яйца выеденного, как выражалась баба Мара, не стоили. Пусть она и вернулась через столько лет обратно в столицу, но больше не было ни старых улиц, ни старых друзей, никого, только воспоминания, да порой сны, в которых Фима, как и прежде, рассекала вдоль огней ночных проспектов и трасс на аэробайке. Начинать заново заводить дружбу оказалось сложно, так как девушка потеряла доверие к людям и знала, что все эти знакомства недолговечны. Тяжело вздохнув, Фима взглянула на Матвея и закончила:

— Потом родители переехали, и я больше не практиковалась.

— Семён Яковлевич в тебе уверен, — возразил Матвей, ловя девушку на лжи.

Та опять печально вздохнула и призналась.

— Да сдуру на первом курсе выиграла гонки. Потом поумнела и теперь пытаюсь не отсвечивать.

— Сдуру? — не понял её Матвей, а Заречина махнула рукой и решила не вдаваться в подробности.

Да, она тоже грешила тщеславием, за что и поплатилась, столкнувшись с презрением и осуждением как со стороны преподавателя, так и со стороны потенциального чемпиона университета, который её чуть не придушил, когда лишился титула и призовой суммы. Это сейчас она понимала, что сглупила. Не стоило драться, тогда бы дело не дошло до ректора, и бабуле не пришлось выслушивать выговор про свою внучку. Баба Мара в тот день впервые похвалила Фимку и всем подругам звонила весь вечер, хвастаясь, что внучка в бабку пошла. А Серафиме было стыдно, так как глядя на бабушку, она себя не представляла такой в будущем. Ей хотелось быть похожей на маму, хотя внешностью она, конечно, уродилась в отца, но всё же. Дело же не в лице, а в характере.

Матвей не мог поверить своим ушам. Любовался профилем Заречиной, её прямым, аккуратным носиком, следил, как шевелятся полноватые губки и не верил. Как в такой холодной красавице университета могла скрываться столь дерзкая душа? Ещё ночью она показала себя не с лучшей стороны, приставая к продавцу, торгуясь о цене браслета. Потом долго нудела по поводу имперцев, приплела своё знакомство с младшим принцем крови. Знания у неё были, с этим поспорить Матвей не мог, но занудства в разы больше. Если бы не алкоголь, Железнов, наверное, сбежал бы, но после их поцелуя во время всеобщей игры, вдруг всё переменилось. Проснулся интерес, и девушка не переставала его удивлять. Он до сих пор помнил, как много они сказали друг другу, лежа в её кровати. Общая тема сблизила их. Империя Лаудунь — легенды, теории, мифы. Матвей тоже всем этим грезил с детства, как и Серафима, и признался ей в этом, как и в том, что тоже летал на практику и посещал имперский дворец.

Теперь ещё одна завеса её личности спала — гонщица! Невероятно. Просто никак не укладывалось в голове, глядя на эту скромницу. Матвей хотел увидеть своими глазами, чтобы удостовериться, так ли она хороша, ведь и сам себя он считал профи, но тем не менее его не выбрали. Интрига, почему же она. Что ещё скрывала она в себе?

Девушка замолчала, повернулась к нему, удивлённо моргнула. Матвей улыбнулся, рассматривая зеленые лучики на сером фоне радужки глаз. Красивая? Без сомнения. Умная? Усмехнувшись своему вопросу, Матвей решил пока не спешить с ответом.

— Понял? — с вызовом спросила Серафима у Железнова, который словно выпал из реальности. Вроде и наушники висели на шее, и смотрел на неё, а ощущение что не с ней.

— Понял, — со вздохом ответил Матвей, отмирая. — Понял, что ничего не понял, — рассмеялся он своим словам, и забрал комфон из рук девушки, рассматривая её правки.

— Ух ты, спасибо, — через секунду отозвался он. — Так понятнее конечно.

Фима прищурилась, не понимая реакции Железнова. Вроде алкоголь уже выветрился, но заторможенность в нём присутствовала.

— На обед пойдёшь? — спросила она его, так как на её комфон пришло сообщение от Юлианы по поводу столовой.

— Да, конечно, — спохватился Матвей, вставая со своего места.

***

На крыше под самым солнцепёком кружили двое, словно играя световыми посохами, пытаясь поймать соперника, ударить в открытую брешь защиты. Иорлик тихо рассмеялся, когда чуть не достал Дантэна своим зелёным посохом, потрескивающим от накопившегося разряда. Ход упал, перекатился и попытался сделать подсечку Тмангу, который лёгкой тенью взметнулся ввысь, направляя посох в грудь бывшему ученику, но за доли секунды тот ушёл перекатом в сторону и тут же оказался на ногах за спиной приземлившегося учителя. Дантэн перехватил посохом взметнувшуюся руку наставника с зажатым лазерным ножом, который так и норовил дотянуться до молодого тела, чтобы проделать в нём дыру, и с силой прижал к себе Иорлика, стискивая его в смертельных объятиях.

— Лучше говорите сразу, — дёрнул Ход омера так сильно, что у того в глазах потемнело, — чего вы там хотели мне показать, а то я устал от общества землян.

Тманг сипло выдохнул и вновь уверенно перехватил нож, искрящийся голубым светом.

— Сдаёшься? — насмешливо отозвался он, второй рукой сдерживая обжигающее энергией древко чужого посоха. Свой валялся рядом и стоило только протянуть руку, как тут же оружие взметнулось в раскрытую ладонь.

Дантэн оттолкнул старика от себя, позволяя ему размять шею и вздохнуть полной грудью.

— Я не сдаюсь никогда, вы же знаете, но ничего нового не увидел.

Тманг рассмеялся, растирая горло. Ход стал сильнее и злее, чуть и вправду не придушил. Зато теперь, когда выпустил пар, готов был слушать.

— Говори что видел, — махнул ему рукой Тманг, а сам выключил оружие и прикрепил рукоять к поясу. Нож тоже деактивировал, убрал в ножны и устало опустился на обжигающую крышу.

Дантэн, расхаживая около учителя, вертел в руках горящий красным светом посох, не желая расслабляться. Тманг любил обманные ходы. Вот сидит, кажется, весь такой безобидный старик, а в следующую секунду окажешься лежащим на лопатках, а к горлу будет приставлен столь любимый учителем лазерный клинок.

— Земляне всё так же не хотят думать индивидуально. Пока не обсудят, не могут усвоить что-то новое и принять решение. Но есть, конечно, индивидуумы, которые предпочитают индивидуальный подход, и они достигают более высоких результатов. Всё в принципе предсказуемо: выживает сильнейший, слабые сбиваются в стаю. Так на что вы мне всё пытаетесь указать?

Тманг прищурился от яркого света Атласа, приложил руку козырьком, рассматривая плавно кружащихся птиц высоко в небесах и пролетающие мимо библиотеки флаеры.

— Уверен, что выживает сильнейший? — вдруг спросил он, хитро подмигнув ученику.

— Понятно, что стая слабых могут задавить численностью и самого сильного, — согласился с ним Дантэн, который понимал, что такое бывало часто в истории как самой республики, так и других цивилизаций.

— И? — подталкивал старик ученика к развитию мысли.

Тот недоумённо моргнул.

— Опять этот страх, — расстроенно покачал головой Ход.

— Не страх, — обиделся Иорлик.

Но молодой атландиец равнодушно пожал плечами, поправляя шарф на голове, который прятал его кудри.

— Страх перед смертью, сомнения в себе.

Тманг вздохнул, поднимаясь.

— Тебе не понять что это…

— Но вы упорно пытаетесь, чтобы я на собственной шкуре это испытал. Зачем?

Это и нравилось Иорлику в Ходе, он чувствовал собеседника, словно читал мысли, и всегда предугадывал его ответы.

— Империя крепнет за счёт землян, а мы…

— Империя на нас не нападёт. Всё под контролем. Хотя если бы вы не открывали границы, было бы, конечно же, лучше, но ваше решение поддержал Совет и тут я не могу ничего сделать, кроме как исполняться свои обязанности.

Тманг отмахнулся от начинающего зудеть омерака, как обычно недовольного, что ему приходилось следить за пришельцами.

— Да какие обязанности? — возмутился Иорлик. — Только и ищешь лазейки, как бы ещё больше времени предаваться безделью.

Дантэн лукаво улыбнулся.

— Отдыхать надо вовремя, это продлевает жизнь и хорошее расположение духа. Я должен быть готов к войне. Вдруг переработаю, а тут как нагрянет кто к нашим границам, а я уставший сплю.

Старик оперся руками о тонкие перила, взглянул вниз, где собирались земляне, громко перекрикиваясь.

— Как насекомые, — презрительно шепнул Ход.

Тманг хитро прищурился и обернулся на ученика.

— Да, как насекомые. И да, слабые. Но если их собрать в стаю, то что?

— Коллективный разум? — нехотя отозвался Тманг.

Омер кивнул.

— Коллективный разум, ты прав.

— И вы этого опасаетесь? — отгадал Дантэн. — Очень зря. Разбить их и они вновь слабые, останется лишь раздавить по одному.

Тманг покачал головой.

— Не спеши давить, лучше приглядись. Врага надо изучать. И чем лучше поймёшь его, тем проще будет воевать. А империя на нас в открытую не пойдёт. Зачем? Вот же очень удачный вариант.

— Империя не нападёт, — в который раз повторил Дантэн, сложив пальцы в замок, рассматривал землян. Громкие, молодые и хрупкие. — Да и земляне нам неровня.

— Не спеши с выводами. Дождись игр.

Глаза омерака превратились в щёлку, он напряжённо слушал наставника, чувствуя его сомнения.

— И? — подталкивал он старика к объяснению.

— В них есть сила, и я хочу, чтобы ты её не просто увидел, но и перенял.

Дантэн прикрыл глаза, снимая блоки, чтобы быть более чутким. Сила? Где в этом хаосе, что царил возле крыльца библиотеки, таилась сила. Но ничего кроме неопасных смерчей жизненных потоков молодой атландиец не увидел, а когда открыл глаза, столкнулся взглядом с высоким брюнетом с поразительно синими глазами. Расстояния между ними было больше десяти метров, но тем не менее землянину не удалось скрыть свои истинные эмоции.

— Они всё ещё ненавидят нас, — тихо произнес Тманг, который так же, как и его бывший ученик, наблюдал за лидером группы землян. Молодой амбициозный, но сдержанный юноша опустил голову и скомандовал ребятам выдвигаться к ближайшей столовой.

— Для такой ненависти нужна благодатная почва и подпитка. Сменится не одно поколение, прежде чем они забудут и простят.

Тманг покивал, соглашаясь с Дантэном, пождал сухие губы и, тяжело вздыхая, погрузился в воспоминания, пока тяжёлое похлопывание по плечу не вернуло его в реальность.

— Каждый сомневается в своих решениях, но если всё повернуть вспять, поверьте, вы бы отдали тот же приказ.

— И всё же это было моим решением.

— Как Сильнейшего.

— А вдруг, если бы …

Дантэн опять похлопал старика по плечу.

— Не вдруг и не если бы. Решение было верным. Просто груз ответственности за слабейших может выдержать лишь Сильнейший.

— А если этот груз разделить? — зло шепнул Тманг, но во время спохватился, заметив удивлённо приподнятую бровь ученика.

Но от Дантэна не ускользнула гримаса боли на смуглом лице наставника.

— Делиться? Омер, вам надо отдохнуть. Мы — атландийцы, мы не делимся. Мы едины, и мы свободны, мы приумножаем. Каждый решает для себя сам и не делится своей ответственностью с другими, в этом наша духовная сила, и вы этому учили меня с детских лет. Так что не стоит терзать себя сомнениями, всё, что было, то уже случилось. Всё, что будет, уже ляжет не на ваши плечи и не на мои.

— Дантэн, ты не прав, — решил возразить Тманг, но опять был остановлен бывшим учеником.

— Каждый прав по-своему, но не по-моему. И это тоже ваши слова, наставник. Успокойте своё сердце, съездите к внукам и ответьте себе — хотите ли вы, чтобы они выросли такими же, как земляне. И если на играх вы мне скажете да, то я даю слово, что попытаюсь перенять силу землян, которую вы так желаете заполучить.

Дантэн кивнул на прощание наставнику и, легко перепрыгивая парапет крыши, сорвался вниз, мягко приземляясь на козырёк крыльца библиотеки, а с него на асфальт, распугивая не заметивших его студентов, выходящих на улицу.

— Ты несносный мальчишка! — в сердцах выкрикнул Тманг, недовольный тем, что молодой омерак бил по самому дорогому, по драгоценным внукам, да так изощрённо. Но возможно он прав, стоило отдохнуть и навестить их, или же привезти и познакомить с землянами. Мысль эта показалась омеру забавной, и он, медленно шагая по крыше, направился к лифту, чтобы обдумать всё в прохладе за бокальчиком матакрека, а то Дантэн вместо того чтобы пропустить с ним по стаканчику, решил размять наставнику бока. Да и сион Гаврилов соизволил очень вовремя проснуться, как доложил компьютер дома на комфон старого атландийца.

***

Столовую, которую ребята выбрали, искать долго не пришлось, она находилась на противоположной стороне улицы, и девчонки поспешили за парнями, которые уже переходили оживлённую дорогу. Фиме нравилось рассматривать утопающую в лучах света, пробивающихся между высотками, улицу. Невысокое здание библиотеки на фоне монолитных и фундаментальных небоскрёбов казалось очень маленьким и уютным. Свет яркими упругими нитями переплетался с тенями, которые начинали робко расти, так как полдень уже миновал. Густые кроны местных деревьев стали убежищем местным жителям, ожидающим городской транспорт, от палящего Атласа. На уютных скамейках сидели молодые студенты, уткнувшиеся в комфоны, погружённые каждый в свой мир знаний. Это было так знакомо, словно никуда Серафима и не улетала.

Анита неожиданно обняла её и отпустила свой комфон, переключив его на режим «Селфи». Гаджет взлетел с её руки, тихо жужжа. Суханова попросила улыбнуться, чтобы сделать снимок на фоне фасада библиотеки, которая осталась позади.

Фимка по привычке улыбалась, пока не увидела тёмную тень, скользнувшую по экрану комфона, который чётко транслировал то, что происходило за их спинами. Резко оглянувшись, девушка испуганно стала озираться, выискивая спрыгнувшего самоубийцу, не слушая удивлённого возгласа подруг, которые, кажется, не заметили того, что видела Фима. Сглотнув, Заречина готова была к страшному зрелищу, к громким крикам, но вместо этого во все глаза смотрела на удающегося лёгкой походкой Дантэна Хода, который снимал с головы шарф, пятернёй взбивая свои кудри.

В том, что это именно он спрыгнул с крыши, сомнений не было. Подняв голову, Фима попыталась оценить высоту здания и заметила, что на крыше был кто-то ещё, неразличимый для неё с такого расстояния.

— Фима, ну ты чего? — обиженно протянула Юлиана, а затем проследила за взглядом Заречиной и чуть не зарычала, безошибочно угадав, на кого смотрела Серафима.

— Вот гад! — вырвалось у неё, и Анита тут же обернулась посмотреть на того, кого с таким интересом рассматривали девчонки.

— Кто-кто? — с любопытством уточнила блондинка, так как народу на улице было много, и она не понимала, кто конкретно из прохожих так увлек её подруг.

— Да Ход этот. Пойдёмте, сейчас такое расскажу, — рассерженно позвала подруг Юлиана, и Фима с Анитой даже не подумали отказываться от её предложения. Ведь по Жаравиной было видно, что с ней произошло нечто из ряда вон выходящее.

Ребята дружной толпой ввалились в прохладу огромного зала столовой, созданную кондиционерами. Аппетитные ароматы, витающие вокруг, создали непередаваемое и ни с чем не сравнимое ощущение царства чревоугодия. Проголодавшиеся парни сразу загомонили и быстро определились, кто куда будет садиться. Зал столовой хоть и был огромным, но заведение явно имело спрос у атландиейцев, так как рассаживаться пришлось на свободные места, и девочки оказались на приличном расстоянии от ребят. Вымыв руки, Фима вчитывалась в виртуальную панель меню, выбирая низкокалорийные блюда, просто чтобы продержаться до ужина и сэкономить денег. Заказав салат и напиток из местных ягод, Фима не удержалась от сладкого десерта. Девчонки выбрали практически то же самое. И лишь после того, как заказ был у них принят, Юлиана приступила к рассказу.

— Вы не представляете, какой этот Ход хам. Я к нему всей душой, а он! Это просто неприлично!

Фима хмурилась, внимательно слушая возмущённое шипение Жаравиной, которая для окраски повествования ещё и глаза пучила. Анита тихо ахнула, видимо что-то уже уяснив для себя.

— Да, — продолжила Юлиана, воодушевлённая такой поддержкой подруги. — Вот что я такого сказала, вообще ничего не успела ему сказать.

— Да, что? — возмутилась Анита, а Фима не выдержала и шикнула на блондинку.

— Тихо, дай ты ей рассказать. Вообще ничего не понятно. Что произошло? — в лоб спросила она у Жаравиной, так как, видимо, атландиец не только ей нагрубил, и хотелось разобраться, что не так с этим парнем.

— Да что тут непонятного, — обиженно надула губки Суханова и рукой указала на Юлиану. — Она решила с ним познакомиться, а он, гад такой, её даже не выслушал, отшил.

— Ну не совсем отшил, — тут же поправила её брюнетка, рукой нервно убирая локоны за ухо, — но сказал такое!

Девушки вновь обратились в слух.

— Короче, — начала заново рассказывать Жаравина, видя, что Серафима совершенно не понимает, о чём она говорит, в отличие от лучшей подруги. — Я к нему подошла и представилась.

— А он? — тут же подхватила Анита, готовая лопнуть от любопытства, поражаясь храбрости Юлианы. Она бы точно не смогла бы так дерзко подойти к атландийцу.

— А он не представился, окинул меня таким взглядом, что у меня коленки ослабли. Я подумала — ну вот он, мой внеземной принц.

Анита состроила бровки домиком, умиляясь представленной картине.

— И что дальше? — холодно подгоняла повествование Фима, которой казалось, что всё было как-то иначе.

— А дальше я ему и говорю, — Юлиана томно вздохнула, приложив руку к груди, — не могли бы вы мне помочь.

— А он? — пискляво спросила Анита, у которой терпение было на исходе.

— А он… — тут Юлиана состроила страшную мину, выдвинув челюсть вперёд, явно передразнивая атландийца, опустила голос и прошепелявила: — Я могу сделать всё, чтобы меня ни попросили. Но мне лень.

— Что?! — обиженно выкрикнула Анита.

— Кха, — вырвалось у Фимы. Она, конечно, понимала что Ход хам, но вот чтобы настолько.

— Вы представляете мою реакцию! — уже не шептала Юлиана, а довольная, что смогла поразить подруг, говорила в полный голос, привлекая внимание как ребят, так и атландийцев. — Так и этого ему было мало. Он меня рукой так оттолкнул и ушёл!

— Вот же невежа! — протянула Анита.

— Я чуть каблук не сломала.

— О боже! — склонилась блондинка набок, заглядывая под стол. — Габучи! Это же Габучи! Мама дорогая, как ты это выдержала?

Фима знала название новомодного тренда женских туфель, но не ожидала, что у Юлианы есть на них деньги. Они же стоили пять стипендий как минимум.

— Что случилось? — незаметно для девчонок нарисовался возле столика Саша Мантьян и строго переспросил: — Вас кто-то обидел?

Юлиана и Анита, да и сама Фима, что греха таить, с таким обожанием воззрились на него, что парень даже опешил и покряхтел, чтобы скинуть смущение.

Именно это вернуло Серафиму с небес на землю. Хоть Саша и был настоящим джентльменом, готовым прийти на выручку даме, но нужно было опередить девчонок и первой без преувеличений рассказать про Хода, он ведь не тот атландиец, с кем стоило бы ругаться ребятам.

— Нет, никто не обидел, — тут же нашлась Фима, нервно улыбаясь Мантьяну. — Просто Юлиана попыталась познакомиться с сионом Ходом. И не совсем удачно.

— Неудачно? — недоверчиво переспросил синеглазый принц университета, недовольно поджимая губы.

Серафима кивнула, неожиданно оказавшаяся пойманной прищуром синих глаз Саши, так что вся заготовленная речь мигом забылась. Ему очень шла голубая рубашка-поло с двойным воротничком, с соблазнительно расстёгнутыми верхними пуговицами, давая возможность наблюдать за тем, как плавно ходил кадык при сглатывании. Фимка не могла отвести глаз от первого красавца университета, ведь впервые он оказался так близко. Мозги словно поплыли от жары.

— Да, неудачно, — тут же отозвалась Юлиана, польщённая заботой молодого человека. Фимка была благодарна ей за то, что она влезла, а то ещё немного и, наверное, случилось бы что-то ужасное, причём по вине самой Серафимы. Анита понимающе усмехнулась и хитро подмигнула Заречиной, разделяя её состояние. Юлиана меж тем расточала улыбочки Мантьяну, привлекая его внимание к себе. — Никакого воспитания. Вот бы ему взять пример с тебя, Сашенька, — мягко закончила девушка, чем ввела юношу в краску.

— Ты самый лучший, — с придыханием поддержала Анита подругу, а Мантьян совсем растерялся. Он нервно потёр рукой шею, тяжело вздохнул и мягко улыбнулся трём красоткам, прежде чем ответить:

— Вы поаккуратнее с атландийцами, и если что — не стесняйтесь, говорите нам, мы с парнями вас в обиду не дадим.

— В обиду? — усмехнулся Алик, повиснув на плече Александра. Он, весело улыбаясь, поиграл бровями и добавил: — Вообще не дадим. Нам самим вас мало.

— Пошляк! — хором выдали Анита и Юлиана, а Мантьян, закрыв ладонью лицо друга, оттолкнул того за спину.

— Ну, в общем, вы поняли, да? Если что — не стесняйтесь.

— Ага, не стесняйтесь, — подмигнул троице Алик и был безжалостно утащен Сашкой к их столу.

— Ах, ну почему кому-то всё, а кому-то ничего. И что он в своей Ольге нашёл, — жалобно простонала Анита, провожая Сашу с обожанием во взоре.

— Да уж. Если бы не её папочка, ей бы Саша точно не светил, — завистливо выдала Юлиана, а Фима лишь недовольно посмотрела на девчонок. Ей было неприятно то, в каком тоне они обсуждали невесту Мантьяна.

— Они любят друг друга, — заверила их Серафима, решив вдруг, что промолчать нельзя. Это унижало её саму, ведь и бездействие есть не что иное, как проступок, могущий повлечь за собой неприятные последствия.

Юлиана, закатив глаза, презрительно фыркнула, а Анита томно вздохнула, кажется, даже не услышав Фиму.

Больше ничего интересного в обед не приключилось и ребята дружной гурьбой вернулись в библиотеку, где продолжили работать каждый над своим дипломом. Серафима вернулась к исследованию конституции, параллельно делая заметки себе в комфон.

В шесть вечера по местному времени Саша Мантьян позвал всех домой. Желающих остаться не было, наоборот, каждый хотел поскорее оказаться в гостеприимном особняке Тманга, где можно было не только вкусно поесть, но и выспаться, так как гулянка ни для кого бесследно не прошла.

Фима предупредила, что ей надо съездить в магазин. Сопровождающим самовольно вызвался Матвей под одобрительный гул парней и лёгкое посвистывание. Девушка зарделась и попросила его остаться с ребятами — ей пересуды были ни к чему. Но парень демонстративно натянул наушники, включил виртуальные очки и, убрав руки в карманы, оперся спиной о прозрачную стенку остановки, сделав вид, что не слышит её, чем только разозлил. Так и ехал с ней в аэробасе, словно чужой, хоть и заплатил за девушку под её возмущённое сопение. А в магазине их ждал неприятный сюрприз — на месте продавца стоял совершенно незнакомый атландиец.

Но Матвей не растерялся и, подойдя к прилавку, поздоровался.

— Вы понимаете земной язык? — с сомнением спросил Матвей, а когда дождался кивка продавца, продолжил: — Мы вчера браслет купили

Атландиец был моложе вчерашнего продавца, но такой же угрюмый. Фима робко поёжилась под подозрительным прищуром, но, тем не менее, вытянула руку и продемонстрировала изумрудный ободок.

— О! — удивлённо поползли вверх густые брови атландийца. — Ему удалось хоть кому-то сплавить его, — пробормотал он на атландийском, а Фимка обиженно надула губы и спрятала руку за спину.

— Он красивый и изящный, — решила она показать, что знает местный язык, и что в её присутствии лучше вести себя вежливо.

Только смутить продавца не получилось, лишь вызвать на его лице одобрительную улыбку.

— Не по меркам атландийцев, — возразил он в ответ. — Так что же вас привело в магазин? Решили его сдать? Правила торговли везде одинаковые и ювелирные украшения…

— Нет, нет, — замотала головой Фима, подходя ближе к прилавку. — Я хочу знать, как этот браслет работает.

Атландиец усмехнулся, присел за прилавок и достал коробочку.

— Я-то думаю, чего это документы лежат, а браслета нет. Как вы собирались пересечь границу республики без подтверждающей покупку квитанции? Вы помните таможенные правила?

Девушка смутилась, а Матвей легко дёрнул её за руку и шепнул:

— Что он говорит?

— Что без документов меня могли обвинить в краже на границе, — мысленно костеря себя за пьянство, ответила Фима, понимая, что выставила себя полной дурой. Почему даже сейчас она не подумала об этом?! Где её мозги?

— Вижу, вы осознали свою оплошность, — произнёс атландиец с интонациями доброго учителя, вводя девушку в ещё большую пучину самоедства.

— Простите, — покаянно отозвалась Фима.

— Не стоит извиняться. Да и как вижу, о вас кто-то позаботился и активировал вам браслет. Поэтому проблем бы у вас не возникло на границе и всё, что вам остаётся, лишь ознакомиться с инструкцией.

Мужчина продемонстрировал чёрные пластиковые носители памяти с функцией демонстративной проекции, а затем вместе с квитанцией упаковал в коробку.

— Браслет авторский, поэтому на него выдаётся паспорт. Благодарю за покупку.

Фима, всё ещё смущаясь своей недальновидности, а точнее тупости, поблагодарила мужчину и просто выскочила на улицу, на которую опустились сумерки и первые уличные фонари постепенно зажигались, как по волшебству, украшая город.

— Серафима, — осторожно позвал девушку Матвей и затронул за плечо, заглядывая в раскрасневшееся лицо. — Что он тебе сказал?

Фимка кинула взгляд через плечо сквозь стеклянную дверь на атландийца, который с кем-то общался по комфону, приложив его по старинке к уху, а сам, весело улыбаясь, следил за ребятами.

— Очередной раз опозорилась. Как вообще мы вчера забыли забрать документы? — взъярилась она на парня.

— Прости, но я тоже был пьян так же, как и ты. Еле на ногах стоял.

Жестокие слова чуть не сорвались с её языка, но она вовремя его прикусила.

— Прости, — тяжело вздохнула Заречина, рассматривая коробку из-под браслета в своей руке. — Вот надо было так пить, — пробормотала она. — Представляешь, улетели бы, а потом меня на границе арестовали за кражу. Столько денег потратила, а угодила бы за решётку до выяснения обстоятельств.

Матвей невесело хмыкнул и потрясённо покачал головой.

— Это что, всё из-за квитанции? — не поверил он.

— Да, браслет же ювелирное дорогое украшение, — возмутилась Фима, понимая, что парень, как и она, не помнит ничего про таможенные разрешения, ведь никто из них и не планировал покупать что-то подобное здесь. — Прости, пойдём домой и прошу, не говори никому об этом, хорошо?

Девушка махнула головой в сторону бутика, а Матвей понятливо кивнул. Успокоиться Серафима смогла лишь перед самым особняком сиона Тманга. Все эмоции сразу ушли на второй план, когда она рассмотрела в свете бьющих вверх прожекторов скульптуры атландийцев, удерживающих на своих плечах балкон второго этажа.

— Ух ты, — вырвалось у неё. Белые колонны в виде огромных фигур впечатляли своей помпезностью и величием, а также чётким линиями мельчащих складок как в одежде атландийцев, так и в их мимике, в напряжённых позах.

— И у нас что-то подобное тоже найти можно, — невозмутимо пробормотал Матвей, так же, как и Фима, задрав голову, рассматривал скульптуры.

— А ты знаешь, что пятый палец у землян от рептилоидов? — вдруг брякнула девушка, а затем спохватилась и попыталась исправиться, чтобы не выдавать, кто ей об этом поведал. — Ну, есть такая теория.

Юноша быстро глянул на Фиму, потом вновь посмотрел на колонны и усмехнулся.

— Бред это всё, говорил же тебе. Имперцы никогда не интересовались Землёй, им был нужен Марс, — бросил Матвей после минутного молчания, а затем убрал руки в карманы брюк и пошагал к крыльцу.

— Зачем им мёртвая планета? — Фима возмутилась абсурдностью утверждения Железнова.

— А кто сказал, что она была мёртвой? — не оборачиваясь, отозвался он, и Фиме пришлось его догонять, чтобы убедить в своей правоте.

Учёные давно доказали, что Марс всегда был мёртвой планетой и её никогда никто не населял, но Железнов упорно гнул свою линию, не слушая доводов девушки. Они чуть не поругались, спасло их лишь то, что они подошли к столовой, и Серафима оставила парня, так как ему переодеваться на ужин не требовалось. Убрав коробку в чемодан и по-быстрому приняв душ, Серафима надела простенькое светлое льняное платье, наспех расчесала волосы и поспешила в столовую, где уже вовсю проходил ужин. Под конец трапезы, когда хозяин, выслушав каждого, желающего пообщаться с ним гостя, покинул столовую, так как дела государственной важности требовали его внимания, Семён Яковлевич за общим столом огласил расписание тренировок. Серафима тяжело вздохнула, понимая, что раз тренировки будут утренние, то времени на работу над дипломом будет оставаться лишь после обеда. А этого было катастрофически мало, ведь она даже приблизительно ещё не знала какие вопросы задать хозяину особняка, если вдруг он решится на интервью.

Уже в спальне Фима очередной раз в сомнении проверила комфон. Маме она позвонила, благо та вставала рано и не рычала, как баба Мара, на дочь. Проговорив с ней больше получаса, Фима в подробностях рассказала ей про первый день, похвасталась подарком бабули, которая успела растрепать про него родителям внучки ещё раньше. Выслушала очередную порцию нотаций о том, как следует себя вести прилежной девице, чтобы не осрамить себя и семью.

Серафима, как могла, успокаивала мать и пообещала, что больше в попойках не будет участвовать, даже на последней, перед вылетом. На том они и распрощались с мамой. Папа позвонил сам, кратко выдал наставления, послал воздушный поцелуй. Бабушке Серафима, как обычно, за этот день отправила очередной отчёт с приложенными снимками улиц Ворщи, а также выложила подробности про браслет.

Инструкцию она читала уже на ночь, лежа в кровати, и всё вспоминала слова продавца о том, что Ход позаботился о ней. Да и заново разбирая инцидент в библиотеке, вдруг осознала, что это она его разозлила, а досталось ещё и Юлиане. Нужно было что-то делать, душа была не на месте. Девушка постаралась побыстрее уснуть, чтобы завтра на свежую голову придумать, как ей извиниться перед Ходом, да и позвонить бабушке тоже стоило, может она подкинет дельный совет.