Операция «Мрамор»

Штаб

Донесения были разными в части настроений панических, но абсолютно схожими в одном: противник невидим для прицелов стрелкового оружия и большей части бронетехники. Второй новостью, которую донесли связные, было странное сообщение о необыкновенной живучести соединений противника. В приводимые факты было довольно трудно поверить и хотелось списать на панику… В которую, впрочем, верить хотелось еще меньше.

— Северная группировка сообщает о прямых попаданиях из стрелкового оружия по живой силе противника, однако те продолжают двигаться несмотря на ранения в области сердца, легких, печени. Причем не просто двигаться, а совершенно не обращая внимания на повреждения… На раны! Иными словами, продолжают воевать! — Платонов оторвался от текста. — Это что за ерунда творится, товарищи?

Жулебин коротко вздохнул:

— Подобная информация приходит с юга, запада и востока. А боевики продолжают наступать. И, к сожалению, есть данные о первых потерях среди личного состава.

Платонов поиграл желваками:

— Что со связью?

— Работаем, — ответил полковник Захаров.

— Бронетехника?

— В бой брошены все имеющиеся нероботизированные единицы. Некоторые, по нашим данным, добрались до южной и западной части войск и сейчас оказывают активную помощь. — Сергей Васильевич Харитонов, командующий обеспечением, помялся. — Мы со спутника дали сигнал на разблокировку оружия. Но не уверены, что сигнал прошел…

— Специальные силы?

— Отрядили московский отряд СКАР, кстати, с полностью открытым вооружением, — заговорил генерал Хасанов. — Их задача — участок в северо-восточном углу. По нашим прикидкам, он непростой. Там должна была работать авиация и гнать боевиков на южную часть к основным силам. А теперь…

— А теперь боевики вместо отступления дальше в Грузию, Азербайджан и Иран рванут в Россию, — жестко сказал Платонов. — Представляете, какая возникнет паника? Закидали шапками в очередной раз… Мы должны носом землю рыть, но делать все, чтобы этого не допустить! И выясните все! Где, в конце концов, разведка?! Почему мы ничего не знаем? Почему оружие не наводится?! Что у них за системы защиты от наших стрелков такие?! Вы понимаете, что донесения о боевиках, которые не умирают после смертельных попаданий, это моральное разложение солдат? Надо срочно поднимать боевой дух!!!

— Разведка работает, товарищ генерал, — оправдывался Жулебин. — Но ведь никто не предполагал создание большой агентурной сети… Хотя в сложившихся условиях именно этот способ добычи информации был бы предпочтительным. Все уповали на авиаразведку, спутники… Сейчас большая часть войсковых разведчиков увязла в боевых действиях. А те агенты, что были, не имеют возможности выйти на связь… Но все силы, что у меня есть, брошены на поиск решений. Мы можем, например, использовать старые армейские рации… Но таких у наших бойцов внутри периметра нет. А вот московским СКАРам мы такую выдали…

— Это все прекрасно, генерал, — медленно проговорил Платонов, — но чем больше вы говорите, тем больше у меня желание бросить все и отправиться внутрь периметра…

Жулебин удивленно взглянул на Хасанова:

— Но зачем, товарищ генерал?

Платонов поиграл желваками:

— У меня там дочь, Павел Дмитриевич.

Жулебин сочувственно кивнул, потом, закусив губу, придвинулся ближе к Платонову и тихо сказал:

— Товарищ генерал, можем с глазу на глаз поговорить?

Платонов бросил взгляд на генерала Хасанова. Тот, козырнув, ушел в глубину штаба.

— Я слушаю вас, Павел Дмитриевич. — Командующий посмотрел в глаза главному особисту, но тот выдержал взгляд и проговорил:

— Я точно знаю, что в нашем дорогом министерстве обороны предатель. Тот, кто разрешил работать во время операции большому предприятию, известному как крематорий. В разрешительных документах стоит цифровая подпись замминистра… Мы проверили информацию — замминистра ничего не подписывал. Просто в цейтноте, в котором готовилась операция, некогда было проверять подлинность тех или иных документов. А строжайшая секретность, в которой все проводилось, позволило этой липе работать. Нужно будет выяснить, кто пролоббировал эту команду, воспользовавшись личной подписью замминистра… — Жулебин понизил голос. — Но сейчас не это меня заботит.

— А что же? — спросил Платонов, расстегнув воротник рубашки.

— У меня есть подозрение, что и в нашем штабе имеется человек, мягко говоря, лояльный разведкам недружественных нам стран.

— С чего вы взяли?! — вскинулся Платонов, для которого это прозвучало как личное оскорбление.

— Все просто, генерал, давайте рассуждать здраво, без горячки, — воззвал Жулебин. — Можно я поделюсь с вами фактами и некоторыми умозаключениями?

Платонов унял гнев и вопросительно посмотрел на подчиненного:

— Павел Дмитриевич, все, что сейчас происходит, очень болезненно для меня, ведь вся эта операция фактически мой провал! И командую я до сих пор потому, что у нас нет нормальной связи с центром… Но прошу вас, изложите ваши соображения, я постараюсь быть объективным.

Жулебин едва кивнул:

— Начну с общего, — начал он. — Враг был прекрасно оповещен о работе всех наших систем опознавания целей. Причем знал не просто по сообщениям прессы, а изнутри. Сильные и слабые стороны новейшей роботизированной техники, тепловизионных прицельных систем. Бандиты внутри периметра тоже прекрасно знали, что операция состоится, и знали сроки ее проведения… Но никто из них не предпринял попытки прорваться. Так, пару раз для вида. Они явно получили приказ оставаться внутри, полностью доверившись внешним организаторам.

— Это непросто — получить доверие таких, как Царнаев, — кивнул Андрей Николаевич.

— Однако им это удалось, — продолжил Жулебин. — Операция против нас была спланирована по пунктам, по часам и минутам, с детальным знанием наших технических возможностей, глубоким анализом недостатков, анализом внутреннего взаимодействия войск и даже стилем командования…

— Павел Дмитриевич, это мне понятно. Вы пока ничего не говорите про предателя в моем штабе…

— «Случайный» полет натовского бомбардировщика, размещение оборудования в четырех точках… И вот первая загадка: как мы это проморгали? Почему мы увидели группы боевиков, когда оборудование уже было размещено? Помните, нам сказали, что размещение оборудования — это запись, а в реальном времени бандиты были уже внутри корпуса?

— Да, все верно, — кивнул Платонов, задумавшись. — Это хороший вопрос.

— Я сначала думал, что шпион только в министерстве, но именно этот момент навел меня на мысль об оборотне среди нас. Почему беспилотники сразу не атаковали цель? Ведь цель была помечена красным! Я идиот, что сразу не обратил на это внимания! Кто-то из операторов запретил атаку! А может, и кто повыше. Признаюсь, когда я узнал, что ваша дочь внутри периметра, заподозрил вас.

— Меня? — Платонов посмотрел на Жулебина с открытой неприязнью.

— Простите, Андрей Николаевич. Я думал, вами манипулируют, угрожая ее убийством… Но сейчас знаю, что это не так.

— Так… И что же обелило меня перед вами? — невесело спросил генерал.

— Видео, которое было размещено несколько минут назад в сети.

— И что там? — насторожился Платонов.

— Сам Хаким Царнаев, некий бессмертный воин Аллаха и… ваша дочь. Виктория…

Платонов побледнел, но справился с собой:

— Я хочу это увидеть.