Операция «Мрамор»

Аэродром. Д-7

Никулин поравнялся с неизвестным. Тот был одет в зеленый лесной камуфляж российского образца. Однако его оружие и амуниция были импортного производства. А также нашлемное оборудование, камера, рация и электронные очки.

Незнакомец широко улыбался сквозь бороду, демонстрируя свои ровные белые зубы.

— Михаил, — произнес он, растягивая слово.

— А ты? — угрюмо спросил Никулин.

— Я Майкл, — ответил незнакомец. — По-русски, как и ты, Михаил. Я потому и подумал — неужели мы с тобой не сможем договориться?

— О чем? — все так же сухо бросил Никулин.

— Нас здесь четверо, этого достаточно, чтобы покончить с вами, — продолжил Майкл. — Но через некоторое время сюда подойдет армия солдат Аллаха, и этого будет точно достаточно, если ты считаешь, что с нами… э… несколькими справишься. Предложение такое: мы выводим самолет и улетаем… вместе с вами, конечно, спасая от оживленных… от зомби. — Последнее слово он произнес шуточно, как бы пытаясь напугать спецназовца.

Никулин скептически смотрел на собеседника, и тот, пожав плечами, продолжил:

— После взлета минут через пять вы сможете покинуть самолет на парашютах и останетесь целыми и невредимыми. Командованию доложите, что не успели подойти до нашего отлета, а главное, выживете. На борт, конечно, подниметесь без оружия. Зато выживете. Как вам предложение?

Никулин коротко сплюнул сквозь отсутствующие зубы. Оглянулся на «няньку». Он знал, что Боря держит их в прицеле.

— Знаешь, Майкл, — начал он, — нас так приучили… так воспитали, что мы не боимся трудностей. Хотя не так. Конечно, боимся, но говорим: глаза боятся, руки делают! Сечешь? Ты правильно думаешь, я считаю, что вас нескольких я возьму минут за пять… И вообще, я могу просто расстрелять ангар из танка, и тогда вы точно никуда не улетите.

— О, это ты уже сделал бы, если бы был приказ. Ты здесь, а значит, получил приказ… А значит, общался с командованием по рации в танке. Правда? Ты понимаешь, что если взорвешь самолет, упустишь крупную рыбу. Непосредственным организаторам, которых ты должен поймать, будет тогда совершенно незачем сюда являться…

— Ты не возглавляешь операцию, — кивнул Никулин собственным предположениям. — Ты ждешь здесь их прихода… Или…

Михаил провел рукой по мокрому лбу и внимательно посмотрел на иностранца. Тот коротко посмотрел вверх и влево и снова воззрился на Никулина.

— Или не ждешь?! — вдруг озарило Михаила. — Ты здесь такое же отвлечение внимания, как и все остальное. Твоя задача — просто сделать вид, что вы уходите с аэродрома, запереть спецназ этими тварями и отвалить, пока мы будем сражаться. И, возможно, для пущего эффекта взорвать аэродром. Я прав?

Майкл коротко усмехнулся.

— А ты не дурак, — сказал он. — Хотя меня уверяли, что русские спецназовцы с головой не очень дружат.

— Вы считаете, что все русские с головой не очень дружат, — заметил Никулин. Он облизал капли воды, стекающие со шлема. Дождь с силой барабанил по крыше ангара.

— Ну, или так, — с усмешкой согласился иностранец.

— Тогда какого хрена ты делаешь мне подобные предложения? Ты что, не знаешь, что я сейчас захвачу тебя? Или у тебя крыша поехала от осознания собственной безнаказанности? — Никулина прорвало. — Мне, кстати, интересно, а вообще самолет есть?

— Если бы не было самолета, не было бы правдоподобия, — сказал Майкл. — В ангаре ИЛ-76

— Хороший самолет, — кивнул Никулин. — Хорошая легенда. Только сам самолет вам особо и не нужен, правильно? Тогда как?

— Ты же умный, — скривился иностранец. — Подумай.

Как бы задумавшись, СКАРовец сделал шаг, в сторону ангара. Затем еще один. Если иностранца прикрывали, то со стороны гор он уже был недосягаем за высокой крышей. Оставалась точка в окнах старой диспетчерской. Никулин опустил голову, как бы рассматривая отражение в лужах. Вода ручейками засочилась вниз по лицу. Он посмотрел на иностранца.

— Индивидуальный реактивный летательный аппарат, — медленно произнес Михаил, делая еще один шаг. — На низкой высоте, на большой скорости. Почти не перехватить, а за полчаса полета вы окажетесь за пределами России… Например, в Грузии. Оттуда в Турцию, и ищи ветра в поле. Тогда понятно, что и аэродром вам не нужен… Но зачем эта комедия со мной и самолетом?

— Ты еще можешь сесть в самолет и улететь, — надменно сказал Майкл, вынужденно двигаясь за Никулиным. — Я не убийца. Я солдат. Я слышал о тебе, читал твое досье. Люблю хоккей, а ты, кстати, был отличным нападающим. И мне очень понравилась твоя работа. Ты круто справился с пробной партией в тех зданиях. Как будто боевик посмотрели. — Майкл с неудовольствием посмотрел на небо. — Светает… Так вот: доказательств присутствия у тебя нет, предъявить миру нечего, так зачем мне убивать солдата, пусть и вражеского государства. Официально мы не воюем. А эта игра нам удалась, поиграли и хватит. Мы победили! Самолет заправлен и полностью исправен. Решать тебе. Кстати, даже если тебе удастся взять меня, ты ничего не докажешь. Я давно умер…

Майкл снял каску, обнажив длинные волосы. Ветер тут же принялся их трепать.

— Это жест нашей доброй воли, воли победителя в этом секретном сражении, детали которого никто никогда не узнает. Ты же не хочешь умереть просто так? — Иностранец усмехнулся. — А я понял, — добавил он. — Тебе не нравится, что мы победили в этом матче… Что ж, окей, пусть будет ничья… Так лучше? — Он заулыбался во все зубы. Никулин же выпятил подбородок вперед.

— Нечего, говоришь, предъявить? Умер давно… — Никулин усмехнулся уголком рта и поднес руку к гарнитуре, как бы проверяя ее. — Боря, слышишь меня?

— Так точно, — донеслось из наушника.

Никулин зло вперился в противника:

— Запомни, Майкл, в хоккее ничьей не бывает. В этом случае назначается овертайм!

Он сделал короткий выпад поднятой рукой, целясь четко в кадык. Иностранец, на секунду потерявший бдительность, не успел отразить удар и отступил, задыхаясь и подняв руки. Никулин тут же провел следующий прием, схватив правую руку иностранца и выкрутив ее на излом. Затем с силой приложил его головой о стену ангара, сломав одновременно и руку. Потом ударил по ноге в районе колена сзади.

— Окно, — услышал он голос Бори. — Твою ж мать!

Михаил инстинктивно пригнулся, когда пуля попала ему в плечо, пройдя через бронежилет. Развернувшись, Никулин увидел стрелка в окне старой диспетчерской. Схватив автомат, он молниеносно прыгнул внутрь ангара в открытую дверь, сделал кувырок и замер за гнилыми поддонами и стоящими на них бочками с топливом.

— Боря, валите их! — крикнул он.

— Не можем, — услышал он в ответ. — Эти пидорасы с какого-то хрена помечены зеленым, — чуть не плакал Ася.

— «Нянька» на них не наводится. — Это уже голос Бурцева.

Никулин чертыхнулся, сразу ведь было понятно, что танк не реагировал. Получалось, что и его автомат абсолютно бесполезен. Рывком он вытащил «Грач», раненое плечо немедленно отозвалось болью.

— Вася, ты же перепрограммировал автоматы? — бросил он в рацию.

— Перепрограммировал, но не удалил всю программу, — ответил наушник. — Мы бежим к вам.

— Нет, оставайтесь с «нянькой»!

В стену рядом с металлическим лязгом вонзилась пуля. Откуда-то сверху. Никулин перевел очки в режим тепловизора. Наверху под крышей на металлических перекрытиях он увидел еще одного стрелка. Одной рукой снял предохранитель, взвел курок и, не целясь, выстрелил из-за бочки. Тепловая фигура спряталась за металлоконструкцией. В наушнике раздался голос:

— Михаил Борисович, ну зачем же вы так? Вы теперь погибнете. Разве вас не удивило, что я про вас все знаю… Точнее, знал с самого начала… — Голос дрогнул, говоривший превозмогал боль. — Мы тщательно изучили ваши методы работы и, поверьте, предусмотрели абсолютно все. Я даю вам шанс. Через несколько минут сюда придут бессмертные воины… А ваши автоматы против нас бесполезны.

Никулин медленно прополз за бочками и осторожно выглянул. В темноте посредине ангара величественно возвышался Ил-76. Грузовая рампа была открыта, самолет был пуст. Рядом стояла электростанция на шасси «Урала», от которой к воздушному судну устремлялся кабель. Левее темнел «Тигр». Костяшками пальцев Михаил обстучал ближайшую бочку. Звук был звонким. Фигура наверху шевельнулась, и Никулин мгновенно спрятался за бочку.

— Командир, к вам со стороны горы спускаются два бойца. Мы отсюда их пистолетами не снимем. Осторожнее. — Это голос Бори, внезапно перешедший на крик: — Бля, «Джавелин»!..

Послышалась очередь танковой пушки, затем приглушенный взрыв. Никулин мгновенно выпрыгнул из своего укрытия и, подняв вверх «Грач», несколько раз выстрелил. Держа врага на прицеле, он короткой перебежкой очутился около «Урала». Выстрелил еще несколько раз. Только теперь прятавшийся наверху ответил. Но безрезультатно. Пули чиркнули по металлу. Внезапность перестала быть решающим фактором, а вот то, что стрелок сверху был относительно неподвижен, явно играло не на его стороне. Теперь подвижность Никулина, названная легендарной, била новые рекорды. Быстро перевернувшись под «Уралом», Никулин выскочил из-под машины. С этой позиции часть тела иностранного стрелка оказывалась в зоне поражения, и Михаил незамедлительно этим воспользовался, пустив две пули в правую ногу. Он видел, как фонтанчиком брызнуло в районе колена и как рвануло бедро. Противник, потеряв равновесие, судорожно, чтобы не упасть, обхватил металлоконструкцию правой рукой, а его автомат, качнувшись, повис на шее. Этого мгновения было достаточно. Никулин выстрелил еще два раза. Пули попали в руку, раздробив пястные кости, и в локоть. Потеряв опору, иностранец рухнул вниз, ударившись головой о перекладину. Незамысловатый кульбит, и он распластался на полу в десяти метрах от СКАРовца. Никулин поднялся и молниеносно оказался рядом.

— Вы, ребята, здорово просчитались со мной, — проговорил он. — И здорово меня разозлили. Теперь не обижайтесь!

В ангар со стороны горы вбежали остальные иностранцы. Быстро схватив оружие упавшего стрелка, Михаил рывком оказался внутри самолета, вбежав по открытой грузовой рампе. В его руках был М4А2 c глушителем, лазерным целеуказателем и коллиматорным прицелом. В схватке в темном ангаре самое то. Михаил сделал вывод, что противник не пользуется термографами. Теперь он снова вооружен и опасен. СКАРовец развернулся и присел на одно колено. Две цели маячили за «Уралом» в пределах прямой видимости. Один из них сделал шаг в сторону и тут же оказался в зоне поражения. Возможно, и он увидел Михаила внутри самолета… Никулин нажал спусковой крючок. Короткая очередь. Наемника легко отбросило в сторону, и он завалился на пол. Короткая передышка. За пределами ангара снова послышались очереди и взрыв.

— Что там у вас? — спросил Никулин в рацию.

— Бьемся, — услышал он голос Бурцева. — Одна ракета прошла мимо, вторая почти попала.

И тут же голос Майкла:

— Михаил Борисович, следующая ракета расправится с вашими бойцами. Выходите.

Но Никулин уже чувствовал себя как рыба в воде. Конечно, его несколько печалило, что он не может вести огонь из оружия, которому покровительствовал Михаил Тимофеевич Калашников… Но в этот миг на него снизошла абсолютная уверенность.

— Знаешь, Майкл, это теперь моя партия, — сказал он, вновь нажимая курок и тем самым заставляя пригнуться еще одного бойца, спрятавшегося за «Уралом». — Я, как ты знаешь, не раз пользовался индивидуальными летательными аппаратами… Хочу тебя огорчить, со сломанной рукой на нем уже не улетишь. Зря ты решил проявить снисхождение… А вот самолет теперь мой. Да и парочку твоих я уже минусанул. Сколько вас осталось? Столько же, сколько и нас? Трое?

На внутреннем мониторе он видел двоих: один только что вошел со стороны взлетной полосы, и, коротко перекинувшись жестами, они начали обходить открытую рампу, зайдя через нос самолета с двух сторон.

В наушнике захрипело. Затем прорвался голос Васи:

— Командир, Т-134 подбит! В диспетчерской двое. Мы метрах в трехстах, находимся под плотным автоматным огнем… Один еще к вам метнулся.

Никулин усмехнулся про себя, даже тут умудрились соврать. Они изначально играли в большинстве, потому были так уверены в своей победе, но, видимо, все-таки побоялись высовываться раньше времени, опасаясь танкового огня. Как говорится, а вдруг что-то не сработает и их накроет. Эта трусость их и погубит теперь.

— Ася, Бур, самое главное — больше никому не давайте зайти в ангар с вашей стороны. А здесь я справлюсь, потом помогу вам. И стащите раненых с танка. Тут игроки сборной, которая явно мало тренировалась. Счет в шайбах за мной! Слышишь, Майкл? Все, хана вам! По буллитам разнесу к чертовой матери!

Оба иностранца медленно прошли под крыльями, держась под корпусом самолета, и, кивнув друг другу, направились к открытой рампе. Никулин, тихо сплюнув, решительно направился к носу лайнера. Иностранцы, держа оружие на изготовку, остановились у грузового люка с двух сторон…

Других действий предпринять они не успели. Никулин, выпрыгнувший из дверей кабины пилотов, сделал кувырок и тут же, встав на одно колено, открыл прицельный огонь по бойцам противника. Две короткие очереди сделали свое дело…

…Борис стаскивал раненых Петю Палыча и Федю Беркута. Бурцев прикрывал. Потом быстро отбросил «Грач», в котором кончились патроны, откинул крышку в корме танка и выудил из недр пистолет-пулемет «Вереск» с глушителем и гранатомет ГМ-94. Ася сменил магазин в пистолете и дико посмотрел на Бурцева:

— Блин, тут попасть постараться надо.

— А ничего, Борька, — воскликнул Бурцев. — Мы постараемся.

Он с воинственным видом взвел затвор гранатомета и, едва высунувшись, почти не целясь, выстрелил в направлении диспетчерской. Однако недолет был небольшим. Граната разорвалась в двух метрах от окна, заставив противника спрятаться.

— Твой черед, — крикнул Вася, и Боря, держа перед глазами прицел «Вереска», быстро побежал по направлению к диспетчерской.

Огромный ангар маячил перед ним, затмевая все пространство. Окна диспетчерской, напротив, казались очень маленькими, труднопоражаемыми… Казалось, добежать до них практически невозможно. Ася дал очередь для острастки. Даже отсюда был виден громадный разлет пуль, ни одна из них не смогла попасть в окна, в которых снова показались стволы иностранных наемников. Борис максимально ускорился, меняя направление бега. Однако прицельно выстрелить никто из иностранцев не смог. Пролетев по дуге, очередной выстрел сорокатрехмиллиметровой фугасной гранаты влетел аккурат в диспетчерскую… Внутри будки хлопнуло, выбив последние стекла и открыв входную дверь. Борис ускорился, насколько это позволяло его состояние. Но в этот момент из ангара выбежал командир. Он коротко махнул Асе и, подняв автомат, быстро пересек ВПП. За долю секунды преодолел две ступеньки и скрылся в недрах диспетчерской. Борис успел пробежать метров пятьдесят. Послышался одиночный выстрел и голос Никулина:

— Ася, ко мне, Бур — с танком.

Борис вбежал в диспетчерскую. На темном полу лежали двое. Один, ближе к выходу, держал левую руку за головой, а правую, видимо, сломанную, никак не мог завести на затылок, второй был убит выстрелом в лоб. Боря опустил ствол «Вереска» и прислонился плечом к дверному проему. Теперь, когда глаза привыкли к темноте, он увидел старое оборудование, попорченное взрывом гранаты, следы осколков, чудом не пострадавший ящик с гранатами и валявшуюся на полу трубку «Джавелина». Посреди комнаты возвышался командир. Он быстро посмотрел на Борю, потом, ногой отбросив автомат выжившего иностранца, рывком посадил его в диспетчерское кресло. Тот пронзительно закричал. Никулин похлопал его по щеке и сел в кресло напротив. Устало вытер лоб и сказал:

— Самонадеянность… Слышишь меня, Майкл? Самонадеянность и вера в то, что все такие же, как вы… — Он посмотрел на Бориса и подбадривающе кивнул: — А мы ведь совсем не такие…

Никулин быстро сменил магазин в американской винтовке.

— Видишь, Борька, из чего стрелять приходится? — спросил он с усмешкой и тут же напустил на себя строгий вид. — Так. Времени у нас мало. Выход, думается, уже перекрыли. Надо собрать все, что может стрелять, и попытаться окопаться. Тащите сюда раненых бойцов. Будем держать оборону, пока…

Он умолк. Выглянул в окно, увидел подбитую стотридцатьчетверку, нахмурился и продолжил:

— Просто. Будем держать оборону. Я верю, что Зам и остальные движутся сюда, только вот делать это уже необязательно. Это все было очередным отвлечением внимания. Основной контингент иностранных сил покинет периметр на индивидуальных «крыльях». Нам надо успеть связаться с парнями, когда они окажутся поблизости, и тогда мы, возможно, сможем отправить Кольку на этих штуках на перехват. Он же у нас крутой летун… Только вопрос куда…

Борис улыбнулся. Он тоже помнил, как навернулся Зам, в первый раз используя индивидуальный реактивный летательный аппарат. И как потом, рассердившись на самого себя, доводил свой навык полета на ИРЛА до совершенства…

Никулин в рацию:

— Бур, что с танком?

— Траки выбиты, — послышался голос Васи. — Уже не отремонтируем. Динамическая защита в районе лобовой брони свое сделала… Короче, немного пострелять мы из него сможем. Боезапас — шестнадцать стопятидесятимиллиметровых, сто шестьдесят четыре тридцатимиллиметровых, две управляемые ракеты, можем устроить завесу… Ну и пулемет на башне… Лазерный генератор выведен из строя.

— Вася, твоя непоследовательность меня убивает, — сказал Никулин. — Что с рацией… С той, которая с «рогатки», — уточнил он.

— Вроде пашет…

— «Вроде» мне не надо. Парни пойдут к нам на БМП. Нужно будет установить с ними связь на подступах. Есть одно спецзадание для Зама. Готовь танк к обороне. Хорошо бы еще худо-бедно успеть подступы заминировать. Можем, конечно, попытаться уйти на транспортнике, но, боюсь, под плотным обстрелом это все равно что просто спрыгнуть в пропасть… Нас только трое.

Командир метнул взгляд на Асю:

— В ангаре четверо друзей Майкла, собери оружие… Ты, Боря, как? Смог бы поднять в воздух семьдесят шестой?

Ася неуверенно пожал плечами:

— А смысл? Пока заправляем, пока выкатываем…

— Да вот, думаю, может, мы его в обратную сторону, в толпу этих… мертвяков запустим? Если такая хрень по узкому проходу между двумя скалами пройдет прямо по нападающим, будет эффектно… Хет-трик. Минусанем хотя бы сотенку… А все нам в помощь.

Боря кивнул, но тут же нахмурился:

— Блин, там же «нянька». Как раз на пути…

— Ничего, Боря, прямо по нему и пройдет. Обломает стойки шасси и как раз брюхом по зомбакам на полном ходу. Так еще лучше получится… Ты ж понимаешь, бежать нам нельзя, надо драться! На нас толпа народа идет. Чем больше мы на тот свет переправим, тем быстрее командование разберется в ситуации и найдет виновных. Не заморачиваясь на поиски живых…

Захрипела разбитая радиостанция на груди Майкла, тот попытался накрыть ее рукой, но Никулин оказался быстрей. Вырвал радиостанцию вместе с карманом и очередным вскриком.

— Прием… Прием. Это Хаким… — Голос в рации, казалось, захлебывается. — Номер один эвакуировался, на меня напали…

Послышался сильный кашель, говорящему было тяжело говорить. Он сипел, с трудом проговаривая слова:

— Напали… Слышите?! Кх… Спасите нас… Спасите…

Слово «спасите» было произнесено как последний крик. Сквозь треск помех какое-то время слышалось нечленораздельное дыхание и чавканье, а потом они услышали сиплый вздох. Рация вырубилась. Никулин и Аксенов смотрели друг на друга.

— Кто мог на них напасть? — спросил Ася. — Наши?

— Чего-то не сходится, — ответил Никулин. — Номер один эвакуировался… Это значит, что главный иностранец уже ушел… Но как?! Что за херня происходит?

Майкл затрясся в беззвучном смехе.

— Бур, быстро пару… сколько успеешь мин на подходах и к нам вместе со старой радиостанцией. Ася, выполняй приказ, вооружайся и выводи сюда самолет, пока еще «нянька» стреляет… Готовимся к бою. Но первым делом тащите сюда раненых.

— Есть! — одновременно ответили бойцы.

Никулин злобно взглянул на Майкла:

— Далеко ваш главный не уйдет!