Операция «Мрамор»

Welcome to the beginning 3

— Логинов, или как вас там? — Николай сглотнул кровь, подступившую к горлу. — Вам на вертолете взлететь не дадут. Сейчас с аэродромом разберутся и сюда. И вот этот вот товарищ рядом с вами это знает. У него в машине индивидуальный реактивный аппарат. Я прав, Уоррен?

Николай спрятал голову за разлом.

— А мы не таимся, — сказал Уоррен. — Просто Стив не умеет на нем летать. И прекрасно об этом знает. Поэтому мы попытаемся взлететь на вертолете, а если не получится, я отправлюсь на ИРЛА, как вы его называете. Все честно.

— Да, честно… Конечно. За столько лет вы не научили человека летать на этом аппарате. Обучили всему, кроме этого. Логинов, вас наверняка не собирались возвращать домой. — Последние слова вышли с хрипом, Николай выплюнул кровь.

— Надо кончать его, — крикнул Логинов-Стив. — И уходить!

— Дружище, — позвал Уоррен, — ты не выглянешь?

Он дважды выстрелил в разлом. Пули срикошетили в камне. Уоррен решительно приблизился. И, направив пистолет в лицо Николаю, сказал:

— Ну вот и все. My last fantasy… Good bye…

Камень треснул, развалившись на две части. Левая рука немного освободилась, и Николай тут же нажал спуск, приподняв, насколько мог, кисть с автоматом. Очередь прошла по ногам стоящего Уоррена, задела бедро Муртаза и пах Логинова-Стива. Часть камня осталась рядом с Николаем, а вторая половина, пройдя немного по дуге, придавила ноги Уоррену. Тот рухнул на землю и заорал. Николай отбросил автомат и вытащил левой рукой из кобуры пистолет. Рванул на левой ноге вверх. Зубами взвел затвор. Выстрелил в голову Логинова, в два прыжка оказался рядом с Уорреном и направил оружие на него.

Но тот уже приставил пистолет к своей голове.

— Двинешься, я выстрелю. Живым ты меня не возьмешь.

— Тебя Муртаз зовут? — обратился Николай к предателю, не обратив внимания на Уоррена, но держа его на прицеле. — Тебе пожить хочется?

Муртаз испуганно кивнул, зажимая рану в бедре.

— Не будешь пытаться меня убить?

Муртаз отрицательно покачал головой.

— Хорошо, — кивнул Николай. — Значит, Уоррен и я.

Уоррен истерично хохотнул, держа ствол у виска:

— Опусти пистолет, — крикнул он. — Нам уже обоим не жить. Мы оба истечем кровью до прибытия ваших сил. Так что можем поболтать. Я столько лет готовил эту операцию и все время молчал, молчал. Могу теперь болтать. О чем угодно. А если застрелишь предателя, так и про операцию все тебе расскажу. Отпущу себе грехи. И тебе заодно. Тебя, кстати, как зовут?

Николай медленно осел вниз, вытянув ноги. Оперся правым плечом на камень. Зубами вытянул медпакет, положил пистолет на камень.

— Меня зовут Николай, — сказал он. — Ты ж уже не будешь стрелять?

— Не надо себя перевязывать, встречай смерть как мужчина, — ответил Уоррен.

Николай отбросил перевязочный пакет в сторону Муртаза. Но в руке у него была зажата пластиковая ампула со спецсоставом последнего поколения. Он опустил левую руку, как будто устал, и ввел лекарство в бедро. Уоррен не видел его ног, мешала трава.

— О чем ты хотел поболтать, американец? — спросил Николай.

— А о чем говорят воины перед смертью? О жизни, о славе, о подвиге. — Уоррен поморщился. Николай заглянул под камень. Часть ноги американца была неестественно вывернута, а из места перелома сочилась кровь. Долго он не протянет, понял Николай. А его нужно доставить живым. Во что бы то ни стало.

— Уоррен, вы по званию полковник? Мне о вас говорил генерал Платонов. Сказал, что вы профессионал.

— Вот приятно, когда вероятный противник о тебе высокого мнения. Значит, я все правильно сделал. Я все просчитал до каждой мелочи! И сегодня я завершил главное дело всей моей жизни. Да, не смог уйти. Но главного не будет. Нет американского следа во всей этой истории. Вы это признаете, Николай? Вы, кстати, кто по званию?

— Майор, — ответил Николай. Он кивнул Муртазу на перевязочный пакет, чтобы тот занялся бедром.

— Только я и ты, — зло проговорил полковник и, почти не глядя, выстрелил в Муртаза. Тот повалился и затих.

— Не чувствую ногу, что там? — продолжил американец.

— Зачем же так? Чем тебе помешал предатель? — спросил Николай.

— Он думал, что записал на диктофон мою исповедь. А я ее стер. Он думал, что заработает на предательстве и сможет жить счастливо. Ошибался… Не люблю предателей, вот и все. Так что с ногой?

— Сломана, — ответил Николай. Его немного мутило, но была надежда на лекарство. Пистолет на камне отводил глаза американцу, еще бы не видимая Уоррену правая рука заработала.

— Ты неинтересный собеседник, больше молчишь, — сказал Уоррен. — У человека нога сломана, а ты не поддержишь, не подбодришь… Как тебе в целом задумка? А? Представь, такую операцию провели бы российские военные, а?

— Мы таких операций не проводим. Это чисто ваша тема, говорить в лицо одно, а по факту делать совсем другое.

— Брось, это все отговорки. У всех есть свои секретные операции. У кого есть такие силы, конечно. Гениально же? Фильмы про зомби, страх и ужас… Ха-ха, хотел бы я увидеть лица ваших солдат и генералов, когда оказалось, что оружие не стреляет, а противник не умирает. Я когда узнал про «лживый адреналин», у меня сразу все срослось. Это было изобретение военных медиков. Оно помогало спасти раненых солдат, дотянуть до госпиталя. Наши ученые внесли доработки. Довели до того, что солдат под действием этого адреналина мог выживать с открытыми ранами часов двенадцать… Сутки. А больше было и не надо. Я знал, кому это продать. Не поверишь, но Царнаев нам еще и заплатил, чтобы стать командиром бессмертных. Вот это чисто по-американски! Сделать продукт и правильно его продать!

— Заставить человека поверить, что ему это нужно, впарить и наварить на этом деньги! — с иронией проговорил Николай. Но Коллинз нисколько не смутился:

— Великая страна! Вы на такое не способны. Да вам и не понять. Это есть суть бизнеса! Деньги, капитал. Вот что управляет миром.

Уоррен закашлялся. А Николай опустил глаза, высматривая что-то в кармане разгрузки. Правая рука отозвалась приглушенной болью. Кажется, заработала. Теперь главное — не выдать себя, Уоррен наверняка не чувствует ногу…

— А что, Уоррен, скажешь про разморозку? — задал вопрос Зам. — Мы взяли микросхему, найдем автора и докажем главного бенефициара операции. Да и це-эл — взрывчатка американская.

— Не смеши. Единственным, и то косвенным, доказательством буду я. Точнее, моя мертвая задница. Но вы нашли меня вне периметра. Докажите, что я был внутри… Не сможете!

Коллинз мотнул головой. В глазах темнело. Он отпустил пистолет и тяжело задышал.

— Ну, вот, кажется, приходит моя костлявая… Ты хороший вопрос про разморозку задал. Оживить человека после замораживания было непросто. Как ты понимаешь, подобные опыты в США мы не проводили, это не демократично. Сугубо третьи страны. Ученых американских не было. А вот прорыв, как ни странно, удался индусам. Они даже не поняли, что и для кого сделали. А мы доработали. Компактным устройство не было, пришлось разыгрывать спектакль с самолетом. Летчик отлично справился со своей задачей. Я его подбирал лично, настоящий профессионал. Наверняка уже дома и представлен к награде! — Уоррен перевел дух, сипло вздохнул и, чувствуя, что силы еще остались, продолжил: — Но именно я решал, куда и когда будут смотреть глаза русских! Слышишь? Это был я. Я хочу, чтобы ты понял! Я говорил вам и направлял ваши действия, и именно моя невидимая рука еще на этапе подготовки вашей операции руководила действиями русских военных. Это был я! Американский гражданин, полковник ЦРУ Уоррен Коллинз! Понял, Николай, с каким великим человеком находишься? И рядом с кем ты умрешь неизвестным и никому не нужным солдатом. Моя миссия выполнена, я неизмеримо этим горд! А ты уйдешь, не сделав ничего примечательного. И даже все, что я тебе рассказал, ты не сможешь передать никому! Вот так. Осознаешь это?

Уоррен замолчал, торжествующе подняв голову и взирая на Николая.

— Понимаешь, что унесешь мою тайну в могилу? И никому ничего не расскажешь?

Коллинз издал сиплый вздох.

Николай устало улыбнулся:

— А зачем весь этот огород городить было нужно? Зачем весь этот спектакль? К чему столько смертей?

Коллинз рассмеялся. Ему показалось, что к нему возвращаются силы.

— Большая политика и большие деньги! Вам нужен газопровод, а нам не нужен. Понял?

Он презрительно рассматривал Николая.

— У тебя столько важной информации сейчас, а продать ее никому не сможешь. И рассказать не сможешь. Ты проиграл эту партию.

Николай с трудом поднялся на локте:

— Партию проиграть можно… Главное — это победа в чемпионате. Теперь вы сами все расскажете, полковник. Как спланировали и провели вашу выдающуюся операцию, но уже не мне, а нашей разведке.

Зам несколько раз выстрелил в пистолет Коллинза, лежащий рядом с ним, и тот отбросило на несколько метров. А потом со вскриком боли поднял правую руку и положил на камень пустой шприц из-под «лживого адреналина».

— Сами расскажете, полковник. Всю ПРАВДУ под действием вашего же американского продукта! Несколько часов вы теперь точно протянете… Как вы говорите? Ничего личного, да?

Улыбнувшись, Николай уронил тело на траву, положив руку с разряженным «Грачом» на бедро, и умолк. Пели птицы. Едва слышно над ними заскользил беспилотник, сопровождаемый полным ненависти взглядом полковника Уоррена Коллинза.