Операция «Выход»

Глава 10

Когда Джули входит с черного хода в дом № 17 по Уинди-Клоуз, Люкова мама что-то стряпает на кухне.

– Привет, Джин, – говорит Джули.

– Джули, – резко говорит Джин.

– Что случилось? – спрашивает Джули. – Лиэнна здесь?

– На твоем месте я бы дала им минутку-другую, – говорит Джин. Она мирится с Люковой половой жизнью, но, очевидно, ей от нее не по себе. – Чашечку чая?

Джули качает головой. На кухне пахнет мясной подливкой.

– Я лучше просто пойду наверх, – говорит она. – Рискну.

– Мелкая вульгарная шлюшка, – говорит Джин, и Джули понимает, что это про Лиэнну.

– Привет, Джули, – говорит Лиэнна, когда Джули входит в Люкову спальню. – Как чудесно, что ты зашла.

Лиэнна сидит на кровати, а Люк – в своем кресле; похоже, на нем обновка. Играет какая-то странная музыка.

– Что это? – спрашивает Джули.

– «Пинк Флойд», – ухмыляется Люк. – Мы посмотрели «Сливки попсы», но теперь идет какая-то программа о садоводстве. Лиэнне она не понравилась.

– Давайте посмотрим «Сыщиков»,[20] – предлагает Лиэнна.

– Нет, – возражает Люк. – Я уже говорил. Я не могу смотреть «Сыщиков», я теряю нить.

– Можно я проверю свою почту? – спрашивает Джули, садясь на стул перед компьютером.

– Ты что, еще не была дома? – спрашивает Лиэнна.

– Нет, я ходила с Дэвидом в «Восходящее солнце». Лиэнна поднимает бровь.

– Ты – и Дэвид, а?

– Нет, – строго говорит Джули, – не я и Дэвид.

– Может, пора бы тебе уже и потрахаться с кем-нибудь?

Люк смеется. Джули выдавливает подобие улыбки.

– Да, думаю, действительно пора.

– Что ж, держи руки подальше от моего Люка.

Люк отворачивается, скорчив рожу – мол, «о господи».

– Кажется, последние пятнадцать лет мне это удавалось, Лиэнна, – говорит Джули. – Но, опять-таки, если я потеряю всякую надежду…

– Хватит надо мной прикалываться. Люк, скажи ей.

Но Люк все смеется, пытаясь не выпасть из кресла. Компьютер вдруг говорит «динь!».

– Почта, – говорит Люк. – Джул, глянь, что там.

Джули только что открыла «Хотмейл». Вот письмо от Люка: «На помощь! Где ты? Приди и спаси меня от Лиэнны». Джули ухмыляется, закрывает браузер; какое-то сообщение только что свалилось в Люкову папку «Личное».

– От Шарлотты, – говорит Джули. – Открыть?

– От Шарлотты? – настораживается Лиэнна. – Вы, сладкая парочка, что, до сих пор с ней общаетесь?

– Сто лет про нее ничего не слышала, – отвечает Джули.

– Я тоже, – говорит Люк. – Вплоть до сегодняшнего вечера. Чуть раньше от нее пришли еще два письма.

– Да уж, натуральная «Пятница, тринадцатое», – говорит Лиэнна.

– Лиэнна! – возмущается Джули.

– Извините. Впрочем, мне пора домой. – Лиэнна встает с кровати и одергивает юбку. – У вас есть ее электронный адрес? Я ей, наверное, тоже напишу. Ну, вы понимаете, дам ей понять, насколько важно, чтобы она сюда какое-то время не совалась.

– Она и так уже целый год сюда не суется, – замечает Джули. – Если бы ты не трепалась направо и налево, она бы, наверно, никогда не решила вернуться. Нельзя сказать, что она унесла отсюда счастливые воспоминания. Но уверена: теперь ты ее раздразнила, и она захочет приехать и разузнать, что к чему. Ты ведь знаешь Шарлотту.

– Да, верно, – говорит Лиэнна. – Но все равно хочется ей черкнуть пару строк.

– Если хочешь, я дам ей твой адрес, – предлагает Люк.

– Да, – подхватывает Джули, – лучше нам не разглашать ее адрес без спроса.

Лиэнна меряет Джули взглядом и выходит из комнаты.

– Я скучаю по Шарлотте, – сказал Люк после того, как Джули прочитала ему письмо. В нем говорилось: «Кстати, еще забыла: я сейчас занимаюсь йогой. Это действительно круто».

– Да, я тоже. – Джули закрывает браузер и поворачивается к Люку. – Лиэнна такая психованная.

– Лиэнна боится таких, как Шарлотта.

– А что она писала в остальных письмах?

– Да так, ничего особенного. В основном про Лиэнну да про эту вечеринку.

Джули рассматривает свои ногти.

– Я ее искала сегодня в «Восходящем солнце».

– Кого, Шарлотту? Правда?

– Да. Ее там не было.

– Почему ты ее искала? Она что, написала тебе?

Джули пожимает плечами:

– Нет. Я сто лет про нее ничего не слышала. Честно говоря, сама не знаю, почему я ее искала. Наверно, потому, что говорила про нее с Лиэнной, а потом увидела мышей и парня из моей школы, и… Думаю, мне просто стало любопытно, как она поживает.

С минуту Джули молчит.

– Ты уже несколько лет не ходила в «Восходящее солнце», – говорит Люк. Джули обычно бывала в «Восходящем солнце» с Шарлоттой и Марком, но после того, как Марк умер, больше там не показывалась.

– Знаю. Не так убого, как я ожидала.

– Но все же зачем ты туда ходила? Просто искала Шарлотту?

– Нет. Я же говорю. Я ходила с Дэвидом.

Люк удивлен. Это не похоже на Джули.

– Кто такой Дэвид?

– Один наш повар. Учится на юриста или типа того.

– И ты с ним пошла выпить? Ты, случаем, не это… ну, ты понимаешь?

– Что «это»? Запала на него? Нет. Что за глупости.

– Тогда почему? – настаивает Люк.

Джули пожимает плечами и рассеянно крутится на стуле перед компьютером.

– Нам пришлось закрыть «Край» пораньше, и он попросил меня сходить с ним в город, помочь выбрать куртку. Потом мы пошли выпить. – Она прекращает крутиться и нахмуривается. – На самом деле все вышло довольно странно.

После ухода Лиэнны Люк вырубил свою заумную музыку и сделал телевизор погромче. В новостях «Би-би-си» показывают репортаж о мощном наводнении в Акфилде, на востоке Суссекса. Судя по всему, ученики одной из тамошних школ пели «Капитана Ноя и его плавучий зоопарк», когда небеса разверзлись, затопив их родной городок.

– Очень по-библейски, – комментирует Люк.

Они с Джули умолкают, чтобы послушать репортаж.

– Ну так что вышло странно? – спрашивает Люк, когда репортаж заканчивается.

– С Дэвидом-то? Э-э… Ну, честно говоря, сперва я решила, что он пытается меня склеить, тем более он такие вопросы задавал – будто хотел узнать обо мне все за пять минут… Потом мне показалось, что ему просто хочется поговорить про то, какая я странная – очевидно, Лиэнна наболтала ему всякой чуши, – ну, и про тебя тоже и вообще. А потом он просто взял и сказал мне такое, что я чуть с ума не спятила…

– Что он сказал?

– Ну, понимаешь, он такой нормальный, милый парень… И мы только что ходили с ним в «Зум», и он всегда казался мне спокойным, собранным, и все такое… Ну, знаешь, таким здоровым, молодым, все дела. В общем, когда мы выяснили, насколько я странная, что, кстати, мне совсем не понравилось, он посмотрел на меня и сказал, что у него… э-э… что у него рак.

– Ужас какой. Рак чего?

– Рак яичек. Он узнал несколько месяцев назад, вроде того, и его пролечили, но врачи до сих пор не уверены – может, опухоль растет. Он никому не сказал, даже родителям. Он хотел с кем-нибудь поделиться, но все знакомые парни – грубые обезьяны, и Дэвид не знает ни одной женщины, кроме своей бывшей, которая его ненавидит, и своей сестры, которая сейчас разводится и все такое, – ах да, и Лиэнны, конечно, но ведь ей не доверишь никакой тайны – так что, когда он узнал, что я странная, решил сказать мне.

– Что, просто потому, что ты странная? Я не врубаюсь.

– Наверное, подумал, что кто-то другой стал бы над ним смеяться или дразнить.

– Но это же неправда?

– Конечно, правда. Люди тут – просто свиньи. Я думаю, он хотел найти кого-нибудь с похожей проблемой, но, обнаружив, что не может найти никого, кто умирал бы или был неизлечимо болен, выбрал меня, потому что я странная, а в наших краях это все равно что неизлечимо больная, и еще потому, что мне не с кем сплетничать, а может, он думает, что у меня особый дар сочувствия, потому что я одинокая и просто-напросто странная.

– Что бывает при раке яичек? – спрашивает Люк.

– Не знаю. Давай в Интернете посмотрим.

Когда Джули приходит домой, Доны нигде не видно. Пообщаться с ней выходит лишь изредка – если Дона засиживается до поздней ночи, потому что у нее вроде как бессонница. Дона говорит, это от стресса, но разве может быть стресс от того, что зарабатываешь на жизнь, делая сэндвичи?

Отец Джули женился на Доне лет пять назад, но Джули до сих пор слегка не по себе рядом с ней. Может быть, потому, что Джули выросла без нее, никогда не видела ее голой, никогда не слышала от нее сказок перед сном… И теперь, уже будучи взрослой, вынуждена притворяться, что они с ней родственники. Когда здесь жила мать Джули, дом отдавал цыганшиной – пурпурные стены и мебель из секонд-хэнда. Дона от всего этого избавилась. Теперь гостиная похожа на картинку из каталога «Аргос» середины 90-х: застекленные полки, дешевые украшения и кресла, которые можно делать выше, ниже, да еще и спинку откинуть при желании – точь-в-точь такие, как у Джои и Чендлера из сериала «Друзья». Вся комната рассчитана на оптимальный просмотр ТВ: удобные кресла повернуты к экрану, скамеечки для ног, журнальные столики и целых три универсальных пульта дистанционного управления.

Джули берет один пульт и нажимает кнопку «3». Идет ток-шоу. Ведущий говорит с мужчиной, который спутался с шестнадцатилетней дочкой сестры бывшей жены. Мужчине под сорок. Он бросил жену ради этой девчонки. Он сидит, держа ее за руку, а рядом сидит ее мать.

– Как ты могла так поступить с семьей? – спрашивает она у дочери.

– Сердцу не прикажешь, в кого влюбляться, – отвечает та.

Зрителям представляют дочку мужчины; ей лет семнадцать.

– Зачем ты отобрала у меня папу? – горестно спрашивает она.

– Сердцу не прикажешь, в кого влюбляться, – повторяет девчонка.

Все ее ненавидят. Джули поневоле ей сочувствует. Она не знакома с девчонкой – судя по всему, студенткой арт-колледжа, которая разрушила собственную семью. Впрочем, даже будь Джули с ней знакома, она не смогла бы ее ненавидеть; это просто нечестно. Однако Джули все равно любопытно: зачем она так? Судя по всему, она уехала в Ирландию.

– Он будет бить тебя, как бил меня, – говорит бывшая жена.

Пора в кровать, но Джули не устала, а кресло такое удобное. Она сидит здесь каждый вечер, придя домой от Люка, – это словно дежа-вю или повторяющийся сон. Каждый раз ей трудно оторваться от кресла. Каждый раз мир ночного телевидения засасывает Джули, и она думает, что с тем же успехом могла бы остаться у Люка еще на часок. Но даже если она там задержится, все равно дома будет час торчать у экрана. Так уж у нее заведено.