Операция «Выход»

Глава 40

К трем часам пополудни все, кроме Люка, уже на ногах. Большую часть дня Дэвид и Шантель проболтали друг с другом вполголоса, а Шарлотта слонялась по дому вслед за Хелен, изводя ее вопросами о той поре, когда Хелен была в Гринэм-Коммон. Люк останется в постели, пока не стемнеет. Джули рассеянно читает воскресный «Индепендент», лопая гренок с мармеладом и думая о том, что ей хочется снова двигаться куда-то, как вчера.

– Где здесь ближайший крупный город? – внезапно спрашивает Шантель у Хелен.

– А тебе зачем? – интересуется та.

– Ну, мало ли… Сама толком не знаю. Книжный магазин, большие магазины вообще…

– Ближайший город – Уонтидж, но чтоб найти хороший книжный магазин, тебе придется ехать в Оксфорд.

– Оксфорд – это город? – спрашивает Шантель.

– Конечно, глупышка, – улыбается Дэвид.

– В таком случае я хочу туда поехать, – заявляет Шантель. – Мы сможем взять такси дотуда?

Джули отрывает взгляд от газеты.

– Я вас отвезу, – говорит она.

– Супер-пупер-круто, – сияет Шантель. – Я надеялась, что ты так скажешь.

– Ты уверена? – спрашивает Дэвид у Джули.

– Да. Я могу даже опробовать «красную» дорогу.

Дождь перестал.

– Мать мою за ногу, что это? – восклицает Дэвид, когда они выходят на улицу.

– Что такое? – спрашивает Джули.

– Глянь наверх. Голубое небо. Чтоб я сдох.

– Ты меня напугал, – говорит Шантель. – Я сначала не поняла.

В свете дня фургон выглядит как обычный фургон. А ночью он казался мини-вселенной, в которой был заключен весь их мир, – оранжевой маткой на колесах.

– Ты уверена насчет «красной» дороги? – говорит Дэвид, когда они забираются внутрь.

– Да, – кивает Джули. – Погнали.

– Ну и что с тобой такое стряслось? – спрашивает Шантель, когда они выруливают на А-338.

– В смысле? – говорит Джули, сосредоточиваясь на дороге.

– Почему ты не психуешь?

– Вчера, пока ты дрыхла, она проехала через здоровенную лужу, – объясняет Дэвид. – От этого у нее внутри завелся моторчик.

– Откуда ты знаешь, что у меня внутри завелся моторчик?

– Я при этом присутствовал, сеструха. Моторчик так и жужжал.

Джули улыбается.

– После той лужи мне захотелось повторить.

– Я так и понял. – Дэвид смотрит на Шантель. – Тебе стоило это видеть, – говорит он ей. – Мы с Шарлоттой чуть не описались от страха, а Джули радовалась как какой-то гребаный ребенок на горке или типа того – еще, еще! Дурдом, да и только.

– Я люблю воду, – говорит Джули.

«Красная» дорога не так уж и страшна. Это магистраль с односторонним движением, и на ней куча транспорта, так что Джули нужно лишь сосредоточиться и следовать за коричневой «сьеррой», едущей перед ними. И Джули уже решила, что теперь будет просто следовать дорожным указателям на Оксфорд, по каким бы дорогам они не велели ей ехать. Она перепугана насмерть, но все не может быть так уж плохо. Как бы то ни было, она посмотрела на карту, прежде чем отправиться в путь; двухрядное шоссе, втекающее в Оксфорд, немного похоже на участок магистрали А-12 перед самым Лондоном. Джули надеется, что и здесь ее ждут ограничение скорости до 40 миль в час, множество светофоров и медленно плетущихся машин. Когда они приближаются к центру города, Джули вспоминает, что любит езду по городским улицам и что от высокой плотности транспорта, окружающего ее со всех сторон, почему-то чувствует себя почти неуязвимой. Незаметно для себя самой она начинает рулить так, как рулила лет в восемнадцать, выскальзывая из ряда, обгоняя медлительные поезда надземки и автобусы на перекрестках, подрезая их аккуратно, а порой, с дрожью восторга и ужаса, чуть ли не бампер в бампер. Джули забыла, что вообще способна на подобное – а ведь она вдобавок за рулем «фольксвагена».

Почему она так осмелела? Это как-то связано с наводнением, Шарлоттой и тем, что она поведала ей свои тайны. А может, и с тем, что увиделась с мамой. Не то чтобы встреча с мамой пока что складывалась так уж замечательно, но она произошла на самом деле и принесла утешение: мама жива, она никуда не делась, и теперь Джули знает, на что похож мамин дом. На подступах к следующему перекрестку она несется наперегонки с микроавтобусом и финиширует первой.

Дэвид качает головой.

– Совсем с цепи сорвалась, – говорит он с улыбкой.

Когда они добираются до центра Оксфорда, на часах без нескольких минут четыре.

– Ну и куда мы теперь? – спрашивает Джули у Шантель, запарковав фургон на многоэтажной автостоянке.

– Сначала в книжный магазин, потом в бюро путешествий.

– Бюро путешествий? – переспрашивает Джули. Дэвид и Шантель только ухмыляются.

– Почему бы нам всем не встретиться здесь в пять? – говорит Шантель.

Оксфорд.

Джули сидит в фургоне и смотрит на грязные бетонные стены автостоянки. Однажды она уже приезжала в Оксфорд – чтобы сдать вступительный экзамен на «математику и философию», курс, который она, возможно, смогла бы закончить, если бы не провалила школьные экзамены. Ей предлагали место при условии, что она получит три «отлично», причем два из них – за «математику» и «высшую математику». Она легко могла получить эти оценки, но не получила. Сидела бы она здесь, если бы получила их и уехала в Оксфорд? Скорее всего, нет. Скорее всего, знала бы лучшее место для парковки.

Поездка в Оксфорд на экзамен была одним из последних событий ее жизни, в которых участвовали и папа, и мама. Они приехали все вместе на папином «вольво». Пока Джули писала тест, родители угощались кофе с пирожными в соседнем кафе и осматривали город.

– Ты действительно хотела бы здесь учиться? – спросила мама, когда они ехали через старый город, направляясь домой.

Джули взглянула на лицо матери. Хелен хмурилась, точно думала, что с Оксфордским университетом что-то не в порядке. Джули очень хорошо знала этот взгляд. Ее маме не нравился душок патриархальности, власти и влияния, которым отдавали высившиеся вокруг них средневековые, медового цвета здания.

– Было б здорово, – сказала Джули.

Остаток дороги Хелен читала журнал, купленный в каком-то альтернативном книжном магазине, а Джули проигрывала в голове математический тест, словно только что приняла участие в захватывающем спортивном состязании или театральной постановке. Папа снова и снова слушал кассету с альбомом «Стоун Роузиз». Позднее выяснилось, что эту кассету ему подарила на день рожденья его подружка – студентка арт-колледжа.

Джули выбирается из фургона и через пару кварталов набредает на небольшой газетный киоск. Покупает три картонки «Рибены» и мешок конфет. Потом возвращается на автостоянку. Выпивает две картонки напитка и съедает все конфеты, производя тем временем какие-то выкладки на промасленном клочке бумаги, обнаруженном в «бардачке». Часов в пять она бросает это дело и трет глаза. Освещение здесь не ахти какое. В десять минут шестого Шантель и Дэвид подходят к фургону, держась за руки. Джули смотрит, как они приближаются. Вглядывается пристальнее. Они что, и правда держатся за руки? Господи.

В свободной руке Шантель держит сумку из магазина «Уотерстоунз». Они с Дэвидом залазят в фургон, и Шантель принимается доставать вещи из сумки. Она передает Дэвиду два конверта, потом вручает Джули три похожих на книги предмета в бумажных мешках, запечатанных скотчем. На одном написано «Ш», на другом – «Л», и на третьем – «Дж».

– Не открывай их, пока не вернешься, – просит Шантель.

– Не поняла? – говорит Джули. – Ты что, со мной не возвращаешься?

– Я – нет, – отвечает Шантель. – В смысле мы не возвращаемся. Я и Дэвид.

– О… – Джули нахмуривается. – И куда вы путь держите?

– Мы летим в Америку, – говорит Дэвид, размахивая конвертами. – Починим мои яйца. Займемся серфингом. Шан только что купила билеты, смотри!

Его глаза сияют, он размахивает билетами в полутьме фургона.

– В Америку? – улыбается Джули. Смотрит на Шантель. – Правда, что ли? Вы летите в Америку, чтобы Дэвид вылечился?

– Ага, – ухмыляется Шантель. – Дэвид возьмет «академку» в универе, если получится. Мы планировали это весь день. Ближайшую пару ночей проведем в гостинице, пока не получим по почте паспорта. Надеюсь, твоя мама простит, что мы не вернулись – просто Дэвид никогда не жил в гостинице, и мне показалось, что это было бы мило. К тому же у твоей бедной мамы на самом деле не хватает места на такую ораву. Я поговорила со своей мамой – она думает, что я слегка спятила, но в общем и целом затею одобряет. Мне просто нужно потратить деньги. Они начали жечь мне карман.

– Ой, ничего себе, – вот и все, что может сказать Джули. – Это… потрясающе.

– И не говори, – сияет Дэвид. – Утром я думал, что она меня разыгрывает.

– Ничего романтичнее не слышала в жизни, – говорит Джули.

Шантель смеется.

– Ну, поживем – увидим. Дэйв, скорее всего, бросит меня через месяц.

– Лично я накинул бы еще месяцок, – замечает Дэвид.

Шантель по-прежнему смеется.

– Мы просто посмотрим, как оно пойдет, – говорит она.

И все равно ничего романтичнее Джули не слышала в жизни.

– Мы оба ни разу не были за границей, – говорит Шантель. – В любом случае, это будет новый опыт. Путешествовать – крутая идея. Я думаю, наша поездка окажется чуть дольше вашей, но если бы не ты, мы бы вообще никуда не поехали, поэтому мы хотели сказать…

– Спасибо, – заканчивает Дэвид, наклоняясь и неловко целуя Джули в щеку.

Шантель обнимает ее.

– Да, спасибо, – говорит она. – И скажи спасибо остальным. Я каждому купила подарок – правда, скромный. Ну, это книжки – ты, поди, догадалась. – Она смеется. – Но все равно не открывай свой, пока не вернешься к маме. А то мне будет стыдно – я чертовски хреново выбираю книжки.

Дэвид и Шантель выбираются из фургона. Все происходит так быстро.

– А фургон? – спрашивает Джули, выбираясь следом. – Он ведь твой, и…

– Присмотри за ним для меня, – отвечает Шантель. – Мы вернемся. Об этом не беспокойся.

– О'кей, – говорит Джули. Ее голос эхом отдается на полупустой автостоянке. – Что ж, хорошо вам повеселиться.

– Постараемся.

– И пошлите мне открытку, – просит Джули.

Шантель снова обнимает ее.

– Я ведь правильно поступаю? – шепчет она в волосы Джули.

Джули думает о бабушке Шантель.

– Да, – шепчет она в ответ.

– Что ж, – говорит Шантель, отстраняясь и улыбаясь Джули. – Увидимся.

– Да, покедова, – говорит Дэвид.

Потом Дэвид и Шантель уходят со своими рюкзаками и билетами, уходят не оглядываясь.