Ореол

Глава шестая. «Ах, как хочется вернуться». §2. Роман Елизаров

Захотелось сесть – сколько можно на ногах-то торчать? И только захотелось, как рядом сам собой возник стул. Недолго думая, Роман на него присел и убедился в его материальности.

– Ух ты! – сразу оживился Василий. – Это ты где взял?

– Не знаю, – ответил Роман, сложив руки на груди. – Просто подумал о том, чтобы сесть. Стул и появился.

– Ага, значит, без удобств нас всё-таки не оставят. Я, вообще, грешным делом думал, что за дверью сортир для нас соорудили. Ну, чтобы мы не скучали. А оно вон как, силой мысли преображается!

Василий мгновенно ухватил идею, и минуту спустя уже восседал в удобном кресле. Под рукой у него стоял столик с фруктами, а невдалеке на возникшей из воздуха тумбочке появился мерцающий телевизор. По телевизору показывали сериал «Созвездие любви».

Роман неприязненно скривился, но вслух о выборе компаньона ничего не сказал. Пусть смотрит, что хочет.

Молодой мужчина погрузился в тяжёлые размышления. Вот он, наконец, и настиг Василия Трубачёва. Но что же дальше? Это же Сейрон за ним гнался, а Роману он без надобности. Сразу исчезло ощущение деятельности, нет больше командной работы, пропал смысл. А главное, рядом не хватало Веры.

Не менее странным казалось поведение ароиканца. Он ведь тоже искал Василия Трубачёва. И нашёл! Более того, ему удалось захватить не только Василия, но Романа! Казалось бы, успех. Но то ли ему не хватило времени, то ли возможностей, однако сейчас он бессилен что-либо предпринять. Спасаясь от одной опасности, он ринулся в объятья другой – пусть и гипотетической. Из огня да в полымя. И что же дальше?

Такой длинный путь обязан хоть чем-то закончиться. Не может же всё исчезнуть, так не бывает. Или бывает? Кто, вообще, такие эти тёмные сирфы? Название пафосное, но это наименьшее из зол. А если альтаирцы потребуют от тёмных сирфов, чтобы те выдали им людей? Кто поручится, что альтаирцы не нанесут по Эндору свой следующий удар?

Правда, пока Василий был в отключке, Роман поинтересовался у Альна, далеко ли Ригель от Солнца. Оказалось, в пятьдесят раз дальше, чем Альтаир! То есть, конечно, расстояние – это не такая уж большая проблема для столь могущественной цивилизации. Но всё-таки найти людей теперь стало несравненно сложнее. Хоть это радует. Постоянное балансирование на грани между бегством и преследованием вряд ли можно назвать приятным времяпровождением. Нервы выматывает – будь здоров!

А насколько, вообще, сильны тёмные сирфы? Ясно, что это независимая каста пришельцев, владеющая достаточно развитыми технологиями, чтобы отслеживать деятельность других своих собратьев и иметь возможность в любой момент перенести их на Эндор из любой точки вселенной. Энергии для таких фокусов требуется немало, это точно.

Умеют ли тёмные сирфы убивать альтаирцев? Когда Роман сам был альтаирцем, он и не думал, что есть те, кто сможет причинить ему хоть какой-нибудь вред. Информация об этом, видимо, была надёжно скрыта от масс. На Земле тоже ничего не известно о способах уничтожения альтаирцев. Там они считаются бессмертными и почти неуязвимыми. Но краши и ароиканцы успешно воюют с Альтаиром. Они умеют убивать своих врагов. Им ведомы самые смертоносные методы. А раз смогли они, может, и жители Эндора могут?

Сложно сказать. Сам Роман не знал уязвимых мест альтаирцев. Да, древняя и могущественная раса обладает необычайной живучестью. Способна жить в хромосферах звёзд. Им не страшны ни ядерное оружие, ни космический холод. Они произвольно меняют свою молекулярную структуру, то обретая плоть, то вовсе переходя в состояние энергии.

Все альтаирцы связаны между собой одним гигантским информационным полем. Телепатические узы делают обмен информацией мгновенным. Знание мгновенно распространяется между всеми членами общества. Правда, знание бывает разным. Что-то становится известным всем и сразу. А что-то постепенно распространяется от одного к другому, и бывает так, что цепочка прерывается, а сообщение остаётся собственностью замкнутого круга.

Существуют и закрытые, запретные разделы знаний, до которых, впрочем, низшим альтаирцам нет никакого дела. Когда почти на любой вопрос мгновенно получаешь ответ, приходит чувство всезнания. Исчезает элемент поиска. Стирается фактор труда. Альтаирцы не чтят свои достижения, просто потому что у них нет достижений.

И когда теряют значение знания, когда становится ненужным весь накопленный жизненный опыт, когда непрерывно ощущаешь радость от собственных сил и от единения с миллиардами миллиардов других разумных существ, человек, становясь альтаирцем, теряет себя. Теряет свою индивидуальность, характер, образ мышления. Не остаётся места желаниям и страстям, обидам и переживаниям, любви и мести. Сияющий золотой поток накрывает всех с головой и растворяет в себе. Как капля, упавшая в море, исчезает навсегда.

Путеводной нитью для Романа стал в своё время сигнал Василия. Эл подобрал правильное слово – маяк. Искорка далёкого света, один взгляд на которую заставляет по-новому взглянуть на себя, вспомнить о чём-то забытом и отринутом, но таком родном. Далёкий свет нёс сквозь вселенную правду о мириадах послушных рабов, собираемых с одной лишь целью – тотальное доминирование.

Это экспансия. Интервенция. Война без жертв. Земляне были не первыми и не последними, кто поддался на соблазнительные посулы. Они проиграли, даже не осознав этого. Они сдались, хотя никто не объявлял начала войны. Но всё ещё можно исправить.

Пока альтаирцы уделяют внимание таким мелочам, как существование Василия и Романа, есть надежда, что они пока не готовы к масштабным действиям, им ещё есть, что терять. Их план, которому они строго следуют, ещё очень далёк от завершения.

И хочется верить, что они прекратили атаку на Кроан, как только узнали, что цель ускользнула из их рук. Небольшие жертвы допустимы, но воевать со всей планетой им нет никакого резона. Проще, как и раньше, игнорировать их. Всё равно рано или поздно все очаги сопротивления альтаирской экспансии будут подавлены. Война может и подождать. Куда важнее, что поток новобранцев до сих пор шёл бесперебойно и только в одну сторону, а появление дезертиров в рядах альтаирцев может привести к абсолютному краху.

Потому и ароиканцы, и краши, и даже глипы заинтересованы в получении формулы обратной трансформации. Правда, насчёт глипов есть определённые сомнения. Они ведь напрямую зависят от альтаирцев, которые освобождают от населения целые миры. Глипы тоже распространяются по вселенной мирным путём. Есть ли у них причины недолюбливать альтаирцев?

На самом деле есть. В тот день, на корабле, летящем на Кроан с дипломатической миссией, Вера многое рассказала Роману. Оказалось, что глипы практически достигли предела своего расширения. Им уже стало в тягость контролировать свои диаспоры на десятках планет. Любая империя имеет предел расширения, преодолев который начинается неостановимое движение к распаду. И глипы это очень хорошо понимали.

Они рассматривали альтаирцев не только как помощников в расширении, но и как сдерживающий фактор во вселенной. Пока есть альтаирцы, никто и не посмотрит на глипов. Но если сдерживающий фактор постепенно набирает силу и превращается в угрозу, поневоле задумаешься о том, чтобы иметь возможность ограничить его.

И так они оказываются меж двух течений. С одной стороны одобряют, с другой ставят палки в колёса. Почему Сейрон не стрелял по альтаирцам тогда, на крейсере крашей? Боялся открытого конфликта? Был уверен в том, что ему ничего не угрожает? Каковы его истинные мотивы? Ведь он действовал не в интересах собственного народа, а, скорее, по личным причинам. Между глипами, как и между людьми, не всегда бывает согласие, и между ними частенько возникает конкуренция.

Так можно ли доверять Сейрону?

Вера ему доверяет. Даже, наверное, больше, чем нужно. Это в некоторой степени обидно, хотя, конечно, она знает его уже достаточно давно. Ей видней. Она уже взрослый человек, в конце концов! Вот только ей приходится подавлять собственную самостоятельность, полностью подчиняясь инопланетному существу, пусть даже и куда более разумному и предприимчивому, чем большинство жителей Земли.

За Веру было страшно. И пусть не так уж долго длилась близость, но ныне отсутствие рядом этой девушки нарушало хрупкое равновесие в душе Романа.

Жива ли она ещё?..

– Она жива, – уверенно шепнул Альн, подслушав его мысли. И откуда он только знает? Впрочем, сирфы – существа слишком странные, и не стоит ломать голову, как они умудряются работать с совершенно непохожими информационными потоками, о которых обычный человек не имеет никакого представления.

Только подумал об этом и тут же усомнился: отказ разбираться в сущности Альна был желанием собственным или навязанным паразитом? Пока бродил в компании глипа, как-то потихоньку привык, что кто-то постоянно заглядывает в твои мысли. И ничего с этим не поделаешь. Надо переходить на новый уровень развития. От прогресса не уйти. Ещё немного, и земляне тоже начнут спокойно копаться друг у друга в мозгах. Ничего невозможного в этом нет.

Но дальнейшие перспективы Романа оставались туманными. Если они вообще были, эти перспективы. Возможно, он застрял на этой планете навсегда. Но если даже он отсюда выберется, то что же дальше? В космосе для него уже нет места – альтаирцы найдут его в любом случае и уничтожат. Ни о какой нормальной жизни не может быть и речи.

Вернуться на Землю? Зачем? Ради чего? Если только ради Веры. Ради девушки, которую почти не знал, но которая стала такой близкой и родной за эти несколько дней. Однако и этот вариант казался далёким и нереальным.

Всё в жизни повторяется, и Роман не в первый раз оказался перед пониманием, что истинного единого смысла в этой жизни нет. Смысл жизни мы выбираем для себя сами, но если выбора как такового нет, стоит ли продолжать такую жизнь?

Когда не остаётся ничего ценного, когда нет ни чуткости, ни понимания, ни целей. Ничего, что дарило бы радость и желание жить. Когда ноги сами несут тебя в центр Ухода, и ты ждёшь, что этот шаг перечеркнёт десятилетия неудач.

Только когда оглянёшься назад, возникает тяжёлая, овеянная спокойной грустью мысль, которую боишься высказать вслух, от которой как от жестокой правды некуда скрыться и от которой всё холодеет в душе. С оглядкой на прошлое смотришь на настоящее и понимаешь: в то время, когда мне нужно было думать о будущем, я не думал, что у меня есть будущее…