Ореол

Глава третья. «Жизнь невозможно повернуть назад». §2. Роман Елизаров

Два человека и глип едва поместились в узкой телепортационной кабинке, но неудобство пришлось терпеть недолго. Не больше минуты.

Динь!

Двери открылись, и бездушный женский голос сообщил:

– Добро пожаловать в Москву. Просьба не оставлять в кабине личных вещей и предметов. Удачного дня.

Команда искателей Василия Трубачёва, возглавляемая Сейроном Младшим, вывалилась наружу. Телепортационная кабинка, похожая на лифтовую, располагалась в деловом центре и открывалась в обширный зал, где сновали сотни путешественников. Технология мгновенных перемещений хоть и была разработана сравнительно недавно, но уже стала доступной для простых смертных, быстро набирая популярность и вытесняя более дорогостоящие виды транспорта – корабли, поезда и самолёты.

А всего-то и надо было, что заплатить триста рублей за трёх лиц, встать в кабинку с нужным номером и… прощай, Челябинск! Здравствуй, Москва. Перемещение, правда, было не мгновенным – сперва камера телепортации концентрировала вокруг себя электромагнитный поток. Затем отделялась от окружающего пространства, фокусируясь на точке выхода. А сразу после прыжка приходилось ждать ещё полминуты, пока стабилизируется молекулярная структура.

Но всё это терпимые мелочи. Люди быстро привыкают к хорошему.

– И куда дальше? – спросил Роман, когда они вышли на улицу.

– Начнём поиск с центра Ухода, – повернулся к нему глип. – Ты всё ещё связан телепатически с Василием, но ниточка связи слишком слаба. Я надеюсь, что там, где Василий совершил обратную трансформацию, его пси-сигнал станет отчётливей.

– Понятно. Тогда пошли?

– Я ещё не выбрал маршрут, – внешне бесстрастно сказал Сейрон, скрыв своё замешательство. – Не хочу спускаться в метро. Там тесновато.

– А наземный транспорт? – спросила Верочка, и в её голосе Роману послышалось сочувствие.

Глип напряг память, вспоминая линии маршрутов московского общественного транспорта.

– Трамвай, – решил он, наконец. – Сначала сядем на «Двадцать третий», затем пересядем на «Двадцать седьмой». Расчётное время прибытия – двадцать пять минут.

Как выяснилось чуть позднее, он ошибся всего на две минуты. В трамвае, впрочем, ехать тоже было неуютно: народ откровенно таращился на высоченного глипа в синем комбинезоне, невозмутимо и скромно стоявшего у окна с плюшевым слоником в руках. Зачем он, кстати, повсюду таскал с собой эту игрушку, он так и не объяснил. Чужая душа потёмки! Если, конечно, у пришельца есть душа…

Центр Ухода – обширное четырёхэтажное здание со стеклянными стенами, встретило трёх путешественников унылой серостью. В здании никого не было. Главный вход закрыт. О том же говорила и табличка на двери. «По техническим причинам…»

– Почему закрыто? – обратился глип к курившему неподалёку охраннику.

– Света нет, – хрипло сказал охранник. – Проводка сгорела вся на фиг.

– Очень интересно. А этого человека вы здесь не видели? – и пришелец послал в мозг человека изображение Василия Трубачёва. От неожиданности охранник выронил сигарету и на секунду «завис», удивлённый необычным вторжением в собственный мозг.

– В-видел, – растерянно промямлил он. – Как раз, когда свет вспыхнул, он из дверей выходил. В расстёгнутом пальто, в ушанке. На меня ещё тогда зыркнул так враждебно, мол, чё пялишься! А я ему: у тебя ширинка расстёгнута! Он и ушёл.

– В каком направлении?

– Да я и не видел, буду я ещё за всякими придурками следить.

– Благодарю за информацию, – глип отвернулся от охранника и подошёл к Роману. – Чувствуешь что-нибудь?

– Что-то чувствую, – признался мужчина. Но что именно, он не понимал. Некий энергетический след, размытый в пространстве. Глип подключился к его сознанию и тоже попробовал разобраться в деталях.

– Тут был бой, – неуверенно произнёс Сейрон, оглядываясь на здание. – Не вижу деталей, слишком нечётко. Впрочем, что бы здесь ни произошло, Василий вышел отсюда целым и невредимым, а это главное. А пошёл он вон в том направлении.

Роман и Вера проследили за тем, куда указывала рука инопланетянина. Глип невесело усмехнулся:

– В метро.

***

Поначалу Сейрону приходилось разматывать клубок смутных ощущений, которые испытывал Роман. Но затем человек и сам начал что-то улавливать и понимать, постепенно научившись отделять верный образ от всех других, выискивать правильный путь там, где прошли тысячи людей. Возможно, это была интуиция. Возможно, просто иной уровень восприятия пространства и времени. Но образ Василия Трубачёва всё чётче очерчивался перед внутренним взором.

Всё-таки, не зря Роман прожил полгода в обличии альтаирца. Кое-какие способности у него всё же остались.

Творилось, однако, нечто странное. По каким-то причинам след Василия то почти исчезал, то проявлялся с очевидной ясностью. Создавалось ощущение, что Василий буквально выпадал из этого мира и даже из этого времени, материализуясь уже в другом месте.

След петлял, отслеживать его не становилось легче. Василий, по всей видимости, несколько раз поднимался на поверхность, а затем снова нырял под землю, причем, не заплатив за вход.

Несколько часов выматывающих поисков всё-таки дали результат, когда троица оказалась перед пунктом космической телепортации. Таких пунктов по всему миру насчитывалось от силы пара сотен, и попасть отсюда можно было не в другой город на планете Земля, а на другую планету, единственную внеземную колонию землян.

На Марс.

Глип, у которого интуиция была куда как чувствительней человеческой, расспросил контролёршу на входе в зону телепортации и выяснил, что та видела Василия, когда тот перелезал через турникет.

– Обозвал меня вислоухой крольчихой, представляете?! – возмущалась женщина, даже не догадываясь об истинной причине своей говорливости. – Пьянь какая-то! И главное, перелез-таки и смылся!

– Вы сообщили об этом на ту сторону?

– Сообщила, конечно, но они его не задержали! Он как-то прошмыгнул мимо них.

Глип кивнул.

– Большое спасибо за информацию.

Роман и Вера поджидали его в сторонке. Пришелец коротко пересказал им свой диалог с контролёршей, а затем непритворно вздохнул.

– Придётся перебираться на Марс. Не люблю низкую гравитацию, но это единственный путь.

– А может ну его, этого Трубачёва? – с надеждой предложил Роман, которому уже осточертело гоняться за этим незнакомым человеком.

– Ты можешь мне предложить равноценный объект для изучения? – вопросом на вопрос ответил Сейрон. – Меня терзает любопытство, а на этой планете давно уже не происходило ничего значительного и интересного. Василий Трубачёв – куда более ценный экземпляр для исследования, нежели ты. Можешь обидеться на меня, я не возражаю.

Он тонко издевался, понял Роман, используя свой альтаирский всепроникающий взгляд. Но делать-то всё равно нечего. Отказаться от помощи глипа человек просто не мог. Значит, придётся подчиняться.

– Вера, займись билетами, – приказал инопланетянин и указал взглядом на кассы.

– А ты куда? – подняла взгляд девушка.

– Ненадолго отлучусь.

Глип ушёл. Вера тут же направилась к кассам, и Роман остался один, чувствуя себя бесконечно одиноким. Он вяло осмотрелся по сторонам, читая вывески магазинов, всегда во множестве присутствовавших близ любых пунктов телепортации. Стоял суетливый шум. Гвалт голосов сотен людей делал пространство зыбким, и от этого никогда не стихавшего фона сами собой слипались глаза.

Вот тебе и связь с космосом! Вокзал какой-то, а не пункт телепортации. Позор, да и только.

Вера успела вернуться раньше глипа. Впрочем, и Сейрон не сильно задержался.

– Возьми, – он протянул девушке небольшую коробочку, покрытую алым бархатом. – Подарок. Всего лишь скромная компенсация за труды.

Девушка открыла коробочку и обнаружила в ней золотое колечко. Примерила. Полюбовалась. Коротко бросила:

– Спасибо.

Роман едва сдержал своё удивление. Вот это да! А не простые, оказывается, отношения между этими двумя! Вряд ли любовь – этот вариант слишком невероятен. Но глип был всерьёз обеспокоен тем, чтобы поднять девушке настроение, и ему это удалось. Не такой уж он и бесчувственный, каким казался.

– Билеты? – буднично спросил пришелец таким голосом, будто ничего не произошло.

– Купила, – так же коротко ответила Вера.

– Тогда идём. – Сейрон посомневался и вручил плюшевого слоника Роману. – Пусть Кашалот Фрэнк побудет у тебя.

– Это такая честь, – только и нашёл, что сказать мужчина, принимая игрушку.

– Ты наименее подозрителен из нашей тройки. Проблем не возникнет.

– А могут возникнуть? – приподнял бровь Роман, по-новому взглянув на «Фрэнка». – Что у тебя там спрятано?

– Оружие, – простодушно признался глип, направившись к турникетам.

– Успокоил, – скептически проговорил Роман, подумывая выбросить слоника где-нибудь по пути. От греха подальше. Во избежание.

Но не выбросил. Через турникеты прошли без проблем, хотя Роман точно знал, что их в этот момент просвечивают всеми возможными способами. Хорошенькую же подставу глип устроил. И не придерёшься.

Далее путь вёл вниз, под своды обширного бетонного коридора. Кругом двигались другие люди, каждый спешил по своим делам. Многие работали на Марсе, а жили на Земле, и мотались каждый день туда-обратно. Межпланетные путешествия становились обыденностью.

Коридор, по которому шли преследователи Трубачёва, имел с десяток метров в ширину и больше трёх в высоту. О приблизительной длине думать не приходилось – дальнего конца просто не существовало. Чем дальше, тем тусклее светили лампы, тем сумрачней становилось вокруг.

Глип уверенно вышагивал впереди, и из-за его спины Роман не мог разглядеть, что же там дальше. Он никогда не был на Марсе.

Вера неожиданно подхватила мужчину под руку и на недоумённый взгляд лаконично пояснила:

– Не люблю темноту.

Ладно, принято. Роман был не против. Он испытывал к этой девушке странную симпатию, хотя и сознавал, что не знает о ней ровным счётом ничего. Но сцены состоявшейся недавно близости, не ко времени всплывшие из памяти, вогнали мужчину в краску. Хорошо хоть здесь темно, и пылающих щёк не видно. А то мало ли, вдруг ещё неправильно поймёт…

Темнота вокруг сгустилась до почти осязаемого состояния. Повеяло холодом. И тут возникла резкая вспышка. Роману показалось, будто он начинает падать. Внизу живота и в груди возникло неприятное давление.

Ещё несколько вспышек вырвали из тьмы статичные силуэты окружающих людей. Лица у всех были спокойными. Они видели всё это не раз, и Роман тоже приказал себе быть сдержаннее.

Они продолжали идти, и постепенно в коридоре становилось светлее. А вместе со светом появлялась и необычная лёгкость во всём теле. Дышать, правда, стало чуточку сложнее, но Роман этого почти не заметил.

Глип замедлил шаг и поравнялся со своими спутниками. Вера тут же отлипла от Романа и пошла чуть в стороне. Какие же всё-таки у неё с этим пришельцем взаимоотношения?

– Не люблю низкую гравитацию, – тихо-тихо сказал Сейрон, угнетённо склонив голову. И только после этих слов Роман понял, что он уже на Марсе! Действительно, тело стало намного легче! Походка стала плавной, исчезла резкость, движения чуть замедлились. – Не радуйся раньше времени, – буркнул в его сторону глип. – Я предчувствую появление серьёзных трудностей у нас на пути.

– Умеешь ты всё-таки успокоить, – разочарованно вздохнул Роман и сунул пришельцу его слоника.

Глип не ответил.

***

След оборвался внезапно, вместе с телепатической связью. Был – и не стало. Осталось только ощущение, будто заветная цель ускользнула из-под носа в самый последний момент.

– Как же так? – разочарованно сказал Роман, уныло глядя себе под ноги. Он оказался в огромном торговом центре, аналогов которому на Земле не существовало. Российский сектор марсианской колонии носил незамысловатое название Марсоград, и сюда рвались толпы народу – искать работу, делать покупки и прикасаться к тайнам четвёртой планеты от Солнца.

Колония разрасталась быстро, привлекая к себе всё большее внимание, и многие фирменные магазины и большие компании открывали здесь свои филиалы. Результатом их сотрудничества и стало строительство этого торгового центра.

Роман остановился на втором ярусе. По одну сторону блестели витрины магазинов. По другую – огороженный провал одного из многочисленных внутренних двориков. В центре двора журчал фонтан, вокруг которого предусмотрительно были расставлены скамейки. Вера уселась на одной из них, оставив мужчин выискивать пропавший след. Её тоже утомила эта странная беготня.

– В этом нет твоей вины. – Глип стоял рядом с Романом и не глядел вниз. Его больше волновало происходящее вокруг. Он словно прислушивался к чему-то, но к чему – не говорил.

– Это конец, – вздохнул его собеседник, устало облокотившись на перила. Он смотрел на Веру. К девушке временами подходили мужчины – познакомиться. Она отвечала равнодушием. На Марсе, видимо, не так уж много красивых девушек. Немногочисленное местное население, по крайней мере, испытывало в них дефицит.

Глип обернулся. Тоже глянул вниз.

– Молодые самцы окружают самочку, – прокомментировал он без особого интереса.

– Тебя не беспокоит, что она может уйти вместе с кем-нибудь?

– Нет, не беспокоит. Она свободный человек, и вольна делать то, что захочет.

– Ой ли? – покосился на пришельца Роман. – Что захочет, говоришь? Да она же исполняет всё, что ты скажешь!

– Это её выбор. – Сейрон остался невозмутим.

– Всё-таки ты редкостная сволочь, – вздохнул мужчина, наблюдая, как девушка отшила очередного незнакомца.

Глип некоторое время молчал, решая, стоит ли отвечать. И сказал совсем не то, чего ждал от него человек.

– Вернёмся к нашей проблеме. Василий Трубачёв исчез. Его связь с тобой прервалась. И это может означать лишь два варианта. Либо наш друг мёртв. Либо он покинул эту планету.

– Либо перешёл на иной уровень существования, перестав отображаться в нашем пространстве, – предложил свою версию Роман, вспомнив, как след указывал на длительные исчезновения Василия.

– Нет. Даже если и так, его сигнал не пропал бы. Иначе мы бы не зашли так далеко. Так что вариантов два. Если он мёртв, то это, скорее всего, дело рук альтаирцев. А если он покинул планету неведомым нам образом, то здесь, вероятно, постарались краши.

– Краши? – удивился Роман. – А им-то зачем? Да и почему именно краши?

– Это вполне логично, ведь всего тридцать восемь минут назад, тогда же, когда оборвался след, четырнадцать кораблей крашей стартовали с Марса в сторону Поллукса.

– Откуда ты всё это знаешь? – удивлению человека не было предела. Хоть он и относился к глипу с неприязнью, но всё-таки уважал его за мощнейшую интуицию и способность мыслить разумно.

– Я просто подключился к информационному полю Марса, и все последние новости поступают прямо мне в мозг. Ты бы мог сделать то же самое, если бы не рефлексировал на ровном месте и не забивал себе голову тем, что тебя не касается.

Ага, вот и ответный выпад. А уже ведь начинало казаться, что у глипа вовсе отсутствуют какие-либо чувства. Ан нет, значит, пронять-таки его можно.

Роман нервно почесал переносицу и негромко буркнул.

– Я не умею. Да и всё равно, если это краши…

– Это краши, – перебил его глип, уже не сомневаясь.

– Раз уж это они, то что нам делать? За ними лететь? На плюшевом слоне?

– Ты недооцениваешь Кашалота Фрэнка, – покачал головой пришелец и даже погрозил пальцем. – Полететь за крашами можно. Только с чего ты взял, что нас там будут ждать с распростёртыми объятьями? Космическое пространство вокруг Кроана хорошо охраняется, и появление любого корабля в этом пространстве может быть расценено как вторжение.

– Значит, выхода всё-таки нет?

Инопланетянин вполне по-человечески вздохнул.

– Ты слишком быстро сдаёшься, мой юный ученик. Познай Силу и обрети уверенность.

– Хорош стебаться! – вскипел Роман. – У меня и так уже нервы на пределе.

Глип натянуто улыбнулся.

– Как скажешь, – легко согласился он. – Мы догоним крашей и вернём Василия Трубачёва. А поможет нам в этом делегация землян, направляющаяся на Кроан с дипломатической миссией.

– Какой ещё миссией? – не понял человек.

– Земля и Кроан намерены заключить мир. Об этом говорили даже в телевизионных новостях, я уж молчу про информационное поле. И, должен тебя обрадовать, наш билет на тот свет прибудет сюда ровно через тридцать пять секунд.

Роман завертел головой, не вполне ещё понимая, о чём или о ком говорит глип. Но мысленно отметил, что не перестаёт восхищаться способностью Сейрона быстро находить выход из всех передряг.

Этому у глипов точно следует поучиться.

***

Стеклянная кабинка лифта медленно опускалась с верхних этажей торгового комплекса. На каждом ярусе толпы людей. Продавцы, покупатели, уборщики, охранники, просто гуляки. Бродят, суетятся, болтают о всякой чепухе.

Так беззаботно, так беспечно. И никто не чувствует нависшего напряжения. И никто не знает, какой ценой обеспечивается их спокойствие.

Словно другой мир, не тёмная и ужасающая действительность, а малиновая оградка быта, обыденности. Все эти люди – миллионы людей! – живут как будто под колпаком, и им невдомёк, что колпак может в любую секунду треснуть.

И пусть реальный мир куда жёстче, чем эта витринная картинка, но иногда очень хотелось сбежать сюда, посмотреть на этих людей, подышать воздухом, пропитанным обманчивым спокойствием.

Генерал Волков сжал и разжал кулаки. Он не привык к сентиментальностям. Дома ещё можно себе позволить быть чутким. В остальное время – почти никогда. Огромная, нечеловеческая тяжесть давила на плечи, и с этим грузом надо было как-то жить.

О, да, какое же многообещающее было начало войны! Волков до сих пор был уверен, что всё сделал правильно. Не нанеси тогда люди упреждающий удар по Кроану, и кто знает, отбились ли бы потом, когда началось вторжение? Какая это была ответственность.

Одиннадцать героических недель. Семьдесят семь дней холодного ада, в котором ежесекундно гибли люди. Но гибли и краши. Тысячами. Миллионами. Может даже миллиардами, кто их считал!

Эти летающие мышки терпеливо ждали подходящего момента, чтобы перейти в решительную контратаку. Они теряли своих воинов, но продолжали ждать. Отдали большинство стратегически важных пунктов, но резерв по-прежнему оставался нетронутым. А люди наступали, радуясь победам и упиваясь самообманом. Гордыня – та ещё сука.

Ответный удар крашей смёл землян с Кроана меньше, чем за сутки. Это была не эвакуация. Это было бегство. И бегство не закончилось с возвращением на Землю, потому что краши начали масштабное вторжение. Они были намного сильнее сейхов, в войне с которыми Волков трижды был награждён за героизм в бою.

Настала очередь крашей убивать и уничтожать. Они дождались того времени, когда можно мстить за всех, кто погиб на далёкой родине.

Этой сдержанности, этому терпению генерал восхищался. Боялся и восхищался.

Война вскрывает истинный облик сражающихся. Те, кто казался тихими и безобидными, проявили себя бесстрашными героями. А те, кто кичился силой, забились в угол, боясь показать нос. Но, слава Богу, люди отбили все атаки. Не сразу, но отбили. А затем и глипы вмешались. Спасибо им, конечно. Здорово помогли эти большеголовые ублюдки. Если б ещё территории не покупали на Земле-матушке, так и вовсе были бы отличными ребятами.

Волков усмехнулся. У каждого есть свои интересы, за которые стоит бороться. А глипам, этим серокожим уродам, очень не хотелось, чтобы краши попортили купленные ими земли. Но да ладно. Их можно понять и простить.

Эх…

Понять и простить.

Нельзя понять всех этих людей! Вон тех, что ходят беззаботно за стеклом, покупают себе ненужные шмотки, жрут алкоголь, гогочут над пошлостями.

И нельзя простить самого себя. За то, что не уберёг многих хороших людей. За то, что не хватило сил защитить родную планету, превращённую в пылающую крепость. За то, что… Да мало ли, за что!

Подмывало – вот честно! – подмывало иногда свалить к альтаирцам. Впервые, когда возникла эта мысль, Волков прогнал её без всякого сожаления. И себя потом ещё укорил, мол, слабину даёшь! Седины позоришь! И мысль ушла, но потом ещё не раз возвращалась, оживая ночными кошмарами, вызывая дрожь в руках, заставляя срываться на родных и близких.

Но ничего. Уже позади всё самое трудное. Мирные переговоры между Землёй и Кроаном несколько раз срывались, но теперь-то уж точно будет подписан мир! Хватит, повоевали. Обе стороны выдохлись, и как бы краши не превосходили нас в развитии, даже у их возможностей есть предел. Потолкуем ещё с ними на наших условиях! Ещё посмотрим, кто кого переиграет!

Двери лифта открылись. Генерал, не торопясь, вышел на обширную площадку второго яруса и медленно побрёл вперёд, не глядя особо по сторонам.

– Павел Николаевич! Здравствуйте! – раздался рядом чей-то взволнованный и радостный голос. Волков поднял голову и смерил взглядом мужчину лет тридцати, шедшего навстречу. Несколько секунд смотрел на его лицо, пытаясь понять, откуда оно ему знакомо. И, наконец, вспомнил.

– Господи, Рома! Живой, паршивец!

– Живой, – смущённо улыбнулся Роман. Они обнялись, похлопали друг друга по плечам.

– Я грешным делом думал, что ты загнулся под Челябинском.

– Был к этому близок, – признался Роман, пожимая плечами. – Обошлось, как видите.

– Да что ты мне «выкаешь»! Ты ж меня на спине тащил! Дошёл до корабля! Донёс! Отстреливался, чёрт возьми, и донёс. Меня бы и в живых не было, если б не ты!

Волков говорил искренне, хоть Роман был и не единственным, кто спасал его задницу. Много было хороших ребят. Не выдали. Не сломались. И дрались за своего генерала, пусть он того и не заслуживал. Вот оно как в жизни случается. Когда чувствуешь безразличие к собственной жизни, судьба обязательно окунёт тебя мордой в унитаз, да надавит посильнее на затылок, чтобы подёргался, чтобы обратно потянуло, на воздух, к этой самой опостылевшей жизни, которая вдруг стала дороже всего.

Это память. Это ответственность. И это груз, который нести через жизнь. У каждого свой крест.

– Пал Николаевич, я слышал, вы опять на Кроан летите, – отчего-то смутившись, проговорил Рома. И решительно выпалил: – Возьмите меня с собой! Я не подведу!

– Да куда же я тебя, – удивился Волков, на секунду усомнившись, была ли эта встреча случайной. Но решил, что была – всё-таки о его визите в это место почти никто не знал, а те, кто знал, не выдали бы. – У меня и так охраны нормально. Спецы, эксперты, дипломаты. Зачем мне ещё один солдат?

Роман выдержал паузу, за время которой генерал отметил твёрдость его взгляда. А ведь повзрослел мальчишка. Есть в нём стержень, такой и впрямь полезнее любых экспертов будет. Хорошо же, когда рядом есть человек, которому можно довериться. И на которого можно всецело положиться.

– Я хочу снова побывать там, – медленно проговорил Роман, не отводя взгляда. – Я должен вернуться туда.

Волков ощутил уважение к этому молодому человеку. Он по-своему понял его стремление. Да, многие возвращаются на памятные места. Зачем? В поисках ответа, наверное. В поисках самого себя. В попытках обрести своё будущее, оглядываясь на прошлое. Так приходят люди на могилы – движимые желанием просто прикоснуться к тому, что ушло. И пусть прошлого не вернуть, но, хоть его и нет, оно всё же придаёт сил и помогает двигаться дальше.

– Бог с тобой, Рома. Полетели.

– Только я не один! – спохватился Роман и указал себе за спину. Волков глянул и нахмурился. Несколько секунд он молча разглядывал глипа, а тот бездушно смотрел в ответ.

– Забавный слоник, – сквозь зубы процедил генерал.

– Со мной ещё и девушка, – подлил масла в огонь Роман.

– Сдурел? – Волков неподдельно удивился. – Бабу-то зачем с собой тащишь? Баба на корабле – примета плохая. Да и корабль, если уж на то пошло, не резиновый.

– Это мои друзья, – ответил Роман. – И они знают, что такое война.

Спорить генерал не стал. Такими словами не разбрасываются, и тот, кто относится к ним с пренебрежением, не заслуживает уважения.

– Ладно, хрен с вами! – великодушно решил Павел Николаевич. – Уболтал старика!

***

Позже, оставшись один в номере гостиницы, Волков собирал чемодан. Затрезвонил видеофон. Генерал подхватил устройство, которое мысленно называл «зомбильником», и ответил на вызов.

– Волков.

– Паша, здоров! – на экране возникло грубое и неприятное лицо человека, которого генерал не видел очень давно и не видел бы ещё столько же, если честно.

– Ну здравствуй, Кастет. Вижу, время не пощадило. Кто тебе так рожу-то помял?

– Нашлись добрые люди! – усмехнулся бандит, продемонстрировав дырку в зубах. – Ты свою-то морду когда в последний раз видел? Спать хоть иногда надо!

– Кастет, я сейчас сброшу вызов. – У Волкова не было настроения продолжать этот разговор.

– Да не кипятись ты. Дело есть. Поможешь по старой дружбе, а?

Павел Николаевич замялся. С одной стороны, он не хотел иметь с этим человеком никаких общих дел. А с другой – вообще, да, был один старый должок.

– Что за дело?

– Да так, пустяки. От нас тут одна падла сбежала. Серая такая, с большой башкой. Никак найти не можем!

– Глип? – удивился Волков, сразу вспомнив, что и Роман собирался покинуть Солнечную систему в компании глипа. Зародилось нехорошее предчувствие.

– Ага, – сказал Кастет. – Он самый. Подставил он нас здорово и сбежал, сука. Можешь по базам пробить?

– А как он выглядел? Конкретнее? Высокий такой?

– Да не, мелкий ещё. Ростом с подростка. Красный комбинезон. Шрам есть на правом виске. Мы называли его Зрячим, но настоящее его имя… Так, сейчас припомню. Кейто Трин, кажется. Короче, кинь запрос в планетарный розыск! Ну там, типа, нарушитель закона, опасный психопат, что-то такое.

Волков представил, как сообщество глипов на Земле возмутится подобным шагом, но всё-таки пообещал:

– Сделаю, что смогу. Если найду, звякну. Ну, а нет, так нет. И не звони мне больше.

– Ладно-ладно, чистюля. Тут ещё одно дело. Просто предупредить хочу. Бойся ароиканца.

– Это ещё что за нечисть?

– Тварь такая. Нам Зрячий объяснял. Меняет облик, управляет пси-полями, владеет телепатией. Его кораблик подбили под Москвой сегодня перед полуднем. Мы сдуру его и приютили, теперь расхлёбываем. Много наших положил, гад. В одиночку! И его глипы тоже интересовали, имей в виду!

Волков припомнил: ему действительно сообщали о странном инциденте под Москвой. Из ниоткуда появился неопознанный летающий объект, с которым ближайшая военная база попыталась наладить связь. Объект не отозвался. Тогда позвонили начальству, и там дали добро на атаку. Объект был сбит над лесистой местностью новенькой ракетой класса «Цилиндр». Дорогое, надо заметить, оружие! Экспериментальное! Пожирает пространство в определённом радиусе. Защиты от него нет.

Достоверно известно, что неизвестный летательный аппарат упал в лес. Было обнаружено место крушения. Но ни самого аппарата, ни пилота так и не нашли.

Что ж. Ароиканец, значит? Существо, которое меняет свой облик. Об этом надо будет сообщить перед вылетом куда следует. Самому разбираться уже некогда – вылет завтра утром, земные дела подождут.

– Спасибо за инфу, – проговорил Волков. – У тебя всё?

– Ага. Ну, короче, не забудь. Жду звонка! Покеда.

Бандит разъединил связь. Волков выругался и бросил видеофон на кровать. Почти сразу же раздался новый звонок. Господи, да кто там ещё?

– Дедушка! – внучка Лиза опять звонила похвастаться своими успехами. – А я сегодня школу прогуляла!

– Это ещё что за новости? – рассердился генерал.

– Я болею! – радостно сообщил ребёнок, сияя розовыми щёчками.

– Лизавета Дмитриевна, вот вернусь, ремня получишь! Совсем тебя мать разбаловала!

Он продолжал делать вид, что сердится, а на душе становилось как будто бы легче, и отступала на время тяжёлая липкая тень. Не отпускают земные дела, как от них не беги. Прошлое не отпускает.

А будущее…

Будущее пускай подождёт.