Оружие победы и НКВД. Конструкторы в тисках репрессий

СОЗДАТЕЛИ РАДИОТЕХНИЧЕСКИХ СИСТЕМ

При наркоме НКВД Ежове радиосвязи не повезло особенно. Причины тому были личные. Ежов когда-то был военным комиссаром радиошколы 2-й базы радиотелеграфных формирований. В составе базы сложился сильный коллектив специалистов, которые позднее станут столпами отечественной техники военной связи: А.Т. Углов, А.В. Дикарев, А.Г. Шмидт, К.П. Иванов, Л.В. Виткевич и другие. Комиссар не смог вписаться в творческую среду русских интеллигентов. Мало того, показал себя совсем не на высоте своей должности. В приказе, подписанном начальником базы А.Т. Угловым, отмечалось, что «революционный военный трибунал Запасной армии республики своим приговором от 2 февраля 1920 года за принятие в радиотелеграфную школу двух дезертиров без соответствующей проверки военному комиссару Ежову объявляет строгий выговор с предупреждением».

Позднее А.Т. Углов стал первым директором ЦВИРЛ, в этой лаборатории (точнее, институте) будут в 1930-е созданы основные средства связи для РККА. Ежов погубил и А.Т. Углова, и его дело. Погубит и всех прежних своих коллег по работе во 2-й базе радиотелефонных формирований, и множество других специалистов.

Погибнет доктор технических наук Валериан Иванович Баженов, руководитель кафедры радиотехники МАИ, участвовавший в разработке авиационной радиоаппаратуры, погибнет Бронислав Антонович Валюсис, старший конструктор завода 208 в Ленинграде, где разрабатывалась и изготовлялась радиоаппаратура. Были расстреляны начальники отделов НИИС РККА Н.Н. Астахов и А.Н. Шахвердов.

Л.Л. Кербера, который тоже занимал пост начальника отдела НИИС РККА и выпустил наставление по радионавигации, единственное тогда в советских ВВС, арестовали и отправили в лагерь. Ему-то и было суждено стать летописцем «шарашки» Туполева.

Аресты прошли и в Научно-исследовательском институте техники связи разведуправления РККА. Начальник института, Александр Иосифович Гурвич, был также репрессирован. Любопытно, что советские разработки тех времен по скрытой связи — как проводной, так и беспроводной — были лучшими в мире.

Был арестован будущий академик С.А. Векшинский, главный инженер завода «Светлана», где производились радиолампы. Во время отсутствия этого крупнейшего специалиста по вакуумной технике завод будет производить плохие лампы.

В 1936—1937 годах были репрессированы такие крупные специалисты в области средств связи, как А.В. Водар, П.И. Епанешников, Л.Д. Исаков, Ф.А. Миллер, К.Ф. Престин, Г.М. Петухов, Л.И. Сапельков.

Неудивительно, что во время Второй мировой немцы имели лучшую технику связи.

Но наибольший урон Красная Армия в 1937 году, на мой взгляд, понесла из-за арестов, связанных с производством военной радиоаппаратуры.

Николай Михайлович Синявский был расстрелян 29 июля 1938 года. Хотя он был русским, родом из Брянска, польский вид фамилии дал основание причислить его к «Польска организация войскова». (По обвинению в причастности к этой организации были арестованы И.С. Уншлихт, Р.В. Лонгва, корпусной комиссар Я.Л. Авиновицкий, комдив В.Ф. Грушецкий, К.Ф. Квятек и другие.)

Н.М. Синявский был начальником 5-го Главного управления Народного комиссариата оборонной промышленности. Именно здесь производилась военная радиоаппаратура и часть оборудования, которое могло иметь военное применение.

...Перед 22 июня 1941 года в советский тыл было заброшено множество немецких диверсантов, которые еще до начала военных действий начали выводить из строя проводную связь. 22 июня 1941 года, с самым началом войны на колонны людей и техники начали пикировать «Юнкерсы», но весьма странно — не по центру дороги, а с края. Они уничтожали телеграфные столбы. У штабов Красной Армии остались для управления войсками штабные автобусы с радиостанциями — эти автобусы немцы легко замечали с неба и атаковали в первую очередь.

Уже в середине дня 22 июня командующий Западного фронта Павлов доложил, что из имеющихся у него трех радиостанций две уже разбиты, а третья повреждена. Ему пообещали прислать три новых радиостанции — но не прислали. В дальнейшем штаб фронта не только не руководил войсками, но даже не знал, где проходит фронт. В отчаянии Павлов сам выехал в войска. О его местонахождении не знали ни в штабе, ни в Кремле. Фронт потерял управление. Скоро войска четырех армий были окружены. Оставив пехотные части блокировать окруженных, немецкие танки ринулись прямо на Москву...

А вот немецкий пехотный батальон имел бронетранспортеры с УКВ радиостанциями с радиусом приемо-передачи 3 км и — на таких же бронетранспортерах — радиостанции для связи с командованием. В батальоне этих бронемашин было 12. На каждом танке, на каждой самоходке, на каждом самолете немцев была радиостанция. На советских же танках и самолетах их было мизерное число. По сути, каждый советский танк был предоставлен самому себе и не имел представления об изменяющейся обстановке боя в целом.

Немецкие «Ju-87» оставили о себе страшную память у советских пехотинцев и танкистов. Машина была тихоходной и, вообще говоря, ничего уникального не имела — но они блестяще уничтожали цели, поскольку на земле находился специальный офицер, который наводил самолеты. Кроме этого в составе подразделения «Юнкерсов» обычно летели два штабных самолета, которые по радио руководили налетом. Ф. Гальдер в своем дневнике так оценил связь Военно-воздушных сил РККА: «...войск связи ВВС в нашем смысле нет...»

В мире общепризнанно, что в начале 30-х годов практически единственной страной, в которой велись эксперименты в области радиолокации, был Советский Союз. Разумеется, работы велись не энтузиастами, и не в сарае — эти работы курировал и пробивал в высших инстанциях заместитель наркома по вооружению М.Н. Тухачевский. К примеру, вот одно из его обращений:

«Секретарю ЦКВКП(б) тов. Кирову.

7 октября 1934 года

Уважаемый Сергей Миронович!

Проведенные опыты по обнаружению самолетов с помощью электромагнитного луча подтвердили правильность положенного в основу принципа. Итоги проведенной научно-исследовательской работы в этой части делают возможным приступить к сооружению опытной разведывательной станции ПВО, обслуживающей обнаружение самолетов в условиях плохой видимости, ночью, а также на больших высотах (до 10 тыс. метров и выше) и дальностью (до 50—200 км). Ввиду крайней актуальности для современной противовоздушной обороны развития названного вопроса очень прошу Вас не отказать помочь инженеру-изобретателю тов. Ощепкову в продвижении и всемерном ускорении его заказов на ленинградских заводах. Более детально вопрос Вам доложит тов. Ощепков в Ленинграде.

Заместитель народного комиссара обороны Союза ССР Тухачевский М.Н.».

В этом письме Тухачевский ходатайствовал за изобретателя-энтузиаста, который предложил использовать радиоволны для обнаружения самолетов в системе ПВО. Тогда Павел Ощепков не был известен, не имел ни особых званий, ни особых заслуг. По образованию он был инженером и являлся одногодичником Псковского зенитного артиллерийского полка. Высказанную П.К. Ощепковым идею поддержал командир полка В.М. Чернов, который сделал все, что мог, чтобы о ней узнали в Народном комиссариате обороны. В декабре 1932 года Павла Ощепкова командировали в Москву для работы в Главном управлении противовоздушной обороны РККА. Именно Ощепкову в течение последующих 5 лет, вплоть до самого ареста, придется определять политику в области методов обнаружения самолетов.

Следует заметить, что обнаружением самолетов в конце 1930-х занимались и в других ведомствах. К примеру, в Главном артиллерийском управлении Наркомата обороны стремились обнаружить самолет и навести на него зенитные прожекторы, чтобы облегчить уничтожение самолета противника артиллерией. Поскольку удержать самолет в прожекторах сложно, это был тупиковый путь. Немцы сразу начали развивать ПВО с использованием радиолокаторов, и это позволило им довольно быстро прийти к идее зенитных ракет.

Со временем П.К. Ощепков стал руководить разработкой систем радиообнаружения для ПВО. Он же предложил систему обнаружения самолетов «Электровизор», представляющую собой ряд станций кругового обзора с дальностью обнаружения 100—200 км.

По приказу маршала М.Н. Тухачевского он возглавил специальное конструкторское бюро, КБ У ПВО РККА.

В 1934 году специалисты разработали основные теоретические предпосылки для радиообнаружения самолетов. На основе этих предпосылок была создана аппаратура, которая успешно прошла испытания.

После ареста и расстрела М.Н. Тухачевского, конечно, принялись и за П.К. Ощепкова. Он был осужден по «Делу Тухачевского».

Академик А. Иоффе, хорошо знавший Павла Ощепкова, неоднократно предпринимал попытки по его освобождению. Сдвинуть дело с мертвой точки удалось только в 1942 году, когда стало известно о значительных успехах в радиолокации у англичан. Иоффе решил обратиться к Г. К. Жукову, который, тщательно изучив проблему и ознакомившись с мнением специалистов, подписал письмо Сталину. Во время личной встречи с ним И.В. Сталин спросил:

— А вы, товарищ Жуков, знаете инженера Ощепкова?

— Лично не знаю, но наслышан о его таланте изобретателя устройства по обнаружению воздушных целей. Он, товарищ Сталин, необходим для возобновления и продолжения исследовательских работ по радиолокатору. Полагаю, его необходимо направить в создаваемое КБ.

Сталин направил на Жукова свой тяжелый взгляд:

— Вы доверяете изобретателю и тем ученым, которые подписали письмо? Ваша подпись там тоже есть. НКВД не считает нужным освободить этот инженера. Вы берете на себя полноту ответственности?

— Я готов, товарищ Сталин, нести ответственность. Считаю необходимым срочно создать конструкторское бюро, вернув туда тех, кто показал себя там с лучшей стороны. Ощепков таковым и является.

— Хорошо, товарищ Жуков. Вы меня убедили. Хотя товарищ Берия может на вас обидеться. Но дело обороны важнее всех обид.

Создатель радиолокации был освобожден.

В 1970-х годах Ощепков написал книгу воспоминаний «Жизнь и мечта». Наверное, в названии следовало бы поменять слова: «Мечта и жизнь»...

Лидерство (до 1937 года) Советского Союза в радиолокации совершенно не удивительно. Вспомним, что начало было положено в России, когда изобретатель радио Попов обнаружил, что металлический корпус корабля отражает радиоволны. Возникла мысль о возможности применения радиоволн для контроля за перемещением кораблей и для охраны фарватеров.

«Применение источника электромагнитных волн на маяках в добавление к световому или звуковому сигналам может сделать маяки работоспособными в тумане и в бурную погоду; прибор, обнаруживающий электромагнитную волну, звонком может предупредить о близости маяка, а промежутки между звонками дадут возможность различать маяки. Направление маяка может быть приблизительно определено, пользуясь свойством мачт, снастей и т.п. задерживать электромагнитную волну, так сказать, затенять ее» — писал Попов в 1897 году.

В дальнейшем принцип радиолокации был усовершенствован. Предлагалось испустить короткую по времени волну, после чего прекратить передачу и ждать ее отражения. По времени между испусканием волны и ее возвращением можно было определить расстояние до объекта.

Но это легко в теории, в практике же для этих целей требуется использовать очень короткие волны, поскольку длинные просто обогнут препятствие и не отразятся. Источник же коротковолнового излучения на лампах долгое время было создать трудно.

Выход был найден в СССР, Дмитрием Аполлинариевичем Рожанским. В 1920 году он начал исследование процесса управления электронами в магнитном поле, а в 1924 году на съезде физиков в Ленинграде рассказал о возможности получения таким путем колебаний сверхвысоких частот. Этот доклад сыграл роль в появлении важного для развития радиолокации прибора — магнетрона, авторство на который оспаривают несколько стран. Длина коротких волн, получаемых при помощи магнетрона, составляет около одного миллиметра, а мощность импульсов — тысячи киловатт.

Но почему же Рожанский так мало известен у нас в стране?

По очень простой причине: в свое время он был арестован. Но сказать только это — это не сказать почти ничего. Самое важное в этом аресте — его причина.

Когда осенью 1930 года началась подготовка к показательному делу «Промпартии», на предприятиях и в институтах прошли заседания, на которых присутствующие должны были проголосовать за смертную казнь инженерам, обвиняемым по делу «Пром-партии». Сам процесс еще не состоялся, вина не была доказана, но голосовать за смертную казнь участники собраний были уже должны. Рожанский при голосовании воздержался. В результате 5 октября 1930 года ученый был арестован, а 29 ноября и уволен с работы.

Сразу же после этого в одной из газет появилась статейка-доносец, озаглавленная «Рожанским не место в семье советских ученых». В ней говорилось:

«Лучшие представители технической интеллигенции резко ставят вопрос о том, что настало время раз навсегда сейчас покончить с нейтральностью и аполитичностью. Либо — либо. Либо беззаветно отдать все свои силы на службу социалистическому строительству — вместе с партией, вместе с рабочим классом. Либо оставаться в «болоте» и лить воду на мельницу вредителей и контрреволюционеров, на мельницу наших заклятых классовых врагов.

В отдельных высших учебных заведениях отдельные научные работники из так называемого «болота» во время обсуждения сообщения о раскрытой контрреволюционной организации вскрыли свое политическое лицо.

Когда основная масса научных работников требовала расстрела контрреволюционеров-вредителей (...), когда основная масса научных работников голосовала именно за расстрел — отдельные научные работники, прикрываясь либерализмом, гуманизмом, аполитичностью имели наглость воздержаться от голосования по этому поводу. Этим самым они выразили свое сочувствие вредителям, выступившим с планом удушения костлявой рукой голода миллионов трудящихся, строящих свое социалистическое общество труда. Такие случаи имели место в Москве. Имели место и в Ленинграде.

Характерный такой случай имел место (любопытный стиль: три раза подряд слова «имел место». — А.П.) на собрании секции физико-математического института. Профессор института Рожанский во время единогласного (? — А.П.) принятия резолюции о том, что все научные работники объявляет себя мобилизованными на ликвидацию прорыва и считают совершенно правильным расстрел организаторов голода, воздержался при голосовании.

Свою позицию он мотивировал принципиальными соображениями «против смертной казни». Никак иначе, как защитой вредителей, такое выступление проф. Рожанского нельзя квалифицировать. Секция научных работников института должна из этого выступления сделать соответствующие политические и организационные выводы. Подобным Рожанским не место в семье советских ученых».

И здесь следует вспомнить добрым словом А.Ф. Иоффе, который избавил Рожанского от угрозы расстрела. Иоффе отправился к самому Г.К. Орджоникидзе. Через 2—3 месяца Рожанского доставили в одно из первых тюремных КБ — Ленинградское техническое бюро, а 26 июля 1931 года дело было прекращено за недостаточностью улик.

В 1932 году Рожанский предложил конструкцию нового прибора — «клистрона». Клистрон мог генерировать такие же короткие волны, как и магнетрон, но, в отличии от магнетрона, его длину волны можно было регулировать изменением напряжения на одном из электродов.

Клистрон и магнетрон позволили Советскому Союзу развернуть работы по радиолокации.

В декабре 1933 года в Гребном порту в Ленинграде начались опыты с аппаратурой радиообнаружения, созданной Ленинградским электрофизическим институтом и группой Ю.П. Коровина из Центральной радиолаборатории.

В 1934 году П.К. Ощепков представил проект «тепловизора» — одного из первых вариантов радиолокационных комплексов. КБ Ощепкова занялось созданием системы дальнего обнаружения — «Вега» (с непрерывным излучением), которое должно было оповещать зенитчиков о появлении цели, а также системой ближнего обнаружения — «Конус», которая была призвана дать точное целеуказание. КБ Ощепкова определенно было первым, что пыталось поставить радиолокацию на службу ПВО.

21 августа 1934 года под Москвой были проведены испытания первых радиолокаторов. Перед испытаниями М.Н. Тухачевский поинтересовался у специалиста в области электротехники академика М. Шулейкина о перспективе «электровизора». Академик был категоричен: «Все это чепуха! В этом я уверен больше, чем в том, что стою на земле!» Ощепков упросил академика сесть за пульт электровизора. Через полчаса Шулейкин сказал: «Я ошибся. Мы присутствуем при рождении совершенно новой техники и нового направления в науке».

1 апреля 1935 года в Ленинградском физико-техническом институте была создана лаборатория по разработке аппаратуры радиообнаружения самолетов с использованием импульсного метода. В состав лаборатории вошел Д.А. Рожанский. В июле 1935 года к ним присоединился Юрий Кобзарев. В результате работ в Ленинградском физтехе был создан импульсный метод радиообнаружения. В 1935 году на Ленинградском заводе № 209 имени Коминтерна по заказу Управления ПВО были созданы основные элементы системы «Электровизор», основанные на непрерывном методе излучения и приема. Совместно с учеными Ленинградского физико-технического института (ЛФТИ), под руководством Рожанского, была также изготовлена импульсная аппаратура «Модель-2».

В 1936 году Д.А. Рожанский скончался, и работы возглавил Ю.Б. Кобзарев.

А затем...

Завершение работ над системами «Рапид», «Электровизор», «Модель-2» и других не было предусмотрено планами Управления ПВО РККА.

В связи с отсутствием финансирования во второй половине 1930-х годов разработки этих систем прекращены, а скоро арестовали и самого Ощепкова.

Работы Ощепкова продолжил Ю.Б. Кобзарев. Под его руководством в Научно-исследовательском институте связи РККА (НИИС РККА) была начата разработка системы «Ревень» для радиообнаружения самолетов и определения расстояния до них. Испытания прошли успешно, и в 1938 году были изготовлены два экспериментальных образца.

Приказом наркома обороны Климента Ворошилова 10 сентября 1939 года система радиообнаружения «Ревень» под индексом РУС-1 (радиоулавливатель самолетов первый) была принята на вооружение Красной Армии. Следует особо отметить, что РУС-1 была создана на основе идей Ощепкова.

В 1939 году в ЛФТИ (руководитель работ Юрий Кобзарев, разработчики Павел Погорелко, Николай Чернецов) и НИИС РК КА (руководитель работ Шестаков) был создан экспериментальный образец установки дальнего обнаружения воздушных целей «Редут». Разработка опытных образцов «Редута» была поручена ленинградскому НИИ радиопромышленности. Этот институт находился в составе НКВД, работы в нем велись в основном силами репрессированных ученых и конструкторов. Руководил работами А. Б. Слепушкин. Скоро новая система была создана и под названием РУС-2 принята на вооружение.

Но темп был потерян. Начало войны Советский Союз встретил с 44 станциями РУС-1 (из них 28 в войсках) и всего одним-единственным РУС-2. С началом войны было выпущено еще несколько станций РУС-2, но поскольку производство находилось в Ленинграде, его скоро пришлось прекратить.

С самого же начала войны стала ясна важность радиолокаторов.

В июле 1941 года одну систему РУС-1 развернули в составе 1-го корпуса ПВО в Московской зоне на рубеже Ржев—Вязьма. К концу сентября в Московской зоне работали 8 РУС-1. Но РУС-1 могли только оповещать о налете, и не более. Существовала лишь одна опытная батарея со станциями наводки. 21 июля 1941 года НИИ радиопромышленности смонтировал под Можайском опытную станцию «Порфир» метрового диапазона с дальностью обнаружения 200—250 км, с антенной высотой 25 и длиной 7 м.

Как только станция вступила в строй, отвечающий за ее работу В.В. Тихомиров бросился к начальнику станции — экран светился многочисленными точками. Того разобрало сомнение — исправна ли аппаратура. В. В. Тихомирову удалось убедить, что исправна. Информация о приближении большого числа самолетов пошла по команде. Как оказалось, она была совершенно правильной — именно в этот день немцы предприняли свой первый массированный налет. Этот налет был успешно отражен.

Ленинград прикрывали радиолокационные станции из 2-го корпуса ПВО. Ладожскую «Дорогу жизни» прикрывали РУС-2.

Здесь я хотел бы рассказать об одном из ученых, которые работали в войну в свердловской «радиошараге».

Перед войной и в начале войны Лев Термен работал у Мясищева, где занимался явно не своим делом — системами автоматического управления огнем. А этот ученый был весьма большой величиной в области радио и телевидения. О нем вспомнили лишь сравнительно недавно, во время «перестройки», да и то лишь как о создателе «терменвокса» — музыкального инструмента, тоном и громкостью которого можно было управлять движением руки. Менее известно то, что автор «терменвокса» еще в 1920-х годах создал свою систему телевидения. О системе телевидения, разработанной Л.С. Терменом, А.П. Константиновым и другими, академик А.Ф. Иоффе рассказывал корреспонденту журнала «Огонек» 21 ноября 1926 года: «Открытие Л.С. Термена огромно и европейского размаха... Лучшим доказательством практической удачи сконструированного прибора является демонстрационный опыт Л.С. Термена, показанный им в физической аудитории нашего института. Мы видели на экране движение человеческой руки, проходившее в те же моменты за стеною в соседней комнате!» Телевизор Термена имел экран 150 на 150 сантиметров с разрешением в 100 строк. В 1927 году военные лидеры СССР — Ворошилов, Тухачевский и Буденный — видели на экране Сталина, идущего по кремлевскому двору.

Военные поспешно засекретили это изобретение, так как хотели использовать его для погранвойск. В истории телевидения эта система долго не упоминалась, поскольку в конце 1920-х годов Термен был привлечен к разведывательной работе. В 1939 году он был арестован.

Лев Сергеевич Термен родился в 1896 году в дворянской семье. На фамильном гербе выходцев из Франции Терменов были оливковые ветви и девиз: «Ни больше, ни меньше». Род французских дворян Терменов вел свою историю с 1525 года. Представитель двенадцатого поколения Терменов Лев родился в Петербурге. Он получил обычное для тех времен дворянское воспитание. У юного Льва был жгучий интерес ко многим областям человеческой деятельности. Поначалу он заинтересовался механикой. Любящий папа стал покупать маленькому Леве разные механизмы, позволяя их разбирать, чтобы выяснять их устройство. Потом Льва увлекла астрономия, затем заворожила музыка. Он поступил в консерваторию, а чуть позже и на отделения физики и астрономии Петербургского университета.

Наступила война. Закончив высшую офицерскую школу электротехников, Лев Термен стал подпоручиком Электротехнического отряда. После революции его призвали в Красную Армию и назначили начальником Царскосельской радиостанции.

В разгар Гражданской войны А.Ф. Иоффе пригласил Термена в созданный им в Петрограде Физико-технический институт на должность заведующего лабораторией. Здесь и родились система телевидения Термена и его знаменитые устройства электронной музыки.

В 1922 году по специальному приглашению Термен показал свой инструмент Ленину, причем аккомпанировала ему на рояле Фотиева, секретарь В.И. Ленина. В последующие несколько лет, по рекомендации В.И. Ленина, Термен ездил с показами-концертами по России. В 1924 году он получил патент на усовершенствованную систему — «Музыкальный инструмент с катодными лампами», который и получил название «терменвокс».

Скоро Термен понял, что тот же принцип может быть использован для «радиосторожа»: приближение «нарушителя» к скрытому в двери контуру может вызывать сигнал тревоги. Скоро охранные устройства Термена были установлены в Госбанке, ГОХРАНе и в Эрмитаже. Занявшись телевидением, Термен предложил новую систему, которая на то время давала лучшее качество изображения.

Яну Берзину, начальнику 4-го армейского управления (прообраза будущего ГРУ), который был на концерте Термена в Москве, пришла в голову идея: оформить эти патенты в США и создать торговые представительства по эксплуатации изобретения, под «крышей» которых смогут работать спецслужбы.

Термен отправился в США. Там он давал концерты, заводил многочисленные связи и скоро стал знаменит и даже богат. Термен подружился с молодой и талантливой скрипачкой, уроженкой Риги Кларой Райзенберг (позже известной как Клара Рокмор), которую заинтересовал новый инструмент; в последующие годы ее концерты имели большой успех.

В Америке Термену пришло в голову совместить танец и звук. Он разработал новый элемент, который воспринимал движение: теперь это была не «антенна», а большая плоскость, трансформировавшая движения танцора в музыку. Во время исследований он познакомился с танцовщицей-негритянкой Лавинией Вильямс, между ними вспыхнул роман, и в 1938 году они поженились (брак с прежней супругой распался вскоре после ее приезда в США).

Тем временем в СССР началась большая чистка. В августе 1938 году в гавань Нью-Джерси зашел советский корабль «Старый большевик», чтобы вернуть Термена на Родину. Много позже Термен говорил, что хотел взять с собой Лавинию, но ему в последний день сказали, что сейчас это не удастся, и что она приедет позже. Когда за ним пришли, Лавиния случайно оказалась дома, и у нее создалось впечатление, что его увели насильно.

В Ленинграде Термен нашел большие перемены. Его друг, ученый Александр Константинов, с которым они делали свою систему телевидения, был арестован по 58-й статье и получил «десять лет без права переписки» «за попытку изготовить сейсмическую бомбу для убийства Сталина на заседании президиума». В родном институте к гостю из Америки отнеслись холодно, и Термен отправился в Москву в надежде найти там поддержку. 15 марта 1938 года его арестовали и отправили в Бутырскую тюрьму. Видимо, в грехах Термен упорствовал — только в августе «тройка» приговорила его к 8-ми годам за «участие в контрреволюционной организации». Сначала Термен возил тачку на строительстве железной дороги, но довольно скоро изобрел устройство, с помощью которого упростилась перекатка бревен. А в 1940 году с помощью Туполева Термена перевели в авиационную «шарагу». В молодые годы Термен имел некоторое отношение к авиации — сделал самолетный альтиметр своей конструкции. Термен попал к Мясищеву и делал оборудование для высотного бомбардировщика. Самолет в серию не пошел.

Затем Термена перевели в другую, радиотехническую шарагу, в которой он проработал остаток войны.

...4 июля 1945 года посол США Аверелл Гарриман получил подарок — деревянное панно с изображением государственной печати США. Только через семь лет американцы обнаружили, что в панно находится подслушивающее устройство. Устройство было гениально простым и представляло собой цилиндр с мембраной и металлическим стержнем. Из дома напротив на панно направлялся высокочастотный луч, колебания от звука заставляли колебаться мембрану, которая модулировала луч. Через стержень-антенну сигнал возвращался назад, чтобы его демодулировали. Источников питания не требовалось никаких.

Разгадав принцип, англичане позднее использовали точно такую же антенну при подслушивании разговоров в советском посольстве.

За данную систему прослушивания Термена наградили Сталинской премией, освободили и даже дали двухкомнатную квартиру. Оказавшись на свободе, Термен оказался ни с чем — лучшие годы прошли в тюрьме, никаких трудов и степеней он не имел. Он запросился назад, на свою прежнюю работу, уже в качестве «вольного». В 1964 года Термена отправили на пенсию. Но он хотел продолжать трудиться. Какое-то время Термен работал в московской консерватории, затем — в акустической лаборатории университета, «механиком 6-го разряда».

В 1991 году американец Стив Мартин собрался сделать фильм о Термене и организовал его поездку с дочерью в США. После Америки Термен съездил еще в Нидерланды, а в 1993 году Лев Давидович Термен скончался...

Это сейчас кажется невероятным, но Советский Союз мог стать и родиной телевидения, и родиной магнитозаписи. Российская империя оставила для этого достаточное наследство. Первую передачу телевизионного изображения произвел работавший в России Розинг, еще задолго до революции. Но эксперимент Розинга был чисто теоретическим, чтобы создать реальное телевидение, нужно было преодолеть множество технических проблем. Одну из них решил еще один наш соотечественник, Б.А. Рчеулов, который изобрел диссектор — высокочувствительный преобразователь света в сигнал. Позднее этот элемент был усовершенствован М. Дикманом и Р. Хеллом в 1925 году и Ф. Фарнсвортом (США) в 1930 году и сыграл важную роль в развитии телевидения.

А в 1925 году Рчеулов создал одну из систем механического телевидения. В наши дни получили развитие более прогрессивные электронно-лучевые системы — но механическая для того времени была технологически более простой. И тот же самый Б.А. Рчеулов создал первую запись телевизионного сигнала на магнитной ленте.

На все это, возможно, кто-то с иронией возразит: «Россия — родина слонов, все было создано в России». В самом деле, странно, что столь много технических новшеств появилось именно в нашей стране, а некоторые изобретатели давали по несколько основополагающих идей.

Борис Александрович Рчеулов родился 10 августа 1899 года, а в 1909 году был зачислен в Александровский кадетский корпус. Кроме этого Борис Рчеулов посещал лекции в Электротехническом институте.

После Октябрьской революции кадетский корпус был преобразован в трудовую школу. Окончив ее в 1918 году, Борис поступил в институт, но его призвали на военную службу.

К 1919 году относится его первое изобретение — «говорящий кинематограф». В 1925 году появляется еще одно изобретение — одна из систем телевидения с механической разверткой. Поскольку никто не финансировал его работы, Рчеулов обратился за рубеж, к известному скрипачу Хейфицу. Одним из элементов системы записи и воспроизведения изображений была запись электрических сигналов на магнитную ленту. Разрыв Англией дипломатических отношений с СССР в сентябре 1927 года привел к тому, что Рчеулову было отказано в продлении визы, и потому довести до конца изобретение не удалось. Тем не менее кое-что было запатентовано, и в иностранной научной литературе до сих пор встречаются ссылки на английский патент от 4 января 1927 года на «Усовершенствованную систему записи и воспроизведения изображений». Хотя система механической развертки оказалась бесперспективной, замысел записи телевизионных сигналов на магнитную ленту намного опередил свое время.

Когда Рчеулов вернулся в СССР, он сделал еще ряд изобретений: в области автоматической телефонной связи, оптики, фотографии, аэрофотосъемки, изобрел электролитический конденсатор, паяльную проволоку из припоя с сердцевиной, заполненной канифолью, и т.д.

Но в 1931 году его отец был репрессирован и отделы кадров уже не хотели иметь дело с изобретателем. Только в начале войны ему удалось найти применение своим талантам — он стал начальником радиомастерских.

Когда в 1939 году Москву посетил Риббентроп, то, проходя по коридору, он увидел стенографисток, записывавших радиопередачи, и изумился: «У вас все еще записывают? А у нас...» И тут же он осекся, поняв, что может выболтать какую-нибудь тайну. В Германии радиоперехват осуществлялся с помощью магнитофонов. В СССР этого еще не было...

Рчеулов скончался 10 февраля 1942 года, в больнице.

Самую первую армейскую радиостанцию в Советской России создал Александр Львович Минц. Он же создаст потом самую мощную радиостанцию. Он же сыграет важную роль в создании системы ПВО столицы.

Тем не менее о А.Л. Минце тоже долгое время старались не вспоминать. А его заслуги перед страной очень велики.

...Одной из главных целей для немецкой авиации в Москве была радиостанция имени Коминтерна. Имея сверхмощные радиопередатчики, эта радиостанция доносила до оккупированных территорий весть, что Москва не взята, что упорное сопротивление продолжается. Сбито столько-то самолетов, уничтожено столько-то танков. Снова пришлось после упорных боев оставить несколько населенных пунктов — но враг несет потери и рано или поздно Победа будет за нами.

Радиоволны мощной радиостанции шли по всему миру. В Югославии их слушали партизаны Тито — это давало им надежду для продолжения борьбы.

...Радиостанция имени Коминтерна была пущена в строй выдающимся советским радиотехником Александром Львовичем Минцем. В 1941 году он продолжал отбывать свой срок — но не в «исправительно-трудовом лагере», как должен был по приговору, а в тыловом Куйбышеве, где строил новую радиостанцию. Но обо всем по порядку.

Александр Львович Минц родился в ночь с 1894 на 1895 год — но можно сказать, что он родился не только в канун нового года, но и в канун новой эры. Именно в 1895 году А.С. Попов продемонстрировал свой первый в мире радиоприемник.

Свое первое изобретение в этой области А.Л. Минц сделал в 1916 году, еще студентом физико-математического факультета университета. Оно называлось «Устройство для парализования действия неприятельской радиостанции». В то время шла война, радиосвязь уже широко использовалась обоими воюющими сторонами, и эта тема была актуальна.

В 1918 году Александр Минц закончил университет, в этом же году вспыхнула Гражданская война. В 1920 году его отец, инженер-предприниматель, владевший в Ростове фабрикой приборов, при приближении красных бежал из города. Александр же не захотел оставить квартиру — мало того, отказался пустить на постой красного командира. Наутро он был арестован как «белый шпион». Арестант предложил организовать в составе Первой Конной радиодивизион. Идея была принята, и Минц не только получил свободу, но и стал начальником радиодивизиона. В рядах Первой Конной армии он участвовал в походе против Пилсудского.

Однажды командарм С.М. Буденный поручил ему передать приказ окруженной дивизии выйти из окружения и соединиться со штабом. Но, подойдя к дивизии на расстояние радиосвязи, Минц сам оказался в окружении. Разведка доложила об этом Буденному, и тот распорядился любой ценой вызволить радиодивизион. Этот эпизод описан Исааком Бабелем в его книге «Конармия».

После окончания Гражданской войны А.Л. Минц занялся научной деятельностью. И очень удачно. Успех следует за успехом. В 1922 году А.Л. Минц разработал первую ламповую радиостанцию для Красной Армии.

Советская военная техника связи фактически ведет свое начало с 1923 года, когда на вооружение войск связи поступила первая ламповая радиостанция «АЛМ» — Александр Львович Минц (до 1923 года в Красной Армии были в эксплуатации только искровые передатчики фирмы «Телефункен»),

В январе 1923 года А.Л. Минц и П.Н. Куксенко запатентовали феррорезонансную схему, в которой настройка приемного контура в диапазоне длин войн от 500 до 2000 м осуществлялась перемещением железного сердечника. После разработки специальных материалов (феррокарт, магнетит, карбонил и др.), состоящих из тонкого молотого порошка, прессуемого в твердую массу, этот метод стал повсеместно применяться для настройки катушек приемников.

12 октября 1924 года начались регулярные передачи Сокольнической радиостанции, созданной под руководством А.Л. Минца. Здесь им проводились первые опыты передачи по радио концертов, трансляции опер и спектаклей из залов театров.

4 октября 1925 года, в день похорон М.В. Фрунзе, под руководством А.Л. Минца был организован первый радиорепортаж с Красной площади.

В том же 1925 году было решено устроить трансляции из Большого театра. Вот как писал об этом сам Александр Минц:

«Больше всего трудностей возникло при организации передач из Большого театра, зал которого был очень велик. Мы обратились к дирекции с просьбой указать, в какой точке следует поставить микрофон. Нам указали на большую царскую ложу. Мы поставили микрофон, и — о ужас! У нас создалось впечатление, что весь зал простужен — нескончаемый кашель зрителей заглушал музыку и пение.

Тогда в дирекции сказали: «Есть одна магическая точка, но туда очень трудно забраться. Она находится в центре люстры. Если сумеете установить там микрофон, все будет в порядке». В ту пору мы все занимались спортом и спуститься на люльке внутрь люстры показалось не таким уж трудным делом. Эта миссия выпала на мою долю. Я поставил микрофон в люстре. Свет в зале погас, началась передача и мы упали духом: звук «поплыл». Сегодня мы сказали бы, что реверберация зала была очень велика, и звук продолжался дольше, чем длился при пении. Наконец, установили микрофон в одной из боковых лож над оркестровой ямой. Не желая больше рисковать, отказались от оперы и ограничились трансляцией балета «Лебединое озеро».

Успех окрылил и в феврале 1926 года мы решили организовать радиопередачу с Красной площади. Задумали транслировать бой курантов Спасской башни Кремля. Пошли договариваться с комендатурой о том, чтобы подвесить между башенными колоколами наши микрофоны. В комендатуре нам все это сделать категорически запретили. Как же быть? Дело в том, что мы уже успели заинтриговать слушателей тем, что в перерывах между передачами несколько раз объявили: «Слушайте сегодня в двенадцать часов нашу новую передачу». Но о том, что это будет за передача, не сказали.

Тогда мы поставили микрофон в слуховом окне на чердаке одного из зданий, которое ближе всего располагалось к храму Василия Блаженного. Подготовившись, я занял пост примерно в десять вечера. В контрольном телефоне послышались звуки вечерней Красной площади — прошел трамвай, мчались извозчики, послышались шаги и голоса людей. Вдруг, после одиночных ударов раздался мелодичный звон колоколов, исполнявших «Интернационал». Так родилась не только трансляция боя Кремлевских курантов, но и неповторимая передача с Красной площади».

В 1931 году А.Л. Минц впервые предложил и затем осуществил при строительстве радиостанции имени Коминтерна блоковую систему. При строительстве мощной радиостанции в Цинциннати (США) в 1934 году советская система блоков была заимствована американцами.

20 марта 1933 года начались испытания в то время самой мощной в мире 500-киловатной радиостанции имени Коминтерна. Автором проекта и руководителем строительства был А.Л. Минц. 1 мая 1933 года радиостанция вступила в эксплуатацию.

В августе 1938 года вступила в строй коротковолновая 120-ки-ловатная станция РВ-96. По мощности и другим техническим показателям она заняла первое место в мире среди подобных станций. На станции была применена оригинальная система сложения мощности в эфире, предложенная И.Х. Невяжским, и широкодиапазонные антенны, разработанные А.Л. Минцем. Передачи радиостанции РВ-96 принимались далеко за пределами СССР.

Благодаря созданным Минцем мощным радиопередатчикам в СССР была создана служба Международного вещания на английском языке. Она сыграла очень важную роль, разъясняя зарубежным слушателям политическую линию Советского Союза. А в 1962 году она передала речь Хрущева, которая положила конец Карибскому кризису.

...В 1938 году после возвращения из командировки в США А.Л. Минц был арестован. Скорый приговор гласил: «10 лет исправительно-трудовых лагерей». Сначала Минц сидел в Бутырской тюрьме, затем его перевели в НИИ радиопромышленности НКВД.

Запись в личном деле академика Минца гласит, что его первое изобретение «получило широкое применение через 20 лет» — то есть в конце 1930-х годов. По всей видимости, в своей радиотехнической «шарашке» Минц занимался вопросами шумоподавления сигналов.

В июле 1941 года ему было поручено строительство самой большой в СССР радиостанции мощностью 1200 кВт для работы на длинных и коротких волнах в тыловом Куйбышеве и обещано освобождение после окончания строительства. Работы велись силами заключенных. 17 ноября 1942 года готовая радиостанция была предъявлена заказчику. Но в этот день из-за густого тумана пролетавший мимо самолет врезался в середину одной из 200-метровых антенных опор и сломал ее. Вместо восьми башен комиссии были предъявлены только семь. Станция могла работать, но не на полную мощность, и потому комиссия работу не приняла. Вскоре Минц организовал изготовление новой башни из труб для буровых скважин. В августе 1943 года станция под Куйбышевом была сдана в эксплуатацию. Однако Минца обвинили во вредительстве и снова арестовали.

Вышел он на свободу только по окончании Великой Отечественной войны.

В 1946 году Минц получил Сталинскую премию за новые системы сверхмощных радиостанций.

В августе 1946 года в составе Физического института АН СССР для разработки ускорителей заряженных частиц была образована лаборатория, которую возглавил Минц. В апреле 1947 года коллектив Минца вошел в состав Лаборатории измерительных приборов (ЛИПАН) академика И.В. Курчатова. 28 января 1950 года фазотрон в Дубне, в создании которого принимал участие коллектив Минца, был передан в эксплуатацию.

В 1951 году Минц получил Сталинскую премию за фазотрон.

В феврале 1951 года в составе Третьего главного управления при Совете Министров СССР для разработки системы ПВО г. Москвы был образована самостоятельная Радиотехническая лаборатория АН СССР (РАЛАН), которую возглавил Минц.

А в 1956 году получил орден за участие в создании системы противовоздушной обороны Москвы. Это была очень сложная система и очень сложная работа.

Когда студент Серго Лаврентьевич Берия защищал диплом (в 1946 г. - прим. OCR), посвященный впервые разработанной в СССР системе наведения ракеты с самолета на корабль, ради этого события собрались именитые ученые. Это было неудивительно — диплом представлял собой подлинную вершину технической мысли. Но вот какая получилась незадача: на первый же заданный вопрос дипломник ответить не смог. Комиссия пришла в замешательство. Что будет с тем, кто не сообразил задать максимально легкий вопрос? Если дипломник не даст ни одного ответа, то как оценить его работу? И что будет с теми, кто сделает эту оценку?

И потому вопросов больше никто не задавал, а начальник Академии связи в своем выступлении сказал, что можно внести предложение о практическом воплощении проекта и создании для этого специального НИИ или КБ.

Разумеется, все знали и что дипломный проект на самом деле был создан специальной командой, в основном немецких специалистов на основе немецких же трофейных документов, и что дипломнику уже приготовлен высокий пост в создании новой системы оружия. Автор учебника по радиопередающим устройствам и начальник соответствующей кафедры Академии связи Н.С. Бесчастнов сказал после защиты членам дипломной комиссии: разве неясно, что проект писали десятки специалистов; проект можно признать выдающимся и выдать автору диплом с отличием, но на этом комедию нужно кончить.

Диплом был выдан. Но кто-то донес о словах генерал-майора. Бесчастнов был исключен из партии как «бывший троцкист» и выгнан из армии без пенсии. Пострадало еще несколько человек, кто слышал Бесчастного, но не донес. А вот кто донес, остался в Академии связи старшим преподавателем.

Скоро было создано «Специальное бюро-1», главным инженером которого стал — кто бы мог подумать! — С.Л. Берия. Руководство С Б-1 возглавлял П.Н. Куксенко — доктор наук в области радиотехники. Это тоже хорошо забытое имя. И это имя тоже следует вспомнить, поскольку П.Н. Куксенко создал систему ПВО столицы.

Павел Николаевич Куксенко студентом учился в МГУ, но в годы Первой мировой был призван на фронт и служил прапорщиком. В 1930-е годы он участвовал в создании первой советской самолетной радиостанции РСБ-5. Но в 1937 году во время рекордного дальнего перелета радиостанция на борту самолета Гризодубовой отказала, и Куксенко был обвинен во вредительстве и арестован. С 1939 года (что было в два промежуточных года, думайте сами) работал в НИИ радиопромышленности НКВД. Именно в этом НИИ делали аппаратуру для радиолокации. В 1943 году Куксенко участвовал в разработке прицела для бомбардировщика. После освобождения, в 1947 году, он стал доктором технических наук.

В сентябре 1950 года П.Н. Куксенко был назначен главным конструктором системы «Беркут» системы ПВО столицы. Ион сделал большую работу, чтобы обезопасить Москву от угрозы ядерной бомбардировки. В 1953 году, после смерти Сталина и ареста Берии, были освобождены от своих должностей и Серго Берия, и Павел Куксенко. Павел Николаевич был назначен ученым секретарем научно-технического совета КБ-1.

Но вернемся к Серго Берии. В СБ-1 он был недолго и скоро перешел в КБ-1. Конфликт в Корее сделал возможным прямой конфликт между СССР и США, требовалось обезопасить Москву от атомного удара «Суперфортрессов». Требовалась система ПВО с практически стопроцентной надежностью. По счастью, после войны в Германии были захвачены разработки по ракетной противовоздушной обороне. Поскольку советские ученые были расстреляны, сидели в «шарашках» или умерли от голода в блокадном Ленинграде (где в первую очередь развивалась радиотехника), немцы в конце 1930-х и за время войны не только наверстали, но и сильно опередили в этой области Советский Союз. И потому возникла мысль создать систему ПВО за счет немецких разработок и создать с их помощью кольцо для защиты Москвы. Разработкой должны были заниматься немецкие ученые и советские заключенные «шараг». Поскольку все способные выполнить задачу научные силы находились в ведомстве Берии, вполне логично, что за воплощение проекта взялся его сын. Берия поступил в КБ-1, руководителем же КБ-1 стал замечательный организатор А.С. Елян. Удивительное совпадение — А.С. Елян тоже был родственником Берии, они были женаты на сестрах. Система получила название «Беркут». Советские заключенные в теоретическом отделе получили некоторые поблажки. Их освободили, но как-то странно, без снятия судимости и с привлечением к труду в КБ-1. Среди «привлеченных» были доктора наук Г.В. Коренев и С.М. Смирнов.

...Когда в 1941 году немцы начали приближаться к Москве и туполевскую «шарагу» отправили на восток, какое-то время заключенные не знали, что им предстоит. Лежа на нарах, под мерный стук рельс они готовились к самому худшему: что их снова отправят в лагеря. Но однажды на перегоне кто-то заметил под брезентом контуры знакомого опытного самолета. Значит, научные исследования не прекратятся! Вагон сразу оживился, зазвучали голоса, в людей словно влили энергию. Лежащие на нарах Сергей Королев, Лев Термен и Георгий Коренев договорились заняться радиоуправляемыми пороховыми ракетами, которые будут бить по фашистским танкам. Эта задача их так вдохновила, что немедленно начались теоретические расчеты.

Но позднее пути этих троих ученых разошлись. Задачи, которые им придется решить, окажутся более грандиозными. Королев займется баллистическими ракетами, Термен займется спецаппаратурой, Кореневу же предстоит разрабатывать систему ПВО страны.

Ю.Б. Румер, вспоминал о Кореневе так: «Это был, по-видимому, очень способный ракетчик и ученый. Когда он говорил, все, включая Сергея Павловича, буквально смотрели ему в рот. Он тоже сидел, причем в более суровых условиях, чем мы. Он очень смело себя вел, дерзил тюремному начальству, от работ некоторых вообще отказывался. И из заключения вышел позже всех».

После войны Г.В. Коренев был вызван «наверх», и его ознакомили с задачей: за три года разработать зенитные ракеты, изготовить опытный образец, испытать и сдать в серийное производство. Коренев должен был обеспечить математический аппарат.

Первые полгода ушло на написание уравнений движения. Получилась нелинейная система из 256 уравнений, которые надо было обсчитать. Поскольку ЭВМ тогда не было, уравнения обсчитывало множество девушек с арифмометрами.

Впоследствии Коренев перешел на преподавательскую работу. Именно он стал инициатором создания заочной физико-технической школы при Физтехе. Коренев считал принципиальным название заочной школы: физико-техническая, а не физико-математическая. Он считал, что математика должна быть инструментом для познания физики, решения технических задач.

Профессор Георгий Васильевич Коренев написал четыре монографии по механике управляемого движения. Они являются основой для расчета управления зенитных ракет.

...В вакуумной лаборатории того же самого КБ-1 отбывал срок доктор технических наук Лев Аронович Сен — специалист в области физики газового разряда. Здесь же отбывал свой срок и академик Кошляков, арестованный в Ленинграде в 1941 году.

Когда в конце 1941-го немцы подошли к Ленинграду, на призыв напрячь все силы отозвалось и НКВД. В результате Ленинград не досчитался более сотни виднейших ученых, арестованных в октябре-ноябре 1941-го по сфабрикованному «делу № 555». Лишь считанные единицы дожили до реабилитации 1954 года. Среди них — А.Н. Журавский, попавший в ОКБ-172. Там ученый создал теорию теплового процесса, развивающегося в стволе орудия при стрельбе. По этой теории Журавский сделал доклад, после которого главный Маршал артиллерии Н.Н. Воронов распорядился все новые проекты орудийных систем подкреплять расчетом по методике Журавского (расчет позволял сохранить калибровку ствола при нагреве, а значит — требуемые точность и дальность выстрела).

Арестовали ленинградские чекисты и видного математика, члена-корреспондента АН СССР Николая Сергеевича Кошлякова. Он был приговорен к расстрелу, который был заменен десятью годами заключения в исправительно-трудовых лагерях. В июле 1942 года Кошляков был выслан по этапу в лагерь на Урале. В лагере его не посылали на физические работы, так как в этапе он заболел на почве сильного истощения и был квалифицирован как инвалид. Ему было разрешено вести научную работу. Когда потребовалось создавать в КБ-1 систему ПВО, о математике вспомнили...

Система «Беркут», переименованная после смерти Берии в С-25, все же была создана. Это стоило гигантского труда и огромных усилий. Тем не менее усилия оказались не напрасными.

Упрощенный вариант этого комплекса С-75 (главный конструктор Расплетин) сбил Пауэрса под Свердловском. Соединенные Штаты поняли, что над советской территорией лучше не летать.