Остров без тайн

Ошибка Сени Волошина

За «мёртвые полчаса» Сеня, как он говорил, «вник в азимутную науку».

Как только Саша объяснил ему, что азимут — это угол между направлением на север и направлением на какой-либо предмет, Сеня заявил:

— Ага, вспомнил! Я сейчас сам.

— Ну вот определи азимут мыса Песчаного.

Сеня положил компас на план острова, навёл тёмный конец стрелки по меридиану на север и прикинул угол между направлением на мыс и на север.

— Примерно, двести шестьдесят.

— «Примерно»! Не примерно, а точно — двести шестьдесят пять. Теперь — как ты туда пойдёшь?

— А вот так и пойду, ногами.

— Ну иди.

Сеня отошёл на несколько метров и услышал, что Саша хохочет.

— Ты что?

— Иди обратно! Так ты выйдешь совсем в другую сторону.

— Но ведь я же определил азимут?

— Азимут определить — это одно. За него ещё держаться надо. Заметь в направлении азимута какой-нибудь предмет… Вот видишь, камень… И иди на него. Дойдёшь — по компасу проверишь себя, другой предмет заметь — и дальше.

В конце концов Сеня научился этому и теперь вышагивал впереди с компасом в руке, «держась за азимут», и отсчитывал шаги. Саша двигался следом с планшетом и карандашом наносил, что было нужно, на план и тоже — для проверки — считал шаги. Во время послеобеденной тренировки они определили, что если шагать чуть крупнее обычного, то каждые три шага составят два метра.

Первый промер, по азимуту 225, на юго-запад, не принёс ничего интересного. Миновав узкую песчаную полоску на берегу залива Лазарева, они попали на равнину, полого спускавшуюся к югу. Равнина была покрыта густым лесом. Здесь росли сосны и берёзы, изредка попадалась ель. На двадцать восьмом десятке метров путь пересек ручей. Чуть всплескивая и булькая вокруг рассыпанных по дну камешков, он быстро бежал к восточному краю острова, вдоль течения Светлой. Вода в нём была невкусная, она отдавала чем-то солоновато-горьким.

Разведчики прошли метров тридцать вверх по течению ручья, столько же вниз, нанесли этот участок ручья на план и двинулись по азимуту дальше. Метров через двести они вышли на берег Светлой.

— Ну? — скучно спросил Сеня. — Вот и будем, что ли, так ходить, вперёд-назад, вперёд-назад. Что интересного?

— Ныть мы не уговаривались, — обрезал Саша. — А интерес как раз в том, что мы вот так ходим и заносим всё на план. Такое нам задание. Ты что, думал открыть тут новый Южный полюс?

— Ничего я не думал.

— Вот именно ничего не думал! А надо было думать. О том, чтобы исследовать этот остров. Такой, какой он есть. Конечно, на нём ничего особенного нет — обыкновенный остров, а всё же…

— Ну, ладно, не ругайся. Пошли, что ли.

— Пошли.

— А может, искупаемся?

— Некогда.

— Ты же любишь купаться?

— Мало ли что я люблю!

Сеня тяжело вздохнул. Саша отвернулся от реки.

— Пошли. А ныть будешь — отправлю к Данко.

Раз за разом они пересекали остров, и каждый раз невидимая прямая азимута безошибочно выводила их к тому месту, которое они намечали. Уже большая часть ручья была нанесена на план тонкой извилистой линией. Кружки с оборванной штриховкой обозначали ямы, встретившиеся на пути разведчиков, а цифры рядом с кружками указывали их глубину в метрах. Небрежно разбросанные на плане по южному краю острова точки отмечали песчаные отмели на берегу.

— Может, отдохнём? — несмело попросил Сеня.

— Вот ещё по азимуту сто восемьдесят сходим, тогда малость отдохнём. А после я пойду с компасом, а ты с планшеткой.

— С планшеткой-то интереснее, — приободрился Сеня.

Снова они шагали от залива Лазарева по знакомому лесу. По дороге им встречался кустарник — они шли сквозь кустарник, попадался бурелом — лезли через бурелом. Их ноги были исцарапаны, к потным лицам приставали мелкие мошки и паутина.

Вдруг Сеня остановился:

— Обрыв! И, смотри, озерцо!

— Ух, верно… Давай спускаться!

Это был довольно длинный и глубокий овраг. На дне его лежало спокойное, правильной овальной формы небольшое озеро. Лучи солнца не падали на него, и сверху озеро казалось тёмным и бездонным. По склонам оврага росла трава и топорщились редкие маленькие берёзки. Цепляясь за них, разведчики спустились вниз.

На дне оврага, у озера, было сыро и как-то по-особенному тихо, глухо. Безветренный воздух казался густым, плотным, словно застыл, как желе. Склоны оврага, подобно стенкам продолговатого огромного ковша, уходили вверх и где-то, на высоте двух — или трёхэтажного дома, упирались в голубое небо.

В овраг стекал уже знакомый ребятам ручей. Прежде чем влиться в озеро, он ещё метров пятьдесят, подпрыгивая и чуть извиваясь, мчался по дну оврага. Вода в озере стояла очень прозрачная, но дна не было видно.

— Вот это находка! Да, Саша? — негромко сказал Сеня, и, хотя он старался быть серьёзным, его широкий рот расползся в блаженной улыбке.

— Удивительно! Да? — также тихо отозвался Саша и вдруг захохотал: — Вот тебе и «что интересного?»! Кто из нас ныл?

— А я не ныл.

— Ага, не ныл! По-другому запел? Ну, давай измерять овраг и озеро, будем наносить на план. Вот удивим ребят!

Только они начали карабкаться по склону оврага, как там, наверху, где синело небо и переплескивалась на ветру листва берёз, появились две знакомые фигурки — то были Петя и Ваня. Они остановились, не замечая товарищей и о чём-то разговаривая.

— Э-гей! — закричал Саша. — Прыгайте к нам!

— Ребята? — удивился Петя.

Сейчас же он улёгся у края оврага и, свесив голову, начал переговоры:

— Это откуда такая ямина взялась?

— Выкопали!

— А перебраться через неё как?

— По воздуху.

— Ловите, прыгаю!

Петя рывком метнул ноги и всё тело вперёд, руками ухватился за кромку оврага, но она, не выдержав тяжести, рухнула, и Петя покатился вниз.

— За берёзки держись, за берёзки!

Петя, извернувшись, взмахнул руками, схватился за первое попавшееся деревцо и… выдернул его. Одна нога его упёрлась в ствол другой берёзки, рукой он успел схватиться за траву, подтянулся — и удержался.

Чуть переведя дух, Петя победно шмыгнул носом и крикнул:

— Во как мы умеем! — и, лихо крутанув выдерну-тую берёзку, он бросил её на дно оврага, йод ноги товарищам. — Деревья с корнем рвём!

Следом спускался Ваня. Спускался он осторожно, распластав тело по склону и цепляясь за траву.

Петя сообщил:

— А мы родник открыли. Горячий. Градусов, наверное, тридцать. И от него ручей.

Он был возбуждён, и его худощавое лицо, покрытое потом, который скатывался из-под прилипших ко лбу чёрных прядей волос, светилось улыбкой.

— Понимаете? Камни — и из-под них бьёт горячая вода. Здорово?

— А вода какая — невкусная, да?

— Противная. Горечь!

— И солёная, — добавил спустившийся Ваня.

— Вот попробуйте в озерце. Такая же?

Петя склонился к ручью, впадавшему в озеро, зачерпнул пригоршню воды, хлебнул и сморщился:

— Она… Только тут почему-то холодная, а там горячая.

— Остыла.

Петя огляделся.

— Хо! А как же это так, вода течёт, а почему озеро такое маленькое? Ведь могло бы заполнить весь овраг, а оно только на дне его?

Саша переглянулся с Сеней:

— Верно.

Ваня сказал:

— Озеро-то, наверное, бездонное.

— Как это бездонное? — Саша усмехнулся. — Тогда бы вода вовсе тут не стояла.

— Ну, не совсем бездонное, просто очень глубокое.

— Всё равно, — сказал Петя. — Раз оно наполни-лось, значит вода должна прибывать, прибывать и заполнить весь овраг.

— Тогда я не знаю.

Это действительно было загадочно. Ручей всё время нёс свою воду в озерцо, а оттуда не выходило ни капли. Почему же тогда оно было таким маленьким?

— А я знаю, — сказал Сеня. — Просто ручей, наверное, пересыхал, и тогда озеро было меньше. А теперь оно даёт воды много, и озеро постепенно увеличивается. Оно всё увеличивается и скоро заполнит весь овраг.

Ребята подумали и пришли к выводу, что, пожалуй, Сеня прав.

— Да, я думаю, что это так, — подтвердил ещё раз Сеня и сделался серьёзным и важным.

Обмер оврага и озера они решили провести вчетвером, а когда заканчивали его, от залива Лазарева раздался призывный свист звеньевого.

Данко с Юрой, выслушав рассказ товарищей, немедленно сбегали к озеру, а о своих исследованиях они рассказали уже позже, по дороге домой, в лодке.

В этот день, путешествуя на «Мирном», они нанесли на план береговую линию острова у левого, узкого протока. Но самое главное, что сделали Данко с Юрой, это попытались узнать тайну происхождения острова. Правда, ничего они не узнали. Хуже того, всё запуталось ещё больше.

Разведчики рассуждали так. Остров Скалистый — это часть горы Таёжной, отрезанная рекой. Чтобы доказать это, можно взглянуть со стороны, и тогда станет видно, что гора как бы продолжается на острове, только рассечена водным протоком. Потом они вспомнили уроки, на которых им рассказывали об устройстве земли, и решили доказать родство горы и острова по-научному. Если остров оторван от Таёжной, то значит складки горных пород на нём должны соответствовать складкам пород на Таёжной.

Как это проверить?

Сначала Данко и Юра зарисовали с острова все обнажённые складки на горе. Затем, перебравшись на Таёжную, они оттуда стали сличать рисунок с залеганием пород в скалах острова. И тут получилась полная неразбериха. Никакого соответствия не было. В горе породы располагались вдоль уровня земли, горизонтально, как в гигантском слоёном пироге. В скалах же острова они косо падали прямыми толстыми пластами сверху вниз направо.

— А как же тогда образовался остров? — растерянно спросил Ваня. — Ты ничего не спутал, Данко?

— Тут спутать было трудно. Ничего не спутал. И вот Юра скажет.

Юра ссутулился на носу лодки и, опустив в воду (руку, молча смотрел, как вода бурлит вокруг пальцев.

— Тут без геологии вам не разобраться, — сказал Петя. — А геологию мы ещё не проходили. — И обругал ребят и самого себя вместе с ними: — Чижики!

— А всё равно, — Саша налег на вёсла, — уже кое-что про свой остров… — он ещё раз налёг на весла, — мы узнали! А некоторые, — тут он скосил озорные глаза на сидевшего рядом Сеню, — некоторые говорили: «Да что там! Скучно! Ничего интересного на острове нет…»

Сеня заёрзал на сиденье, надул губы и пробурчал:

— Ну и что же, каждый может… ошибаться.