Остров без тайн

Остров для всех

«Костровая бригада», как в шутку назвали себя ребята, которым было поручено подготовить общелагерный костёр и переправу, трудилась на острове. Она разыскивала в лесу хворост и стаскивала его на берег залива Лазарева. Потом Саша послал Петю с двумя ребятами устраивать переправу.

Конечно, строить для пионеров мост совсем не обязательно, но раз уж остров открывался для всех, переправа должна быть удобной и безопасной. Решено было спуск к воде с берега Светлой сделать с помощью лопат более пологим. Кроме того, решили вбить в землю колья и на них натянуть канат. Держась за канат, реку смогут легко перейти даже малыши.

Петя, как заправский плотник, орудовал топором. Топор попался острый и лёгкий. А может, Пете это казалось — оттого, что легко было у него на душе: они помирились с Ваней.

Произошло это так.

Возвращаясь после грозы с опытного участка, Петя вымыл в реке заляпанные грязью трусы и майку; всё равно они были насквозь мокрые. Надев их вновь, он замёрз, а настроение и без того было противное, и Петя разозлился. «Вот пойду сейчас к Ване и обругаю его. Валяется, а ты за него участок спасай! Скажу, что пшеницу его совсем побило — пусть позлится». И, дрожа от холода, Петя направился к изолятору.

Окна в комнате Вани были закрыты, и Петя прошёл внутрь. Не замеченный няней, он зашёл в комнату. Ваня сидел у стола, и на его длинном худом лице было горе. Он медленно повернул голову к Пете и так же медленно и тихо сказал:

— Вот и нет пшеницы… — По щеке его ползла слеза. — Садись, Петя, что ты стоишь?

И тут — оттого, что у друга был такой убитый вид, и оттого, что Ваня, — видимо, забывшись, — так задушевно и грустно пригласил его сесть, — от всего этого Петя совсем забыл, зачем он пришёл сюда, и подойдя к Ване вплотную, сказал:

— Да ты что! Как это нет пшеницы? Целёхонька! — Это он, конечно, приукрасил. Но только для того, чтобы приободрить Ваню.

— Как это целёхонька?

— Да так целёхонька! Всю мы её рогожей прикрыли. Почти весь второй отряд прибегал на участок. А Сончик-Пончик — первая.

— Нет, ты правду говоришь?

— И другие растения — тоже…

Когда няня зашла к больному, она увидела, что он сидит на кровати, накрывшись одним одеялом вместе с каким-то чернявым пареньком, а на полу валяется невесть откуда взявшаяся мокрая майка. Сначала няня чуть не упала в обморок, а потом устроила такой скандал, какого от этой старушки никак нельзя было ожидать.

Но что значит хоть какой скандал по сравнению с вновь обретённой дружбой!..

Вот отчего так хорошо было у Пети на душе, и топор казался ему острым и лёгким.

Он затёсывал второй кол, когда услышал шум самолёта. Это был не обычный пассажирский самолёт, а небольшой служебный «ПО-2». Покружившись над островом, он круто пошёл на снижение и вдруг исчез где-то за опытным участком.

— Авария! — закричал Петя. — Ребята, авария!

И пронзительно засвистал, сзывая к себе остальных…

Они перебежали Светлую и пустились по лесу. Вот и опытный участок. Пусто. Дальше в лес. Скорее! Ветки хлещут по лицу — не беда. Попадают пни под ноги — пустяки. Дышать уже трудно — неправда! Скорее, скорее!..

Они выбежали из леса к колхозному полю — и сразу же увидели на краю его самолёт. Около стояли два человека, лётчик осматривал мотор. От села через поле бежало несколько мальчишек, целая толпа подбегала от лагеря. Саша с Петей рванулись вперёд.

— Авария? — выпалил Петя, подбегая к стоявшим около самолёта.

Один из них, высоченный богатырь с чёрной шапкой волос, глянул на Петю сверху вниз и легонько фыркнул. Второй, ростом пониже, сухонький, с острой бородкой и в очках, озабоченно потёр щеку папиросным мундштуком и осведомился:

— Это где авария?

— А у вас.

Тут подбежали остальные. Черноволосый мужчина обвёл всех внимательным взглядом, прищурил глаза и густым голосом сказал человеку с бородкой:

— Они.

Тот старательно протёр очки, тоже оглядел всех, чуть вытягивая шею, и ответил:

— Весьма похоже.

Ребята стояли, разинув рты. Они разинули их ещё больше, когда человек с бородкой спросил:

— А что, пионер Волошин среди вас есть?

Сеня похлопал веками и, тяжело переводя дух, сказал:

— Это я пионер Волошин.

Тот, что спрашивал, склонив голову чуть набок, быстренько почесал указательным пальцем бородку и живо повернулся к высокому:

— Поглядите-ка, Фёдор Павлович, на него. Каков, а?

Однако Фёдор Павлович глядеть на Сеню не стал, а в свою очередь спросил:

— А Климов тут?

— Я Климов. — Саша выступил вперёд. — А вы геологи, да?

Человек с бородкой обрадовался:

— Соображает, а!.. Правильно, угадал, совершенно правильно, геологи. В гости к вам пожаловали. Принимаете?

Петя незаметно толкнул Сашу в бок и, скосив глаза на геологов, спросил шепотом:

— Ты как их знаешь?

— А я их не знаю. Удивительно, да?

Подошли Ася Васильевна и Борис. Люди с самолёта представились. Оказалось, что человека с бородкой зовут Иван Петрович, он геолог. А Фёдор Павлович — геофизик. Геофизики-специалисты, разведывающие земные недра с помощью физических методов — электрического, сейсмического, магнитного и других.

Узнав от товарищей из завкома Новометаллургического завода о звонке пионервожатой, они решили попутно, по дороге в один из населённых пунктов, навестить лагерь, чтобы предварительно познакомиться с рудным телом, на которое наткнулись ребята.

— А почему вы на самолёте? — спросил Петя.

Иван Петрович улыбнулся.

— Это у нас, геологов, сейчас самый, обычный транспорт. Как извозчик в старину.

Через несколько минут, в сопровождении чуть ли не всей дружины, геологи шагали к Скалистому. Их приглашали в лагерь, но они сказали, что сначала пройдут на остров.

Через левое плечо Фёдора Павловича была перекинута матерчатая сумка защитного цвета, из неё высовывался кусочек провода; на ремнях, заброшенных через правое плечо, висел небольшой ящик с циферблатом и несколькими кнопками и рычажками. Петя, протиснувшись поближе, всё пытался догадаться, что это такое, и не мог.

У Светлой Саша предложил:

— Хотите, мы лодку пригоним?

— А что, брода нет?

— Есть. Только… ведь вы замокнете.

— Да ну? — Иван Петрович смешливо поджал губы, отчего его бородка выпятилась, совсем как у Силантьича. — Геологов, брат, этим не испугаешь, нет! Мы не только на самолётах, мы и пешком, и вплавь, и как угодно умеем. А ну, помощники, показывайте брод. — Но тут он увидел, что «помощников» слишком уж много: на берегу толпилось человек шестьдесят. — Ого-го! — весело сказал Иван Петрович и воспросительно поглядел на своего товарища. — Они вам тут, Фёдор Павлович, такое магнитное напряжение создадут — невиданное!

Ася Васильевна поняла, в чём дело, и всех, кроме «костровой бригады», отправила в лагерь. Ребята ушли, с завистью оглядываясь на счастливцев, которым выпала доля быть на острове вместе с геологами.

Перебравшись через Светлую, Фёдор Павлович принялся налаживать свой аппарат. Из матерчатой сумки он вытащил опутанный кабелем пластмассовый цилиндр и протянул его Саше:

— Держи. Индикатор. Следи, чтобы он всё время был в вертикальном положении и на одной высоте от земли.

Саша, покраснев и даже чуть надувшись от гордости, взял индикатор обеими руками с такой бережливостью, словно это был сосуд из тончайшего хрусталя. Фёдор Павлович сказал:

— Ты его опусти. И держи одной рукой сверху за кабель. Не бойся — не разобьёшь. А сумку перекинь через плечо. В ней батарейки.

Фёдор Павлович передвинул ящичек себе на грудь и подключил к нему кабель, тянувшийся от индикатора; кабель был длинный, метров десять. Затем он стал переключать рычажки на панели ящичка и нажимать кнопки. Стрелка на циферблате запрыгала, потом остановилась на делении «20».

— Вот, — сказал геофизик, — это мы примем за нулевую отметку.

Только после всего этого он рассказал о своём аппарате ребятам, нетерпеливо толпившимся около.

Это был магнитометр — прибор для определения магнитных напряжений. В тех местах, где земные недра хранят в себе запасы железной руды, магнитное напряжение увеличивается. Чем больше и чем ближе к поверхности эти залежи, тем напряжение сильнее. В индикаторе, том пластмассовом цилиндрике, который держал Саша, помещался небольшой магнит. Как сильно он притягивался к земле, так высоко прыгала стрелка на циферблате магнитометра. По её показаниям геофизик мог точно определить силу магнитного напряжения.

— Ну, Волошин, — сказал Фёдор Павлович, — сейчас мы узнаем, где твой компас обманул тебя.

— А давайте, я покажу, — отозвался Сеня.

— Нам этот ящичек всё покажет.

Фёдор Павлович двинулся вперёд, и за ним — все остальные.

Лицо у Сени было важное, серьёзное, и вышагивал он степенно, а самому хотелось прыгать и петь. Вот какое они с Сашей сделали открытие! Даже геологи прилетели. Весь лагерь будет знать. Едва ли кто-нибудь назовёт теперь Сеню бездельником. Какой же он бездельник? Это ведь не каждый может — открывать железорудные месторождения!

Сеня уже забыл, как он растерялся тогда с компасами и жалостливо спрашивал: «Саш, ну, а что же это, отчего?» Теперь ему казалось, что он сразу, ещё тогда всё понял и определил и, если нужно, он и в других местах может найти железную руду. Сеня уже начал мечтать, как его приглашают в геологическое управление и просят: «Товарищ Волошин, съездите, пожалуйста, на Южный Урал, посмотрите, нет ли там ещё железной руды» — он едет и моментально находит громаднейшее месторождение. Все обрадованы, сейчас же звонят в Москву и докладывают министру…

Высоко, ох, высоко вознёсся в своих мечтах Сеня!

А пока он мечтал, Фёдор Павлович делал своё дело. Спокойно, размеренно вышагивая, он время от времени останавливался и негромко говорил: «Стоп». Тогда останавливался и шагавший рядом Саша. Геофизик щёлкал каким-то рычажком, нажимая кнопки и наблюдал за стрелкой магнитометра. Записывая показания прибора в блокнот, он рукой пояснял Ивану Петровичу: «Ползёт вверх».

Иван Петрович бродил возле геофизика, часто нагибаясь, разбивая молотком на длинной рукоятке камни и рассматривая их. А геофизик всё шагал да шагал и незаметно вышел к той поляне, где под сломленной берёзкой лежала серая развороченная земля и валялись чёрные шарики железа.

— Интересно! — сказал геофизик, выключил магнитометр и присел под берёзкой на корточки.

— Весьма! — подтвердил геолог и склонился рядом.

Они стали оживлённо разговаривать, но понять их было трудно, потому что разговаривали они какими-то особыми, специальными геологическими словами. Потом они опять ходили по острову, а под конец переправились со своим аппаратом через Светлую и начали бродить по лесу и колхозному полю…

Тем временем весь лагерь обсуждал появление «гостей с неба», высказывая самые различные предположения. Сначала прошёл слух, что ребята открыли вовсе не железо, а золото. Потом сказали, что нет — железо, и теперь на острове построят рудник, и лагерю туда переезжать нельзя. Затем пронеслось известие о том, что месторождение это такое громадное, что с какого его конца ни добывай железо — всё равно.

— Понимаете, у них там на ящичке такая стрелка, и она везде показывает железо и железо, — рассказывала Маша. — Говорят, что это самое большое в мире месторождение. Геологи так удивляются, так удивляются!..

Близился вечер, и работа «костровой бригады» подходила к концу. Костёр сложили, и теперь поляну очищали от мусора. На переправе уже натянули канат. Петя перешёл реку, держась за него, и остался очень доволен.

— Теперь бы ещё вывеску прибить: «Добро пожаловать!» — сказал он и засмеялся.

Засмеялся Петя не потому, что эта мысль — прибить вывеску на берегу лесной реки — показалась ему смешной, нет. Просто очень хорошо, светло было на сердце: вот они исследовали остров, разузнали о нём всё, а теперь открывают дорогу на Скалистый для всех. Входите, товарищи, добро пожаловать!..

И вот дружина двинулась на остров. Впереди Саша нёс знамя, и алый шёлк на древке трепетал и вился, звал за собой. Тропка была неширокой, и шагать по ней в ногу было трудно, однако все старались шагать в ногу. Так чётко и лихо били барабанщики, так звонко играли горнисты, что идти не в ногу было просто немыслимо. А потом все грянули марш разведчиков:

Песня, пока ещё не очень стройная, но громкая и задорная, летела над водой, взмывая над лесом, билась о скалы, и птицы-певуньи примолкли и слушали пионеров.

Растянувшись цепочкой, дружина быстро перешла Светлую и следом за звеном разведчиков направилась к заливу Лазарева. Наступали сумерки. Лес притих, и вода в заливе была совсем неподвижной. Отряды выстроились, охватив груду хвороста широким полукольцом; Ася Васильевна вышла на середину.

— Первое звено первого отряда, к костру!

— Есть к костру! — звонко выкрикнул Данко, и звено быстрым шагом вышло из строя.

— Зажечь костёр!

В руках разведчиков засветились маленькие слабые огоньки — зажглись спички. С лёгким треском вспыхнула сухая хвоя, метнулись трепетные жёлто-белые язычки, поползли, извиваясь, по куче хвороста… И вот уже большое шумное пламя взвилось к небу и осветило поляну, пионерский строй, торжественные лица ребят. Сумерки отхлынули к Таёжной и сгустились. Аня Хмельцова запела Гимн Советского Союза, дружный хор подхватил, и широкая могучая мелодия величаво поплыла над островом. Первые звёзды зажглись в небе и отразились в тёмном зеркале залива.

Гимн смолк. Все сели, и в наступившей тишине зазвучал голос вожатой.

— Ребята! — сказала ома. — Разрешите мне предоставить первое слово нашим почётным гостям — геологам.

Все зааплодировали, а геологи, стоявшие чуть в сторонке, заспорили: кому — Ивану Петровичу или Фёдору Павловичу — выступать первым. Поспорив, они решили: обоим, а начнёт пусть Иван Петрович. Тут Фёдор Павлович схитрил: он знал, что если Иван Петрович начнёт, то разговорится да сам и закончит.

Так оно и получилось.

И вот что услышали ребята от Ивана Петровича.

Он сказал, что открытие Сени и Саши — большой подарок для Родины. Хотя геологи и раньше, по аэромагнитным съёмкам, предполагали, что в этом районе есть месторождение железа, выходы его ещё не были обнаружены, так как подробная, более тщательная разведка намечалась на будущий год.

— Уважаемые товарищи Волошин и Климов показали, — сказал Иван Петрович, — что они люди пытливые, дотошные. Очень правильные пареньки ваши товарищи, дорогие ребята, и я, старый геолог, сердечно рад, что на смену нам подрастает такое неугомонное и глазастое племя!

Тут Фёдор Павлович захлопал в ладоши, его поддержал сам Иван Петрович, зааплодировала вся дружина. Ребята аплодировали геологу, а он и его товарищ — им, тому самому молодому племени, о котором так растроганно говорил сейчас оратор.

А потом Иван Петрович рассказал, как образовалось это месторождение.

Удивительное существо человек! О том, что творилось на земле и в её недрах сотни миллионов лет назад, он говорит с таким знанием и такой уверенностью, будто всё это происходило на его глазах. Так далеко и глубоко позволяет ему видеть наука. Вооружённый ею, человек проникает даже в те миры, до которых не долететь и за тысячу человеческих жизней, знает не только то, что творится в мире сейчас, но и то, что будет через день, через год и через сто лет.

Великое счастье переживают люди, открывающие тайну за тайной, то, что долгие-долгие столетия природа таила в себе. Частицу этого счастья пережили и ребята, когда Иван Петрович приоткрыл перед ними окно в минувшие тысячелетия…

Это произошло многие миллионы лет назад. На земле уже разрастались дремучие леса, катили свои волны реки и шумно плескалось солёное тёплое море. А в глубинах земли бродила и искала выхода огненно-жаркая расплавленная масса. Однажды часть её хлынула раскалённым потоком как раз вот в этом районе, где сейчас находится лагерь. Толща земли под могучим напором сдвинулась, вздыбилась — образовалась гора Таёжная, но всё же лава не смогла пробиться наружу. В обожжённых и расплавленных породах кипели бурные и сложные химические реакции. Они и создали гигантское рудное тело — месторождение железа. Лишь маленькая часть рудного тела тонким язычком добралась почти до поверхности — в том месте, где сейчас находится остров Скалистый. А основная его часть уходит своей толщей в глубину в том направлении, где раскинулись теперь поля соседнего колхоза. Руда давно остыла, но по невидимым глазу трещинам на поверхность поднимается горячая вода: источник, найденный ребятами, берёт начало где-то в глуби, километрах в двух от поверхности…

Иван Петрович давно кончил говорить и уже второй раз повторил: «Вопросы ко мне есть?», а все сидели молча и не шевелились.

«Удивительно! — размышлял про себя Саша Климов. — Вот ходим мы по земле. Трава, лес, камни, такие похожие друг на друга. И не видим больше ничего. А учёные всё видят, сквозь камни видят. Здорово! Обязательно, когда в город вернёмся, наберу в библиотеке книг по геологии и буду изучать».

«Всё-таки молодцы наши ребята, — думал Данко и, сам того не замечая, улыбался. — Добились ведь своего, правы были. А я им не верил, не заинтересовался — растяпа!.. Вот бы Саша стал геологом, как Иван Петрович, взять его с собой в плавание, он бы на всех землях пооткрывал такого, что ещё люди совсем не знают!..»

— Зря я над ними смеялся, — шепнул ему Юра, и Данко кивнул, всё ещё продолжая улыбаться.

«А ведь если большое месторождение, — размышлял Ваня Крутиков, — значит скоро тут рудник будет. А как же колхоз?.. Ну, ему помогут: дадут земли на другом месте. У нас земли много. А если бы даже не дали, тоже не страшно: вместо обыкновенной пшеницы посеем ветвистую — площади в пять раз меньше надо».

И Ваня, успокоенный, с гордостью подумал, что не только геологи, а и ботаники и агрономы тоже нужны родной стране.

— Значит, вопросов нет? — удивлённо и даже как будто обиженно в третий раз спросил геолог.

— Есть! — раздался голос Маши. — Вот тут Аня Хмельцова…

— Тебя не просили, и ты помолчи. — Аня встала. — Скажите, пожалуйста, а это месторождение будут разрабатывать?

— Будут, обязательно будут. — Иван Петрович обрадовался, что, наконец, ему задали вопрос. — Месторождение обещает быть богатым. А неподалёку Новометаллургический завод. Пока что ему рудной пищи хватает, но, вы знаете, у этого гиганта, несмотря на его «детский возраст», аппетит совсем не детский. — И довольный своей шуткой, старый геолог склонил голову набок и бросил взгляд на Фёдора Павловича, как бы говоря: «А ведь неплохо я ответил на вопрос».

Однако он ответил только на одну половину вопроса, интересовавшего его слушателей. Второй половиной было: «А как же лагерь?» И эта половина вопроса последовала немедленно.

— Лагерь? — Иван Петрович подёргал бородку. — Лагерю это совсем не страшно, даже если он переедет на остров Скалистый. Во-первых, рудник будут строить не сейчас, а, вероятно, через несколько лет. Во-вторых, как я уже говорил, основная часть месторождения расположена сравнительно далеко по ту сторону реки; там и заложат шахты. Так что лагерь ваш пусть растёт и процветает.

Как шелест листвы под порывом ветра, прошёл вокруг костра шепот. Все заулыбались, поглядывая друг на друга. А после этого началось:

— Ещё можно спросить?

— И мне тоже…

И тут вопросов посыпалось столько, что Иван Петрович только руками разводил. Но отвечать всё же поспевал. Какие химические реакции происходили между горячими растворами и газами, когда поднималась магма? сколько лет назад — только поточнее — это было? почему расплавленные массы ринулись именно в этом месте? как образовались другие месторождения железной руды? откуда взялись минералы? почему железо тяжёлое, а алюминий лёгкий? как возник остров Скалистый? и даже: сколько и где Иван Петрович учился? — на все эти и ещё многие, многие вопросы геологу, так или иначе, пришлось отвечать. Отвечал он с удовольствием, ему очень нравилось, что он беседует с такими любознательными ребятами.

Потом говорила Ася Васильевна.

— Вот мы с вами зажгли свой пионерский костёр на острове Скалистом. — Так начала она. — Что это за остров — мы знали плохо. Обыкновенный остров на обыкновенной уральской реке — и всё. Некоторым он казался даже просто неинтересным. Находились среди нас такие, что говорили: «Ну, всё исхожено, ничего там нового, никаких тайн».

Сеня при этом конфузливо посмотрел на вожатую и чуточку покраснел. Однако при свете костра это не было заметно.

— Но вот наши разведчики, — продолжала Ася Васильевна, — высадились на этом берегу, и в них заговорила пытливость — одна из замечательных черт нашего народа. Тогда им раскрылась первая «тайна» острова — этот вот залив, до того ещё не известный никому в лагере. А потом они раскрыли и многие другие тайны и даже, как вы знаете, обнаружили железную руду… Теперь вот, следом за разведчиками, пришла сюда вся дружина. Завтра начинается общий штурм Скалистого. Остров ещё хранит в себе немало «тайн», пусть небольших, но интересных. Вы их, конечно, раскроете, оставив остров действительно без тайн! Какие здесь растут травы, какие обитают птицы, какие звери заплывают на остров — всё это вы должны выпытать у природы. А пройдут годы — вы станете взрослыми советскими гражданами, и тогда раскроются, не устоят перед вами и другие, настоящие, большие и важные тайны природы. Так, как поётся в нашем «Марше разведчиков». В морских ли плаваниях, на колхозных полях или в угольных шахтах, на заводе или в лабораториях — всюду вы будете побеждать, пытливое, дерзкое и умное племя!..

Ася Васильевна говорила, и ничто, кроме треска костра, не нарушало тишины. Огненные блики, падая на лица, освещали глаза, и казалось, что глаза тоже горят.

Аня слушала вожатую, положив голову на плечо Соне, а та сидела недвижимо, и, казалось, высшая радость для неё — сидеть вот так и слушать, слушать зовущие к дерзаниям и подвигам слова. Маша хмурила брови и, сама того не замечая, дёргала себя за платьице, будто ей не терпелось сказать что-то очень важное.

Ваня, опершись рукой о Петю, прижался к нему, и, забыв о тучах, которые недавно пронеслись над ними, два приятеля жадно слушали речь, в которой ловили отзвуки собственных дум и мечтаний. Рядышком сидели Сеня с Сашей и — кто знает! — может быть, думали о том, как теперь, спаянные товариществом, которое возникло впервые на этой вот поляне, пойдут они по жизни, уже навсегда неразлучные.

А с краю стояли Данко и Юра — два «капитана дальних плаваний» — морского и межпланетного. И каждый из них думал своё, а вместе получалось одно и то же — мечта о тех прекрасных днях, когда они свершат подвига во имя страны-матери.

Костёр разгорался. Оранжево-жёлтые блики падали на залив и длинными полосами протягивались к противоположному чёрному берегу. Отсветы их играли на скалах. Из пламени вылетали искры и, поднявшись к высокому чистому небу, смешивались со звёздами…