Острый каблук

Глава 12

«„Титаник“ за рабочих», — сказал как-то Макуэйд (поспешно добавив при этом: «Но только в том случае, если рабочие за „Титаник“»). И чтобы придать больше веса этому заявлению, а также подтвердить, что слова «Титаника» не пустой звук, он пообещал рабочим повышение зарплаты, а также заверил их в том, что новых увольнений на фабрике не будет.

Зарплата действительно была повышена, что было встречено рабочими с энтузиазмом. И все же оставались люди, которые настороженно прислушивались к каждому телефонному звонку, раздававшемуся в клетушке мастера, люди, которые были уверены в том, что обязательно полетят новые головы, и которые ждали момента, когда «Титаник» нарушит данные им обещания.

Макуэйд конечно же знал о существовании таких людей. Было ему известно и то, что Рэймонд Гриффин был не простым кабинетным клерком, исчезновение которого пройдет никем не замеченным. На фабрике знали Рэймонда Гриффина и, что гораздо хуже, его здесь любили. Если Гриффина уволить, об этом вскоре узнает вся фабрика, и что потом произойдет, одному Богу было известно. И несмотря на все слова Макуэйда о переводе фабрики в Джорджию или полном ее закрытии, в компанию «Джулиен Кан» уже была вложена приличная сумма денег, и, как совершенно справедливо отметил Джон Грант, никто, даже такая компания, как «Титаник», не покупает фабрики только лишь для того, чтобы сразу же их закрывать. Фабрика Кана была замкнутым предприятием, и, поскольку Грифф, как член администрации, не мог входить в профсоюз, его увольнение могло вызвать забастовки протеста, особенно после данных «Титаником» обещаний. «Титаник» за рабочих, но только если рабочие за «Титаник», а Макуэйд, как ни крути, был все же человеком «Титаника». На его родном юге здешние забастовки протеста едва ли вызовут бурный восторг; мало того, реакция на них может быть крайне негативной. С другой стороны, на фабрике оставался этот ржавый, протестующий «винтик» по имени Рэймонд Гриффин, застрявший в теле хорошо смазанного механизма.

Но Макуэйд был хорошим механиком и прекрасно управлялся с масленкой.

Увлеченный обработкой сотен новых заказов, которые начали поступать на фабрику сразу после «Недели гильдии», и открывший для себя новые горизонты личной жизни после объяснения в любви с Мардж, Грифф совершенно не догадывался о тех волнениях и потрясениях, которые могут охватить фабрику в случае его внезапного увольнения. Он практически не сомневался, что уволят его не далее как утром в понедельник, и искренне удивился, когда этого не произошло. Напротив, его ничуть не удивило, что Макуэйд перенес свой стол в кабинет Манелли, расположенный в противоположном конце коридора. Так прошли вторник, потом среда, наконец, четверг, и удивление Гриффа сменилось своего рода головоломной мистификацией. Возможно ли было, чтобы Макуэйд не воспользовался своим топором? Следуя давно выработанной привычке, он автоматически сказал себе, что, может, Макуэйд был, в конце концов, не таким уж плохим парнем, может, он неправильно его оценил, может…

Однако он тут же прервал подобный ход мыслей. Макуэйд был негодяем и становился им в еще большей степени в том числе и потому, что умел порождать такие вот «симпатичные» сомнения в свой адрес даже у людей, твердо знавших, что он негодяй.

В пятницу, 23 апреля, Гриффу позвонил Манелли и попросил зайти в его кабинет. Повесив трубку, Грифф прошел к Мардж.

— Манелли вызывает.

— Он что-нибудь сказал?

— Только то, что хочет меня видеть.

По лицу Мардж пробежала тревога, хотя она и попыталась выдавить из себя слабую улыбку.

— Может, премию хочет вручить?

— Может. — Грифф пожал Мардж руку и вышел из кабинета. Подойдя к дверям офиса Манелли, Грифф вспомнил Кару Ноулс и их пробные шаги по организации нового свидания. Внезапно он почувствовал смущение. Ему не хотелось говорить Каре о Мардж, но и оставлять дело в подвешенном состоянии тоже было нельзя. Он подошел к ее столу, перемалывая в голове различные варианты решения проблемы.

— Привет, — сказал он. — Занята?

— Бездельничаю, как обычно, — ответила Кара. — Я скажу мистеру Манелли, что ты здесь.

— Секундочку, — остановил ее Грифф. — Я насчет того свидания…

— Грифф…

— Я думал…

— Мне чертовски неудобно, — сказала она, — но на эту субботу у меня уже назначено свидание, и…

— Правда? — Он искренне надеялся, что она не заметит его вздоха облегчения.

— Ты исчез так внезапно, а Мак был так любезен по отношению ко мне. Извини, Грифф.

Грифф улыбнулся.

— Ну что ты, все в порядке. — Сам он явно был не в силах, сказать ей, что хотел бы взять свои слова обратно. Было бы непорядочно вот так взять и дать девушке отставку, сейчас же все получалось очень даже гладко. — Ты позвонишь Джо?

— Грифф, ты не сердишься?

— Нет. Желаю приятно провести время. — Разумеется, его тревожила мысль о том, что свидание у нее с Макуэйдом, однако он определенно не имел никакого права указывать или советовать ей, какую компанию себе выбирать.

Кара позвонила Манелли, и тот попросил пригласить Гриффа в кабинет. Он улыбнулся, подошел, расправил плечи и вошел.

— Привет, Грифф, — приветливо проговорил Манелли. — Проходите, приятель.

Грифф буквально опешил от столь радушного приема. Ведь если человек собирается уволить вас, едва ли он станет прятать кинжал за лучезарной улыбкой.

— Садитесь, Грифф. Сигару?

— Нет, спасибо. — Грифф сел на легкий стул, стоявший у письменного стола Манелли.

— Так что там у нас?.. — пробормотал Манелли. — Ах да, стоимостные карты.

Гриффа охватило чувство безмерного облегчения. Теперь он понял, что его не уволят, и новость эта подействовала на него как губернаторское решение об отсрочке смертной казни на приговоренного.

— А что с картами? — спросил он.

— Ничего серьезного, — заверил его Манелли. — Просто я чувствовал за собой небольшую вину. Мы все, наверное, время от времени чувствуем себя в чем-то немного виноватыми. Я являюсь контролером «Джулиена Кана», и пора уже мне начать зарабатывать себе на пропитание, вы не находите?

Грифф пожал плечами и улыбнулся.

— Итак, чего бы мне хотелось. Прежде чем вы установите продажную цену на какую-либо модель обуви, я хотел бы ознакомиться со стоимостной картой. До сих пор я не проверял вас, но на всякий случай, чтобы подстраховаться от всяких неприятностей со стороны «Крайслера» и…

— Обычно я работаю в довольно тесном контакте с «Крайслером», — сказал Грифф. — Я хочу сказать… видите ли, Джо, они занимаются реализацией продукции, поэтому вопрос цены важен также и для них.

— Конечно, конечно, но, как я уже сказал, мне не хотелось бы выслушивать их незаслуженные упреки.

— До сих пор не было ни одного такого случая. — Чувство облегчения в душе Гриффа постепенно сменялось нарастающим раздражением. Отдел цен работал с неизменной четкостью и слаженностью, но положение могло измениться в худшую сторону, если перед принятием любого решения по каждой из моделей стоимостную карту по ней придется согласовывать с Манелли.

— Это так, но вы ведь не знаете, когда может прийти рекламация, правильно? — спросил Манелли. — Поэтому мне и хотелось бы предварительно утвердить эти карты, после чего вы уже сможете устанавливать цену. Уверен, что это серьезно не нарушит ваш производственный процесс.

— Знаете, Джо, сказать по правде…

— Не хотелось бы обрывать вас на полуслове, Грифф, но сейчас мне надо бежать вниз и обсудить с Борисом кое-какие вопросы. Прошу меня извинить.

— Джо…

— Буду рад получать от вас стоимостные карты по мере их изготовления. Надеюсь, с первыми картами по промежуточной партии задержек не будет.

— Я сейчас как раз над ними работаю, — сказал Грифф.

— Отлично. Как будут готовы, передайте их мне на ознакомление. — Он встал и энергично похлопал Гриффа по плечу. — А теперь бегу на встречу с Хенгманом. — Коротко хохотнув, он почти вытолкал Гриффа из кабинета.

Возвращаясь назад к себе, Грифф размышлял над распоряжением Манелли. Стоимостная карта была весьма непростым документом. Его составление представляло собой необходимую, хотя и довольно нудную работу, сопровождавшую каждый новый фасон обуви, который когда-либо изготавливался или будет изготовлен на фабрике. По сути своей стоимостная карта являлась основой ценообразования, хотя сам по себе процесс определения цены был достаточно прост: надо было лишь прибавить к стоимости пары обуви коэффициент прибыли. В содружестве с чародеем — инспектором компании Моррисом Давыдовым Грифф отвечал за определение стоимости материала, который был использован при изготовлении каждой пары обуви, и заносил эти данные в стоимостную карту, после чего Сэл Вальдеро проводил расчет стоимости произведенных работ. Когда карта вновь попадала к Гриффу, он уже мог установить ориентировочную цену на ту или иную модель, которая при необходимости согласовывалась с отделом продаж.

В стоимостную карту включалась практически вся информация по конкретной модели, разбитая по соответствующим группам: стоимость материала, который пошел на стельки, на кожу, на шелковистый фай, тик и начес, подкладку, кант, эластичные вставки, нитки, гвозди, цемент, кожаные стержни, стальные стержни, оторочку, каблуки, рельефное тиснение, шнурки, резинки, чистящие средства, упаковочные коробки, пряжки, украшения, — короче, это и еще многое другое, что в конечном счете определяло розничную цену на пару обуви.

Да разве Манелли хоть что-то понимает во всем этом? Если даже Гриффу и Давыдову для правильной оценки приходилось объединять их индивидуальные знания фабричного производства, сопоставлять графики, схемы и расчеты, то как сможет Манелли, человек новый в финансовой службе фабрики, с достаточной степенью эффективности проверить правильность их расчетов?

Например, как он сможет установить, соответствует ли действительности цена на стельки размером в семнадцать центов? Да откуда ему знать такие подробности? Давыдов знал, сколько кожи пойдет на такие стельки; Грифф знал стоимость этой кожи. Вместе они получали искомый результат. Так что же будет одобрять или не одобрять Манелли?

Что и говорить, идея была фантастическая, и сейчас, когда чувство облегчения от того, что ему удалось избежать увольнения, улетучилось, в сознании Гриффа остались лишь горечь от глупости этого распоряжения и осознание неизбежных задержек в работе, которые оно вызовет. Если Манелли, скажем, не сможет по какой-то причине просмотреть карты сразу же по их поступлении к нему — что тогда случится? Отдел Гриффа задержит определение цены, а это, в свою очередь, затормозит производство. Сплошная глупистика.

Заметив выражение лица Гриффа, Мардж сразу же подошла к нему.

— Что случилось, Грифф?

— Не то, что мы думали. Манелли хочет просматривать все наши стоимостные карты перед их окончательным утверждением.

Мардж с трудом перевела дыхание.

— Слава Богу.

Сидя за своим письменным столом, Аарон с подозрением посмотрел на них:

— Эй, ребята, что это с вами такое происходит? С понедельника вы…

— А ты помалкивай, — сказала Мардж и обратилась к Гриффу: — Ты раздражен?

— Разумеется, раздражен. Да что этот идиот знает о ценообразовании?

— Он хочет проверять все стоимостные карты? — спросил Аарон.

— Да.

Аарон склонил голову набок:

— Странно.

— Странно? Я бы сказал, идиотично.

— Знаешь что, — сказала Мардж, — делай, как он говорит. Возможно, это ненадолго.

Все еще встревоженный, Грифф вздохнул:

— А что мне еще остается делать?

Итак, в соответствии с распоряжением Манелли в конце пятницы он принес ему первую порцию стоимостных карт, по-прежнему считая эту меру и странной и идиотской, но ни разу не допуская мысли о том, что это лишь прелюдия к внезапно объявленной войне.

В понедельник отдаленная артиллерийская канонада стала слышна чуть громче.

В десять часов из «Крайслера» позвонил Эд Познанский. Мардж ответила и передала трубку Аарону — звонок предназначался ему. Аарон взял трубку своего параллельного аппарата, обменялся со звонящим традиционными сердечными приветствиями, после чего принялся слушать, изредка вставляя «угу» или «да, понимаю». Завершая разговор, он сказал:

— Хорошо, Эд, завтра увидимся, — и повесил трубку.

— Что там такое? — спросил Грифф.

— Большой переполох в «Крайслере», — ответил Аарон. — Один из конкурирующих домов моделей выставил на последней «Неделе гильдии» новую модель туфель на шпильках, и в «Крайслере» уверены в том, что они опередили нас. Познанский считает, что мы могли бы сделать аналогичную модель, если бы достали соответствующий каблук. Он хочет обсудить вопрос о том, как заполучить образец. Там будут Хенгман, наш каблучник и несколько парней из отдела моды. Ему хочется, чтобы представитель отдела цен тоже присутствовал.

— О, — только и произнес Грифф.

— Интересно, — заметил Аарон, — почему они и тебя также не пригласили.

— Не знаю, — медленно проговорил Грифф.

— Я перезвоню ему, — сказал Аарон. — Он сейчас весь на нервах, и потому, наверное…

Оставив фразу незаконченной, он снял трубку и попросил оператора связать его с «Крайслером». Дозвонившись до Познанского, Аарон сказал:

— Слушай, Эд, я насчет завтрашнего совещания… Нет-нет, я приду, конечно… Я только хотел спросить, а Гриффу не надо?.. — Он сделал паузу. — Да, Грифф… — Снова замолчал. — О, понимаю… да… нет, не это. Я просто подумал… — Аарон наморщил брови. — Конечно, но, если туфли поступят к нам в отдел, а Грифф его начальник, он же должен… О, понимаю… ну да, конечно, конечно, все правильно, Эд. Ладно, завтра увидимся.

Он повесил трубку и посмотрел на Гриффа. Мардж тоже оторвала взгляд от пишущей машинки.

— Он сказал, что не хочет отрывать тебя от серьезных дел, — проговорил явно озадаченный Аарон.

— Ну что ж, — сказал Грифф, — я и в самом деле сильно занят.

— Да, но… — Аарон пожал плечами. — Обычно он не проводит подобные совещания без тебя. Я имею в виду… черт, даже и не знаешь, что думать по этому поводу.

Грифф улыбнулся и попытался обратить все в шутку.

— Он знает, что эта фабрика просто рухнет, если я покину ее хотя бы на минуту.

— Несомненно, — улыбнулся в ответ Аарон, — и все же…

— Забудь об этом, — сказал Грифф. — К тому же я всегда терпеть не мог эти чертовы совещания.

Грифф вернулся к работе, хотя не смог скрыть того факта, что встревожен и отчасти обижен. В конце концов, он был начальником отдела, и не в правилах Эда было исключать его из числа участников важных мероприятий. Новая перспективная модель обуви — это конечно же был важный вопрос, и Эд должен был… Он постарался выбросить все это из головы — но лишь до следующего дня.

На следующий день появились грохочущие тяжелые танки.

Тяжелые танки прибыли на грузовом лифте и были замаскированы под длинные рулоны ковролина приятного голубого цвета, которым устилали полы офисов на всем девятом этаже. Женщины визжали от восторга, мужчины одобрительно кивали. Следом за напольным покрытием тем же лифтом прибыли новые полированные письменные столы, каждый из которых надежно прикреплялся к полу.

Это делалось во всех офисах — кроме офиса Гриффа.

В начале рабочего дня он подумал, что произошла какая-то ошибка. Мастера по укладке ковролина начали с отдела кредитов, располагавшегося непосредственно по соседству с ним, и Грифф подумал, что они по ошибке пропустили отдел цен, располагавшийся в конце коридора. Рабочий день продолжался, и Грифф начал думать, что они, случайно пропустив его офис, потом забыли о нем в суете расстановки столов в других кабинетах. Однако к концу рабочего дня, когда все полы в офисах девятого этажа были покрыты новым ковролином, он почувствовал легкий укол досады. Остановив в коридоре одного из техников административно-хозяйственного отдела, он спросил его, в чем дело.

— Только не надо на меня сердиться, Грифф, — ответил тот. — Я всего лишь делаю то, что мне сказано.

— Что ты имеешь в виду?

— Нам сказали — пропустить отдел цен, вот и все.

— Кто вам это сказал?

— Это не мне лично сказали, а Фрэнку. Он отвечает за эти работы.

— Где он сейчас?

Техник огляделся и пожал плечами:

— Наверное, свалил уже.

— Вам как-то объяснили? Ну, почему надо обойти отдел цен?

— Я думаю, они сначала хотят все у вас заново покрасить или что-то в этом роде. Во всяком случае, я так понял.

— Когда они собираются заниматься покраской?

Техник пожал плечами.

— Грифф, ты меня достал, — сказал он и неожиданно улыбнулся. — На твоем месте я бы не волновался. В итоге у тебя может получиться самый шикарный офис на всем этаже.

— Ну да, — сказал Грифф.

В среду утром на горизонте показались первые отряды пехоты. Манелли вызвал к себе Гриффа. Когда тот прибыл в кабинет контролера, Манелли слегка откашлялся и разложил на столе пачку стоимостных карт.

— Вот карты, — сказал он.

— Угу, — отреагировал Грифф.

— У меня пара вопросов. Вот, возьмите эту модель L678. Это «Скуддеру», правильно?

— Да.

— В графе «окантовка» указано один и четыре девятых ярда, а для определения стоимости сделана пометка «см. приложение». Но в самой карте цена нигде не указана. И, насколько я могу судить, стоимость окантовки вообще не включена в общую стоимость туфель.

— Могу я взглянуть на карту, — спросил Грифф.

Манелли протянул ему карту, и тот пару секунд изучал ее.

— Так, понятно, я могу это объяснить. На этой модели окантовка вообще не делалась.

— Зачем тогда ее вообще нужно было упоминать?

— Я думал, что следует посмотреть немного дальше сегодняшнего дня. Давыдов рассчитал необходимую длину окантовки на тот случай, если заказчик захочет модификации данной модели, в частности с использованием окантовки. Заранее проведенные расчеты существенно облегчат и убыстрят будущую работу по определению стоимости нового варианта модели. Все очень просто.

— Откуда вам известно, что потребуются именно один и четыре девятых ярда?

— Давыдов все рассчитал. Я же сказал вам…

— Понятно. Так, ладно, проверьте с Давыдовым все расчеты еще раз, скалькулируйте стоимость и отметьте ее где-нибудь в карте. А потом соответственно измените ваши цифры.

— Но на данной модели окантовка не используется. Разве вы не видите…

— Вижу, Грифф, вижу, но раз уж вы указали метраж, то следует довести дело до конца и указать также его стоимость. Произведите расчеты исходя из того, что на этой модели окантовка все же используется.

Грифф вздохнул.

— Хорошо, — через силу проговорил он.

— Так, а теперь вот эта модель, А361.

— И что?

— Вы указали высоту каблука как 27 на 103. Так, с этим все нормально. Но отмеченная вами стоимость каблука составляет всего 0,070. Мне кажется, что это маловато.

— Моррис сообщил мне, сколько кожи потребуется на его изготовление, на основании чего я произвел необходимые расчеты стоимости. Джо, все мои оценки базируются на данных о материалах, поставляемых Моррисом. Он разрабатывает…

— Проверьте вместе с ним еще раз. Мне кажется, что цена слишком низкая.

— Как скажете, — с нетерпением в голосе проговорил Грифф.

— То же самое в отношении вот этих трех моделей. Если на то пошло, то все расценки, указанные на этих трех картах, кажутся мне неоправданно низкими. Либо Давыдов недооценивает количество требуемого материала, либо вы назначаете за него слишком низкую цену. В любом случае проверьте еще раз.

— Хорошо, — сказал Грифф, с трудом сдерживая гнев.

— А вот в этой модели стоимость работы указана как 2.036. Уверен, что это слишком высоко.

— Стоимость работы рассчитывает Сэл Вальдеро. Он знает, сколько стоит каждая операция…

— Свяжитесь с Сэлом и проверьте все еще раз.

— Послушайте, Джо, там, где речь идет об оценке материала и работ, почему бы вам самому не провести проверку вместе с Моррисом и Сэлом? В конце концов…

— Но ведь вы же у нас шеф отдела цен, — с улыбкой проговорил Манелли. — Не так ли?

— Да, — тупо произнес Грифф.

— Мне чертовски не хотелось бы вмешиваться в вашу работу, Грифф, но все эти расчеты должны быть перепроверены. Если этим буду заниматься я, то что будете делать вы? — Он великодушно пожал плечами. — Жду от вас новых карт, над которыми вы сейчас работаете.

— Если мне вообще удастся до них добраться, — кислым тоном проговорил Грифф.

В пятницу, ровно в девять двадцать пять, начался блицкриг.

— Грифф, — сказала Мардж, — это Дэйв Стигман. По четвертому.

Грифф взял трубку:

— Привет, Дэйв. Как ты?

— Спасибо, порядок. А ты как? Слушай, я по поводу этого каблука-шпильки.

— Да, и что с ним?

— Мне здесь, в «Крайслере», на несколько дней понадобится твой Аарон, поэтому…

— Зачем?

Стигман хохотнул:

— Ну ты же знаешь. Сплошная запарка.

Ничего этого Грифф не знал. Он нахмурил брови.

— Так вот, — продолжал Стигман, — я хотел сообщить тебе, что на следующей неделе, а точнее, во вторник мы проводим совещание по вопросам продаж.

— И что?

— Мы хотим как можно скорее запустить эти туфли в производство и потому выпускаем наших людей на улицу, чтобы они уже сейчас начали распространять образцы.

— Так, значит, мы уже сделали образцы?

— Ну конечно. Точнее, как раз сейчас работаем над ними. Потому-то я и звоню. Ко вторнику образцы будут уже у меня, и мне хотелось бы к этой же дате иметь расчет стоимости и рекомендуемую цену.

— Ко вторнику? — переспросил Грифф. — Ну, не знаю, Эд. Я ведь еще даже описание туфель не видел.

— Мы послали один экземпляр на фабрику, он сейчас в отделе образцов. Свяжись с ними и забери.

— Какой материал мы используем?

— Черную замшу, — ответил Стигман. — Извини, Грифф, мне надо бежать. Миллион дел надо переделать…

— Подожди минутку. Что это вообще за туфли? Совершенно новая модель или модификация старой?

— Свяжись с отделом образцов. Их номер L039. Договорились?

— Разумеется, но…

— Грифф, мне бы не хотелось давить на тебя, но нам действительно нужна цена. Проведи хотя бы прикидочную калькуляцию. А когда сделаешь, подсчитай также цену на всю партию. И приготовь несколько десятков копий для наших парней.

— Ну, эта-то часть как раз самая простая, такую работу мы уже выполняли. Но другая… Дэйв, ведь это новая модель, и нет…

— Номер L039. Запроси их, Грифф. Извини, спешу, как собака, гоняющаяся за мухами. Значит, ко вторнику. Пока.

Грифф повесил трубку и безутешным взглядом окинул телефонный аппарат. Потом посмотрел на стол Мардж и расстроился еще больше: она куда-то вышла, а ему так хотелось обсудить с ней этот вопрос. Сделав несколько шагов по кабинету, он услышал, как вернулась Мардж, и резко развернулся. Мельком посмотрев себе за спину, она подошла к Гриффу и чмокнула его в щеку.

— Привет.

— Привет. Куда это ты исчезла?

— Манелли вызывал. Поступили новые образцы «Обнаженной плоти», и он хочет, чтобы я спустилась в примерочную и продемонстрировала некоторые из них. Судя по всему, Макуэйд считает, что это действительно нечто особенное.

— Я все забываю, что ты манекенщица, — с улыбкой проговорил Грифф. Впрочем, улыбка тут же сползла с его лица. — Послушай, а как же я буду без машинистки?

— Но это ненадолго, дорогой.

— Я понимаю, но Манелли требует скорректированные карты. Надо, чтобы кто-нибудь помог мне их перефразировать.

— Возьми девочку из машбюро.

— Да, похоже, придется так и сделать. Ты прямо сейчас уходишь?

— Манелли сказал, чтобы я спустилась в примерочную как можно скорее. — Снова глянув в сторону входной двери, она вторично поцеловала его, на сей раз уже по-настоящему. С трудом оторвавшись, она закатила глаза. — О-о-о-о, мистер Гриффин!

— Возвращайся поскорее.

Как только Мардж ушла, Грифф позвонил в отдел образцов Стэну Зибински.

— Привет, Грифф, — сказал Стэн. — Чем могу помочь?

— Дэйв Стигман из «Крайслера» сказал мне, что направил вам описание новых туфель на шпильках.

— На шпильках? — Зибински ненадолго умолк. — А-а, те. Да, да. И чего ты хочешь?

— Могу я посмотреть это описание.

— С удовольствием дал бы его тебе, но у нас только один экземпляр. Еще несколько крутятся где-то в отделе продукции. Как только к нам вернется хотя бы один из них, я сразу же переправлю его тебе. Договорились?

— Мне надо провести оценку этого изделия и… А как насчет его параметров?

— Это мы уже сделали. Так, надо теперь найти, куда я положил этот конверт. — Грифф услышал шуршание бумаги. — Должен быть где-то здесь.

— Это L039, правильно?

— Да, так там и написано — «L039».

— Какой этот тип туфель?..

— Грифф, извини, я чертовски занят. Спускайся к нам и посмотри сам.

— Хорошо, сейчас спущусь.

— Отлично. Привет, приятель.

Грифф повесил трубку и позвонил в кадры насчет машинистки. Девушка прибыла в его офис меньше чем через пять минут после звонка. Гриффа несколько покоробило, когда он заметил, что та жует резинку, но затем он постарался проявить терпимость и вручил ей карандашные заметки, содержание которых явно указывало на необоснованность замечаний Манелли.

— Сколько экземпляров? — деловито спросила девушка.

— Два. И очень попрошу вас, сделайте все как можно аккуратнее. Материал пойдет контролеру…

Зазвонил телефон, и он вынужден был прерваться.

Это был Манелли, который хотел немедленно видеть Гриффа у себя в кабинете.

Тяжело вздохнув, Грифф пошел по коридору. Манелли встретил его своей традиционной улыбкой:

— Грифф, я пытался разобраться в тех картах, которые вы мне представили, но, боюсь, для меня эта работа тяжеловата.

Грифф счастливо улыбнулся:

— Я постарался раздобыть те цифры, о которых вы говорили, и они указывают на то, что первоначальные расчеты были правильными.

— Понимаю. Ну что ж, отлично. Но я вот еще о чем подумал. На основании только тех карт, которые вы прислали мне, довольно трудно составить полную картину. Вы меня понимаете.

— Не совсем.

— Я бы хотел получить карты за весь прошедший год.

— За весь год?! — переспросил ошарашенный Грифф.

— Да. Согласитесь, что нет никакого смысла просматривать одну карту за другой.

— На это у вас ушло бы не меньше месяца, — заметил Грифф.

— Думаю, что все же меньше. Но у меня ведь есть и другая работа. От вас же, Грифф, я хочу следующего: чтобы вы просмотрели стоимостные карты за весь прошедший год, и по каждой модели я хотел бы знать три вещи.

— Три вещи?

— Да. Стоимость обуви без фабричной прибыли, стоимость обуви с фабричной прибылью и нашу продажную цену.

— Джо, но это невозможно. Я должен назначить цену на эту модель на шпильке…

Манелли глянул в записи, лежащие у него на столе.

— Да, чуть не забыл. Еще одно: по каждой модели я хотел бы иметь данные об общем количестве проданных изделий.

— Общее количество?..

— Да, по финансовым отчетам.

— По финансовым отчетам?! Джо, побойтесь Бога, да мне придется потратить на это не меньше двух недель. А я сейчас нахожусь как раз в середине…

Манелли рассмеялся:

— Две недели? Две недели, Грифф? Чепуха, чепуха. Не могли бы вы сделать это для меня, скажем… — Он поднял глаза и сделал паузу. — Ко вторнику?

Грифф устремил на Манелли спокойный взгляд, но тот поспешил отвернуться.

— Ко вторнику? — бесцветным голосом повторил Грифф. — Джо, скажите, что все это значит?

— Что — что значит?

— Ну, вся эта затея со вторником? Сначала Стигман похищает у меня Аарона, потом он просит…

Манелли широко развел руки.

— Обычное поручение вашего контролера, — ответил он. — Уверен, вы справитесь. А я очень занят, Грифф.

Грифф развернулся и вышел из кабинета. Внезапно все встало на свои места. Сначала это распоряжение насчет проверки стоимостных карт, потом нежелание Познанского из «Крайслера» пригласить Гриффа на совещание, демонстративное игнорирование его кабинета при замене мебели на девятом этаже, невнятный треп насчет недооценки материалов и переоценки работ, умыкание Аарона, срочное требование Стигмана провести калькуляцию расходов на туфли на шпильках и, наконец, этот фантастический проект, который подготовил Манелли.

Но Манелли ли?

Нужное имя начало всплывать в мозгу Гриффа еще до того, как он осознал это. Он начал кивать, мрачно сжав губы.

Макуэйд.

Ну конечно, Макуэйд.

Но какого черта ему надо? Если инцидент на «Неделе гильдии» засел у него как заноза в заднице, почему бы ему просто не уволить Гриффа и не покончить со всем этим? Зачем все это… давление?

Давление. И в самом деле, зачем? Давление определенно было, но с какой целью? Желание подобными неосуществимыми распоряжениями размазать Гриффа по стене? Или довести его до такого состояния, когда он…

Сам уволится?

Подобная идея поразила его. Могло быть такое? Но почему? Почему просто не уволить его? Нет, этого не могло быть, нет, он ошибается. И все же… Но почему, черт побери?

Нет, этого просто не может быть.

Сдвинув брови, он вернулся в отдел цен. Подойдя к столу Мардж, взял один из напечатанных девушкой-машинисткой листов.

В третьей строке было написано: «…в соответствии с нашей договоренностью окантовка на L678 из телячьей кожи Авы Гарднер…»

Он еще раз прочитал написанное: «телячья кожа Авы Гарднер».

— Что это еще за телячья кожа Авы Гарднер, черт побери? — спросил он у девушки.

Та одновременно перестала и жевать, и печатать. Оторвав взгляд от машинки, она перевела его на Гриффа:

— Не знаю, сэр. Я всего лишь перепечатываю ваши записки.

Он заглянул в свои записи. Вполне отчетливым почерком он написал: «телячья кожа „Авокадо“».

— Здесь написано «Авокадо». Это цвет такой. Зеленый. Как у авокадо. Придется перепечатать. — Чуть подумав, он сказал: — Минутку, дайте-ка я просмотрю остальное, прежде чем вы… — Он снова взял страницу. — Здесь написано «подкладка, вышитая в стиле „чудо“, а не в стиле „блюдо“»… Так, а это что такое?

Девушка посмотрела на свой текст.

— Именно это было в ваших записях, сэр, — высокомерно сказала она. — «Центр. 2601 1/2».

— Это же расчетная характеристика, — устало проговорил он. — Вы что, вообще ничего не понимаете в обувном производстве?

— Я работаю здесь всего одну неделю, сэр, — призналась девушка.

— Понятно.

Внеся соответствующие поправки, он попросил машинистку перепечатать страницу.

— И если вам попадутся еще какие-то слова, смысла которых вы не понимаете, пожалуйста, спрашивайте меня.

— Хорошо, сэр, — сказала она и возобновила печать одновременно с жеванием.

Грифф подошел к телефону и попросил Мастерса из отдела кадров.

— Фред, — мягко произнес он, — девушка, которую ты мне прислал, не отличает обувь от подковы. У тебя нет никого поопытнее?

— Извини, — сказал Мастерс, — я сейчас занят черт-те знает как. Она единственная, кто был свободен.

— А у тебя нет…

— Единственная, Грифф. Целую.

— Ну ладно. — Грифф повесил трубку и, глядя на машинистку, поймал себя на мысли: а не была ли отправка Мардж в примерочную частью общего плана по дестабилизации его работы? «Телячья кожа Авы Гарднер». Покорно вздохнув, он отправился в отдел образцов.

Судя по всему, Стэн Зибински успел начисто забыть про L039.

— L039? Что это? Грифф, чего ты хочешь?

— Эти туфли на шпильках, — терпеливо проговорил Грифф. — Номер L039. Ты сказал, что у тебя есть…

— А, да-да. Слушай, дорогой, окажи мне услугу. Конверт лежит где-то там, на столе. Поищи сам, хорошо? Раскопай его. На нем так и стоит пометка — «L039». А я сейчас жутко занят. — Он подвел Гриффа к столу, заваленному кучами беспорядочно разбросанных всевозможных бумаг, после чего удалился заниматься своими делами.

Когда Грифф наконец отыскал конверт с начертанными синим карандашом цифрами, он уже готов был швырнуть стол Зибински вместе с его содержимым в ближайший пылающий костер. Сдерживая гнев, он открыл конверт и несколько секунд рассматривал изящные очертания новой модели. L039. С этим номером он еще не был знаком. Описание туфель, которое он держал в руках, в принципе не отличалось от сотен других, с которыми ему приходилось работать прежде. Новые туфли, которые надо оценить по себестоимости и назначить им цену, — и все это ко вторнику. О, черт… Он сунул листок бумаги обратно в конверт и отправился искать Морриса Давыдова.

Тот заставил его прождать снаружи минут десять. Когда Грифф наконец вошел к нему, Моррис был завален работой по горло.

— Ну, что там у тебя, Грифф? Я зашиваюсь.

— Да уж вижу. Я бы хотел вместе с тобой произвести оценку этой пары туфель на шпильках.

Давыдов поднял руку как «стоп-сигнал».

— Даже не вытаскивай его из конверта, — сказал он.

— Что?

— Я не могу.

— Но почему?

— Сказано же тебе — зашиваюсь.

— Понял, но «Крайслер» во вторник проводит совещание по продажам, и им нужен прайс-лист на эту…

— А я что могу поделать? — спросил Давыдов. Это был высокий мужчина, чем-то похожий на Авраама Линкольна и с такими же печальными глазами. Его кабинет был завален всевозможными линейками, лекалами, измерительными инструментами, графиками и схемами, как у заправского инженера. Давыдов производил оценку, сколько кожи пойдет на изготовление конкретной пары лодочек, сколько кожаных полосок потребуется для изготовления сандалий или сколько шелкового фая нужно для того, чтобы прикрыть деревянный каблук. Премудрости своей работы он держал в секрете от окружающих, подобно средневековому алхимику, консультируясь лишь со справочниками, диаграммами и схемами. Грифф давно уже привык к загадочным методам Давыдова, но, даже работая бок о бок с ним, так и не смогло конца понять его тайну.

— Ты можешь бросить любое занятие и переключиться на эту модель, — сказал Грифф. — Тебе это вполне по силам.

— Не могу, — парировал Давыдов.

— Зашиваешься, Моррис, я знаю. Но это чертовски важно.

— Как и это. Я выполняю поручение Хенгмана.

— Хенгмана? А какого черта этот?..

— Проект, — с грустью в голосе проговорил Давыдов. — Всякий раз, когда я по уши в работе, у него обязательно родятся в голове разные проекты. Он говорит, что голые факты приносят нам слишком мало денег. Ему втемяшилось в башку, что производство сандалий оказывается для компании более выгодным, чем производство туфель, и ему захотелось узнать почему. Вот он и поручил мне провести детальный анализ расхода материала на производство того и другого. А ты знаешь, Грифф, сколько сандалий мы пошили за долгую историю нашего существования? Вот потому-то я и зашиваюсь.

— Моррис, это может подождать. «Крайслер»…

— Хенгман ждет результат во вторник, — сказал Давыдов.

— Понимаю, — медленно проговорил Грифф.

— Неужели ты думаешь, что эта работа доставляет мне удовольствие? Если бы я не знал ситуацию, то подумал, что это просто плод больного воображения какого-нибудь глупого подонка, задумавшего отвлечь меня от работы. Но разве скажешь такое Хенгману? — Давыдов беспомощно пожал плечами.

— Так что же мне делать? — спросил Грифф.

Давыдов в очередной раз пожал плечами.

— Позвони в «Крайслер», попроси их перенести совещание.

— Они этого делать не станут. Коммивояжеры уже начали распространять образцы.

— Тогда позвони Хенгману.

— Могу я воспользоваться твоим телефоном?

— Разумеется, действуй.

Грифф попросил позвать Хенгмана и стал ждать. Наконец тот откликнулся.

— Борис, это Грифф.

— Я занят, Гриффи. Что у тебя?

— Моррис говорит, что он выполняет для тебя какую-то работу, а он мне позарез нужен для оценки новой модели туфель на шпильках.

— Гриффи, это очень важно. Я не могу снять его с той работы, которой он сейчас занят.

— Да что ж такого важного в моделях, которые мы выпускаем годами? Это не может подождать?

— Потеря денег, Гриффи, не терпит ожидания.

— Скажи, Борис, ты тоже с ними заодно, да? — запальчиво спросил Грифф.

— С кем я заодно?

— А, ладно, проехали. Но что же мне-то делать? Как я могу просчитать рекомендуемую цену, когда…

— Слушай, кто из нас начальник отдела цен — ты или я? — спросил Хенгман и повесил трубку.

Грифф смотрел на телефон, и вид у него был такой, будто он не верит, что связь прервана. Он также повесил трубку.

— Моррис, а ты можешь остаться сегодня после работы? — тупо спросил он.

— Зачем?

— Чтобы просчитать себестоимость. Раз уж мне не удается уговорить тебя поработать днем, может, в сверхурочное время получится.

— «Титаник» не любит, когда люди остаются на сверхурочную.

— Да или нет? Если ты тоже в сговоре, скажи прямо «нет», и я постараюсь обойтись собственными силами.

— В каком сговоре? — спросил Давыдов, в глазах которого промелькнули неподдельные озабоченность и замешательство, — Грифф, я готов сделать все возможное, чтобы помочь тебе. Но моя жена должна со дня на день родить, и я боюсь, что, если я вовремя не окажусь дома, это может произойти на полу в ванной.

— О Бог ты мой. — Грифф утер ладонь о лицо. — Если не возражаешь, я тогда сам поколдую над твоими схемами и картами. Ты ведь не запираешь кабинет?

— Нет.

— Ну ладно, загляну сегодня вечером. Спасибо, Моррис. Пойду пока поищу Сэла. Может, хоть с ним удастся подсчитать расходы на рабочие операции.

Офис Давыдова Грифф покидал, чувствуя внутри себя странную пустоту. Он никак не ожидал отказа со стороны Бориса Хенгмана, который показался ему самой настоящей пощечиной. Именно тогда он полностью осознал, сколь сильна была хватка страха людей перед Макуэйдом, и знание это не на шутку огорчило его.

Прибыв в офис Сэла Вальдеро, Грифф не удивился, застав его по уши в работе. Несколько секунд он молча простоял рядом со столом Вальдеро, пока тот, наконец, не поднял голову.

— О, Грифф, привет. В чем проблема?

— Никакой проблемы, Сэл.

— А что это у тебя в руке?

— Нечто под серийным номером L039. Это новая модель туфель на шпильках. Мне нужно, чтобы ты ко вторнику произвел расчет стоимости работ.

Он еще не закончил фразу, а Сэл уже начал качать головой.

— В чем дело? — спросил Грифф.

— Вторник. Все всё хотят ко вторнику. Не получится.

— Почему?

— По поручению мистера Макуэйда я разрабатываю новый прейскурант по отдельным рабочим операциям. Планируем очередное повышение зарплаты для сотрудников. Ему это надо ко вторнику.

— Понятно.

— Так что… — Вальдеро пожал плечами.

— Марди-Гра[4].

— Что?

— Да так, ничего, — сказал Грифф и покинул офис Вальдеро.

Гриффу никогда не приходила в голову мысль уволиться по собственному желанию. Если целью давления Макуэйда было заставить его добровольно уйти из компании, то следовало признать, что пока он ни на шаг не приблизился к этой цели. Грифф не только не задумывался над подобным решением, но, напротив, был преисполнен решимости всеми силами противостоять давлению, не позволить Макуэйду сломить себя, пусть даже ценой собственной погибели.

Вплоть до конца четверга Мардж безвылазно сидела в примерочной. На протяжении всего рабочего времени Грифф страдал от неуклюжей работы и массы ошибок, которые допускала ее временная замена, одновременно ломая голову над стоимостными картами, заказанными ему Манелли. Чуть раньше он созвонился с «Крайслером» и попросил одного из торговых клерков прислать ему книгу с формулярами образцов моделей, из которой узнал номера пар обуви, проданных по финансовым отчетам. Когда курьер доставил книгу, он сосредоточил на ней все свое внимание, временно отложив стоимостные карты.

После окончания рабочего дня он снова направился в офис Давыдова, где, орудуя лекалами, пытался расшифровать различные графики и диаграммы. Фабрику он покинул в полночь, попрощался с охранником и отправился домой, ни на шаг не продвинувшись по части определения стоимости и цены на обувь.

Утром в пятницу позвонила Мардж, известившая его о том, что и этот день проведет в примерочной, работая с «Обнаженной плотью», а под конец заверила Гриффа в своей любви. Он заверил ее в том же и продолжил работу над перечнем туфель, проданных по финансовым отчетам, потратив на это целый день. Несколько часов спустя он в очередной раз спустился в офис Давыдова и опять попытался продраться сквозь лабиринт графиков и диаграмм, закончив эту работу лишь к одиннадцати часам вечера. Стоимостные карты он взял с собой домой, где намеревался просчитать стоимость обуви без фабричной прибыли, с фабричной прибылью и определить продажную цену. Все эти данные он выписывал на длиннющие листы бумаги, сопоставляя их со сведениями об обуви, проданной по финансовым отчетам, которые почерпнул из книги с формулярами образцов моделей. В общей сложности ему предстояло просмотреть несколько тысяч стоимостных карт.

В субботу он позвонил Мардж и сказал, что в этот уик-энд не сможет повидаться с ней, но истинную причину этого решения раскрыл лишь после ее настойчивых расспросов. Меньше чем через час она уже была у него дома. Сняв перчатки, Мардж тут же уселась за машинку и стала проворно и ловко перепечатывать сделанные им выкладки.

Так они проработали весь уик-энд, останавливаясь лишь для того, чтобы перекусить или поцеловаться. К утру понедельника карты были почти готовы, тогда как к работе по туфлям на шпильках они практически даже не приступали.

Утром в понедельник в офисе, как по мановению волшебной палочки, объявился Аарон, освободившийся от своих туманных обязанностей в «Крайслере». Мардж, как и ожидалось, срочно вызвали для демонстрации очередной партии «Обнаженной плоти». С учетом происходящих событий, это мероприятие перестало доставлять ей удовольствие, более того, оно начало откровенно раздражать ее. Пребывая в блаженном неведении относительно того напряжения, которое переживал их отдел, Аарон уселся за свой стол и принялся тараторить на тему непревзойденных достоинств новых туфель на шпильках.

— Красота, настоящая красота. Надо передать их в наш отдел моды. Знаешь, Грифф, женщина в них словно по воздуху шагает. Лучи солнца падают на туфли справа, и ты в жизни не догадаешься, что у них вообще есть каблук.

— Да, — задумчиво проговорил Грифф. — Интересно, что я скажу Стигману, когда он спросит о расценках?

— «Глокаморра», — сказал Аарон. — Прелесть, а не туфельки, хотя мы и сделали их на базе 429-й модели. Но с улучшенной колодкой и на шпильке… Ты помнишь «Глокаморру»?

— Да.

— Вот это были туфли, — с гордостью произнес Аарон. — А теперь представь их же, но на шпильке! Дружище, это же совсем другое дело. Приделываешь каблук-шпильку, используешь нежную черную замшу, пластик и в итоге получаешь настоящие туфли!

— Да, — сказал Грифф.

— Они назвали ее «Морская пена», — сказал Аарон. — От «Глокаморры» к «Морской пене». Нет, но как смотрятся! Действительно как хождение по воздуху. «Глокаморра» в воздухе. «Глокаморра» на шпильках.

— Что? — спросил Грифф.

— А?

— Что ты сказал?

— Я сказал… откуда я знаю… и почему ты не слушаешь?

Грифф встал:

— Ты сказал «„Глокаморра“ на шпильках»? Ты это сказал?

— Да, да, кажется, это. Послушай, что…

— Ты хочешь сказать, что эта модель с каблуком-шпилькой, по сути дела, та же «Глокаморра»? Те же лодочки из черной замши, к которым прилепили каблук-шпильку? И это все?

— И это все! Ничего себе — все! Братишка, да нам пришлось мобилизовать мощь всех наших мозгов, чтобы так быстро запустить новую модель. Конкуренты просто взбесятся, когда выйдет эта модель «Кана»…

— Но ведь это невозможно, — сказал Грифф. — Серийный номер «Глокаморры» — 537, а этой модели — L039. Почему они различ?..

— Мы используем новую колодку, — перебил его Аарон. — Усовершенствованную, лучше сидящую на ноге. Ну и, конечно, шпилька. Мы не хотели, чтобы возникла путаница между «Глокаморрой» и нашим новорожденным младенцем, и поэтому дали ему другой серийный номер. — Аарон озадаченно посмотрел на Гриффа. — Ты хочешь сказать… ты хочешь сказать, что не знал, что это те же самые туфли?

— Значит, L039 — это всего лишь новый серийный номер для модели 537? О, мерзкие подонки! Почему же мне никто ничего не сказал? — Он тут же принялся делать в уме необходимые подсчеты, глаза его заблестели. — В сущности, стоимость та же. Чуть меньше замши для покрытия каблука, возможно, небольшое изменение в связи с улучшенной колодкой. Впрочем, здесь можно рискнуть. Всего лишь замена деревянного каблука на шпильку. И работа та же самая, за исключением опять же установки шпильки, требующей специальной методики. Но я могу согласовать этот вопрос с каблучным цехом. — Он щелкнул пальцами. — Аарон, где мы заказываем каблуки?

— Что?

— Шпильки. Где, черт возьми, мы их закупаем?

— О, это был еще один наш гениальный шаг. Нам понадобилось почти два дня, чтобы установить месторасположение…

— Где?! — заорал Грифф.

— Хорошо, хорошо, — проговорил Аарон, несколько обиженный этой вспышкой. — «Пластикс инкорпорейтед»; 432, Мэдисон-авеню. Номер телефона нужен?

Грифф широко улыбнулся:

— Да, черт побери, мне нужен номер их телефона.

Он позвонил в «Пластикс инкорпорейтед» и переговорил с ее сотрудником по фамилии Фрэнклин, который проинформировал его, во что обходится «Джулиену Кану» каждый каблук-шпилька. Грифф прикинул стоимость изделия, после чего отправился в каблучный отдел, чтобы поговорить с Болди Пуджаксом.

Пуджакс сказал ему, что не видит причин, по которым изготовление каблука-шпильки должно стоить намного дороже обычного каблука. Грифф поблагодарил его за консультацию и вернулся к себе в отдел.

Из своих досье он извлек данные на модель «Глокаморра», серийный номер 537, которую он знал как собственную ладонь, — о, мерзкие ублюдки! — и на основании данных, почерпнутых из стоимостной карты, внес коррективы в стоимость, связанные с заменой деревянного каблука на шпильку. Затем он прикидочно оценил стоимость покрытия каблука, после чего рассчитал общую стоимость пары обуви. Новая колодка, естественно, не могла не отразиться на стоимости, и это вносило в его действия определенный элемент риска, и все же он был уверен, что итоговые оценки стоимости и цены будут очень близки к реальным. Он свел воедино все произведенные им оценки, провел их под новым серийным номером L039 — ну надо же, L039, которые все это время были «Глокаморрой», черт бы их побрал! — и был готов к финальной части работы. Все, что ему сейчас требовалось, — это копировальная машина, а Грифф знал, что две такие машины имеются в отделе продукции.

Начальником этого отдела являлся Пэт О’Хэрлихи. Это был крупный рыжеволосый мужчина с бочкообразной грудью и низким голосом. Когда Грифф изложил ему суть своей просьбы, Пэт лишь покачал головой:

— Извини, мой мальчик.

— А в чем проблема?

— Да ни в чем. Нет никакой проблемы, если не считать того, что обе машины сейчас заняты и это продлится до конца рабочего дня.

— И чем же они заняты?

— Хенгман прислал пачку служебных распоряжений, которые надо размножить. При этом особо оговорил, что работа срочная.

— Что за распоряжения?

— Вот, сам посмотри.

Пэт подвел его к одной из копировальных машин, из которой девушки перепачканными чернилами пальцами извлекали листы бумаги. Пэт взял один из листов и протянул его Гриффу. Текст гласил:

Грифф не верил своим глазам.

— Это? — спросил он.

— Это, — подтвердил Пэт. — Это и еще несколько дюжин аналогичных.

— А ты не можешь отпечатать их позже?

— Они нужны ему к завтрашнему утру.

— Но 5 июля! Боже правый! Ведь сейчас же только апрель.

— Мне что, спорить с Хенгманом? И что хорошего даст мне этот спор, скажи на милость?

Грифф покачал головой.

— Когда освободятся машины? — спросил он.

Пэт пожал плечами:

— Наверное, когда по домам разойдемся.

— Спасибо, Пэт.

В тот же вечер в пять часов он и Мардж пришли в отдел продукции. Они включили обе копировальные машины и распечатали для Стигмана и его парней столько прайс-листов, что их хватило бы на всю русскую армию.

Наскоро перекусив, они поехали к Гриффу домой, где завершили работу над стоимостными картами для Манелли.

В девять утра следующего дня информация лежала на столе Манелли.

Дэйв Стигман был слегка удивлен, когда в 10.30 в здание «Крайслера» вошел курьер, доставивший прайс-листы для предстоящего совещания.

На некоторое время осада была снята.