Острый каблук

Глава 15

Макуэйд не улыбался.

С лица Манелли не сходила улыбка, но Макуэйд сидел с бесстрастным лицом, причем вид у него был такой, словно он вообще никогда в жизни не улыбался. Грифф сидел на стуле и наблюдал за обоими мужчинами. В кабинете было чертовски жарко, и стоявший в углу вентилятор лишь гонял по углам раскаленный воздух. Он видел капельки пота на носу Манелли, над ними — кружки стекол очков, а чуть ниже — маленький и тоже округлый рот, который все раскрывался, раскрывался.

— У Мака есть интересная идея, — произнес кругленький рот.

Грифф промолчал.

Манелли пожал плечами, как если бы идея эта была слишком фантастической, неслыханной.

— Он считает, что мы вполне можем обойтись без отдела цен.

Гриффу показалось, что шум вентилятора мгновенно усилился во сто крат, а жара стала просто невыносимой. Грифф посмотрел на Манелли, потом перевел взгляд на Макуэйда. Последний тоже поднял голову, но его глаза были словно подернуты тонкой коркой льда, и когда он заговорил, то обращался не к Гриффу, а скорее к стене у него за спиной.

— Я не знаю, Грифф, в какой мере вы знакомы со структурой обувного производства «Титаника», — сказал он.

«Он назвал меня Гриффом. Этот сукин сын ненавидит меня, но при этом называет Гриффом, как делают мои друзья».

— Весьма поверхностно, — ответил он.

— Я так и думал, — кивнул Макуэйд и слегка откашлялся. — За несколько лет мы установили, что после того, как на конкретную пару обуви установлена средняя цена, она в дальнейшем может — с небольшими вариациями — служить отправной точкой для оценки последующих операций.

— Не понял, — сказал Грифф.

Макуэйд смахнул капельку пота с брови. Сделал он это поистине царственным движением руки, как если бы за несколько секунд до этого снял с головы корону и лишь после этого снизошел до простого, земного поступка — вытирания пота.

— Все очень просто, — сказал он. — Давайте представим, что стоимость конкретной пары обуви составляет в среднем… ну, скажем, четыре доллара. Взяв эту цифру за основу, как некий базис, «Титаник» сможет в дальнейшем довольно точно рассчитывать свой будущий бюджет. По крайней мере, на других наших фабриках этот принцип отлично срабатывал.

— Да, теперь ясно, — сказал Грифф. Жара в комнате становилась просто невыносимой, и ему хотелось поскорее уйти отсюда, от Макуэйда.

— Разумеется, — продолжал Макуэйд, — в тот или иной год цена может варьироваться на пять-шесть центов, но базовая цифра в любом случае остается базовой, а при таких масштабах производства, как у нас, пятью-шестью центами можно пренебречь.

— Что вы думаете об этом? — с улыбкой спросил Манелли.

— Ну… — начал было Грифф.

— Джо был весьма любезен, — перебил его Макуэйд, — позволив мне ознакомиться с информацией, содержащейся в стоимостных картах за прошлый год. В них отражена стоимость без учета фабричного налога, с учетом…

— Я знаю, о чем вы говорите, — угрюмо проговорил Грифф, вспоминая эту дурацкую работу и все еще презирая ее.

— Отлично, — сказал Макуэйд, не обращая внимания на тон Гриффа. — На основании этих выкладок и посредством несложных математических действий я смог рассчитать среднюю стоимость любой пары обуви, покидающей фабрику.

— Вы говорите о прошлогодней средней стоимости, — сказал Грифф.

— Ну да, конечно. — Макуэйд поскреб подбородок. — Она равняется семи долларам и двадцати центам.

— Вы понимаете…

— Наша продажная цена на пару обуви может меняться, — проговорил Макуэйд. — Иногда я обнаруживаю, что фабрика выдает продукцию с десятью, а то и двенадцатью процентами прибыли вместо обычно ожидаемых шести. В других случаях наша прибыль, увы, едва достигает двух с половиной процентов.

— Я не вполне понимаю, к чему вы все это говорите, — сказал Грифф.

Макуэйд терпеливым жестом сложил ладони.

— Мы только что установили среднюю стоимость пары обуви, равную семи долларам двадцати центам. Это значит, что каждая пара обуви, которая вышла за пределы фабрики в прошлом году, стоила семь долларов двадцать центов.

— Это не так, — заметил Грифф.

Макуэйд изогнул одну бровь:

— В самом деле?

— Да. Во-первых, это лишь прикидочная цена. Во-вторых же, она неточна. Туфли из крокодиловой кожи могут стоить нам шестнадцать долларов, тогда как сандалии… ну, не знаю, сколько точно, ладно, скажем, два доллара. Третья модель может стоить, к примеру, три доллара. Действительно, если сложить эти три цены и разделить на три, то вы получите свои семь долларов, но это будет неверная цена.

— Для точности скажем — семь долларов двадцать центов, — сказал Макуэйд. — И при этом никто не станет докапываться до выяснения того, правильно определена стоимость или нет. Мы называем ее усредненной стоимостью. Ведь вы же не станете отрицать, что это действительно усредненная стоимость?

— Нет, — сказал Грифф, — но есть еще прикидоч…

— Речь вот о чем, — перебил его Макуэйд. — Установив усредненную стоимость пары обуви — в данном конкретном случае в семь двадцать, — фабрика может затем приплюсовать сюда шесть процентов своей прибыли, после чего нетрудно будет определить и усредненную продажную цену, которая…

— Вы хотите сказать, что намерены продавать лодочки из крокодиловой кожи по той же цене, что и сандалии? Но это же…

— Грифф, я этого не говорил, — заявил Макуэйд. — Мы добавим свои шесть процентов прибыли к усредненной стоимости, а затем продадим каждую произведенную нами пару обуви отделу продаж по усредненной продажной цене.

— Отделу продаж?

— Да. Им будет представлен счет на обувь, которая останется на нашем складе вплоть до поступления запроса к отправке. После представления счета мы получим причитающиеся нам деньги — все на бумаге, естественно.

— Понимаю, но…

— После этого отдел продаж может устанавливать на эту обувь какую угодно цену. Захотят продавать крокодиловые лодочки по десять центов за пару — их дело. Но в конце года фабрика будет подводить баланс, и если выяснится, что отдел продаж оказался в убытке, то им придется серьезно ответить за это.

— Ну что ж, — сказал Грифф, — все это могло бы сыграть, однако…

— Вы согласны с тем, что отдел продаж — наиболее подходящее место для определения продажной цены?

— Нет.

— Вы считаете, что этим должен заниматься отдел цен?

— Отдел цен совместно с отделом продаж. Как это было до сих пор.

— Я не могу с вами согласиться. Я уже отправил в Джорджию рекомендательное письмо, в котором предлагаю распространить на «Джулиена Кана» ту же практику, которой мы придерживаемся на наших других фабриках.

— Это не сработает, — сказал Грифф, покачивая головой.

— Почему?

— По ряду причин. Во-первых, вы, фактически, отделяете отдел продаж от фабрики. Вы не можете…

— Они должны быть отделены.

— Нет, не должны, — возразил Грифф. — Когда производственный процесс замедляется, именно отделу продаж разрешается сократить хранящиеся на складе запасы обуви. С какой стати отдел продаж будет накапливать у себя на складе готовую продукцию, а в конце года выслушивать нарекания за то, что он ее не реализовал? Или подвергаться наказанию за то, что снизил продажную цену в интересах ускоренной реализации продукции?

— Производственный процесс на фабрике больше замедляться не будет, — заявил Макуэйд. — Мы уже сейчас производим в день две тысячи восемьсот пар, а скоро достигнем рубежа в три тысячи. Кто знает, что станет потом? Недостатка в работе не будет, уверяю вас.

— Если не считать мертвых сезонов, — заметил Грифф. — Но не это главное.

— А что же?

— Ваши расчеты. Они в корне неверны. Вы определили усредненную стоимость в семь двадцать, опираясь на прошлогодние расценки. Только что вы сказали, что мы уже сейчас выпускаем две тысячи восемьсот пар в день, скоро поднимемся до трех тысяч, а то и выше. Соответственно, при увеличении выпускаемой продукции ваши расценки должны снижаться. И они уже снижаются.

— Ну что ж, мы подкорректируем усредненную стоимость.

— Разумеется, вы можете это сделать. Почему бы нет? Но и в этом случае данное решение будет абсурдным. Мы не просто обувная фабрика, мы — дом моделей. Представьте себе, что чародеи из отдела моды решат, что в следующем году писком моды будут сандалии. Мы до потери пульса будем нарезать материал для сандалий. Работы там прилично, хотя расход материала практически нулевой. Так что же дает вам основание полагать, что прошлогодние стоимостные расценки подойдут к следующему году, когда сандалии пойдут нарасхват?

— Они подойдут, — сказал Макуэйд. — Об этом свидетельствует опыт других наших фабрик.

— Но что вы изготавливаете на этих самых других фабриках? Мужскую обувь! Да что, черт побери, вообще меняется в мужской обуви? Из года в год практически одна и та же модель. Ну, может, пряжка тут, пряжка здесь, а так, по сути, одно и то же. В подобных условиях вы конечно же можете без труда рассчитать усредненный расход материала, подсчитать стоимость той или иной операции и, игнорируя небольшие подъемы и падения, переносить эти данные из года в год. Здесь ваша усредненная стоимость действительно срабатывает. То же самое можно сказать о повседневной обуви.

Но у нас же модельная обувь, модельная! Кто знает, что случится в следующем году или через год. Когда речь идет о женщинах, предсказать вообще ничего невозможно. Да им вообще может взбрести в голову ходить по улицам босиком! Да что, черт побери, я вам объясняю, как будто вы сами не знаете? Кто ожидал, что юбки станут короче в сорок шестом, или сорок седьмом, или когда там еще? Кто вообще может что-то предсказать в мире моды? Я просто хочу сказать, что управлять домом модельной обуви, основываясь на усредненной стоимости, это чистое самоубийство. Вы будете терять деньги справа и слева, причем терять настолько много…

— Я так не думаю, — сказал Макуэйд.

— Не имеет никакого значения, что вы думаете, — дерзко бросил Грифф. Сейчас он говорил об обуви, о «Джулиене Кане», а он любил и то и другое. — Я могу взять наши книги и кое-что показать вам. Мы уже провели сопоставление с расценками за прошлый год. Сравните нынешние расценки с теми, что существовали два, три года назад, да сколько хотите, и вы сами увидите, насколько прошлогодняя усредненная стоимость отличается от двух- и трехгодичной. Разница эта настолько велика, что делает большую…

Он резко осекся, понимая, что готов был произнести слово «разница», и ненавидя себя за то, что вообще ввязался во всю эту дискуссию.

— И вы можете доказать мне это по своим книгам? — спросил Макуэйд.

— Могу, черт побери.

— Ну так докажите.

— Доказать…

— А что, неплохая идея, Грифф, — встрял в разговор Манелли. — В самом деле, почему бы не доказать?

Грифф мрачно глянул на инспектора.

— Возвращайтесь к своим стоимостным картам, — сказал Макуэйд. — Цифры за прошлый год вы мне уже дали. Теперь переходите к позапрошлому году, а потом трехлетней давности, с указанием стоимости каждой модели без учета фабричной прибыли. Дайте мне усредненные стоимостные данные двух- и трехлетней давности, чтобы мы смогли потом сравнить их с прошлогодними. Если обнаружится существенная разница… — Макуэйд пожал плечами, — я сообщу об этом в Джорджию. Пусть там решают.

— Но это же означает массу совершенно пустой работы, — сказал Грифф, нутром чуя новую, явно надуманную затею и чувствуя себя дураком, которого так легко заманили в ловушку. — Я могу вам дать слово, что…

— Когда речь идет о возможных убытках, я не верю ничьим словам, — быстро проговорил Макуэйд.

— Разве можно осудить человека за такую позицию, не так ли, Грифф? — с улыбкой спросил Манелли.

— Грифф, скажу вам откровенно, что именно я порекомендовал, — сказал Макуэйд. — Я предложил расформировать отдел цен, а его сотрудников рассредоточить по другим отделам. Я рекомендовал установить усредненную стоимость, затем приплюсовать к ней шестипроцентную прибыль фабрики и на этой основе определить суммарную стоимость конкретной пары обуви, после чего оформить трансфер в отдел продаж. Я также рекомендовал предоставить отделу продаж право самому устанавливать цену на обувь с одновременным возложением на него ответственности за эту процедуру. — Он сделал паузу. — Я уверен, вы и сами понимаете, что коль скоро мы прекращаем определение стоимости и цены здесь, на фабрике, то, соответственно, отпадает необходимость и в самом отделе цен.

Грифф покачал головой.

— Нет, — сказал он. — Я еще раньше пытался объяснить вам, что наши стоимостные оценки являются прикидочными. В реальном производстве усредненная стоимость постоянно снижается. Если вы определяете усредненную стоимость на основе прикидочной стоимости, вы получите завышенный бюджет. Иными словами, вы назначите слишком высокую цену на произведенную продукцию, тем самым снизив ее конкурентоспособность.

— Это вы тоже должны мне доказать.

— Доказать, что реальная цена ниже прикидочной цены? О Бог ты мой, да это же элементарный производственный факт. Все это знают.

— Хорошо, но насколько ниже?

— Что вы имеете в виду?

— Нас не волнует разница в десять центов или около того за пару. Это не вызовет перенапряжения бюджета.

— Она будет гораздо больше, черт побери, это я вам точно говорю, — сказал Грифф.

— Откуда это вам известно?

— Откуда? Из анализа реальных цифр, проведенного совместно с Сэлом и Моррисом. У них есть данные о том, во что обошлась фабрике каждая пара обуви, когда-либо выходившая из ее стен. И это не догадки, мистер Макуэйд, отнюдь. Они знают, сколько мы заплатили за материал, сколько этого материала пошло на изготовление одной пары и сколько было заплачено рабочим, изготовившим эту пару. Как, по-вашему, мы проверяем наши прикидочные расценки? Сопоставляя их с этими цифрами и затем соответственно меняя отпускную цену.

— В таком случае мы можем спланировать наш бюджет на основе реальной стоимости прошлого года, — проговорил Макуэйд и широко развел руки в стороны, словно желая подчеркнуть простоту этой идеи.

— Но реальная стоимость прошлого года будет отличаться от реальной стоимости этого года, — устало проговорил Грифф. — В доме модельной обуви такие вещи не делают, понимаете вы это? Именно поэтому у нас и существует отдел цен. Возьмите хотя бы эту дальневосточную парчу, с которой мы сейчас работаем. Вы знаете стоимость этого материала? Сорок долларов за ярд! Так, в настоящее время мы разрабатываем бюджет на ближайшие четыре месяца. Предположим, что следующие четыре месяца мы будем завалены парчой, крокодиловой кожей, кожей ящерицы и сапфировым шелком, который мы получаем из Испании. Неужели вы и в самом деле полагаете, что ваша усредненная стоимость, не важно, прикидочная или реальная, в течение этих четырех месяцев будет такой же, какой она была в предшествующие четыре месяца? Да это же бред. Я никогда не слышал о том, чтобы бюджет базировался на…

— На «Титанике» именно так и поступают, — настаивал Макуэйд.

— С вашей чертовой мужской и повседневной обувью! — взорвался Грифф. — А это — дом модельной обуви! Ваш отдел цен — единственное подразделение, которое может отслеживать все тенденции в данной сфере и вносить соответствующие коррективы. И ваш бюджет должен базироваться на том, что происходит на самом деле. Вы не можете основывать его на идиотских цифрах, почерпнутых из прошлогодних книг.

Впервые за всю беседу Макуэйд улыбнулся, словно ему было радостно, что разговор снова перешел на бухгалтерские книги.

— Докажите мне, — сказал он.

— А если не получится? — спросил Грифф.

Макуэйд пожал плечами:

— Мои рекомендации уже посланы.

— Понимаю, — сказал Грифф и после паузы добавил: — И вы пошлете мои выкладки в «Титаник»? Вы позволите им проанализировать мои цифры?

— Конечно.

— Я подготовлю их для вас.

— Надеюсь, вы сделаете это достаточно быстро?

— Мне понадобится по меньшей мере две недели. Даже если мне будут помогать Мардж и Аарон, все равно меньше чем в две недели мы не уложимся. Нам ведь придется заниматься и другой, текущей работой.

— Да-да, я понимаю, — расплываясь в улыбке, проговорил Макуэйд. — Что ж, двухнедельный срок представляется мне вполне разумным. Если ваши выкладки окажутся верными, я уверен, что «Титаник» наложит вето на мои рекомендации. Если же нет, то… — Он вяло взмахнул одной рукой.

— Что вы подразумеваете под словом «верными»? — спросил Грифф.

— Я имею в виду ощутимую разницу между прикидочной стоимостью за последние три года. А за последний год — ощутимую разницу между средней прикидочной стоимостью и средней реальной стоимостью.

— А как понимать выражение «ощутимая разница»?

— А вы, Грифф, как бы сами определили смысл этого выражения?

— Я бы сказал, что разница в десять центов за пару оказалась бы достаточно большой, чтобы пустить ваш бюджет ко дну. Но я не стану играть словами и скажу, что мне как-то ближе расхождение в двадцать центов за пару.

— Что ж, и это справедливо. Но вы, конечно, понимаете, что, прежде чем отправить данные в Джорджию, я все их тщательно перепроверю.

— Ну разумеется, — мрачно проговорил Грифф. Он поднял взгляд и посмотрел в глаза Макуэйда. — Но и вы знайте, что я слов на ветер не бросаю, и то, что я предъявлю, красноречиво докажет, что вы ошибались.

Макуэйд улыбнулся:

— Посмотрим, посмотрим. А сейчас давайте побыстрее приступайте к работе.

— Я так и сделаю, — сказал Грифф.

— Ну, — со вздохом и неизменной улыбкой проговорил Манелли, — вот и хорошо.

Грифф поднялся. Говорить больше было не о чем. Коротко кивнув, он вышел из офиса. Он уже собирался пройти мимо стола Кары, но внезапно взгляд его замер на ее лице. Он резко остановился и уставился на нее.

— Что случилось? — спросил он.

Кара оторвала взгляд от письменного стола и посмотрела на него своими широкими, карими и… мертвыми глазами. Ни блеска, ни эмоций, тупое выражение… мертвые.

— Что случилось? — еще раз спросил он. — Что-то не так?

— Нет, нет, ничего.

— У тебя такой вид…

— Грифф, я увольняюсь, — сказала Кара. — Уже заявление подала.

— В самом деле? Но почему?

Она долго молчала, а потом выдавила из себя:

— Так надо.

— Джо достал тебя?..

— Нет-нет, с ним все в порядке. Это… это нужно мне самой, Грифф. Мне кажется… мне кажется, что это тупик. Ты понимаешь, что я хочу сказать?

Он всматривался в ее глаза — в них не чувствовалось жизни. Она походила на пустую раковину, внутри которой никто не живет. А затем ее глаза внезапно затуманились, наполнились слезами, и он удивленно смотрел на нее, недоумевая, что же могло вызвать эти слезы.

— Послушай, — сказал он, — что все-таки случ…

— Грифф, — проговорила она, — будь осторожен. Пожалуйста, пожалуйста, будь осторожен.

— Почему? — спросил он. — Эй, послушай-ка. Ты не должна…

— Опасайся Макуэйда, — сказала она дрогнувшим голосом, и на мгновение в глазах ее вспыхнули яркие искры.

— Я давно уже настороже, — честно признался он.

— Ты хороший парень, — сказала Кара, — один из этих хороших парней. Не дай ему разрушить тебя, Грифф. А ведь он… он может это сделать, ты знаешь.

— Именно он причина того, что?..

— Пообещай, Грифф, — сказала Кара, — пообещай, что будешь осторожен.

— Обещаю, — кивнул Грифф и после паузы добавил: — Послушай, дай нам знать, куда ты переберешься, хорошо? Мы с Мардж хотели бы…

Но тут же осекся, потому что ее глаза снова словно умерли и она его практически не слушала.

Грифф ни на секунду не заблуждался насчет стратегии Макуэйда, но при этом отнюдь не досадовал на себя за то, что действует как бы в ее рамках. Если разобраться, то иного выхода у него и не было. Он знал, что Макуэйд вооружен обоюдоострым мечом, и потому сейчас бесстрастно рассматривал лезвие с обеих сторон.

Один острый край сначала окунули в масло отчаяния, а затем тщательно заточили в последней попытке по-тихому заставить Гриффа поднять руки, признав постыдное поражение. И вся эта затея с поиском стоимостных карт двухлетней давности была не чем иным, как попыткой завалить его нудной, утомительной работой. Сопоставление реальной стоимости на обувь, произведенную в прошлом году, было еще одним неблагодарным заданием. Скука и монотонность сами по себе вполне могли вывести из себя едва ли не любого работника.

Человек, занимающий более низкий пост, а может, и просто более смышленый, попросту послал бы все это к черту. Эти же люди наверняка бы уступили Макуэйду и позволили бы «Джулиену Кану» медленно, но верно следовать своим безумным курсом навстречу собственной погибели.

Но у оружия Макуэйда была и вторая секущая сторона, чертовски острая. Гораздо острее, чем первая.

Грифф боролся за свою работу.

Макуэйд уже направил «Титанику» свои бессмысленные рекомендации. Если им последуют, то отдел цен будет ликвидирован, а Гриффу этого очень не хотелось.

Если его выкладки покажут, что Макуэйд ошибается, ему и «Титанику» придется согласиться с ним, и тогда отдел цен выживет. При этом он понимал, что на него обрушится поток совершенно глупых распоряжений и запросов и это будет длиться до тех пор, пока он не бросит работу. Если он прекратит произведение расчетов, отдел цен можно будет считать обреченным, а самого его переведут бог знает куда. В любом случае Макуэйд выиграет.

Однако самоубийство никогда не было радужной перспективой, да и Рэймонд Гриффин отнюдь не относился к числу людей, готовых приставить к собственному виску пистолетное дуло. Поэтому он упрямо, с каким-то мстительным чувством, хотя и явно устало приступил к борьбе за свою работу, работу, которая была его жизнью и его корнями.

Сама по себе идея была довольно любопытной. Грифф понимал грандиозные масштабы возникшей проблемы, лишь самые поверхностные слои которой оказались доступными его обозрению. Сам себе он казался — по-дурацки как-то получалось — последним бастионом обороны на пути наступающей армии Макуэйда. Эта картина, изображавшая одинокого героя, подчас вызывала у него желание громко рассмеяться, однако вне зависимости от того, было в ней действительно что-то веселое или нет, он с готовностью ее принял.

Однако Макуэйд был всего лишь человеком, представителем машины под названием «Обувная корпорация Америки „Титаник“». Он ступил на территорию «Джулиена Кана», повел сладкие речи, стал размахивать дубинкой, где-то подмазывал, где-то надавливал, но при этом все время оставался человеком — человеком, который выполнял порученную ему работу. Он был служителем станции, который следил за тем, чтобы поезда прибывали и убывали в срок. Ну что ж, это у него вполне получалось. Поезда следовали точно по расписанию, несмотря на все перемены, произведенные на фабрике. Однако была во всем этом одна забавная деталь: никто больше не хотел ехать этими поездами.

А деталь эта и вправду была забавная. В самом деле, разве «Титаник» не сделал все возможное для рабочих? Зарплата, санитарные условия, социальная безопасность, комфорт, отдых? Кто, как не «Титаник», щедрой рукой раздал все это труженикам «Джулиена Кана»? Но на фоне этого гладкого скольжения поездов, сверкающих, отполированных, дымящихся паровозов, новых рельсов и чистых полустанков где-то притаился невысказанный страх: никто не хотел попасть под такой поезд.

Грифф также не был исключением. Со спокойной грустью он понимал, что отнюдь не является исключением из общей картины.

Было что-то пугающее в этом несущемся гладком стальном монстре. И ему тоже не хотелось попасть под его колеса.

Нет, ему хотелось сохранить свою работу.

Упрямо, с каким-то мстительным чувством, хотя и явно устало, он приступил к работе.

— Модель номер 73–41, — сказал Давыдов.

— Семь три тире четыре один, — повторил Грифф.

— Колодка 601 — Джей.

— 601 — Джей.

— Верхний материал — замша, 143. Пара, 1476. Партия, 90. Пара, 1318.

— Записал.

— Телячья кожа, 134. Пара, 1474. Партия, 98. Пара, 1445.

— Совпадает.

— Подкладка, носок, 45. Пара, 504. Партия, 26. Пара…

— Печатаю, — сказала Мардж.

— Точка ноль ноль шесть, — отозвался Аарон.

— Нитки.

— Точка ноль пять ноль.

— Цемент.

— Точка ноль ноль пять.

— Гвозди.

— Режущие, — сказал Вальдеро. — 185.

— Совпадает.

— Подготовительная подгонка, 089.

— Совпадает.

— Подгонка, 827.

— Совпадает.

— Сборка, 016.

— Совпадает.

206…

036…

1001…

703…

225…

1289…

2307…

1006…

------

4602

118 1357 45 611

120 1310 26 024

⅜ ф. 2½ ярда подкл.

(СМ. ПЕРЕЧЕНЬ)

Кожа, 2633

Телячья кожа, 2688

Замша, 2703

Всего верхнего материала

Всего прочего материала

Всего материала

Всего фабричных накладных расходов

Всего фабричная стоимость

Шелк

Фай

Полотно

Парча

Тесьма

Крокодил

Ящерица

Сапфир

Черная змея

Комбинация коричневой замши и телячьей кожи

Спортивная коричневая кобра

Белая кобра

Зеленая кобра

Пурпурная кобра

Красная и черная телячья кожа

1418

1445

833

1445

131

611

037

—

120

—

—

450

100

1234567891011121314

123456

78910

1234567891011

Замша, телячья кожа и патентованная кожа

Резюме и элементы, входящие в стоимость обуви

продажная цена, прибыль и убытки

верхние материалы

резерв

другие материалы

непосредственный

труд

доставка

реализация и

расходы на рекламу, административные расходы,

скидки при продаже, необходимый резерв

01 и

02 и

03 и

04 и

пять и

шесть и

семь и

восемь и

9

10

11

12

13

15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23. Суббота, воскресенье, понедельник, понедельник.

Понедельник, вторник, 25 мая, среда, четверг, пятница, Пятница, ПЯТница, ПЯТНица, ПЯТНИЦа.

— Вы можете сами просмотреть эти выкладки, — сказал Грифф.

Макуэйд глянул на колонки и ряды цифр и лишь проговорил:

— Да.

— В прошлом году наша усредненная прикидочная стоимость равнялась семи долларам двадцати центам, как вы и сказали. А теперь посмотрите, какая была реальная стоимость в прошлом году: шесть семьдесят один. Разница в сорок девять центов между прикидочной и реальной ценой. Теперь вы понимаете, почему бюджет, основанный на прикидочной стоимости, попросту разорит нас?

Макуэйд ничего не ответил.

— Сорок девять центов за пару, — повторил Грифф, надеясь вызвать хоть какую-нибудь ответную реакцию. — Представьте себе эту разницу на фоне годовой продукции в размере семисот тысяч пар, и это даст вам уже денежный эквивалент в размере почти трехсот пятидесяти тысяч долларов.

— Мне надо проверить эти цифры, — сказал Макуэйд.

— Ну разумеется, — ответил Грифф. — И взгляните еще на сравнение прикидочных цен. В прошлом году, как вам известно, семь двадцать. За год до этого — семь пятьдесят семь, а это разница в тридцать семь центов. А еще за год до того — шесть девяносто два. Двадцать восемь центов разница. Даже если реальная цена и не оказалась ниже прикидочной, вам все равно пришлось бы иметь дело с прикидочными ценами.

— Мне надо проверить эти цифры, — повторил Макуэйд, не отрывая взгляда от лежавших перед ним бумаг. — Я сделаю это к уик-энду, после чего переправлю все на «Титаник», а там уж пусть решают, как им поступить.

— Уверен, что они примут верное решение, — торжествующе проговорил Грифф.

2 июня, в среду, с «Титаника» пришло телеграфное сообщение.

Оно было адресовано Джефферсону Макуэйду на фабрике «Джулиена Кана» в Нью-Джерси. Прочитав сообщение, Макуэйд отправился в отдел цен и положил лист на стол перед Гриффом.

Текст гласил:

Грифф не нашел в себе сил дочитать до конца.