Освещенные шрамами

Глава 15 ПУТЕШЕСТВИЕ ДЛИНОЙ В ПЯТЬ ДНЕЙ… ЯБЛОКИ И РАГУ… ШУТКА, ЗАШЕДШАЯ СЛИШКОМ ДАЛЕКО… БРАТЬЯ НАВСЕГДА… МОРЕ

Путешествие в Барендур Холд длился уже пять дней, а ноги Брин болели после первого. Она не думала, что сможет проехать еще минуту, но когда Рангар утром сел на коня, протянув к ней руку, чтобы помочь подняться, она ее приняла.

Такова была ее новая жизнь. Она больше не была изнеженной принцессой. Теперь она обычная девушка, отправляющаяся в дикое королевство с диким принцем. «Мне лучше побыстрее закалиться».

Когда она немного освоилась с верховой ездой, Рангар больше не держал ее одной рукой за талию. Часть ее гордилась тем, что помощь больше не нужна, но другая часть обнаружила, что ей стало вполне комфортно, когда его рука прижимала ее к себе.

Когда Рангар ехал верхом, то сидел прямо, не сутулясь, как при ходьбе, и грудь его была твердой и крепкой. Он не мылся уже несколько дней, и от него сильно пахло древесным дымом, потом и конем — явно мужской аромат, который до сих пор был ей незнаком.

Ее брат, Марс, сильно потел во время тренировок с мечом, но в остальное время и он, и Элисандра, и все в замке Мир посыпали себя пудрой с ароматом лаванды. В отличие от них, Барендуры не пытались отрицать или укрощать природу.

Они не прокладывали тропинки через леса. Не приручали оленей как экзотических питомцев для дворцовых садов. Они просто жили среди лесов, неба и рек… как часть природы.

В половине второго дня они снова разбили лагерь, на этот раз в укрытии высохшего русла ручья. Маг Марна наполнила железный котелок из своей фляги, но не стала сразу же кипятить воду. Вместо этого закрыла глаза в медитативной манере, означавшей, что готовится произнести заклинание. Она начертила в воздухе какой-то символ, произнесла заклинание, а затем пристально вгляделась в котелок с водой. Мужчины напряженно стояли в нескольких футах от нее и ждали. Наконец маг Марна произнесла что-то на Берском языке. Что бы она ни сказала, мужчины заметно расслабились.

Рангар перевел Брин:

— Заклинание разведки моей тети сообщает, что большинство преследующих нас солдат Мира повернули назад. Только двое все еще идут по нашему следу. И они еще не преодолели предыдущий подъем.

Брин выдохнула с облегчением. Она все еще не могла избавиться от воспоминаний о том, как эти солдаты грубо говорили об убийстве ее семьи, и о том, какие мерзкие вещи они собирались с ней сделать.

После короткого отдыха они снова сели на коней и продолжили путь. Деревья постепенно начали заменяться на камни. Холмистые лесные тропинки вскоре уступили место настоящим горам, где лошади должны были следовать друг за другом в одном строю по скальным выступам. Чем выше они поднимались, тем ниже становились деревья, поредевшие от ветра и недостатка богатой почвы.

Брин не могла оторвать глаз от пейзажа. За каждым поворотом и на каждом подъеме перед ними расстилалась новая захватывающая панорама. Мир славился своей ровной, суглинистой почвой, которая идеально подходила для сельского хозяйства.

Она всегда слышала, что о Внешних землях говорят пренебрежительно. Если земля не годилась для выращивания урожая или разведения скота, значит, это была пустошь. Всю свою жизнь она не понимала, зачем кому-то жить там, особенно по своему желанию.

Это тоже была очередная ложь.

Стало очевидно, почему люди любят Внешние земли, даже если жизнь там нелегка. Свежий воздух с нотками полевых цветов. Умиротворяющая тишина, нарушаемая лишь птичьим криком.

Небо и горы, насколько хватало глаз. Когда на третью ночь они разбили лагерь на поляне у вершины скалы, Брин не стала сразу же ложиться и засыпать, как раньше. Вместо этого она взяла из седельной сумки Рангара расческу и принялась чистить его коня.

Он удивленно посмотрел на нее.

— Вы не служанка, леди Брин. Вам не нужно чистить лошадей.

— Я хочу быть полезной. Я могу делать больше, чем плакать на одеяле.

С другого конца лагеря Валенден крикнул что-то, чего она не поняла. Рангар усмехнулся и перевел:

— Он говорит, чтобы ты была осторожнее с его кобылой. Она кусается.

Брин бросила на Вал раздраженный взгляд.

— Я ее не виню. Ей не может понравиться, что ее хозяин пьян полдня. — Вал мог не понять слов Брин, но ее тон был предельно ясен. Он дьявольски подмигнул ей.

— Будь осторожна рядом с моими братьями, — тихо предупредил Рангар. — Они понимают Мирский больше, чем говорят на нем. Их гордость не позволяет им признать это.

Брин посмотрела на Вала, который ел яблоко, не обращая на нее внимания. Она послушно подошла к кобыле Вала, потом к лошади Рангара, а затем Трея. Лошади были покрыты засохшей грязью, образовавшейся в ручьях и на пыльных тропинках. Комки грязи отваливались, и вскоре пыль и лошадиные волосы покрывали ее с головы до ног, но она не возражала. Ей начинал нравиться запах лошадей.

— Хорошая девочка, — тихо сказала она кобыле Рангара. Когда лошадь Вала попыталась укусить ее, она сильно шлепнула ее по носу, и та затихла.

К тому времени, когда она приняла предложенные магом Марной сухари и куски жареного кролика, то была уже измотана. Когда они поели и все улеглись отдыхать, Брин подошла к краю лагеря и стала смотреть на открывающийся вид с выступа скалы. Спустились сумерки, и над головой начали появляться звезды. Горы были полуночно-черным покрывалом, небрежно наброшенным на землю.

Она услышала, как кто-то что-то жует, и, оглянувшись, увидела, что Валенден все еще ест свое яблоко, любуясь видом. Она оглянулась на лагерь в десяти шагах от них. Рангар был рядом, если ей понадобится, хотя и не смотрел в их сторону.

Валенден что-то сказал на Берском языке и указал на вид.

Брин скрестила руки и подозрительно спросила:

— Ты правда не понимаешь Мирский?

Валенден моргнул, посмотрев на нее с совершенно озадаченным видом. Но она заметила в его глазах озорство. Он снова откусил от яблока.

— А если я скажу, что считаю тебя пьяницей и хамом? — допытывалась она.

Оскорбление не смутило его, и он только снова моргнул, притворяясь, что ничего не понимает. Брин внимательно его изучала. Потребуется что-то более хитроумное, чтобы заставить его прервать свою игру.

Она решила сменить тактику и провела рукой по коре дерева позади себя.

— Фух, хорошо. Значит, ты действительно не понимаешь меня. Наконец-то я могу признаться, что с тех пор, как я впервые увидела тебя, я хотела только одного — чтобы ты прижал меня к дереву и поцеловал до потери сознания.

Его лицо осталось безучастным. Он откусил еще один кусочек яблока, затем пожал плечами и произнес на Берском несколько слов, которые звучали примерно так: «Понятия не имею, о чем ты говоришь».

Она прищурилась. Валенден издевался над ней. У нее возникло четкое ощущение, что он понял каждое ее слово… по крайней мере, достаточно, чтобы уловить суть.

Король Алет обратился к Валендену. Он откусил последний кусочек и вытер рот рукавом. Затем, без предупреждения, внезапно приблизился к ней. Глаза Брин вспыхнули от удивления. В следующее мгновение он прижал ее к дереву, упершись одной рукой в дерево, а другой обнимая ее за талию.

— Негодяй! — кричала она. — Я знала это! Знала, что ты понимаешь меня! — Он посмотрел на ее губы, и она зарычала. — Вал, я не серьезно…

Он наклонился к ней, словно для страстного объятия, и она закрыла глаза и зажмурилась. Брин нужно остановить его. Какой дурой она была, когда дразнила его! Но когда она подумала, что он прильнет к ее губам, принц лишь лизнул кончик ее носа, а затем отпустил, мрачно рассмеявшись и бросив яблоко на край скалы.

Тяжело дыша, Брин прижалась спиной к дереву, пытаясь собраться с мыслями.

— Вал, ты!..

Он усмехнулся, когда присоединился к остальным. Взгляд Брин сразу же устремился к Рангару, но тот зашивал седельную подушку.

Отлично.

Неизвестно, что бы сделал Рангар, если бы увидел ее в объятиях Валендена, даже если это была всего лишь хитрость. Она плохо знала Рангара, но уже разгадала его кипящий, задумчивый нрав.

Он считал, что Брин принадлежит ему; она сомневалась, что ему будет приятно видеть на ней руки своего брата. Она вернулась в их лагерь и села у костра, бросив на Валендена холодный, обвиняющий взгляд. Он лишь усмехнулся, передав флягу Трею.

В ту ночь Брин дрожала под медвежьим плащом, который ей одолжила маг Марна. Чем дальше на север они продвигались и чем выше над уровнем моря, тем сильнее падала температура. Ветер был холодным и пронизывающим до костей.

Даже если бы ей удалось захватить с собой одежду из замка Мир, тонкая ткань не пригодилась бы. Ее юбка уже порвалась на подоле. Белая блузка приобрела серый оттенок и все еще была испачкана кровью ее отца. Она с завистью смотрела на шерстяное платье мага Марны.

Утром, когда она села на свое место перед Рангаром на его коне, он сказал ей на ухо:

— К вечеру мы прибудем в Барендур Холд.

Она не могла думать ни о чем, кроме историй, которые ей рассказывали в детстве. О том, что Барендур Холд был темным, безжалостным местом. Что даже королевская семья спала на полу. Что мужчины брали любую женщину, какую хотели, а иногда женщины делали то же самое с мужчинами.

Она почувствовала дыхание Рангара на своей коже и задрожала.

Лошади начали спускаться по крутому спуску с выступа. Тропа впереди резко уходила вниз, и была видна только пустота. Брин зажмурила глаза, вцепившись пальцами в гриву кобылы, чтобы успокоиться.

— Открой глаза, — приказал Рангар сзади нее. Она резко покачала головой. — Открой глаза, Брин. — На этот раз его голос был мягче.

Когда она все-таки приоткрыла один глаз, то сначала не могла понять, на что смотрит. Неужели они пролетели так высоко, что небо заполнило всю землю? Затем различила слабую линию горизонта, прорезавшую голубую стену; нижняя половина неба была более темного оттенка, переходящего в зеленые пятна.

— Это океан, да? — прошептала она.

Она узнала об океанах из книг по географии. Брин знала, что они состоят из соленой воды и в них водятся сотни видов рыб и более крупных морских животных. Она знала о волнах и приливах и о том, как на них влияют фазы луны.

Но она ни разу их не видела.

До этого момента она не знала, как солнечный свет играет на воде. Не знала, что отдаленный шум разбивающихся волн сродни ее собственному дыханию. Не знала, что морской воздух на ветру пахнет соленой рыбой.

Полюбовавшись видом, остальные члены отряда Барендура продолжили спуск. Берсладен был прибрежной землей; Рангар и его братья выросли в этом диком, влажном приморском месте. Для них грохот волн ассоциировался с домом.

Брин ни на секунду не отрывала глаз от бескрайнего моря, жадно пожирая глазами благоговейную голубую вечность, пока они не достигли подножия скалы, где вода снова скрылась от глаз.

Земля здесь была вся в камнях. Высокие травы и кустарники цеплялись за каменистую почву. Лошадям приходилось избегать болотистых топей, которые могли глубоко засосать их копыта.

Теперь Брин понимала, почему люди в Мире с презрением отзывались о Внешних Землях: это место не предназначалось для полей колышущегося зерна. Она удивилась, что на холодной, соленой почве вообще что-то может расти. В этой земле была своя красота, но дикой и необработанной.

Трей вывел их на хорошо протоптанную тропу, отмеченную грудой камней, — первый признак цивилизации, который Брин увидела за последние несколько дней. В одном месте тропу окружала каменная стена, местами обвалившаяся.

Она увидела остатки колодца и каменный фундамент сарая. Затем они заметили старика, копающего торф на болотах, и подняли руку в знак приветствия.

Он помахал в ответ и вернулся к работе.

Брин почувствовала, как по ее шее пробежали мурашки от беспокойства. Это были чужие земли. Чужие люди. Примут ли они ее? Отвернутся ли от нее? Обвинят ее в том, что она такой же тиран, как ее родители?

По мере приближения к побережью показалось несколько захудалых ферм. Обдуваемые ветром пони и лохматый скот лениво моргали им, поедая траву. Затем Брин услышала громкий звон колокола. Когда они преодолели очередной подъем, она посмотрела вниз на свой новый дом.

— Барендур Холд, — сказал Рангар, хотя ему не нужно было объяснять. Сооружение перед ними не могло быть ничем другим.

Он напоминал замок, хотя имел мало общего с замком Мир. Если Мирский был построен из голубовато-серого известняка и березы и виднелся из полей, как изящный пробуждающийся олень, то Барендур Холд представлял собой скрюченного, косматого волка.

Его темно-серые каменные стены были грубо отесаны. Он был построен на выступе, так что море омывало восточную часть. Вместо многочисленных башен замка Мир здесь было только одно большое строение, возвышающееся как монолит.

Вокруг него располагалась скудная деревня, гораздо меньше любого города Мира, с домиками с соломенными крышами и огороженными дворами для скота. Несколько деревянных зданий стояли вокруг каменных причалов, уходящих в море, где на воде стояли на привязи небольшие деревянные суда. На берегу рыбаки растягивали сети и вылавливали свежую добычу. С запада находился лес.

Смелость Брин поутихла. Земля была прекрасна, но замок — нет. Ничто здесь не говорило о комфорте. Ничто не говорило о радости. Трудно будет найти свет в таком унылом месте. Внезапно к ней вернулись боль и одиночество последних нескольких дней.

Ее родители мертвы.

Ее брат и сестра пропали без вести.

Ее дом превратился в пепел.

Рангар слез со своей кобылы и протянул руку, чтобы помочь ей спуститься. Его бархатные глаза встретились с ее. В них было столько эмоций. Любовь к этой земле. Облегчение от того, что он дома. И что-то еще, волнение, которое она редко видела в задумчивом принце.

— Идем, — сказал он загадочно. — Я хочу тебе кое-что показать, прежде чем мы доберемся до твоего нового дома.