РАЗДЕЛ VII. ЛЮДИ ШУМЕРА: ДУХ ЭДУБЫ
В давние дни, в стародавние дни… (Поучения Шуруппака){49}
В давние дни, в стародавние дни,
В давние ночи, в стародавние ночи,
В давние годы, в стародавние годы.
Во время оно некий мудрец, хитроумных слов он был составитель.
Сведущий в слове, Шумера житель,
Шуруппак наставлял своего сына.
Шуруппак, сын Убартуту,
Наставлял сына своего Зиусудру.
«Сын мой, совет хочу дать, прими совет мой.
Зиусудра, слово скажу, со вниманием выслушай.
Советом, что дам я, не пренебрегай.
Слов, что скажу я, не переступай.
Всемогущи наставленья отцов, будь им послушен.
Осла крикливого не покупай — стоит его крик в твоем затылке.[972]
Поля у дороги не разбивай — затопчут.
Поля на ослиных тропах не возделывай — загубят.
Колодца посредь поля не выкапывай — водою зальет.
Дом на улицу широкую не выпячивай — пусть в ряду стоит.[973]
Не ручайся — да не будешь зависим.[974]
Да, ни за кого не ручайся — кто ручается, неблагоразумен.
И свидетельствовать не надо — за человека говорит его город.[975]
Не иди туда, где спорят, —
Да не будешь свидетелем в споре.
Лучше пусть спор тот сам собою угаснет.
Сам не затевай споров.
<...>
Не кради — себя не губи.
В дом не врывайся, на сито чужое не зарься[978]
Вор-то — лев, а схватили его — раб.
Дитя мое, не соверши убийства!
Топора сам не воздымай!
Мужчину сватом не посылай, себя не...[979]
С молодицей замужнею не болтай, злословье всесильно.
О дитя мое, с молодицею замужнею в комнате не рассиживайся.
Ссоры не разжигай, себя не роняй.[980]
Лжи не допускай, голову от шеи отличай.[981]
Слова не нарушай, твое слово — основа.[982]
Слова не возвращай, взгляда злого не привлекай.[983]
Краденым не прельщайся
Рук своих не марай.[984]
Много прибыли не получишь.
Слов неискренних не говори[985] —
Словно в ловушку, в них потом попадешься.
Овцу на пастбище незнакомое не гони.
Быка на земле ненадежной не заставляй пахать.
Основанье надежно — и путь надежен.[986]
Пути черного не избирай, добро его — злое[987]
Степного осла не покупай — погонщики по обе стороны за ним должны бежать.[988]
Не спи с рабынею — зазнается.[989]
В ярости не проклинай — к тебе возвратится.[990]
Не пытайся воду хватать рукою — ослабеешь[991]
То, что ты с силою бросишь, тебя же потом сбросит.[992]
Не гони должника — наживешь врага.
С высокомерным не устраивай дома,[993]
Словно рабыню, тебя погонят,
И когда подойдешь к жилью мужа,
"Побегай, побегай!" — тебе скажут.
Сладкий тростник в саду не обламывай —
"Возмести, возмести!" — так тебе скажут,
Врага не приваживай,[994] споров не сглаживай.
Дитя мое, силой не надо брать, раздоров не надо рождать.
Дочь человека да не осилишь, во дворе она это скажет.
Силу имеющего не отдаляй, степ крепостных не разрушай.
Крепкого молодца не отдаляй, от города его не отвращай.
Бесчестный, словно веретеном, глазами вертит.
Уклончив взглядом — переменчиво сердце.[995]
Не сори словами, словно лжец в пивнушке,
В собраньях мужей не маши руками.[996]
Герой — один, один средь людей.
Солнце — одно, одно средь людей.
С героем встать рядом — вот удел!
С солнцем встать рядом — вот удел!»
Шуруппак наставлял своего сына.
Шуруппак, сын Убартуту,
Наставлял сына своего Зиусудру.
Второй раз Шуруппак наставлял сына.
Шуруппак, сын Убартуту,
Наставлял сына своего Зиусудру.
«Сын мой, совет хочу дать, прими совет мой.
Зиусудра, слово скажу, со вниманием выслушай.
Советом, что дам я, не пренебрегай.
Слов, что скажу я, не переступай.
<...>
(Строки 88–96 разрушены,)
<...>
Тот, кто твое тебе не восполнит, —
Что козел вороватый, блудливый,[997] в его сердце — слова лживые.
Дворец — это поток могучий, чье нутро, словно бык бодучий,[998]
Что в него входит, ни с чем не сравнимо.
Что выходит, конца не имеет.
Вот даю тебе хлеб к отборному пиву.[999]
Но пока даю — далеко то пиво.
Не даю тебе хлеба — он далеко,
Вот отдаю другому пиво —
Нет, с имуществом надежным,
Мой малыш, ничто не сравнится!
Льстивый рот — блудливый рот.
Злобный рот печати ждет.
Сладкогласный рот собирает мед.
О лжеце судит мешок для пищи.
Болтун заполняет пустой мешок.
Хвастун заполняет пустой рот.
Кожевник одет своей собственной кожей.[1000]
Власть имущий может избегнуть руки человека.[1001]
Дурак всегда что-то теряет.
Удивляясь, дурак что-то теряет.
"Да не свяжешь меня!" — он делает жест молитвы.[1002]
"Да буду жив!" — он делает жест молитвы.
Пустоголовый решает судьбы.
Бесстыжий поучает другого:
Воистину я восхищенья достоин!
(Строка 123 разрушена.)
Твой наемник мешок для еды с тобою делит.
Из одного мешка с тобою ест он.
Когда он с тобою мешок тот закончит,
То работу он у тебя оставляет,
"Воистину я у тебя поел!" — И у дворца остановится.
Твой наследник — для твоего дома.
Твоя дочь — для ее женского дома.
Выпил пива — не изрекай суждений.
Что ушло из дома, пусть не гложет сердца.
Небеса далеки — земля драгоценна,
Но с небес ты получаешь много —
Все страны дышат небесами.
В дни жатвы каждый день дорог[1003] —
Собирай, как рабыня, вкушай, как хозяйка,
О да, дитя мое, именно так, собирай, как рабыня, вкушай, как хозяйка.
Проклятья ранят только внешне.[1004]
Но подаяния убивают.
Насилие чревато ложью.
Проклятия вздымают злобу.
Многословие — чирей, трава черная, жгучая:
"С именем ярким да озарю тебя светом,[1005]
Слова молитвы моей — изобилие.
Молитва водою прохладною освежает сердце!"»
Надсмотрщик города — главный мудрец страны.[1006]
Шуруппак поучал своего сына.
Шуруппак, сын Убартуту,
Наставлял сына своего Зиусудру.
В третий раз Шуруппак поучал сына.
Шуруппак, сын Убартуту,
Наставлял сына своего Зиусудру.
«Сын мой, совет хочу дать, прими совет мой.
Зиусудра, слово скажу, со вниманием выслушай.
Советом, что дам я, не пренебрегай.
Слов, что скажу я, не переступай.
Драгоценны советы отцов, будь им послушен.
Сына земледельца не бей — протоку оросительную тебе разобьет.
Гулящую женщину не покупай — это терн колючий.
Раба, в доме рожденного, не покупай — это трапа черная, жгучая.
Свободнорожденного не покупай — постоянно на стену он будет лезть.[1007]
Рабыню дворцовую не покупай — ноги плоские у нее.[1008]
Но если ты раба-чужеземца с гор спустил.
Того, кто из мест неведомых, ты привел, —
О дитя мое, там, где солнце встает,[1009]
Воду для тебя он будет пить, перед тобою он пойдет.
Дома нет у него — к дому он не пойдет.
Родного города нет у него — в город свой он не пойдет, —
Он не веселее тебя, он не сильнее тебя.
Сынок, путешествуя на Востоке,
Один в дорогу не отправляйся —
Земляк может оказать помощь.[1010]
Имя на имя — можно поднять человека.[1011]
Гору на гору не громозди.[1012]
Воистину судьба — это зыбкий берег.
Скользит по нему человек ногами.
Старший брат — воистину отец, старшая сестра — воистину мать.
Старшего брата своего почитай.
Пред сестрою старшею, как пред матерью, склони голову.
Не работай одними глазами.
На словах-то ты много делаешь.[1013]
Лентяй слоняется по постоялому двору.
Ради хлеба человек поднимется в гору.[1014]
Лжец собьет с пути человека.
Ради хлеба человек спустится с гор.
Малый город даст царю быка.
Большой город домы построит, каналы пророет.
Имущий хорошо устроен.
Имущий дает неимущему полбу.[1015]
Женатый хорошо устроен.
Неженатый спит на соломе.
Кто рушит домы, будет домом раздавлен.
Кто на людей подымется, на того люди подымутся.
Кто быка мощного на шею взвалит.
Тому через реку не переправиться.
Если ты к сильным своего города примкнешь,
Дитя мое, безусловно вверх ты поднимешься.
Рабыню с гор ты приводишь,
Благо она тебе приносит.
Но и зло тебе принесет.
Благо в руках, зло — в сердце.
Добро не освобождает сердца.
Но и зло не освобождает сердца.
Добро что сырость — не откроет сердца,[1016]
Но и зло — копилка, его не заглотит.
От злобы и корзина в реке тонет.
Кожаный мех в степи рвется,[1017]
Ибо сердце в любови — строит дом.
Сердце злобное — дом рушит.
Геройство и обладание — защита Сутей княжества.
Перед геройством ты склонишь голову.
Власть имеющему ты подчинишься.
Дитя мое, тогда и перед злым человеком ты устоишь.
В праздники не выбирай жену:[1018]
И внутри все у нее напоказ, и снаружи все у нее напоказ.
В серебре напрокат — напоказ, в лазурите напрокат — напоказ.
В шерстяной ткани напрокат — напоказ, в ткани льняной напрокат — напоказ.
О мой малыш, как все это назвать!
Не покупай быка во время жатвы...[1019]
Хитрого быка не покупай — разобьет стойло.
На жену добрую, как на поле плодородное, надеется муж.
Не покупай осла во время жатвы.[1020]
Осел, который жрет... с другим ослом...
Коварного осла ты привяжешь за шею.
Но, дитя, лжец коварный за бок тебя схватит.[1021]
Повитуху ищи на дворе постоялом.[1022]
Пьяница топит свой урожай.
Рыбачку и два мужчины на пороге не задержат,
В дом, словно муха, она влетает.[1023]
Ослица на улице подает голос.
Свинья детенышей кормит на улице.
Женщина, которая укололась, начинает кричать,
Но веретено, что ее укололо, держит в руке.
Из дома в дом она бегает.
Во все переулки тянет шею,
...она говорит и выскакивает.
Во все чердаки заглядывает.
Там, где споры, туда бежит.
<...>
(Строки 237–243 плохо сохранились.)
<...>
Сердце обширное, радостное[1024]
Что ценнее для жизни сладостной?
То, что ты ценишь, то и тебя ценит.
Сынок, как ярки глаза яркие![1025]
Зерну не мешай расти — размножит побеги.[1026]
Не кляни овечку — родится девочка.
Комья земли не просеивай — родится мальчик.[1027]
Супругу из дома не удаляй, голоса на нее не возвышай.
Место, откуда изгнали супругу, — погибло.
"О, бедра мои, о, горло мое!" — будем вместе скакать.[1028]
Мужа могучего одной силой вместе да осилим!
Мастера-искусника да не убей — дитя искусное родится.
Господина, как дикий дракон,[1029] не убей, рук ему не связывай.
Кормилица из женского дома определяет судьбу своего хозяина.
С матерью дерзко не разговаривай — она на тебя рассердится.[1030]
Слов матери твоей и бога-хранителя твоего не оспаривай.
Мать — словно бог солнца Уту, она рождает человека.
Отец — словно бог, он свет дает.
Отец — словно бог, его слово твердо.
К совету отца да будь внимателен.
Дома за городом построить — изнутри город построить.
Дитя мое, папе, которое оросили,[1031]
Влажно — это поле, о котором заботятся.
Но когда оно сухое — это тоже поле, о котором заботятся.
Потерянное — это то, чему не перестаешь удивляться.
Незнакомый пес — плохо, незнакомый человек — ужасно.[1032]
На путях неизвестных на краю плоскогорья —
Боги плоскогорья, людей пожиратели.
Люди, в горах живущие.
Зерна, как люди, они не едят,
Домы, как люди, они не строят, города, как люди, они не строят.
Ночью с гор они спускаются,
Когда люди работу закончили, когда овцы в стойла загнаны,
Когда плужные труды закопчены,
Они спустятся — подберут колосья.
Дар слова — освежитель сердца.
Дворца достоин, освежитель сердца.
Дар словесный, что звезды небесные».
За наставления Шуруппака, сына Убартуту,
Коими наставлял Шуруппак, сын Убартуту,
Кои Владычицы Таблиц Великих достойны,[1033]
Хвала тебе, дева Нисаба!
Рыба моя... (Дом рыбы){50}
Рыба моя, я тебе дом построил.[1034]
Рыба моя, я тебе дом построил, прибежище тебе приготовил.
При доме том двор широкий, загон просторный тебе построил.
Там, внутри, ложе тебе поставил,
В этом месте веселья журчащую воду течь для тебя заставил.
К дому сеть не приблизится,[1035] от канала подземного не протянется.
В доме есть пища, отборная пища.
Да, в доме есть пища, свежайшая пища.
В дом, там, где пиво тебе поставлено, туда и муха не просочится.
Ликование не прекратится, как только имя твое там послышится.
И порог, и засов, и мука для жертвы, и курильница — все готово.[1036]
А благоухание этого дома — что ароматы кедрового леса.
В доме есть пиво, отличное пиво.[1037]
Да, есть сладкое пиво, и лепешки медовые, как тростниковая изгородь, длинные.
Все знакомые твои — да войдут они.
Все близкие твои — да войдут они.
И отец, и глава рода твоего — да войдут они.
Сыновья твоего большего брата, сыновья твоего меньшего брата — да войдут они!
И малые твои, и большие твои — да войдут они.
И супруг, и дети твои — да войдут они.[1038]
Друзья-приятели твои — да войдут они.
Зять и свекор твои — да войдут они.
Пусть толпою, бок о бок с тобою войдут!
Ни одного из них не оставь, никого из них не оставь снаружи!
Войди же, дочь моя любезная,
Войди же, дочь моя хорошая.
День пройдет, и ночь придет,
Сияние лунное в дом войдет,
Когда день пройдет, когда ночь придет,
Кто туда войдет, там и отдохнет — место твое тебя ждет.
Там внутри тебе подготовил я ложе,
Да не будет сон моей рыбы встревожен!
Там живущие да не рассорятся.
Войди же, дочь моя любезная,
Войди же, дочь моя хорошая.
Словно у канала засоленного, которому нет течения,
Словно у потока засоренного, которому нет движения,
Для воды струящейся твое ложе будет расчищено.
Лунный свет войдет — твое ложе будет расширено.
А когда ты войдешь — обрати свои взоры к укрытию.
Когда, словно бык, ты пойдешь к месту, тебе приготовленному, — обрати свои взоры к укрытию.
Когда, словно пес, ты пойдешь к месту, тобою учуянному, — обрати свои взоры к укрытию.
Когда, словно овца, ты пойдешь к жилью своему постоянному — обрати свои взоры к укрытию.
Да, когда, словно бык в свой загон, а овца в овчарню, пойдешь — обрати свои взоры к укрытию.
Да, войди, словно бык, в свой загон,
А когда войдешь, пусть Зуэн тебе порадуется!
Да, войди, словно овца в овчарню.
А когда войдешь, пусть тебе Думузи порадуется.
Когда, словно бык, к загону голову ты подымешь,
Пусть тебе господин Ашимбаббар-Зуэн порадуется!
Когда, словно овца к овчарне, голову ты подымешь,
Пусть тебе Думузи-пастырь порадуется!
<...>
(Около 14 строк разрушено.)
Рыба, кто же с тобою к жилью пойдет?[1039]
О, рыба моя, пусть все рыбы, что есть, с тобою пойдут!
Та, что бородку мягкую имеет, что травы сладкие поедает,
Пусть большая моя усач-рыба с тобою войдет, о моя рыба![1040]
Та, что тростник изнутри изгрызает, ко рту своему его тянет,
Пусть и малая моя усач-рыба с тобою войдет, о моя рыба!
И та, толстогубка, что сосет тростники живые,
Что сбирается в стаи,
Чья пища...[1041]
Пусть моя рыба-карп с тобою войдет, о моя рыба!
И та, черная, словно жердь, круглая,
Свинья опоросная, что у речных берегов себе пищу находит,
Пусть моя угорь-рыба с тобою войдет, о моя рыба!
И та, чей хвост рогат, чей бок рогат, рыба, что из зарослей тростников выплывает,
Большая моя усачовая рыба, пусть с тобою войдет, о моя рыба!
Рыба, что, словно дитя плачущее, в зарослях тростниковых всхлипывает,
Моя ше-сухур-сум-рыба, пусть с тобою войдет, о моя рыба![1042]
Голова — мотыга, зубы — ущелье.
Кости ее — еловые ветки,
Пузырь[1043] ее — мех для воды пастуха Думузи.
Мешок, пищей набитый, мешок недвижимый,[1044]
Бич рыбаков — хвост ее тонкий,
Рыба-прыгун, мешок, что жрет себе подобных,
Внутренностей в голове не имеет,
Соперников руками-ногами хватает,
Ее жало что шипы-когти,[1045]
Рыба запретная — в городах, во святилищах
В жертву ее богам не приносят,
Но пусть и моя хрящеперая скат-рыба, пусть с тобою войдет, о моя рыба!
И та, что плавниками пенит бурные воды,
Быстрая, сверкающая чешуею.[1046]
Моя кин-рыба морская пусть с тобою войдет, о моя рыба!
С головою что мельница ручная,
Бьющая-колотящая, в разгон молотящая,[1047]
Рыба, что трав не ест,[1048]
Акула молотоголовая, пусть она с тобою войдет, о моя рыба!
Шелест нутра ее на поверхности,[1049]
Моя рыба акулья, пусть с тобою войдет, о моя рыба!
Рыба, что на дне прячется, сетей рыбацких избежать умеет,
Бунтовщица-рыба, противная, мерзкая,
Моя гур-рыба, пусть с тобою войдет, о моя рыба![1050]
Рыба, что может пробить бреши, что яд в челюстях своих копит,
Моя агаргара-рыба, пусть с тобою войдет, о моя рыба!
Торговцы обычно ее избегают,[1051]
Но пусть моя саг-гур-рыба с тобою войдет, о моя рыба!
Кочевники ее не покупают,
Но пусть моя тур-хар-рыба с тобою войдет, о моя рыба!
Рыба, что трав съедобных не ест,
Моя азаг-рыба пусть с тобою войдет, о моя рыба![1052]
Мешок тяжелый, что как бы сам крутится,
Моя змея-рыба пусть с тобою войдет, о моя рыба!
<...>
(Разрушено около 20 строк.)
<...>
Малыши сачками ее таскают.[1053]
Моя соль — рыба пусть с тобою войдет, о моя рыба!
С глазами змеиными, что в речных берегах гнездится,
Что лежит на боку (?)...
Пусть с тобою войдет, о моя рыба!
<...>
(Большая лакуна.)
<...>
Та, что средь рек и болот кричит зловеще,[1054]
Моя акан-птица, в когтях ее, о рыба моя, ты повиснешь.[1055]
И та, что над водами, где сети раскинуты, кружит,
Моя убур-птица, в когтях ее, о рыба моя, ты повиснешь.
И та, длинноногая, та, что хохочет,
По водам бежит, что по глине пишет,
Моя анше-бар-птица, о рыба моя, в когтях ее ты повиснешь.
И та, что вовсе не нарядна,
У птицы этой — ноги рыбы,[1056]
Моя ки-иб-птица, о рыба моя, и в ее когтях ты повиснешь.
И тот, что в болотах, что хватает четвероногих, бегущих мимо,
Мой крокодил, о моя рыба, и в его лапах ты повиснешь.[1057]
Но нет, в когтях их ты не повиснешь, ноги их тебя не погубят,
О рыба моя, день наступает — ко мне, смелее, ну давай же,
Настало время — ко мне, смелей!
И владычица всех рыбарей,
Богиня Нанше, как тебе будет рада![1058]
Тростниковые заросли что говорят? (Рассказ о цапле и черепахе){51}
Тростниковые заросли что говорят?
Они растут на славу.
Могучие заросли возле Тутуба — они растут на славу.
У болот Киритаба — они растут на славу.
В болотистых заводях[1059] Акшака — они растут на славу.
В болотцах Энки, что цепочкою вьются,[1060] — они растут на славу.
В болотцах маленьких, болотцах Энки — они растут на славу.
Камышовые побеги[1061] Энки — они растут на славу.
Тростники возле Ура, отросточки жизни[1062] — они растут на славу.
Возле Ура, где коров и овец, где телят изобилие, — они растут на славу.
В те дни воду от тростников отвели, загон тростниковый, сияя, вознесся.
Из зарослей тростниковых ардадиллу-трава свое семя пустила.
Травы-крошечки-звездочки[1063] из земли побежали, что малые детушки, — хороши!
Тростники юные распустили волосы, что красные девушки, — хороши!
Камыши возросшие окружили город, что добрые молодцы, — хороши!
Тростники-молодушки из земли вверх головки тянут,[1064] что невестки-сношеньки, — хороши!
Тростники-молодцы, из земли поднявшись, головами крутят, что сыны меньшие, — хороши!
Камыши могучие землю роют, словно отцы-родители, — хороши!
Тростники живучие себя сами питают, словно матери, — хороши!
Тростниковые заросли в своей буйной зелени главу возносят, что Гудеа-пастырь, — хороши![1065]
Травы водоемов в своих водоемах главу возносят, словно царь-батюшка, — хороши!
Травы рослые в их сиянии, что сыны царевы, — хороши!
В те дни та, что на краю зарослей тростниковых в земле сидит, мольбы возносит,
Цапля — «яйца отложу, пойду, кто сохранит их?»
Птица, дары приносящая, даров не приносит.
Цапля, дары приносящая, даров не приносит.
Рыба их хватает, яйца разбивает, во все стороны их толкает.[1066]
Рыба, что в траве сладкой сидит, во все стороны их толкает.
Карп болотный, что в тростниках негустых сидит, во все стороны их толкает.
Жаба, что в зарослях травы сидит, во все стороны их толкает.[1067]
Агаргара-рыба жизнь живую от края к краю, во все стороны их толкает.
Цапля яйца швыряет, в море их разбивает.
Птица, дары приносящая, мольбы возносит.
Цапля к Энки, своему господину, в храм его входит и так молвит:
«Господин мой, места свободные дай мне, яйца да отложу!»
Владыка Энки места свободные, просторные дал ей.
... да будут яйца там отложены,[1068]
... воистину в море места не дал,
... в тростниках птице месте дал.
В тростниковых зарослях кладет она яйца.[1069]
В могучих зарослях возле Тутуба кладет она яйца.
У болот Киритаба кладет она яйца.
В болотистых заводях Акшака кладет она яйца.
В болотцах Энки, что цепочкою вьются, кладет она яйца.
В болотцах маленьких Эредуга кладет она яйца.
Средь камышовых побегов Энки кладет она яйца.
Возле Ура, где тростники, отросточки жизни, кладет она яйца.
Возле Ура, где коровы и овцы, где телят изобилье, кладет она яйца.
В те дни черепаха, склочница, полная черных помыслов —
«О, цапля, с цаплею да разожгу ссору!
Я, черепаха, с цаплею да разожгу ссору!»
Она, глаза ее — глаза змеиные —
«Да разожгу с ней ссору!»
Зубы ее — зубы змеиные — «Да разожгу с ней ссору!»
Язык ее — язык змеиный — «Да разожгу с ней ссору!»
Ее укус — укус собачонки — «Да разожгу с ней ссору!»
С ручонками слабыми, с ножонками слабыми —
«Да разожгу с ней ссору!»
Черепаха — кирпич печной — «Да разожгу с ней ссору!»
Из канав-садов — «Да разожгу с ней ссору!»
Что, словно лопата, все время в земле копошится —
«Да разожгу с ней ссору!»
Корзина с землею неумытая — «Да разожгу с ней ссору!»
Черепаха, птицам силок, ловушка,
Цапли дом тростниковый она рушит,
Гнездо, ею устроенное, ломает,
Детей ее в воду швыряет.
Птица — глаза ее почернели,
Черепаха ей темя рвет когтями,
Кровь грудь ее заливает!
Цапля криком кричит, позеленела:
«Я, птица, а гнездо мое порушено, труды мои погублены![1070]
Пусть господин мой нас рассудит, пусть решит мое дело!
Пусть Энки нас рассудит, пусть решит мое дело!
Мольбы мои господин Эредуга да примет!»
И вновь[1071] птица, дары приносящая, даров не приносит.
Цапля, дары приносящая, даров не приносит.
Рыба их хватает, яйца разбивает, во все стороны их толкает.
Рыба, что средь зарослей сладкой травы сидит, во все стороны их толкает.
Карп болотный, что в тростниках негустых сидит, во все стороны их толкает.
Жаба в зарослях травы во все стороны их толкает.
Агаргара-рыба жизнь живую от края к краю, во все стороны их толкает.
И вот на суд цапля к небу голову воздымает,
Господину своему Энки так молвит:
«Господин мой, заросли тростников просторные ты мне дал, там я яйца отложила.
В могучих зарослях Тутуба, там я яйца отложила.
В болотах Киритаба, там я яйца отложила.
В болотистых заводях Акшака, там я яйца отложила.
В болотцах Энки, что цепочкою вьются, там я яйца отложила.
В болотах маленьких Эредуга, там я яйца отложила.
Средь камышовых побегов Энки, там я яйца отложила.
Возле Ура, где тростники, отросточки жизни, там я яйца отложила.
Возле Ура, где коров и овец, где телят изобилие, там я яйца отложила.
В те дни черепаха, склочница, полная черных помыслов,
Глаза ее — глаза змеиные, полная черных помыслов,
Зубы ее — зубы змеиные, полная черных помыслов,
Язык ее — язык змеиный, полная черных помыслов,
Ее укус — укус собачонки, полная черных помыслов,
С ручонками слабыми, с ножонками слабыми, полная черных помыслов,
Черепаха, кирпич печной, полная черных помыслов,
Из канав-садов, полная черных помыслов,
Что, словно лопата, вечно в земле копошится, полная черных помыслов,
Корзина с землею неумытая, полная черных помыслов,
Черепаха, птицам силок, ловушка,
Мой, цапли, дом тростниковый рушит,
Гнездо, мною устроенное, ломает,
Детей моих в воду швыряет!
Я, птица, глаза мои почернели,
Черепаха мне темя рвет когтями,
Кровь грудь мне заливает!»
Государь советчику своему Исимуду так молвит:
«Исимуд, советчик мой. Имя благое небес мое,
Тот, кто пред Энки владыкой стоит, поддержка-опора молений ко мне,
... слева да будет зажато (?),[1072]
... с краю да будет излито (?),
... да будет повешено (брошено?)
<...>
... перед Энки... установи!»
<...>
(Конец разрушен.)
В доме, где есть пиво... (Наставление женщине){52}
В доме, где есть пиво, есть и трубочки для питья.
В доме, где есть кувшины, есть для них и подставки.
В доме, где есть пища, хозяюшка его — умелица.[1073]
О доме, где хватает припасов, это ты о нем позаботилась.[1074]
С такою хозяйкою[1075] води дружбу,
В такой дом входи смело.
Дом тот ты направляешь,[1076] ты кропишь его водою.
Приказать ты умеешь, услужить ты умеешь.
Рабыне, служанке, невестке, дочке —
Всем им ты раскрываешь утробы.[1077]
Все, что имеете, все от меня — так им ты молвишь.
И воистину ты живешь человеческой жизнью.[1078]
Оборот:
По улицам ты шатаешься, по переулкам слоняешься.
Пороги людей обиваешь ты, дела людей обсуждаешь ты.[1079]
Горожанкам почтенным — дочерям, супругам — воистину нет от тебя житья им.[1080]
Соседку на соседку ты науськиваешь.
Уши твои подслушивают, глаза твои подсматривают.
Вот двоих ты друг с дружкой стравила.[1081]
Ссору меж ними ты сотворила.
Они слова не молвят — ты за них тараторишь:[1082]
«Ты сказала — докажи!» — так и катится во лжи.[1083]
И это ты, женщина?!
Намзитара... (Энлиль и Намзитара){53}
Намзитара — «Благополучие» — случая: встречи с Энлилем ищет.[1084]
Речи ведет с ним.
«Откуда идешь ты, Намзитара?»
«Я из храма Энлиля.
Труды завершил я.
Я овец пасу у жреца при храме.[1085]
А ныне я направляюсь к дому.
Я тороплюсь.
Спешат мои ноги.
А кто же ты, кто меня вопрошает?»
«Я Энлиль есмь...»
А Энлиль обличье свое поменял,
Вороном обратился
И каркает.
«Ты не ворон, ты Энлиль!»
«Я Энлиль-Намутара[1086] — "Благодеяние"! Но как узнал ты меня?»
«А когда Энмешару, праотца твоего, схватили,
Власти лишили, он и промолвил: "Вот теперь-то, словно владыка,
Судьбу-птицу я узнаю".[1087]
И пусть хоть кто серебром владеет,
Драгоценными каменьями владеет,
Быков имеет, овец имеет,
Если люди придут,[1088]
Что с добром твоим станет?»
«Я Энлиль-Намутара — "Благодеяние".
Твое как имя?»
«Намзитара — "Благополучие"».
«Воистину ныне благо получишь, имени твоему согласно,
Оставив храм твоего господина,
Да найдут твои потомки справедливость в моем храме!»[1089]
Лев схватил козу беззащитную (басня){54}
Лев схватил козу беззащитную.
«Отпусти! Овцу-подругу вместо себя я тебе приведу!»
«Если я тебя отпущу, скажи мне свое имя!»
Коза льву так отвечает:
Ты имени моего не знаешь?!
"Покличь-ка ту, что ты отпустил" — моя кличка».[1090]
Когда лев подошел к загону,
«Я ж тебя отпустил!»[1091] — так прорычал он.
Из-за ограды она ему отвечает;
«Ты меня отпустил — ты умно поступил,[1092]
Что до овец, то их здесь не бывает».
Птицелов, имея с собою пиво (Сценка из жизни)
Птицелов, имея с собою пиво,
Отправился поболтать с другом.
Не найдя своего друга дома,
Он с прохожим завязал дружбу.
Жена птицелова зовет мужа:
«Вот большая птица лежит в твоей сети!
Вот малая птичка попалась в сети![1093]
Эй! Все уносит ветром!
В твоем садочке вода иссякла,
Твою лодку выкинуло на берег!
Птицелов, закрепи-ка сети, поймай птицу!»
Он супруге своей так отвечает:
«Пусть служанка[1094] твоим черепком в твоем садочке толчет воду!
Место свое пусть она знает![1095]
Пусть сама себя поймает!»
В нору вбегает лисица... (Пословицы, поговорки, загадки){55}
В нору вбегает лисица.
У входа собака садится.
«Выходи!» — «Я выхода не знаю!»
«С другого конца!» — «И зачем это я пойду!»
«Ну вот, пока ты не побежишь, я здесь посижу».[1096]
Дворец — сегодня родимая матушка.
Завтра — по тебе плакальщица.
Господин мой, сколь много у тебя радостей!
Сколь много у тебя горестей!
Лисица помочилась в море.
«Вот море! Все море сделала я!»
Лисица помочилась в реку Тигр.
«О, какие я подняла волны!»
Не режь по уже отрезанной шее.[1098]
Не говори Нингишзиде — дай жизни![1099]
Гибель от бога,
Непредотвратима.[1100]
О том, что нашел, ты не говоришь.
О том, что потерял, ты кричишь.
Имущество — птица крылатая, дома не выбирает.
Что день пожрал, человек дал.
Что человек дал, день пожрал.
Как слепец он действует.
Взглядом выбирай жену.
Желанием сердца рождай дитя.
Днем болтаю,
Вечером болтаю —
Лиру плача настраиваю.
Мой рот равняет
Меня с людьми.
«Ура!» — кричит он, а лодка тонет.
«О ля-ля!» — восклицает, а руль поломан.
«О, горе, боже!» — человек стонет,
А лодка плывет благополучно.
Дом, что основан подобно небу.
Дом, что корзина, покрытая тканью.
Дом, словно гусь, поставлен в кигале.
С очами закрытыми в него входят.
С очами отверстыми выходят.
И вот ответ: это школа.
Некий старец к царю обратился... (Рассказ о старике и девушке){56}
<...>
Некий старец к царю обратился:
«Воистину муж я с могучею грудью.[1102]
И кровь во мне горяча, и сад мой что рога сиянья, и воистину цена мне
Красная, да зерно мое пересушено, не имеет бога-защитника».
Царь на слова его не ответил.
К мудрецу-зикруму обратился.
Зикруму слова его повторяет:
«"Воистину муж я с могучею грудью.
И кровь во мне горяча, и сад мой что рога сиянья, и воистину цена мне
Красная, да зерно мое пересушено, не имеет бога-защитника.
Вот что мне он молвил».
Зикрум царю так отвечает:
«О царь мой, пусть ныне же этот старец
Девушку юную возьмет в жены!
И тогда — сколько веку его хватит —
Войдет старец вновь в свое мужество,
Войдет девушка в материнство».
Когда зикрум из дворца удалился —
«Эй, приведите ко мне того старца!»
Царь так молвит старцу:
«О чем твои печали-заботы?»
Царю так отвечает старец:
«Молодец я! Да вот бог мой защитник, да сила моя, да богиня-защитница[1103]
Мое мужество, словно осла сбежавшего,
От чресел моих они забрали!
Гора моя черная зарастает белым.
Моя мать привела человека из леса,
И он схватил меня в оковы.
Моя мышка,[1104] что лакомилась пахучим,
Ни к пиву, ни к сливкам не тянет шею.
Мои зубы, что крепкое разгрызали,
Ныне крепкое грызть не могут.
Моя моча, что могучим била потоком, —
Ныне струйка твоя колышется ветром.
Моего сына кормил я молоком и маслом,[1105]
Ныне мне кормить его нечем.
Продал я мою рабыню-малютку.
Черную немочь послал мне злой демон».
Царь внял словам старца.
Юной девушке царь так молвит:
«Когда я тебе его отдам,
Юным молодцем в лоне твоем да возляжет!
Ступай, и пусть раб твой о том все расскажет!
В дом твой да войдешь с ним вместе!»
Когда девушка из дворца вышла,
«Пляшите, пляшите,
Девы юные, веселитесь!..»
(Конец, приблизительно 8 строк, разрушен.)
Цареву посланцу, что в путь отправляется (Послание Лудингиры){57}
Цареву посланцу, что с путь отправляется,
В Ниппур, нечто важное — слово это скажи:
Ты, что дальнею пойдешь дорогою,
К матушке моей — спит ли она или бодрствует,
Прямо к дому ее путь держи!
Ты, посланец, приветы мои не разглядывай,
В руки ее слова моего привета вложи,
Матушке моей, что так радостна,
Что украшеньями изукрашена.
А если ты матушки моей не знаешь,
Приметы ее я тебе назову:
Имя ей — Шат-Иштар, по нему и ищи.
Облик, тело, члены ее соразмерные,
Благосклонна к ней ее богиня-защитница,[1106]
Что с младенчества судьбу подарила ей.
В дом свекра вошла в покорности праведной.
Пред богиней, госпожой своей, стоит почтительно.
Как за кумирней Инанны[1107] присмотреть, ей ведомо.
Не ослушна словам своего господина,
Деятельна, прикопить умеет.
Любима, приветлива, с отзывчивым сердцем.
Овечка она, добрые сливки и сладкое масло она источает.
И другую матушкину примету тебе укажу:
Мать моя ясному свету подобна,[1108]
Что от края земли освещает горы.
Звезда восхода, что сияет и в полдень.
Сердолик драгоценный, топаз из Мархаша.
Диадема для царской дочки,[1109] источающая прелесть.
Печать драгоценного камня[1110] — украшение, подобное солнцу.
Оловянный браслет, кольцо антасуры[1111]
Слиток золота, серебра чистейшего,
Существо живое, вся полна дыхания жизни.
Алебастровое изваянье богини[1112] на лазуритовом пьедестале.
Статуэтка слоновой кости[1113] ожившая, весь ее облик так и дышит очарованьем.
И третью матушкину примету тебе укажу:
Мать моя — дождь благодатный небесный.
Вода — орошенье семян отборных.
Изобильная нива с двойным урожаем.
Сад наслаждения, радости полный.
Сосна орошенная,[1114] что покрыта душистыми шишками.
Ранние фрукты,[1115] цветок весенний,
Полноводные струи, что на сады изливаются.[1116]
Финик Дильмуна сладчайший, отборный, наилучший финик.[1117]
И четвертую матушкину примету тебе укажу:
Мать моя полна песнопений, полна радостных молений.
Ее сияние сверкает в светлый праздник Урожая.[1118]
Великолепна[1119] — царская дочка в пении об изобилье.
Приносит радость она хороводам.[1120]
Любящее, любящее сердце — открытое, богатое сердце.[1121]
Она — насыщение человека, что к родимой своей из плена вернулся.
И пятую матушкину примету тебе укажу:
Мать моя — стройная благоуханная пальма.
Колесница сосновая, паланкин из букса.
Тончайшая, светлейшая мука — та, что идет на ароматы.
Связка фруктов, пышная гирлянда.[1122]
Хрупкой раковины фиал, что ароматами заполнен.[1123]
И когда ты, по этим знакам,
По сиянью ее узнаешь,[1124]
«Лудингира, твой сын любимый, шлет приветы тебе!» —
Так ты ей скажешь.
Лудилуди, матери моей, так скажи... (Письмо обезьяны){58}
Лудилуди, матери моей,
Так скажи:
Говорит Укуби, обезьяна.
Ур — роскошный город Нанны.
Эредуг — град изобилья Энки.
А я — на задворках главного дома,
Где обучаются песнопеньям.
Я сыта одним гляденьем.
Как я только не подохла
Без свежего хлеба, без свежего пива.
Что-нибудь с гонцом мне вышли!
Ка-ра-ул!
Вонь проросла, как пахучие травы (заклинание вони){59}
Заклинание
Вонь проросла, как пахучие травы.
Словно козлиха, голову вздела.
Словно козел, плюется белым[1125]
Змеей водяною жало тянет.
Змеей огневою вонь разрывает.[1126]
Ты, вонь, что сама собой зародилась,
Как горшок, разбейся,
Как огонь, угасни.
Как огонь среди пальм, сама угасни!
Заклинание, что Нингирима промолвила,
Волхование Эредуга,
Пусть Энки в покоях своих, в Энгуре,
Да выпустит он его на волю.
Тогда возьмешь ты шепотку соли,[1127]
Тогда больному дашь заклинанье,[1128]
Тогда в рот его соль ты положишь.
И да вытолкнет он ее в испражненье,
По частям из себя да исторгает.
Ветром да выпустит ее сзади.
Это — заклинание против вони.
Согласно словам, извлеченным из таблички, эта копия каменной таблички из "скорпионова камня" написана и сверена Бел-Ушаллимом, сыном Дабиби.
Дева сладостная стоит на улице. (Любовное заклинание){60}
Дева сладостная стоит на улице,
Дева-блудница, дочерь Иначны.
Дева, дочерь Инанны, стоит у ночлежища.[1129]
Масло и сладкие сливки она,
Телица могучей Инанны она,
Кладовая богатая Энки она.
О, дева! Сядет — яблонею цветет,
Ляжет — радость взорам дает,
Кедров тенистой прохладой влечет!
К ней прикован мой лик — лик влюбленный,
Мои руки прикованы — руки влюбленные,
Мои очи прикованы — очи влюбленные,
Мои ноги прикованы — ноги влюбленные.
Ах, серебром пороги под ней, синим камнем ступеньки под ней,
Когда по лестнице она спускается!
Когда милая остановилась,
Когда милая брови сдвинула —
Милая с небес ветром повеяла,
В грудь юноши стрелою ударила.[1130]
Бог Асаллухи это увидел,
К Энки-отцу идет и молвит:
«Отец! Дева сладостная на улице!»
И второй раз он молвит:
«Что сказать, не знаю я, чем помочь, не знаю я!»
Энки отвечает своему сыну:
«Сын! Чего не знаешь ты? Что я мог бы тебе сказать?
Асаллухи! Чего не знаешь ты?
Что я мог бы тебе сказать?
Все, что знаю я, воистину это знаешь и ты!
Молоко, масло коровы священной,
Сливки, масло коровы белой,
В желтый сосуд алебастровый вылей,
Деве на грудь каплями брызни![1131]
И дева открытую дверь не запрет,[1132]
Друга в тоске его не оттолкнет,
Воистину следом за мною пойдет!»
Заклинание из заклятий «Энури».
На жену герой, словно бык могучий... (Заклинание для роженицы){61}
Заклинание[1133]
На жену герой, словно бык могучий, в загоне светлом, яслях священных возлег.
Семя творенья заронил в ее лоно.
В лоно ее заложил рожденье.[1134]
Сладкие травы поедает жена —
Она зачала.
Сладкие травы, любимые ею, поедает жена —
Она зачала.
Начинаются роды — она гнется к земле.
К небесам потянулась — к земле согнулась.
Громким воплем, как покрывалом, небо и землю она покрыла.
Как священная барка, окутана тканью,
Как царская барка, что хранит ношу,
Как ладья супруга, где цветные каменья.
Ее лоно трепещет, ее чрево полно.
Бог Асаллухи это увидел.
К Энки, отцу своему, в дом его входит,
Так ему молвит:
«Отец! Бык могучий в загоне светлом, яслях священных возлег.
Семя творенья заронил он в лоно.
Рождение заложил он в лоно.
Сладкие травы поедает жена —
Она зачала.
Сладкие травы, любимые ей, поедает жена — она зачала.
Начались роды — она гнется к земле.[1135]
К небесам потянулась — к земле согнулась.
Громким воплем, как покрывалом, небо и землю она покрыла.
Как священная барка, окутана тканью,[1136]
Как царская барка, что хранит ношу,
Как ладья супруга, где цветные каменья.[1137]
Ее лоно трепещет, ее чрево полно.[1138]
Что сказать, я не знаю, чем помочь, я не знаю».
Энки отвечает своему сыну:
«Сын мой! Чего ты не знаешь?
Что я мог бы тебе сказать?
Асаллухи! Чего ты не знаешь?
Что я мог бы тебе сказать?
Что знаю я, знаешь и ты, что знаешь ты, знаю и я.
Масло белой коровы, сливки священной коровы,
В жилье прохладном стоящие, возьми,
Пред лоном трепещущим,
Пред чревом наполненным
Заклинанья Эредуга произнеси.
Как ливень небесный, прольются воды.
Как воды потока, что хлынут на крышу.[1139]
Как воды реки, что к болотам стремятся.[1140]
Как сосуд, разломившись, разломится лоно.
Если это мальчик, то топор и дубинку — геройства знак —
Пусть рука его схватит.
В руки девочки вложат веретенце и прялку.
Гула, жизни хозяйка, точной рукою
Пуповину обрезав, назначит судьбы».[1141]
Заклинание из заклятий «Энури».
У-а, а-у-а, сон, плыви... (Колыбельная){62}
У-а, а-у-а, сон, плыви, приплывай![1142]
В песне радостной моей пусть толстеет он скорей,
В песне радостной моей пусть растет он поскорей,
Словно дерево сумах, его корень будет толст,
Словно кустики шакир, ветви он раскинет вширь.
Господин, к нам, к нам, ты знаешь, куда,
Там, где яблоня цветет по-над берегом реки.
Пусть ему, бегуну, ручки он ему раскинет,
Пусть ему, кто улегся, ручки он ему закинет.
Вот, сыночек, входит, входит сон.
Сон вошел, вошел, вошел.
Сон, приходи, сон, приходи.
Приходи, сон, к сынку моему,
Прилетай, сон, к сынку моему.
Глазки, глазки, глазки ты ему закрой,
Глазки блескучие ты ему рукой прикрой,
И язычок его, болтунок,
Усмири, сон, его болтунок,
Он же пшенички в подол твой насыплет.[1143]
А я тебе сделаю малые сырочки,
Малые сырочки, сладкие сырочки,
Врачеватели всех человеков,
Всех человеков, сына господина,
Сына господина, господина Шульги.
Ах, сад мой, салат, водою политый,
Салат мой, сосуд, листьями увитый,
А тот мой салат господин да поест.
В песне радостной моей дам жену ему скорей,
Дам жену ему скорей, дам сыночку поскорей.
Мамушка радостно будет с ним болтать,
Мамушка радостно даст ему сосать.
Я ж сыночку моему, я дам ему жену,
Сына сладкого такого пусть родит она ему.
Жена, на коленях его жарких полежит она,[1144]
Дай срок, уж понежится в ее объятиях сынок.
Жена, вот будет миловаться с ним,
Сынок, вот будет миловаться с ней,
Женка, сколько сладости от него возьмет,
Сыночек, как радостно в ней он расцветет.[1145]
А ты все кричишь,
А ты все шумишь!
Стало тихо вокруг, я на звезды гляжу,
Новый месяц взошел, я гляжу на него.
Вот кости твои на стенку бросят!
Человек на стене тебя да оплачет!
Музыкант в тоске над тобой заиграет!
Ящерка щеку себе расцарапает — из-за тебя!
Муха бороду свою выщиплет — из-за тебя!
Саламандра язык свой прикусит — из-за тебя!
Кто лепечет — у-а — пусть, пусть он лепечет,[1146]
Кто лопочет — у-а — пусть, пусть он лопочет.
Когда ты лепечешь, когда ты лопочешь,
<...>
Сладкий сон, сладкий сон,
Он тебя найдет, найдет...
Воистину всей радости ты достигнешь,
Жена опорой-поддержкой твоею да станет,
Сыночек в долю тебе достанется,
Ячмень отборный будет твоею невестой,
Ашнан, что зерно рождает, будет твоею защитой,
Сладкоречивым да будешь,
Ламу-хранительницу получишь,
Под властью, под праведной вырастешь,
Для праздников радостных вызреешь.
Мой сыночек-пастушочек, ничего-то он не знает,[1147]
Чисел-счета он не знает[1148]
Дома своего не знает,
Сон, ты все ему расскажешь...
<...>
... пусть к тебе приплывет,[1149]
... пусть к тебе приплывет,
... на престоле (?) ... пусть к тебе приплывет, и овечки, и ослята пусть к тебе приплывут,
И Нинкаси с ее чаном... пусть к тебе приплывет,
<...>
И бог Нанна... приплывет,
И женка приплывет,
И пастушка, жена пастуха, на бережок приплывет,
Метельщик (?) с метелкою приплывет,
Ветки пальмовые принесет,
А ты спи, а ты спи...[1150]
Твоя пальма ветки тебе раскинет,
Ликованьем, словно ароматом, наполнит.
(Конец песни разрушен.)
Злой день захватил ее...(Плач Лудингиры по своей жене Навиртум){63}
Злой день захватил ее, на чистую пал.
На женщину сладостную, чистую, в цвету, злой взгляд пал.
На пташку, покинувшую гнездо, наброшена сеть.
Плодоносная мать, мать многих сынов попалась в силки.
Корова желтая, священная, дикая разбита, словно сосуд.[1153]
Навиртум, корова священная, дикая разбита словно сосуд.[1154]
Та, что «больна я» не говорила, о себе не заботилась.
Места божественные... не покидала...
На ложе ее, ложе тяжком ее...
Небо Ниппура — в тяжелых тучах, в городе — стоны.
Толпы людей охвачены горем.
(Строки 12–13 разрушены.)
К той, чей окончен срок, — к ней тянется горе.
Что статуей чистого злата лежит — над нею скорби.
Каждый, кто взглянет, — разве не в горе?
Плакальщицам — рыдать и плакать...
Лучшие песни певцов сладкогласных
Песнопеньями стали плачей и стонов.
........ произносят они для нее погребальную песню
Ибо мало...
Камен...
Ибо в лоне супруга ее дни не продлились — длятся рыданья.
Ибо... рукою своею Нинурта не вернул радость.
Ибо его любимая жрица в свое святилище, в гипар не входит.
(Строка 26 разрушена.)
Ибо...
Вот он встает в своем величье и песнь погребальную ей слагает.
Ради матери-родительницы своей плач ей слагает...
... он... воистину для нее это делает.
Эта душа ушла на глазах его...
(Около 5 строк разрушено.)
Подобно охваченным яростью... камни черны.
Из ее града свет небесный не льется...
Тогда возлюбленный супруг ее... в своем одиночестве воссел
В граде своем, в Ниппуре, в граде печали воссел.
Лудингира, возлюбленный супруг ее, в своем одиночестве...
В граде своем, в Ниппуре, граде печали воссел.
К месту скорби его подошли, за руку взяли — воистину это сердце разбито!
Тело его от пищи бежит, душа разбита.
Словно корова, испускает он стоны, он, не имеющий одежды супруга,
... по ней горько плачет.
О, где ты? О, как я зову тебя!
Меме! Лама прелестная! О, как я зову тебя!
Уста сладкогласные, уста прекрасные, уста сладостные!
О, как я зову тебя!
Оружье мое драгоценное![1155] Колчан мой, на славу исполненный!
О, как я зову тебя!
Очи мои... сияющие! Разум мой царственный!
О, как я зову тебя!
Где ты, алмаз мой сверкающий? О, как я зову тебя!
Песни мои прекрасные, песни радости сердца мои!
О, как я зову тебя!
Оружье мое устрашающее, колчан золотой мой сверкающий, дух озаряющий!
О, как я зову тебя!
Пляшущая, руки вздымающая! Душу мою веселящая!
О, как я зову тебя!
Дороги твои да не исчезнут! Имя твое да будет вечно!
Грехи твои да сотрут! Долги твои да простят!
Супруг твой да будет здрав! Старости своей да достигает!
Судьба детей твоих да благостна будет! Благополучие да пребудет с ними!
Дом (?) да живет впредь! Его будущее да будет обширно!
Уту-солнце из мира подземного свет свой тебе да вынесет![1156]
Нинкура радость да установит, да вознесет тебя высоко![1157]
Ибо черный день к тебе обернулся — небо-земля к тебе да вернутся!
Демон, что руку на тебя поднял, — проклятье злое ему да скажут!
Благая и чистая, в великолепии, как бык, лежащая, — песнь тебе скорбная!
Боги-похитители... (Заклинание духов мертвецов){64}
(Строки 17–23 (в нумерации издателя) разрушены.)
Горы высокие они прошли[1161]
В город вошли.
Безмолвие мертвое принесли.
Игиги, великие боги
В поднебесье скрываются.
Ануннаки, великие боги,
В Экур устремляются.[1162]
Жители праха, похитители,
Просторные площади заполняют.
Улицы заполняют.
Переулками шныряют.[1163]
Жителей города они хватают.
...злобный демон Алу...[1164]
(Разрушены строки конца столбца (строки 47–48?) и значительная часть лицевой стороны таблички — столбцы II и III?)
(Столбцы IV–V и начало столбца VI разрушены, однако понятно, что идет перечисление имен богов, которыми заклинаются духи мертвых.)
Лугальмуруб, сын Зузу... (Посвятительная надпись){65}
Лугальмуруб, сьш Зузу, ниппурский искусный мастер,
Тунилуша-пса, ее посланца,[1168]
Нинтинугге — «владычице жизни-смерти» — для нее сотворил.
Оттого-то пес пред своей хозяйкой
Хвостом виляет и так ей молвит:[1169]
«Вселенной владычица, пищи подательница,
Энлиля домоправительница!
Грудь благодатная, страны все насыщающая, изобилье несущая!
Злую болезнь из нутра уводящая,[1170]
Кости все насквозь провидящая,
Жилы жизни, жилы смерти крепящая,
Связь ты их благостная.
Об убиении говорящая горестно,
Все места больные ты ведаешь,[1171]
Исцелительница добрая, болезни заклинательница,[1172]
Нутро человеков всех ты видишь».
Госпожа моя! Мое творение
Тунилуша — «Ее заклинания человеку благо» — таким именем я назвал,
Ураншага — «Пес небес благой» — таким именем я назвал.
То, что во благо сотворено, да будет одобрено тобою оно.
Демон-хранитель добрый...
<...>
Госпожа моя, то, что именем твоим создано...
(Конец текста разрушен.)
Человека по имени Нинурта-Сагэнтарби-Заемен...(О том, кого укусила собака){66}
Человека по имени Нинурта-сагэнтарби-заемен
(Что означает: «Бог Нинурта, надзирающий ты еси»),[1173]
Брата Нинурта-мизидеш-киагтани
(Что означает: «Нинурта за сладкоречив возлюбит его»),
Племянника Энлиль-Нибру-кибеги
(Что означает: «Бог Энлиль град Ниппур на место вернул»),
Его укусила собака, и в Исин, город Владычицы Жизней, исцеления ради, он путь направил.
Амель-Бау, исинец, жрец Гулы, богини,[1174] чей зверь — собака, заклинанье над ним прочитал и его исцелил.
«За исцеление это Энлиль, владыка Ниппура, да благословит тебя![1175]
О, если б ты в Ниппур, город родной мой пришел!
Одежды светлые для тебя припасу я, пирогов отборных тебе нарежу, лучшего пива — две чаши полных тебе поднесу я!»[1176]
«В Ниппуре, городе твоем родном, куда мне идти?»
«Когда в Ниппур, город мой, ты придешь, в ворота главные ты войдешь.
Переулочком, улицей главной — большою дорогой — ступай.[1177]
Улочка Тилла-зида, улицы бога Нуску и богини Нинимма по левую руку твою стоят.
Жена по имени Нинлугальабзу, дочь Киагги-Энбилулу,[1178]
Жена из квартала уличных заклинателей под названием
"Богу Эйя доверься",
Садовница садов изобильных Энлиля,[1179]
Что на улочке Тилла-зида сидит, овощами торгует,[1180] вот у ней ты спроси обо мне, и она укажет».
Амель-Бау, исинец, жрец-заклинатель богини Гулы, приходит в Ниппур.
В ворота главные входит, переулочек, улицу главную — большую дорогу — проходит.
Улочка Тилла-зида, улицы бога Нуску и богини Нинимма по левую руку его стоят.
Жена по имени Нинлугальабзу, дочь Киагги-Энбилулу,
Жена из квартала уличных заклинателей под названием «Богу Эйа доверься»,
Садовница садов изобильных Энлиля,
Что на улочке Тилла-зида сидит, овощами торгует, он к ней обратился.
«Нинлугальабзу?»
«Анни-лугаль-му».[1181]
«Ты что бранишь меня?»
«Да с чего ты взял, что тебя браню я?
"Это я, господин мой" — я тебе отвечаю».
«Дом Нинурта-сагэнтарби-заемен,
Брата Нинурта-мизидеш-киаггани,
Племянника Энлиль-Нибру-кибега, ты мне укажешь?»
"Нам-туш-мен".
«Ты что бранишь меня?»
«Да с чего ты взял, что тебя браню я?
"Господина нет дома" — вот что я сказала».
«Куда же пошел он?»
«Э-дингир-би Шу-зианна сискур габари му-ун-бала».
«Ты что бранишь меня?»
«Да с чего ты взял, что тебя браню я?
"В храме бога своего Шузианны он приносит жертву" — вот что я сказала...»
(Строка 33 разрушена.)
И пусть ученики писцовой школы, всею толпою вместе собравшись,
Да выпихнут, толкая его ногами, за главные ворота города Ниппура![1182]
Для чтения учениками писец Урука написал это.
В год правления первый Мардука-балатцу-икби, государя могучего, царя Вавилона.
Школьник, куда ты сызмальства ходишь? (Сочинение о школьном обучении){67}
«Школьник, куда ты сызмальства ходишь?»
«Я хожу в школу».
«Чем же ты занимаешься в школе?»
«Я табличку мою изучаю, завтрак мой потом съедаю.[1183]
Вот я табличку мою сделал, написал ее, закончил.
Копии мои поставив,[1184]
К полудню заданья мои подготовив,
Школьные занятья окончив — я могу идти домой.
Я спешу домой, где отец меня ждет.
Вот заданье мое я ему рассказал,
Табличку мою ему прочитал — очень доволен мой отец.
Пред отцом моим я встал:
"Пить хочу — напои меня.
Есть хочу — накорми меня.
Ноги помой мне, уложи в кровать — я лягу спать.
Утром пораньше мне надо встать.
Опаздывать не хочу я — не то учитель побьет меня".
Вот поутру пробудился я,
Матушку увидел я.
"Приготовь мне поесть — я в школу иду!" — вот что я ей сказал.
Матушка мне два хлебца дала — прямо пред нею я и поел.[1185]
С собою[1186] мне матушка два хлебца дала — и в школу я побежал.
А в школе наставник:[1187] "Ты что опоздал?" — так он сказал.
Все внутри у меня затряслось.
Вот я к учителю подошел, вот ему поклонился я.
Школьный "отец" мой табличку мою просмотрел
И, ее поломав, ударил меня.[1188]
Час принятья еды наступил, наспех голод мой я утолил.[1189]
Учитель, за школьными правилами следя,
С надзирателем вместе: "Ты на улицу глядишь, ты не почистил своего платья!"[1190] —
И меня ударил.
Вот мой школьный "отец" мне табличку поставил.[1191]
А присматривающий во дворе: "Пиши! Отвечай!
На месте трудись..."[1192]
Табличку мою я взял...
Табличку мою он перечеркнул...
И, не просмотрев: "Ты меня не слушаешь!.."[1193] — И меня ударил.
А тот, кто за поведеньем следит:[1194] "Без разрешения моего что ты болтаешь?" — И меня ударил.
А староста школьного собрания (?):[1195] "Что головы не поднимаешь?" — И меня ударил.
А учитель черчения:[1196] "Без разрешения моего почему встаешь?" — И меня ударил.
А сторож, что в воротах стоит:[1197] "Без разрешения моего почему выходишь?" — И меня ударил.
А другой надзиратель: "Без разрешения моего что берешь?"[1198] — И меня ударил.
А учитель шумерского: "По-шумерски плохо ты говоришь!" — И меня ударил.
А мой учитель: "Твоя рука нехороша!" — И меня ударил».
«Я ученье ненавижу! Я к ученью неспособен.[1199]
Учитель мой слова со мною не молвит!
Писцовую грамоту да осилю![1200]
Среди младших учеников школы,[1201]
Среди "старших братьев" учиться да разрешат мне!
Дай ты ему его плату, пусть найдет к тебе дорогу![1202]
От счетов-расчетов да освободит он!
Да будет принято решенье о школе!
Учеников школы считая, пусть и меня к ним присчитает!» —
Так школьник сказал, и отец словам его внял.
Учителя школьного он позвал.
В дом пригласил, на место почета его посадил.
Школьник служил ему, пред ним он встал,
И все, что в грамоте он постиг,
Отцу своему он показал.
Отец его с ликующим сердцем
«Отцу» Эдубы радостно молвит:
«Вот малыш мой руку раскрыл, и ты мудрость свою в нее вложил.
Грамотейную мудрость, всю искусность ее ты ему открыл.
Все решения, все вычисления, все толкования ты ему объяснил.
Познание, сокровенность его,[1203] тем сиянием ты его озарил.
Словно доброго пива, ароматов излейте, за стол да воссядешь![1204]
Добрый елей на живот и спину, словно воду, да изолью![1205]
В новое платье обряжу, хлебом-пищей одарю, кольцами руки его украшу!»
Словно доброе пиво, ароматы излили, за столом он воссел.
Добрый елей на живот и спину, словно воду, ему излили.
В новое платье обрядили, хлебом-пищей одарили, кольцами руки его украсили.
Учитель в радости сердца молвит:
«Малыш, ты слов моих не отбрасывал, не отшвыривал.
Грамотейной мудрости вершины достигнешь, в совершенстве ее изучишь!
Нечто ты сумел мне дать, так, что я мог это принять.[1206]
Хлеб — мое пропитанье — сверх меры ты дал, честь большую мне оказал.
Нидаба, владычица защитниц, твоей покровительницей да станет!
В тростниковую палочку удачу да вложит,[1207]
Из копии глиняной зло да изымет,
Перед братьями своими да встанешь,
Над сверстниками верховодить будешь,
Будешь средь школьников лучшим из лучших признан,
Из дворца вышедшему да ответишь.[1208]
Малыш! Отца своего ты знаешь.
Я вторым тебе за ним буду,
В речах, что ныне тебе скажу, в судьбе, что ныне тебе предрешу, —
Воистину отец твой и мать в делах этих светлых — твоя опора.
А что Нидабе, твоей госпоже, причитается, равно как твоему богу, —
Воистину принесут им жертву с молитвой.
А что учителю твоему подобает, равно как твоему родителю, —
Воистину вознесешь молитву.
... пред учителем, пред "старшими братьями"
... воистину ты установишь.[1209]
Родичи твои твоими доблестями воистину облагорожены будут!»
Он блистательно закончил школу, он получил хорошую должность.[1210]
Нидаба, владычица школьного дела, об успехах его похвалу сказала.
Славься, Нидаба!
Подойди же ко мне! (Наставление непутевому сыну){68}
«Подойди же ко мне!»
«Вот подошел я».
«Куда ты собрался?»
«Никуда не собрался».[1211]
«Если ты никуда не ходишь, как ты дни свои проводишь?
В школу иди. В школе сиди.
Заданье читай. Задачки решай.[1212]
Табличку глиняную пиши.
Новую глиняную табличку "старший брат твой школьный" пусть тебе напишет.
Как домашнее заданье свое закончишь,
Старосте своему ответишь,[1213] вот тогда ко мне иди.
Заданье свое мне говори.[1214]
Слоняться по улицам прекрати!
Ну, отвечай же!
Что сказал я, ты понял?»
«Да, я понял и могу ответить».
«Так отвечай».
«Ну и отвечу».
«Так говори же».
«Ну и скажу».
«Быстрей скажи же».
«Чтобы в школу я ходил, ты мне говорил.
Чтоб уроки отвечал. Уравнения решал.
Табличку глиняную писал.
Чтоб мой "старший школьный брат" мне табличку начинал.
Чтоб, когда я задание сделаю, к трудам моим возвратившись,
Когда старосте расскажу его, то к тебе бы шел, вот что ты сказал».
«Ну так ступай же, будь человеком.[1215]
На площадях не торчи, не шляйся.
По улицам не слоняйся.
Переулком идешь, по сторонам не пялься.
Сам-то будь посмиреннее, со старостою повнимательнее.
Будешь к нему повнимательнее, станет он с тобою любезнее.
Но имей честолюбие — по товарищам выравнивайся.
О будущем ты не заботишься!
О роде не беспокоишься![1216]
<...>[1217]
Для тебя же я стараюсь![1218]
Если уж я тебя наставляю,
То наставлениям, что даются,
Не должен ли младший им подчиниться?[1219]
Вот для тебя только и живу я,[1220]
А ты по улицам шатаешься!
Имей же честолюбие — в обращении к старшим.[1221]
Хождение в школу да обернется благом!
Учись у меня, учись у старших!
Пока полностью ты не стал взрослым,
Сердцем, печенкой ты рассуждаешь, но плоть твоя еще не созрела.[1222]
Так, как я о тебе забочусь,
Никто о сыне своем не заботится.
По одаренности природной никто ведь не может с тобою сравниться!
Ты поступаешь как бездельник, рука твоя тебя недостойна.[1223]
Ведь если среди семьи нашей сравнивать,
Тебе подобного и не найдется!
Ведь то, что ныне я тебе говорю,
Воистину глухоту проясняет.
Змея-колдунья тебя, что ли, схватила?![1224]
Бить и бить тебя и слезы лить — ну уж нет, уволь, пожалуйста!
Лень твою, ложь твою не принимаю!
Мое сердце полно, полно сверх меры,
Оттого что я гневаюсь на тебя.
Столько из-за тебя беспокойства.
Уж твое беспокойство я отбросил.
Ведь я же — от твоих стуков сердца — к твоим стукам сердца.[1225]
Ведь я же — от твоих домыслов — к твоим домыслам!
Твоя человечность! Да не глядел бы я! Сердце мое наполнил злой ветер![1226]
Твоя человечность! Одна болтовня! Уши мои да не слушали б этого!
Твои заботы меня приканчивают.
Ты пустил мое сердце бродить по степи!
А ведь никогда я тебя на тростник, тростник носить не отправлял.
В тростниковых зарослях, там, где все малолетки его таскают,
Ты никогда в своей жизни тростника не таскал.
Вслед за моими быками идти — я тебе не приказывал.
Да уж, трудиться — вслед за моими быками идти, тебя я не заставлял.
Да и в полях моих трудиться с мотыгой тебя я не заставлял.
Да, этот труд — поля мотыжить, — к нему я тебя не принуждал.
Да и к какой-либо иной работе никогда я тебя не принуждал.
"Иди, мол, трудись, хлеб для меня добывай!"
Да ни разу в жизни такого тебе не сказал!
А живут по-иному тебе подобные — своим трудом.
Для отца с матерью хлеб добывают!
Стоит лишь посмотреть мне, как дети родных моих трудятся![1227]
Ведь они, равно как все прочие, по десять гуров зерна добывают!
Малыши, а слуги отцов своих, по десять гуров зерна добывают!
А иные отцам своим и добавят —
Зерно, масло, шерсть овечью приносят!
Вот это люди, они тебя превосходят.
Да ты рядом с ними и не человек.
Да, в умении выполнять работу ты не можешь с ними сравниться!
Да, да, с сыновьями тех родителей,
Что сынов своих научили трудиться»..
«Что? Я не сумею так, как они, трудиться?!»
«Да ведь больше, чем я о тебе пекусь,[1228]
Кто из людей о сыне своем печется?
Да никто из родичей моих[1229] смотреть на это бы просто не смог!
Вот же слова, что тебе говорю:
Стыд поимей, поимей совесть![1230]
Твои ровесники, что одно ярмо
С тобой волокут, ты на них не смотришь — отчего по ним ты не равняешься?
Друзья-сотоварищи твои, ты на них не смотришь — отчего по ним ты не равняешься?
Вот! По "старшим братьям своим" равняйся!
Вот! По "младшим братьям своим" равняйся!
Средь премудростей человеческих, существующих в мире,
Из тех, что Энки по имени названы,
Столь тяжелого дела, как грамотейная мудрость, то что я избрал,
Не было названо. Разве что искусство пения.
Подобно морским берегам, что далеки друг от друга,
Сердце искусства пения так же удалено.
О деле писцовом[1231] моем ты не думаешь вовсе,
"К делу отца моего обращусь" — ты так не скажешь!
А то, что Энлиль судьбою людям определил —
Дело отца своего да изберет наследник,
Путь почитания благостный,[1232] — ты по нему не следуешь!
К столь незначительной малости — словам, что здесь говорятся,
Тебе тяжело обратиться, а ведь, кажется, можно
У отца своего хоть чему-нибудь научиться.
Из-за тебя все мое тело и днем и ночью как будто разбито — все ребра поломаны,[1233]
А ты — денно и нощно все веселишься!
Как пиво разбавленное, сочусь я по капле, мое тело обмякло!
А ты с деяньями твоим великими и вовсе распух!
Стал ты толстым, стал ты жирным,
Весь расползся, весь расплылся![1234]
Вся родня твоя думает, что плохо ты кончишь!
Почему ты не хочешь стать человеком, чему веселишься?
А меня веселье твое доконало!
Когда с шутами, с певцами бродячими,[1235]
С ними и вокруг них ты крутишься,
То вся работа твоя — скакать и прыгать,
Для этого только ты и пригоден!
Но я заставлю тебя возвратиться!
Да смирись же! Они же с тобой не сравнятся![1236]
За ложь не сочти, что мною тебе говорится!
Это что мера зерна! Или не то говорю я?
Вот, дабы переменить реченное,
Тебя похвалить, кто будет столь благосклонен?
Лентяй ты на веки вечные!
Сила мнимой свободы твоей да порушена будет![1237]
Да и кто тебя не поносит!
Слов плохих о тебе не молвит?!»
«Что, они меня хулят? Такое говорят?![1238]
Что ж теперь делать?»
«Если я так привязан к тебе,[1239]
А ты, что я делаю, не понимаешь!
Обманщик ты, лжец, ты насквозь неверен![1240]
Обманщик, грабитель, что в дом ворвался!
Сквернословец, вонючка,
Тупица, дикарь!
Слюнтяй отвратительный![1241]
Разбойник, уродец![1242]
Зловонец, хулитель,
Прогорклое масло, вонючка!
Грязнуля вонючий и злобный,
Отвратительный изверг!
Молоко, что прокисло, вонючая задница,
Пес, что мордой нюхает землю, обманщик!
Служака, что для своего пропитанья, попрошайничая,
По переулкам рыщет!
И есть-то как надо он не сумеет, злодей!
Пес, что член свой постоянно лижет!
Осел, что жрет свою же подстилку!
В лохмотья одетый, у печки валяющийся![1243]
В колодец брошенный, портомоем брошенный!
Дикарь, что жрет всякую гадость![1244]
Овца параличная, что трясет головою!
В голодных судорогах, вот, все на него пальцем кажут!
В колодец брошенный, в дыру уроненный, черепок разбитый, что на земле валяется!
В колодец брошенный, ямою погребенный![1245]
С головою, наполовину обритой![1246]
Полный низости, бахвал подлый!
Хромец кривобокий,[1247] фигура премерзкая!»
«Долго ли ты оскорблять меня будешь?»[1248]
«Да тот, кто тебя оскорбит, пусть на три тысячи шестьсот верст от тебя держится!
Тот, кто тебя проклянет, на три тысячи шестьсот верст от тебя пусть держится!
Найди же милость своего бога!
Подними голову, грудь распрями — человек же ты!
Среди мудрецов городских ты должен быть лучшим!
Город твой, место прекрасное, имя твое да назовет!
Имя честное, слово доброе да будет богом твоим тебе дано!
У Нанны, бога твоего, ищи милости!
Матерью Нингаль да будешь ты обласкан!»
Нисаба, хвала тебе!
Писец хочет проверить сына... (Экзаменационный текст «А»){69}
Писец хочет проверить сына
В собранье наставников, во дворе школы.
«Иди-ка, сынок, у ног моих сядь.
Я скажу тебе нечто, раскрой свои уши.
С малолетства до зрелости сидишь ты в школе.
Грамотейную мудрость ты постигаешь, сокровенного смысла ее ты не знаешь».
«Почему это я не знаю?»
«А что же ты знаешь?
Вот я спрошу тебя, а ты мне расскажешь, я скажу, а ты мне ответишь»
«Спроси — и скажу, говори — я отвечу».
«Да не сможешь ты мне ответить».
«Почему это я не отвечу?»
«В основе мудрости грамотейной клин стоит. Шесть значений имеет.[1249]
Число шестьдесят он также значит. Знаешь ли ты названия клина?
Язык шумерский изучая, как сокрытое раскрыть-изобразить ты знаешь?[1250]
Как слова переводить, подставлять-переставлять:
Вверху по-аккадски, внизу по-шумерски,
Вверху по-шумерски, внизу по-аккадски — это ты знаешь?
Несогласованное согласовать, три шумерских синонима по-аккадски назвать — это ты можешь?
Совершенный вид, настоящее время, инфиксы, удлиненные формы, суффиксы, сокращенные формы — их ты знаешь?
Что такое "я", "ты", "он", "она", "они", ты знаешь, послелоги ты знаешь?
Если на табличке сверху аккадский, другой способ перевода с шумерского на аккадский знаешь?
Обычное, измененное, утонченное, закругленное письмо ты знаешь?
К шумерскому аккадские соответствия знаешь?
Язык жрецов-заклинателей, язык жрецов-прорицателей, язык жрецов помазывающих[1251] — это ты знаешь?
<...>
(Строим 22–23 разрушены.)
В искусстве пения — пение хоровое, жреческое, многоголосие, повторы, антифоны, пение вокальное, пение финальное ты знаешь?
Перевод на аккадский специальных слов — золотых, серебряных дел мастеров — как их понять, ты можешь узнать?
Язык ораторов-говорунов, язык погонщиков ослов, язык пастухов, язык моряков — как те выражения передать, ты можешь сказать?
Умноженье, обратные величины, коэффициенты, подведенье итогов, хозяйственные расчеты, выделение доли, полей межеванье — ты все это знаешь?
Арфы, лиры, лютни знаешь? Показать, как ты играешь, можешь?»[1252]
«Слов учительских я не слыхал, к сердцу их не принимал..
Ты о том мне не говорил. "Старший брат" меня не научил.
Что же ныне знаю я? Что теперь отвечу я?»
«Вот к чему ты пришел! И для чего ты здесь сидел?
Ты почти уже возмужал, зрелого возраста ты достиг.
Но воистину, словно старый бык, ты поучениям не внемлешь.
Словно высохшее зерно, ты пропустил свои сроки.
Перед старшими не трепетал,[1253] товарищей не уважал.
С мудрецом беседы ты не ведешь, со знающими не говоришь.
Ученье с трудом дается тебе.
<...>
(Строки 39–41 разрушены.)
Доколе же будешь себя губить?[1254]
Доколе же будешь людей дразнить?
Бабою крикливою быть?[1255]
Дураком доколе будешь слыть?
Словно в горячке — доколе бродить?[1256]
Не имеешь покоя, не знаешь страха.
Головою упрямой ничего не приемлешь!
Будь же мужествен, не трясись.
Ты на экзамене, не возражай!
Не ерзай, горла не прочищай,
Недостойным уста свои не наполняй,
Ухо к двери не наставляй.[1257]
Пред мудростью грамотейной склонись.
Дни и ночи сердцем ты к ней влекись.
Грамотейное дело — добрая доля.
Верный глаз писца — его бог-хранитель.
Писец — воистину дворца служитель».
Грамотейная мудрость... (Восхваление писцового искусства){70}
Грамотейная мудрость — мать словесам, отец мастерам.
Грамотейная мудрость украс полна,[1258] не прискучит тебе она.
Грамотейную мудрость не разом осилишь, но коли осилишь, не пожалеешь.
Грамотейную мудрость постичь влекись — прибылью тебе обернется.
Над грамотейной мудростью во тщании трудись — богатством к тебе возвратится.[1259]
Грамотейной мудростью не пренебрегай, мастерство свое не запускай.
Грамотейная мудрость — вместилище Сутей, хранилище бога Энки.[1260]
Взор со вниманием устреми, сокровенное да узри.
Коли ж ты ею пренебрежешь, и она тобою пренебрежет.[1261]
Грамотейная мудрость — добрый удел, изобилие и богатство.
В детстве твоем сердила тебя, по возмужании да прельстит тебя.
Грамотейная мудрость есть связь всего, есть князь всего.[1262]
Во словесности да усерден будь — благоденствия избираешь путь.
В языке шумерском грамотеть, стиль высокий изучать, слог изящный познавать,[1263]
На стелах писать, поля измерять, задачи решать,
Во дворце служить[1264] — не в том ли она, грамотейная мудрость?
Писец-грамотей — слуга ее, бремя писцово — для нее.[1265]
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
Отборные классические книги
Классика
ВКОНТАКТЕБиблиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории
Любовные романы
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2
книги