Открытие бессознательного (Том 2)

ни до, ни после.

На семинаре, происходившем в Цюрихе в 1925 году, Юнг сообщил, что Фрейд сказал ему, что в действительности пациентка не была вылечена²⁷¹. В 1953 году Джонс опубликовал версию этой истории, значительно отличавшуюся от сообщенной Брейером. Согласно ей, Фрейд сказал Джонсу, что ко времени предполагаемого излечения болезни пациентка находилась в состоянии, весьма далеком от здорового. Она испытывала родовые муки истерического деторождения после фантомной беременности. Брейер, загипнотизировав ее, выбежал из дому в холодном поту, после чего уехал в Венецию, на свой второй медовый месяц, в результате которого произошло зачатие его второй дочери, Доры. Пациентка Анна О. была помещена в институт в Гросс Энзердорфе, где она оставалась больной в

-93-

течение нескольких лет. Версия Джонса указывает на то, что Брейер был одурачен пациенткой, и что предполагаемый «прототип очистительного излечения» и вообще не был лечением.

Сравнивая биографию Берты Паппенгейм с двумя версиями истории Анны О., каждый заметит, что в первой Берта уехала из Вены во Франкфурт в 1881 году, в то время как Анна, в соответствии с версией Брейера, оставалась в Венском санатории до 1882 года, а согласно версии Джонса²⁷², и еще дольше. Еще более странный факт заключается в том, что фотография Берты (оригинал которой автору довелось увидеть) помечена датой 1882 года, вытисненной фотографом, и на ней запечатлена выглядящая здоровой, спортивного вида женщина в костюме для верховой езды, что свидетельствует об остром противоречии с описанным Брейером портретом привязанной к дому молодой женщины, не находившей выхода для своей физической и психической энергии.

В соответствии с версией Брейера, мы должны вспомнить, что в те времена психиатрам стоило больших усилий и забот, чтобы скрыть подлинность их пациентов при публикации их историй болезней; им приходилось изменять имена, города, профессии, а иногда и даты²⁷³. История случая, очевидно, восстановлена Брейером по памяти, написана на тринадцать или четырнадцать лет позже, как он сам сказал, «из неполных заметок», и опубликована неохотно, чтобы доставить удовольствие Фрейду.

Что касается версии Джонса, она полна невероятных фактов. Во-первых, последний ребенок Брейера, Дора, родилась 11 марта 1882 года (о чем свидетельствует Heimat-Rolle, запись о гражданстве в Венском архиве), а, следовательно, ее зачатие не могло произойти после предполагаемого инцидента в июне 1882 года²⁷⁴. Во-вторых, санатория в Гросс Энзердорфе никогда не существовало; мистер Шрамм, написавший историю тех мест, сказал автору, что, должно быть, название местности перепутано с Инзендорфом, где в те времена действительно находился модный санаторий. После наведения справок автор узнал, что этот санаторий был закрыт, а его архивы переведены в Венский психиатрический госпиталь. Однако там не удалось найти истории болезни Берты Паппенгейм²⁷⁵. Версия Джонса, опубликованная более чем через семьдесят лет после события, основывалась на слухах, и потому рассматривать ее следует осторожно²⁷⁶.

Что касается истории Брейера об Анне О., становится ясным, что она радикально отличается от других случаев истерии, имевших

-94-

место в то время, но притом аналогична большому количеству показательных случаев магнетического заболевания в первой половине девятнадцатого столетия, в том числе Катарины Эммерих, Фредерики Хофф или Эстель Ларди²⁷⁷. Галлюцинации Анны О. о том, что случалось с ней день за днем точно за год до этого, можно сравнить с ночными видениями Катарины, точно совпадавшими с церковным календарем. Воспоминания Анны О. о каждом случае возникновения любого из ее симптомов, с точными датами, может напомнить один из удивительных мнемонических подвигов Провидицы из Пре-ворста. Брейер и его пациентка играли в тайную игру, как Деспен и Эстель поступали в прошлом, хотя Брейер оказался менее удачливым, чем Деспен. Гипнотизерам старшего поколения история Анны О. не показалась бы столь необычайной, как Брейеру. Это был один из случаев, весьма частых в 1820-е годы, но редких в 1880-е, когда пациент диктовал врачу терапевтические приемы, которые тот должен использовать, предсказывал течение болезни и объявлял дату окончания болезни. Но в 1880-е годы, когда использование гипноза не встречало препятствий и вытеснило прежние, договорные условия проведения терапии, историю, подобную той, которая произошла с Анной О., объяснить уже невозможно. Хуан Дальма²⁷⁸ показал связь между излечением Анны О. и широко распространившимся интересом к катарсису, последовавшим за публикацией в 1880 году Якобом Бернайсом²⁷⁹ (дядей будущей жены Фрейда) книги о концепции Аристотеля о катарсисе. В течение некоторого времени катарсис был одним из наиболее часто обсуждавшихся вопросов между учеными и постоянной темой бесед в венских салонах²⁸⁰. Неудивительно, что юная девушка из высшего общества восприняла его как средство для самолечения, но ирония заключается в том, что неудачное лечение Анны О. должно было стать для потомства прототипом лечения катарсисом.

Вторым личным опытом, ориентировавшим Фрейда в направлении новой теории неврозов, стал его визит к Шарко, где он увидел демонстрации травматических параличей и восстановление способностей больных под гипнозом. Сегодня общее мнение об этих демонстрациях состоит в том, что эти эксперименты с истерическими пациентами не имели научной ценности, так как с такими внушаемыми, обладающими патологической склонностью к выдумкам субъектами кто угодно может демонстрировать все, что угодно. Тем не менее, вместе с историей Анны О. они вдохновили Фрейда на создание психоанализа.

-95-

Генри Ф. Элленбергер

Развитие новой теории Фрейда о неврозах с 1886 по 1896 годы можно проследить по его публикациям и письмам к Флиссу²⁸¹.

В 1886 и 1887 годах Фрейд был преисполнен уважения к Шарко, представлялся его ревностным учеником и знакомил других с теориями учителя таким образом, как сам понимал их. В 1888 году медицинская энциклопедия опубликовала неподписанную статью об истерии, почти наверняка ее автором был Фрейд²⁸². Автор коснулся теории Шарко только потому, что сомневался в черепно-мозговом размещении истерии, и упомянул терапевтический метод Брейера.

В июле 1889 года Фрейд, только что закончивший перевод одного из учебников Бернгейма, направился к нему и Льебо с визитом в Нанси, а затем поехал на Международный психологический конгресс в Париж. Вероятно, там он и встретил Жане, хотя записи о такой встрече не обнаружено. Как бы то ни было, вряд ли Фрейд упустил возможность ознакомиться с «Психическим автоматизмом», с историей Мари и ее излечением посредством катарсиса. Примерно в это же время Фрейд пытается применить подобный терапевтический метод для лечения своей пациентки Эмми фон Н²⁸³. Как обычно в таких случаях, Фрейд изменил множество фактов, чтобы защитить свою пациентку, чья личность была позже раскрыта Олой Андерссон²⁸⁴. Отчет Фрейда оставляет впечатление, что лечение происходило в течение одного периода перед его поездкой в Париж, но находки Андерссон указывают на то, что в действительности лечение разделилось на два периода, до и после поездки Фрейда. Лейббранд предполагает, что интерес к случаю Анны О. оживился после публикации книги Жане; это могло бы объяснить, почему Фрейд ждал с 1882 по 1889 годы, прежде чем применил тот же метод²⁸⁵. Фактически хронология случая Эмми фон N. настолько неясна²⁸⁶, что невозможно сделать какие бы то ни было выводы из сохранившихся данных²⁸⁷. Эта история показывает первую попытку Фрейда работать по методу Брейера, с тем лишь отличием, что пациента заставляли вспоминать под гипнозом только начальное травмирующее событие, и как только пациент вспоминал о событии, доктор должен был внушить ему, что симптом исчез. Таким образом, эта процедура была идентична той, которую в 1886 году ввел в употребление Жане.

В 1892 и 1893 годах Фрейд, казалось, колебался между нансийской школой, своей старой привязанностью к Шарко и принятием метода катарсиса Брейера. В лекции, прочитанной 27 апреля 1892 года в Венском медицинском клубе, Фрейд открыто поддержал концепцию Берн-гейма о гипнозе, рекомендовал его применение и советовал врачам ос-

-96-

7. Зигмунд Фрейд и психоанализ

ваивать его в нансийской Школе²⁸⁸. В 1893 году Фрейд опубликовал историю женщины, которой запретили кормление грудью ее ребенка из-за различных истерических симптомов; двух сеансов гипнотического внушения оказалось достаточно, чтобы удалить все симптомы, и то же самое случилось через год, после рождения другого ребенка²⁸⁹. Здесь даже не было речи о катарсисе. Это было лечение в стиле Бернгейма. 24 мая 1893 года, до лекции в Венском медицинском клубе, Фрейд прочел лекцию об истерических параличах²⁹⁰, которую написал на французском языке для «Архивов по неврологии» Шарко²⁹¹. Здесь он непрестанно ссылался на Шарко, слегка модифицировав его теорию (вместо динамического поражения двигательных мозговых центров он предположил, что представительство руки разобщено с другими репрезентациями). Ссылаясь на Жане, Фрейд подчеркивает, что истерический паралич не соответствует распределению нервов, как если бы истерия ничего не знала об анатомии. Но четырьмя месяцами ранее, 11 января 1893 года, Фрейд уже изложил перед той же аудиторией новую теорию истерии, над которой работал вместе с Брейером²⁹². Эта теория послужила основой для «Предварительного сообщения», которое многие считают закладным камнем для построения психоанализа.

Авторы распространили концепцию Шарко о травматической истерии на истерию в общем случае. Истерические симптомы, - говорили они, -связаны родственными узами, иногда явственно, иногда - в символической измененной форме с определенной психической травмой. Эта травма может случиться в состоянии легкого самогипноза, или ее болезненный характер исключает ее допуск в сознание. В обоих случаях за ней не следует достаточная реакция (например, крики или акты возмездия), и она исчезает из сознания. Однако когда человек находится под воздействием гипноза, память о травме оживляется настолько, как если бы она и была происходящим событием. Психотерапия вылечивает истерические симптомы (хотя и не истерическую предрасположенность) введением травмы в сознание и ее разряжением через аффект, слова или корректирующую ассоциацию. Эту теорию можно рассматривать как комбинацию концепции Бенедикта о патогенной тайне с терапией Жане, вносящей «подсознательные навязчивые идеи» снова в сознание. В отношении Жане авторы вспоминают в сноске его случай с истерической молодой женщиной, которая была излечена «посредством применения процедуры, аналогичной нашей собственной». В другой сноске говорится, что «ближайший подход к нашим теоретическим и терапевтическим утверждениям мы нашли в случайно опубликованных заметках Бенедикта, с которым собираемся работать в другом месте». (Однако в дальнейшем ссылки на Бенедикта не обнаружены.)²⁹³

-97-

Генри Ф. Элленбергер

Статья Брейера-Фрейда вызвала большой интерес и благосклонное отношение в нескольких неврологических журналах²⁹⁴.

В том же году Фрейд написал панегирик Шарко, приписывая ему создание теории истерии, фактически принадлежавшее его предшественникам, и добавляет полные уважения критические замечания²⁹⁵. Он задавался вопросом, что обнаружил бы Шарко, если бы взял в качестве отправной точки своей теории непосредственно сам сильный эмоциональный разряд в период истерических припадков. Он мог отыскать в биографии пациента травму, о которой тот и не подозревал. Это обстоятельство могло объяснить возникновение эмоций. Как ни странно, но эта мысль была не слишком далека от теории Шарко о grande hysterie, которую можно было найти в тезисах его ученика П. Рише²⁹⁶.

В 1894 году нечто действительно новое появляется в сочинениях Фрейда - концепция о защите (Abwehr)²⁹¹. Этот термин пришел от Мей-нерта, различавшего две основные установки организма, атаку и защиту, которые отражались в соответствующих маниакальных идеях. Фрейд придал слову "defense" («защита») значение «забывчивости» болезненных воспоминаний или идей и подчеркивал ее четыре свойства. Не травма сама по себе является патогенной, но представление или идея о ней; защита направляется против сексуальных идей; защита - общая характеристика неврозов и была обнаружена в одном случае психоза; теория дегенерации при этом отрицается.

В 1895 году Фрейд опубликовал свою работу по неврозу тревоги, который испытывают пациенты, постоянно страдающие от неопределенного беспокойства и подверженные острым приступам мучений, о причинах которых они не знают²⁹⁸. Этот невроз уже был описан Хеке-ром²⁹⁹ как субформа неврастении, Крисхабером³⁰ - как специфическая форма бытия и Ковалевски³⁰¹ - как интоксикация организма, возникающая из-за постоянной стимуляции и истощения определенных мозговых центров. Предположение о том, что сексуальное расстройство может вызвать симптом беспокойства, к тому времени было уже широко распространено, и нововведение Фрейда оказалось связующим звеном между неврозом беспокойства особой формы с этиологической теорией сексуального расстройства.

1895 год был отмечен также публикацией работы Брейера и Фрейда «Исследования истерии»³⁰¹. Вышло повторное издание «Предварительного сообщения». Затем появился в печати пересмотренный Брейером случай Анны О., представленный как прототип лечения посредством

-98-

7. Зигмунд Фрейд и психоанализ

катарсиса, и четыре истории болезней, написанные Фрейдом, первой из которых была история Эмми фон Н. (первый опыт Фрейда лечения катарсисом в 1889 году), за которым следовали истории Люси Р., Катарины и Элизабет фон Р. (все три случая произошли во второй половине 1892 года). Книга оканчивалась главой о теории истерии, написанной Брейером, и главой, о психотерапии, написанной Фрейдом. Фрейд теперь открыто заявлял о своих расхождениях с Брейером; он усматривал только одно возможное происхождение истерии: через защиту (Abwehr). В истории Элизабет фон Р. он описывает новый метод «свободной ассоциации», который был внушен ему самой пациенткой. Четыре истории болезни, описанные Фрейдом, сильно напоминают истории Бенедикта. Влияние Жане было все еще очевидно в использовании Фрейдом терминов «психологический анализ» и «психологическое страдание».

В начале 1896 года Фрейд описал в общих чертах свою новую классификацию неврозов³⁰³. Он по-прежнему ссылается на великое имя Шарко, но подчеркивает свое расхождение с Жане. Таким образом, Фрейд больше не говорит о психологическом анализе, но называет свой собственный метод психоанализом. Неврозы подразделялись на действительные неврозы, источники которых находились в сексуальной жизни пациента в текущем времени, и на психоневрозы, источниками которых была сексуальная жизнь пациентов в прошлом. Действительные неврозы подразделялись на неврастению, особым источником которой являлась мастурбация, и на неврозы тревоги, характерным источником которых была нарушенная сексуальная стимуляция, особенно в виде прерванного полового акта. Психоневрозы подразделялись на истерию и обсцессивные неврозы. Специфическим источником истерии было сексуальное совращение малолетних взрослыми, вызывавшее пассивное страдание в детстве. Представляется, что такая травма часто оставляет не слишком очевидное впечатление и может показаться забытой до наступления половой зрелости, когда незначительная причина оживляет раннее впечатление и воздействует как действительная травма. Специфическая этиология обсцессивных неврозов - такая же, как у истерии, с тем лишь отличием, что роль ребенка в ней более активна, и он ощущает удовольствие. Обсцессивные идеи наваждения были просто угрызениями совести в модифицированной форме. Таким образом Фрейд объяснял преобладание истерии у женщин и обсцессивных неврозов у мужчин.

-99-

В том же году статья Фрейда «Об этиологии истерии» отметила достижение в теории истерии, над которой он работал в течение десяти лет³⁰⁴. Поворотным моментом в его теории осталось предположение Брейера, что истерия определяется травматическими переживаниями, воспоминания о которых бессознательно периодически проявляются в символическом представлении в симптомах заболевания³⁰⁵, которое можно вылечить возвращением воспоминания в сознание³⁰⁶. Основываясь на этом предположении, Фрейд теперь утверждает, что вопрос оказывается значительно сложнее.

Травма должна характеризоваться одновременно как определенным качеством (логической связью между причиной и воздействием), так и травматической силой (она должна быть способной вызвать сильную реакцию). Трудность заключалась в том, что в поисках травмы врач часто обнаруживал события, не имеющие отношения к симптомам или вообще безобидные. Эту трудность можно было бы объяснить посредством идеи Брейера о том, что травма случается в течение состояния, подобного гипнотическому, но Фрейд отвергал эту теорию и полагал, что темы, отмеченные пациентом, были лишь связующими элементами последовательности событий, и что за ними стояли поверхностные, простейшие травмы. В действительности, говорил Фрейд, по мере появления цепочек воспоминаний, они расходятся и сходятся в узловых точках, окончательно проявляясь в событиях сексуального характера по достижении половой зрелости. В этот момент возникает новая трудность, так как события, связанные с половой зрелостью, часто отличаясь довольно тривиальным характером, вряд ли оправдывают мнение, что они являются источником истерии. Затем Фрейд предполагает, что события, связанные с половой зрелостью, могут только ускорять появление причин, оживляющих бессознательные воспоминания о произошедшей гораздо ранее детской травме, всегда имеющей сексуальный характер. Из восемнадцати полностью проанализированных случаев Фрейд, по его словам, нашел, что пациент, бывший жертвой совращения взрослым из своего ближайшего окружения, часто продолжает сексуальные опыты с детьми своего возраста. Эти опыты, добавляет Фрейд, в тот момент не оставляют очевидного впечатления; травматический эффект оживляется тривиальными событиями в пору полового созревания, хотя детские переживания остаются недоступными памяти.

- 100-

Фрейд провозгласил свою теорию великим открытием, которое сравнил с открытием «источника Нила в невропатологии». В противоположность «Предварительному сообщению» 1893 года, теперь он утверждает, что способен не только излечивать симптомы истерии, но и саму истерию. В действительности же прошел всего год, прежде чем Фрейду, как видно из его писем Флиссу, пришлось признать, что он шел по неправильному пути, увлеченный фантазиями своих пациентов³⁰⁷. Это был решительный поворотный момент в психоанализе: Фрейд обнаружил, что в бессознательном невозможно отличить фантазии от воспоминаний, и с тех пор он не столько занимался воссозданием событий прошлого посредством раскрытия подавленных воспоминаний, сколько исследованием фантазий.

Источники новой теории Фрейда об истерии оказались множественными. Во-первых, сама теория Брейера об истерии, выведенная из неверно понятого случая Анны О., концепции Шарко и П. Рише о grande hysterie и эксперименты Шарко с его пациентами в Сальпетриере. Во-вторых, Жане, объяснивший, особенно в случае с Марселлой в 1891 году, что в исследовании и лечении истерических пациентов необходимо отслеживать цепочку бессознательных навязчивых идей. В-третьих, существовала ассоционистская психология Гербарта. Учебник Линднера, которым Фрейд пользовался еще в гимназии, объяснял, как цепочки ассоциаций могут разъединяться и соединяться в узловых точках. В-четвертых, имело место настойчивое утверждение Бенедикта о чрезвычайной важности житейской фантазии в существовании нормальных и невротических людей и'о частоте ранних сексуальных травм у больных истерией. В-пятых, проявлялся современный интерес к детской сексуальности (в этом отношении Фрейд цитировал выдержки из статьи Штекеля). В 1894 году Даллемань утверждал, что многие сексуальные отклонения в отрочестве происходят из детских сексуальных переживаний, оживляющихся в пору полового созревания. Самому Фрейду принадлежало особое подчеркивание роли защиты (Abweihr) и та уверенность, с которой он синтезировал все эти элементы в общую теорию истерии.

Ввиду ее огромного значения мы покажем здесь графическое представление этой модели. (Диаграмма принадлежит автору, а не Фрейду, но следует его замыслу настолько точно, насколько это возможно.)

- 101-

Генри Ф. Элленбергер

Работа Фрейда: IV - Глубинная психология

В 1896 году могло показаться, что Фрейд наконец достиг своей цели — построения новой теории неврозов, объясняя каждую подробность симптомов и происхождений. Эту теорию рассмотрели некоторые ученые, такие как Крафт-Эбинг, отнесшийся к ней с добродушным скептицизмом; другие, как, например, Лёвенфельд, - с интересом, но в литературе того времени не обнаружено выражений враждебности. Для Фрейда, однако, эта теория стала лишь отправной точкой для создания того, что позже было названо глубинной психологией³⁰⁸. Глубинная психология претендовала на предоставление ключа для исследования бессознательного мышления, а через него - на обновление знаний о сознательном мышлении, с широким привлечением его для понимания литературы, искусства, религии и культуры.

- 102-

7. Зигмунд Фрейд и психоанализ

Сначала динамическая психиатрия, в основном, представляла собой систематизацию наблюдений, проведенных за пациентами, находившимися под воздействием гипноза. Посредством метода свободных ассоциаций Фрейда был введен новый подход. Пациент отдыхал на диване, и ему рассказывали основное правило — говорить все, что приходит в голову, какими бы поверхностными, абсурдными, нескромными или даже оскорбительными ни казались ему эти мысли. Пытаясь выполнить эту просьбу, пациент иногда чувствовал моменты подавления и другие внутренние трудности, которые Фрейд определил как «сопротивляемость». По мере продолжения сеансов изо дня в день пациент начинал проявлять иррациональные чувства любви или враждебности по отношению к психотерапевту; Фрейд назвал их «переносом».

В действительности, оба чувства, и «сопротивляемость», и «перенос», были известны еще магнетизерам и гипнотизерам. Гипнотизеры знали, что их субъекты часто выказывают сопротивляемость впадению в гипнотический сон и, уже загипнотизированные, не исполняют определенные команды или выполняют внушенные им команды в искаженном или сокращенном виде. Форель описывал, как, вспоминая забытые события, находившийся под гипнозом пациент затруднял процедуру тем интенсивнее, чем ближе его подводили к критическим точкам, которые были для него болезненными³⁰⁹. Что касается переноса, то он был перевоплощением того, что было известно в течение столетия как взаимопонимание, и на чем Жане недавно сфокусировал внимание как на сомнамбулическом воздействии³¹⁰. Инновации Фрейда заключаются не во введении понятий сопротивляемости и переноса, но в идее исследования их посредством анализа как основного средства терапии.

Глубинную психологию можно понять как комбинирование находок самоанализа Фрейда и анализа его пациентов. В его разуме эти находки подтверждали друг друга, как и большую часть теории невроза и предварительно сформулированную им модель разума.

Главные аспекты глубинной психологии представляют собой теорию сновидений Фрейда и его теорию парапраксии* - два первых его обобщения паттерна, который он вывел для истерии.

* Парапраксия - ошибочное действие, вызванное вмешательством какого-либо бессознательного желания, конфликта, потока мыслей. Классическим примером парапраксии являются оговорки, обмолвки, описки. Фрейд использовал явление парапраксии в качестве доказательства существования бессознательных процессов. - Прим. русск. ред.

- 103-

Генри Ф. Элленбергер

Эти теории разрабатывались одновременно и представлены в двух его наиболее известных книгах - «Толкование сновидений» в 1900 году и «Психопатология обыденной жизни» - в 1904 году.

Теория Фрейда о сновидениях обсуждалась столь часто, что она стала общеизвестной. Если рассматривать ее в свете развития психоанализа, она следует практически тому же паттерну, что и его теория истерии, созданная в 1896 году. Это утверждение становится очевидным, если теорию сновидений также представить графически, а затем сравнить обе диаграммы.

Наверху диаграммы мы расположили очевидное проявление, то есть само сновидение, настолько подробное, насколько мы способны его вспомнить. Экспериментирующие психологи пытались связать это очевидное проявление с действительными сенсорными или моторными стимуляциями, случающимися во время сна. Фрейд считал их роль второстепенной. Он видел в качестве главного фактора взаимоотношение между очевидным и скрытым проявлениями, взаимоотношение, подобное тому, которое он обнаруживал в своих пациентах между истерическим симптомом и патогенными воспоминаниями. Для обнаружения их и установления различий между ними он использовал тот же метод, то есть свободную ассоциацию. Между истерическим симптомом и патогенной памятью простиралась сеть расходящихся и сходящихся ассоциаций. Таким же способом, между очевидным и скрытым проявлениями, Фрейд описал работу сновидения с присущим ему механизмом вытеснения и сжатия, в которых также случается процесс символизации. Подобно тому как истерический симптом выражает травму в символической форме, в сновидении скрытое проявление также стремится выразить себя в символах сновидения. Почему работа сновидения превращает скрытое в очевидное? Потому что подобно тому как, существует динамический конфликт между травмой и истерическим симптомом, существует и динамический фактор, сенсор, старающийся удерживать скрытое проявление в подсознательном. Сенсор не позволяет латентному проявлению найти выражение в сновидении до тех пор, пока оно не модифицируется средствами подавления, сжатия и символизации.

Но теория Фрейда о сновидении, так же как и теория истерии, были двухэтажными доктринами. Верхний этаж занимало само сновидение с его очевидным и скрытым содержанием. В скрытом содержании Фрейд нашел в качестве одного постоянного элемента day residue («сухой остаток» дня), то есть некое более или менее незначительное дневное событие, предшествующее сновидению. И точно так же, как он соединил трав-

- 104 —

7. Зигмунд Фрейд и психоанализ

- 105-

Генри Ф. Элленбергер

му полового созревания с ранее забытым сексуальным переживанием, Фрейд обнаружил связь между «сухим остатком» дня и воспоминаниями детства. Среди многих тривиальных событий дня сновидение выбирает то, которое характеризуется некоторым отношением к памяти детства, и, как Фрейд говорит об этом, сновидение оказывается стоящим одной ногой в настоящем, а другой - в детстве. Таким образом, человека ведут из скрытого содержания еще глубже, назад к памяти детства, выражающей неосуществленное желание того отдаленного времени. Здесь Фрейд ввел представление, которое он обнаружил в своем самоанализе и в своих пациентах, а именно Эдипов комплекс: маленький мальчик хочет обладать своей матерью, желает избавиться от отца, но боится угрожающего соперника и кастрации как наказания за свои кровосмесительные чувства в отношении матери. Таковым является, говорит Фрейд, ужасный секрет, который каждый мужчина хранит в тайнике своего сердца подавленным и забытым, и который каждую ночь появляется в замаскированном виде в сновидении.

Чтобы завершить картину, мы должны добавить вторичную разработку, то есть изменения, случающиеся в реальности, когда сновидец просыпается. Нам следует сравнить это явление с редактированием, которое производит каждый журнал со статьями, присылаемыми авторами; статья может принять более организованный и приятный вид, в то время как автор может найти, что многое из того, что он действительно замыслил, было'утрачено или искажено.

Фрейд считал своим главным открытием то, что сновидение является осуществлением желания, или, если выразиться более точно, компенсаторным исполнением подавленного, неприемлемого сексуального желания, и именно поэтому цензор должен вмешаться, чтобы удерживать такое желание внизу или позволять ему появляться только в замаскированном виде. Фрейд также определял сновидение как хранителя сна: чувства, которые могут пробудить сновидца, замаскированы таким образом, что они его не тревожат. В случае, когда работа этого механизма нарушается, сновидец видит ночной кошмар и пробуждается. Как утверждает Фрейд, сновидение - еще и процесс регрессии, проявляющийся одновременно в трех видах: как документальная регрессия из сознательного в бессознательное, как временная регрессия из настоящего времени в детство и как форма рефессии с языкового уровня к образному (иллюстративному) и символическому представлениям.

Многочисленны источники теории сновидений Фрейда. Начать с того, что Фрейд сам был хорошим сновидцем, помнившим свои снови-

- 106-

7. Зигмунд Фрейд и психоанализ

дения и много лет ранее ведшим записи о них в течение нескольких лет. Так называемый «сон об инъекции Ирмы» (24 июня 1896 года) снабдил его исходным эталоном в анализе сновидений и представлением о том, что сущность сновидения - это исполнение желания. Подобно многим выдающимся исследователям сновидений в прошлом, Шернеру, Мори и Эрве де Сен-Дени, Фрейд использовал большую часть личных переживаний, отражавшихся в его сновидениях, для написания книги. Да и сам Эрве де Сен-Дени открыл большую часть своих любовных похождений, но Фрейд описывал свое детство, семью и свои честолюбивые стремления.

Вторым источником послужило Фрейду наличие офомного потока литературы о сновидениях, появившегося в девятнадцатом столетии³¹¹. Его обращенные к Флиссу жалобы на поверхностность этих книг не следует воспринимать слишком буквально, так как он сам многое почерпнул из них. Однако ему не удалось найти книгу Эрве де Сен-Дени, да и о Шернере, видимо, он знал только из отчетов, написанных Фоль-кельтом, так что не смог в полной мере оценить оригинальность Шер-нера³¹². Именно Шернер утверждал, что сновидения можно интерпретировать научно, в соответствии с правилами, свойственными их природе, и что определенные символы сновидений несут в себе общепринятое смысловое значение. Среди других были сексуальные символы, которые в основном были практически такими же, какие позже описал Фрейд³¹³. Механизмы подавления и сжатия были описаны под другими названиями множеством авторов. Термин «работа сновидения» (Traumarbeit) использовал Роберт. Большую часть теории Фрейда можно обнаружить в трудах Мори, Штрюмпеля, Фолькельта и особенно у Делажа. Делаж предлагал для обсуждения концепцию динамической энергии подавления, имея в виду, что образы наполнены психической энергией подавления и запрета друг друга, или могут сливаться в одно целое; что в сновидениях существуют цепочки ассоциаций, которые иногда удается частично реконструировать, и что старые воспоминания можно вызвать из сновидений посредством ассоциаций с недавними образами.

Оригинальность теории Фрейда содержится в четырех инновациях. Первая состоит в предложенной им модели сновидения, где проявление отлично от скрытого содержания и существует одновременно в настоящем и отдаленном прошлом. Вторая — в его утверждении, что представляемое содержание является искажением скрытого содержания, происходящим в результате подавления цензором. Доказательством справед-

- 107-

ливости этой мысли можно считать факт, что Поппер-Линкеус недавно выразил идею, что абсурдность и бессмысленность сновидений происходят от чего-то непристойного и потаенного в сновидце³¹⁴. Но Фрейд, конечно, не выводил свою теорию из его работ³¹⁵.

Третья инновация Фрейда заключалась в применении свободной ассоциации как метода для анализа сновидений, а четвертая состояла во введении систематического толкования сновидений в качестве инструмента психотерапии.

Достаточно любопытно, что Фрейд приписывал Льебо идею о том, что сновидение служит охранником сна, в то время как ничего подобного в работах Льебо найти не удалось³¹⁶. В более поздних изданиях Фрейд приводил новые примеры сновидений и расширил часть, посвященную символам сновидений, частично находясь под влиянием Абрахама, Ференци, Ранка и Штекеля. Кроме того, Фрейд включил находки Зильберера, касающиеся драматизации в гипнотических сновидениях. Он рассматривал особые виды сновидений более подробно, такие, например, как о сдаче экзаменов, о пребывании без одежды или о смерти тех, кого сновидец любит.

После теории истерии и теории сновидений третьим значительным вкладом Фрейда в глубинную психологию была его «Психопатология обыденной жизни», которая также разрабатывалась им в течение и на основе самоанализа. Она публиковалась с продолжениями в психиатрическом журнале с 1898 по 1903 годы³¹⁷, и наибольшая ее часть появилась в виде книги в 1904 году³¹⁸.

В первом выпуске 1898 года Фрейд работал с ситуацией, в которой личность внезапно забывает свое имя, не может вспомнить его, несмотря на прилагаемые усилия, и опознает его сразу, как только услышит. Прилагаемые усилия для поиска забытого имени приводят на ум только другие слова. Фрейд обнаружил, что эти другие слова возникают в памяти не случайно, что они формируют цепочки ассоциаций, сходящихся и расходящихся в узловых точках, и что эти ассоциации имеют отношение к подавленному материалу. Таким образом, забывчивость является, скорее, результатом конфликта между сознанием и бессознательным, нежели просто результатом ослабления представления.

В 1899 году появилась статья Фрейда «Скрытые воспоминания» {Deckerinnerungen). Среди наших самых давних воспоминаний некоторые кажутся незначительными, хотя и удивительно живыми. Фрейд различал два вида скрытых воспоминаний. В более простом виде сохраненное воспоминание - не что иное, как часть более значительного це-

- 108 —

лого, которое было подавлено. Например, человек хранил воспоминания с четырехлетнего возраста: картину стола с тазом, наполненным льдом; этот образ был связан с печальным событием, смертью его бабушки, и только эта фрагментарная картина не оказалась утраченной под воздействием подавления. В более сложном виде память, проявляющаяся в индивиде, представляет собой конструкцию, в которой определенное событие из раннего детства сочетается с подавленным событием отрочества. Раннее воспоминание необязательно оказывается неверным, но является безвредным заменителем воспоминания о более позднем, неприемлемом мысленном образе. В качестве примера Фрейд говорил об анализе скрытой памяти предполагаемого пациента, которая, как убедительно показал Зигфрид Бернфельд, была слегка модифицированным автобиографическим отчетом:

Рассказчик говорит о том, что, когда ему было три года, его семья вынуждена была переменить счастливую жизнь в сельской местности на более суровое проживание в большом городе. Он вспоминал, как в возрасте двух с половиной лет играл на лугу, усыпанном одуванчиками, с мальчиком и девочкой, своими сверстниками и двоюродными братом и сестрой. Он и его кузен вырвали из рук девочки пучок одуванчиков, собранных ею, и крестьянка дала ей ломоть черного хлеба в качестве утешения. Мальчики также получили куски этого необыкновенно вкусного хлеба. Это воспоминание нахлынуло на него после того, как в семнадцатилетнем возрасте он оказался в маленьком городке, где родился, и очаровал пятнадцатилетнюю девочку в желтом платье. Когда ему было двадцать лет, он посетил своего богатого дядюшку, где снова встретился со своей кузиной из раннего детства; двое молодых людей не смогли влюбиться друг в друга и пожениться, что соответствовало желаниям их старших родственников, не выполнили замысла, который мог бы обеспечить экономическую независимость рассказчика. Значение скрытых воспоминаний, таким образом, состояло в том, чтобы предложить невинную детскую «дефлорацию» как замену взрослого желания и испробовать вкус хлеба как символ экономической независимости. Из этого примера можно понять, что отношение между более недавним событием юности и ранним воспоминанием из детства подобно отношению между «сухим остатком дня» и событиями детства в теории сновидений Фрейда³¹⁹.

Большая часть «Психопатологии обыденной жизни» состоит из статей об оговорках, забываниях, описках и других подобных действиях, объединенных общим понятием парапраксии. Хотя источник этих исследований изначально находится в самоанализе Фрейда и наблюдениях, проводившихся им над своими пациентами, эта область не была совершенно новой. Шопенгауэр и фон Гартман уже указывали на такие факты как на

- 109-

Генри Ф. Элленбергер

проявление бессознательного³²⁰. Гете, привыкший диктовать свою работу, однажды проанализировал ошибки, допущенные его секретарями³²¹. Он обнаружил, что некоторые из ошибок были его собственными, другие были вызваны незнанием секретарем написания трудных или иностранных слов. Но остальные определялись эмоциональным состоянием секретаря. Например, секретарю показалось, что он услышал имя женщины, в которую был влюблен, и он написал его вместо того слова, которое было произнесено в действительности. Во времена Фрейда психология начала исследовать эту проблему. В 1895 году Мерингер и Майер опубликовали материалы исследования оговорок, но обращали больше внимания на произношение, чем на смысловые значения³²². Несколько других источников оказались ближе к подходу Фрейда: один из них - исследования Ганса Гросса, прославленного криминалиста из Граца и основателя судебной психологии³²³. В 1880-е годы Гросс систематически исследовал показания свидетелей, обвинял некоторых в намеренных оговорках и подобных им проявлениях и публиковал соответствующие результаты своих наблюдений в статьях и учебниках. Гросс рассказал о человеке, заменившем подлинного свидетеля для того, чтобы представить ложные показания, сначала устные, а затем - письменные. Он выдал сам себя в последний момент, непреднамеренно написав свое собственное имя под фальшивыми свидетельствами. Гросс обнаружил, что фальшивые свидетели неизменно выдают себя, даже хотя бы одним словом, а также своими позами, выражениями лиц или жестами. Существует юмористический роман Теодора Ви-шера, в котором он создал ставший популярным термин «коварство вещей» {Тпске des Objekts), чтобы описывать злоключения, постоянно происходящие с некоторыми людьми, как если бы маленький демон управлял вещами, пряча или подменяя их³²⁴.

Представление о парапраксиях, если не их теория, было хорошо известно некоторым современникам Фрейда. Карл Краус в своем журнале «Die Fackel» занимался коллекционированием забавных опечаток, показывавших, что наборщик догадывался и невольно предавал истинную мысль писателя. Некоторые писатели свободно пользовались па-рапраксией как приемом настолько очевидным, что не было необходимости объяснять его читателю.

В своем «Путешествии к центру Земли»³²⁵ Жюль Верн обрисовал старого немецкого профессора, пытающегося расшифровать криптограмму с помощью своего племянника, тайно влюбленного в дочь профессора, Грюбен. Молодой человек верит в то, что нашел ключ к разгадке, и, к его изумлению, ключ приводит его к такому тексту: «Я влюблен в Грюбен». В книге «Двад-

~ 110-

7. Зигмунд Фрейд и психоанализ

цать тысяч лье под водой»³²⁶ тот же автор рассказывает, как профессор Арро-накс ищет гигантские жемчужины на дне моря. Он не информирует своих компаньонов о том, что это место кишит акулами, но, когда рассказывает им о гигантской устрице, говорит, что в ней заключено «не менее ста пятидесяти акул». Увидев изумление на лицах компаньонов, он немедленно воскликнул: «Я сказал, акул? Я имел в виду сто пятьдесят жемчужин! Акулы не имеют никакого отношения к этому делу».

«Психопатология обыденной жизни» была хорошо принята, часто заново редактировалась, увеличивалась в объеме и переводилась на множество языков, а психоаналитики начали публиковать собственные коллекции парапраксий³²⁷.

Четвертым огромным вкладом Фрейда в глубинную психологию стала его книга «Остроумие и его отношение к бессознательному», тема, над которой он начал работать в 1897 году³²⁸. Множество теорий возникло по поводу психологии шуток, комического и юмористического. К работе на эту тему Фрейда подтолкнуло появление книги Теодора Липпса «Комизм и юмор», но воистину отправной точкой стало его наблюдение над опре-деленными чертами сходства в механизмах шуток и сновидении^*.

Фрейд различал в шутках определенные технические приемы и определенную тенденцию (другими словами, элемент формы и элемент содержания). Он обнаружил методы уплотнения, вытеснения, выражения идеи через ее противоположность и т. д., подобные тем, которые применяются в работе сновидения. Что касается тенденций, Фрейд различал безобидные шутки, удовольствие от которых исходило только от используемого технического приема, и тенденциозные, побуждением для создания которых была или агрессивность, или непристойность, или и то и другое. Непристойные шутки подразумевают присутствие, по меньшей мере, трех персон - шутника, субъекта и наблюдателя. Они мысленно выражают желание сорвать одежду или совратить. Шутками наслаждаются, восхищаются как их техническими приемами, так и тенденциями. Тенденциозные шутки, кроме того, помогают нам переносить подавленные желания, позволяя дать им выход общественно приемлемым способом. Два главных различия между шутками и сновидениями Фрейд увидел в том, что сновидения выражают исполнение желания, а шутки удовлетворяют потребность в удовольствии от игры; сновидения - это регрессия от языкового уровня до мышления посредством картин, а в шутках регрессия направляется от логической речи к игровому языку (обращение к игровой функции языка, в которой малыши находят столько удовольствия).

- 111-

Книга Фрейда о шутках — одна из наиболее редко читаемых его работ. Она наполнена занимательными историями, но не поддается переводу из-за игры слов, а кроме того, предполагает знание читателем творчества таких немецких классиков, как Гейне и Лихтенберг. Ее «еврейские истории» доставляли читателям того времени больше радости, чем в наши дни. Это - работа человека, безмерно радовавшегося местным анекдотам и остроумию, но большинству этих историй в наше время требуются комментарии. Эта книга в большей степени, чем «Толкование сновидений», отражает современную венскую жизнь. Этой своей работой Фрейд воздвигнул маленький мемориал духу Вены в период двойной монархии³³⁰.

До сих пор мы подводили итоги исходных положений глубинной психологии, касающихся истерии, сновидений, парапраксий и шуток; теперь попытаемся определить две общие модели, лежащие в основе этих положений. Одна из этих задач проста, другая - более сложная.

Простую модель можно выразить графически двумя параллельными линиями, верхняя из которых обозначает уровень сознания и очевидных представлений, нижняя - уровень бессознательного и скрытых представлений, являющихся причиной сознательных представлений. Психологическая жизнь отражается одновременно на обоих уровнях, которые могут очень сильно отличаться друг от друга и вызывать конфликт. Эта модель была первоначально разработана Брейером и Фрейдом в их «Исследованиях истерии». На верхней линии мы расположили истерические симптомы (С), а на нижней - подсознательные мотивации (Т), которые Брейер и Фрейд, следуя примеру Шарко и Жане, сочли бессознательными представлениями (или на языке того времени - трав-

- 112-

матическими воспоминаниями). Предположим, что симптом «С» находится на верхней линии, а травматическое воспоминание «Т» - на нижней, ассоциация между «С» и «Т» утраивается. Здесь существует герменевтическое отношение; симптом «С» подобен коду на известном языке, помогающему личности расшифровать текст, написанный на неизвестном языке. Существует взаимоотношение между воздействием и причиной, а в-третьих, есть еще и терапевтическое отношение. «С» можно удалить, произведя определенное воздействие на «Т», как например, поместив его в сознание и познав его. Клиническая интерпретация, научное понимание и терапевтическое удаление симптома могут, таким образом, почти совпадать друг с другом.

Это - развитие эффекта, обнаруженного Жане и Брейером. Инновацией Фрейда явилась динамическая концепция взаимоотношений «С» и «Т». «Т» имеет тенденцию выражать себя в сознании, но «Т» задерживается и содержится в подсознательном посредством активного усилия, называемого repression (вытеснением). Этот внутренний конфликт поглощает психологическую энергию, которую можно высвободить, когда пациент излечивается от своего симптома.

Успешность вытеснения бывает различной. Если вытеснение оказывается исключительно сильным, травматические воспоминания остаются скрытыми, и «С» исчезает. Если вытеснение оказывается исключительно слабым, «Т» всплывает непосредственно на поверхность и выражает себя в явной форме; здесь «С» и «Т» настолько похожи, что исчезает потребность в расшифровке. Нам приходится иметь дело с симптоматическим действием. В промежуточных ситуациях, когда вытеснение неспособно удерживать «Т» полностью в бессознательном, существует некоторый вид равновесия или компромисса между обеими силами в форме некоего симптома. «С» выражает «Т» в замаскированном виде и нуждается в расшифровке.

Та же модель применима к психологии сновидений, с той лишь разницей, что вместо симптома «С» мы имеем проявляющееся содержание, вместо травмы «Т» - скрытое содержание, а между ними - силы вытеснения, называемые цензором и действующие в механизмах подавления и сжатия. Здесь мы также имеем три вида сновидений. Сновидения первого типа - невозвратимо утрачиваемые, как только сновидец пробуждается, сравнимые с теми скрытыми симптомами, которые имеют место, когда силы подавления оказываются настолько мощными, что ничто не возникает на поверхности. К противоположному типу относятся те понятные, ребяческие сновидения, сравнимые с симптомати-

- 113-

Генри Ф. Элленбергер

ческими воздействиями; вытеснение настолько несущественно, что скрытое представление показывается в незамаскированном виде в пред-ставимом содержании. Большинство сновидений относится к промежуточному типу, компромиссу между бессознательными силами, стремящимися выразиться в сознании, и силами подавления.

Та же схема применима для парапраксий. В случае симптоматической забывчивости, например, мы имеем в качестве «С» потерю памяти, вместо «Т» - волнующее скрытое представление, а между ними - силу вытеснения. Здесь мы также различаем три вида, определенных Далби-зом³³¹. Первый вид представляют запрещенные воздействия, где действует полное и успешное вытеснение, как например, когда забыто нечто важное, что человек хорошо знает. Противоположными являются симптоматические воздействия, выполняемые под влиянием бессознательного импульса, когда индивид не знает, почему он действует именно таким образом. Между этими двумя видами находится группа тревожащих воздействий, когда имеет место неполное вытеснение. Большинство оговорок и описок принадлежит к этой группе.

В отношении шуток можно применять подобную модель глубинной психологии, но применима и более сложная модель, при условии, что сама игра словами занимает место «С», скрытая под ней мысль замещает «Т», а методика создания остроты заменяет вытеснение.

До сих пор мы описывали упрощенную модель глубинной психологии, но существует и более сложная модель, содержащая верхний и нижний уровни. При истерии мы обнаруживаем на верхнем уровне симптомы, связанные цепочками памяти с некоторыми травматическими воспоминаниями поры наступления половой зрелости, а оттуда - с воспоминаниями детства на нижнем уровне. В сновидении верхний уровень занимает представляемое содержимое, связанное через работу сновидения и цензора со скрытым содержимым. Последнее относится к нижнему уровню, к месту хранения подавленных детских желаний. В книге «Психопатология повседневной жизни» равная по сложности модель применяется для тех скрытых воспоминаний, в которых события отрочества, находящиеся между памятью о настоящем и воспоминаниями детства, дают ключ к разгадке. Наконец, двухуровневая модель применяется для тех шуток, в которых предварительное удовольствие обещано «техническими приемами» (сравнимыми с работой сновидения), но на нижнем уровне находит свое удовлетворение злобная или сексуальная шутка.

Но это еще не все, так как глубинная психология предлагает «зерно» третьей, более сложной модели. Подобно тому, как в разуме взрослого

- 114-

7. Зигмунд Фрейд и психоанализ

индивида Фрейд обнаруживал влияние забытого мира детства, он представлял себе и более глубокий слой, присущий человечеству в целом, на котором находится множество универсальных сексуальных символов, обнаруживаемых в сновидениях. Это произошло незадолго до того, как Фрейд должен был вывести из универсального характера эдипова комплекса концепцию убийства исконного отца его сыновьями.

Все эти понятия глубинной психологии могут оказаться теоретическими и абстрактными, но они становятся живой реальностью, когда иллюстрируются клиническим случаем. Такова классическая история Доры, которую Фрейд лечил в 1900 году, хотя опубликовал ее историю только в 1905³⁴³. Этот рассказ отличается своей литературной ценностью и искусством, с которым автор выдерживает читателя в постоянном напряжении на протяжении всего чтения. Вначале Фрейд затратил большие усилия, чтобы объяснить, что, с научной точки зрения, нет ничего дурного в обсуждении половых вопросов (эта предосторожность кажется странной, когда наблюдаешь за потопом сексуально-патологической литературы, продолжающим затапливать всю Европу со времен Крафт-Эбинга). Историю Доры можно также рассматривать как принадлежащую к современной разоблачающей литературе. В истинно ибсеновской манере мы сталкиваемся сначала с ситуацией, кажущейся безобидной, но, по мере развития событий, нас приводят к открытию сложных взаимоотношений, и перед нами открываются тяжкие тайны.

Дора, юная восемнадцатилетняя девушка, страдающая от нескольких классических симптомов petite hysterie, живет со своим отцом, процветающим промышленником, матерью, полностью поглощенной домашними обязанностями, и старшим братом. Как и во множестве других семей, дочь привязана к отцу, а сын - к матери. Родители Доры тесно связаны дружескими узами с господином и госпожой К., с которыми часто проводят отдых, а Дора проявляет трогательную заботу об их двух малолетних детях.

Уже первое исследование показывает запутанность ситуации. За часто недомогающим отцом Доры ухаживает госпожа К., и Дора возмущается по этому поводу. К ее негодованию, господин К. осыпает Дору подарками и цветами. Негодуя, Дора признается матери в том, что господин К. делает ей гнусные предложения, в которые отец отказывается поверить. Господин К. все отрицает и в ответ сообщает, что узнал от жены, что Дора читает полупорнографические сочинения Мантегацци³³³. Постепенно Дора высказывает все более поразительные признания своему аналитику. Она совершенно убеждена в том, что ее отец и госпожа К. состоят в любовной связи. Четыре года тому назад господин К. поцеловал ее, и она испытала к нему сильное отвращение. Она сама ощущает себя предоставленной отцом господину К. в обмен на согласие того на любовные отношения отца с госпожой К. С другой стороны,

- 115-

становится очевидным, что Дора поощряет действия отца. Вслед за тем становится известно о гувернантке, посвятившей девушку в суть сексуальных вопросов и объяснившей ей природу отношений отца и госпожи К. Гувернантка, влюбленная в отца Доры, расточает свои заботы о молодой девушке. Но когда Дора осознает это, то заставляет родителей уволить гувернантку. В беседах с аналитиком выясняется, что, если Дора столь сильно привязана к маленьким детям К., стало быть, она страстно влюблена в К., вопреки ее заверениям в противоположном. Тем не менее, Дора весьма привязана к своему отцу, и, как оказалось, тайная цель ее истерических неврозов состоит в том, чтобы тронуть его сердце и отдалить его от госпожи К.

Но это еще не все. Посредством завуалированных намеков Дора дает понять, что она осведомлена о том, что ее отец - сексуальный импотент и, следовательно, его отношения с госпожой К. неизбежно должны носить ненормальный характер. В самом деле, кажется, что Дора гораздо лучше разбирается в сексуальных вопросах, чем казалось вначале. Именно в этом аналитик находит ключ к пониманию истерического кашля Доры. Но Дора не только влюблена в отца и господина К.; она испытывает романтическое влечение к госпоже К. Ранее Дора делила с ней комнату и до сих пор говорит о ее «восхитительном белом теле», и именно госпожа К., еще даже до гувернантки, посвящала ее в сексуальные вопросы и давала читать книги Мантегацци. Но с того момента, когда Дора поняла, что госпожа К. заботится о ней только потому, что любит ее отца, она отвергла ее точно так же, как впоследствии гувернантку.

В этот момент психоанализ показывает, что способен продвинуться куда дальше, чем любой шедевр «обнажающей литературы». Фрейд хочет продемонстрировать, как толкование снов будет в дальнейшем способствовать лечению, заполняя провалы в памяти и поставляя объяснение симптомов. Два сновидения Доры и их толкования слишком сложны для того, чтобы сделать здесь какие-либо выводы. Позволим себе только сказать, что первое сновидение выражает ее желание, чтобы отец помог ей избавиться от искушения господина К., что оно раскрывает ее старую кровосмесительную любовь к отцу, что в детстве она доставляла себе удовлетворение мастурбацией, что знала о том, что отец болен сифилисом и заразил им ее мать, и что она подслушала сексуальные подробности интимной жизни родителей. Второе сновидение ведет читателя еще дальше в сферу тайных сексуальных желаний Доры и к символизму некоего рода «сексуальной географии».

Этот краткий отчет не может передать полностью сложность истории Доры со всеми лабиринтами межличностных отношений и их отражений в виде невротических симптомов. Мы видим, что мать Доры регулярно заболевает накануне возвращения мужа, в то время как Дора болеет столь долго, сколь господин К. отсутствует, и поправляется, как только он возвращается. Мы узнаем также о том, что люди одалживают, как это случается, невротические симптомы друг у друга, как в других примерах соматические симптомы представляют собой выражения скрытых или бессознательных чувств, как отрицание может быть эквивалентно признанию и как обвинения других мо-

- 116-

гут представлять на самом деле самообвинения. Также выносится на обсуждение герменевтическая и терапевтическая значимость переноса.

Современный психоанализ счел бы трехмесячный курс лечения Доры слишком коротким, а использованные методы - неадекватными во многих отношениях. Но, отстранившись от присущего данному случаю интереса, можно сказать, что история Доры точно определяет стадию развития глубинной психологии в начале 1900-х. Фрейд лично провозгласил, что бессознательное не отличает факты от фантазий. Некоторые читатели нашли, что это различие в истории Доры было недостаточно острым, и остались при своем мнении. Именно в таком свете следует рассматривать ранние противоречия, возникшие в области психоанализа.

Работа Фрейда: ^f

V - Теория либидо

В 1905 году Фрейд опубликовал свои «Три очерка по теории сексуальности»³³⁴. Эта выразительная брошюра оставляет впечатление, что является в большей степени кратким резюме более пространной книги, чем оригинальной работой самостоятельного значения. Действительно, более поздние издания были значительно расширены, но для понимания первоначальной теории следует читать издание 1905 года.

Первый очерк классифицирует сексуальные отклонения в соответствии с объектом и целью. В первой упомянутой группе находится инверсия (гомосексуальность), при пояснении этиологии которой Фрейд указывает на присущую человеческим созданиям бисексуальность и отсутствие четкого разграничения между извращением и разнообразием форм нормальной сексуальности. В сексуальности невротиков Фрейд отмечает три характерные особенности: мощное вытеснение сильного сексуального порыва, сексуальность с признаками извращения (невроз - это отказ от извращения) и ее инфантильные свойства (как еще не объединенные, частичные желания, локализованные в эрогенных зонах).

Второй очерк имеет отношение к инфантильной сексуальности. «Почему это явление остается почти неизвестным?» - вопрошает Фрейд. Не только в силу обычных представлений о невинности ребенка, но и потому, что своеобразная амнезия, подобная той, которую вызывает вытеснение в невротиках, стирает из памяти первые шесть или восемь лет

- 117-

Генри Ф. Элленбергер

жизни человека. «Эта амнезия служит каждому индивиду в качестве его предыстории». «Латентный период», следующий за этими годами, зависит не только от культурных, но и от органических условий и способен возвысить сексуальные инстинкты во благо общества. Затем Фрейд последовательно описал фазы развития детской сексуальности. Первой выступает автоэротическая фаза, в которой любая часть тела может быть эрогенной зоной, но ее обычной областью является рот, с удовлетворением в форме сосания. После этой «оральной фазы» главной эрогенной зоной становится анус, а удерживание фекалий доставляет удовольствие. Эта зона замещается в третьей фазе гениталиями, отсюда - частота детских мастурбаций. На протяжении этих фаз ребенок представляет собой «полиморфного извращенца», что означает, что в нем присутствуют возможности для всех извращений, которые в определенных обстоятельствах могут развиться у многих взрослых. Фрейд также привел список источников сексуальной стимуляции (включающий ритмичные движения, мускульную активность, сильные эмоции и интенсивную интеллектуальную деятельность). Он указал при этом на структурный элемент в индивидуальных многообразиях сексуальности. В более поздних изданиях Фрейд добавил во втором очерке подробности инфантильных сексуальных теорий и эффекты воздействия на ребенка «самой ранней сцены» (наблюдения ребенка за родительскими сексуальными сношениями).

Третий очерк называется «Трансформации в пору половой зрелости». За биологическим переворотом при достижении половой зрелости следует сдвиг от автоэротизма к сексуальным объектам, от частичных желаний к их объединению при главенствующей роли генитальной зоны и от индивидуального удовольствия к услужению во имя деторождения. На этой стадии сексуальное удовольствие, каковое существует у ребенка, выживает в виде «предварительного удовольствия», стимулирующего более полное удовлетворение. Фрейд сравнивал этот механизм с механизмом тех шуток, в которых способ производит предварительное удовольствие и стимулирует более глубокое удовлетворение через высвобождение агрессивных или эротических чувств. Далее следует психосексуальное отличие мужчин от женщин. Либидо — говорил Фрейд — в своей основе представляет в природе мужское, независимо от того, случается оно у мужчины или женщины, и каковым является его объект; но в то же самое время Фрейд усваивает от Флисса фундаментальную бисексуальность человеческих существ. Затем Фрейд описывает развитие психосексуальности в мужчинах, в которых она проста, и в жен-

- 118-

7. Зигмунд Фрейд и психоанализ

щинах, где она имеет более сложный характер, отсюда - большая предрасположенность женщины к истерии. Остальная часть очерка посвящена проблеме нахождения любовного объекта. Самым первым объектом детской сексуальности является собственное тело и материнская грудь; после отлучения от материнской груди сексуальность становится автоэротической, и лишь позже она должна переориентироваться на некий объект. Первый объект, мать, целуя и лаская младенца, пробуждает в нем инфантильную сексуальность, приводящую к эдиповой ситуации, тема которой получила значительное развитие в более поздней психоаналитической литературе. Фрейд указал на значимость этого раннего воспитания для будущего любовного выбора и для судьбы индивида. В своем резюме Фрейд подчеркнул роль структурного элемента, в которой он также ссылается на частоту наследственного сифилиса, встречающегося у невротиков.

Вопреки краткости изложения, «Три очерка...» содержат синтез значительной широты и пределов понимания, на основе которых сам Фрейд и целые поколения психоаналитиков должны были расширять свои исследования. Мы не станем подробно останавливаться на этих выкладках, которые были подробно истолкованы столь многими авторами. Попытаемся лишь поместить теории Фрейда в контекст современной сексуальной патологии.

Сексуальные теории Фрейда концентрируются вокруг нескольких тем. Первая - понятие либидо - касается сексуального инстинкта с его эмбриологией, последовательными фазами эволюции и метаморфозами. Вторая подчеркивает превратности выбора любовного объекта, особенно на фоне эдипова комплекса. Третья, основывающаяся на предыдущей, — интерпретация определенных характерных типов (особенно оральных и анальных) неврозов и сексуальных отклонений. Четвертая — система сексуального символизма. И, наконец, исследования ранних событий в сексуальной жизни, ранних сексуальных фантазий и их роли в последующей эмоциональной жизни.

Когда «Три очерка» появились в 1905 году, в духе времени был чрезвычайный интерес к сексуальным проблемам, и потому трудно различить границу между работами Фрейда и параллельными результатами, имевшими место в его окружении³³⁵. Сексуальные нравы в того времени сохранили слишком мало, если вообще что-либо, от установок, символизировавшихся словом «викторианство». Огюст Форель в своих мемуарах приводит яркое описание распущенности сексуальных нравов в Вене, добавляя, что в Париже дела обстояли ничуть не лучше³³⁶. Зил-

- 119-

Генри Ф. Элленбергер

бург упоминает, что «союзы свободной любви» процветали по всей царской империи среди студентов и подростков, и что это было «явлением социологического характера», никоим образом не ограниченного пределами России³³⁷. Проблемы венерических заболеваний, контрацепции и сексуального просвещения детей обсуждались открыто и повсеместно. Все возможные грани сексуальной жизни появлялись «с ослепляющей искренностью» (выражение Зилбурга) в работах Мопассана, Шниц-лера, Ведекинда и многих других; они также обсуждались в какой-то неистовой манере в журналах, таких, например, как «Die Fackel» Карла Крауса. Шопенгауэр уже отвел метафизике пола (Sexus) центральное место в своей философии; в наши времена Вейнингер поднял вопрос о доктрине сексуального мистицизма в книге, встреченной с необычайным успехом³³⁸. Далее схожие системы разрабатывались Розановым и Винтуисом³³⁹. Сверх перечисленного, новая наука - сексуальная патология, медленно развивавшаяся в течение девятнадцатого столетия, получила решительный толчок тридцатью годами раньше, в результате публикации Крафт-Эбингом его «Половой психопатии». Начиная с 1886 года поток литературы на эту тему постоянно возрастал, что породило трудности ее обозрения. В 1899 году Магнус Хиршфельд начал публикацию ежегодника, часть которого пыталась осветить текущую библиографию того времени³⁴⁰. В то время как первый том состоял из 282 страниц, четвертый (в 1902 году) насчитывал 980 страниц, пятый (в 1903 году) -1368 страниц, шестой (в 1904) - 744 страницы, а в 1905 - 1084 страницы. Неудивительно, что в «Трех очерках.:.» Фрейда есть мало чего такого, что невозможно было бы обнаружить среди фактов, теорий и размышлений, содержащихся в этом литературном потопе.

Источники теории либидо многочисленны. Позвольте напомнить, что терминами auto-erotism (автоэротизм), erogenous zones (эрогенные зоны) и libido (либидо) к тому времени уже пользовались³⁴¹. Первые модели единого понятия сексуального инстинкта предлагались философами, начиная с Платона. Как Платон, так и Фрейд указывали на врожденную бисексуальность человеческого существа и сублимацию сексуального инстинкта. Георгиадис указывает на то, что Фрейд считал либидо свойством мужского пола, в то время как Платон оценивал гомосексуальную любовь как высшую в сравнении с гетеросексуальной и считал возвышенную гомосексуальную любовь источником всех высших чувств³⁴². Уже упоминалось о глубоко развитых аналогиях между теорией либидо Фрейда и философией Шопенгауэра³⁴³, как и о расширенной концепции Арреа о сексуальном инстинкте³⁴⁴. Биологи продви-

-120-

7. Зигмунд Фрейд и психоанализ

гались по следам философов. Глей в 1884 году предположил, что врожденная анатомическая бисексуальность должна была оставить психологические следы в человеке, и что они, в свою очередь, могли стать отправной точкой гомосексуальности³⁴⁵. Подобные теории были разработаны и клиницистами. Дессуар³⁴⁶ в 1894 году и Молл³⁴⁷ в 1898 году описали две стадии эволюции сексуального инстинкта; за недифференцированной стадией следовала дифференцированная; некоторые индивиды, как они утверждали, остаются, по крайней мере частично, в недифференцированной стадии, вследствие чего случается гомосексуальность или другие перверсии. Две работы в 1903 году предложили теорию, основанную на концепции фундаментальной бисексуальности человека. На одну из них - известную работу «Пол и характер» - ссылка уже приводилась; другая, менее философская, но в большей степени соответствовавшая клинической точке зрения, - книга Хермана «Либидо и мания»³⁴⁸. Как утверждает Херман, все сексуальные отклонения происходят из-за комбинированного воздействия человеческой бисексуальности и нарушений душевного равновесия на стадиях развития либидо (в смысле, приданном этому термину Моллом). Сексуальные отклонения от нормы классифицируются в три группы: первая - различные формы «асексуальности» (сексуальный инфантилизм, автоэротизм и т. п.), ко второй относятся отклонения, идущие от бисексуальности, в третью входят те, в которых обнаруживается «супрасексуальность» (главным образом аномальная, сенильная сексуальность). Большинство сексуальных отклонений принадлежит ко второй группе, в которой Херман классифицирует их попарно (гомосексуализм-лесбиянство, садизм-мазохизм и т. д.). Будет ли недифференцированное либидо направлено на мужчину или женщину, в высшей степени зависит от случайности: в этом отношении приводим ссылку на Мейнерта³⁴⁹. С книгой Хермана «Либидо и мания» Фрейд определенно был ознакомлен, так как он упоминает о ней в «Трех очерках...».

Представления об инфантильной сексуальности и ранних фазах сексуального развития не были совершенно новыми. Идея о том, что удовольствие, испытываемое грудным ребенком у материнской груди, позже нашедшая выражение в эстетическом удовольствии, была обнаружена еще Эразмом Дарвином³⁵⁰. Первопроходцем-исследователем орального эротизма у детей был венгерский педиатр Линднер, описавший множество разнообразных вариантов сосания пальца, простых и комбинированных, и предположивший, что они являются выражениями инфантильного эротического удовлетворения³⁵¹. Эта статья привлекла

- 121-

Генри Ф. Элленбергер

определенное внимание Крафт-Эбинга и других, считавших, что некоторые женщины в процессе грудного кормления также получают от него эротическое удовлетворение.

Концепция Фрейда об анальном эротизме кажется более оригинальной, хотя ее некоторые аспекты были предугаданы ранее. Шарль Фурье, французский социолог-утопист, классифицировал стремление копаться в тине и грязи как переходную детскую фазу среди основных человеческих инстинктов³⁵². Фурье предложил обобществить такое увлечение: детей в этой фазе развития следовало бы объединить в «маленькие бригады» сборщиков экскрементов к их собственному удовольствию и на благо общества. На более умозрительном уровне представитель романтической медицины, К. Р. Гофман, разработал теорию, в которой выделение экскрементов было не просто физиологической функцией, но «основным жизненным устремлением» (Grundtrieb des Lebens), которое может случайно обратиться против индивида³⁵³. Можно указать на существование корреляции между теорией Фрейда об анальном эротизме и духом времени. В природе человека заложено свойство — пренебрегать вещами, которые слишком очевидны, и обращать на них внимание, когда они исчезают. Так европейский крестьянский фольклор оставался неизвестным ученым, или они относились к нему с презрением до тех пор, пока он не начал угасать, и только тогда фольклористы спохватились, чтобы записать его. Подобным же образом в течение столетий человечество воспринимало вид и запах экскрементов как нечто само собой разумеющееся, но когда в конце девятнадцатого столетия водопровод распространился повсеместно, когда люди начали жить в изнеженном и дезодорированном мире, эти явления стали привлекать внимание. Новое увлечение было проиллюстрировано в 600-страничной компиляции, составленной Краусом и Имом, дающей общее обозрение роли экскрементов в жизни различных популяций мира, с панегирическим предисловием, написанным Фрейдом, в котором он рассказывает о проявлениях копрофилии у детей, их подавлении и связи с сексуальным инстинктом³⁵⁴.

То, что Фрейд сказал о фаллической фазе либидо, отражает общий интерес его времени. Воспитатели, педиатры и сексопатологи - все знали о частоте мастурбаций среди детей и подростков и были озабочены возможностями развращения детей слугами и другими взрослыми³⁵⁵. Существование детской сексуальности многими, несомненно, игнорировалось или считалось редкой и аномальной случайностью, но были и другие, не столь наивные. Следует особо упомянуть популярные книги Мишле: Our

- 122-

7. Зигмунд Фрейд и психоанализ

Sons («Наши сыновья») и Woman («Женщина»); последняя была известна Фрейду, так как он цитировал ее по другому поводу³⁵⁶.

Сам термин и понятие сублимации (очищения) были хорошо известны, и Фрейд никогда не заявлял, что он ввел их. О сублимации упоминалось как о современной идее в одном из романов, опубликованном в 1785 году, а позже этой идей пользовались Новалис, Шопенгауэр и особенно - Ницше³⁵⁷.

Фрейд систематизировал представление о том, что сексуальный инстинкт проходит свои начальные фазы развития в младенчестве, после чего следует скрытый период; что его несомненное начало, происходящее во время половой зрелости, в действительности знаменует собой возрождение и оздоровление. Подобные факты наблюдались и описывались впервые Даллеманем, а затем Рибо, но эти авторы рассматривали такое развитие как исключение из правил³⁵⁸.

Идея сексуального инстинкта, целью которого является не внешний объект, а сам субъект, была весьма широко распространена. Концепция самовлюбленного Нарцисса, в изобилии распространенная поэтами и писателями, достигла внимания психиатров³⁵⁹. Хавелок Эллис описал различные формы «автоэротизма», а Нэке ввел термин «нарциссизм».

Важнейшее влияние образов матери и отца на будущую любовную жизнь индивида также предчувствовали ранее, и Ницше не был единственным, кто верил в то, что «каждый мужчина сохраняет в памяти образ матери, и от качества этого образа будет зависеть его будущее отношение к женщинам». В нашумевнем романе Лакло «Опасные связи» архисовратитель Вальмон объясняет, что никто не может соблазнить невинную и порядочную молодую девушку, если только не разрушает в ней ее уважение к своей матери³⁶⁰. Жюль Лафорг объясняет, что именно потеря уважения к матери заставляет Гамлета так грубо обращаться с Офелией³⁶¹. Новацией Фрейда явились его систематизация и введение этой концепции имаго {imago), образа отца и матери, в психиатрию.

О том, что между матерью и ребенком возникает эротическая связь, было хорошо известно многим педагогам. Стендаль говорил о своей ранней кровосмесительной любви к матери³⁶². Мишле популяризовал это представление. Теперь Фрейд подтверждает, что внутри определенных границ эта связь естественна и нормальна, и добавляет идеи о желании ребенка смерти своему отцу и о его страхе перед отцовским наказанием и кастрацией. Полная концепция эдипова комплекса, как позже систематизировал его Фрейд, включала эти три компонента: жела-

123-

ние инцеста в отношении к матери, желание убить отца и образ жестокого, кастрирующего отца.

В действительности мифологическую модель этого комплекса невозможно обнаружить в драме об Эдипе, таковой она предстает в мифе о Сатурне и Юпитере. Сатурну угрожал смертью его отец, Уран, первый Бог мира, но его спасла мать. Затем Сатурн кастрировал отца. Позже Сатурн съедает собственных детей, за исключением самого младшего, Юпитера, которого спасает мать. Впоследствии Юпитер вытесняет отца. Тот же миф был найден в Индии и среди хеттов*³⁶³. Для Дю-мезиля (историка религий) этот миф представляется всего лишь отражением историй, существовавших когда-то³⁶⁴. В древних династиях Индии политические и сексуальные власти были тождественными, и царь был великим тираническим самцом, испытывающим страх перед свержением с трона и кражей его мужской потенции, что могут свершить его сыновья. С другой стороны, индийские философы объясняли процесс переселения душ присвоением перевоплощенному созданию чувств, подобных тем, что включает эдипов комплекс. Васубандху** описывает переселение душ следующим образом:

Промежуточное создание... обладает божественным глазом. Оно видит место своего рождения, хотя и издалека. Оно видит объединенными своих отца и мать. Его дух встревожен видом самодовольства и враждебности. Если это мужское существо, оно охвачено мужским желанием в отношении его матери; если это женщина, она испытывает женское желание к своему отцу; с другой стороны, оно ненавидит отца или мать, которых считает мужским или женским соперником. Как сказано в Праджнапти"*: «тогда появилась в Ганд-харве или мысль о похоти, или мысль о ненависти». Дух был настолько потрясен этими двумя ложными мыслями, что по любовному желанию прикрепил себя к месту, где соединяются два органа, воображая, что именно он сам

* Хетгы - древний индо-европейский народ, появившийся в Анатолии в начале второго тысячелетия до н.э.; к 1340 году до н.э. стали одним из могущественнейших народов Средней Азии. - Прим. пер.

** Васубандху (Vasubandhu) - индийский буддистский философ и логик (околоУ -IV в. до н.э.). Считал все предметы, кажущиеся внешними, лишь мысленными представлениями - Прим. пер.

*** Праджнапти (Prajnapti)- в буддистской философии - наименование предмета словом; оно рассматривается как фиктивная конструкция, не имеющая отношения к основной реальности («к тому, что избегает словесного многообразия»). Согласно этой философии, высочайшая реальность - не дифференцирована, она - за пределами слова и мысли.мТо, что дифференцировано, рассматривается как существующее только номинально. Так как слова не обозначают реальности, эмпирические знания о явлениях в мире не могут считаться истинными.- Прим. пер.

- 124 —

стал единым... промежуточное создание возрадовалось удовольствию оттого, что установило себя в матку³⁶⁵.

Один из аспектов психоанализа, ставший наиболее популярным, относится к сексуальным символам («фрейдистским символам»). В этой области множество предшественников Фрейда можно разделить на четыре группы:

1. Антропологи собрали коллекции из традиционных непристойных символов, обнаруженных в приапической поэзии, и из «Криптадий»* всех стран. В связи с этим фольклорист Оппенгейм³⁶⁶ попросил Фрейда дать психоаналитические комментарии для коллекций такого рода.

2. Интерес к символам сновидений также привлек внимание к тем из них, которые имели сексуальное значение. Согласно Лайнел-Лавастину и Винчону, сонник в эпоху Возрождения, сонник Пиероса, описывает сновидения змей, деревьев, цветов, садов, зубов, колонн и гротов, имеющих значения, подобные тем, которые входили в символизм Фрейда³⁶⁷. Первым объективным исследователем символизма сновидений был Шернер, и мы припоминаем, что символы, считавшиеся им сексуальными, оказались идентичными тем, которые были описаны тридцать девять лет спустя Фрейдом в его «Толковании сновидений»³⁶⁸.

3. В течение всего девятнадцатого столетия проводились обширные исследования сексуальной символики в культах, мифах и религиях. Первопроходец в этих исследованиях, Жак-Антуан Дюлюар, настаивал на том, что ранние цивилизации, поклонявшиеся солнцу, включали его возрождающие силы в образ фаллоса³⁶⁹. Он пространно описывал культ фаллоса и его символику, приводя бесчисленное количество примеров из древних цивилизаций. Его книга пользовалась невероятным успехом и пропагандировала идею, утверждавшую существование универсального культа фаллоса. Многие археологи-любители теряли головы, увлекшись поисками символических реликвий этого культа. Приведем всего лишь один пример: в романе Флобера «Бувар и Пекюше» два героя повествования, увлеченные исследованиями «кельтской археологии», нисколько не сомневаясь, решили, что могильный курган («tumulus») символизирует женский половой орган, а каменное навер-шие («pierre levee») — мужской. Они не сомневались в том, что башни, пирамиды, церковные свечи, путевые столбы и деревья были фалли-

* Kryptadia - списков надписей в криптах - подземных помещениях культового характера. - Прим. русс. ред.

- 125-

Генри Ф. Элленбергер

ческими символами. В своем частном музее они открыли экспозицию фаллосов. Тем временем серьезный ученый, Адальберт Кун, интерпретировал ритуальное разжигание огня как символическое человеческое размножение³⁷⁰. В середине викторианской эры в Англии Джордж Кокс пояснял сексуальный символизм античных религий следующим образом: прут, дерево, плеть пастуха, скипетр, змея, бык были мужскими символами; убежище, корабль, чаша (включая Святой Грааль), колодец, корзина, лампа, лотос были женскими символами. В связи с тем, что «мысли, возникающие при осознании различий между мужчиной и женщиной, принадлежат к тем, которые наиболее загадочно волнуют сердце», Кокс признался в том, что «философия, претендующая на примирение естественных стимулов верующих с чувством справедливости и долга, должна обладать странными и почти непреоборимыми колдовскими чарами»³⁷¹. В Германии Нагеле интерпретировал культ змеи в античности как фаллический культ³⁷². В Италии Губернетис разработал систематизированную теорию универсального сексуального символизма, усмотренного им в ботанике³⁷³и зоологии³⁷⁴.

4. Клиническая практика предоставила множество данных о сексуальном символизме. Романтическая психиатрия сосредоточила свое внимание на роли сексуальных импульсов и расстройств, сопровождающих психозы³⁷⁵. Нойман, а позднее Сантлус и в меньшей степени Гри-зингер описывали замаскированные проявления сексуального инстинкта, наблюдавшиеся в их пациентах. Осознание того явления, что многие формы патологического мистицизма порождаются вытесненной сексуальностью, превратило его в непреложную истину среди писателей, психиатров и религиозных авторов³⁷⁶. Криминолог Ганс Гросс также провел систематическое исследование скрытых форм несостоявшейся сексуальности и их роли в преступности.

Другой областью исследований Фрейда были многообразие и превратности сексуальных фантазий и их последующее влияние на эмоциональную жизнь. Фрейд утверждал, что наблюдение маленьких детей за сексуальным сношением родителей, то есть за тем, что он называл основной сценой, имеет глубокое, вызывающее нарушение душевного равновесия, влияние на ребенка, в особенности когда оно интерпретируется как садистский акт. Фрейд, кроме того, приписывал огромную важность теориям, возникающим в детском воображении для ответа на их собственный вопрос о том, как появляются на свет дети, и сексуальным отношениям родителей. Фрейд упоминал об этом как о важном аргументе в пользу современной тенденции полового просвещения де-

- 126 —

7. Зигмунд Фрейд и психоанализ

тей. Другая фантазия, на тему «семейного романа», возникает у детей определенного типа, воображающих, что их настоящие родители имеют гораздо более высокий социальный статус, чем реальные родители. Эта тема была в значительной степени разработана Отто Ранком³⁷⁷. Здесь мы снова находим психоаналитическое отражение современной, распространенной темы. В то время, когда большинство европейских стран были королевствами или империями, многие пациенты с расстройствами психики провозглашали себя потомками родов властителей или даже законными монархами. Крафт-Эбинг описал многообразие этих заблуждений под названием Originare Paranoia (этот термин часто ошибочно понимают как «заблуждение по поводу происхождения семьи»; на самом деле он означает форму паранойи, «происхождение» которой можно проследить до возраста начала памяти). Во Франции одна известная пациентка, Гершель Ро, в связи с ее заявлением о королевском происхождении, была помещена в больницу для душевнобольных. Позже ее освободили, причем она получила значительную денежную компенсацию за допущенную техническую ошибку в ордере на принудительное помещение в психиатрическую лечебницу. Она опубликовала две «автобиографии»: в одной из них симулируется большая часть ее заблуждений, в другой она выражает их полностью³⁷⁸. Оригинальность Фрейда состояла в демонстрации фактов, свидетельствующих, что «семейный роман» существует не только в экстремальных параноидных формах, но часто встречается в зачаточном виде у детей и, кроме того, имеет некоторое отношение к фольклору и мифологии.

В современных описаниях жизни Фрейда утверждается, что публикация его теорий о сексуальности из-за их неслыханной новизны вызвала гнев в «викторианском» обществе. Документальное свидетельство показывает, что такое утверждение не соответствует факту. «Три очерка по теории сексуальности» Фрейда появились среди потока современной литературы по сексологии и были встречены благосклонно³⁷⁹. Основная оригинальность Фрейда заключалась в синтезе идей и концепций, в большинстве своем разбросанных или частично организованных, и в применении их к психотерапии. Клинической иллюстрацией сказанного может служить случай с Маленьким Гансом, который для теории либидо был тем же, что история Доры представляла для глубинной

психологии.

Эта история не обладает литературными достоинствами случая с Дорой и описана более пространно. Она была рассказана отцом маленького Ганса и комментирована Фрейдом.

- 127-

Генри Ф. Элленбергер

Ганс был первенцем в семье психоаналитика, являвшегося одним из ближайших учеников Фрейда. Его мать окружала сына нежной заботой и осыпала ласками. Она часто брала его в свою постель и даже, как обнаружилось позже, нередко водила с собой в туалет. В трехлетнем возрасте Ганс начал проявлять любопытство к своему widdler— пенису (нем. wiwimacher). На вопрос к матери, есть ли у нее такой же, он получил утвердительный ответ. Когда ему исполнилось три с половиной года, мать застала его за мастурбацией и пригрозила кастрацией. Примерно к тому же времени родилась его младшая сестричка. Гансу сказали, что ее принес аист, но он был поражен докторским чемоданчиком и тазами, заполненными водой и кровью, в комнате матери. Он постоянно был поглощен вопросом, имеют ли другие люди и животные widdler и, казалось, особенно заинтересовался большим размером этого органа у лошадей. Он пришел к выводу, что наличие этого органа отличает одушевленные существа от неодушевленных; однако заметил, что у его маленькой сестрички такого органа нет, и сказал, что он у нее вырастет. Еще до того, как ему исполнилось четыре года, Ганс отличался «полигамной» склонностью: он влюблялся в девочек в возрасте от 7 до 11 лет, но также с нежностью обнимал своего пятилетнего двоюродного братца.

В возрасте 4 года и 9 месяцев Ганс (как обнаружилось позже) увидел, как лошадь, тянувшая тяжело нагруженную телегу, упала наземь. Вскоре после этого он стал проявлять растущее беспокойство, гораздо чаще прижимался к матери, а потом сказал, что боится выходить на улицу - как бы его не покусала лошадь. Фрейд посоветовал отцу сказать Гансу, что он боится лошадей потому, что слишком интересуется их widdlers, и начать постепенно просвещать его в некоторых сексуальных вопросах.

Таковым было начало четырехмесячного процесса (с января по май 1908 года). Высказывания мальчика, его грезы, спонтанные игры — все записывалось отцом и сообщалось Фрейду. После того как его сводили в Шенбруннский зоопарк, его страх распространился на жирафов, слонов и пеликанов. Однажды утром Ганс поведал о своей фантазии о двух жирафах, появившихся в его комнате, одного большого, а другого — съежившегося. Большой заплакал, потому что Ганс выбрал себе съежившегося. Эта фантазия была истолкована отцом как перенос маленькой семейной сцены: Ганс имел привычку входить рано утром в спальню родителей, при этом отец мог сказать матери, что не следует брать его в свою постель. Она могла возразить, что ничего не случится, если ребенок недолго побудет с нею, и забирала его к себе. Большой жираф был

7. Зигмунд Фрейд и психоанализ

истолкован как большой пенис его отца, а сморщенный — как гениталь-

ные органы матери.

30 марта 1908 года отец взял Ганса с собой, когда ему нужно было ненадолго встретиться с Фрейдом у того в кабинете. Фрейд объяснил мальчику, что он боится отца, потому что так сильно любит мать. После этого визита последовало существенное улучшение, но вскоре фобия распространилась на новые предметы, а именно на больших лошадей-тяжеловозов, тащивших нагруженные доверху телеги, мебельные фургоны и т. п.; Ганс рассказывал о лошадях, упавших наземь и брыкавших ногами. Затем он стал испытывать отвращение при виде желтых женских панталон и интерес к экскрементам, ваннам, нагруженным телегам и ящикам и т. д. Однажды утром Гансу пришла в голову фантазия о том, что когда он лежал в ванне, водопроводчик выпустил воду из ванны и вонзил ему в живот сверло. Толкование отца заключалось в следующем: когда Ганс лежал в материнской кровати, отец вытолкнул его своим большим пенисом. Более поздняя интерпретация была в стиле фантазии о поколении: отец затолкнул его в матку матери своим большим пенисом. Отвращение Ганса к ваннам было связано с его желанием, чтобы мать вынула руку из ванны, купая его маленькую сестру, чтобы ребенок утонул. Фантазия об упавшей лошади интерпретировалась как желание (и в то же время страх), чтобы отец упал и умер, а также как фантазия о матери в процессе деторождения. Фактически было обнаружено, что Ганс не верил в сказку об аисте и многое понимал в отношении беременности матери.

Таким образом, в основе фобии Ганса оказались его желания обладать матерью; чтобы умерли его отец и маленькая сестра; его комплекс кастрации; влияние ранних, детских теорий сексуальности и его обида на родителей за то, что они рассказали ему фальшивую сказку об аисте. 25 апреля 1908 года Ганс, достигший пятилетнего возраста, отвечал на несколько вопросов, заданных ему отцом. В обстановке, стимулирующей доверие и признания, он признался в том, что ему хотелось бы увидеть мертвым отца и жениться на матери. Это был кульминационный момент терапевтического процесса, и с тех пор остатки фобии стали постепенно уменьшаться: эдипов комплекс удалось превозмочь³⁸⁰.

История о Маленьком Гансе не была принята с такой легкостью, с какой встречали предыдущие публикации Фрейда, но смысл этого скептицизма был неправильно истолкован. Не столь существенным было то, что историю сочли аморальной. Скорее, некоторая часть читателей обнаружила, что ребенок был преждевременно и сверх всякой меры эротически

- 129-

Генри Ф. Элленбергер

развит еще до возникновения фобии. Кроме того, они задумывались над тем, не развилась ли сама фобия как следствие слишком любознательной установки отца и его вопросов, намекающих на нечто непристойное. Доказательная психология, которая в 1909 году была новой и модной частью психологии, привела множество примеров детей, дающих ложные свидетельства, которые, как было доказано, являлись ответами на бессознательное внушение (дети обладают сверхъестественным даром предвосхищения свидетельств, которых от них ожидают взрослые). Психоаналитики приветствовали историю Маленького Ганса как первое подтверждение теории Фрейда о детской сексуальности, полученное при непосредственном наблюдении за ребенком. Это был, кроме того, первый пример анализа ребенка (которому, однако, впоследствии суждено было развиваться в других направлениях), а также первый зарегистрированный в записях контрольный анализ.

Оскар Пфистер³⁸¹ комментировал изменения, произошедшие в психоанализе. Первоначально Фрейд приписывал невротические симптомы вытеснению болезненных воспоминаний, большей частью имевших отношение к сексуальной сфере (термин «сексуальность» употреблялся в его обычном смысле); выздоровление достигалось посредством абре-акции. В 1913 году психоанализ говорил о вытеснении как фантазий, так и воспоминаний, и о невротических симптомах, происходящих из эдипова комплекса; выздоровление случалось при анализе переноса и сопротивления: понятие сексуальности теперь было расширено до включения под именем «псевдосексуальности» всех категорий чувств, включающих слово Liebe (любовь). Такое нововведение должно было снять с психоанализа обвинение в пансексуализме. Однако определенные критики чувствовали, что представление о психосексуальности создает еще большие трудности для понимания теории либидо и, особенно, для теории сублимации.

Работа Фрейда: VI - От метапсихологии к психоанализу это

К 1913 году могло показаться, что психоаналитическая теория достигла своего завершения. Однако следует отметить, к удивлению последователей Фрейда, должна была произойти еще великая метаморфоза. На этот раз новое учение не содержалось в единственной книге (такой, например,

- 130 —

7. Зигмунд Фрейд и психоанализ

как «Толкование сновидений» или «Три очерка...»), но в серии статей и кратких монографий, созданных на протяжении десяти лет.

В 1914 году Фрейд предложил в работе Introduction to Narcissism - («Введение в нарциссизм») свои новые взгляды в виде гипотезы, от которой он готов был отказаться или изменить ее, в случае, если факты будут ей противоречить³⁸². До тех пор представления о конфликте между сознанием и бессознательным и о дуализме либидо и влечениях эго занимали фундаментальные положения в психоанализе. В «Трех очерках...» Фрейд уже говорил о ранней стадии автоэротизма, предшествующей фиксации либидо на первом объекте, то есть на матери. В то же время Юнг объяснил, что шизофрения происходит в результате «интро-версии либидо», а Адлер подчеркнул значимость самооценки. Хавелок Эллис в Англии и Нэке в Германии описали нарциссизм как особую форму сексуального отклонения, в которой индивид находится в любовной связи с самим собой. Казалось бы, теория Фрейда о нарциссизме была предназначена соответствовать всем этим положениям.

Эта теория повлекла за собой новую систематизацию теории влечения. Прежде отмечавшееся Фрейдом различие между (несексуальными) стремлениями эго и (сексуальным) либидо было модифицировано новой концепцией эго-либидо, так что теперь существовали два вида стремления эго - относящееся к либидо и не имеющее отношения к последнему. Фрейд сохранил понятие ранней стадии автоэротизма, но говорил, что как только эго начинает становиться дифференцированным, ранее расплывчатое либидо фокусируется на нем, и наступает первоначальная фаза нарциссизма. В следующей стадии часть первоначального нарциссизма остается, а либидо направляется на мать и впоследствии на другие объекты. Объект-либидо может отступить, «съежиться» и вновь оказаться помещенным в эго; это явление Фрейд позже назвал «вторичным нарциссизмом».

Остаток первоначального нарциссизма можно было бы обнаружить с помощью анализа у нормальных индивидов, и еще в большей степени -у невротиков, гомосексуалистов и пр. Отступление объекта—либидо объясняет такие явления, как манию величия, ипохондрию, шизофрению и парафрению.

Обычно чувство влюбленности исходит непосредственно от объекта-либидо, и это - несамостоятельная, зависимая любовь. Если все либидо полностью сосредоточено в другой личности, и для эго ничего не осталось, это - безрассудная страсть. Любовь нарциссического вида случается, когда первоначальный нарциссизм чрезмерно продлевается:

- 131-

Генри Ф. Элленбергер

тогда индивид видит в объекте только то, чем является сам, чем был всегда и чем бы ему хотелось быть.

Эта теория нарциссизма была предназначена стать прелюдией к полной реструктуризации особы психоаналитической теории. В 1915 году Фрейд объявил, что работает над книгой, названной «Введение в метапсихологию», состоящей из двенадцати эссе, но из них только пять были когда-либо опубликованы. Фрейд чувствовал необходимость в перестройке концептуальной основы, которая стала бы достаточно понятной, чтобы включить в себя все факты и аспекты психоанализа. Он определил метапсихологию как систему, которая описывала бы психологические факты с топографической, динамической и экономической точек зрения. Топографическая точка зрения (имеющая отношение к хорошо известной цитате из Фехнера) означала различие между бессознательным, предсознательным и сознанием. Динамическая относилась к психическим силам, находящимся в конфликте между собой. Экономическая означала упорядочение психических сил посредством принципа удовольствие—неудовольствие.

В книге «Влечения и их превратности» Фрейд определил влечения как «психических представителей эндосоматических, непрерывно наполняющихся источников стимуляции», в противоположность сенсорным стимуляторам, возникающим в обстановке особого внешнего раздражения³⁸³. Затем Фрейд определил главные характеристики влечений, их силу, их цель, их источник и их превратности: полное изменение на противоположное, обращение против субъекта, вытеснение и сублимация. Фрейд также упомянул о процессе интроекции (ребенок интрое-цирует удовольствие и проецирует неудовольствие). И, наконец, Фрейд коснулся вопроса зарождения любви и ненависти, утверждая, что хотя они и образуют пару противоположностей, ненависть укореняется на более ранней стадии психической жизни, чем любовь. Последнее утверждение, противоречащее первоначальной теории либидо, явилось провозвестником дальнейших изменений.

Статья о вытеснении удивила тех аналитиков, которые считали вытеснение идеей, объясняющей представление о патогенезе³⁸⁴. Вытеснение (теперь поставленное третьим в ряд превратностей влечения) было подразделено на первоначальное и позднее вытеснение. При первоначальном вытеснении психическим образам инстинктов никогда не дозволялось проникать в сознание. При позднем вытеснении образы сознания с трудом втягивались в подсознательное посредством их связи с одной из первоначальных вытесненных идей. Когда вытесняются эмо-

- 132 —

7. Зигмунд Фрейд и психоанализ

ционально заряженные идеи, судьба идеи и эмоции может оказаться различной; вытесненные идеи превращают себя в фантазии, а эмоции трансформируются в тревогу.

В третьей метапсихологической статье Фрейд подчеркнул, что бессознательное содержит не только вытесненный материал, и он заново сформулировал основные черты бессознательного мышления (ранее называвшегося первоначальным процессом)³⁸⁵. Бессознательное не имеет отношения к реальности, оно не знает принципов противоречия или времени; бессознательная энергия не ограничена никакими пределами. Фрейд также подчеркивал значимость бессознательных фантазий и то обстоятельство, что образы бессознательного должны проходить стадию воплощения в слова на предсознательном уровне, прежде чем стать сознательными.

В четвертом эссе Фрейд заново определил некоторые аспекты теории сновидений с точки зрения метапсихологии³⁸⁶. В пятом, «Скорбь и меланхолия», он дал толкование меланхолической депрессии в терминах новой метапсихологии, сравнивая ее с нормальной скорбной реакцией, следующей за смертью любимого человека³⁸⁷. Деятельность скорби состоит из медленного, постепенного расторжения эмоциональных связей с утраченным объектом и включения его идеализированного образа в субъект. В состоянии меланхолии происходит другое, а именно так, как если бы пациент бессознательно утратил объект, в отношении которого испытывал двойственные чувства любви и ненависти. Как следствие его включения, «тень объекта опускается на эго», отчего возникают меланхолическая ненависть к самому себе и суицидальные тенденции.

В 1920 году Фрейд еще раз чрезвычайно удивил своих последователей публикацией книги «По ту сторону принципа удовольствия», которая, казалось, придала метапсихологии ее окончательную форму³⁸⁸. Если подобное название в свое время вдохновило Ницше, то содержание определенно было внушено Фехнером. Один из трех элементов метапсихологии, экономический аспект, до того времени приравнивался Фрейдом к принципу удовольствия-неудовольствия - к понятию, заимствованному у Фехнера. До Фехнера принцип удовольствия обычно понимался как простой поиск удовольствия и избежание неудовольствия. Фехнер относил его к принципу стабильности, а Фрейд, вслед за Фехнером, относил неудовольствие к увеличению напряженности, а удовольствие - к уменьшению напряженности до оптимального уровня. Таким образом, основным правилом жизни было регулирование коли-

- 133-

Генри Ф. Элленбергер

чества возбуждения через механизм принципа удовольствие-неудовольствие. Фрейд, однако, уже осознал, что принцип удовольствия—неудовольствия ограничен, во-первых, принципом реальности, с которым следовало считаться в течение всего периода развития человечества, и, во-вторых, из-за того, что влечения, первоначально приносящие удовольствие, однажды вытесненные, утрачивают это качество. Теперь он утверждал, что эти ограничения зашли «за пределы принципа удовольствия». Другой, более древний принцип, «стремление к повторению» теперь рассматривался как единственное возможное объяснение определенных клинических фактов. В повторных сновидениях при травматических неврозах, в истерических приступах, в определенных формах детских игр мы видим, как повторяются неприятные события. Переносы в течение анализа разоблачаются как бессознательное оживление ситуаций детства. При неврозе, как и в нормальной жизни, некоторые индивиды повторно ощущают себя в тождественных ситуациях, приводящих к вере в предначертания судьбы. Фрейд отмечал различия между принципом удовольствие—неудовольствие, благотворным для организма, и демоническим характером стремления к повторению, а эти различия приводили его к экскурсу в философию.

После различных соображений по поводу Reizschutz (тенденции организма к защите от перевозбуждения) он предложил новое определение влечений. Влечения не обладают прогрессивным характером, они не стремятся к дальнейшему развитию индивида и его разновидностей. Их цель консервативна, они склонны к восстановлению предшествующих условий. В истинно фехнеровском стиле Фрейд заходит так далеко, что говорит об эволюции организмов как об отражении эволюционной истории Земли и ее отношения к Солнцу. Теперь Фрейд предположил в качестве гипотезы новую двойственную классификацию инстинктов: Eros (объединяющий вместе все формы инстинктов, имеющих отношение к либидо) и death instinct (инстинкт смерти, который последователи Фрейда вскоре стали называть Thanatos). В этой двойственной системе Фрейд, кажется, пытался постулировать, что инстинкт смерти является более фундаментальным. Подобно Шопенгауэру, теперь Фрейд провозглашал, что «цель жизни - смерть», что сам инстинкт самосохранения представляет собой один из аспектов инстинкта смерти, так как он защищает от случайной, вызванной внешними причинами смерти, чтобы сохранить индивида для смерти от внутренних причин. Эрос теперь представлялся гораздо более значительным, чем просто сексуальный инстинкт, он существует в каждой живой клетке и стре-

- 134-

7. Зигмунд Фрейд и психоанализ

мится заставить живую субстанцию создавать большие сущности как формы бытия, это — отсрочка смерти посредством полета, устремленного вперед. Инстинкт смерти — это тенденция к разрушению живой субстанции и к возврату к неодушевленной природе. Два инстинкта неразделимы, и жизнь - компромисс между Эросом и инстинктом смерти, существующий до тех пор, пока последний из них не начинает превалировать. Фрейд выражал надежду, что прогресс биологии даст возможность сформулировать эти размышления в научных терминах. Тем временем он должен был переформулировать огромную часть собственных понятий. На протяжении многих лет он провозглашал главенство либидо, а в 1908 году отверг идею Адлера об автономном агрессивном влечении. В своей первой метапсихологической статье в 1915 году, однако, он приписывал происхождение ненависти к инстинктам эго, не имеющим отношения к либидо, помещая ее рождение перед рождением любви. Теперь, вооружившись своими новыми теориями, он вынужден признать существование первичного мазохизма, являющегося не просто садизмом, обращенным внутрь себя, и в своих последующих работах приписывал все возрастающую значимость роли агрессивных и деструктивных инстинктов. Кажется, он подчеркивал их влияние с той же убежденностью, с которой он прежде относился к либидо.

Теории, содержащиеся в книге «По ту сторону принципа удовольствия», были не столь новы, как это казалось некоторым последователям Фрейда. Фрейд возвращался к своей склонности к размышлениям, которая вознаградила его в 1895 году созданием «Проекта научной психологии», а также к Фехнеру, вдохновлявшему его на создание ранних теоретических трудов. В начале своей работы «По ту сторону принципа удовольствия» Фрейд связал принцип удовольствия-неудовольствия с принципом постоянства Фехнера³⁸⁹. Как отмечал Фрейд: «Принцип постоянства - не что иное, как особый случай более обобщенного принципа Фехнера - "принципа стабильности"». Фехнер различал три формы стабильности: абсолютную стабильность (подразумевающую постоянную неподвижность частей целого), полную стабильность (части целого оживляются посредством столь регулярных движений, что каждая часть целого возвращается на прежнее место через одинаковые временные интервалы), и «приблизительную стабильность» (более или менее несовершенную тенденцию к возвращению на то же место через регулярные временные интервалы, как при движении сердца и других ритмических процессах деятельности). Казалось, что такая систематизация Фехнера должна была бы вдохновить Фрейда на создание подоб-

- 135-

Генри Ф. Элленбергер

ной структуры его идей. К принципу удовольствия—неудовольствия он добавляет инстинкт смерти (возвращение к полной стабильности Фех-нера) и непреодолимое стремление к повторению — как стабильность, занимающую промежуточное место между приблизительной и абсолютной стабильностями.

Представление о непреодолимом стремлении к повторению было, с клинической точки зрения, наиболее оригинальным вкладом, содержащимся в книге «По ту сторону принципа удовольствия», хотя его формулировали и другие авторы. Тард уже описал к тому времени пристрастие криминала оживить свое преступление в воображении, вернуться к сцене преступления и повторить само преступление как особый пример более общей тенденции к повторению, сознательному или нет, поступков и ситуаций из собственной истории индивида³⁹⁰.

Понятие Фрейда об инстинкте смерти также имеет много предвестников. Среди романтиков его ясно выразил фон Шуберт, главным образом как желание умереть в последней стадии жизни³⁹¹. Ближе к идее Фрейда подошел Новалис, провозгласивший, что «жизнь существует во имя смерти», и что «особенностью болезни является инстинкт саморазрушения»³⁹². Как противоположность инстинкту смерти Новалис приводил инстинкт организации, высочайшими выражениями которого он считал человеческий язык, культуру и философию. В конце девятнадцатого столетия русский психиатр Токарски написал философское эссе о смерти, в котором, в стиле античных стоиков, до такой степени разобщил различные чувства и образы, ассоциирующиеся с идеей смерти, что в ней не осталось ничего пугающего³⁹³. Он цитировал человека, перешедшего через столетнюю границу жизни, который сказал, что к определенному возрасту к человеку приходит мысль о необходимости смерти, столь же естественная, как желание уснуть. Другой русский, Мечников, утверждал, что существует такая вещь как инстинкт смерти³⁹⁴. Далее он добавлял результаты своих наблюдений, предполагающие, что желание умереть должно быть особенно приятным чувством, но слишком малому количеству людей доводится испытать его: или потому, что они умирают раньше, или потому, что их старые годы омрачены болезнями. Эти двое русских, однако, рассматривали инстинкт смерти просто как желание умереть, в то время как идея разрушающего и саморазрушающего инстинктов была гораздо шире распространена в течение всего девятнадцатого столетия. Она следовала традиции, уходящей назад к Гоббсу и распространявшейся Дарвином и социальными

- 136 —

7. Зигмунд Фрейд и психоанализ

дарвинистами, Ломброзо и Ницше. Фехнер написал любопытное краткое эссе, в котором выдвигал идею о том, что разрушение является более фундаментальным принципом, чем созидание³⁹⁵. В начале было разрушение; затем оно стало разрушать самое себя, и так появилось созидание. Концепция инстинкта смерти временами выражалась даже в среде психоаналитиков. Сабина Шпильрейн написала работу «Разрушение как причина становления»³⁹⁶. Теория Ранка о том, что каждый человек страстно мечтает вернуться во чрево матери, рассматривалась Моксоном как признание концепции Фрейда об инстинкте смерти³⁹⁷.

Классическими парами противоположностей были Eros—Neikos (Любовь-Конфликт) и Bios-Thanatos (Жизнь-Смерть), но не Eros-Thanatos (Любовь-Смерть), хотя австрийский писатель Шаукал опубликовал серию из пяти коротких рассказов довольно мрачного содержания под этим названием³⁹⁸. Фрейд сначала представил свои концепции в качестве гипотез, но в более поздних сочинениях показал, что твердо в них верит. В каждом психологическом процессе он видел присутствие двух процессов: Эроса, как тенденции образовывать большие формы, и инстинкта смерти - Танатоса, как противоположную тенденцию; эта последняя концепция была очень близка к определению Спенсером эволюции и разрушения. Фрейд был вынужден еще раз заново интерпретировать свои теории о различных клинических состояниях; например, меланхолию он теперь рассматривал как несложное сочетание либидо и инстинкта смерти.

Концепция Фрейда об инстинкте смерти встретила сопротивление даже среди наиболее правоверных психоаналитиков. Брун в Швейцарии возражал, так как не существует биологической поддержки представления об инстинкте смерти; смерть, по его мнению, есть finis (заключение), но не telos (конечная цель) жизни. Такие психоаналитики, как Карл Меннингер, использовавшие представление об инстинктах жизни и смерти, поступали таким образом, исходя скорее из эмпирической и клинической точек зрения, нежели с биологической³⁹⁹. Фактически, как показал Мехлер, концепцию Фрейда об инстинкте смерти можно легче понять на фоне поглощенности вопросом смерти, которую разделяли многие из его знаменитых современников: биологи, психологи и философы-экзистенциалисты⁴⁰⁰.

В то время как представления, изложенные в книге «По ту сторону принципа удовольствия», были встречены психоаналитиками со смешанными чувствами, те идеи, которые были изложены тремя годами позднее в «Я и Оно», пользовались громадным успехом, хотя они озна-

- 137-

Генри Ф. Элленбергер^

чали обширные модификации психоаналитической теории⁴⁰¹. На протяжении многих лет психоанализ рассматривался как глубинная психология, фокусирующаяся, главным образом, на бессознательном мышлении и его влиянии на сознательную жизнь. Фрейд различал три уровня мышления: сознательное, предсознательное и бессознательное. Неврозы были проявлениями конфликтов между сознанием и бессознательным, причем первое из них безоговорочно отождествлялось с эго. Теперь Фрейд чувствовал, что его концептуальная структура стала неадекватной; он рассматривал психическую жизнь как продукт взаимодействия трех психических факторов (Instanzen), эго, ид и супер-эго. Эго было определено как «координированная организация психических процессов в личности». В эго входили сознательная и бессознательная части. Сознательному эго принадлежали восприятие и управление движением, а бессознательному эго - цензор сновидений и процесс вытеснения. Язык был функцией эго; бессознательное содержимое становилось предсознательным посредством языкового выражения.

Ид (Оно) не слишком отличался от того, что Фрейд первоначально описал как бессознательное, место существования вытесненного материала и влечений, к которым были добавлены бессознательные фантазии и бессознательные чувства, особенно чувство вины. Слово «бессознательное» стало теперь прилагательным, использующимся для определения не только ид, но и частей эго и суперэго. Термин «id» (das Es, это) можно проследить до Ницше, но Фрейд признался, что заимствовал его из «Книги об ид» Георга Гроддека, поклонника психоанализа⁴⁰?.