Открытие бессознательного (Том 2)

Не менее примечательное сходство с учением Адлера мы находим в работах Карен Хорни. После пятнадцати лет работы в качестве ортодоксального психоаналитика она порвала отношения со школой Фрейда и основала собственную ассоциацию. Уже в 1926 году Карен Хорни усомнилась в концепции Фрейда относительно «зависти к пенису»¹⁸⁴. Опубликованная в 1927 году статья «Мужской комплекс у женщин» весьма напоминает «мужской протест» Адлера¹⁸⁵.

Название опубликованной ею несколькими годами позднее статьи «Страх перед женщиной» также напоминает терминологию Адлера¹⁸⁶. В Соединенных Штатах, куда она эмигрировала в 1932 году, ее поразила разница между пациентами в Европе и в Америке, которую она могла приписать только влиянию культурных факторов. Учение Карен Хорни изложено в четырех объемных томах.

Она критикует Фрейда за чрезмерное значение, приписываемое им биологии и недооценку культурных факторов. Она категорически отвергла теорию либидо с ее этапами развития и теорию неврозов Фрейда. В неврозе Карен Хорни видела попытку избавиться от беспокойства. (Адлер назвал бы это недостатком мужества). Подобно Адлеру, она отошла от традиционной классификации неврозов, которой продолжал придер-

-270-

живаться Фрейд. Она считает невроз одним заболеванием с несколькими вариантами развития: соглашающийся (или подчиняющийся) тип, агрессивный тип, направляемый стремлением к власти, и уклоняющийся тип. Указанные типы развития неврозов обусловлены определенными ситуациями, имевшими место в раннем детстве. Что касается эдипова комплекса, то, в точности как Адлер, Карен Хорни допускает возможность его существования, но считает его разновидностью развития испорченного в детстве ребенка. Нарциссизм она трактует не как любовь к себе, (как это делал Фрейд), а как восхищение собой, то есть восхищение своим идеализированным образом. В дальнейшем Карен Хорни пришла к заключению, что основным побуждением человека является стремление к самореализации; по ее мнению, этому стремлению человека препятствует его идеализированное представление о себе. Здесь мы вновь узнаем Адлера: значение, которое он в свой поздний период придавал творческому побуждению и той роли, которую играет вымышленное представление индивида о себе¹⁸⁷.

Теория Эриха Фромма, изложенная им в нескольких известных работах, - это еще один вид психоанализа, созданный под влиянием социологии и философской идеологии.

Он также критиковал теорию влечений Фрейда, но делал это с точки зрения различий между инстинктами человека и животного. По сравнению с животным человек проходит совершенно иной путь развития (говоря о котором Юнг пользуется термином индивидуация), конечным итогом которого является свобода.

Невроз Фромм считает результатом дурного обращения или бегством от свободы. Фромм не признает традиционные невротические объекты (entities). Он говорит о различных типах невротического механизма: о стремлении к безусловному подчинению авторитету, о влечении к власти (авторитарный характер), о стремлении к разрушению и о навязчивости автоматического послушания. Фромм относит причины этих невротических механизмов на счет социальных и культурных факторов, присущих капиталистической системе. С другой стороны, он сообщает о существовании продуктивного характера, напоминающего описанного Адлером человека, руководствующегося социальным чувством и стремящегося приносить в жизни пользу. Не отрицая существование эдипова комплекса, Фромм объясняет его как бунт мальчика против патриархального авторитарного порядка вещей, который персонифицируется в образе отца. Как видим, марксизм влиял на Фромма еще в большей степени, чем на Адлера. Среди неопсихоаналитиков только у Фромма мы встречаем социальное чувство, эквивалентное тому, какое мы видим у Адлера¹⁸⁸.

Вклад в теорию психоанализа внесли также Томас Френч, Клара Томпсон, Шандор Радо, Теодор Рейк и Абрахам Кардинер. В Европе неопсихоаналитиком себя называл только Гаральд Шульц-Хенке. Он из-

-271-

ложил свои идеи в нескольких работах и основал в Германии собственную школу. Его учение является оригинальной смесью концепций Фрейда и Адлера.

В основе всех неврозов и психозов мы находим одно общее расстройство: зажатость (Hemmung), выполняющую в его учении ту роль, которую в индивидуальной психологии играет недостаток мужества. Шульц-Хенке выделяет четыре основных влечения. Влечения, названные им захватом и удержанием, приблизительно соответствуют оральной и анальной стадиям или тенденциям Фрейда. Влечение к агрессии и завышенная самооценка имеют много общего с адлеровским стремлением к превосходству. В четвертом (сексуальном) влечении он усматривает, в основном, потребность в нежности; слово «либидо» у него не встречается. Зажатость можно объяснить воздействием окружающих на ребенка в раннем детстве; этим воздействием создается установка, определяющая поведение индивида на протяжении всей его жизни. Шульц-Хенке сформулировал теорию неполноценности психических функций и ее проявления в невротических структурах. Столь же широко, как и Адлер, он пользуется терминами «компенсация» и «сверхкомпенсация». В его системе бессознательное играет вторичную роль; то же самое можно сказать о роли переноса в используемых им терапевтических методах¹⁸⁹.

Нами было показано, какое влияние индивидуальная психология оказала на неопсихоаналитиков (которых вернее следовало бы называть неоадлерианцами); далее мы отметим менее отчетливо выраженное влияние, которое она оказала на психоаналитическое учение в целом. Его трудно уловить, поскольку оно присутствует повсеместно в более или менее завуалированной форме. Некоторые психоаналитики решительно декларируют свою приверженность теории Фрейда, но в повседневной жизни придерживаются взглядов Адлера. Так, например, один швейцарский психоаналитик однажды громогласно заявил, что идеи Адлера настолько ничтожны, что не заслуживают даже упоминания; и буквально несколько мгновений спустя, обсуждая в частной беседе общего знакомого, сказал: «Этот человек жестоко страдает от чувства неполноценности и компенсирует его дерзкими манерами». О_фи-циально Адлером пренебрегают, но, не сознавая этого, придерживаются его взглядов. По той же причине внимательное чтение психоаналитической периодики показывает удивительно большое число статей, иллюстрирующих классические положения Адлера без ссылок на него, причем иногда они сопровождаются кратким примечанием, в котором говорится, что данное исследование не связано с работами Адлера. Такое отношение к работам Адлера не ограничивается только психоана-

- 272 -

лизом; здесь мы обнаруживаем один из самых парадоксальных фактов в истории динамической психиатрии.

В 1959 году Йозеф Вильдер писал: «Я сознаю, что большая часть наблюдений и идей Альфреда Адлера в такой степени пронизывает современную психологию, что вопрос заключается не в том, адлерианец ли вы, а в том, в какой степени вы адлерианец»"".

« 1 Q 1

Это легко показать на примере экзистенциальной психиатрии¹ . Виктор Франкль начал свою деятельность как ученик Адлера и никогда этого не отрицал. Сравнивая Франкля и Адлера, Бирнбаум утверждает, что модель «парарелигиозной» установки в отношении своих пациентов Франкль нашел в «космическом чувстве» Адлера, которое тот изложил в своих последних работах¹⁹². Не менее очевидно влияние Адлера на экзистенциальный анализ Бинсвангера, хотя Бинсвангер нигде не упоминает Адлера. Описанные Бинсвангером двойная, множественная и единичная формы существования-с-другими мало отличаются от описанных Адлером чувства общности, активного стремления к превосходству и отступления за баррикады. Представляется, что феноменологическое описание вертикального измерения у Бинсвангера является дальнейшим развитием идей Адлера о диалектике верха и низа.

Когда Жан-Поль Сартр предложил свой экзистенциальный психоанализ в виде составной части философского экзистенциализма, психоаналитики единодушно заявили, что он не имеет ничего общего с психоанализом¹⁹³. Основной принцип экзистенциального психоанализа состоит в том, что человек - это некая всеобщность и, следовательно, он выражает себя в самых незначительных и поверхностных из своих действий. Метод состоит в расшифровке различных видов поведения индивидов. Экзистенциальный психоанализ Сартра отвергает концепцию бессознательного. Он не пытается выявлять комплексы, а стремится установить исходный выбор индивида. Выбор является свободным и сознательным решением и полностью проживается индивидом, хотя тот не всегда осознает это. Цель терапии состоит в том, чтобы довести до сознания человека его фундаментальный проект. Рассматриваемыми формами поведения здесь являются не только сновидения, парапраксии и неврозы (как во фрейдовском анализе), но, прежде всего, сознательные мысли, успешные действия и стиль. В заключение Сартр высказывает уди^вительную мысль: «Этот психоанализ еще не нашел своего Фрейда!» Как могло произойти, что Сартр не подозревал о существовании метода, автором которого был Альфред Адлер?

-273-

Студенты, изучавшие психиатрию в Берне под руководством профессора Клези, не могли не замечать поразительного сходства многих идей с идеями Адлера (имя которого никогда не упоминалось). Клези интерпретировал эдипов комплекс как Адлер; он утверждал, что неврозы вызываются конфликтами между инстинктами эгоистического доминирования («кратофорные инстинкты») и социальными инстинктами («аристофорные инстинкты»)¹⁹⁴.

Холистические аспекты индивидуальной психологии были разработаны Прескотом Леки, американским психологом, обучавшимся у Адлера в Вене в течение 1927 и 1928 гг. Для их обозначения он использовал термин «само-согласованность».

По мнению Леки, основная потребность организма состоит в сохранении целостности ментальной организации. Личность представляет собой собрание совместимых друг с другом ценностей. Поведение выражает усилие, направленное на поддержание логичности и последовательности в организации и действиях. Индивид- это единая система cjigyMH группамипроблем; одна группа проблем связана с поддержанием внутренней гармонии в себе, и вторая группа проблем связана с поддержанием гармонии с окружающей_сре-дой, особенно с социальным окружением. Для сохранения постоянства своей структуры индивиду необходимо последовательно регулировать свое воспри-ятие, свои чувства и воспоминания, мысли, воображение и так далее. Ядром системы является самооценка индивида. Любое проявление, которое согласуется с такой самооценкой, ассимилируется; напротив, любое проявление, которое с ней не согласуется, встречает сопротивление и отвергается, если не происходит общая реорганизация системы.

Как психотерапевт, Леки говорил, что симптомы служат выражением^у_с.-тановок, и предлагал перечень установок. Затем он демонстрировал пациенту неуместность и устарелый характер его установок, стимулируя его на замену их более совершенными. Сопротивление, по Леки, было не невротическим упорством, а природным средством, позволяющим избежать усилий, необходимых для реорганизации¹⁹⁵.

Идею, гласящую, что для человека характерно стремление к само-усовершенствованшо, которую Адлер активно подчеркивал на заключительном этапе своей деятельности, разрабатывал и ряд других авторов, в частности, Вильгельм Келлер¹⁹⁶, по мнению которого в человеке существует сильная тяга к самоуважению, выражающаяся различным образом. Хотя имя Адлера упоминается только между прочим, анализируемая книга, несомненно, посвящена уточнению его идей.

Оригинальное и неожиданное продолжение нашло исследование Адлера о положении индивида в ряду братьев и сестер. По результатам

-274-

8. Альфред Адлер и индивидуальная психология

наблюдений и на основании детальных записей о положении нескольких сотен индивидов в ряду братьев и сестер Уолтер Томан предложил новую теорию¹⁹⁷. Анализируя отношения в семье, Томан учитывает число детей, количество мальчиков и девочек, интервалы между появлениями детей, а также случаи смертельных исходов среди них. Анализ распространен на отношения между родителями и детьми. Каждой из возможных комбинаций сопутствует данное Томаном краткое описание основных предполагаемых черт личности.

При анализе семейных отношений Мартенсен-Ларсен пользовался иными методами¹⁹⁸. Работая с алкоголиками, Мартенсен-Ларсен провел генеалогическое исследование, на основании которого он установил, что положение в семье восходит к поколению дедушек и бабушек, и что наследственность не является определяющим фактором в этиологии алкоголизма. В дальнейшем это исследование было распространено на мужской гомосексуализм.

Как мы заметили, многие авторы писали о стиле жизни со ссылками на Адлера, а иногда и не упоминая его имени. Однако представляется, что ни Адлер, ни его последователи не обращали большого внимания на варианты взаимодействия двух различных стилей жизни. Но одна попытка была предпринята д-ром Эриком Берном, популярная книга которого «Игры, в которые играют люди» показала, насколько полезным могло бы быть систематическое научное исследование в этой малоизученной области¹⁹⁹.

Понятие чувства неполноценности было столь быстро усвоено публикой, что Пауль Хеберлин смог написать книгу на эту тему, описывать многочисленные формы, варианты, компенсации и причины чувства неполноценности, ни разу не упомянув имени Адлера²⁰⁰. Еще одним из многочисленных примеров может послужить рассказ психоаналитика о невротике, фобия которого нашла отражение в одном из ранних воспоминаний о том, как его напугала мышь; в детстве он играл с куклой²⁰¹. С усилением чувства неполноценности он пытался компенсировать его с помощью величественных дневных сновидений, в которых видел себя суперменом. Этого пациента удалось излечить с помощью метода, который автор называл психоанализом.

Можно привести множество других примеров медленного, но постоянного проникновения взглядов Адлера в современную психологическую мысль. К ним относятся концепции чувства неполноценности и стиля жизни, значение предрасположенности органов к заболеванию, использование понятия Вайхингера «как если бы» применительно к те-

- 275 -

Генри Ф. Элленбергер

ории невроза, роль мужского протеста и страха перед женщиной в этиологии гомосексуализма и других сексуальных отклонений. Мы могли бы привести перечень не менее дюжины авторов, лишь недавно обнаруживших символический смысл воспоминаний из раннего детства. Отказываясь от традиционных взглядов, согласно которым юношеские бури вызываются интенсификацией либидо, некоторые психоаналитики допускают теперь, что юношеское эго возмущают мощные энергии, непосредственно и прямо не зависящие от либидо. Было установлено сходство между содержанием книги Маргарет Мид «Семья» и содержанием работы Адлера «Что должна для вас значить жизнь»²⁰². Теория Уолтера Голдсмита о социальном "императиве обнаруживает сходство с концепцией адлеровского чувства общности: человек обречен на общественную ж^знь, и каждый человек, вырастая, обязан подчинять свои личные цели требованиям общества; «общество должно быть организовано таким образом, чтобы тяга человека к удовлетворению своих потребностей уравновешивалась требованиями социальной гармонии»²⁰³. Некоторые особенности терапии, проводимой с опорой на индивидуальную психологию, можно обнаружить в таких недавно разработанных методах, как рациональная терапия (Эллис) и терапия реальности (Глассер).

Весьма вероятно, что индивидуальная психология благоприятно повлияет на криминологию и терапевтическое образование^ Одним из вариантов применения идей Адлера является использование пластической хирургии при лечении ограниченной группы преступников с уродливой внешностью²⁰⁴. Как показал Эрнст Папанек, методика коррекции и творческого восстановления, разработанная независимо от индивидуальной психологии, также соотносится с теорией Адлера.²⁰⁵ Католический священник Ноель Майю, он же известный психолог из Монреаля, утверждает, что общепринятые теории преступности несовершеннолетних (отсутствие или искажение супер-эго, нерешенный эдипов комплекс и идентификация с преступной моделью) не находят подтверждения в реальной практике²⁰⁶. Он склонен объяснять преступность среди несовершеннолетних процессом десоциализации, то есть деформацией нормального процесса социализации. По мнению Майю, социализация проходит собственный путь развития, параллельный пути развития сексуальности, и имеет собственные колебания, критические точки и начальный конфликт, сопоставимый с эдиповым конфликтом (хотя и ни в коей мере не идентичный ему). Неверное, излишне критическое отношение со стороны родителей заставляет ребенка считать себя сво-

-276-

8. Альфред Адлер и индивидуальная психология

его рода парией, отвергаемым семьей и обществом. Считая себя плохим, ребенок чувствует себя обреченным на совершение дурных поступков. Такое поведение, в свою очередь, вызывает осуждение со стороны окружающих. Тогда он начинает считать себя жертвой ненависти и стре^ мится к мести, отсюда происходит совершение более серьезных правонарушений и поиск защиты в бандах. Перевоспитание несовершеннолетних преступников включает встречи с воспитателем-терапевтом и коллективные занятия в группах. Эти теории и методы легко формулируются с привлечением терминологии индивидуальной психологии: морально задавленный ребенок оказывается в униженной позиции, поэтому он принимает стиль жизни, соответствующий его представлению о себе, что вызывает наказания со стороны окружающих (давление вызывает ответное давление); перевоспитание направлено на пробуждение и тос^танов-ление чувстаа_общности с окружающими.

Всякая попытка оценить влияние Адлера приводит к парадоксальным выводам. Влияние индивидуальной психологии на современную психологию не вызывает сомнений. Ханс Хофф считал, что Адлер был творцом современной психосоматической медицины, предвестником социальной психологии и социального подхода к гигиене мыслительной деятельности, основателем групповой психотерапии, что его концепция творческого существа, стремящегося к некоторой цели, определяющей стиль жизни, делает его отцом психологии эго²⁰⁷. К этому он мог бы добавить, что Адлер был основателем первой унифицированной системы конкретной психологии, сведения о которой были опубликованы в печати.

Однако существует загадочный феномен коллективного отрицания заслуг Адлера и систематического приписывания всего, что было им сделано, другим авторам. Нам известны многочисленные примеры, когда психоаналитики брали самые оригинальные находки Адлера и утверждали, что они в скрытой форме содержатся в работах Фрейда или представляют незамеченные аспекты идей Фрейда; если же имя Адлера все-таки упоминается, то при этом замечают, что несмотря на кажущееся сходство с идеями Адлера, данные положения существенно отличаются от адлеровских. Такое же отношение к Адлеру существует среди психологов нефрейдистского толка, причем там порой ему даются еще более отрицательные оценки. Характерен тон праведного негодования при отрицании влияния Адлера. Даже психологи, признающие, что лично встречались с Адлером и читали некоторые из его работ, энергично утверждают, что их идеи не имеют ничего общего с идеями Адлера.

-277-

Трудно найти другого автора, у которого было бы столько позаимствовано, как у Альфреда Адлера. Его учение стало тем, что можно было бы назвать «ничейной территорией», то есть местом, куда все и каждый могут приходить и брать оттуда все, что вздумается. Так, некий автор может мелочно перечислять все использованные им источники, но ему и в голову не приходит делать это, как только речь заходит об индивидуальной психологии; как если бы ничего оригинального не могло быть создано Адлером. Такое же отношение к Адлеру распространено среди широкой публики. Злой иронией звучат слова из некролога Фрейда, напечатанного лондонской газетой «The Times»: «Некоторые из предложенных им терминов вошли в повседневный обиход, например, комплексе неполноценносхи»²⁰⁸. Через двадцать два года, когда умер Юнг, газета «New York Times» озаглавила некролог следующим образом: «Умер д-р Карл Юнг...ввел термины интроверт, экстраверт и комплекс неполноценности»²⁰⁹.

Может быть несколько причин такого резкого несоответствия между величиной достижений, массовым непризнанием личности и широкомасштабным спокойным плагиатом.

1, jBo-первых, следует договориться о критериях, на основании которых человека можно признать гением или отказать ему в этом признании. Для определения гениальности предлагались различные теории. Согласно Лан-ге-Эйхбауму, проблема является психо-социологической, то есть при определении гениальности автора должны учитываться как психологические, так и социологические факторы²¹⁰. Сочетание несколько «психотического» содержания с совершенной формой изложения имело бы максимальные шансы быть названным «плодом гения». (Под словом «психотическое» автор подразумевает странное, парадоксальное, поразительное.) В таком случае мысль Адлера слишком рациональна, а стиль слишком несовершенен, чтобы его можно было назвать гением. 2-* Противоположного мнения придерживается Бернар Грассе, утверждающий, что гениальность - это способность к созданию новой очевидности²". Сказанное означает, что гениальность состоит в способности обнаруживать и формулировать нечто всегда имевшее место, но чего ранее никто не замечал. После того, как гений дал свою формулировку, предмет кажется столь очевидным, что она быстро усваивается в обиходе и все забывают о совершившемся открытии. (Аналогично, как говорят, обстояло дело с написанной Францем Шубертом музыкой его «Песен»; однажды он услышал, как прачки поют его мелодии, а на вопрос, откуда они их знают, он получил ответ, что это старые песни, кото-

-278-

рые всегда пели в народе). Теория Бернара Грассе применима к Адлеру и к быстрому усвоению предложенных им понятий, в частности, концепции чувства неполноценности.

Сторонники третьей теощш исходят из предположения, что гений является микросоциологическим феноменом и произвольным построением. Изолированный человек не может быть назван гением. Необходимо, чтобы человека окружала группа последователей, которые не только пропагандируют его учение, но и создают ему репудащнд. (а, возможно, и положительную легенду). Их успех зависит, в основном, от организации и применяемых методов. В этом отношении Фрейду повезло больше, чем Адлеру; его последователи были лучше организованы. У Адлера было меньше учеников, он никогда не был хорошим орга-низатором и не стремился к фиксированию событий своей жизни, и результатов исследований. Последователи Фрейда создали ему положительный имидж архетипического гения: новаторская работа, проводимая в условиях всеобщего отторжения, жестоких трудностей и преследований. Что касается Адлера, то немногие последователи называли его Конфуцием Запада и спасителем человечества, но им не удалось создать убедительный положительный образ или предотвратить преобладание отрицательного образа; его считали мелочным буржуа, завистливым учеником великого учителя, которого он предал, пропагандируя карикатурный психоанализ, психологию для школьных учителей, утомительный психологический довесок к социалистической доктрине.

Вопрос стоит так: чем объясняется преобладание такого отрицательного Ъбраза? Возможно, объяснение дает виктимология, новая ветвь криминологии, которая анализирует личность вероятной жертвы преступления²¹². Психологические особенности таких личностей характерны и для людей, которых постоянно преследуют неулачи. У Адлера мы обнаруживаем черты одного из типов потенциальной жертвы, так называемый синдром Авеля. В этом случае мы имеем дело с человеком, превосходство которого в какой-либо области деятельности вызывает обычно зависть, от которой он не может или не хочет защищаться. Такие случаи нередко встречаются в жизни. Исследуя личность ЖалОКака_ ^У^со, Кокто следующим образом объяснял постоянные неудачи и преследования, которым подвергался великий писатель: «Когда некоторые ^лк»ди получают пощечину, все говорят, что это они ее дали, когда дру-^гие люди дают пощечину, все утверждают, что они ее получили»²¹³ (подразумевалось, что Руссо относился к последней группе). Не заходя так Далеко, вспомним о многих случаях, когда в какой-либо социальной

-279-

группе человек, обладающий определенным престижем, может говорить банальности и все же привлекать внимание слушателей, тогда как другой человек₇ высказываясь справедливо и остроумно, остается незамеченным (или же его высказывания быстро подхватываются и пересказываются с большим успехом от своего имени).

В какой степени это относится к Адлеру, можно убедиться, сравнивая его с Фрейдом.

Фрейд

Адлер

Красивый, представительный, с аккуратно подстриженной бородой.

Не особенно красив, скромный, с небольшими усиками, в пенсне.

Жил в лучшем районе, имел коллекцию произведений искусства, нескольких слуг.

Жил в менее благополучном районе, в обычной меблированной квартире, имел только одну служанку.

Имел университетские звания.

Не получил университетского звания.

Читал академические лекции и был окружен восторженными последователями.

В основном, читал курсы школьным учителям, проводил неформальные встречи в кафе.

Был мастером немецкой прозы, прекрасным писателем, умевшим пользоваться яркими образами.

Работы написаны обычным, невыразительным языком, без ярких образов.

Основал глубинную психологию, науку, занятую исследованием тайн души.

Основал рациональную психологию, основанную на здравом смысле, имеющую прямое практическое применение.

Сравнение можно продолжить и найти в истории науки другие параллели, например, сопоставив Шампольона и Гротефенда²¹⁴. Приукрашенная биография Фрейда полна романтики; Фрейд вел жизнь аристократа духа, идентифицируя себя с Шарко и Гете; Адлер вел жизнь мелкого буржуа, который считал, что его дело принадлежит народу. Узнав о смерти Адлера, Фрейд написал Арнольду Цвейгу: «Для еврейского мальчика из венского предместья умереть в Абердине уже само по себе означает неслыханную карьеру и служит доказательством огромного успеха»²¹⁵. Мог ли Фрейд не помнить, что он и сам был «еврейским мальчиком из венского предместья»?

Существует и иное объяснение рассматриваемого парадокса. Успех человека в большой мере зависит от того, является ли он выразителем современных ему культурных и социальных тенденций. Если в течение

-280-

-281-

9

Карл Густав Юнг и аналитическая психология

Карл Густав Юнг в не меньшей степени, чем Альфред Адлер, отклоняется от психоанализа Фрейда, и его аналитическую психологию нельзя мерить мерой фрейдовского психоанализа - точно так же, как и психоанализ нельзя мерить мерой аналитической психологии. И психоанализ, и аналитическая психология должны быть поняты исходя из лежащей в основе их собственной философии.

Фундаментальное различие юнговской и фрейдовской систем сводится, на наш взгляд, к следующему:

Во-первых, у них совершенно разное философское основание. Юн-говская аналитическая психология, как и психоанализ Фрейда, - поздние отпрыски романтического движения, однако психоанализ, помимо этого, является наследником позитивизма, сциентизма и дарвинизма, в то время как аналитическая психология отвергает это наследие и возвращается к таким не подверженным изменениям источникам, как психиатрический романтизм и натурфилософия.

Во-вторых, в то время как Фрейд ставит своей целью исследование той части человеческого разума, о которой уже имели интуитивное представление великие писатели, Юнг претендует на то, чтобы с помощью объективных методов приблизиться и сделать достоянием науки некую

-282-

сферу человеческой души, находящуюся в промежутке между религией _и психологией.

Жизнь Карла Густава Юнга

Карл Густав Юнг появился на свет в 1875 году в небольшой швейцарской деревушке, расположенной на территории кантона Тургау, а умер в Кюснахте, на берегу Цюрихского озера, в 1961 году. Всю свою жизнь он провел в родной Швейцарии, если не считать путешествий, совершенных им во Францию, Англию, Италию, Северную Америку, Африку и Индию. Когда он родился, Фрейду было девятнадцать, Жане -шестнадцать, а Адлеру - пять. Таким образом, Юнг был самым юным среди великих первооткрывателей новой динамической психиатрии, и к тому же он пережил их всех. А поскольку он жил в нейтральной Швейцарии, ему не пришлось страдать от превратностей судьбы, омрачавших жизнь Фрейда и Адлера.

Первая половина его жизни, с 1875 по 1914 год, - то есть годы его юности, годы успешной работы в качестве врача-психиатра, период сближения и сотрудничества с Фрейдом с последовавшим затем разрывом, - проходила в эпоху европейского «вооруженного мира». После Первой Мировой войны он основал собственную школу и изложил свои идеи во множестве написанных им книг. В период Второй Мировой войны и в последовавшие за ней годы его связи с собственной школой ослабли, и он все чаще стал прибегать к выражению своих мыслей в субъективно личной форме. На первых порах его пациентами являлись помещенные в принудительном порядке в больницу психотики из низших слоев общества, позднее он имел дело по преимуществу с невротиками из высших классов.

Жизнь Карла Густава Юнга можно рассматривать как пример социального восхождения. Рожденный в некогда зажиточной, но обедневшей буржуазной семье, он начинает свой путь неимущим студентом, чтобы по окончании университета начать карьеру в качестве врача в психиатрической больнице и преподавателя психиат-Рии в университете, а впоследствии стать всемирно известным пси-^х°терапевтом и главой основанной им школы. К концу жизни он был Живым воплощением почти легендарной фигуры «мудрого старца ^из Кюснахта», посетить которого стремились люди со всех концов света.

-283-

Генри Ф. Элленбергер

9. Карл Густав Юнг и аналитическая психология

Семейная предыстория

Невозможно понять личность Карла Густава Юнга и сделанного им без учета его швейцарского происхождения и воспитания, полученного в семье.

Швейцария представляет собой многонациональное государство, каким была в свое время Австро-Венгрия, с той лишь разницей, что в Швейцарии только три основные этнические группы и, соответственно, три языка, и что политическое единство здесь было достигнуто до подъема свирепого национализма. Проблемы, решения которых отчаянно искала Австро-Венгерская монархия, уже нашли для себя решение в Швейцарии с помощью федерализма. Несмотря на то, что три главные этнические группы говорят на языках соседних стран - Германии, Франции, Италии, - швейцарская национальная идентичность является очень прочной, и причина этого в том, что швейцарские политические институты значительно отличаются от политических институтов других европейских стран.

Для швейцарца понятия федерализм и демократия почти синонимы. Любой швейцарец осуществляет свои политические права на трех уровнях: общинном, кантональном и федеральном. Каждая община обладает широкой автономией, и все граждане мужского пола принимают активное и постоянное участие в делах общины. Каждый швейцарец от рождения принадлежит к какой-нибудь общине, и эта привилегия передается его потомкам, независимо от фактического места их проживания. Иностранец, желающий получить швейцарское гражданство, должен сначала получить согласие со стороны какой-либо конкретной общины, после чего он становится гражданином Швейцарской Федерации. Самоуправление в Швейцарии развивалось и совершенствовалось внутри общины, а кантональное устройство страны в высшей степени согласуется с национальным единством. Ничто не показалось бы швейцарцу более отвратительным, более недемократичным, чем мысль о том, чтобы навязать всей стране общий язык. Немецкий, французский и итальянский рассматриваются в качестве трех национальных языков, и каждый из них становится официальным языком в той части страны, где на нем говорят. Более того, в германоязычной части Швейцарии целый ряд диалектов используется в качестве разговорных языков - в противоположность Schriftdeutsch (литературный немецкий язык), являющемуся языком науки и официально-административной сферы.

-284-

Еще одной чертой, отличающей Швейцарию от других стран, является организация армии. Каждый швейцарец все время, пока он числится находящимся на действительной военной службе, хранит свое военное обмундирование и оружие у себя дома, остается под командой начальника воинского подразделения общины, а его военное снаряжение подвергается регулярной проверке. В отличие от других европейских армий, в которых существует практика прохождения обязательной воинской службы в течение одного, двух или более лет, в Швейцарии на долю иных призывников выпадает всего несколько недель интенсивного военного обучения и строевой подготовки. От желающих стать офицерами требуется обязательное участие в периодически проводимых аналогичных учебных сборах. Таким образом, здесь каждый мужчина является одновременно военным и гражданским лицом. Постоянный военный штат сведен к минимуму.

Для швейцарца характерна высокая степень интеграции в жизнь своей общины, кантона и страны. Он внимательно следит за происходящим в местной политической, равно как и военной жизни, для него не редкость самый серьезный интерес к генеалогическим вопросам и к истории своей семьи. Отметим также (и это - истинно демократичес- в кая черта), что не только аристократы, но почти все семейства в Швей- ь царии имеют свой герб. Одним из следствий подобной общественной *■; системы (общности уже от рождения) является то, что швейцарцу очень "■ легко реконструировать свое генеалогическое древо с помощью храня- ч Щихся в общине метрических книг.

Этим во многом объясняется общая устойчивость швейцарского ' населения и его приверженность традиции, его уважение к местным ■ обычаям и диалектам, а следовательно, и к тем значительным различиям, которые существуют между местностями. Швейцария достигла подобного состояния в процессе долгой и мучительной эволюции, включающей в себя периоды многочисленных гражданских войн. Превратности исторической судьбы привели к тому, что Швейцария постепенно превратилась в федеративное государство, состоящее из двадцати Двух кантонов, три из которых разделены на полукантоны, что дает в итоге двадцать пять автономных политических единиц. На протяжении второй половины девятнадцатого столетия Швейцария превратилась в своего рода экспериментальную лабораторию для разработки демократических учреждений. И хотя Швейцария остается одной из немногих ^стран, в которых женщины лишены избирательного права, она вместе с пользуется благами от общественных норм, не известных где-либо

-285-

Генри Ф. Элленбергер

в другом месте, такими, например, как право на законодательную ини. циативу со стороны граждан и право на референдум'.

Сегодня Швейцарию обычно представляют себе в виде страны, дол. гое время наслаждавшейся миром и спокойствием, — и это в то время когда остальную Европу сотрясали исторические катаклизмы. На деле же, в 1875 году, когда родился Карл Густав Юнг, его родители, равно как и их родители, определенно не могли бы согласиться с подобным мнением. Юность его дедушек и бабушек совпала с эпохой, когда Швейцария, не самым удачным для себя образом, оказалась втянутой во все перипетии Французской революции и наполеоновских войн. Затем, в период между 1815 и 1830 годами, страна страдала от великого множества накопившихся общественных противоречий, особенно когда крестьянские партии в нескольких кантонах попытались упразднить привилегии городского патрициата. В кантоне Базель это вылилось в вооруженное противостояние жителей сельской местности и горожан, закончившееся в 1833 году разделением этого кантона на две политические единицы: Базель-Штадт и Базель-Ланд. В 1938 году в Швейцарии была объявлена мобилизация, и она стояла на грани войны с Францией. В 1845 году семь католических кантонов образовали отдельную лигу, Зондербунд, что привело к гражданской войне, закончившейся победой Федерации и очередным воссоединением Швейцарии в 1847 году. В 1857 году Швейцария снова была вынуждена привести в состояние мобилизации свою армию - на этот раз ввиду угрозы со стороны Пруссии, но этот конфликт был улажен за столом переговоров. Не меньше несогласия и раздоров было и в религиозных делах.

В личности Карла Густава Юнга с предельной полнотой отразились не только характернейшие черты психического склада швейцарцев, но и дух его родного города, Базеля, дух его отдаленных предков и семьи. Базель - это не просто город, но единственный в своем роде образчик самодостаточной политической единицы: с собственным правительством, собственным законодательным собранием, собственными министерскими департаментами и администрацией. Промышленный и торговый центр международного значения, расположенный на скрещении Швейцарии, Франции и Германии, Базель в описываемое время был еще достаточно небольшим городом, так что горожане могли знать друг друга в лицо. В 1875 году - в год рождения Юнга — в Базеле было 50000 жителей. Начиная с эпохи Ренессанса, Базель неизменно оставался одним из очагов европейской культуры. Прогуливаясь в детстве по его улицам, Юнг мог встретить выдающегося историка и философа Якоба Буркхар-

-286-

9. Карл Густав Юнг и аналитическая психология

лта или старого Бахофена; повсюду он слышал разговоры о Ницше, с которым многие в городе были знакомы; а самого малыша Юнга на улице безошибочно опознавали как «внука знаменитого Карла Густава Юнга». И действительно, его дед, Карл Густав Юнг (1794 - 1864)², был легендарной фигурой в Базеле³. Сын немецкого врача, он изучал медицину в Гейдельберге, где свел знакомство с поэтами-романтиками, сам писал стихи и студенческие песни⁴. Тогда же он был обращен в протестантизм прославленным Шлейермахером. 17 октября 1817 года группа университетских профессоров организовала с разрешения правительства религиозно-патриотический фестиваль в Вартбурге, в Саксонии. И хотя организаторы празднества тщательно воздерживались от каких-либо политических манифестаций, власти воспользовались ничтожным инцидентом для того, чтобы вмешаться, а немного погодя запретить подобные студенческие организации на всей территории Германии. Карл Густав Юнг, наряду со многими другими молодыми людьми, был брошен в тюрьму без суда. После своего освобождения тринадцать месяцев спустя ему стало ясно, что его карьера безнадежно испорчена, и он эмигрировал во Францию. В Париже ему довелось встретиться с Александром фон Гумбольдом, который, будучи знаком с положением дел в Базельском университете и нуждаясь в энергичном молодом человеке, который был бы способен реорганизовать медицинский факультет университета, увидел такого человека в Юнге и написал для него рекомендательное письмо, в результате чего Карл Густав Юнг старший стал швейцарским гражданином и одним из первейших лиц в Базеле. Согласно всем описаниям современников, это был человек неотразимого обаяния, покорявший сердца всех, с кем ему приходилось иметь дело. Тем не менее в изображении одного из сыновей он предстает деспотичным отцом, хотя временами у него и возникало желание принять участие в развлечениях и проделках детей⁵. После смерти первой жены, от которой у него было трое детей, он отправился к мэру Базеля просить руки его дочери. Мэр отказал ему в этой просьбе, после чего Карл Густав Юнг прямиком направился в первую попавшуюся таверну и обратился к официантке с вопросом, не согласится ли она выйти за него замуж. Та немедленно приняла его предложение, и брак был заключен, к великому изумлению всего города. Она умерла спустя три года, оставив Юнгу еще Двоих детей. Он решил жениться еще раз, и теперь мэр согласился выдать ^За него свою дочь, Софи Фрей. Всего у него было тринадцать детей, причем судьба некоторых из них явилась причиной глубокой скорби, не покидавшей его в течение последних лет жизни. В 1857 году он основал приют

-287-

Генри Ф. Элленбергер

для умственно отсталых детей, которому стал отдавать большую часть своего времени.

Карл Густав Юнг старший вкушал плоды необычайно успешной карьеры, являлся одним из самых модных врачей в Базеле, был избран ректором университета, стал Великим Магистром швейцарских франкмасонов, и при этом успевал писать научные трактаты, а под различными псевдонимами - и театральные пьесы. Поговаривали, что он был незаконным сыном Гете. Несомненно, имеется определенное физическое сходство между этими двумя людьми. Карл Густав Юнг старший никогда не касался этой темы, но, вероятно, заслуживает внимания тот факт, что на одной из страниц своего дневника он вынес суровый приговор отсутствию нравственного чувства в двух прочитанных им пьесах Гете, а также и то, что в анатомическом трактате об аномалиях в скелете он не сослался на классическое исследование Гете⁶. История о предполагаемом происхождении от Гете была одной из причин того, что на протяжении всей своей жизни старый Карл Густав Юнг оставался в глазах людей легендарной личностью. Вот таким был этот обворожительный и незаурядный человек, которого психиатру Карлу Густаву Юнгу уже не довелось застать в живых, но чье имя он получил и чей образ, вне всякого сомнения, оказал огромное влияние на его судьбу⁷. Дедушка и бабушка Карла Густава Юнга с материнской стороны были не менее замечательными людьми, чем родители его отца. Самуил Прейсверк (1799- 1871), известный теолог и гебраист, испытал в своей жизни много превратностей, прежде чем стал antistes Базельской Церкви, то есть председателем сообщества пасторов. Он заслужил себе репутацию набожного и ученого человека, сочинившего множество стихотворений и церковных гимнов, а также написавшего грамматику древнееврейского языка. Он был убежден, что Палестина должна быть возвращена евреям, и активно отстаивал эту идею, так что в наши дни его рассматривают в качестве предшественника идеологов сионизма. Он был женат дважды: от первой жены у него был только один ребенок, а от второй, Аугусты Фабер, родилось тринадцать. Согласно семейному преданию, он имел видения и беседовал с духами, и в его кабинете сохранялся специальный стул для духа его первой жены, навещавшего его каждую неделю - к глубокому огорчению его второй жены. Рассказывают также, что когда он писал свои проповеди, то обычно сажал свою дочь Эмилию у себя за спиной, чтобы духи не могли подглядывать через плечо, что он пишет. Говорили, что его вторая жена (бабушка

— 288 —

9. Карл Густав Юнг и аналитическая

психология

К. Г. Юнга) обладала даром глубинного зрения, а некоторым членам ее семьи были присущи парапсихологические способности⁸.

И отец, и мать К. Г. Юнга были младшими детьми в уже достаточно больших семьях, и принадлежали, если можно так выразиться, к «поколению, принесенному в жертву», ибо они родились, когда их почтенные отцы впали в крайнюю бедность. Пауль Ахиллес Юнг (1842 - 1896) страстно интересовался классическими языками и древнееврейским, но был вынужден стать скромным сельским пастором. Он женился на Эмилии Прейсверк, последнем отпрыске профессора, у которого он изучал древнееврейский. У Юнга сложилось впечатление, что их брак был несчастливым. Позволим, однако, заметить, что автору этой книги некогда довелось беседовать с одной старой дамой, которая в молодости была хорошо знакома с преподобным Паулем Юнгом. Она вспоминала его как тихого, непритязательного, добросердечного человека, который превосходно знал, как проповедовать крестьянам, и пользовался повсеместной любовью и уважением со стороны своих прихожан. Согласно еще одному заслуживающему доверия источнику, коллеги находили его до некоторой степени скучным человеком.

По завершении своих занятий теологией преподобный Пауль Юнг был назначен пастором прихода в Кессвиле, расположенного на берегах Констанцкого озера, а затем, в течение трех лет служил пастором в приходе Лауфен, около Шаффхаузена. В 1879 году он получил окончательное назначение в Кляйн-Хюнинген, небольшую деревушку, относящуюся к кантону Базель-Штадт. Он сделался протестантским капелла-ном-Фридматтской психиатрической больницы в Базеле⁹. Мы не располагаем достаточными сведениями о личности преподобного Пауля Юнга, чтобы понять, в чем заключалась причина того устойчивого негодования, которое сын испытывал по отношению к нему на протяжении всей его жизни. Он, конечно же, не обвинял его в тиранических замашках. Скорее, его возмущала, как ему представлялось, незрелость отца, то, что, будучи ученым по образованию, он не развился интеллектуально, но растратил свою духовную энергию на симпатичные и гуманные, но ничтожные занятия. К. Г. Юнг, кроме того, предполагал у своего отца религиозные сомнения, в которых тот не желал самому себе сознаться.

Не большими сведениями мы располагаем и о личности матери Карла Густава Юнга - Эмилии Прейсверк. В описании той же пожилой особы, которая рассказывала автору о детстве Юнга и его отца, госпожа Пауль Юнг предстает толстой, некрасивой, не терпящей возражений и надменной. Ее собственный сын, упоминая о ней в своих мемуарах, счи-

-289-

Генри Ф. Элленбергер

тает нужным сказать о ее довольно трудном характере и двойственной природе ее личности. Временами, говорит он, мать бывала в высшей степени чувствительна - вплоть до демонстрации парапсихологичес-ких способностей, а вне этих периодов была скорее приземленной и неинтересной.

У преподобного и госпожи Пауль Юнг было трое детей. Самый старший, Пауль, родившийся в августе 1873 года, прожил только несколько дней. Затем появился Карл Густав, будущий психиатр, и, после девятилетнего перерыва, Иоганна Гертруда, родившаяся 17 июля 1884 года. Она никогда не была замужем, по-видимому, не имела какой-либо специальности, оставаясь в тени своего брата, которого боготворила, и умерла в Цюрихе 30 мая 1935 года.

Такой семейный фон, возможно, позволяет лучше понять некоторые стороны юнговского мышления и причины его расхождения с Фрейдом. Фрейд был любимым первенцем у красивой молодой матери, тогда как в памяти Юнга оставался образ матери, отнюдь не отличавшейся красотой и двойственной в своих проявлениях. Идея, что всякий маленький мальчик ощущает себя любовником своей матери и ревнует ее к отцу, казалась ему нелепостью. С другой стороны, Юнг делал упор не столько на враждебность сына по отношению к отцу, сколько на бессознательную идентификацию с ним и с предками с отцовской стороны. Без сомнения, Юнг меньше отождествлял себя с отцом, нежели с блестящим, романтичным и удачливым дедом. Когда Юнгу приходилось опровергать слухи о том, что последний являлся незаконным сыном Гете, он обычно улыбался при этом. Не исключено, что именно данная легенда стала одной из причин, заставивших его на склоне своих дней олицетворять собой фигуру старца-мудреца.

Юнг провел детство и юность в доме сельского пастора. Дом священника был назван «одной из зародышевых ячеек немецкой культуры»¹⁰. В тихом просторном доме с большим садом священнослужитель исполнял свои церковные обязанности, совершенствовался в искусстве врачевания душ, являл пример домашних добродетелей, поднимал свою семью и уделял определенное время размышлениям и научным занятиям. Сыновья многих пасторов стали выдающимися людьми, хотя были и такие, кто восставал против религиозной ортодоксии своих отцов (если не против самой религии вообще, как это было в случае с Ницше). Похоже, что в случае Юнга детство и юность, проведенные в атмосфере пасторского дома, как раз и пробудили в нем религиозные и философские интересы, но вследствие того, что он не мог получить от отца тако-

-290-

9. Карл Густав Юнг и аналитическая психология

_го ответа на свои вопросы, который удовлетворил бы его, он обратился к исследованию других проблем, - проблем, которые находились вне кругозора приверженцев традиционной религии.

События в жизни Карла Густава Юнга

Мы пока еще очень мало знаем о жизни Карла Густава Юнга. Биографические очерки схематичны и зияют большими пробелами". Кое-что о его детстве и юности нам известно благодаря воспоминаниям его друга детства Альфреда Эри¹². Документированного исследования жизни Юнга, подобного исследованиям Бернфельда и Гиклхорн в отношении Фрейда и Бек-Видманстеттера в отношении Адлера, еще не было проведено (единственным исключением является исследование Густава Штайнера, посвященное деятельности Юнга в ассоциации его студентов - на основе архивов этой ассоциации)¹³.

Юнг всегда отклонял предложения друзей написать историю своей жизни. Но в конце 1957 года, когда ему было уже за восемьдесят, он изменил свое мнение на этот счет и написал то, что стало первыми главами его автобиографии; остальное он пересказал своей секретарше, которая позднее отредактировала текст и опубликовала его в виде книги¹⁴. Тем не менее здесь тоже налицо большие пробелы в биографической канве, а также противоречия между некоторыми из утверждений Юнга и тем, что нам известно по этому поводу из других источников¹⁵. Удивительно, что восьмидесятидвухлетний старец мог с такой точностью сохранить в памяти самые ранние из своих впечатлений. На сегодняшний день опубликована только малая часть обширной корреспонденции Юнга, а многое из написанного им недоступно читателю в печатном виде¹⁶.

Согласно хранящимся в Базеле записям актов гражданского состояния, Юнг родился 26 июля 1875 года в Кессвиле (кантон Тургау), на побережье Констанцкого озера¹⁷. Шестью месяцами позже его семья переехала в Лауфен, около Шаффхаузена, где и оставалась в течение трех лет. Дом священника был расположен почти рядом с Рейнским водопадом. Место было крайне живописным, но у маленького сына священника оно вызывало некоторый страх, о чем свидетельствуют самые ранние воспоминания Юнга, зафиксированные в его автобиографии. В 1879 году, когда Карлу не было еще четырех лет, семья перебралась в

-291-

Генри Ф. Элленбергер

9. Карл Густав Юнг и аналитическая психология

Кляйн-Хюнинген, который в то время представлял собой небольшую деревушку, расположенную на берегу Рейна и заселенную крестьянами и рыбаками¹⁸. Сегодня Кляйн-Хюнинген - это промышленный пригород Базеля (в состав которого он был включен в 1908 году). Первоначальное сельское население давно сменилось рабочими, привлеченными из других районов для работы на химических заводах и в базельской гавани. Но в то отдаленное время Кляйн-Хюнинген оставался еще патриархальной деревушкой, и Карл Густав ходил в школу с детьми из крестьянских семейств. Жилищем пастора стал на сей раз большой старый дом с садом и конюшнями, который был в свое время загородным домом семейства Изелин, богатой патрицианской фамилии, чей герб с тремя розами на щите все еще можно видеть на одной из дверей. Существовало определенное противоречие между аристократическим стилем постройки и материальными средствами сельского пастора в описываемые времена.

О детских годах Карла Густава нам известно не много. Альберт Эри рассказывает лишь о нескольких проделках своего товарища в отношении других детей. Сам Юнг в автобиографии уделяет подчеркнутое внимание детским фантазиям, сновидениям и тревожности. Он начал ходить в сельскую школу вместе с детьми местных фермеров, и вскоре почувствовал, что чем-то отличается от своих однокашников. Юнг сообщает, что, когда ему исполнилось шесть лет, отец начал учить его латинскому языку. Впоследствии он приобрел солидные познания в этом языке, хотя, по-видимому, никогда не смог сравняться с отцом, в совершенстве владевшим им.

Весной 1886 года, в возрасте одиннадцати лет, Юнг приступил к занятиям в учебном заведении второй ступени - в гимназии Базеля. Судя по его автобиографии, это событие стало началом трудного для него периода, в течение которого ему долго не удавалось найти общего языка с одноклассниками. Он успевал в латыни, но был совершенно беспомощен в математике. Случай, который произошел тогда с Юнгом, удивительно напоминает случившееся в детстве с Андре Жидом. Какой-то школьник совершенно неожиданно для Юнга повалил его на землю; Карл Густав ненадолго потерял сознание, затем очнулся, но продолжал еще некоторое время симулировать обморок - с целью напугать виновного. С этих пор он терял сознание всякий раз, когда ему не хотелось идти в школу или даже просто выполнять домашнее задание. В течение шести месяцев он прогуливал уроки и бродил по окрестным полям и лесам, погруженный в мечтания и сновидения наяву. Доктора были

-292-

озадачены; один из них заподозрил у него эпилепсию. Случилось, однако, так, что в один из дней Карл Густав подслушал, как его отец, беседуя с навестившим его приятелем, выражает озабоченность по поводу будущей судьбы сына. Мальчик неожиданно осознал, что жизнь - это серьезная штука, и что ему придется приготовиться к тому, чтобы самостоятельно зарабатывать себе на хлеб. Начиная с этого дня он прилагал все усилия, чтобы преодолеть свои обмороки и преуспел в этом. Вскоре он возобновил свои школьные занятия. Этот эпизод демонстрирует не только то, как детский невроз способен начаться, но и то, как от него можно самостоятельно исцелиться, - в противоположность случаю Андре Жида, все детство которого было испорчено аналогичным неврозом¹⁹. В этой истории можно также видеть предзнаменование одного из главных принципов юнговской психотерапии, а именно - возвращение пациента к реальности.

По-видимому, именно с этого момента занятия Юнга в гимназии пошли гораздо лучше. Тем не менее в автобиографии Юнг почти ничего не сообщает о своих занятиях и учителях, уделяя основное внимание событиям своей внутренней жизни: мечтам, снам наяву, фантазиям и интуициям. После того, как он однажды увидел старый, еще восемнадцатого века экипаж, он вдруг почувствовал, что жил в те времена, и у него стали возникать воспоминания о той, предшествующей жизни. Ему казалось, что в нем живут две личности: личность нервного и трудного мальчика, каким он виделся окружающим, а кроме нее, неведомая никому, личность выдающегося человека из восемнадцатого столетия²⁰. Кроме того, юный Карл Густав увлекся чтением. Сильнейшее впечатление произвели на него Шопенгауэр, чья пессимистическая философия достигла тогда пика своей популярности, и Гете, в «Фаусте» которого он увидел истолкование проблемы зла. Кроме того, в возрасте пятнад-цати-восемнадцати лет он пережил религиозный кризис, именно в тот период, который был отмечен (о чем ясно говорится в автобиографии) долгими утомительными и бесплодными дискуссиями с отцом. В результате у него сложилось определенное отношение к религии, позднее выразившееся в излюбленном им суждении: «Я не могу верить в то, чего я не знаю, а в то, что я знаю, мне нет необходимости верить»²¹.

Карл Густав Юнг сдал свои последние экзамены, дающие право на получение аттестата зрелости, весной 1895 года²². Как вспоминает Эри, ему повезло, что учебный устав того времени позволял выпускать из гимназии будущего абитуриента со средним баллом в аттестате, так что Юнг получил возможность компенсировать свои слабые успехи в мате-

-293-

Генри Ф. Элленбергер

матике за счет других дисциплин. Когда пришло время выбирать профессию, он остановился на медицине. Его отцу удалось выхлопотать для него стипендию в Базельском университете. (Следует отметить, что стипендии в то время были весьма скудные и назначались только студентам из самых малоимущих семейств). Отец Юнга был уже тяжело болен и скончался годом позже. Карл Густав Юнг записался на медицинский факультет Базельского университета 18 апреля 1895 года и изучал здесь медицину с летнего семестра 1895 года до зимнего семестра 1900 - 1901 года²³. Отец Юнга умер 28 января 1896 года, когда сын его был еще только студентом-первокурсником. Юнг остался с матерью и сестрой и с этих пор должен был принять на себя обязанности главы семьи. Они переехали в маленький домик в деревне Биннинген, откуда Юнг каждый день, обычно пешком, отправлялся в университет. Он закончил учебу через пять лет - сравнительно короткий срок даже для того времени, и это дает нам основание полагать, что он трудился не покладая рук.

Тем не менее часть своего времени он посвящал деятельности студенческих обществ. 18 мая 1895 года Юнг был принят в члены Базель-ской секции Зофингии (Zofmgia), швейцарского студенческого общества. Густав Штайнер сообщает, что в Базельской секции в то время состояло приблизительно 120 членов - из студентов четырех факультетов (теологического, философского, юридического и медицинского), и что в среднем на еженедельно проводившихся собраниях присутствовало до восьмидесяти членов²⁴.'Альберт Эри, принадлежавший к этому обществу, пишет, что Юнг не проявлял интереса ни к публичным балам, устраиваемым обществом, ни к пирушкам его членов, - интересовали его главным образом дискуссионные вечера, в которых он принимал самое активное участие, особенно если тема касалась вопросов философии, психологии и оккультизма. Густав Штайнер описывает, как Юнг покорял умы своих слушателей. Он был страстно увлечен в это время такими авторами, как Сведенборг, Месмер, Юнг-Штиллинг, Юс-тин Кернер, Ломброзо и, в первую очередь, Шопенгауэр. Как мы в дальнейшем увидим, выступления Юнга и его участие в дискуссиях нашли отражение в архивах Общества, и это позволяет нам проследить зарождение некоторых из основных понятий аналитической психологии, начиная с самых их истоков. Густав Штайнер говорит также о доминирующем положении Юнга среди своих товарищей-студентов, об ощущении ими его превосходства, и рассказывает, в частности, как Юнг однажды с гордостью говорил о том, что является потомком Гете. «Это

-294-

9. Карл Густав Юнг и аналитическая психология

подавалось им не как легенда, которая должна озадачить и смутить слушателей, - добавляет Штайнер, - но как непреложный факт».

В автобиографии Юнг рассказывает, что важнейшим событием этого периода он считает открытие для себя «Заратустры» Ницше - книги, которая произвела на него необычайное впечатление, так же, как и на многих молодых людей его поколения. Он рассказывает также об одном летнем дне, когда он сидел за работой в своей комнате, а его мать, сидя у окна в соседней, служившей столовой, занималась вязанием. Неожиданно они услышали страшный шум, напоминающий шум от взрыва. Мать Юнга была страшно испугана: столешница круглого обеденного стола орехового дерева раскололась почти пополам. Двумя неделями позже еще один взрыв раздался в доме - на этот раз он донесся со стороны буфета. Нож для резки хлеба «разорвало» на четыре части, как если бы кто-то с усилием отламывал от него кусок за куском. Вскоре после этого Карл Густав узнал, что его пятнадцатилетняя кузина с материнской стороны, Элен Прейсверк, принимала деятельное участие в спиритических сеансах и была подвержена приступам медиумического сомнамбулизма. Это открытие стало началом важного эпизода в жизни Юнга.

Карл Густав, которому было тогда двадцать четыре года, объединил вокруг себя группу лиц для проведения опытов с юным медиумом — Элен Прейсверк²⁵. Заметки, делаемые Юнгом об этих экспериментах, собранные вместе должны были стать основой для его последующей медицинской диссертации. Тем временем он жадно поглощал все, что только мог найти из написанного по спиритизму и парапсихологии, и делал эти вопросы предметом обсуждения на встречах в Зофингии, отстаивая на них дело спиритизма и рассуждая о Цолльнере и Круксе как о мучениках науки.

К концу занятий Юнга на медицинском факультете его интерес сместился к психиатрии. Если верить его автобиографии, то это явилось следствием неожиданного импульса, полученного им в процессе чтения «Учебного курса психиатрии» (Lehrbuch der Psychiatric) Крафт-Эбинга. Но так ли уж была нова психиатрия для него, как это подразумевается в автобиографии? Согласно документам из Архива Базельского университета, он прослушал курс по психиатрии у профессора Вилле в течение зимнего семестра 1898 - 1899 года и летнего семестра 1900 года, не говоря уже о том, что его дед, Карл Густав Юнг, проявлял глубокое внимание к умственно отсталым детям, а отец был капелланом Фридматтской психиатрической лечебницы. В то время в Швейцарии

-295-

Генри Ф. Элленбергер

единственный способ освоить профессию психиатра заключался в том чтобы стать сотрудником университетской психиатрической больницы в качестве ассистента-интерна (то есть постоянно живущего при боль, нице) и постепенно подниматься по ступеням медицинской иерархии Юнг решил покинуть Базель, где он ощущал себя слишком плотно идеи-тифицированным с семьями своих родителей, и подал заявление о при. еме на работу в качестве врача в прославленную психиатрическую клинику Бургхольцли в Цюрихе.

Тем временем Юнг выдержал последний экзамен, по-видимому, в октябре 1899 года и завершил первый период военной службы (так называемую Школу новобранцев) в качестве пехотинца в Ааргау²⁶. После этого, 11 декабря 1900 года, он приступил к своей новой деятельности в Бургхольцли²⁷.

Свежеиспеченного врача-интерна, прибывшего в Бургхольцли, привратник проводил в приемную, где минуту спустя появился профессор Юджин Блейлер, чтобы приветствовать вновь прибывшего несколькими теплыми словами. Затем, невзирая на протесты юного врача, он пожелал взять его чемодан и сам отнес его в комнату, предназначенную для интерна. Начиная с этого момента молодому человеку предстояло жить в своего рода психиатрическом монастыре. Юджин Блейлер являлся истинным воплощением работы и долга²⁸. Он был неизменно требователен как к себе, так и к своим сотрудникам. Он требовал, чтобы те работали не щадя своих сил и были безгранично преданы пациентам. Врачи-интерны должны были совершать первый обход своих палат до начала ежедневного собрания медицинского персонала, проходившего в восемь тридцать утра, на котором они обязаны были отчитываться о состоянии своих пациентов. Два или три раза в неделю в 10.00 проводились собрания, носившие название Gemeinsame (общая дискуссия между врачами на материале историй болезни новых пациентов) под руководством Блейлера. Вечерний обход должен был проводиться между тремя и пятью часами пополудни. Секретарей не было, и врачам-интернам самим приходилось печатать на машинке истории болезни своих пациентов, часто засиживаясь за этим занятием до десяти-один-надцати часов вечера. Двери больницы закрывались на ключ в десять вечера. Младшим интернам не положено было иметь ключ, и если им случалось возвращаться в больницу после десяти, то приходилось брать ключ взаймы у старшего врача-интерна. Блейлер являл собой пример предельного внимания к пациентам; он обычно наведывался в палаты

-296-

9. Карл Густав Юнг и аналитическая психология

_оТ четырех до шести раз в день. Доктор Альфонс Мёдер, работавший в Бургхольцли в то героическое время, в частности, рассказывает:

Все внимание персонала сосредоточивалось на пациенте. Исследователь учился тому, как беседовать с ним. Бургхольцли в то время являлась своего рода фабрикой, где вам приходилось работать очень много и за самую скудную плату. Все - от профессора до молодого врача-интерна - были целиком поглощены своей работой. Воздержание от спиртных напитков вменялось в обязанность каждому сотруднику. Блейлер был приветлив со всеми и никогда не пытался делать вид, что он здесь главный²⁹.

Профессор Якоб Вирш добавляет к вышесказанному:

Блейлер никогда ни в чем не обвинял врача-интерна. Если что-то не было сделано, он обычно просто осведомлялся о причинах упущения. В нем не было ничего диктаторского. Он нередко захаживал в комнаты резидентов после ленча и выпивал с ними чашечку кофе. Затем он обычно заводил разговор о новых открытиях в медицине вообще или в хирургии - и не для того, чтобы проверять знания резидентов, а просто для обмена информацией³⁰.

Юнг рассказывает, что первые шесть месяцев своего пребывания здесь он был полностью отрезан от внешнего мира и к тому же по ряду причин не мог сблизиться со своими коллегами, так что все свое свободное время он посвящал чтению пятидесяти томов «Allgemeine Zeitschrift fur Psychiatrie». Крайне удивительно, что в его автобиографии имя Блейлера не упоминается ни разу. Странно и его утверждение, что, когда он прибыл в Бургхольцли, психиатры там интересовались только описанием симптомов и подыскиванием соответствующих ярлыков для пациентов, а «психология психически больного вообще не играла никакой роли». Это утверждение находится в полном противоречии с воспоминаниями тех, кто работал с Блейлером. В первый год своей работы в Бургхольцли Юнг, кроме того, завершил свой офицерский учебный курс и получил звание лейтенанта Швейцарской армии. Его медицинская диссертация, темой которой стала история юной кузины-медиума, появилась в 1902 году. Затем он взял отпуск, чтобы послушать лекции Жане в Париже в течение зимнего семестра 1902 - 1903 годов. Довольно любопытно, что и этот период опущен в автобиографии. Согласно надежным источникам из юнговского окружения, он не был особенно прилежным слушателем и тратил много времени на посещение интересных мест французской столицы.

По возвращении из Парижа Юнг возобновил свою работу в Бургхольцли, а 14 февраля 1903 года сочетался узами брака с Эммой Рау-

-297-

Генри Ф. Элленбергер

9. Карл Густав Юнг и аналитическая психология

шенбах, дочерью богатого промышленника из Шаффхаузена. Блейлер, который только что ввел в Бургхольцли практику психологических тестов в той форме, в какой они существовали тогда, предложил Юнгу поэкспериментировать с тестом словесных ассоциаций. Проводя исследования в этом направлении, Юнг впоследствии добился очень больших успехов.

У тех, кто был знаком с Юнгом в то время, возникало впечатление, что перед ним открывается необычайно блестящая карьера университетского психиатра. 1905 год был особенно удачным для него. Во-первых, он был назначен Первым заместителем главного врача, звание, равноценное званию руководителя клиники в американском институте; это означало, что он занял в больничной иерархии второе место после Блейлера. Во-вторых, он был назначен главой амбулаторного отделения, в котором гипноз в то время постепенно заменялся другими формами психотерапии. В-третьих, он получил завидную должность приват-доцента в местном университете. Он открыл свою преподавательскую деятельность в зимний семестр 1905 — 1906 годов курсом лекций по психиатрии с демонстрацией клинических больных. За этим последовал (в течение летнего семестра 1906 года) курс по психотерапии, тоже с демонстрацией примеров. В течение нескольких лет ему приходилось чередовать курс по истерии в течение зимнего семестра и курс по психотерапии в течение летнего³¹.

В 1906 году Юнг опубликовал первый том исследований, проведенных им совместно с рядом сотрудников по разработке теста словесных ассоциаций. Он обменялся первыми письмами с Фрейдом, и с этого момента полностью посвятил свою жизнь делу психоанализа. В ноябре 1906 года он опубликовал резкое возражение на сравнительно безобидную критику фрейдовской теории истерии со стороны Ашаффенбурга. В феврале 1907 года он отправился в Вену, чтобы нанести визит Фрейду. В сентябре 1907 года он принял участие в работе Международного психиатрического конгресса в Амстердаме и выступал в дискуссии, посвященной проблеме истерии, в качестве убежденного сторонника Фрейда. 26 ноября того же года он прочел лекцию о психоанализе на заседании Цюрихского Медицинского общества. Лекция эта вызвала оживленную дискуссию, в ходе которой Юнг получил поддержку со стороны Блейлера³². Кроме того, в этом же году вышла в свет «Психология Dementia Praecox», первая монография, посвященная исследованию психотического больного методами «глубинной психологии». Между тем все сотрудники Бургхольцли находились под обаянием идей Фрейда и

-298-

_сТремились прояснить, в какой степени эти идеи способны помочь лучшему пониманию психических заболеваний.

В 1908 году Юнг становится владельцем большого и красивого дома, построенного по его собственному проекту в Кюснахте на берегу озера, неподалеку от Цюриха. Он приобретает международное признание, и _в 1909 году его приглашают принять участие в торжествах, связанных с двадцатилетним юбилеем Университета Кларка в Вустере, штат Массачусетс. Фрейд, как мы уже знаем, тоже был в числе приглашенных гостей, и они оба выступали с несколькими лекциями в сентябре 1909 года.

Приблизительно в то же самое время Юнг расстался с Бургхольцли и переехал в собственный дом в Кюснахте, где ему было суждено провести остаток жизни. Этот поворотный пункт в его биографии объясняли по-разному, но, без сомнения, за ним скрывался острый конфликт, развившийся между Юнгом и Блейлером.

Чувствовалось, что Юнг настолько связал себя с психоанализом, что стал пренебрегать своими обязанностями больничного врача, и между этими двумя людьми все чаще возникали разногласия во взглядах³³. Юнг теперь много времени посвящал растущей частной практике и, помимо того, играл выдающуюся роль в психоаналитическом движении в период с 1909 по 1913 год. Он был первым президентом Международной Психоаналитической Ассоциации и ведущим редактором «Ежегодника психоаналитических и психопатологических исследований» - первого психоаналитического журнала. Начиная с 1910 года в течение каждого летнего семестра Юнг читал в Цюрихском университете курс лекций под названием «Введение в психоанализ».

Об истории взаимоотношений Фрейда и Юнга мы долгое время составляли себе представление на основании отчетов, принадлежащих Фрейду и его ученикам. Юнговская версия этой истории была представлена им в 1925 году на семинаре для ограниченного круга исследователей и в 1962 году, для значительно большей аудитории, - в его автобиографии. Юнг никогда не скрывал своего восхищения Фрейдом и его открытиями. Но Фрейд, помимо этого, символизировал для него фигу-РУ отца, которую ему не удалось открыть для себя в личностях таких Ученых, как Флурнуа и Жане. Фрейд был занят поисками ученика, достойного стать его преемником в качестве лидера психоаналитического ■Движения, и полагал, что нашел такового в лице Юнга. В результате определенный период их отношений сопровождался взаимным энтузи-^азмом, который усиливался за счет того, что не только Юнг, но и его ^НаУчный руководитель Блейлер, открыто выступили в защиту Фрейда.

w

-299-

Генри Ф. Элленбергер

Однако с самого начала здесь присутствовало также и фундаментальное взаимное непонимание. В то время как Фрейду требовались ученики, которые принимали бы его доктрину безоговорочно, Блейлер и Юнг воспринимали свои отношения с ним как сотрудничество, которое оставляло обе стороны свободными. На первых порах связь между ними облегчалась обоюдной благорасположенностью. Юнг был столь же победительной и легко приспосабливающейся к обстоятельствам натурой, что и его дед с отцовской стороны; Фрейд был склонен по своему характеру более терпеливо переносить превратности судьбы и даже идти на определенные уступки, хотя и оставался непреклонен в том, что касалось его теории эдипова комплекса и либидо. Но это были идеи, заведомо неприемлемые для Юнга, а отсюда с неизбежностью вытекало, что рано или поздно Фрейд вынужден будет предъявить Юнгу упрек в оппортунизме, а Юнг - порвать отношения с Фрейдом из-за его не терпящего возражений догматизма. Подлинная история их взаимоотношений станет, по-видимому, известна нам только после публикации их переписки.

Психоанализ еще не представлял собой единого учения, каким ему было суждено стать позднее. Как поясняет Мёдер, члены Цюрихской психоаналитической группы не подвергались такому строгому контролю со стороны Фрейда, как члены Венской группы³⁴. Они чувствовали себя свободными развивать свои идеи на свой собственный лад, так что самые первые отклонения от доктрины Фрейда еще могли осуществляться беспрепятственно. Первые же серьезные расхождения с Фрейдом дали о себе знать в 1911 году в работе Юнга «Метаморфозы и символы либидо». Затем, с декабря 1911 по февраль 1912 года, в Цюрихе проходила оживленная полемика, в которую Юнг включился в качестве сторонника Фрейда³⁵. В ноябре 1912 года Юнга пригласили в Нью-Йорк прочесть цикл лекций о психоанализе, где он изложил свою собственную версию психоанализа, являющуюся дальнейшим развитием основных идей Фрейда. Фрейд со все более возрастающей подозрительностью присматривался к этим отклонениям. Тем не менее он доверил Юнгу миссию отстаивать психоанализ в полемике с Жане на Международном Медицинском Конгрессе, проводившемся в августе 1913 года в Лондоне. Однако доклад Юнга, посвященный психоанализу, содержал в себе по преимуществу его собственные взгляды на этот предмет³⁶. Когда Международная психоаналитическая ассоциация в следующем месяце собралась в Мюнхене на свой очередной конгресс, конфликт между Юнгом и основной психоаналитической группой принял более острый

- 300 —

9. Карл Густав Юнг и аналитическая

психология

характер³⁷. В октябре 1913 года Юнг выходит из Психоаналитической Ассоциации и слагает с себя обязанности редактора «Ежегодника психоаналитических исследований». Помимо этого Юнг отказывается от своей должности приват-доцента; он прочел свой последний курс лекций в зимний семестр 1913 - 1914 академического года, после чего порвал связи с Цюрихским университетом, подобно тому, как он прервал их с Бургхольцли в 1909 году и с Психоаналитической Ассоциацией в 1913³⁸. Эти события ознаменовали начало промежуточного периода протяженностью в шесть лет (с конца 1913 до 1919 года), который долго оставался наиболее неясным в жизни Юнга, и только после появления автобиографии его смысл полностью открылся.

Было известно, что после своего разрыва с Фрейдом и ухода из Цюрихского университета Юнг целиком отдался частной практике. Во время Первой Мировой войны Юнг в течение каждого года с перерывами на несколько месяцев мобилизовывался для несения службы в Швейцарской армии, и в период с 1914 по 1919 год очень мало публиковался. На семинаре, состоявшемся в 1925 году, он пролил свет на основные стадии своего противоборства с бессознательным, которому он решил посвятить вышеозначенные годы³⁹. Эти факты, которые до недавнего времени были известны только небольшому кружку приверженцев, теперь, благодаря автобиографии, сделались достоянием широкой гласности. Они дают ключ к пониманию учения Юнга и объясняют его происхождение.

Юнг, которому пришлось работать в Бургхольцли с тяжелым психическими больными, был поражен тем, насколько часто в их галлюцинациях и разнообразных формах бреда встречаются универсальные символы (то, что он позднее назвал архетипами). Это обстоятельство заставило его предположить, что существует еще одна сфера бессознательного, помимо сферы вытесненных представлений, являвшейся объектом исследования Фрейда. Юнг достиг к этому времени возраста, который, согласно его собственным теориям, знаменует «поворот жизни», то есть периода между тридцатью пятью и тридцатью восемью годами. Он предпринял четырехдневное путешествие на яхте по Цюрихскому озеру в компании с Альбертом Эри и тремя молодыми врачами. Альберту Эри страстно захотелось прочитать вслух перед друзьями эпизод так называемой «Некий» из гомеровской «Одиссеи» - путешествия Одиссея в Обиталище Мертвых - в классическом немецком переводе Фос-^са⁴⁰. Все вместе взятое стало приятной прелюдией к путешествию че-Рез бессознательное, которое Юнгу предстояло совершить и которое

-301-

Генри Ф. Элленбергер

9. Карл Густав Юнг и аналитическая психология

он нередко называл своей собственной «некией» (Nekyia). Похоже, что в период между 1910 и 1913 годами Юнг сделал несколько попыток измерить глубину этой неведомой сферы, позволяя бессознательному материалу всплывать в сновидениях и фантазиях. Затем настал момент когда он сделал решающий шаг и пустился в одинокое плавание и полное опасностей предприятие.

Этот новый эксперимент в чем-то сходен с «самоанализом» Фрейда, который, скорее всего, был неизвестен Юнгу, впрочем, и сам метод «самоанализа» был совершенно иным. В то время как Фрейд использовал прием свободных ассоциаций, Юнг прибегнул к технике, позволяющей вызывать подъем бессознательных образных содержаний и их перетекание в сознание с помощью двух средств: во-первых, путем записывания и зарисовывания каждое утро своих сновидений, а во-вторых, рассказывая самому себе различные истории и заставляя себя продолжать их дальше, записывая при этом все, что его воображение могло бы продиктовать. По словам Юнга, он начал проводить подобные опыты с двенадцатого декабря 1913 года. Сперва он дал направление своим дневным грезам, вообразив, что он прорывает ход глубоко под землю и попадает в какие-то подземные галереи и пещеры, где навстречу ему попадаются всевозможного рода причудливые, фантастические фигуры. 18 декабря архетипы начали проявляться в более зримом виде. Юнгу приснилось, что он с каким-то юным дикарем, одетым в звериные шкуры, находится на вершине пустынной горы, где они убили древнего германского героя, Зигфрида. Юнг истолковал этот сон как означающий, что он должен убить тайно живущее в его душе отождествление себя с героической фигурой, - позиция, которую ему необходимо преодолеть⁴¹. В подземном мире, куда теперь вели его фантазии, Юнг встретил фигуру старца, который назвал себя Илией, вместе со слепой девушкой, Саломеей, а несколько позже мудрого и ученого мужа -Филемона. Беседуя с Филемоном, Юнг узнал, что человек способен получить знание о вещах, которые сам непосредственно не сознает.

Однако мир архетипов таил в себе угрозу затянуть искателя в свою пучину, и Юнг понял, что этот тип опыта крайне опасен. Поэтому он решил установить для себя обязательным подчинение нескольким правилам. Во-первых, необходимо сохранять прочную связь с реальностью. К счастью, у него имелся дом, семья, профессия и клиентура - и он заставлял себя скрупулезно исполнять все свои обязанности. Во-вторых, он должен был подвергать тщательной проверке каждый образ,

- 302 —

всплывающий из бессознательного, и переводить его, насколько это возможно, на язык сознания. В-третьих, он должен был удостовериться, насколько откровения бессознательного могут быть переводимы в поступки и включаемы в повседневную жизнь. Благодаря этим правилам, говорит Юнг, он оказался способен осуществить свое нисхождение в Аид и вернуться назад, с честью завершив опасный для себя эксперимент. Юнг считал, что Ницше пережил сходный опыт. Его «Заратустра» -это не что иное, как грозное, труднопереносимое извержение архети-пического материала, но вследствие того, что сам Ницше не имел прочной опоры в реальности, живя одиноко, без семьи и без определенных занятий, он был задавлен этим материалом.

Одним из самых необыкновенных эпизодов юнговского эксперимента был такой. Как-то раз, записывая то, что ему диктовало бессознательное, он спросил себя: «Действительно ли является наукой то, что я сейчас делаю?» — и услышал в ответ женский голос: «То, чем ты занимаешься, - это искусство!» Юнг не соглашался с этим, но голос продолжал настаивать, что это все-таки искусство, и в таком духе они беседовали некоторое время. В результате Юнгу стало понятно, что внутри него имеется автономная, женской природы, не до конца выраженная личность, которую о назвал своей анимой. Эта анима говорила голосом дамы, имевшей в то время на Юнга определенное влияние. Юнг сознавал, что то, что говорит ему анима, неверно, и после долгого спора с ней он понял, что ее влияние может быть как благотворным, так и вредным; проблема заключалась в том, чтобы установить с ней правильные взаимоотношения.

Еще один шаг вперед был сделан, когда Юнг ощутил потребность в тщательной разработке поступавших к нему посланий из бессознательного. Согласно его автобиографии, в одно из воскресений 1916 года звонок у входной двери его дома громко зазвонил, хотя на площадке перед дверью никого не было видно. В итоге у него возникло впечатление, что толпа духов заполнила дом. Юнг невольно воскликнул про себя: «Что все это значит?», и в ответ услышал хор: «Мы души мертвых, вернувшихся из Иерусалима, где не нашли того, что там искали». Этот ответ послужил началом его «Septem Sermones ad Mortuos» («Семь проповедей мертвецам»), которые он написал за три вечера и опубликовал анонимно, приписав их авторство гностику Василиду из Александрии⁴². Впоследствии он написал еще две работы, по-видимому, в том же неогностическом ключе - «Черную книгу» и «Красную книгу», которые остались неопубликованными.

-303-

Генри Ф. Элленбергер

Постепенно у Юнга стало создаваться впечатление, что он выходит из пределов бесконечно длящейся ночи, и тогда он сделал еще одно замечательное открытие: процесс, в который он был вовлечен, имел свою цель: он вел индивидуума к открытию наиболее сокровенных начал своей личности, иначе говоря - самости⁴³. Это продвижение от бессознательного к сознательному и от эго к самости Юнг наименовал индивидуацией. К концу Первой Мировой войны Юнг обнаружил, что решающий сдвиг в процессе индивидуации часто знаменовался появлением в сновидениях специфической квадратной фигуры, более или менее сходной с мандалами Индии или Тибета. В начале 1919 года Юнг решил положить конец своему эксперименту, из которого он вышел новым человеком с новым учением. Ему предстояло теперь посвятить оставшуюся часть жизни применению и распространению своих открытий.

Мы, таким образом, видим, что промежуточный период с 1913 по 1919 год явился периодом творческой болезни. Она характеризовалась теми же чертами, что уже были отмечены нами в болезни Фрейда. Творческие болезни обоих этих людей последовали за периодом интенсивного интереса к тайнам человеческой души. Как Фрейд, так и Юнг, порвали или свели к минимуму свои связи с университетом и профессиональными или научными организациями. Оба испытывали симптомы эмоционального нездоровья: Фрейд говорил о своей «неврастении», или «истерии»; Юнг долгие часы проводил в раздумье у берегов озера или строил из камешков маленькие замки. Оба добровольно приняли на себя бремя обязательных психических упражнений, каждый согласно своему собственному методу: Фрейд — с помощью свободных ассоциаций, пытаясь таким образом вернуть себе утраченные воспоминания раннего детства; Юнг - посредством сознательно возбуждаемого воображения и зарисовывания своих сновидений. Для обоих описанные упражнения играли роль самотерапии, хотя поначалу они лишь усиливали их страдания. Безусловно, подобные эксперименты были небезопасны для экспериментирующих. Парадоксальная дружба Фрейда с Флиссом лучше всего может быть понята в качестве средства сохранения связи с реальностью. Что касается Юнга, то нам неизвестно, какую роль взаимоотношения с людьми играли для него в эти годы и можно ли вообще говорить о каких-либо серьезных взаимоотношениях, но, так или иначе, он сознательно оставался верен своим семейным, профессиональным и гражданским обязанностям.

-304-

9. Карл Густав Юнг и аналитическая психология

О путешествии Юнга через бессознательное нам известно лишь то, _что он сам рассказал о нем на своих семинарах 1925 года и, позднее, в автобиографии. К сожалению, совпадающих по времени документальных свидетельств об этом путешествии, сопоставимых с письмами Фрейда к Флиссу, нет, а о профессиональной деятельности Юнга на протяжении данного периода имеется очень мало сведений. Юнг говорит, что в это время он был покинут всеми своими друзьями и находился в состоянии совершенной изоляции. Здесь мы имеем дело с несомненным преувеличением, поскольку у него сохранялось несколько учеников и, кроме того, в 1916 году в Цюрихе образовалась небольшая группа юнгианцев, именовавшаяся Психологическим Клубом⁴⁴.

Состоянию творческой болезни обычно быстро наступает конец, и за ним следует непродолжительная фаза эйфории, ощущения приятного возбуждения и потребности в деятельности. В своих семинарах Юнг иногда ссылается на эмоциональное состояние индивидуума, преодолевшего чрезмерную интроверсию и успешно продвигающегося в сторону экстраверсии, а также упоминает о «чувстве облегчения и свободы» у человека, который не ощущает более на себе бремени общественных условностей.

Когда подобного рода эксперимент увенчивается успехом, то это находит свое выражение в устойчивом изменении личности. Юнг, подобно Фрейду, почувствовал теперь в себе силы стать основателем и вождем своей собственной школы. Но, в противоположность Фрейду, он, кроме того, вышел из своей творческой болезни с повышенной расположенностью к интуиции, психическим переживаниям и исполненным смысла сновидениям. Еще одной характерной особенностью тех, кто пережил подобное духовное приключение, является их склонность приписывать универсальную значимость своему личному опыту. Знавшие Юнга помнят тот тон абсолютной убежденности, каким он говорил об аниме, самости, архетипах и коллективном бессознательном. Для него они являлись психологическими реальностями, существование которых было столь же несомненным, как и существование материального мира вокруг него. В эпоху, последовавшую за Первой Мировой войной, Юнг вошел, благодаря своему психологическому опыту, человеком, претерпевшим глубоко обогатившую его внутреннюю метаморфозу. Он был теперь главой психологической школы и одним из самых модных психотерапевтов, привлекавшим к себе массу пациентов из Англии и Америки. Он жил в собственном прекрасном аристократическом доме в Кюснахте вместе с семьей, включавшей уже пятерых детей: Агату (ро-

-305-

Генри Ф. Элленбсргер

лившуюся 26 декабря 1904 года), Анну (8 февраля 1906 года), Франца (28 ноября 1908 года), Марианну (20 сентября 1910 года) и Эмму (18 марта 1914 года). Его жена была незаурядной женщиной: прекрасно знающая свое дело мать и домашняя хозяйка, с богатыми и яркими жизненными интересами, она стала его сотрудницей и применяла его психотерапевтические методы. Из своего «Путешествия через Бессознательное» Юнг возвратился с таким изобилием архетипов и символов, что мог теперь почти двадцать лет заниматься одной только разработкой этого материала, а кроме того, использовать его в своей лечебной практике и в целом ряде проводимых семинаров (их содержание машинописно зафиксировано) и печатных трудов. Некоторые из учеников Юнга описывают его жизнь на протяжении этих двадцати лет как посвященную исключительно психотерапии, преподаванию и писанию книг. Сам Юнг считал, что его жизнь была «необыкновенно бедна внешними событиями». Здесь перед нами, несомненно, чрезмерное упрощение, поскольку на самом деле он много путешествовал по свету и имел встречи с выдающимися личностями.

В 1919 году Юнг отправился в Англию, чтобы прочесть там в Обществе Психических Исследований лекцию о вере в духов: по его мнению, «духи» - это всего лишь проекции расколотых частей бессознательного. Однако в следующем году он снова поехал в Англию, на этот раз на более продолжительный срок, в течение которого, согласно его собственному отчету, он имел любопытный опыт, кульминацией которого стало появление перед ним — на очень непродолжительное время - призрака; впоследствии он узнал, что в доме, в котором с ним это случилось, по общему мнению, живут привидения⁴⁵. В 1920 году он, кроме того, совершил поездки в Алжир, Тунис и некоторые районы Сахары, с острым интересом наблюдая жизнь и психологию представителей неевропейских цивилизаций.

В 1921 году появляется одна из наиболее известных работ Юнга -«Психологические типы»⁴⁶. Этот фундаментальный труд объемом около 700 страниц содержит в себе не только юнговскую теорию интро-версии, экстраверсии и, собственно, его систему типов, но также и общий обзор его новых взглядов на бессознательное. Многие из его последующих работ являются лишь разработками мыслей, бегло очерченных в этой книге.

В начале 1920-х годов Юнг познакомился с известным синологом Рихардом Вильгельмом. В 1923 году Юнг пригласил его прочесть цикл

-306-

9. Карл Густав Юнг и аналитическая психология

докладов в Психологическом Клубе в Цюрихе. Но еще до того, как Вильгельм опубликовал свой перевод на немецкий «И Цзин», Юнг уже страстно интересовался китайским методом предсказаний (описанием которого и является эта книга) и сам экспериментировал с ним — по-видимому, с определенным успехом. Однако на протяжении многих последующих лет он тщательно воздерживался от комментирования этой своей практики. В те же самые годы он принял участие вместе с Юджином Блейлером и фон Шренк-Нотцингом в медиумических опытах в Цюрихе. Собравшиеся работали с знаменитым тогда австрийским медиумом Руди Шнейдером. Юнг, однако, отказался делать какие-либо выводы после завершения опытов и в то время даже не упоминал о них. В 1923 году он приобрел участок земли в Боллингене, на побережье противоположной оконечности Цюрихского озера, на территории которого впоследствии построил башню, где ему предстояло в дальнейшем проводить свои уик-энды и праздничные дни.

На этой стадии своей жизни (и, похоже, для того, чтобы расширить свои познания о бессознательном) Юнг почувствовал, что для него было бы весьма полезным вступить в контакт с представителями примитивных обществ. Поэтому во время поездок в Соединенные Штаты в 1924 и 1925 годах он присоединился к группе своих американских друзей, чтобы посетить вместе с ними поселение индейцев пуэбло в штате Нью-Мехико. На Юнга произвели сильное впечатление атмосфера крайней тайны, царившая среди пуэбло, и тот нелестный портрет белого человека, который нарисовал в беседе с ним умный индеец с горного плато Таос. Годом позже Юнг направляется в Африку, чтобы провести несколько месяцев среди представителей первобытного племени, живущего на горе Элгон в Танганьике. Известно, что он поселился совершенно в стороне от деревни этого племени — с тем, чтобы иметь возможность наблюдать повседневную жизнь и разговаривать с людьми без риска показаться им бесцеремонным. У него были интересные беседы с некоторыми из мужчин этого племени, особенно с местным шаманом, и у него хранится дневник сделанных наблюдений⁴⁷.

В 1930-е годы слава Юнга неуклонно росла. В 1930 году он был избран почетным президентом Немецкого Общества врачей-психотерапевтов. 25 ноября 1932 года Цюрихский Городской Совет решил присудить ему Литературную премию города Цюриха, исчисляющуюся восемью тысячами швейцарских франков⁴⁸. Церемония вручения премии состоялась в Цюрихской ратуше 18 декабря того же года. Юнгу воздавалась хвала за то, что благодаря ему «психология без души», ха-

-307-

Генри Ф. Элленбергер

рактерная для девятнадцатого века, была преодолена, так же, как и односторонние концепции Фрейда; отмечалось, что его идеи оказали заметное влияние на художественную литературу, и он сам выступал с комментарием к литературным произведениям⁴⁹.

В 1930-е годы у Юнга возобновился интерес к медиумическим экспериментам. Теперь он убедился в реальности феноменов, которые до этого казались ему необъяснимыми. Но он тщательно воздерживался от того, чтобы публично упоминать о них. Он проявлял также огромный интерес к писаниям алхимиков - в последних он видел предшественников психологии бессознательного.

В январе 1933 года в Германии пришел к власти Гитлер. Немецкое Общество врачей-психотерапевтов реорганизуется в соответствии с национал-социалистическими принципами, и его президент Эрнст Креч-мер подает в отставку со своего поста. Тогда же организуется Международное Общество врачей-психотерапевтов с Юнгом в качестве президента, но это общество представляло собой так называемую Dachorganisation, «организацию-крышу», состоящую из национальных обществ (среди которых было и Немецкое) и индивидуальных членов. Как позднее объяснял Юнг, созданное общество являлось уловкой, дающей возможность психотерапевтам-евреям, изгнанным из Немецкого Общества, оставаться в рамках организации.

С октября 1933 по февраль 1934 года в Швейцарской Политехнической Школе в Цюрихе Юнг прочел курс по истории психологии, в котором дал обзор психологической мысли философов, начиная с Декарта, причем уделял особое внимание таким философам, как Фехнер, К. Г. Карус и Шопенгауэр. Однако наибольшая по объему часть курса была посвящена Юстину Кернеру и Ясновидящей из Преворста. Флурнуа также воздавалось должное за его исследование, посвященное Элен Смит.

В феврале 1934 года Гюстав Балли выразил недоумение, почему Юнг продолжает выполнять свои обязанности в рамках Общества врачей-психотерапевтов и почему он стал главным редактором «Zentrakblatt for Psychotherapie»⁵⁰. Юнг ответил, что Балли ошибается. Для него было бы гораздо легче не связываться со всем этим делом, но он предпочел поддержать своих немецких коллег - с риском быть неправильно понятым⁵¹. Он объяснил, что не занял место Кречмера в прежнем Немецком Обществе врачей-психотерапевтов, но был избран президентом только что образованного Международного Общества врачей-психотерапевтов. Он протестовал против обвинения его в солидарности с нацистами и в антисемитизме. Балли не ответил, однако несколько лет спустя опубли-

-308-

9. Карл Густав Юнг и аналитическая психология

ковал статью, где с редким беспристрастием давалась высокая оценка юнговской психологии и высказывалась явная симпатия в отношении самого Юнга⁵².

В 1935 году Юнг назначается ординарным профессором психологии в Швейцарской Политехнической Школе в Цюрихе. В том же году он основал Швейцарское Общество практической психологии. В сентябре 1936 года он был одним из участников празднеств по случаю трехсотлетия Гарвардского университета; он сделал доклад, и ему была присуждена почетная степень доктора наук.

В конце 1937 года Юнга пригласили участвовать в праздновании 25-й годовщины Калькуттского университета, что дало ему возможность совершить путешествие по Индии и Цейлону⁵³. Однако, судя по автобиографии, Юнг был более занят поиском своей собственной истины, нежели восприятием готовых истин от мудрецов Индии. Тем не менее переживания, связанные с этим путешествием, имели для него огромный стимулирующий эффект⁵⁴. В 1938 году Юнгу присуждается также почетная степень доктора Оксфордского университета и, кроме того, 15 мая 1939 года его избирают почетным членом Королевского Медицинского общества в Лондоне.

По мере того, как международная обстановка ухудшалась, Юнг, никогда до этого не проявлявший чрезмерного интереса к мировой политике, все более и более заинтересовывается происходящим на политической сцене. Из интервью, которые он давал различным журналам, видно, что он пытался анализировать психологию' глав государств и, в особенности, психологию диктаторов. 28 сентября 1937 года он находился в Берлине в момент исторической встречи Муссолини с Гитлером и внимательно наблюдал за ними во время парада, длившегося три четверти часа. С этого момента массовые психозы и опасности, угрожающие существованию человечества, постепенно оказываются в центре наиболее волнующих Юнга проблем.

15 октября 1943 года Базельский университет присваивает Юнгу звание профессора медицинской психологии с особым акцентом на психотерапию. Он прочел только две или три лекции и подал в отставку в связи с ухудшившимся состоянием здоровья. Таким образом, хотя и с запозданием, Юнг получил от своего родного города академическое признание - то, чего он не смог добиться тридцать лет назад в Цюрихе.

Новым поворотным пунктом в жизни Юнга стало случившееся с ним ^в преддверии окончания Второй Мировой войны. Автобиография проли-

-309-

Генри Ф. Элленбергер

II,

ла свет на неизвестные до того стороны этой дальнеиш.ей его эволюции. В начале 1944 года, сообщает Юнг, он сломал ногу, а затем перенес инфаркт, во время которого потерял сознание и почувствовал себя как бы стоящим на грани жизни и смерти. В этом состоянии у него было космическое видение, во время которого он увидел нашу планету как бы с безмерной высоты, а его собственная личность показалась ему не более чем суммой того, что он сказал и сделал в течение своей жизни. Затем, в тот момент, когда он собирался войти в здание, чем-то напоминающее храм, Юнг увидел своего лечащего врача, медленно идущего ему навстречу; врач принял облик царя острова Кос (родина Гиппократа), чтобы вернуть его на землю, и у Юнга создалось впечатление, что жизнь врача находится в опасности, в то время как его собственная - спасена (врач действительно несколькими неделями позже неожиданно умер). Юнг признается, что когда он вернулся к жизни, то сначала был глубоко разочарован. На самом же деле что-то изменилось в нем, его мысль приняла новое направление, что и демонстрируют написанные им впоследствии работы. Он теперь стал «старцем-мудрецом из Кюснахта». В оставшуюся часть жизни ему предстояло писать книги, обыкновенно пугавшие его учеников (такие, как «Ответ Иову»), давать интервью визитерам со всех концов света, быть объектом всевозможных почестей, но при этом вынести и немало оскорблений.

В конце Второй Мировой войны Юнг стал объектом кампании, раздуваемой лицами, обвинявшими его в том, что в период с 1933 по 1940 год он открыто занимал прогитлеровскую и антисемитскую позицию⁵⁵. Юнга обвиняли в том, что он стал президентом подвергшегося нацифи-кации Немецкого Общества врачей-психотерапевтов - после того, как члены организации еврейского происхождения были из нее исключены, а Кречмер подал в отставку. Обвинение в антисемитизме сосредоточивалось на нескольких цитатах из статьи, в которой Юнг говорил о еврейской и арийской психотерапии⁵⁶. На эти обвинения друзья Юнга отвечали: во-первых, Юнг никогда не принимал от Кречмера бразды правления в Немецком Обществе, но принял пост президента Международного Общества для того, чтобы хоть чем-то помочь еврейским членам организации⁵⁷. В то время, то есть в 1934 году, не кто иной, как сам Джонс, вел в Базеле переговоры с Герингом и другими представителями нацистского движения⁵⁸. Во-вторых, заявляли друзья Юнга, инкриминируемые Юнгу фразы не содержали в себе антисемитского смысла, который находили в них обвинители. Юнг придерживался мнения, что в психотерапии нет универсального метода и что дзен или йога, ко-

— 310 —

9. Карл Густав Юнг и аналитическая психология

торые могут быть эффективными в Японии или Индии, не обязательно столь же эффективны в Европе; аналогичным образом швейцарец, который на протяжении многих поколений глубоко укоренился в структурах своей специфической культуры (семья, община, кантон и Федерация), обыкновенно нуждается в ином роде психотерапии, нежели еврей, некогда насильственно выселенный из родных мест и усвоивший культуру принявшей его страны⁵⁹. По существу то, что говорил Юнг об отсутствии у евреев культурной идентичности, не слишком отличалось от того, что провозглашали Теодор Герцль и сионисты. Остается сказать последнее, а именно то, что Юнг, подобно многим из своих современников, поначалу недооценил заразительность зла, таящегося в нацизме. Не исключено, что он находился под влиянием воспоминаний об участии своего деда в немецком националистическом и демократическом движении, раздавленном после революции 1848 года. Возможно, он бессознательно отождествлял зарождающееся нацистское движение с патриотическим и творческим подъемом, охватившим немецкую молодежь в 1848 году, и статья, написанная им в 1945 году, показывает, насколько Юнг был потрясен, когда ему открылась вся ужасная правда⁶⁰.

Между тем Юнг и его работы получали также и признание с самых разных сторон. 26 июля 1945 года Женевский университет присудил ему степень доктора honoris causa. В Англии основывается «Журнал аналитической психологии». В Соединенных Штатах Пол и Мэри Мэл-лон, лично знавшие Юнга, основали Боллингеновский фонд (Bollingen Foundation), который субсидировал публикацию английского перевода Полного собрания сочинений Юнга и других научных работ.

24 апреля 1948 года по инициативе комитета, состоящего из ряда швейцарских, английских и американских граждан, в Цюрихе открылся Юнговский Институт. Первоначально в его задачу входило обучение •онговским теориям и методам аналитической психологии. В Институте читаются лекции на немецком и английском языках и проводится Учебный анализ. Имеется также хорошо подобранная библиотека, в которой, в частности, можно найти неопубликованные лекции Юнга и Материалы проводившихся им семинаров. Институт, кроме того, стара-^ется стимулировать научно-исследовательскую работу, в основе кото-Рой лежали бы юнговские теории, и обеспечивает публикацию результатов такой работы.

Всю свою жизнь Юнг страстно интересовался гностицизмом и в 1945 ^г°Ду был приятно взволнован известием, что в деревне Кхенобоскион, в ^Верхнем Египте, обнаружили собрание гностических рукописей. И мог

-311-

Генри Ф. Элленбергер

9. Карл Густав Юнг и аналитическая психология

ли он предполагать, что одна из этих рукописей будет преподнесена ему в дар одним влиятельным другом, которому удалось приобрести ее. Юнгу вручили рукопись в ноябре 1953 года в Цюрихе, и она получила название Codex Jung. Co своей стороны, Юнг обеспечил научную публикацию этой рукописи⁶¹.

На протяжении 1955 года - когда Юнгу исполнилось восемьдесят лет - ему воздавалось много почестей, организовывались специальные торжества. В Цюрихе прошел Международный конгресс психиатров, председательствовал на котором профессор Манфред Блейлер, сын Юджина Блейлера (под началом которого Юнг начинал свою психиатрическую карьеру в Бургхольцли). Юнга попросили выступить с речью о психологии шизофрении - тема, которую он начал исследовать еще в 1901 году. Но восьмидесятая годовщина Юнга была отмечена также возобновлением кампании, стремившейся заклеймить его позором за предполагаемое сотрудничество с нацистами. Говорилось, что Юнг тщательно скрывал свои антисемитские настроения и обнаружил их лишь в тот момент, когда поверил, что Гитлер добьется своего в Европе. Он, якобы, предал Фрейда в 1913 году и пытался уничтожить психоанализ в 1933⁶². Группа учеников Юнга, евреев по происхождению, опубликовала протест в «Israelitisches Wochenblatt»⁶³. Сторонники Юнга, напротив, утверждали, что обвинения против него держатся на нескольких фразах, которые, к тому же, были вырваны из контекста, неправильно истолкованы, а порой и неточно переведены, что Юнг открыто выступал против антисемитизма, что он оказывал тактичную и действейную помощь еврейским беженцам в Швейцарии, что его имя было занесено нацистами в черный список и что его произведения были запрещены нацистами в Германии и на территории оккупированных ею государств. Тем не менее кампании против Юнга суждено было продолжаться даже после его смерти.

В день своего восьмидесятипятилетия Юнг получил звание почетного гражданина городка Кюснахт, где в 1908 году он купил участок земли, на котором возвел свой дом и где он жил с июня 1909 года. Мэр городка в ходе непродолжительной церемонии вручил ему «письмо и печать», а Юнг в ответ произнес благодарственную речь, обращенную к «мэру и советникам» на своем родном базельском диалекте⁶⁴. Для Юнга, в высшей степени приверженного швейцарским обычаям и традициям, это значило очень много, тем более что подобной чести редко кто удостаивается в Швейцарии. Но в последние годы жизни его одиночество росло. 27 ноября 1955 года он навеки расстался с женой, умерли

-312-

^

и многие из его старых друзей. Он стал излюбленным объектом для интервьюеров, которые на основании бесед с ним составляли целые книги⁶⁵. После длительного сопротивления он написал первые три главы автобиографии, а остальное продиктовал своему личному секретарю, госпоже Аннеле Яффе. Он принял также предложение написать вместе с группой своих учеников богато иллюстрированную книгу, которой суждено было стать его последней работой, - «Человек и его символы»⁶⁶.

Карл Густав Юнг скончался 6 июня 1961 года в своем доме в Кюс-нахте. Траурная церемония состоялась в Кюснахтской протестантской церкви в присутствии огромного количества собравшихся почтить память Юнга. Преподобный Вернер Мейер, кюснахтский пастор, почтил покойного как пророка, сумевшего остановить всесокрушающий напор рационализма и давшего человеку мужество снова иметь душу. Двое из учеников Юнга, теолог Ханс Шер и экономист Юджин Бёлер воздали хвалу научным и человеческим заслугам своего учителя. Тело было кремировано, а пепел предан захоронению на кладбище Кюснахте, в семейном склепе, который Юнг сам спроектировал и украсил латинскими надписями и фамильным гербом и где уже покоились бренные останки его отца, матери, сестры и жены.

Личность Карла Густава Юнга

Карл Густав Юнг обыкновенно говорил, что жизнь представляет собой последовательность психических метаморфоз. Его собственная жизнь не была в этом отношении исключением, и это, возможно, объясняет те противоречивые суждения, которые приходилось слышать о нем. В своей автобиографии он говорит, что с самых ранних лет жил богатой внутренней жизнью, о которой никто не догадывался, и что он казался своим родителям и учителям нервным ребенком. Бывшие соученики Юнга говорили Густаву Штайнеру, что в гимназии он отличался чрезмерной чувствительностью и вспыльчивостью, не искал общества своих одноклассников и с недоверием относился к учителям⁶⁷. В свои студенческие годы Штайнер был непосредственно знаком с Юнгом, он рассказывает о его энергичности, порывистости, красноречии и непоколебимой уверенности в себе. У тех, кто знал в те годы Юнга, создавалось впечатление, что он ощущал свое превосходство над окружающими, нуждался в товарищах, которые слушали бы его, и знал, как пленять их умы. Он был, однако, сверхчувствителен к критике со стороны других, хотя сам далеко не

-313-

Генри Ф. Элленбергер

всегда отличался тактичностью. Никто в то время не мог бы представить себе, каким одиноким он себя чувствовал, как сообщает он в автобиографии.

В период, связанный с работой в Бургхольцли, о Юнге вспоминают как о необычайно блестящем психиатре, вызывавшем восхищение своих более юных коллег, даже если изредка им и приходилось возмущаться его властными и эгоцентричными манерами. Когда по пути в Америку в 1909 году Фрейд заехал в Цюрих, Юнг принимал его как своего гостя и не представил остальному медицинскому персоналу Бургхольцли, чем в значительной степени восстановил против себя своих коллег⁶⁸. Жан-Мартин Фрейд, рассказывая о первом визите, нанесенном Юнгом его отцу в Вене, вспоминает, что в ходе встречи Юнг почти все время говорил один, обращаясь при этом только к Фрейду, и ни разу не попытался хотя бы из вежливости завязать беседу с госпожой Фрейд или детьми⁶⁹. Относительно личностной установки Юнга в его психоаналитический период с 1909 по 1913 год существуют противоречивые утверждения. И, самое главное, у нас отсутствует информация, имеющая отношение к периоду с 1914 по 1919 год. Согласно Мёд еру, Юнг был чрезвычайно скрытен и в известной степени подозрителен даже в отношении своих самых преданных учеников⁷⁰. Никто из них не догадывался о внутреннем опыте, который он тогда претерпевал.

Почти все пытавшиеся охарактеризовать личность Юнга ссылаются на период после 1920 года, когда он в совершенстве овладел своей психологической системой и своим терапевтическим методом и являлся главой школы. Именно этот его образ мы впредь и будем иметь в виду.

Карл Густав Юнг был высоким широкоплечим человеком с властной наружностью. У него были голубые глаза, высокие скулы, твердый подбородок, орлиный нос, он носил небольшие усы. Всех, кто сталкивался с ним, поражало ощущение физической и нравственной силы, исходившей от него, и той особой, разлитой во всем его облике устойчивости и прочности, свойственной обычно людям, хорошо укорененным в окружающей их среде. Некоторые полагали, что в его внешности заявляет о себе кровь его предков-крестьян, хотя в действительности и с отцовской, и с материнской стороны он происходил из крайне интеллектуальных семей. Он любил работать с землей, камнем и деревом и находил особое удовольствие в строительстве и конструировании. Он получал истинное наслаждение от хождения под парусом по Цюрих-

-314-

9. Карл Густав Юнг и аналитическая психология

скому озеру и сохранял привязанность к этому виду спорта до самых последних дней своей жизни.

Юнг производил впечатление практичного человека, прочно укрепившегося в реальности, и поэтому у некоторых из его посетителей вызывала удивление та абсолютная убежденность, с которой он говорил об аниме, самости, архетипах и других трудноуловимых материях. Тем не менее это прочное ощущение реальности проявлялось также и в его психотерапии, первая фаза которой состояла в том, чтобы воскресить в пациенте сознание.

Юнг был кем угодно, только не кабинетным ученым. Ему доставляло удовольствие общение с людьми, равно как и мелкие происшествия повседневной жизни. Когда он путешествовал, то осматривал не только памятники и музеи, но старался получить наслаждение от всего, что видел. Жан-Мартин Фрейд рассказывает, что однажды, когда его сестра Матильда сопровождала Юнга и его семейство во время прогулки по Вене с посещением венских магазинов, по улице случайно проезжал император⁷¹. Юнг извинился и побежал, чтобы слиться с ликующей толпой - «исполненный самого что ни на есть мальчишеского энтузиазма». Юнг к тому же был человеком весьма компанейским. Эрнст Кречмер рассказывает, как на вечеринках, которыми завершались собрания Общества врачей-психотерапевтов, Юнг обычно сбрасывал свою тирольскую куртку и танцевал до поздней ночи, как никто другой умея создавать атмосферу веселья⁷². Он обладал острым чувством юмора, и его узнавали по разнообразию модуляций его смеха, который обычно Пробегал всю свою обычную гамму - от тихого и тонкого хихиканья до гомерического хохота.