Открывашка и война

Глава 16

ДК вызвал прилив умиления: точная копия того, что было в Липках, только новый. Умиляет не приверженность архитектурным традициям, а то, что ДК в принципе построили, поставив в приоритет над более нужными постройками. Поликлиника ладно, не особо-то теперь нужна — на Земле-2 оздоравливающие живительные отвары пьют почти все «местные», делясь впечатлениями с учеными. Зачем проводить эксперименты дома, если здесь — тысячи добровольцев, которым в случае чего будет крайне сложно попасть на Землю-1?

Еще готова школа — деревянный двухэтажный барак. Детского сада нет из-за отсутствия нужного числа маленьких детей. А вот ДК нужен всем — в нем и судьбы «деревни» решать можно, и культурой заниматься, и в кружки молодежь записывать.

Мы покинули машину и вошли внутрь. Бабушка-вахтер — из деревни, но имени не помню — без лишних слов указала нам на правое крыло. Поблагодарив, мы отправились туда, остановившись у двери с табличкой «Актовый зал». Навевает воспоминания — когда-то я в таком бабушек слушал. Внутри обнаружился недостаток мебели — вместо однотипных скамеек народ сидел на табуретках, ящиках и брошенных на пол «пенках» — последняя попадается в гуманитарных грузах.

Мы с Тимофеем аккуратно вошли и встали у стеночки, чтобы не мешать выступлению обнаружившегося на сцене, одетого в армейский камуфляж, Геннадия Петровича. Оборотней среди «липовчан» много, поэтому наше появление не осталось незамеченным. Лезть никто не стал, но я с удовольствием помахал в ответ друзьям — в их числе нашлась и Варя, которая стеснительно показала мне ладошку и сразу же отвернулась. Не хочу, чтобы деревенские уезжали — так-то фиг бы с ними, но к ребятам я прикипеть успел, соскучился, и был бы очень рад иногда тусоваться вместе — других друзей в этом мире я если и найду, то очень нескоро: на этом уровне особенно ценны те, кто со мной общался еще в бытность простым «сыном Жириновского».

— На Земле-1 нас не трогали, позволяя жить почти нормальной жизнью, — вещал физрук. — Да, по закону, но законы везде есть! Перебравшись сюда, мы возрадовались — теперь начальства над головой не будет, а все, что своими руками вырастим и построим, нам и останется.

Ну и чем такая позиция от жителей раннего американского Фронтира отличается? Те тоже за свободой и святой частной собственностью ехали. Воздух на этом континенте такой, что ли? Заметил параллель и Геннадий Петрович:

— На Земле-1 в Америках когда-то жили индейцы. Пришедшие колонисты истребили большую часть, а остатки выгнали в резервации. И знаете, земляки, мне почему-то кажется, что индейцами Земли-2 уготовано стать нам: первые караваны уже обменяны на стеклянные бусы и одеяла, а землю в этом благодатном краю у нас отберут богачи, как только придут сюда с Земли-1.

Земли хватает, а о сохранности интегрированной в будущий мегаполис родной деревни я бы позаботился. Ладно, потом про это расскажу — меня же выслушают?

— Если повезет — выкупят за деньги, — продолжил Геннадий Петрович. — Но какие это будут деньги? Рубли? Доллары? Все это один черт скоро отменят — какое объединение человечества, если валюта разная?

Логично, но я буду ОЧЕНЬ просить, чтобы денежная реформа прошла без мошенничества — богачи-то подстрахуются, а народу накопления обнулят. Несправедливо.

— Колонисты из Америки увозили золото — и эти увозят, — добавил общую черту физрук.

— Йес, сэр! — с места во втором ряду согласно рявкнул Билл. — Форт-Нокс должен был достаться нашей колонии!

Последняя фраза прозвучала на корявом, но разборчивом русском — учат язык оборотни потихонечку. Народ захлопал, выражая согласие. Да нахрена вам это золото? Его трансмутировать в любых количествах из чего угодно вопрос пары минут! Ладно, про это тоже скажу.

— Отстроенного жаль, — переждав аплодисменты, продолжил насаждать «исторические обиды» и сепаратизм Геннадий Петрович. — И место удачное, с землей плодородной да океаном под боком. Но кто нам, изгоям, здесь жить позволит? Оглянуться не успеем, как за свет, воду и воздух налоги платить заставят! А там и больше — скажут, мол, земля не наша, а какому-нибудь мистеру Смиту принадлежит, а мы ему — аренду выплачивай! Надо оно нам?

Липовчанам, очевидно, такое было не надо, и они выразили солидарность со спикером аплодисментами и свистом.

— Вася, давай! — скомандовал физрук, и на белую стену позади него спроецировалась карта США.

Карт я за последнее время насмотрелся на три жизни вперед, поэтому без труда квалифицировал изображение как «актуальную карту Америки Земли-1».

— Когда транспортные врата заработают на полную мощность, сюда хлынут толпы, — не безосновательно заявил физрук. — И почти все они захотят поселиться в бывших мегаполисах — как здесь, в Лос-Анджелесе или Нью-Йорке. Другие, кто поумнее, поселятся на Юге или в других местах с теплым морем. Поэтому нам я предлагаю уйти на Север, в штат Орегон, — указал на карту. — Орегон — это в основном горы и леса. Климат умеренный, нам привычный — и не Сибирь, и не субтропики. Дерева там хватит надолго, особенно если с толком к делу подойти — рубить старое и сажать новое, опыт у нас есть. И на дома хватит, и печку топить, и соседям продавать будем — это кажется, что леса теперь везде, как грязи, но из пальмы дом похуже получается, чем из сосны. Наша задача — застолбить землю и объявить о создании независимого государства Липки. Если будем государством, с нами и разговаривать будут, как с государством.

— Гена, можно я? — попросил сидящий в первом ряду Кузьма Ильич.

— Конечно, Кузьма Ильич, — кивнул физрук.

Староста выбрался на сцену и начал изливать скептицизм:

— Я могу и ошибаться, но упомянутые Геной индейцы так и поступали — уходили в отдаленные районы, надеясь пересидеть, пока все не уляжется.

Надо было историю учить — нифига про индейцев не знаю, кроме самых общих вещей.

— И к чему это их привело? С чего ты, Гена, решил, что с нами разговаривать станут? Нагонят танки, с вертолетов постреляют — все видели, когда уходили, к чему это приведет. И что будем в этой ситуации делать? Умирать как один за свободу, которая нам нафиг не нужна?

Селяне зашептались, прямо на глазах разделяясь на два лагеря.

— Сначала на той Земле все бросили, когда прижало, — продолжил староста. — Потом — из Нью-Йорка сбежали, сюда, в тепло. А теперь Гена предлагает бросить все в третий раз, причем вообще без причин — я с Администрацией разговаривал, права на землю и строительство всем пробил. Сами же видели, товарищи — и печати есть, и подписи. Ну кто нас отсюда погонит? Земли мало, что ли? И про мегаполисы Гена не прав — они не спроста мегаполисами стали, десятки лет понадобилось, и продиктовано это было экономико-политическими реалиями. Сейчас реалии другие, и в мегаполисы только по старой памяти соваться будут, первое время. Здесь — руины, — развел руками. — Инфраструктура в негодность пришла. Вот мы с вами деревенские, двужильные да привычные — нам руины разобрать и новое построить раз плюнуть. А городские-изнеженные испугаются, лень им — проще в чистом поле кусты выкорчевать да построить чего хошь, с нуля и на века — трубопровод наш жучиный с опреснителями все видели, и жук-Андреич так и сказал: в чистом поле было бы проще. А другим-то жуки помогать не станут, сами всё — ну кому наш район нужен?

— Так район-то уже благоустроенный, — заметил Карл Генрихович, чью корову я когда-то поймал. — Выгони «индейцев» да живи. А в горах да лесах, ежели прижмет, мы в партизаны уйдем — пущай поймать пытаются.

Слова ветерана вызвали аплодисменты.

— Никогда такого не было, чтобы Кузьма Ильич против большинства пошел, — дождавшись тишины, буркнул староста. — Столько лет с вами душа в душу жили, работали, Липки в божеский вид приводили, что бы все как у людей. Но сейчас смотрю на вас, товарищи, и не узнаю. Поступайте, как хотите, но я с вами не пойду — я с Владимиром Вольфовичем разговаривал, он про нас помнит и в обиду не даст — обещал.

Прав.

— Да это же политики! — возмутился Геннадий Петрович. — Они и не такого наобещают, а потом как ничего и не было.

Тоже прав.

— А чего тогда Андрей здесь делает? — указал на меня Кузьма Ильич.

Липовчане синхронно обернулись на нас.

— Андрей, иди сюда, — пригласил староста. — Рассуди нас — ты, как-никак, Древний, может подскажешь чего дельного.

Не хочу такую ответственность! Но сливаться нельзя — ответственность нести мне теперь придется регулярно, и лучше начать с небольшой коммуны, немного привыкнуть. Под взглядами липовчан я своей новой, «политической» походкой прошел на сцену и пожал руки «спикерам». В зале стояла тишина — готовятся слушать, и это тоже непривычно. Что говорить-то?

— Здравствуйте.

Народ поздоровался в ответ аплодисментами и улыбками на лицах друзей.

— Когда мне это было нужно, вы приняли меня как своего, — начал я с приятного. — Я этого никогда не забуду. Спасибо.

Аплодисменты. Не так уж и сложно!

— Не знаю, как там было у индейцев, но сейчас времена другие, — продолжил я. — Воля ваша: хотите уйти — уходите, но я буду по вам всем скучать. Особенно — по вам, друзья, — окинул взглядом ребят.

Света намокла глазами — не хочет уходить.

— Но, если решите остаться, я гарантирую вам неприкосновенность района Липки, — добавил я. — Района, не государства — в течение пяти лет государства будут демонтированы, а человечество — объединится в единую политико-экономическую зону, — воспользовался термином Кузьмы Ильича. — Но неприкосновенность района в штате Орегон тоже обеспечу. Как с индейцами — не будет точно. Так же я гарантирую молодежи помощь с получением образования и устройством в любые структуры по выбору — если работу потянете, карьеру сделаете отличную. Но выбор места жительства и судьбы — в ваших руках. Я в любом случае буду помогать липовчанам так же, как вы когда-то помогли мне.

Сказал, что думаю, и яйцами не закидали — может и выйдет из меня политик.

Обсуждение длилось больше часа. Проблемы у меня возникли там, где липовчане пытались апеллировать к конкретике: куда трудоустраиваться в Санта-Монике, какая будет валюта, какие налоги платить придется и насколько скоро колонизация выйдет на рабочие мощности. Отвечал я на такие вопросы честно: этого не знает вообще никто. Мелькнула мысль материализовать рядом с собой какого-нибудь жука, жвалами которого на вопросы будет отвечать Сеннит, но отвечать она будет так, как считает сама. План еще толком не утвержден, работа и торги ведутся, а значит на практике экономико-политическая модель будет отличаться от ее предположений. Удар по репутации и автоматическая запись в «политики» (патологические лжецы) гарантированы!

Итогом стало классическое «до прояснения ситуации не дергаемся». Срок «прояснения» — два дня, а значит сегодня мне придется в кои-то веки поработать кем-то кроме проводника. Цель: трудоустройство липовчан, корректировка их зарплат (пока в колонии работа выдается на фентезийный манер, листочком с описанием задачи и наградой за выполнение — называется «разнарядки») в понятную сторону и разворачивание на территории Санта-Моники хотя бы парочки филиалов высших учебных заведений — ребята до ВУЗа еще не доросли, но рано или поздно сюда начнут прибывать семьями, а значит все равно придется. Липовчане в этом увидят стабильность и первичную реализацию гарантий заботы о моих деревенских друзьях.

— Помощь нужна, — заявил я Тимофею по пути к машине.

— Наконец-то, — хохотнул он.

— Нужен человек или группа людей, которые будут или выполнять мои хотелки, либо нормально и честно объяснять, почему реализация «хотелок» в изначальном виде невозможна.

— Найдем, — пообещал он, мы погрузились в «Хаммер», и КГБшник продолжил. — С «Исходом», если учитывать отсутствие опыта и молодость, ты неплохо справился.

— Спасибо, — вполне искренне поблагодарил я.

— С детьми тоже хорошо, — добавил он. — Тебе на кого-то так и так опираться придется. Не из-за заговоров потенциальных, а банальной благонадежности: что бы указы в неизмененном виде доходили, что бы доклады были честные, а не две «мелкие проблемы» в ворохе ура-новостей. Понимаешь, о чем я?

— Идиотизм, очковтирательство и стремление набить свой карман, — кивнул я.

— Всю суть государственного аппарата описал, — хохотнул он. — Тебе, конечно, попроще — с такими жуками разведка, считай, не нужна. Но распускать не стоит.

— Не стоит, — кивнул я. — Хотя бы банально на честность проверять — насколько с жучиными новостями сводки расходятся.

— А если в расхождениях будет много общих мест от несвязанных между собой людей? — выкатил он задачку.

— Значит или Сеннит мне врет, или кто-то большой и невидимый мутит заговор, — предположил я. — В этом случае нужно проверять лично, не доверяя никому — не потому что соврут, а потому что меня убить или обмануть почти невозможно, а их — реально.

— Я тебя против Королевы не настраиваю, — на всякий случай уточнил Тимофей. — Но возможность предательства исключать нельзя нигде и никогда.

— Я понимаю, — покивал я.

Такой вот мир, но в предательство Сеннит верить не хочется — получится, что я сам вручил Королеве Объединенное Человечество на блюдечке: делай, что хочешь. По пути заметил «обновление» — пока мы сидели в ДК, бравый стройбат успел возвести симпатичный деревянный домик — брус поставляет огромных размеров лесопилка, в которую свозятся все приемлемые стволы деревьев. Прав Геннадий Петрович — из пальмы что за жилье? Впрочем, я не специалист — может оно и нормально, профессиональные архитекторы же строительством рулят, не идиоты. Нормальное дерево в Калифорнии тоже есть, но севернее — на вертолете мы пролетали над бескрайними зарослями секвойядендрона гигантского.

Администрация — объект важный, поэтому в фойе стоит рамка металлодетектора, а охраняют ее два камуфлированных оборотня, два не менее камуфлированных пироманта силой покруче Тимофея, и два обычных человека в «кабинетной» армейской форме с капитанскими погонами.

— Здравствуйте, нам нужны «внешний» телефон и мэр, — обозначил я цель прибытия.

У мэра такой телефон есть — удобно.

— Документы? — на чистых рефлексах брякнул Капитан-1.

Я послушно отрастил уши и лапы как у Матроскина, чем немало напугал мужиков.

— Хвост дома забыл, — развел я лапками, как бы извинившись за нежелание отращивать хвост в тесноте трусов и брюк. — Но ушей и лап же хватит?

— Хватит, — икнув, подтвердил Капитан-2.

Пока я возвращал себе нормальный вид, Тимофей прошел через рамку с очевидным результатом.

— Нахрен тебе эти железки? — удивился я.

— Положено, — буркнул он и показал капитанам удостоверение в красной корочке и бумагу с печатями.

— Проходите, товарищ генерал-майор! — с пугающей синхронностью козырнули они.

На меня рамка не среагировала, мы свернули в правый коридор от фойе и нашли дверь на лестницу. По пути на второй этаж я поздравил спину идущего впереди КГБшника:

— Поздравляю с повышением.

Обернувшись, он улыбнулся:

— Просто допуска полковничьего не хватать стало, пришлось генерала давать.

— Я считаю — заслужил, — улыбнулся я в ответ.

— Главное, чтобы командование так же думало, — хохотнул он.

— Составчик номер два-то попробовал, — поделился я результатами проведенной еще при встрече у дома диагностикой.

— Хороший составчик, — не смутился Тимофей. — Рекомендован к ежедневному употреблению высшим офицерам силовых структур — думать помогает.

— И пьют? — удивился я такой беззаботности.

— Восемьдесят процентов отказников, — успокоил он меня. — Боятся — вдруг в жука превратишься?

— А ты не боишься?

— Жуков у Сеннит и так хватает, — пожал он плечами, открывая дверь в коридор и с неожиданной надеждой в глазах посмотрел на меня. — Так?

Если целый КГБшный генерал вот такое чувствует, что тогда у обычных людей на душе? Питеру Паркеру такая ответственность и не снилась. Кивнув «политическим» кивком, я ответил:

— Так!