Открывашка и война

Глава 3

Слова «армия» и «срочно» в одном предложении — это страшно. В момент, когда мы вернулись на базу, губернатор отдал несколько распоряжений, что привело к суете, травмам и порче вертолета — умудрились оторвать стойку шасси. Губернатор стоически терпел бардак, зато командир части крыл своих подчиненных отборным матом. Зрелище так себе, особенно учитывая, что на Дальнем Востоке примерно то же самое, но под атаками японцев и в тройной спешке. Понять можно — когда вместе собираются сотни людей и десятки единиц дорогой и опасной техники, проблемы неминуемы. Уверен, у жуков такой проблемы нет — это же «человеческий» фактор.

Где-то посреди операции по переправке вертолетов на Землю-2 прибыл спецсостав с радиоактивными отходами. Меня одели в ОЗК — жарко, душно, натирает, а главное — смысла нет: мой симбионт легко переварит легкий фон. Палиться нельзя, поэтому я смиренно перенес транспортировку бочек в мир Королевы.

Получив желаемое, Сеннит дала отмашку, и я завел в пробой длиннющую цепочку мелких — размером с ладонь — разведывательных жуков. Дальше моя помощь не требовалась, но Гришу пришлось оставить в тамбуре — в ее голову жучки будут передавать данные. На выходе получится «карта», которую жук-дипломат передаст мне. Насекомые закончили как раз к моменту, когда весь нужный груз был переправлен на Землю-2.

Взяв Гришу за руку, я испытал легкое головокружение и осмотрел пробои новым взглядом: теперь я знаю, куда ведет каждый из них. Не на мою планету, блин!!! Ладно, туда портал так и так однажды откроется, а пока нужно помочь разобраться с проблемами здесь. Первое — забрасываем группу переговорщиков и врата стационарного портала в окрестности Стокгольма. Оборудование выглядит скромно: два матово-черных столба установили на расстоянии десяти метров друг от друга и воткнули в гнездо левого столба черный куб питания. Внутри — напитанный энергией жук, запасов которого хватит на полгода. Дальше «батарейку» придется менять. У нас таких кубов два десятка — купили с запасом.

Второе — ведем губернатора и товарищей со вторым порталом отдавать приказы «колонистам»:

— Опять переезжать?! — возмутился Геннадий Петрович.

Селяне за время переговоров и логистических операций успели построить десяток домиков и разобрать добрую треть руин, освобождая жизненное пространство.

— Сам-то подумай, — ответил губернатор Лебедь. — Тут — зима холодная, лето короткое. Север! А на Юге зимы нет, и два урожая в год можно снимать.

365 урожаев, если прикупить у жуков «метапшеницу» — ученые решили, что приставка «мета-» для иноземных диковин вполне подходит. «Колонистам» пока придется обойтись — сначала ученые проведут с «ксенофлорой и ксенофауной» долгие и нафиг ненужные эксперименты на «Земле-1».

— А зачем вертолеты, если есть пробой в Калифорнию? — спросил я.

Лебедь побагровел, сделал глубокий вдох и отдал приказ:

— Переезжайте. Спецтехника остается в распоряжении «Земли-2». Перебрось меня на базу.

Я «перебросил», и губернатор, задержав мою руку в своей, вполне вежливо пояснил:

— Подрывать авторитет командира перед подчиненными запрещено уставом.

Я же не военный, присягу не давал, но врагов наживать не хочется.

— Понял. Извините.

— Пора мне, — отпустив руку, он отвернулся и энергичным шагом, прямо на ходу начав разбирать подсунутые полковником бумаги, направился к штабу.

— Возвращаемся, — велел Тимофей, который от меня тупо не отлипает.

«Полковника» получит поди, когда пыль уляжется, или сразу «генерала». Мы вернулись, усилились двумя десятками солдат и погрузились в вертолеты, пока вокруг сохранившие оптимизм местные грузили пожитки обратно в тару, активно делясь чувствами друг с другом:

— В самом деле, чего мы в этот Нью-Йорк вцепились? На море-то лучше!

— Я Голливуд только в кино видела, а теперь сама там жить буду!

— Интересно, какая там рыбалка?

— Это тебе не в речке бултыхаться, там — всамделишный океан!

Даже восхищение такой оптимизм вызывает. Ну потратили день на бесполезный труд, ну и чего? Сами дураки — надо было сразу на море ехать. И поедут! И жить там станут — всем на зависть!

Мы погрузились в вертолеты, привязав «портальные столбы» к грузовому, и полетели на другой конец страны, раз в пару часов приземляясь заправиться и провести легкое техобслуживание. Скука — ужасная, и я спасался от нее, глазея в иллюминатор.

Деревенский огород — это такая штука, которая требует для поддержания себя в порядке ежедневных усилий: зазеваешься, и вместо грядок у тебя газон. То же самое верно для всего, к чему приложил руку человек: без его присмотра природа берет свое, поглощая, разрушая и абсорбируя рукотворную инфраструктуру. Под нами проносится прямое подтверждение: заросшие лесами города и городки, пробегающие по улицам деревень, напуганные шумом винтов стада оленей, затопленные и превращенные в болота участки местности — разрушившиеся от времени дамбы больше не сдерживают потоки воды.

— Вижу объект «Свинка», — когда мы пролетали над штатом Кентукки, раздался в наушниках голос пилота.

— Садимся возле него, — скомандовал Тимофей.

Приземлившись на поросшем травой поле около темно-серого, бетонного, похожего на небольшую пирамиду здания с остатками когда-то обносившего его забора, мы (ну как «мы» — меня тут не спрашивают') решили провести разведку. Военные отправились осматривать здание, а я быстро справился со своей частью работы, указав на пробой в сотне метров от правой стены «пирамиды».

— Отлично! — одобрил КГБшник. — Знаешь, что это?

— Не-а, — признался я.

— Это — Форт-Нокс, — указал он на «пирамиду». — Место, в котором хранится золотой запас США. Нам это золото очень нужно понятно для чего.

Для подкупа всех подряд.

Через три минуты прогремел взрыв — дверь оказалась заперта. Еще через три — взрыв побольше. Третьего взрыва не последовало, зато к нам подбежал Сергей:

— Не поддается. Больше пластита у нас нет.

— Ждите, — велел Тимофей, и мы с ним через пробой прошли на базу «Земли-1», на которой, несмотря на давно наступившую ночь, продолжалась суета.

Миновав пару казарм и плац, мы зашли в штаб, поднялись наверх и порадовали губернатора новостью. Дальше пришлось полчасика просидеть в столовой, контролируя смутное желание сожрать все имеющееся на столе и попросить добавки.

Из столовой мы отправились к пробою, переправив к Форт-Ноксу танк, автокран и десяток карьерных самосвалов. Нехило губернатор технику «рожает»! Переправив народ, мы с Тимофеем, держась на почтительном отдалении, посмотрели на выстрел танка прямой наводкой по двери, а потом больше часа смотрели на бурение в не поддавшейся преграде дыр, в которых закрепили тросы. Танк надсадно заревел, вхолостую провернул гусеницы по асфальту, поймал сцепление и с жутким лязгом выдрал дверь вместе с армированной рамой и кусками бетона.

Забавно — столько всего случилось, а я все равно помогаю «своим» грабить иноземцев. Сбегавший внутрь Форт-Нокса Юрий радостно доложил:

— Сейфы в порядке, по документам — три тысячи девятьсот метрических тонн золота!

— Пойдем палатку ставить, — решил Тимофей. — Здесь надолго работы хватит, а тебе отдохнуть надо.

— Надо, — признал я.

Третьи сутки урывками по паре часов сплю, задолбался.

Америка тянется с Востока на Запад и с Севера на Юг, из-за чего всю страну можно разделить на, так сказать, «биомы»: сначала мы летели над широколиственными и смешанными лесами, потом — над степями, далее попали в пустыни, пролетели над горным хребтом, и, наконец, увидели сверкающий на Солнце океан, перед которым раскинулся огромный, поросший джунглями, Лос-Анджелес. Буйство растительности невероятное, но трудолюбивые руки и не менее трудолюбивые челюсти деревенских коровок быстро расчистят жизненное пространство.

Сидя на теплом, влажном песке, я время от времени ловил босыми ногами и затянутой в купальные трусы задницей набежавшую волну и наслаждался приятной усталостью во всем теле — не от работы устал, от долгого купания. Бешеная гонка закончилась вчерашним вечером — все логистические операции, в которых обязательно мое участие, закончились, и теперь эстафету принял бездушный (потому что жук) механизм пространственных врат. Немного обидно даже — был такой уникальный «специалист», а теперь меня вытеснил механизм.

Отсюда не видно — около пляжа капитальное строительство затевать не решились, вдруг тайфун? — но в полукилометре позади меня, на зачищенном от захлестнувших всю здешнюю агломерацию джунглей бульваре, из врат на «землю обетованную» эвакуируются скандинавские старики, женщины и дети. Процесс долгий, поэтому я успел немножко на них посмотреть и разочароваться в Скандинавии навсегда: бледные, худые, много инвалидов и покрытых шрамами людей и открывашек не-оборотней. Женщины, даже молодые, коротко стрижены и одеты в армейскую форму. Не простые граждане — солдаты. Деревенские тоже заметили подвох, и впервые на моей памяти утратили коллективное настроение. Ненадолго, впрочем: на берегу океана, под жарким летним солнышком, в ярко-зеленых, увивших дома мегаполиса растениях, грустить как-то некогда.

Прямо перед глазами плещется куча детей. Чуть дальше — пяток военных на надувных лодках, натягивают армированную сеть на буйках — это от потенциальных акул. Если хищная рыба решит попробовать на зубок да пусть даже Свету, акуле придется подавиться и умереть, но здесь и обычных детей хватает: беженцы из Скандинавии, тоже худые и бледные. Недавно мы все дружно полакомились метафруктами, и я готов поклясться, что скандинавские дети были рады еще больше деревенских: не потому, что «мои» успели пресытиться ворованными деликатесами, а потому что у них были хотя бы яблоки и прочее среднеполосное. По словам детей — в Скандинавии кроме армейских пищевых пайков, рыбы и смородины с черемухой не было вообще ни хрена. Что ж, это — не первая утопия во Вселенной, которая оказалась совсем не такой, как всем бы хотелось.

Слева от меня из воды торчат столбы, чуть дальше от берега — частично утопленное колесо обозрения. Многим известный Пасифик-парк годов запустения не выдержал, к огромному огорчению ребят. Парка в его лучшие годы они не видели даже по телеку, и точно так же грустили бы из-за любых разрушенных аттракционов. А вот мне было потяжелее — я по этой штуке в компьютерных играх гулял, и было бы неплохо прогуляться, так сказать, во плоти. Ничего, на моей Земле он цел и невредим, в свое время пройдусь, желательно с какой-нибудь красоткой за руку.

А еще у меня теперь есть собственный дом! Вот прямо так и сказали — владей. Не руины — в полукилометре от береговой линии, на холме, нашелся просто поразительно хорошо сохранившийся, шикарный двухэтажный особняк с бассейном. Очистить от сорняков двор, починить забор и вообще конфетка получится. Сохранность жилища — заслуга прежнего хозяина, который установил систему «умный» дом и, похоже, хотел в нем изображать выживальщика: в подвале нашлась удивительно толковая система автономного электропитания, которая позволила все эти годы запускать роботы-пылесосы, проветривать и подсушивать помещения — море, влажность. Сегодняшнюю ночь там и ночевал, на буржуйских шелковых простынях.

Усиленный симбионтом слух выхватил из фоновых шумов позади полный надежды голос Валентины:

— А ты правда больше не уедешь?

Ответил ей голос мужской, глубокий и низкий, в котором чувствовалась тень застарелой вины:

— Правда. Всё, свое поездил — вон, дочь предательницей выросла.

— Я не хотела! — испуганно пискнула Валя.

— Но предала! — не принял отмазку отец. — Какой позор! И не в предательстве даже дело, а в глупости — предателей все ненавидят и презирают, потому что тот, кто придал один раз легко предаст снова. Повезло, что земляки у нас добрые и отходчивые.

Валентина шмыгнула носом.

— Не боись, — сопроводив слова хлопком — надо полагать по плечу — решил подбодрить ее отец. — В новом мире старые обиды быстро забудутся. Главное — не филонить и в душу людям не плевать. Сам виноват — повелся на эти байки про Скандинавию, как дурак. Вход — рубль, выход — два.

— Ты не дурак! — заявила Валентина. — Дуракам «майоров» не дают!

Хмыкнув — ага, прямо-таки не дают! — ее отец ответил:

— Полгода до полковника оставалось — тогда к себе тебе и перевез бы: к званию три билета до Скандинавии прилагаются. Я же тебе письмо присылал!

— Я боялась, что ты врешь, — тихо, с застарелой обидой в голосе ответила Валентина. — И вообще у тебя там уже другая семья и другая дочка. Нормальная, а не оборотень!

— Ну-ка цыц! — шикнул он на нее. — Ишь ты, «ненормальная» нашлась! Ничего, это тоже исправим. Вон он сидит — пошли.

Да на кой мне опять вот эту классику с ключевыми словами «извини» и «спасибо» выслушивать? Переиначивая моего приемного отца: «придется это терпеть». Не бить же они меня идут, в самом деле.

Обернулся я только тогда, когда шаги семьи Штырковых подобрались достаточно близко, чтобы их смог услышать обычный человек. Слева — одетая в старенькие зеленые шорты и желтую футболку, старательно отводящая глаза, заранее начавшая глазеть, Валентина. Справа — почти двухметрового роста мужик лет сорока, с коротким ёжиком черных волос на голове, одетый в тельняшку и камуфлированные штаны с берцами. На шее висят армейские жетоны.

— Ты — Андрей? — уточнил он.

— Я.

— Тимур, — протянул он мне руку.

Сполоснув свою в удачно набежавшей волне, я поднялся на ноги, смахнул капли и пожал:

— Очень приятно.

— Привет, — тихо буркнула Валя.

— Привет, — поздоровался я в ответ. — Рад, что ваша семья воссоединилась.

— Спасибо, — поблагодарил Тимур. — За то, что Вальке мстить не стал. И за то, что землякам помог.

— Это же и мои земляки, — развел я руками. — А Валентине мстить не за что. А вы в армии служите? — изобразил дурачка.

— В ополчении Земли-2, — ухмыльнулся он и пояснил на мой удивленный взгляд. — Армию не тянем пока.

— И правителя нет, — добавил я.

— И правителя пока нет, — согласился он и придавил дочь взглядом.

Подвигав бровками, она залилась краской окончательно и выдавила:

— Прости.

— Я и не обижался, — смиренно ответил я. — Мир, — протянул девушке руку.

— Мир! — вроде как даже немного просветлела она, пожав и вытерев ладонь о шорты.

Не из вредности — просто мокрая.

— Где манеры? — отвесил дочери педагогический шлепок по заднице Тимур.

— Просто рука мокрая! — обиженно огрызнулась она.

— И что? — нахмурился он. — Это как в лицо плюнуть!

— Извините, это — ваше семейное дело, но мокрую руку я бы тоже вытер, — влез я.

Тоже мне заботливый родитель — бросил, сбежал, а теперь, видите ли, воспитывать взялся.

— Чему молодежь только учат? — осудил он меня.

— Конкретно меня отец с первого до последнего дня учил быть хорошим человеком, здраво смотреть на мир, ухаживать за хозяйством и быть мужиком, а не сбегал хрен пойми куда на много лет, — приложил я его в ответ.

Неприязненно скривившись — малолетка поучает, совсем охренел! — Тимур взял дочь за руку и принял решение не вступать в конфликт с очень ценным и важным мальчиком:

— Идем. Работать надо.

На прощание Валентина бросила на меня благодарный взгляд. Отец, конечно, отец, но не существует ребенка, который бы на такие закидоны не обижался. Рада, что я сказал вместо нее то, что она никогда и ни за что не скажет.

Тут из-за спины раздался условный свист, и я пошел переодеваться на скорую руку сооруженный шалаш-раздевалку: отдохнул и хватит, у Владимира Вольфовича на следующие сутки очень большие планы, в которых мне обязательно участвовать.