Открывашка и война

Глава 19

Площадь перед Администрацией была усыпана народом. Фонари пока не установили, но оставленных нам военных прожекторов хватало с лихвой. Помогали им звездное небо и Олег Михайлович Газманов, который обильно сопровождал свое выступление фаер-шоу — пиромант же.

— А я ясные дни оставляю себе… — подпевала состоящая на 99 % из русских людей толпа.

— А я хмурые дни возвращаю судьбе, — не стеснялся подпевать и я.

Рожи сидящих рядом со мной, на спрятавшейся на крыше Администрации вип-трибуне япошек показывали все их отношение к происходящему, но Юки и ее мать старались соблюдать реноме и каменные мордашки. Чудные они, музыка-то хорошая.

Пока строили сцену и настраивали оборудование, я успел встретиться и поговорить с липовчанами. В принципе, ничего кроме «я теперь тут главный» мог бы и не говорить — я ж «сын Жириновского», и то, что папка меня поставил рулить Землей-2 в глазах местных единственно правильное решение. Когда на весы общественного мнения упали шелковая монополия, демонстрация доработанной и согласованной дорожной карты развития Поселения, рассказ об обилии прибывших специалистов и анонс концерта с настоящими столичными звездами, мои односельчане решили вопрос с «исходом» почти единогласно в нужную мне пользу — остались почти все. Исключение — Геннадий Петрович, который не мог себе позволить потерять лицо, так как до последнего топил за переезд, и Джим с Биллом — американский оппортунизм в их головах дал о себе знать. С ними в Орегон отправилось два десятка «чужаков» — бывших жителей Скандинавии, уж не знаю почему, выяснять не захотел — кто они мне? Пускай чешут — даже в моем старом мире существовали отшельники, которые сваливали от Системы подальше в леса.

Помимо наложницы и приданных ей японцев, на трибуне сидят и мои друзья, включая Зинаиду Матвеевну и Валю. Света радуется больше всех — помимо спецов, нам прислали пачку переселенцев из Скандинавии (изначально сюда не всех перенесли) и Дальнего Востока. Разновозрастных детей там две с лишним сотни, и теперь хорошей девочке есть с кем играть.

Исчезновение Гриши я ей объяснил как есть: все жуки — это Сеннит.

— Значит, со мной играла сама Королева? — спросила Света.

— Да, — подтвердил я.

— Если она одна, значит ей одиноко? — проявила сочувствие она. — Если ей будет грустно, она всегда может прийти и поиграть со мной еще!

Трогательно, блин! Но Сеннит не скучно и не грустно, она биологически выше этого. Или ниже — это смотря с какой стороны посмотреть.

Атмосфера дома сложилась специфическая: японцам явно не нравится подчиняться Зинаиде Матвеевне, а самой бабушке не очень-то хочется таким проблемным контингентом командовать. Заявление на уход я своему опекуну подписал два часа назад — новую работу найдем, но мне немного грустно: получается, выдавил соотечественников из дома ради заселения его японцами. Но лучше так, чем заставлять кого-то оставаться через силу. С завтрашнего дня придется привыкать к азиатской кухне, но, если прямо не понравится, выпишу себе повара-мужика, желательно — корабельного кока, чтобы не стеснялся вразумлять интриганов и непокорных увесистым половником.

За мной, деревенскими детьми и ближними, сидят послы с Земли-1. Полный комплект: наш (заместитель генерала Артур Дмитриевич Корягин был повышен до чрезвычайного и полномочного посла), японец — Юки мне нашептала, что род Судзуки очень важный — Император таким образом придал нашей колонии значимости в глазах остальных япошек, американец, европеец — этот необычный, по рангу — целый кардинал, поэтому носит парадную католическую униформу, африканец — негр и негр — и смуглый мужик из Индии. Отдельного упоминания заслуживает аватара Сеннит архетипа «женщина-карьеристка», та самая особь, которая ходила с нами на Землю-3.

У послов есть кабинеты и приемные часы. Не знаю, о чем колонисты собрались общаться с аватаром Сеннит, но у нее единственной приемные часы расписаны на неделю вперед, на остальных послов моим подданным плевать.

Кусок стройбата нам оставили, причем «кусок» качественный, потому что отбирали добровольцев, которых уволили из армии и пообещали в кратчайшие сроки переправить семьи. Мужики решили остаться здесь, строить новую жизнь. С завтрашнего утра начнет работать паспортный стол — по словам генерала, «порядок начинается с прописки». Прописка так же стала одним из аргументов в разговоре с «раскольниками» — без прописки ты на местности можешь жить только до момента, когда тебя не прогонит тот, у кого прописка есть. Ну а сам стройбат с завтрашнего утра начнет строить эрзац-атомку: в ней будет сидеть жук, которого надо кормить урановой рудой. Очень удобно, а главное — отпадет нужда в «жуках-батарейках».

Шахту нашли в Аризоне, инфраструктура для добычи уже строится жуками и земными специалистами. Обогатительные комбинаты не нужны — «атомный» жук справится сам — а логистику на первое время придется отдать Сеннит: дороги полностью разрушены, а строительство новых займет время. Не такое уж и большое время — с инопланетной-то помощью. За полчаса до концерта увидеть получилось: с одной стороны в огромного червя засыпается материал, из расположенного в середине тела червя вытекает асфальт, а задняя, утяжеленная часть червя, его равняет и уплотняет. КПД — чудовищный, и к окончанию концерта дорожная сеть Поселка будет готова. Дальше начнем тянуть пути к шахтам, к океану — потому что в будущем у нас появится порт — и фермам.

Согласование и строительство моей новой резиденции — в доме неожиданно стало тесно — наметили на завтрашнее утро. Прибудут строители-оборотни и специальный архитектор, у которого заказывали загородные поместья три четверти правящей верхушки России Земли-1. Какую-то смутную опасность ощущаю: а ну как золотой унитаз забабахает? Знаем мы вкусы этих номенклатурных колхозанов. Обязательно изучу каждый листочек и предварительно подготовлюсь, сегодня перед сном изучив учебники по архитектуре и дизайну. Вкус и у меня так себе, признаю, но готовые, общепринято прекрасные паттерны помогут.

Допев последнюю на сегодня песню, Олег Михайлович на правах заранее проинструктированного хедлайнера обратился к народу:

— Я очень рад сегодня быть здесь, друзья.

Народ ответил аплодисментами.

— Темные века кровавой человеческой истории стремительно уходят в прошлое, давая начало новой, счастливой жизни, полной удивительных открытий. Ваше замечательное поселение — первый, самый важный шаг на этом пути. Ваша Земля призвана подать пример Земле старой. Пример нового, лучшего общества. Глядя на ваши лица, я вижу решимость и грандиозный потенциал. Здесь и сейчас начинается новая история Объединенного человечества!

Толпа ответила ликованием, а я суперзрением вглядывался в знакомые и незнакомые лица. Нет, решимости и потенциала не заметил — эти вещи сидят глубоко внутри, но заметил то, что гораздо важнее: осознание колонистами собственной важности для Земли-1. Никуда от человеческой природы пока не денешься, и важность для Родины и мира — одна из главных движущих сил, толкающих человека на грандиозные свершения. Сегодня вся эта разрозненная масса людей впервые и навсегда осознала себя частью огромного целого.

Можно смело ставить себе «плюсик» в метафорический список достижений начальника Колонии: «Сплотить народ вокруг не очень конкретных, но созидательных идей — есть!».

Окрасившие столовую в золотистые цвета солнечные лучи прекрасно сочетались с криками чаек и задувающим в открытые окна прохладным, пахнущим морем, ветерком. Завтрак был похуже погоды — четыре типа риса, какие-то водоросли, вонючий суп — тоже с водорослями — и жаренная рыба. Такая вот у япошек кухня, и я очень надеюсь, что водоросли и рыба не являются неотъемлемой ее компонентой — я на такой диете волком завою.

За столом трое — я, одетая в шелковое зеленое кимоно Юки, и Сакура, мама моей наложницы — эта одета в кимоно обыкновенное, серое, но, как я вчера узнал, в кимоно такого качества даже главных слуг одеть себе может позволить не каждый. Странно, на вид ничем не отличается от того, что носит, например, Банко. Формально права сидеть здесь Сакура не имеет — главная слуга, не более, но девушка как бы тоже здесь хозяйка, и маме разрешила сидеть с нами. Я, в свою очередь, был не против — мне как-то их фашистские замашки побоку.

— Андрей-сама, сегодня вы снова пойдете к этим варварам? — прощебетала Юки, изящно держа в руках пиалку с вонючим супом.

Мисо-суп называется.

— Юки, с этого момента я запрещаю тебе называть не-японцев «варварами», — взялся я за ее воспитание. — Каждый человек на Земле-2 является моим подданым, и, оскорбляя их, ты оскорбляешь меня.

— Простите, Андрей-сама, — изобразила она отсутствующее раскаяние.

— Андрей-сама прав: честь подданных — это честь владыки, — поддержала меня Сакура. — К тому же с высоты происхождения Андрея-самы мы с тобой, Юки-тян, и даже сам Император Японии ничем не отличаемся от безродных псов. Как наложница Андрея-доно, ты должна приложить все усилия, чтобы оправдать его доверие и завоевать расположение. Только мудрость и снисходительность к твоей юности позволяют Великому Древнему терпеть твой дурной характер.

Не то чтобы я прямо «терпел», меня замашки Юки только веселят.

— Сакура-сан, ты забыла свое место! — фыркнула девушка и красиво сложила руки на груди. — Ты сидишь за этим столом лишь потому, что я тебе это разрешила!

А это нормально — так с матерью разговаривать? Нет, всяко бывает, конечно, но…

— Вы правы, Юки-сама, — не менее красивыми движениями Сакура отложила палочки.

Я ем как положено — ложкой.

— Мне, опорочившей честь клана, не место за одним столом с Владыкой.

А такая реакция матери на слова дочки — это тоже нормально?

— Могу ли я удалиться за стол к другим слугам, Андрей-сама?

И отличное настроение, которое я хотел сохранить на весь сегодняшний день, полетело в помойку.

— Мне потребуется твой совет, когда придет архитектор, — ответил я. — А сейчас я хочу, чтобы вы обе замолчали и доели завтрак.

Не нравится мне приказами разговаривать, но они, походу, иначе не послушают — на примере Юки уже выяснил, что она будет давить и портить нервы до тех пор, пока не услышит однозначное «нет». А нужно ли мне это вообще? Тренироваться отдавать приказы можно и на ком-то другом — вон, целый небольшой городок есть. Красота? Красоты хоть отбавляй, но никакого восторга насчет нее я не питаю — эту книгу по обложке судить чревато. Перевоспитывать… Вот перевоспитывать интересно, так что пусть пока будет. Удружил барон, ничего не скажешь. Но не выбрасывать же — куда они пойдут? Прямиком на татами, «честь сохранять». Старая ловушка склонных к истерике людей: «уйдешь от меня — я выпилюсь» применимо к этим японцам работает отлично, но инициатива исходит не от «потерпевшего», а от окружения. Грустно.

Завтрак продолжился в благословенной тишине, и к его окончанию прибыл неожиданно молодой, лет тридцати, полный темноволосый мужик в дорогущем костюме и не менее дорогущих очках. В руках он держал дипломат, а на убранство успевшего украситься икебанами, вазами и гобеленами дома смотрел с улыбкой, которая появляется на лице взрослого при виде подарка в виде картинки из налепленных на картонку макарон.

Разместившись в гостиной за журнальным столиком, мы принялись за дело. Мужик открыл дипломат и заявил:

— Резиденция — это замечательно, но вам не кажется, уважаемый Андрей, что поселение выглядит избыточно… — он пожевал губами и подобрал слово. — Пёстро?

— Многие уже построили себе дома, — пожал я плечами.

— Безусловно, — покивал он. — Однако первое поселение за пределами Земли должно производить совсем другое впечатление! Нам, русским, выпал уникальный шанс — продемонстрировать всей Вселенной накопленный за тысячелетнюю историю нашей государственности…

Юки на «тысячелетнюю» презрительно фыркнула.

— … архитектурный опыт!

Из дипломата появилась папка с тесемками.

— Я позволил себе набросать черновик генерального архитектурного плана Поселения, которое очень нуждается в собственном названии. Таковым я предлагаю выбрать «Китеж-град»! — со светящими глазами заявил он, начав развязывать папку.

— Э… — не нашелся я с ответом.

— Я ознакомился со списком доступных нам благодаря уважаемой Королеве Сеннит строительных технологий и постарался учесть их при разработке плана, — вещал он, вынимая из папки листы с нарисованными от руки видами города и образцами отдельных зданий. — Единственным на что-то годным сегментом Китеж-града… — явочным порядком принялся использовать предложенное им же название. — На данный момент является автономный район «Липки». Его мы трогать не станем, но совершенно совкового вида ДК придется перестроить. Автономный район «Липки» даст старт ренессансу деревянного зодчества!

— Э…

— Безусловно, никаких изб-пятистенок строить не станем! — заявил он. — Прогресс не стоит на месте, и дерево будет использоваться лишь в качестве декоративных наружных элементов. Под петушками на крышах, за резными наличниками окон, будут скрываться органично вписанные в интерьер достижения цивилизации!

— Архитектор-сенсей, вас пригласили для строительства достойного Великого Древнего дворца, а не хижин для простолюдинов! — не выдержала Юки.

— Простите, юная госпожа, — взял себя в руки и поклонился архитектор. — Позволите ли мне объясниться?

— Позволяю, — разрешил я.

— Дворец — любой дворец — это не одно здание, а их комплекс. Дворец — любой дворец — не может быть воздвигнут в чистом поле. Дворец — любой дворец — должен сочетаться с окружающими его постройками. Как японка, вы должны понимать, о чем я говорю — Киото без сомнения является одним из величайших образчиков японской архитектуры. Здесь я предлагаю построить концептуально схожий город с другим, славянским колоритом.

— Славянский колорит? — фыркнула Юки.

— Юки, в моей комнате, справа от окна, стоит коробка, — решил я убрать проблемную девушку из гостиной. — В ней ты найдешь образцы искусства японцев из моего старого мира. Я хочу, чтобы ты внимательно с ними ознакомилась и вечером рассказала мне о чувствах и мыслях, которые возникали в процессе.

— Да, Андрей-сама! — замаскировав недовольство милой улыбкой, она поклонилась и пошла читать мангу.

— Продолжайте, Александр Юрьевич, — поощрил я архитектора.

— Собственно дворец, — решил он перейти к непосредственной задаче. — Должен служить архитектурной доминантой Китеж-града, — мужик вынул из папки еще два листа. — Здесь — панорама Китеж-града со стороны окраины, — выдал мне первый. — Как вы можете видеть, малоэтажная застройка будет призвана создавать у жителей Китеж-града ощущение уюта и спокойствия — в эти неспокойные времена, на фронтире, значение этих ощущений невозможно переоценить. Далее — универсальные храмы для поклонения вам…

— Храмы стандартные, — поправил я. — Посоветуйтесь с представителями распространенных на Земле-1 конфессий и представьте мне эскизы. Здесь будут жить не только русские и православные, Александр Юрьевич, а люди из всех мест Земли-1. Если они хотят молиться своим богам, они в праве это делать, а мы — обязаны предоставить им специальные места. Католический храм из дерева ведь бывает?

— Бывает, — признал архитектор и сделал пометку в блокноте. — Другие замечания?

— Что думаете, Сакура? — спросил я маму Юки.

— Я приму любое ваше решение, Андрей-сама, — изящно поклонилась она. — И благодарна за то, что вы решили предусмотреть синтоистский храм. Если позволено, я бы хотела порекомендовать достойного подрядчика с безупречной многовековой репутацией.

— Когда согласуем план, — кивнул я.

Мне ли не пофигу, кто строить будет? Лишь бы красиво, а красиво будет точно — «многовековые» япошки по-другому физически не умеют.

— Больше замечаний нет, Александр Юрьевич, но я бы хотел увидеть не наброски, а хотя бы нормально изготовленный макет, тогда о «замечаниях» более предметно и поговорим.

— Для разработки нормального плана с презентацией и макетами нужно финансирование, — заявил архитектор.

— Сакура, принеси полкило, — попросил я.

— Да, Андрей-сама, — отозвалась она и вышла из гостиной.

— Дворец, — напомнил я.

— Дворец! — покивал Александр Юрьевич и показал оставшийся листочек.

Деревянный, как с иллюстраций к народным сказкам сошедший.

— Можно убрать ассоциирующиеся с православием элементы в виде куполов? — попросил я. — По той же причине: я — многоконфессиональный правитель, и подчеркивать свое расположение к конкретной религии я не могу.

— Доработаем, — пообещал архитектор.

— А так неплохо, — оценил я и подкрепил комплимент пятиминутным перечислением достоинств предложенного эскиза, не стесняясь разбрасывать почерпнутые из учебников термины.

Когда Александр Юрьевич проникся ко мне должным уважением — разбираюсь, как выяснилось — в гостиную вернулась Сакура и положила на стол два золотых слитка.

— Хватит на разработку нормального проекта? — спросил я.

— Более чем! — скрыл удивление архитектор, убрал слитки в дипломат, туда же отправил бумаги.

— Три дня — я в этом доме засиделся, — обозначил я ему сроки. — Если работы не начнутся на четвертый день, Александр Юрьевич, вам придется переквалифицироваться в плиточника.

Не знаю, что именно заставило его так сделать, но архитектор подскочил с кресла и вытянулся по стойке смирно, гаркнув:

— Успеем, ваше величество!