Откуда есть пошла земля нарофоминская

Саблины

В истории некоторых малозаметных деревень есть столь занимательные страницы, что обойти их своим вниманием было бы несправедливо. К таким населенным пунктам района, например, следует отнести деревню Уварово Первомайского сельского округа. В далеком прошлом получила она свое название от фамилии помещика, владевшего этой землей. Позже, в начале XIX века, деревня под тем же именем упоминается в церковных книгах как владение "майорши Констанции Ивановны Оленской". Перечисляется количество крестьянских дворов: всего их — 13, в которых жителей — 78 душ, в том числе мужского пола — 41, женского — 37. Вот и все сведения. Ничего интересного. И не потому, что жили давно, — просто никакого доброго следа в душах людей не оставили. А вот Тамару Васильевну Саблину, которая купила в 1910 году имение в Уварове, старшие поколения местных жителей и в наши дни помнят.

Имение представляло собой бывшую барскую усадьбу с помещичьим домом, парком, конным заводом и земельными угодьями. Землю Тамара Васильевна приобрела не для того, чтобы превратить ее в дачные участки и сдавать, как хотел поступить Лопахин с имением Раневской в чеховском "Вишневом саде". У Саблиной были иные цели. Она организовала здесь хозяйство по английскому образцу. За рубежом были приобретены косилки, веялки и другие наиболее совершенные по тем временам сельскохозяйственные механизмы и орудия, закуплены продуктивные породы скота и птицы. В парке гуляли павлины и ручные лани, жизнь которых могла наблюдать местная детвора, и не только наблюдать, но и подкармливать их.

Эта идиллическая картина, может быть, вызовет улыбку у читателей, но она свидетельствует о разносторонности интересов Саблиной. Главной же заботой Тамары Васильевны был конный завод, занесенный впоследствии в российские каталоги. Лошади использовались не только для работы в хозяйстве, но и для выездов. Держали малорослую кобылку, на которой разрешалось кататься деревенским детям. По преданию, ухаживал за этой лошадью конюх Василий.

Самая характерная и приятная черта уваровской жизни состояла в том, что ни управляющий имением, ни рядовые работники никогда ничего не воровали и работали на совесть. Возможно, созданию благоприятной психологической атмосферы в многопрофильном хозяйстве помогала простейшая привычка обращаться друг к другу только на "вы". Эта культура бытия имела под собой глубокие родовые корни. Внук Т.В.Саблиной, Андрей Всеволодович, кандидат исторических наук, предоставил нам семейные фотографии, рассказал много интересного.

В переписке Антона Павловича Чехова фамилия Саблиных упоминается очень часто. И в каждом случае речь идет либо о Михаиле Алексеевиче Саблине (1842–1898), либо о его сыне Владимире Михайловиче (1872–1916). Мария Павловна Чехова в одном из писем к внуку Михаила Алексеевича, Всеволоду Владимировичу, напоминала:

"Как известно, отношения М.А. и А.П. были теплые и дружеские. Я лично очень уважала дедушку Саблина".

Младшим другом Антона Павловича был сын Михаила Алексеевича Владимир, переводчик на русский язык драматургии и прозы немецких, французских и итальянских писателей, первый в России пропагандист скандинавской литературы. В 1901 году он основал "Издательство В.М.Саблина" — одно из самых интересных культурных начинаний в России накануне первой мировой войны.

В те времена оно стояло в одном ряду с такими крупными фирмами, как издательства Сытина и Сабашниковых.

Семья Михаила Алексеевича Саблина и его жены Александры Генриховны, урожденной Грейлих, была одной из самых колоритных и заметных в литературной Москве. Дворянский род Саблиных, согласно сообщению энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона, официально восходит к концу XVI века. Сохранилась фамильная печать с надписью "С.Чепсары. Овчины гг. Саблиныхъ" вологодской ветви саблинского весьма обширного рода. Отец Михаила Алексеевича, Алексей Иванович (1806–1878), надворный советник, был в Вологодской губернии исправником, т. е. выбранным от дворянства начальником полицейского управления. Должность свою он понимал своеобразно. Об этом свидетельствует В.А.Гиляровский, чья молодость прошла в Вологде. Сыновья Алексея Ивановича — студенты Михаил и Николай — числились неблагонадежными, и отец под их влиянием покровительствовал сосланным в Вологду революционерам. "При такой сочувствующей власти ссыльные не стеснялись", — писал Гиляровский.

Особенно радикальных взглядов придерживался брат Михаила Алексеевича Николай (1849–1881), известный революционер, народник, поэт, участник "хождения в народ", член I Интернационала и агент исполкома "Народной воли". Николай участвовал в покушении на Александра II 1 марта 1881 года, закончившемся, как известно, смертью императора. В собрании А.В.Саблина хранится семейная реликвия — обломки разорванной бомбой императорской кареты и осколки хрустального стекла от ее окон, подобранные на месте происшествия. Николай Саблин застрелился 3 марта 1881 года в момент ареста на конспиративной квартире на Тележной улице в Петербурге (помимо исторической литературы этот эпизод описан в романе Ю.Трифонова «Нетерпение» и в романе В.Войновича "Степень доверия").

Два других брата, генерал от инфантерии Иван Алексеевич (1851–1900), командир Екатеринославского пехотного полка, и прокурор, служивший в Ярославле и Тифлисе, Александр Алексеевич (1850–1895), были верными слугами престола.

По рассказам младшей дочери М.А.Саблина Елизаветы Михайловны, Иван Алексеевич Саблин был как-то представлен императору Александру III. Император обратился к нему с вопросом, кем ему доводится цареубийца Николай Саблин.

— Родной брат, Ваше Императорское Величество, — отвечал Иван Алексеевич.

Трудно поверить, но репрессий никаких не последовало: Иван Саблин спокойно продолжал продвижение по служебной лестнице.

Михаил Алексеевич, окончив юридический факультет Санкт- Петербургского университета, вскоре переехал в Москву. Сначала он преподавал в гимназии географию. Затем прочно определились два его постоянных пристрастия. Это, во-первых, статистика, дисциплина тогда для России достаточно новая. И, во-вторых, журналистика, вернее, редакторское дело, которому он отдавался с неменьшим пылом. Гиляровский рассказывал в книге "Москва газетная" о том, что, когда редакция "Русских ведомостей" переехала в новое помещение, прежний "крохотный флигелек был уступлен М.А.Саблину, куда он и перевел статистическое управление при канцелярии генерал-губернатора, заведующим которого он состоял".

В 1871 году под руководством М.А.Саблина была проведена первая однодневная перепись населения Москвы. Труды Саблина по статистике были хорошо известны специалистам. Некоторые из них до сих пор сохранили свое значение.

Что же касается деятельности в "Русских ведомостях", то лучше всего описывает обстановку в редакции и роль М.А.Саблина все тот же Гиляровский:

"Какие встречи! Кто-кто не работал в газете! Писали те, о которых даже не догадывались читатели, не воображала цензура. Только мы, очень немногие, далеко даже не все постоянные сотрудники, знали, что работали в газете П.Л.Лавров и Н.Г. Чернышевский, поместивший в 1885 году свой первый фельетон за подписью "Андреев", и другие революционные демократы.

Кто этот Андреев? — спросили Саблина в цензуре.

Кто Андреев? Да актер Андреев-Бурлак".

Тем и успокоилось начальство".

«Чехов был внимательным читателем газеты "Русские ведомости" задолго до того, как стал ее сотрудником», — писал А.Чудаков в своей вступительной статье к чеховскому 8-томнику. В "Русских ведомостях" были опубликованы очень многие произведения А.П.Чехова. О доверительных личных отношениях Антона Павловича с М.А.Саблиным свидетельствует ответ А.П. одному господину, просившему помочь с публикацией в "Русских ведомостях":

"Нахожу более резонным действовать через единого из пайщиков, Саблина, доброго моего знакомого. Саблина я увижу сегодня на балу в Благородном собрании; если не увижу, то завтра напишу ему письмо ".

Антон Павлович любил бывать в доме Саблиных во Власьевском переулке, где собирались Гиляровский, Короленко, Гаршин, Мамин-Сибиряк, Златовратский, Г.Успенский и другие известные литераторы. "До последних дней жизни А.П. оставался близок к дружеской компании Саблина, Лаврова, Гольцова", — свидетельствовала Мария Павловна Чехова.

В декабре 1893 года Чехов пишет из Мелихова Гольцову:

"Ах, мой рассказ в "Русских ведомостях" постригли так усердно… Ты Саблину ничего не говори".

Зато в августе 1894 снова Гольцову:

"Ждем тебя в Мелихове 15 августа. Непременно приезжай вместе с Михаилом Алексеевичем… Будь здоров!!!"

А вот еще одно чеховское письмо, подлинник которого был обнаружен недавно в бумагах Елены Андреевны Кнорре. Письмо датировано 6 февраля 1897 года и адресовано М.А.Саблину:

"Дорогой Михаил Алексеевич, большое Вам спасибо за "Русские ведомости", которые Вы продолжаете мне высылать. Взамен я ничего не могу послать Вам, кроме заявления, что по-прежнему расположен к Вам всем сердцем и люблю Вас".

М.А.Саблин скончался в 1898 году. Из членов его семьи наиболее активные отношения с Чеховым, как уже упоминалось в начале очерка, поддерживал Владимир Михайлович, испытавший непосредственное воздействие личности Чехова.

Еще юношей Владимир, проявивший интерес к медицине и литературе, часто общался с Антоном Павловичем, сначала выполняя поручения отца, а затем поддерживая с Чеховым переписку. Когда дело касалось профессиональной карьеры, Владимир обращался к Чехову за советом. Авторитет Антона Павловича, его моральная поддержка и литературный вкус сыграли большую роль в становлении Владимира Михайловича Саблина и как медика (он получил диплом врача-психиатра), и как издателя и переводчика. Владимир Михайлович владел французским, немецким, итальянским, шведским, переводил с датского. Не может не броситься в глаза сходство определенных обстоятельств судьбы Саблина-младшего и Антона Павловича: в высшей степени интенсивно прожитая короткая жизнь. (Владимир Михайлович, как и Чехов, прожил всего 44 года).

Чехов принимал деятельное участие в литературной судьбе молодого Саблина, который постоянно обращался к нему за советами, делился своими планами.

"Хотелось бы выработаться в порядочного корреспондента", — пишет Саблин Чехову из Вены.

Затем еще одно письмо:

"Большое Вам спасибо за письмо, дорогой Антон Павлович. За Вас, конечно, страшно рад, что хоть из клиники выписались, на вольном воздухе сумеете увеличить свой вес, а тогда и Вашу газету начнете. Меня этот вопрос еще более интересует, так как тогда и в московской прессе могут произойти большие перемены ".

Год спустя, однако, становится ясным, что призвание Саблина — не корреспондентская работа, а переводы и пропаганда современной литературы. Чехов рекомендует Суворину для его театра выполненный Владимиром Михайловичем перевод тогдашней новинки — пьесы Г.Гауптмана "Извозчик Геншель". Эта пьеса не была принята театром, хотя издавалась. Позднее Суворин ставил в саблинских переводах "Сказку" А.Шницлера и "Микаэля Крамера" Гауптмана. Переводы В.М.Саблина были добротны, верно передавали "дух и букву" той или иной пьесы, и, что очень важно, он умел выбирать драмы, пользующиеся популярностью в Европе и отвечающие настроениям русского общества.

В одном из писем Мейерхольда Чехову за 1901 год есть такие строки:

"Вышел "Красный петух" Гауптмана. Превосходная пьеса".

Речь в данном письме идет о совместном переводе В.Саблина и Юргиса Балтрушайтиса. Кстати, Мейерхольд познакомился с Балтрушайтисом в доме В.Саблина и его второй жены Тамары Васильевны.

Распространение в России новейшей драматургии и прозы было первоначальной задачей Саблина, когда он организовал свое издательство. Редакция и типография помещались на Петровке, 26, в доме Обидиной. Скоро этот адрес стал хорошо известен читателям, прежде всего интеллигенции. В издании Саблина, часто в его переводах, были опубликованы собрания сочинений М.Метерлинка, С.Пшибышевского, К.Тетмайера, С.Лагерлеф, Г.Гауптмана, избранные произведения А.Франса, Г.Д.Аннунцио, Б.Шоу, О.Уайльда, А.Стриндберга, В.Реймонта. Многие из этих авторов стали известны русскому читателю именно благодаря саблинским изданиям. Более двухсот книжек в зеленоватых коленкоровых переплетах с изящным золотым тиснением в стиле модерн. Их объединяет название, придуманное самим Владимиром Михайловичем: "Библиотека классиков современной мысли".

Все, кто занимался анализом саблинских изданий, ставят на второе место вслед за "Библиотекой…" серию, посвященную истории освободительного движения в России. В 1905–1907 гг., когда ослабла цензура, были изданы в двух томах сочинения А.Н.Радищева, книга "Декабристы и тайные общества в России в начале XIX века", материалы политических процессов в России, начиная со следствия по делу декабристов, и другие. Тем самым Саблин отдавал дань не только семейной традиции, но и собственным антимонархическим настроениям. Во время баррикадных боев в Москве в 1905 году Владимир Михайлович вспомнил навыки врачебной практики и, не задумываясь, организовал лазарет в своем доме на Спиридоновке, где оказывал помощь раненым повстанцам.

В отношениях между А.П.Чеховым и В.М.Саблиным в последние годы жизни писателя наступил кризис. Эти отношения не только стали прохладными, они как бы прекратились. Это был своего рода молчаливый разрыв. Причину разрыва в семье Саблиных было принято связывать с мужским соперничеством Владимира Михайловича и Антона Павловича из-за Л.Б.Яворской. Владимир Михайлович оказался более удачлив.

Так или иначе, В.М.Саблин, судя по сохранившимся каталогам, никогда не издавал сочинений Чехова. А Чехов, в свою очередь, держал в своей библиотеке одну-единственную книгу в издании Саблина — сочинения рабочего поэта Г.Чулкова. Судьба распорядилась так, что в 1912 году, когда издательство Саблина стало упоминаться среди ведущих издательских домов России, у В.М. обнаружились признаки тяжелого неизлечимого заболевания. Будучи врачом, он трезво оценил ситуацию. В 1913 году он уступил издательство и книжный склад с нераспроданными изданиями товариществу "Культура", оставив за собой типографию. После смерти Саблина в 1916 году было подсчитано, что за 13 лет своей издательской деятельности он успел подготовить и выпустить в свет около 600 названий книг и брошюр.

О том, что еще в 20-е годы имя Саблина было широко известно, говорит строка из фельетона А.Аверченко "Эволюция русской книги". Желая охарактеризовать своего героя как книжного сноба, фельетонист вложил в его уста следующую реплику:

— Есть у вас "Любовь к природе" Бельше?

— Чье издание, Сытина?

— Нет, я хотел бы саблинское.

Понятие "саблинская книга" и сегодня означает для знатоков продуманный выбор авторов, хороший вкус, изысканность оформления.

С семьей Саблиных жизнь обошлась неласково. Вдова издателя Тамара Васильевна доживала свой век в половине перегороженной комнаты огромной, со всевозможными коридорами и закоулками, коммунальной квартиры в доме № 3 по Тверской улице, примыкавшем к гостинице "Националь". Впрочем, она оставалась все той же жизнелюбивой, общительной, элегантной дамой, какой ее помнили родные.

Старший сын Владимира Михайловича, Юрий Саблин (1897–1937), активист движения левых эсеров, принял участие в Октябрьской революции, примкнул к большевикам и стал комдивом Красной Армии, членом ВЦИК. Личность его отражена не только в трудах историков, но и в художественной литературе. И.А.Бунин писал с раздражением в "Окаянных днях", что у красных дивизией командует Юрочка Саблин, московский салонный лев, "специалист по кэк-уоку". После Алексея Толстого, который упомянул Ю.Саблина в "Обороне Царицына", и М.Шолохова, который упоминает Ю.Саблина в "Тихом Доне", М.Шатров описал в пьесе "Шестое июля" реальный эпизод, когда Саблин арестовал во время левоэсеровского переворота в 1918 г. Ф.Э.Дзержинского, а затем позволил матросам его отпустить.

Но ни личная храбрость и обаяние, ни знание военного дела не спасли Ю.В.Саблина от ареста и расстрела без суда и следствия в 1937 г. Его сын Леонид был отторгнут от семьи и воспитывался в детском доме.

Посмертная реабилитация Ю.В.Саблина позволила спокойно дожить последние годы его брату Игорю Владимировичу (1898–1979), тоже активному участнику революционных событий, высокообразованному человеку, способному журналисту, в течение 25 лет непрерывно подвергавшемуся репрессиям и ссылкам. Он приложил немало сил для восстановления доброго имени Юрия Саблина и сбора материала по истории своих предков.

Судьба Владимира Владимировича Корша-Саблина (1900–1974) оказалась более благополучной. Известный кинорежиссер, секретарь правления Союза кинематографистов, народный артист СССР, он внес большой вклад в становление художественного и документального кинематографа в Белоруссии. Зрителям памятны его художественные фильмы "Искатели счастья", "Моя любовь", "Константин Заслонов", "Красные листья", "Крушение империи" и др.

Младший сын издателя, Всеволод Саблин (1913–1952), писатель, стал после войны первым летописцем саблинского семейства. (В 30-е годы получили известность его книги "Чрезвычайный комиссар" и "Сын народа" о С.Орджоникидзе). Он прошел Великую Отечественную войну. Всеволоду Владимировичу удалось трижды бежать из гитлеровских лагерей для военнопленных — и благодаря отчаянной смелости, и потому, что свободное владение немецким языком помогало ему обмануть охрану. Закончил он войну вместе с белорусскими партизанами, о которых позже написал серию очерков и документальную повесть "Батька Минай".

Неподалеку от Уварова есть село Пучково. Когда-то, когда населенный пункт имел еще статус деревни, ее называли Пучниково. После постройки церкви стали именовать Пучковым. Произошло это в XVII веке, когда земля здешняя входила в Таракманов стан Московского уезда. Вот тогда-то, т. е. в 1627 году, деревня составляла часть вотчины боярина А.Ф.Дурново. В 1685 году правнучка Дурново становится хозяйкой и повелевает своим мастерам построить в Пучкове первую деревянную церковь во имя соловецких чудотворцев Зосимы и Савватия. Объяснялось это просто: барыня, отправившись в Соловки, в пути едва не погибла во время сильнейшей бури, спасло ее при кораблекрушении заступничество Зосимы и Савватия. Долг, как говорится, платежом красен.

В 1755 году, во времена правления славной Елизаветы Петровны, от потомков Хитрово село перешло к известному уже нашему читателю графу Ивану Ивановичу Шувалову. После Шувалова новая барынька-хозяйка В.Н.Оленина, следуя за модой того времени (конец XVIII — начало XIX века), возводит в Пучкове каменный храм в честь Казанской иконы Божьей Матери. Правда, в 1813 году вспоминают вновь Зосиму и Савватия и имена их увековечивают "приделом на хорах".

В середине XIX века село Пучково значится в Подольском уезде во владении Сухово-Кобылиных, и храм соответственно приписывается к соседней церкви в селе Воскресенки.

Церковь расположена в открытой местности в отдалении от села Пучкова, стоящего на противоположном, западном берегу речки Рыжковки. На значительном расстоянии от храма находится действующее кладбище. Подъездная дорога от Ватутинок проходит с юго-востока, откуда открывается лучший вид на храм.

Памятник рубежа XVIII–XIX веков своеобразен архитектурными формами позднего барокко. Очень интересно решение интерьера с круговыми хорами и приделом. Характерна и другая особенность памятника — двухэтажный алтарь. Колокольня трехъярусная и состоит из слабо убывающих четвериков.

Боковые входы в храм и его нижние окна перекрыты арочными перемычками. Нижние проемы колокольни и пролеты звона также арочные. Промежуточный ярус колокольни обработан арочными нишами, в которые помещены полукруглые окна и прочие проемы в здании с лучковыми перемычками. Сначала все они имели конструкцию, аналогичную окнам трапезной, т. е. у них был гладкий ленточный наличник прямоугольной формы. Впоследствии на храме и алтаре наличники были стесаны, окна приобрели характер, близкий классическим канонам. Они украшены сандриками из белого камня и подоконными накладными "досками". Подоконники профилированные. Все карнизы также отличаются тонкой профилировкой. Чрезвычайно своеобразен интерьер храма.