Оторва. Книга 6

Глава 12

Михаил Петрович сел на стул, раскрыл перед собой папку и обвёл взглядом присутствующих.

— Я думаю, начнём с вас, Наталья Валерьевна, — сказал он, остановив свой взгляд на статной женщине сорока лет с породистым лицом.

В принципе, это было его личное мнение, которое появилось по отношению к ней ещё при первой встрече, до того как она оказалась в его команде. И она была единственной, к кому Михаил Петрович обращался на «вы».

Вот и сейчас, глядя на правильные черты лица, выразительные брови, он машинально вспомнил их первую встречу, когда, увидев пухлые губы, едва не отмёл её кандидатуру, хотя Наталью представили ему как самого квалифицированного работника. Она была не только врачом-психиатром, но и имела дополнительное психотерапевтическое образование.

Сегодня он был рад, что не поддался первому впечатлению, взял её на стажировку сроком на три месяца, а уже через неделю понял, что не прогадал.

— Времени у нас осталось совсем немного, — продолжил Михаил Петрович, — чуть больше часа, а в 16:00 от нас в Париже ждут результата. Имеются хорошие новости, и нам есть чем порадовать, но ситуация в целом неопределённая, и времени внести ясность нет. Поэтому по возможности кратко и по существу, по остальным пунктам будем разбираться позже.

Наталья Валерьевна поправила большие очки, пройдясь пальцем по переносице, и кивнула.

— Я поняла, Михаил Петрович, хотя в двух словах тут не объяснить. Девочка очень сложная, и десятиминутного разговора явно не хватает. Но давайте сначала по тестам. Её IQ буквально зашкаливает, что для шестнадцатилетней девочки невозможно, и я бы скорее поверила, что она оба теста уже сдавала раннее или видела их, если бы не одно «но». Второй тест в вашем дополнении, а вы предоставили мне его две недели назад, и о нём знают на сегодняшний день только два человека: вы и я. А значит, я полностью исключаю такую возможность.

— Подождите, Наталья Валерьевна, — перебил Михаил Петрович, — но ведь вы сказали, что на часть вопросов она либо не ответила, либо дала неправильный ответ.

— Так и есть, но у меня имеется твёрдое убеждение, что она это сделала преднамеренно. Возможно, причиной является иммунологическое расстройство или синдром дефицита внимания, или какие-то другие иммунные проблемы, но я всё же склонна думать, что она это сделала умышленно. Для чего комсомолке это скрывать? Вот такое противоречивое мнение. И честно признаюсь, мне бы не хотелось расставаться с Евой. Было бы неплохо переправить девочку в Солнечногорск или в Перевальное и реально с ней поработать.

— Наталья Валерьевна, ну в какое Перевальное? Запрос пришёл из Парижа. Или вы думаете, ЕМУ, — Михаил Петрович особо выделил последнее слово, — там нечем заниматься? Перед нами поставлена совершенно другая задача.

— Так я не прямо сейчас. Вернёмся и доложим о перспективной девочке.

Михаил Петрович махнул рукой.

— Давайте по существу дальше. Что про Синицыну? Возможно раздвоение личности?

— Уверена, нет. Диссоциативное расстройство относится к редчайшим заболеваниям. А она не больная. Думаю, её ответ, хоть и с задержкой, имеет под собой почву. Кто-то хочет быть космонавтом, кто-то балериной. В школе каждый год пишут сочинения: «На кого я хочу равняться?» Вот и результат. Повесть под названием «Оля» только на моей памяти написана шестью или семью писателями. Это и революция, и Великая Отечественная. В какой из них фигурирует именно Синицына, я не могу сказать, но Ева, вероятно, прочитав в детстве, впечатлилась подвигом девушки и, возможно, в крайне трудных ситуациях спрашивает себя: как бы поступила героиня рассказа? Что мы видим, когда Ева садится в охваченный пламенем бензовоз. А то, что она представилась артистам этим именем, объясняется и того проще. Нет. У неё нет раздвоения. Да и простите, Михаил Петрович, но тесты она бы завалила полностью. И по записи. Она не лжёт, это я могу гарантировать со 100% гарантией, но не покидает такое чувство, что многое не договаривает. Специально прокручивала несколько раз ярко выраженные моменты. Вижу, что нечего и некуда вставить, а ощущение остаётся. Я это списываю на повышенный IQ, но впечатление, что разговариваю со взрослой женщиной присутствует или вернее сказать — проскальзывает. Ну и на отца девочки делаю упор. Удалось связаться с Кишинёвом и поговорить с Ворониным, как вы знаете, и копию дела мы получим, но и то, что он зачитал, впечатляет. Вероятно, отец Евы хотел сына, но родилась девочка. Вот он ей и постарался передать все свои знания. И честно скажу: я бы хотела выехать на место, где разыгралась трагедия с бензовозом. Это внесло бы дополнительную ясность в её поведение при защите капитана Каренина, которую вы наблюдали. Очень жалею, что лично не присутствовала.

— Ну и каков вердикт? — поинтересовался Михаил Петрович.

— Я вам своё мнение уже высказала. Диверсант и телохранитель в одном лице с полным отсутствием чувства самосохранения. И удивлена тем, как она при таких качествах умудрилась дожить до шестнадцатилетнего возраста. Практически мгновенная оценка ситуации, при которой выбирается единственно правильное решение, несмотря на риски и возможность погибнуть. Если с бензовозом у неё был маломальский шанс, как и в РОВД при схватке с уголовным элементом, то в последнем случае она сознательно идёт на акт самопожертвования ради спасения Каренина. Понятно, что в этом случае немалую долю сыграли её чувства к капитану, но всё равно… Размахивать голым пистолетом в ожидании, когда кто-то из офицеров придёт в себя и выстрелит, — надо иметь железные нервы, а это через несколько минут обязательно произошло, не подоспей вы вовремя. Убийство гражданского лица военными. До Москвы докатилось бы. И вот как такое могло прийти в голову шестнадцатилетней девушке? А как она себя ведёт после стрессовой ситуации? Невероятный случай. Вывод напрашивается сам собой: IQ у неё зашкаливает, а тесты специально провалила. Нужно выяснить, почему в Париже при её имени такое возбуждение, и отправить в Перевальное. Нельзя её отпускать, вы же понимаете. А добавить сюда её безупречный английский… Лондонский акцент! Какой простор открывается!

— Наталья Валерьевна, — перебил женщину Михаил Петрович, — вы уж совсем-то из девочки монстра не делайте.

— А я-то здесь при чём? Это её отец, надо так понимать, постарался. Не удивлюсь, если вкупе ко всем своим достоинствам, к которым, кстати, можно смело отнести не только лицо и грудь, но и в целом всю фигуру, она ещё и обращаться с оружием умеет. Не просто махать им.

«Оружием», — вспомнил Михаил, что час назад ему сказал Артём. Пропустил мимо ушей как несущественное. Мол, взгляд, случайно брошенный Евой на дипломат, выглядел так, словно она прекрасно знала, что находится внутри. Не обратил внимания потому как это невозможно, даже если допустить, что отец Евы научил её обращаться с разными видами стрелкового оружия. Не было два года назад ничего подобного.

А ещё взгляд Евы на него, когда он подходил к ней. Ожидал чего угодно от девчонки в тот момент, а она словно рентгеном просветила, вплоть до таблички на рукоятке «Кольта». А в какой-то момент вообще показалось, что Ева знает его в лицо. Наваждение какое-то. И права, конечно, Наталья. Попадись такая случайно, и пошла бы на переработку, вот только не в тот момент, когда Генсек, сам будучи с официальным визитом во Франции, и словно что-то вспомнив, про между прочим звонит и интересуется здоровьем девушки.

А тут совсем катавасия получается. Попался Еве на пути злобный майор, который решил закрыть кучу висяков телом девушки. И, вероятно, нечто подобное проходило не раз, а иначе как можно было спутать портрет разыскиваемой «Молдаванки» с прекрасным личиком Евы? И с оружием девочка умеет управляться, если вспомнить её точный выстрел с десяти шагов в статуэтку. Старший лейтенант в больнице — хорошо она его отделала, а вот сержант дома и, увидев корочку, мгновенно поплыл. И с этим ещё разбираться придётся. Но дальше совсем уж сумятица выходит. Вчера «Молдованку» взяли, и едва доложили в Симферополь, из Главного управления сам генерал МВД примчался, чтобы удостовериться. Много за ней дел числилось. А по поводу Евы — ни слова. Даже её деяния залатали, словно просто злость на ней выместить жаждали. Но даже это можно за уши притянуть. Но майор и его подручные сгорели, «Молдаванку» взяли, а Ева героически спасла кучу народа. Тогда каким боком генерал вооружённых сил СССР сегодня отправляется в лагерь, где проходит слёт, за девушкой? Его формулировка: «Помочь правоохранительным органам» — никакой критики не выдерживает. И командир батальона шуршит в штабе с подачи всё того же генерала. Пляски с бубнами вокруг девчонки начались, а она без понятия, что вокруг неё крутится. Вникать и вникать. Хорошо хоть майор Истомин вернулся из Симферополя и прояснил немного обстановку, да ещё привёз двух архаровцев. Одного из них Михаил знал как исправного служаку, сразу подгрёб обоих под себя и отправил в штаб, чтобы глянули, чем там полковник занимается.

И вопрос, который уже больше часа кружил в голове: «Кто такой прыткий во Франции, который это предвидел? Ну не совпадение ведь!»

Кудряшов Артём, заметив, что шеф слишком задумался, а стрелка на часах в кабинете неумолимо приближалась к цифре четыре, сказал:

— Товарищ полковник, так что делаем? Отпускаем генерала под домашний арест?

Поразмыслив ещё минуту, Михаил Петрович глянул на часы и ответил:

— Нет. Никого не отпускаем. И пока я буду разговаривать с Парижем, вы вот что сделаете, — он глянул на несколько фамилий, записанных отдельно на листе, — давайте-ка доставьте сюда старшего лейтенанта Ковригина, который к Каренину приезжал вчера вечером, и старшего лейтенанта Шулейко из канцелярии. Как-то он быстро подсуетился. А майор Истомин пусть ждёт.

В Париже трубку взял Первый помощник по международным делам Генерального секретаря ЦК КПСС Александров, и Михаил Петрович пересказал вкратце сведения, которые уже стали известны. Андрей Михайлович выслушал, не перебивая, похвалил, что вовремя успели подскочить, а потом, поразмышляв около минуты, спросил:

— Слушай, Михаил Петрович. Я тут вот что подумал. А это точно одна и та же, что в бензовозе была и которая бойцов по земле катала? Ничего не перепутали?

А получив подтверждение и помолчав ещё минуту, сказал:

— Мы сегодня возвращаемся в Москву. Завтра пленум, подбивать новую конституцию будем. На сколько затянется непонятно, но думаю, не больше двух-трёх дней. Потом заберу Лёню на дачу, может, на рыбалку или зверюшек постреляет, но до вторника у тебя пять дней есть, а то он сам хочет приехать на слёт. Глянуть, что там творится. Значит, в Крым полетим во вторник, но и тут сначала уговорю в море ополоснуться, считай, ещё три дня тебе выиграю. Но максимум к субботе жди гостей и наведи там порядок. Вытряси из них всё, чтобы не краснеть перед Генеральным, а то он уже завтра собирался лично всем разгон сделать. Но то, что Ева Бурундучок жива, это большой плюс.

— Бурундуковая, — подсказал Михаил Петрович.

— Да хоть какая. Лёне понравилось — Ева Бурундучок, вот пусть и будет Бурундучком. Ты её в лагерь отправляй вместе с замполитом, пусть присмотрит как следует, ну и кого-нибудь из своих приставь. А капитана Каренина у себя придержи. Нечего ему в лагере делать. Развели любовь на ровном месте. Ты с ним по этому поводу перетри, втемяшь ему в башку, если словами не дойдёт. Взрослый мужик, офицер, и мордобой с генералом устроил. В общем, разберись там и накажи своей властью, а ежели доходить не будет, отправится северных оленей пасти. А Ева в своём окружении быстрее отойдёт. Поговори с ней серьёзно, чтобы не болтала. Подсунь ей какую-нибудь бумажку на подпись, скажи, что о неразглашении, пусть проникнется. Не мне тебя учить. А в лагере она может что ещё интересное выдаст на соревнованиях. И береги её как зеницу ока, чтобы предстала пред Его ясны очи. Это главное. Ну, удачи тебе и спасибо за добрые вести. Давай.

Пошли короткие гудки, и Михаил Петрович несколько секунд озабоченно слушал их, а потом осторожно положил трубку на аппарат.

«Не было печали, черти накачали, — произнёс он про себя. — А ведь рассчитывал эту поездку всего на пару дней. Ещё и обезьяну с гранатой отпустить в лагерь. Она за один день делов натворила, а тут восемь. Заставит просыпаться в холодном поту. И кого с ней отправить?»

В итоге решил свалить миссию на Артёма, как на самого опытного, и ожидаемо встретил обиженный взгляд.

— Товарищ полковник, она же неуправляемая, а я ей даже подзатыльник дать не могу. Мне что, за ней хвостиком бегать? Ну какой из меня нянька?

Пришлось рыкнуть, и пошёл договариваться с замполитом и с этой бестией.

Бурундуковая на удивление согласилась вести себя покладисто, просто пай-девочкой и бумагу подписала, которую полковник самолично состряпал на коленке. Прочитала с серьёзным видом и поставила размашистый автограф. Но при этом безапелляционно заявила, что без «свиданки» с Женей все договорённости пошлёт к чёрту. Пришлось согласиться.

Потоптался на пороге, глядя, как девчонка с визгом запрыгнула на капитана, обвив вокруг его талии ноги, закинула руки на шею и впилась ему в губы.

И не скажешь, что несколько дней назад она бесстрашно села в бензовоз, объятый пламенем, построила всех в РОВД, а сегодня уже на армейцев перешла. Может быть, и права Наталья. Отправить её, только не в Солнечногорск и уж, конечно, не в Перевальное. Забрать в Щёлково. Ей же ещё десятый класс заканчивать. Там из неё всю дурь и выбьют. Но это уже не ему решать и не ей. Есть для этого головы умные. Приедут и пусть разбираются, тем более Наталья, а с ней обязательно побеседуют вдумчиво, своё мнение выскажет, и останавливать её не было никакого желания.

«Содрать бы с Евы портки да всыпать ремня как следует, чтобы неделю, стоя, в туалет ходила, — подумал Михаил, но тут же сообразил, что нет на ней портков, и хмыкнул. — Юбку-то задирать не по статусу. Она уже и уголовников ловит, о каком ремне вообще идёт речь?» — и вышел из кабинета, прикрыв дверь.

Еле-еле удалось разодрать эту парочку и посадить в автомобиль. Дождаться, когда свернёт за угол здания,помчится в сторону лагеря и только тогда Михаил Петрович выдохнул и пошёл к Каренину.

Разговор вышел скомканным, да и, по совести говоря, не хотелось убеждать капитана. Выслушал его ответы и, уже стоя на пороге, словно вспомнив что-то, обернулся:

— Не знаю, какие чувства ты питаешь к этой девушке, — проговорил он, глядя капитану в глаза, — но если бы я встретил женщину, которая ради моего благополучия готова была умереть, я до конца жизни с неё пылинки сдувал.