Отшельник

БОГИНЯ

Король увез Принцессу. Богиня осталась. Я завис где-то посередине. Я, наконец, признался себе, что всей душой привязался к девочке. Она была ранимой, неопытной, безыскусной. И, по сравнению со своей матерью, доступной.

Я скучал по нашим урокам, по своей роли строгого учителя, по ее милым вопросам и по возможности давать ей мудрые ответы. Я часто вспоминал нашу беготню по побережью… И ее неумелые попытки соблазнить меня.

И в очередной раз я удивлялся мужской особенности обесценивать женщину, находящуюся на расстоянии вытянутой руки, по сравнению с той, что была в этот момент недостижима. Трагедия состояла в том, что поменяв их местами, я испытывал бы те же самые чувства: тосковал по недоступной Богине и принимал бы как данность Принцессу рядом. Из чего следовало только то, что моя любовь к себе была самым сильным чувством, которое я пронес через всю жизнь.

Через два дня после отъезда Короля и Принцессы Богиня сказала мне на прогулке:

– Мы никогда не начнем, пока ты не закончишь.

– Ты о чем? – не понял я.

– О выборе.

Мы шли, а я отчаянно метался внутри своей мелкой душонки, преклоняя колени перед матерью и желая ее дочь.

– Это так трудно? -спросила Она меня.

– Это невозможно! -ответил я Ей честно.

– Это иллюзия…

– Что ты имеешь в виду? – хватаясь за последнюю фразу, спросил я в попытке поговорить об этом и успокоиться.

– Самые трудные шаги к сближению – последние. И многие предпочитают их не делать. Даже если очень хотят любви, – Она говорила, как будто считывала строчки из пространства.

– Почему? – уточнил я.

– Потому что после этих шагов наступит пик.

– Но ведь это прекрасно! – воскликнул я.

– Конечно! – поддержала Она меня. – Но после него начнется спад…

– Ты снова хочешь сказать, что я боюсь завершения?

– Нет, я хочу сказать, что ты боишься встречи со своей Тенью.

– Неужели она такая страшная? – решил пошутить я.

– Нет, – спокойно ответила Богиня, не поддержав мой наигранно-веселый тон. – Она равнодушная.

Я вошел в Ее дом осторожно, чтобы не напугать – ведь я даже не позвонил перед приходом. Время летело стремительно, и я не хотел терять его, соблюдая формальности.

Каюсь. Я не сделал выбор. Мне просто было не из чего выбирать. Принцесса больше не появлялась, а время летело стремительно… Поэтому я решил действовать, чтобы не сожалеть об упущенных возможностях. Ведь так уже было – много лет назад.

Богиня сидела в гостиной на полу перед большим прямоугольным полотном, на котором уже прорисовывался общий сюжет задуманного. Вокруг Нее были разбросаны разнообразные материалы: нитки, бисер, кусочки тканей, засохшие цветы и что-то еще из арсенала мастеров прикладного искусства. Я молча смотрел, как она пришивает что-то к полотну. А потом, оценив техническим взглядом объем проделанной и предстоящей работы, я тихо произнес:

– Ты не успеешь.

Она даже не повернула головы.

– Прости, но это правда. Ты не успеешь ее закончить.

Она продолжала шить.

– Ты отказываешься со мной говорить на эту тему? – уточнил я, несколько обидевшись на

– Конечно! Если я буду говорить, то я точно не успею. – Она закончила завязывать узелок и повернулась ко мне с улыбкой, – я успею.

Богиня поднялась и жестом пригласила меня на кухню. Это был знак, что тема закрыта. Но я – мужчина, поэтому остался при своем мнении: «Она не успеет».

Вечером Она положила передо мной распечатанный экземпляр своей новой книги. Я налил Ей вина, а сам надел очки и принялся за чтение. Через десять страниц я отложил рукопись, собрался с духом и сказал:

– Подростки так не говорят.

– В моем мире – говорят, – в Ее ответе прозвучали нотки упрямства.

– А читатели живут в твоем мире или в своем? – парировал я.

Она молчала с напряженным выражением лица, затем встала, забрала рукопись и ушла. Я обидел Её, но не мог по-другому. Это была наша первая серьезная размолвка на почве ее деятельности, но я знал, что совесть моя чиста. Я сказал Ей правду, потому что уважал Её и ценил Её творчество. И если это Её последняя книга, пусть она будет совершенной. Или её не будет вообще.

Я плохо спал этой ночью. Я был уверен, что поступил правильно, но мое сердце разрывалось от желания быть рядом с Ней и толкало меня пойти, извиниться и заснуть вместе. Наконец, пришел сон и успокоил меня.

Я проснулся от сильного хлопка двери. А глаза открылись сами, как только что-то увесистое упало на стол. Она стояла почти надо мной, а на столе лежала рукопись. По Её взгляду я понял, что даже утренний туалет под запретом, пока я не прочитаю несколько новых страниц. Я высунул руку из-под теплого пушистого пледа, нащупал очки на тумбочке рядом, потянул к себе рукопись и принялся за чтение…

Прочел три страницы, потом еще пару из середины. Я целенаправленно перелистывал книгу в поисках диалогов… Богиня переписала их все! И как точно! За одну ночь! Я знал, что просто женщине это не под силу. Обычная женщина потратила бы энергию на прокручивание ситуации, переживание обиды, а время спустила бы на слезные звонки подругам. Я поднял на Неё восхищенный взгляд:

– Такты все еще молода?!

– Нет, я все еще умею пользоваться интернетом. – В Её взгляде горел вызов. – Пару часов в подростковых чатах – и голова пухнет от слэнга.

Она улыбалась. Она знала, что книга написана хорошо. И, сменив гнев на милость, Она прошла на кухню со словами, которые в этот момент могло произнести только божество: «Отдыхай. Я сделаю тебе чай».

Наши последние совместные дни были наполнены проникновенной нежностью и любовью, перемешанной с печалью. Печаль, естественно, добавлял я. Но Она соглашалась на этот коктейль, потому что считала его частью нашей реальности, которую Она приняла как данность.

Мы часто гуляли по берегу: иногда степенно и размеренно, обсуждая какую-то мировую проблему без попытки решить ее на практическом уровне, иногда мы бегали по отмели, как дети, и возвращались домой мокрыми, но счастливыми.

По вечерам я зажигал камин, и мы смотрели на огонь. Или читали под его уютное потрескивание. Или разговаривали, особенно после того, как я перевез Ее картину в свой дом, чтобы видеть, как Она творит. Она возилась со своим детищем, а я смаковал коньяк и общение с Нею.

Мы затевали споры, но не пытались их выиграть, а просто получали энергию в словесных дуэлях.

Мы любили друг друга – душой и телом. Но я чувствовал, даже в момент физического обладания Ею, что Она уже не принадлежит ни мне, ни этому миру. И от этого ощущение близости становилось еще острее.

Я не понимал, каким образом жизнь может уйти из Ее здорового на вид тела. Она не выглядела больной и не выказывала никаких признаков того, что происходит внутри. Я отказывался принимать факт Ее предстоящей смерти, но принимал, как подарок, возможность проводить с Ней Её время.

Мне нечего было подарить Ей взамен, кроме себя самого. И вряд ли этот подарок можно было бы назвать ценным. Но Богиня сказала как-то: «Иногда Земное и Небесное могут отразиться друг в друге и забыть, кто есть кто».

И хотя это было странным утешением, я успокоился.

Она умерла тихо, во сне. Её привычный «разговор с морем» накануне вечером затянулся, но мы еще выпили чая, после чего Она снова села за свою картину. Я заснул без Нее. Но ранним утром Она пришла, осторожно забралась ко мне под одеяло и свернулась клубочком у меня под мышкой. Я расплылся в улыбке, прижал Её и заснул счастливым. А проснулся уже одиноким.

Её тело еще не остыло, но уже не подавало признаков жизни. Смерть не пугала меня еще с юности, поэтому я спокойно перенес Её тело на диван, а сам набрал номер Его Величества, чтобы сообщить о происшедшем.

Он даже не поздоровался и опередил мой вопрос своим:

– Всё?

– Да, -ответил я.

И он положил трубку.

У Королей с Отшельниками разговоры если и бывают, то короткие и по делу.

Я подошел к Её картине – Она успела.

– Тебе одиноко? – спросил я Принцессу, сидящую на берегу.

– Я привыкла к одиночеству, но сейчас это острее, чем обычно.

– Мне жаль, что ты потеряла мать так рано… – я с трудом подбирал слова. Не часто приходится утешать пятнадцатилетнюю девочку, которая только что стала наполовину сиротой.

– Разве волна может потерять море? – она задала мне вопрос в духе своей матери.

Мы некоторое время молчали.

– Я знаю, что ты была влюблена в меня… – сказал я зачем-то.

– Не беспокойся, – произнесла Принцесса, – иногда Земное и Небесное могут отразиться друг в друге и забыть, кто есть кто… Но потом всё обязательно возвращается на свои места, -заключила она по-королевски.

Принцесса поднялась и направилась к дому. Я знал, что могу быть свободен, потому что сегодня она повзрослела на одну смерть.

Принцесса готовилась стать Королевой. У нее был любящий отец, а, значит, надежный тыл их маленького королевства. У нее была божественная мать, а, значит, для нее открыто море…

Я могу быть свободен. Отшельники интересуют только Принцесс. А Королевам до них нет никакого дела.