Падший

Глава 14

О чём говорили на Совете капитанов, я рассказал Алине во всех подробностях. На собрании она не присутствовала. Туда допускались лишь драаранцы и только высшие представители команд и баталий, рангом не ниже, чем капитан.

Любопытно, но на сей счёт бывшая невеста Ашкарти страшно переживала. Причём, даже не из-за того, что она не сможет услышать, что обсуждают на этом мероприятии, а из-за того, что не сможет помочь мне использовать магию, если это внезапно понадобится. И даже претензию по этому поводу выкатила.

В ответ я лишь посмеялся:

«Ты даже не представляешь, сколько раз я в таких ситуациях обходился не только без магии, но и вообще без оружия».

Алина на это ничего не сказала, но, похоже, обиделась. Наверное, просто привыкла уже быть рядом, когда опасно. Поэтому успокоилась только тогда, когда я пообещал ей, что в Драаране на Совет командоров без неё не пойду…

Хруста и остальных мы дожидались в здании бывшего имперского представительства, ставшего потом штаб-квартирой баталии Краум.

Бывший молотобоец явился первым. Утром я успел переброситься с ним только парой фраз. Узнал, что от взрыва его спас талисман-оберег от Триты и что когда в Арладаре рвануло, его перебросило прямиком в Драаран, но с временны́м лагом в два с половиной месяца. То есть, когда он пришёл к Дайрусу, моему заместителю по баталии, с того времени, как мы сокрушили Империю, прошло уже десять с лишним недель.

Теперь, когда обстановка в городе нормализовалась, мы могли поговорить с ним более обстоятельно.

— Как вы спаслись, монсьор? — спросил мой старый приятель прямо с порога.

— Наверное, тем же чудом, что у тебя, — пожал я плечами. — Только без оберега. И перекинуло меня не в Драаран и не в Пустоград, и не в Сежеш, а в пустыни Тилланда.

— К чернокнижникам⁈ — изумился молотобоец.

— Их колдуны называют себя «саиры» и «пери», — поправил я Хруста и начал рассказывать. — По сути, такие же рунные мастера, как и наши, из Драарана. И точно так же, как мы, терпеть не могли Империю…

О своих приключениях и о том, как победил императора и его альтер-эго, я рассказывал минут двадцать, не меньше. Врал, как говорится, напропалую. В том смысле, что разбавлял правду огромной массой «подробностей», в которых правда просто тонула.

Зачем я так делал?

Во-первых, чтобы сохранить до поры до времени в тайне те факты, в каких ещё сам пока не сумел разобраться. А во-вторых, чтобы легализовать мою спутницу.

С последним всё получилось как нельзя лучше.

В моём изложении здешняя история Алины выглядела, как настоящий триллер с короткими драматическими отступлениями. Слушая её, моя спутница то краснела, то бледнела, то порывалась что-то сказать, но я делал ей знак, что не стоит, я знаю, что делаю, что «это я из роли, из роли, ну это вот роль такая» [1].

По моей версии выходило так, что с Алиной мы из одной деревни и что примерно лет восемь назад её похитили какие-то пришлые бандюганы. А ещё через год она оказалась в лапах Конклава, и её, как и многих таких же, стали готовить в невесты Ашкарти. Дальше шли красочные описания пыток и издевательств над малолетними пленницами, определение Алины в наложницы Горша и, наконец, побег — единственный за всё время существования Империи удачный побег из призрачного дворца в Арладаре.

После этого героиня рассказа, скрываясь от магов-ищеек, скиталась по всей Империи. Училась владению мечом у старого, преданного своими учениками, но не потерявшего навыков мастера боевых искусств. Проникала в тайны древней, ещё додраконовой магии у лесной ведьмы, изгнанной из родного села по ложному обвинению конкурентки за сердце какого-то местного парня. Сражалась со злыми тварями в восточных предгорьях, спасая тамошних жителей от колдовских чар повелителя оборотней. Пробиралась через безводные степи в Тилланд, уводя из имперского плена полсотни освобождённых ею южанок-рабынь. Отбивалась от обвинений продажных судей-саиров, приписавших ей шпионаж в пользу Империи. Сидела в тюрьме, приговорённая к смерти через сожжение. Бежала оттуда, сумев уничтожить запирающие её камеру рунные заклинания. Примкнула к ривийским мятежникам, желающим свергнуть погрязшего в пороках великого взира. Проникла к последнему во дворец и уничтожила его в магическом поединке. Получила после такого подвига титул «великая пери». Снова бежала, отказавшись стать главной наложницей нового взира. А дальше, в одном из заброшенных оазисов на границе Тилланда, когда её почти что догнали батыры охранной сотни, повстречала меня…

Услышанным Хруст впечатлился настолько, что последние пять минут сидел, уронив на пол челюсть, и во все глаза пялился на мою спутницу. А та от смущения просто не знала, куда деваться, и облегченно выдохнула только тогда, когда я закончил рассказ и взглянул на молотобойца:

— Ну, а теперь давай ты. Рассказывай, кем ты сейчас в баталии, что нас в Драаране, какие проблемы, что хочет от нас Совет командоров?

Несколько долгих секунд мой приятель смотрел на меня непонимающим взглядом, но после всё же встряхнулся:

— Да про меня-то чего там рассказывать? С Тарой у нас всё отлично, живём душа в душу. Её брат предложил мне заняться в вашей баталии абордажниками. Ну, типа, чтобы не только на море бы хорошо воевали, но и на суше. И чтобы там всякие улучшения по технике внёс, опытом, так сказать, поделился.

— И как? Хорошо получается?

— Да вроде бы ничего, — Хруст внезапно вздохнул. — Парни-то из баталии мало-помалу уходят. Вот и приходится это… как вы говорили… делать всё, чтобы пусть лучше меньше, да лучше.

— Так, — пробарабанил я пальцами по столу. — А вот с этого момента я попрошу поподробнее…

В принципе, мне уже рассказали в общих чертах, какие проблемы стоят сейчас перед баталией Краум и как мой зам Дайрус пытается их решить. Однако услышать, что думают по этому поводу люди «со стороны», такие как Хруст, было бы, безусловно, полезно.

Хруст думал практически так же, как капитан Рибус. Во взгляде на ситуацию они расходились только в деталях. Совет командоров жаждал подмять под себя нашу баталию. Или сперва разделить, а после подмять, но уже по частям. Повод: пропавший без вести командор Краум лично давал Совету гарантии, что ушедшие с ним бойцы выплатят местным ростовщикам все те займы, которые выдавались под будущую добычу.

Бойцы, как известно, из похода на Арладар в большинстве своём не вернулись. Добыча отсутствовала, как отсутствовали и должники с поручителем. Ростовщики потеряли возможную прибыль и принялись на каждом углу жалиться за свою тяжкую жизнь. Командоры Бунта́о, Рио́нцо, Ша́ндор и Га́рсиа выждали несколько месяцев — появится или не появится на горизонте исчезнувший под Арладаром командор Краум — и, не дождавшись, сделали «ход конём»: выкупили за бесценок все долговые расписки. А дальше пошёл пока ещё не публичный, но достаточно мощный накат на моего заместителя Дайруса.

Формально, члены Совета могли теперь выставлять нам претензии по долгам, но по факту, если учесть те договорённости, каких мы достигли перед моим отъездом из Драарана, это был форменный беспредел. Вместо того, чтобы, как предлагалось, брать под себя мыс Масала́х и бывшие имперские города Синюю гавань и Марку, господа командоры предпочли ограничиться синицей в руке, плюнув на перспективу взять под контроль ключевые порты имперского побережья.

Правда, озвучивать свои планы перед всем Драараном они не решились. «Береговое братство» могло понять их неправильно. Поэтому господа из Совета действовали втихаря. Сеяли слухи, давили на офицеров баталии, мешали торговле, ограничивали снабжение, капали на мозги и требовали оплаты чужих долгов от простых батальеров, обещая им снять все претензии в случае перехода в другие команды.

По многим пунктам Дайрусу приходилось идти на уступки. Это выливалось в дополнительные затраты. Доходы баталии падали, а вместе с ними падала и репутация. Сценарий понятный, надёжный и простой, как пинок под зад. Год-полтора таких действий, и баталия Краум откатится во второй эшелон негласного пиратского рейтинга, после чего автоматом потеряет место в Совете. А там уже и до развала на отдельные корабли и команды недалеко, как и до дележа оставшегося после развала наследства — доков, складов, причалов, факторий, доли в успешных коммерческих начинаниях… контроля над Горками наконец…

«Над Горками…», — внезапно возникшая мысль показалась мне интересной.

По всей вероятности, кое-кому из Совета захотелось забрать свою долю пораньше, не дожидаясь, пока плод созреет. Ни с кем не советуясь. Желая заполучить в свои руки самое ценное.

Ход, безусловно, рискованный, но в случае успеха сулящий беспрецедентную выгоду. Типичная для политиков игра с нулевой суммой: насколько ты в плюсе, настолько же в минусе твой конкурент и противник.

Такая игра была хороша с Империей. Но, как по мне, среди условно своих она не работала.

Драаранские батальеры любителей тянуть на себя терпеть не могли. В своё время на этом погорел Дегриньи. Сегодня я мог использовать это к выгоде не только своей, но и всего Драарана…

Вдрызг разругаться со всеми большими баталиями — дело нехитрое, но бессмысленное. Вреда от такого существенно больше, чем пользы.

Господа командоры, конечно, сволочи, но чем настраивать их против себя, лучше настроить их против кого-то другого. И этот другой свои карты на стол уже кинул. Следовало просто побить их тем козырем, который я вытащил из колоды сегодня утром…

— Монсьор, я сделал, что вы приказывали, — сообщил мне, вернувшись с Совета, капитан Рубис. — Наблюдатели с рейда докладывают: три дракалеры Рио́нцо покинули гавань. Ещё две готовятся к выходу, но уйдут, по всей видимости, завтра утром.

— Следом за нами, — продолжил я мысль.

— Или чуть раньше, — уточнил Рубис. — У вашего галеата скорость поменьше, а в десяти лигах на запад есть небольшая бухточка и мысок. Самое то для засады.

— Капитан! — развернулся я к появившемуся в дверях Барто́зо. — Ваша «Шустрая щётка» всё ещё самая шустрая среди прочих?

— Обижаете, командор, — осклабился бывалый пират.

— Отлично. Готовьте её на завтра к походу и бою. Будем брать гадов тёпленькими…

Двухмачтовый галеат резал форштевнем волну. Солёный ветер наполнял паруса. Пенный след за кормой… Нет. Нифига. Никакого пенного следа я со шканцев не видел, да и вообще романтик из меня нулевой, не умею красиво описывать всякую хрень, особенно если она, по большому счёту, никому не нужна.

Из Горок мы вышли, как и рассчитывали, рано утром. Трофейный галеат, отнятый у имперцев почти год назад, раньше носил название «Гордость Империи». Первоначальное имя мы сократили вдвое, оставив только первое слово. Сегодня парусно-вёсельным монстром командовал капитан Пра́штий.

Под парусами эта посудина разгонялась до трёх лиг в час, что в переводе на земное счисление составляло чуть больше шести узлов. Шесть рядов вёсел, расположенные между кормой и грот-мачтой, могли добавить ещё полтора узла, но их использовали нечасто. Как правило, или во время боя, или при маневрировании в гавани. Драаранские дракалеры и ривийские тараты выдавали скорость раза в полтора бо́льшую, даже без вёсел. А хорошо известная мне «Шустрая щётка» при хорошем попутном ветре могла вообще идти узлах на пятнадцати. Почти как чайные клиперы эпохи заката парусников и появления пароходных судов.

Правда, у местных мореманов имелось одно серьёзное преимущество перед земными. В здешних морях им не требовалось ловить нужный ветер и ходить галсами, когда он дул не в ту сторону. Роль воздушного движителя в этом мире играла магия. Процентах в восьмидесяти-девяноста. Кто-то использовал руны, кто-то заранее заряженные «обычные» артефакты. Главное, чтобы энергии в них на весь путь хватило, а остальное приложится…

Наша «Гордость» шла, если верить лагу, на четырёх узлах. Весла были втянуты внутрь, практически весь экипаж собрался на палубе. Тридцать три человека из штатных сорока четырёх, включая капитана и боцмана.

Для любого стороннего наблюдателя ни груза, ни абордажной команды, ни тем паче десанта на борту не имелось — это легко можно было определить по осадке. Галеат двигался курсом на Драаран, держась в полулиге от берега. Облегчённый донельзя, ничего ценного он не вёз. Только двух пассажиров: командора баталии Краум и его юную спутницу, расположившихся в креслах на шканцах, наслаждающихся хорошей погодой и свежим воздухом.

То, что высокая осадка — всего лишь иллюзия, никто снаружи не знал… Никто кроме пары доверенных лиц, оставшихся в Горках. Морок поддерживали сразу пятнадцать рунных пластин, изготовленных из серебра, «найденных» мной во время вчерашнего рейда по городу. Ещё восемь таких же, наиболее сильных и ёмких, но только на разные заклинания, я рассовал по карманам.

В открытом море, даже с камнем Байаль, даже по прежней схеме, «обычная» магия не работала. Зато работала рунная. Однако без помощи спутницы я всё равно не мог её применить. Чтобы руны работали, требовалось действовать точно так же, как и на суше. Алина брала энергию из моего камня Байаль, потом отправляла её в меня, после чего появляющееся перед носом облако магии я вкачивал в нужную руну. Вот такая вот хренотень. Преобразовывать облако сразу в заклятие не получалось.

У аборигенов, кстати, всё выходило гораздо проще. Рунными артефактами они пользовались, словно каким-нибудь электроприбором на батарейках или аккумуляторах.

То бишь, пока батарейки не сели, включить эту «чудо-приблуду» может даже ребёнок. А ежели инструмент не включается, надо лишь заменить или перезарядить источник энергии, и прибор снова готов к работе. Просто, как три рубля, и охрененно удобно.

Когда я поделился своими соображениями с Алиной, она наморщила лоб и секунд через десять выдала:

«Я тоже, как местные, могу использовать руны, сделанные не мной, а другим человеком. И тоже, как все, без ограничений. Так что дело отнюдь не в том, что ты из другого мира, а в твоей… эээ… в твоей исключительности».

«В смысле, в иммунности к магии?»

«Да».

Вот и поговорили. Понятно, что ничего не понятно.

Ну да и хрен с ними, с непонятками. Главное, злыдней не упустить, когда они на нас всей кодлой навалятся. Ну и в живых, ясен пень, кого-то из них придётся оставить. Чтобы, как говорится, было кому петь соловьём, когда я их в Драаран притащу, на Совет командоров…

— Три паруса справа по курсу! — закричал марсовый, когда на траверзе появился тот самый мысок, о котором упоминал вчера капитан Рубис.

— К бою! — скомандовал я, поднимаясь из кресла…

От трёх дракалер мы не смогли бы уйти даже при очень сильном желании. Но обозначить попытку к бегству всё-таки стоило. «Добыча» обязана дёргаться и паниковать. Да и с кормы никакие «гости» пока что не показались, а значит время следовало слегка потянуть…

Перехват нашего галеата длился минут пятьдесят.

«Гордость» отчаянно маневрировала, держа курс то в открытое море, то снова вдоль берега, а то и вообще поворачивая на сто восемьдесят, в сторону Горок. Однако в конце концов вражеские дракалеры всё же сумели взять нас в коробочку, охватив с обоих бортов и перекрыв курс на запад, на Драаран. А дальше пошло сближение.

Когда дистанция сократилась до трёх сотен аршей, я повернулся к Алине и молча кивнул: «Давай!»

В то же мгновение галеат накрыла защитная сфера.

Секунд через десять по нам заработали вражеские стреломёты-баллисты. Стандартная тактика боя «несколько против одного» в здешних морях. Сосредоточенный огонь по защите, а когда она, исчерпав энергию, лопнет, абордажный навал или уничтожение боевыми заклятиями.

Кристалл из тилландского хрусталя, который Алина стащила в ривийской ставке прямо из-под носа сиятельной Астии, обеспечивал нам лучшую в этом мире защиту из рун. А запас маг-энергии в нём, пополняемый с помощью моего камня Байаль, делал эту защиту практически вечной.

Обстрел продолжался около часа. Как мы и договаривались, Алина то делала защитную плёнку тоньше, то заставляла её мерцать, будто та вот-вот лопнет, то вдруг сжимала её практически до бортов, показывая противнику, что мы вынуждены экономить энергию, а затем вновь расширяла — типа, использовала энергию из накопителя…

Такая игра в кошки-мышки наполняла врагов азартом, заставляла их думать, что мы почти на нуле, надо только ещё чуток поднажать, и всё будет зашибись. В результате, все три дракалеры подошли к нам буквально вплотную. Вражеские «артиллеристы» били в упор, с расстояния в пару десятков метров, не больше, почти не прицеливаясь и всем, чем придётся: от стрел и камней до огнешаров и призрачных копий. Наша защита вспыхивала от множественных попаданий, как новогодний салют, но пока что держалась. Со стороны это казалось агонией. Один корабль против трёх, да к тому же почти без энергии, уже не способный атаковать, с бездарным тупым капитаном, вложившим все силы в пассивную оборону, которая вот-вот падёт.

А с кормы на вовсю избиваемый галеат накатывались ещё два противника. Те самые дракалеры, которые, по словам Рубиса, наш оппонент собирался отправить из гавани утром, через час-полтора после отплытия «Гордости». Расчёт господина Лахария оказался верным. Два новых охотника настигли «добычу» как раз в тот момент, когда она была основательно «обескровлена».

Так что теперь у неё даже в теории шансов не оставалось. Их, впрочем, и против троих-то не было, а с пятерыми они вообще улетали в жанр ненаучной фантастики…

— Командор! «Шустрая щётка» на левой раковине, — донеслось до нас с мостика.

Я обернулся и мысленно выдохнул.

Долгонько, однако, Барто́зо догонял этих двух. Но курс и позицию выбрал правильную. Мористее, а, значит, свободнее в выборе. И для манёвра, и для прямой атаки на скорости.

— Левый уходит, — доложил капитан галеата. — Курс на отсечку.

Одна из преследующих нас дракалер начала отворачивать в сторону «Щётки».

— Везунчик. Сразу на дно не пойдёт, — прокомментировал я ситуацию. — Праштий, давайте сигнал «все наверх».

Праштий махнул рукой. На шкафуте заверещали дудки-свистки.

Через открывшиеся люки из трюмов на палубы повалила толпа. Пятнадцать десятков опытных батальеров: лучников, арбалетчиков, мастеров-абордажников во главе с Хрустом, увешанные рунными артефактами, как праздничные деревья игрушками. Бывший молотобоец умело внедрял в пиратскую тактику опыт, полученный им в битвах с имперцами.

Над палубами галеата, с обоих бортов, от бака до шканцев, поднялись десятки деревянных щитов с прорезями для стрельбы. На внутренней стороне каждого из щитов крепились рунные свитки с заклятиями искажения и защиты. Простая, в общем, идея, но почему-то раньше никто здесь до этого не додумался.

«Готова?» — взглянул я на спутницу.

«Накачиваю энергией наши и опустошаю чужие?» — уточнила Алина.

«Именно так».

«Готова».

«Поехали…»

[1] Фраза их к/ф «Иван Васильевич меняет профессию».