Падший

Глава 5

— Ты кто? — выдавил я из себя секунд через пять (и тоже по-русски), когда незнакомка вышла из-за кустов, ведя в поводу серую «в яблоках» лошадь.

— Алина, — пожала она плечами, остановившись шагах в пяти от костра. — Бывшая невеста Ашкарти. Мы с тобой виделись полгода назад в Шаонаре. Ты мне тогда помог не упасть.

Сказала и аккуратно сняла платок, закрывающий нижнюю часть лица.

— Тебя за мной Астия послала шпионить?

Самый дебильный вопрос, какой я сумел придумать за эти секунды.

А вообще, достаточно странное ощущение. Я чувствовал перед этой девчонкой (а она в самом деле выглядела девчонкой лет примерно пятнадцати) непонятную робость. Или, скорее, смущение. Словно она застала меня врасплох за каким-то постыдным занятием и теперь, сто процентов, разнесёт это по всем соцсетям.

— Астия? Шпионить? Меня? — рассмеялась гостья. — Не, ну она конечно могла бы попробовать, но это вряд ли. Пусть она сволочь первостатейная, но не дура. Оставить меня без присмотра ей бы и в голову не пришло.

— Ты её так не любишь?

— А за что мне её любить-то? Хитрая, подлая и абсолютно лживая гадина. За те пять лет, что она командовала школой невест, я её хорошо изучила. Да и потом, когда она прибилась к ривийцам, там тоже много чего добавилось.

Я покачал головой:

— По-моему, ты к ней несправедлива.

— Несправедлива⁈ — вскинулась девушка. — Да ты её просто не знаешь!..

Честно сказать, это была провокация. Мне просто хотелось потянуть время, чтобы прийти наконец в себя и разложить по полочкам все те мысли, какие возникли, когда услышал от неё совершенно невозможную здесь русскую речь. Даже не подозревал, что могу быть так потрясён, несмотря на всю подготовку (а готовили меня к разного рода непредвиденным ситуациям и вправду неплохо). Однако, увы, моя подготовка оказалась не столь хороша, как надеялся.

Почему так случилось? Не знаю.

Алина (вероятней всего, это её настоящее имя — фальши, по крайней мере, я в её словах не почувствовал) выглядела и впрямь на пятнадцать-шестнадцать, но, судя по поведению, она была старше. Хотя и несильно.

Внешне достаточно симпатичная, но не настолько, чтобы потерять голову. По-русски говорила естественно, без какого-либо акцента, но чувствовалось, что она им давно не пользовалась — явно дольше, чем я.

Цвет глаз, даже несмотря на «специальное» зрение, я разглядеть не мог, но надеялся, что когда рассветёт, это проблемой не станет… Почему для меня это стало так важно? Да потому что когда она открыла лицо, я неожиданно понял: она похожа на Рей. Конечно, не как её точная копия, но — чёрт побери! — я мог бы поклясться, что ещё не встречал в этом мире другую настолько похожую… Ну, может, за исключением Алмы. Но там, безусловно, случай другой — обратный…

— А ты б не могла объяснить, как же тогда ты сбежала, если всё время была под присмотром у этой… хитрой особы?

Вопрос был, конечно, с подвохом, но бывшая невеста Ашкарти ни секунды над ним не раздумывала.

— Да просто эта хитрая гадина слишком высокого мнения о себе и не слишком высокого о других. Я знаю, она приказала привести тебя к ней, а потом усыпила всех, кто вокруг, чтобы вам не мешали. И у неё даже мысли в голове не возникло, что я могу её просчитать.

— И как ты её просчитала? Ну, в смысле, как ты смогла не уснуть?

Девушка усмехнулась:

— Вот ты, я знаю, иммунный. Ты можешь рассеивать или преобразовывать направленную на тебя магию. А я эту маг-энергию вижу и могу собирать, а потом отдавать, если нужно. Так что, когда я увидела выплеск магической силы из комнаты этой твари, то просто включила защиту из рун. Своих свитков у меня, правда, нет, но они есть почти у всех воинов Эрхан-бея. Активировать какой-нибудь из ближайших я могу в любой миг. И, кстати… — она неожиданно посмотрела на мою сумку, а потом на копьё, что я продолжал держать остриём в её сторону. — На тебе до сих пор есть метки. Как раз по ним я тебя и нашла.

— Метки? Какие?

— Магические. Ты их не чувствуешь, потому что они на оружии. Высокородная Астия далеко не такая наивная, как многие думают. Она ещё до Арладара поставила эти метки на всё оружие в том отряде, который её охраняет.

— Ты можешь их снять?

— Я могу выкачать из них маг-энергию. Тогда они перестанут действовать. Но только боюсь… — она внезапно замялась.

— Что⁈

— Если я это сделаю, оружия у тебя больше не будет.

Я почесал в затылке. Оставаться в этом мире невооружённым хотя бы обычным ножом — в российских условиях это означало почти то же самое, что прийти на какую-нибудь закрытую вечеринку в одном носке…

— Возьми. Он без метки, — Алина сняла с себя пояс с мечом и протянула мне. — Я им всё равно не пользуюсь — не умею.

— Совсем? — удивился я.

— Некому было учить, — развела она виновато руками.

Думаю, со стороны наш с ней разговор выглядел… диковатым.

Вместо того, чтобы сразу расставить все точки над «ё», выяснить, что ей нужно, откуда она знает русский и не является ли случайно таким же, как я, попаданцем… ну, то есть, попаданкой, я почему-то спрашивал её совсем не об этом. Да и она, со своей стороны, почему-то тоже не торопилась узнать обо мне побольше.

Видимо, это и вправду старинная отечественная традиция: видеть во всём незнакомом опасность и не доверять с разбега первому встречному… Ну, или встречной, как в моём варианте.

— Слушай, а сколько тебе вообще лет?

— Двадцать один, — быстро ответила девушка, пояснив: — Просто каждой невесте Ашкарти, пока на неё не обратил внимание император, специально замедляли физическое развитие. С помощью магии. Наш император любил молоденьких. Как, впрочем, и старый взир из Тилланда.

Судя по промелькнувшему на её лице выражению омерзения и гадливости, я понял: ей есть что мне рассказать не только о жизни императорского дворца, но и о традициях и обычаях ривийского юга.

— И сколько из этих двадцати одного ты живёшь здесь, в этом мире?

— Шесть с половиной, — не стала скрывать Алина.

Я мысленно хмыкнул. Кое-что начинало потихонечку вырисовываться.

— Ну что? Выкачивать будешь? — я бросил наземь копьё и присовокупил к нему изъятые у спящих батыров меч, нож и топорик.

Гостья кивнула, и в то же мгновение оружие словно бы растеклось по траве, превратившись в несколько кучек буро-зелёной пыли.

Никогда такого не видел. Но выглядело впечатляюще.

Алина встряхнула руками и повернулась ко мне:

— Астия говорила: у тебя много имён. Леннир, Дарий, Краум, Димир. Какое из них настоящее? Как лучше к тебе обращаться?

— Вообще-то, я Дмитрий… эээ… Дмитрий Иванович, — поправился я, сделав скидку на возраст моей собеседницы. — А что касается обращения, тут важно, во-первых, кто обращается, а во-вторых, где и когда. Друзья один на один называли меня Димир, любимые женщины — Дим, враги — Леннир или Дарий, все прочие — господин Краум.

— А много их было? — заинтересовалась Алина.

— Кого?

— Женщин.

— Формально две.

— А по факту?

— А по факту, одна.

— А разве такое бывает?

— Бывает, — вздохнул я. — Сам никогда с таким не встречался, но вот… случилось.

— Расскажешь?

Я усмехнулся.

— Я полагаю, нам надо о многом поговорить, но попозже.

— А почему не сейчас?

— Потому что нам надо сматываться отсюда. И чем скорее, тем лучше, — кивнул я на превратившееся в пыль оружие.

— Ты прав. Бережёного бог бережёт, — не стала спорить Алина

— А небережёного конвой стережёт, — хохотнул я в ответ…

Когда мы со спутницей уже отъехали от поляны, она неожиданно озаботилась:

— А это ничего, что мы едем вместе? Вдруг твоей женщине не понравится?

— Не бойся. Она не ревнивая, — хмыкнул я, подстегнув лошадь…

Около двух часов мы двигались на восток, а затем повернули на север.

В принципе, я уже знал, куда надо направиться в первую очередь. Приключившаяся свистопляска с оружием заставила меня вспомнить про один хитрый тайник, который устроил себе аккурат перед попаданием на болотную каторгу. Да и одёжкой нормальной плюс кое-какими деньгами захотелось разжиться, и чтобы при этом без всякого криминала.

По дороге… точнее, по еле угадывающимся тропкам в лесу мы ехали молча. Я впереди, спутница сзади. Как она призналась сама, с географией этой части Империи у неё имелись проблемы. Я же, наоборот — когда покинул подворье Алмы, за следующие пару месяцев исходил тут практически всё.

Привал я скомандовал ближе к полудню, на очередной подходящей для этого дела поляне. От прежней стоянки мы удалились достаточно далеко, так что погоня, если она и была, отстала часов на десять, а возможно, что и вообще навсегда.

— Как настроение? Самочувствие? Ничего не болит, не ноет? — поинтересовался я у Алины, спрыгивая со своей пегой.

— Всё хорошо, — ответила девушка. — У моей мамы конезавод, так что я с лошадями с детства знакома, не привыкать.

— Ух ты! Конезавод! А где?

— Под Казанью, — улыбнулась Алина.

— Надо же, — я покачал головой. — Вот сколько по всему миру ни путешествовал, а до Казани ни разу не добирался. Только до Зеленодольска, и то по реке.

— А сам, небось, из Москвы, да? — хитро прищурилась спутница.

— Почему так решила? — вскинул я бровь.

— Не знаю. Просто подумалось…

Разубеждать её я не стал, как и продолжать разговор. До той поры, пока обед себе не сварю. Ну, и ей заодно.

Обед, кстати, мне варить не пришлось. Я только костёр организовал, а всё остальное сделала бывшая невеста Ашкарти — совершенно нахально отстранив меня от костра, котелка и приготовления пищи. Тем более что к путешествию она подготовилась явно лучше меня: в её перемётных сумках нашлась и крупа, и ломтики сушёного мяса, и какие-то травы, и даже несколько специальных пиал, подходящих и для супов, и для плова, и для травяного отвара…

— Ну, и зачем ты за мной увязалась? — внешне довольно лениво поинтересовался я, когда с обедом было покончено, а посуда помыта и убрана. — Только из-за того, что мы с тобой эти… как их там… попаданцы? Ну, так это неправильно. А вдруг я какой-нибудь негодяй и убийца или вообще педофил?

— Ты не педофил, — медленно и чуть нахмурившись проговорила Алина. — А то, что убийца… так кто из нас без греха?..

Она сидела напротив меня, на лошадиной попоне, скрестив по-турецки ноги. Не слишком привычная поза для женщин этого мира, но для земных попаданок, да ещё и таких, кто, к примеру, практикуется в йоге, вполне допустимая.

Я смотрел на неё из-под прищуренных век, привалившись спиной к какому-то дереву, изображая наевшегося до отвала и потому благодушно и иронично настроенного господина.

Наблюдать в таком состоянии за чужими реакциями, особенно женскими — дело нехитрое. Дамы на такое часто ведутся, считая своё положение заведомо более выигрышным. А зря.

Моя спутница сейчас явно злилась, хотя и всячески пыталась это скрывать. Я, к слову, уже успел определить главный «вторичный» признак перемены её настроения — тот самый цвет глаз, который никак не мог уловить в предутренних сумерках.

В спокойном состоянии её глаза были просто синими, в расслабленном становились светлее, в слегка возбуждённом — ярче. Когда их хозяйка нервничала, темнели. А когда злилась (вот как сейчас), приобретали аметисто-сапфировые оттенки. Примерно такие, какие были у «драконовых дщерей» с их «фиолетовой гетерохромией на правый глаз».

Именно в эти мгновение глаза моей нынешней спутницы до удивления походили на те, что могли быть у Рейны, если бы после памятной ночи близ Се́жеша они бы приняли не изумрудно-зелёный цвет, а аметисто-фиалковый. С чем связана эта схожесть, я не понимал, но в психологическом плане это был явный плюсик в пользу Алины. По крайней мере, мне теперь становилось сложнее искать в ней какой-то подвох, препятствие, чтобы поверить тому, что она говорит…

— За тобою, как ты говоришь, я увязалась по трём причинам. Первая — там, в Шаонаре, ты не дал мне упасть. Просто так, без какой-либо мысли, без рассуждений, на автомате, а для меня это дороже любых подарков и обещаний. Вторая — ты сделал то, о чём я мечтала пять долгих лет — уничтожил Империю и императора. И, наконец, третья — я просто хочу вернуться домой.

— И ты полагаешь, я сумею помочь? — усмехнулся я, отрываясь от дерева и усаживаясь, как и она, по-турецки.

— Уверена. Потому что вдвоём это сделать легче.

— Легче вернуться? — уточнил я на всякий пожарный.

— Да. Потому что я знаю, как это сделать, но одной мне не справиться. А ещё у меня есть это!

Она сунула руку себе за ворот и вытащила оттуда висящую на шнурке «пирамидку с глазом». Точно такую же, какую мне предлагал купить в своей лавке Абдулазиз. Только не красную, как в моём случае, а зелёную.

— Откуда она у тебя? — пробормотал я внезапно осипшим голосом.

— Купила, — пожала плечами Алина.

— А торговца звали…

— Абдулазиз.

— И это случилось…

— В Пе́тре.

— В Пе́тре? Не в Тартусе? — поднял я бровь.

— Да. В Иордании. В их знаменитом городе с храмом Эль-Хазне, вырезанном прямо в скале. Мы с мамой там в турпоездке были.

— А твой отец?

— Что мой отец?

— Он с вами не ездил?

Алина вздохнула:

— Я его никогда не видела.

— Он что, вас бросил?

— Нет, он нас не бросал, — покачала головой девушка. — Мама рассказывала… он служил в какой-то особой организации. Постоянно ездил в командировки… В последнюю он уехал за полгода до моего рождения… И пропал без вести.

У меня неожиданно защипало в глазах:

— Да. Такое бывает. Сочувствую.

— Кто-то, конечно, может решить, что она всё придумала, — словно не слыша меня, продолжила спутница. — Что всё это, чтобы я не считала отца негодяем, просто сбежавшим от нас, бросившим жену и ребёнка… Но я-то ведь знаю, что это не так. Что это совсем не так!

Она подняла на меня взгляд.

Я молчал.

— У меня мама очень красивая женщина. Красивая и богатая. Она легко могла завести другого мужчину, мужа или любовника. Но за пятнадцать лет, что мы жили вместе, она ни с кем не сошлась, ни единого раза, хотя претендентов хватало. Все эти года она ждала, что отец вернётся. Мама не верила, что он умер.

— А кто она, твоя мама? Чем она занимается? Ну, кроме коневодства?

— Лошади — просто хобби. А вообще у неё крупная консалтинговая фирма. Она консультирует все деловые структуры Поволжья. И, кстати, она испанка по происхождению. Причём, как мне кажется, из аристократов. С отцом они познакомились в Аргентине. Он уговорил её переехать в Россию, она согласилась.

— А почему ты решила, что твоя мама аристократка?

— А из-за имени. Полное, оно очень длинное. Рената Доминга Рохас Пико Дестино дель Сальдо Колина де Коносименто.

Я засмеялся:

— И это так в паспорте и записано?

— В заграничном — да, всё целиком. В российском — только Рената Доминга Рохас. Даже не знаю, что с ней теперь. Жива ли?

— Жива, жива, не волнуйся, — успокоил я бывшую невесту Ашкарти. — Пока мы помним и думаем о своих близких, они живы и ждут нас. Сколько ты с ней не виделась? Шесть с половиной лет?

— Да.

— Расскажешь, что с тобой было здесь?

— Расскажу. Но только и ты рассказывай.

— Договорились. Рассказывать будем по очереди. Пять минут ты, пять минут я, и дальше по новой. Согласна?

— Согласна. Но только, чур, ты первый.

— Да не вопрос.

— Тогда начинай.

— Ну, слушай… Прибыл я, значит, в Тартус в командировку. Военным бортом…

Мы говорили минут, наверное, сорок. А после продолжили. Только уже верхами, в дороге, когда снова двинулись в путь.

Я почти ничего не скрывал. Рассказывал спутнице и о том, как попал сюда, и о том, как встретил здесь Алму. Как поклялся отомстить за неё. Как угодил на каторгу. Как смог убежать оттуда через болото и Гиблый лес. Как встретил Тура, Лику, Рейну, Аршафа. Как вытребовал желание у «живущего под горой» бесформенного. Как стал командором большой баталии в Драаране. Как спасал Рейну в Се́жеше и как потом она спасала меня. Как мы сражались с имперскими корпусами. Как бился в арладарском дворце с императором и его альтер-эго. Как предал своих друзей и любимую женщину, поверив фантомам. И как теперь, во что бы то ни стало, хочу отыскать её «среди пространств и веков»[1]…

Алина в ответ вовсю трещала о том, как училась в языковом лицее в Казани и была там круглой отличницей. Как, будучи на экскурсии в Петре, оторвалась от группы и случайно зашла в какую-то лавку. Как поддалась на уговоры торговца Абдулазиза и купила совершенно не нужную ей безделушку. Как чуть с ума не сошла, когда вышла наружу и очутилась чёрт знает где. Как целый год выживала в мире меча и магии, прикидываясь слабоумной нищенкой и потихонечку изучая его обычаи и язык. Как искала возможность вернуться домой и почти что нашла её. Как неожиданно выяснила, что может видеть магическую энергию и поглощать её или, наоборот, отдавать, но в то же время не имеет способности использовать эту силу для волшебства. Как императорские гвардейцы схватили её и переправили в Арладар, а маги Конклава определили её в невесты Ашкарти. Как через пять лет учёбы в школе невест и «шаонарского инцидента» она чуть было не стала наложницей Горша, но сумела сбежать из дворца. Как попала в Тилланд, как помогла Эрхан-бею свергнуть старого взира и стать советницей нового. Как в походе на север ривийцам встретилась Астия, и Алине пришлось с ней сотрудничать. Как они помогли мне уничтожить Ашкара и Горша и как в самый последний момент перед взрывом выдернули меня из столицы через волшебный портал…

Больше всего в её рассказе меня поразили две вещи.

Первая: что это Астия, а отнюдь не бесформенный, навела на меня иллюзию с Рей и Аршафом, заставив поверить, что это правда.

Вторая: что моя спутница, в самом деле, смогла узнать, как вернуться…

[1] Строчка из песни «Ищу тебя» из к/ф «31 июня» (муз. А. Зацепина, сл. Л. Дербенёва).