Пантанал и Тектонический Разлом

10. Вальжан

— Здравствуй сучье племя, младое незнакомое! — так хотелось сказать, но меня давно отучили говорить, что хочу.

В поисках свободного стола я зашел к оперативникам, их вечно не было на месте, но оба стола как назло оказались заняты. За одним сидела силиконовая Барби лет 20-ти не больше, за другим парниша с толстым слоем крема на лице по последней моде.

Я вежливо попросил разрешения заполнить нужные бумаги за их столом, не сразу же им морды бить.

— Что, папаша, льготы пришли оформлять? — заржал парниша, показав зубы «лошадиная крепость».

Девица изо всех стараясь сохранять серьезность, прыснула.

— Заявление на бесплатный сиалекс? — продолжал «петросянить» молодой.

Я понял, что обвинения в мой адрес стремительно переходят в разряд особо тяжких.

— А то вы с койки скатываетесь во сне! — досказал парень старую как мир шутку, которая явилась для Барби откровением, и она заржала тоже. Аки лошадь.

— Молодые люди, мне действительно надо составить важные бумаги! — произнес я, быстро теряя терпение.

— Перед тем как помять их и использовать по прямому назначению? — солировал парень. — Папаша, ты хоть догадываешься, куда пришел? Или уже бесполезно достучаться до мозгов, их давно Альцгеймер съел?

— Какие ты слова умные знаешь, — произнес я сквозь сжатые зубы, сильно хотелось кого-то убить. — Кто ты? Откуда ты тут взялся? И даже не так. Что ты тут делаешь, малец? Папу ждешь?

Зюзин появился не вовремя, оказавшись между мной и пошедшими и пятнами, и полосками молодым шутником.

— Не трожь отца, гад! — кричал он.

Я молча выжидал дистанцию для прямого в челюсть.

Выведя меня в коридор, Зюзин озабоченно спросил:

— Что ты на самом деле сказал о его папе?

— И про маму тож! — зло буркнул я.

— На маму его насрать, но его папа начальник УСБ Центрального района генерал Пантелеев! Тебе сейчас с его семейством сориться совершенно ни к чему. Кстати, ты не сказал, как тебя выпустили из сумасшедшего дома?

Выпустили самым тривиальным образом.

После задержания меня привезли на Никитинскую, где я был с распростертыми объятиями встречен подполковником Любовью Михайловной Родочинской. Костистое лицо, которым удобно было бы колоть орехи, лучилось неподдельной радостью.

— Не чаяла встретить вас ты скоро, майор! — призналась она с неожиданной нежностью.

— За что я арестован? — спросил я.

— Никто не говорит об аресте! — удивилась она самым естественным образом. — Речь всего лишь о задержании. Арестовывает суд. Но я бы не стала слишком сильно рассчитывать на его гуманность.

— Вы считаете нашу судебную систему негуманной? — невинно поинтересовался я. — Надеюсь, здесь ведется видеозапись?

— Можешь надеяться! — разрешила Родочинская. — На этот раз тебе не отвертеться, майор. Имеется видео, как ты убегаешь из дома, где совершено массовое убийство. Твою машину также видели свидетели. Так что твое признание даже не нужно. Сейчас ты пойдешь в камеру, и я совсем не уверена, что обязательно в «красную». Там будет четверо здоровенных бугая, которым самым случайным образом станет известно, что ты БС.

— Я действующий сотрудник! — возмутился я. — Вы должны сообщить им об этом.

— Обязательно сообщим, — пообещала Любовь Михайловна, добрая душа. — А действующим тебе оставаться не долго.

В СИЗО сильно потеющий сержант, предчувствуя развлечение, отвел меня в лучшую камеру, где было не 4 бугая, а целых шестеро, при наличии пустых камер.

— Веселитесь тут, но не громко! И без мочилова! — предупредил он.

Наручники с меня предупредительно не сняли, чтобы сделать изнасилование как можно более мягким.

— Кто смотрящий? — спросил я, предусмотрительно оставляя дверь за спиной.

— А тебе какая разница, мусор? — встрял беззубый зэк в желтой майке, которая раньше была белой.

— В принципе никакой! — признался я. — Про меня вы должны знать, что я майор межгосударственной безопасности. Таких как вы научен убивать голыми руками.

— О как! — изумился беззубый. — У тебя же руки за спиной скованы.

— У меня зубы армированные-могу челюсть прокусить и вырвать! — похвастал я.

— А ежели мы раком тебя поставим? — сделал предположение зэк.

— У меня в каблуках стальные пластины! Лягну-нога оторвётся! Кстати, спать я тоже не собираюсь! Не спать я могу долго-специально тренирован!

Тут в разговор вступил смотрящий.

— Тебя как звать-величать?

— Вальжан.

— Клевое погоняло. Меня Питоном кличут. Топтать тебя нам резона нет. За «конторского» на шибеницу пошлют. Кидай кости на крайнюю шконку, никто тебя не тронет.

— А чего вы тогда концерт устроили? — удивился я.

— От скуки! — пояснил беззубый. — В тыщу играешь?

— Ну и козлы вы оказались! — раздался через дверь голос раздосадованного сержанта. — Хрен вам, а не подогрев!

Родочинская не пыталась скрыть своего разочарования.

— Не изнасилован и даже не избит! — задумчиво констатировала она.

— Простите, что не оправдал вашего доверия! — сказал я. — Но кормили плохо, это можете занести в актив. Я страдал.

— А ты хоть знаешь, что такое страдания, майор?

— Если чисто по-женски, то нет! Сокамерники хотели объяснить, но передумали.

— Вы моральный урод! — вынесла Родочинская непререкаемый вердикт, с которым я поторопился согласиться.

Спорить с бабами бесполезно, у них во время скандала оба полушария работают против одного у мужиков. Мы обречены на вечное поражение.

Уже потом по своим каналам я узнал причины печали страшного подпола. Кадры видеосъемки оказались непригодны для идентификации. Камеры, установленные аффилированной фирмой, предположительно принадлежащей Сергею Боярникову, оказались настолько низкого качества, что на них нельзя было бы узнать даже собственную маму.

С машиной так же получилось удачно. Никто из свидетелей не запомнил номер полностью, на регистраторы номер не попал также-был снабжен специальной (разрешенной для ДС) системой технического бликования. Похожих машин в городе и области оказалось более сотни.

И самое главное-мой телефон во время совершения преступления «засветился» за 50 километров отсюда, в режимной зоне на Плотине!

Я не стал разочаровать «гестапо», что все это время трубка спокойно почивает в полностью изолированном сейфе в «Елках».

Естественно УСБ организовала полную проверку вновь открывшихся фактов. На Плотину были командированы лучшие следователи, способные при желании доказать собственную вину, допрошены свидетели, все как один опознавшие меня по фотографии и утверждавшие, что в ночь совершения преступления я находился вместе с ними.

Родочинская с непроницаемым лицом еще только нехотя выбалтывала мне информацию, а я уже все понял. На Плотине объявился мой полный Двойник, даже номер телефона совпал. Было бы не смешно, если бы следователи побеседовали с ним лично, и он признался, что действительно никого не убивал, но в этот раз мне повезло, хотя про везение в последнее время могла бы подробно рассказать моя негнущаяся нога.

Двойник к моменту прибытия следователей очень кстати исчез. Допускаю, не жаждал встречаться с представителями «гестапо»-походу их не любили по обе стороны реальности.

После всех вновь открывшихся обстоятельств Родочинской осталось только извиниться, что она и сделала с таким кислым видом, словно только что смолотила лимон и ей предстояло смолотить еще один, еще более зеленый.

— Вам опять удалось вывернуться, майор! — со значением проговорила она. — Но в следующий раз я вас обязательно посажу!

Ну еще про позор наших органов добавила. Походу с одним органом у нее обнаружилась явная проблема.

— Не улыбайся! — крикнула она. — Пошел вон!

Так я уяснил, что улыбаться в УСБ противозаконно.

Никогда мне не было так страшно.

Сделав запрос и получив доступ к оперативной сводке, я загрузил ключевые слова «Плотина», «оперативная разработка» и «силовые структуры». Почти сразу наткнулся на знакомую фамилию.

7 июня на Плотину была оформлена служебная командировка майору юстиции сотруднику СК Тольятти Вершинину Евгению Павловичу. Уже 9 июня по отношению к Вершинину было начато служебное расследование по факту нанесения побоев несовершеннолетнему.

Я почесал в затылке.

9 же числа было возбуждено уголовное дело по факту исчезновения Дмитрия Тищенко, водителя СК Тольятти. Последним, кто видел водителя, числился Вершинин.

Я похолодел. 7 числа я был в Зубчаниновке. Следователи, проверявшие мое алиби, утверждали, что мой Двойник в это время находился на Плотине. Но именно с 7 числа начиналась командировка Вершинина!

Они встретились по любому, понял я. Мой старый кореш, вечно попадающий в историю, и агент чужого мира, и я гроша, ломанного не поставлю, доллара засранного давно вышедшего из употребления, что встреча получилась дружеская.

В конторе давно стало понятно, что Двойники являются предтечей серьезных событий. Поэтому туда и не засылали агентов, чтобы не спугнуть крупную дичь. Спутник подвесили, да не один. БПЛА летали вдоль и поперек. Кое-какие силы подтянули к Периметру. В том числе, знаменитую Лямбду. То есть готовились.

А друган взял и сунулся без подготовки. Иногда я не понимаю, как можно существовать в нашей мирной жизни без навыков рукопашного боя, метательного ножа и пистолета 45-го калибра.

Связавшись с коллегами из СК, я узнал, что Вершинин более суток на связь не выходит и по месту временного (на Плотине) и постоянного (в городе) проживания не объявлялся. Кто бы сомневался!

— Это что? — грозно спросил начальник.

— План оперативных мероприятий, требующих моего безотлагательного присутствия на Плотине! — отчеканил я.

— Ты же там был? Почему начальство, то бишь я, не в курсе?

— Это неофициально. Сейчас надо все задокументировать. Есть важные наработки.

Мельник сразу поинтересовался, какие. Упоминать Палыча нельзя, генерал следственный комитет ненавидит. Но Центр он ненавидит еще сильнее.

— Есть сведения, что в режимную зону внедрен резидент Центра!

— Козлофф? — с надеждой спросил Мельник.

— Ближайший сподвижник Козлоффа по кличке…

Б, кликуху не успел придумать!

И без запинки добавил.

— По кличке Питон!

— Питон, питон, — задумчиво повторил Мельник. — Не Ардабашьян его настоящая фамилия? Ответственный за связь и координацию совместных операций с боевиками Фаланги?

— Он! — сказал я обреченно. — Я могу его взять.

— Одному такое дело доверить нельзя, он тебя завалит и уйдет, — отечески тепло сказал генерал. — Лямбда ждет команды на Периметре. Идентифицируй Питона, но без фанатизма, и вызывай Лямбду. Согласуй с ними сигнал атаки.

— Он давно согласован! — доложил я. — Бой!

Потом продолжил:

— Для доставки мне нужен вертолет! А для передвижения по зоне квадроцикл!

— А крейсер тебе случайно не нужен?

— Никак нет. Пароходов там своих полно.

Я сделал губы трубочкой, взгляд маслянистым консистенции солидола, раболепно и страстно изогнул талию «а-ля лучший раб сезона» и протянул:

— Анжелика Эдуардовна!

Женщина в грязноватом синем переднике, сидевшая за кособоким столом «на ресепшн» на первой палубе бывшего теплохода «Россия», подняла удивленный взгляд, который мог служить рекламой косоглазию:

— А ты откель взялся?

Во взгляде читалась так же опаска. Так смотрят на большого жука, неожиданно выползшего из гардероба. Я понял, что переборщил, судя по всему Двойника здесь уважали не по-детски, и моя старая легенда не годилась.

Рядом сидящий малец, судя по всему маленький Скоц, ворчливо проговорил:

— Здорово, братское чувырло!

— Как дела, пацан? — поинтересовался я.

— Ты мне в хрен не уперся! — поддержал он беседу.

Я снова обратился к даме.

— Тут следак был на днях. Он где?

— В…! — сказала она в рифму. — Вальжан, ты точно с дуба рухнул! Вы же в прошлую смену вместе на вахту заступили, а потом не вернулись. Автобус из-за вас задержали, братва очень недовольна осталась.

— Ты вчера должон был прийти, я твое барахло охранять не нанималась! — напустилась «маркиза».

— Не очкуй, я его забираю! — заявил я вальяжно.

— Слава дохлому Мартимьяну! — обрадовалась она. — А то за хабар твой прокурор столько даст, сколько он весит. Пацан, проводи!

— Пошли, удод! — тот не двинулся с места.

— Чего? — не понял я.

— Иди вперед, ты мне в прошлый раз чуть бубенцы не оторвал!

— Наговариваете вы на нашу семью! Грех это. А ты в суд подай!

— На тя подашь! — опасливо проговорил Скоц. — Завалишь и кинешь на Периметр. Скажешь, так и было!

— Продуманный ты! — уважительно заметил я.

Я вышел первым, Скоц за мной, подсказывая путь. Каптерка оказалась в соседнем купе. Скоц отпер его тремя разными ключами. Каптерка использовалась по прямому назначению, то есть не была складом контрабандных вещей изначально, а рюкзак Двойника был надежно упрятан среди тюков с постельным бельем и другой мануфактурой.

Рюкзак разочаровывал, был тощий и неказистый. Сама собой возникла версия, что Скоцы успели поживиться, когда Двойник пропал.

Открыл рюкзак. Внутри ничего не было, кроме трех древних книг, судя по смешным датам, напечатанным еще до Конфликта.

«Монастырский географический путеводитель 1689 г.» (более позднее издание).

«Мрачные тайны Сталинского бункера».

И почему-то: «Планово-предупредительный ремонт действующего гидроагрегата». Издательство «Учпедгиз».

Двойник собирался заняться ремонтом Плотины? Я почесал в затылке.

— И долго репу чесать будем? — раздался сварливый голос Скоца. — Устроил тут библиотеку! Буквы знакомые ищешь?

Закинул ношу за спину, я прошел по палубе и спустился по трапу к ожидавшему меня квадроциклу «Тантра». Скоц сопровождал, но не приближался. На верхней палубе с самого момента высадки с вертолета торчало несколько любопытных рож. Я только зыркнул-они исчезли. В ущелье не принято задавать лишних вопросов.

— Чтоб я тебя больше не видел, падла! — крикнул Скоц.

«Тантру» я выбрал из-за наличия небольшой закрытой площадки сбоку. Сидящий там Дастин поднял лаково блестящую черную морду.

— Вы меня не так поняли! — изменил позицию Скоц, парню бы заняться политикой, цены ему бы не было.

Должно быть, до времени он скрывался в ложбине за холмом.

Черный внедорожник вырос за спиной неожиданно и выглядел устрашающе, словно готовился к войне. Вместо окон бойницы, колеса прикрыты бронепластинами. Бампер венчает могучий таран в виде рога. Эта тварь сильно смахивала на вырвавшегося из клетки сумасшедшего носорога. Лишь с большим трудом под навешенным железом угадывалась последняя модель армейского «тигра».

Раскидывая комья жирной глины, «тигр» скатился со склона, встал на колею и устремился вслед за квадроциклом с такой прытью, что шансов оторваться от него не было ни единого шанса, к гадалке не ходи.

Несмотря на утопленную педаль газа, преследователь начал неуклонно нагонять.

Дастин с начала гонки вел себя спокойно, лишь периодически посматривал на меня. Когда я едва не перевернулся на кочке, во взгляде его появилось осуждение.

— Сам знаю! — бросил я.

«Тигр» маячил в десяти-пятнадцати метрах, грозя нанизать на рог уже на следующем повороте.

Я вывернул руль и полез по склону на очередной холм. Едва не вывалившийся при маневре Дастин раскрыл наконец пасть и тявкнул. До этого он не лаял.

— Держись! — крикнул я.

«Тигр» резко повернул вслед и с заносом устремился вверх. В тот же момент я еще раз вывернул руль-здесь была бы уместна замедленная съемка. Квадроцикл, вставший на два колеса, я оборачиваюсь на полном ходу, в вытянутой руке неразлучный 45-калибр. Из ствола толчками, сопровождаясь вспышками и зависая в воздухе, вылетаю пули-на самом деле скорострельность 45-го выстрел в секунду. Всего пуль 15. Кобальтовых пуль с разрывным наконечником.

Я не офигительный стрелок, но с пяти метров всадить обойму в колесо «тигра», задача для школьника из игры «Новая зарница». Колесо конечно не простое, пористое, камеры там нет, но, когда на опорном колесе в самый ответственный момент остается голый обод, это даже отъявленный гонза не справится с управлением.

Еще одна замедленная съемка. Типа «машина без айн колеса летит джаханамга». Она нас едва не смела, собаку было бы жалко, а так я имел возможность во всех подробностях рассмотреть подбрюшье чудо-техники.

Полет должен был сильно удивить преследователя-во время атаки «тигр» приобрел сильный скручивающий момент, так что о приземлении на колеса он мог и не мечтать.

«Тигр» пролетел над нами аки птица, срезал верхушку холма словно бритва и уже по ту строну пошел на приземление, не делая скидки, что придется садиться на крышу.

Имело место приземление аховое. Внедорожник пару раз перевернулся, от него во все стороны летели оторванные бронепластины, и у меня тлела надежда, что внутри все умерли. Наконец «тигр» упокоился брюхом кверху, одной лапы нет, корпус параллелепипедом. Изнутри бухнули в вогнутую дверь, я вдумчиво почесал 45-м подбородок-15 стальных шмелей в магазине. Дастин волновался, чего-то он там учуял в помятой консервной коробке.

В дверцу наподдали с таким пылом, что она улетела аки осенний лист осенью, и наружу выбрался…выбралось это.

Рожа у него была похуже Шарапова. Был гражданин совершенно безволос-ни бровей, ни усов, гладкая как бильярдный шар макушка. На голове имела место рваная рана, самая странная рана, которую мне доводилось видеть. Кожа отслоилась и вывернулась наизнанку, но изнутри вместо сами знаете какого цвета оказалась густого темно синего цвета.

Глаза тоже были странные, видно от удара, правый глаз не растекся, а просто сидел гораздо глубже другого.

Дастин вздыбил холку и грозно зарычал. Я уставил на выползшего монстра ствол.

— Не дергайся! Прострелю твою синюю башку на раз! Ты кто?

Оно ответило нормальным человеческим голосом.

— Я Цеппелин! Не узнал? Вальжан, незачем было стрелять, я хотел только поговорить!

Он принял меня за Двойника!

— И для этого ты меня чуть не угробил?

— Сам виноват. Был уговор с поставщиком, что ты в наши дела не лезешь. Мы тебе разрешили переход, а ты вместо того, чтобы спокойно жить, шастаешь по Плотине.

— Я тут работаю!

— Врешь! У поставщика пока нет доказательств, что ты тоже ищешь бутон, но это не значит, что ты можешь делать, что хочешь. Договор можно расторгнуть и вернуть тебя к джошам. Есть и другой вариант, — взгляд его сделался колючим, и Дастин зарычал вновь.

— У меня тоже есть вариант, скажу фас, и твои яйки по всему ущелью будут искать! — предупредил я.

— Использовать тяжелого тоже незаконно! — заметил Цеппелин. — За это тоже придется ответить. Передай его мне под протокол как положено.

— У меня встречное предложение. Я сейчас сяду с…тяжелым на свой мопед и уеду по своим делам. Если ты еще раз сунешься ко мне-прострелю твою синюю башку. Ангарден?

Я так и сделал. А он кричал мне вслед:

— Чтоб ты увидел свой мир ночью!

В его голосе звучала неподдельная страсть.

— Увидим-увидим! — пообещал я.

Приказывая Дастину взять след Двойника, я ожидал, что он изучит мой запах. Вместо этого пес пристально уставил на меня пронзительный взгляд. Он «снимал» с меня идентификационные данные без помощи допотопных методов! Потом устремился в здание Плотины, на 4 этаж, где было обнаружено рабочее место Двойника.

— Не то! Куда он отсюда направился? Где Вершинин? — напирал я.

И Дастин повел.

Сначала в машинный зал, затем через единственный уцелевший гидроагрегат вниз-в нижние галереи.

Которые оказались заперты. Я достал ствол.

Надо заметить, за прошедшее время на Плотине я видел всего одного человека и то издали. Никто не обратил на меня никакого внимания, что свидетельствовало о высокой культуре режимного объекта.

Открыв тяжелый створ, я велел Дастину держаться ближе, но пока разевал пасть, тот убежал далеко вперед, где стал вертеться у еще одной запертой двери с привлекательной надписью: «Высокое напряжение! Не влезай! Убьет!» Кто убьет, оставалось неясным. Опять неизвестность, вспомним я старый анекдот. Ключа не было, пришлось стрелять.

В ответ изнутри закричали «Спасите!».

— Никого не жрать! — предупредил я Дастина и шагнул в камеру.

Внутри, привязанный к праздничной гирлянде из последовательно соединенных фарфоровых изоляторов сидел человек.

— Палыч, живой? — спросил я обрадованно.

— Воды! — попросил он.

Я идиот не взял с собой ничего, кроме оружия. Не развязывая, рассёк веревки боевым ножом.

— Пошли наверх, там жрачка есть! — предложил я, но Вершинин остановил.

Открыв один из электрошкафов, достал вместительный баул.

— Двойника? — понял я.

Достал из него бутыль воды, напился.

— Вальжан, тут что-то странное происходит! — сообщил Вершинин.

— Учитывая, в каком я тебя обнаружил состоянии, то да.

— Я не об этом! — отмахнулся он. — Двойник не вернулся, а должен был! Он даже вещи свои оставил! Я его предупреждал, что видел что-то внизу, а он не послушал, идиот. Он ведь в гостинице не появлялся?

Я сказал, что нет, и что забрал его вещи. Вершинин заинтересовался и даже посмотрел те 3 книги, что я взял и таскал с собой.

Я рассказал ему и о встрече с Цепом. Что он ищет некий бутон и считает, что Двойник так же хочет его найти. После этих слов Вершинин снова кинулся листать одну из книг Двойника, а именно «Монастырский путеводитель». Дойдя до рисунков людей-сов, сделанных сумасшедшим монахом, он ткнул пальцем.

— Цеп скупает мумии этих мутантов, теперь ясно зачем?

Я честно признал, что нет.

— Цеп сказал, что ищет некий «бутон».

— Так вот: этот так называемый «бутон» у них!

Горячась, он разъяснил, что люди-совы каким-то образом завладели «бутоном», причём очень давно, раз Цеп скупает даже древние останки.

— Ерунда! — сказал я. — Они могли «бутон» спрятать, зачем все время с собой таскать?

— Э, нет! — возразил Вершинин. — Все самое ценное ношу с собой! Видишь на рисунке брюшные сумки, как у кенгуру!

— Что ж за столько лет никто не нашел?

— Раньше они были под водой! Потом вода ушла, пещеры открылись, удача поперла.

Затем разговор зашел о двойниках. Я вспомнил слова Цепа о некоем поставшике, который разрешает им эмигрировать из «плохого» мира в «хороший».

— Бизнес-ничего личного! — философски заметил Вершинин. — Предприимчивые люди нашли действующий модуль Пантанала, организовали гешефт.

— Пантанал меня бесит! — признался я. — Мощный сверхсекретный проект, плодами которого может воспользоваться любой желающий. Это как если в дурдом принести ящик гранат.

— Не скажи! — не согласился Вершинин. — Долго тот дурдом простоит, если ящик гранат принести, как ты думаешь? Во-от! Пока дебил за колечко не дернет. Пантанал создавали умные люди. Или нелюди. Проект является самостабилизирующейся системой. Он существует почти сто лет, с его помощью мы весь мир завоевали, уже давно нет его творцов и активных пользователей, а он продолжает создавать действующие модули! Заметь, ни один из них не устроил каких-либо катаклизмов, тривиально не сдетонировал, не принес дополнительно зло на землю. А почему? Пантанал сам себя защищает и ограничивает свое воздействие! Не удивлюсь, если наше чудесное появление в этом месте есть не что иное, как самозащита Пантанала. Много ли шансов было нам с тобой здесь встретиться? Это только на первый взгляд все вышло совершенно случайно. На самом деле нас с тобой сюда привели!

— Кто привел? — не понял я, и мы одновременно посмотрели на Дастина, тот сделал вид, что является обычной собакой и выкусывал несуществующих блох меж когтей.

— Что за этим тупиком? — поинтересовался я.

— Бывшее речное дно, — ответил Вершинин. — Фактически мы на дне Волги. Везде вода-и над нами, и со всех сторон.

Сухая паттерна-длинный коридор с кривыми бетонными стенами и полами, трубами во всю стену, жгутами спутанных проводов-кончилась бетонной пробкой. Дастин вел себя спокойно, даже рыгнул в сторону тупика.

— Модуль там! — махнул я рукой. — Взрывать надо!

— Тогда тут нас и похоронят! Над нами тысячи тонн хорошо потресканного бетона. Должен быть другой путь.

И он снова попросил книжки Двойника. Отставил «Путеводитель», затем «Бункер Сталина» со словами «Вообще не знаю, зачем здесь это». Несостоявшееся убежище Сталина находилось в Самаре, на расстоянии десятков километров от Плотины. Зато «Ремонт гидроагрегата» изучал с тщательностью учащегося «каблухи».

— Попасть на ту сторону можно через саму турбину! — заявил он.

Слова вызвали яростную реакцию Дастина. Он коротко гавкнул, я впервые слышал настоящий лай с его стороны и не хотел бы услышать снова. По ушам точно ладонями вмазали со всей дури, и мы оба схватились за головы.

— Что это было? — простонал Вершинин.

— Генно-модифицированное горло, — пояснил я. — Ты еще не слышал, как он воет.

— Не жажду! — признался Вершинин.

Пришлось повторить весь пройденный путь в обратном порядке. Выматывающие подъемы по ржавым железным лестницам внутри пустотелых бетонных коробов, внутри которых можно было разместить многоэтажки целиком.

Хорошо, Дастина не требовалось нести на руках, пёс был тренирован лучше иного десантника. Мы и так шли груженные-у каждого тяжелый фонарь с аккумулятором, оружие, вода, сухпай, веревки. У меня еще и книжки, обложка на которых могла быть и тоньше.

Где-то на тысячной ступеньке нога перестала гнуться вообще.

— Я тебя по ней и узнал! — довольно признался Вершинин. — По ноге и несчастному виду.

Со все более частым и продолжительными отдыхом мы наконец достигли кольцевого коридора, опоясывающего гидроагрегат снизу. Надо заметить, все время нахождения на Плотине нас окружала плотная тишина, лишь кое-где нарушаемая потрескиванием неисправных и мигающих светильников. Поэтому, когда затрезвонил ярко-желтый древний настенный артефакт, мы разве что не подпрыгнули от неожиданности.

— Не бери! Это джоши! — вцепился Вершинин, ну не вырубать же его сразу, мне понадобилось некоторое время, чтобы оторвать от себя цепкого следака.

При этом поймал на себе хитрый взгляд Дастина. Он тонко чувствовал все нюансы наших взаимоотношений, не хотел бы, чтобы у меня была впоследствии такая же чуткая теща.

Когда я наконец с боем прорвался к трубке, абонент уже отключился.

— Слышишь, как они дышат? — прошептал Вершинин. — Они ждут своего часа!

В трубке действительно словно перекатывался песок, при желании в нем можно было нафантазировать что угодно.

— Ты недооцениваешь опасность! — обвинил Вершинин.

Он так ничего и не понял.

Я не стал ему говорить о своих подозрениях. На Плотине задействован исключительно аварийный персонал. Место каждого специалиста строго регламентировано.

Так кому взбрело в голову звонить на недействующий гидроагрегат, где по инструкции никому не положено быть?

Все знают, что ГЭС вырабатывает электроэнергию, и никто толком не знает, как. Большинство обывателей, и ваш покорный слуга в том числе, в своем воображении представляют потоки воды, которые водопадом льются на лопасти турбины. Не зря фотографии, сделанные в лучшие годы, показывают буруны воды за Плотиной. На самом деле они не имеют ничего общего с турбиной. В большинстве своем, это сброс лишней воды.

На самом деле турбины действительно имеют лопасти, но вся конструкция спрятана глубоко в бетон и прямого каскада воды на нее нет, а вращение создается разницей давления по обе стороны Плотины.

— Это что, туда лезть? — недоверчиво спросил Вершинин.

Внутри кольцевого коридора высится массивный стальной конус-корпус гидроагрегата. К конусу перекинут железный трап, упирающийся в узкую прорезь. Вниз перекинуты поручни из нержавеющей стали-это радует, значит спуск этим путем технологически допускался.

По центру корпуса расположен вал генератора диаметром несколько метров. Сейчас он неподвижен, и это есть хорошо, потому что, спускаясь, мы почти касаемся его спинами. Дастина пришлось нести на руках.

Неожиданным препятствием стал маховик генератора, имевший метров 10 в диаметре и занимавший все пространство внутри кольцевого коридора. Но на препятствие нашлось свое технологическое отверстие-мы пролезли в обнаруженную нишу, что при вращающемся маховике было бы невозможно. Маховик мало того, что 10 метров в диаметре, ещё и толщину имел пару метров. При рабочем вращении в сколько-то там оборотом в минуту маховик без затей размазал бы по стенам сунувшихся сюда недалеких людей. Дастина мы передавали с рук на руки, к чему он отнесся спокойно. Да и весил он меньше, чем казался.

А уже под маховиком были лопасти. Лопатки пятиметровой длины имели изящные остро заточенные края, которые легко и доступно могли отрезать голову быку. Главное было не поскользнуться. Вернее, достаточно было поскользнуться, разогнаться на гладкой поверхности лопатки, а дальше и делать ничего не надо, все произойдет самым естественным образом при наезде на большой скорости на острый как нож край лопатки.

Нашлось применение и веревкам. Одной я привязал к себе пса. Другую закрепил на арматуре под маховиком. Конец сбросил между лопастями вниз. Здесь должно было быть невысоко. Если составители туристических каталогов врут-найду и убью их.

Несколько неприятных секунд, когда смотришь на острый торец лопатки под прямым углом-и соскальзываю вниз. На веревке через равные промежутки имеются узлы. Останавливаюсь на одном из них и свечу фонарем вниз. Надо сказать, все вещи примотаны ко мне-пес, фонарь, рюкзак, ваучеры с водой, пакеты с сухарями.

О, радость! До дна всего несколько метров.

Радость едва не испортил Вершинин, чуть не въехавший в меня ботинками 45-го размера. Альпинист из него никакой, хорошо не сверзился совсем.

Потоки воды внизу вырыли глубокую яму, но все-таки это была твердая почва. Я отвязал пса, и мы все трое крепко встали на дно. Когда-то над нами плескалось 20 метров волжской воды.

Дастин прочихался, отряхнул лапами уши и устремился по темному протоку. Мы, высвечивая путь фонарями, за ним.

Коридор был из потрескавшегося от времени бетона. Через 20 метров мы добрались до затвора нижнего бьефа. Сам затвор-железная многотонная бандура был поднят, мы поспешили пройти под ним.

— Ничего не понимаю! Где модуль? — вопрошал Вершинин, вопрос повис в воздухе.

Еще 20 метров и мы вышли из бетонного тела Плотины. Близилась полночь, все накрыла темень, но 2 объекта были выделены световыми гирляндами.

В 80-ти метрах над нами празднично светились края Плотины. На дне Ущелья мощные прожектора освещали края могучего разлома. Только рваные края, за ними лучи тонули в непроглядной тьме гигантских глубин.

Колючая проволока не ставила целью намертво закрыть доступ к разлому. Скорее обозначала границы. В случае, если наиболее любопытный посетитель сверзился вниз, к недрам земли, туда ему и дорога.

Проволока крепилась к бетонным столбам, часть из которых была повалена либо разрушена. Так что мы имели возможность выбирать среди проходимых участков.

Забор и мы вместе с ним ярко освещались уличными прожекторами. Одно радовало-разлом не предусматривал охраны. Вершинин предупредил, чтобы я не подходил слишком близко-края, были ненадежны.

Сам разлом первоначально не впечатлял-обыкновенная трещина в земле, путь и довольно длинная, уходящая на всем обозримом пространстве в обе стороны, но шириной всего несколько метров. Но при приближении становилось ясно, что у этой трещины нет дна. Промозглый холод поднимался из глубин, казалось сам мрак клубится. Возможно, это были испарения. Возможно, ядовитые. Надышишься и шагнешь в бездну.

Вершинин успел напустить жути о погибших альпинистах, о пропавших здесь людях. Я ему верил. В конце концов, идеальное место для самоубийц. Кстати, коррупционеров можно сбрасывать.

Луч мощного фонаря доставал метров на 20 вниз, освещая однообразные землистые склоны и непроглядную темень между ними. Я решил пожертвовать одним фонарем, выбор пал, естественно, на фонарь Вершинина.

Включил фонарь и скинул вниз. Тот, кувыркаясь, стремительно удалялся. Лучи метались, выхватывая все те же стены и тьму.

— Что ты там хотел увидеть? До дна несколько сот метров! Фонарь жалко! — не успел Вершинин проворчать, как в мечущемся свете что-то блеснуло.

Повезло, что фонарь пролетел не больше сотни метров, а то мы ничего бы не заметили. Обе стены трещины соединяло нечто чужеродное, выделяющееся на фоне темных склонов светлым, почти белым пятном.

Видение мелькнуло и пропало. Списать на глюк не получилось, следак тоже его видел. Только он утверждал, что это похоже на спицу, воткнутую в обе стороны трещины. Я возражал. По моим прикидкам «спица» имела несколько метров в поперечнике.

Дискуссию прервал Дастин, сбивший с ног нас обоих. Надо сказать, это у него здорово получилось. 2 мужика, каждый под центнер живого веса, полетели наземь как сбитые кегли. Ругань возмущения манерами пса не заглушила звонкий щелчок пули. Я за шкирку оттащил Палыча из освещенной зоны под прикрытие Плотины. Ненужный энтузиазм едва не сыграл с нами злую шутку. Мы недопустимо расслабились.

— Походу стреляли оттуда! — мы с Вершинным одновременно показали пальцами, он наверх, на Плотину, я в сторону берега.

Он возмущался и доказывал, что в нас стрелял тот, то убрал Двойника. Этот незримый неуловимый преследователь шел за нами по пятам. И вообще на Плотине творится что-то странное.

Хоть с последним утверждением было трудно не согласиться, я никогда не искал сложных объяснений и считал, что в нас пальнули с Периметра, заметив в запретной зоне. Может, и убить не хотели, стрельнули в сторону. Хотя кто знает, если бы не пес…

— Где Дастин? — вскинулся я.

Пса нигде не было. Только что вертелся под ногами. Я достал ствол.

— Вальжан, уходить надо! — прошептал Вершинин. — На периметре могли слышать выстрел. По инструкции должны поисковую группу выслать. Рисковать они не будут. Благо, есть куда трупы девать.

— Без Дастина не уйду! — отрезал я.

Активация модуля дала о себе знать низкочастотным на грани слышимости звуком. Казалось, стон идет из тела Плотины. По существу, так и оказалось. В приведшем нас тоннеле разгоралось зловещее багровое свечение. Свечение сопровождалось пульсациями. Если бы мы оказались на аэродроме, я бы сказал, что включены сигнальные огни рулежки, и готовится старт. И опять оказался бы прав.

Не сговариваясь, мы бросились в тоннель. Плотные сгустки темно багрового порционно выдавливались навстречу и выдавливали нас. Шаги вязли как в киселе. Вязкий воздух сделался совершенно непригоден для дыхания.

Я что, способен не дышать минутами, выдерживать большое внешнее давление, тренирован терпеть, боль-и я еще не самый офигительный агент, так, середняк, наученный, чтобы его не сразу убили и тем самым не загубили затраченные на него деньги.

С Вершининым дело было худо. Следак бы типичным терпилой, предназначенным быть убитым в первой же атаке. Он норовил сползти по стене и уснуть навеки.

— Не время, Палыч! — приговаривая, я увлекал его за собой.

Куда? Чтобы сгореть в адском пламени?

Громкий скрип пронзил общую какофонию-над нами с пугающей легкостью раскачивался многотонный затвор нижнего бьефа. Удерживающие тросы с трудом выполняли свою функцию, но при подобной болтанке это было ненадолго.

Мы поспешили уйти-уползти с опасного места, отлично понимая, что когда конструкция рухнет, а это произойдет неминуемо, то намертво отрежет нас от дна, и единственный выход останется через гидроагрегат.

Последние шаги оказались наиболее трудными. Багровый свет сделался всеобъемлющим, он пронзал нас насквозь точно рентгеном. Зрение сделалось странным, мы точно видели всей поверхностью головы.

Модуль Пантанала стоял в яме под водяной турбиной. Формой он напоминал перспективные модели космических катеров ВКС. Белый металл. Стреловидная форма. Возможно, имеются и крылья, но сейчас они выпрямлены вперед и утоплены в корпус. Плоское хвостовое оперение. Фонарь кабины откинут.

Питание бортового оборудование было включено, и шло тестирование предполетных программ. Мы словно попали в звуковую яму, на самом деле сработали системы Пантанала, тишина стояла как в школе на контрольной.

— Интересно, почему катер ВКС? Ведь Пантанал мог принять любые формы! — задумчиво спросил Вершинин и сам же ответил. — Он считает нас за идиотов, предстаёт в виде доступных нам дикарям форм! А то ведь мы настолько тупые, что не поймем!

Плодотворную дискуссию самих с собой прервало появление Дастина, который без затей спихнул нас вниз. Я успел сгруппироваться, следак боднул кумполом многомиллиардное оборудование.

Модуль сотрясала дрожь, голос внутри, похожий один в один на голос ожившей смерти, отсчитывал последние секунды до старта. Я подсадил Вершинина на место пилота, сам полез следом. Эта штука была готова улететь что с нами, что без нас. Безопаснее было находиться внутри, на каком бы принципе не работали двигатели, не хотелось оказаться в инверсионном следе. С другой стороны, разве не эту возможность искали мы все это время?

Едва мы оказались в креслах, прозрачный фонарь опустился, плотно сев в уплотнители. Только тут я заметил отсутствие пса, и это навело на определенные подозрения, но было уже поздно.

В момент 0 модуль включился. Некоторые свидетели утверждали, что в момент старта модуля вся жизнь проносится у них перед глазами. Враки. Момент оказался столь ничтожно мал, что вместил всего единственную мысль-нас сейчас размажет в фарш.

В глаза плеснул мрак, сознание выключили и включили, осознание неимоверной мощи затопило мозг, шок, полная атрофия чувств, осознание собственного бессилия. Одновременно хор миллиардов голосов, обрывки неведомых непонятных событий, размытые великаноподобные фигуры, хаос всех столиц мира разом, ужасающий вид разбушевавшегося атомного огня последней войны-все это сжалось до размеров микроскопической доли секунды.

В следующее мгновение вернулась действительность, оказавшаяся еще более жуткой, чем все видения до этого. Модуль терпел бедствие. Его подкинуло вверх, где он ударился о лопатки водяной турбины. Фонарь треснул, но выдержал. Если бы не пристёгнутые ремни, с него собрали бы наши мозги для лабораторных исследований.

Модуль бросало от стены к стене. Элероны и части стабилизатора обильно орошали окрестности. Модуль рассыпался на части.

Финальная стадия оказалась наиболее болезненной. Раз за разом модуль взмывал под потолок, где бился о турбину, словно обезумевшая птица о закрытое окно, затем обрушивался вниз, на самое дно ямы.

Окончательно лишив нас желания жить, он полностью развалился и замер. Я уж совсем было решил, что на этот раз ничего не получилось, но сильный приближающийся грохот заставил вскочить на ноги.

— Вода возвращается! — в ужасе закричал Вершинин, и мы побежали.

Вода-мягкая культура, я и предположить не мог, что она может так реветь. По дну словно волокли бетонную глыбу.

Следак споро полез по веревке наверх и вскоре скрылся за лопастями турбины. Я сунулся следом, даже высунул голову над острым краем лопатки, чтобы увидеть, как следак тянет ко мне руку-и в тоже время тугой поток белой от ярости воды хлынул на лопасти, заставив их провернуться.