Пантанал и Тектонический Разлом

17. ГЧ

До самой Плотины доехать не довелось.

Наклонный тоннель быстро закончился, сменившись прямым участком до самой цели нашего путешествия. Характер тоннеля также изменился. Тюбинги были не везде. Временами попадались обширные участки неприкрытой земли, укреплённой деревянными сваями. В таких местах больше всего капало со свода-мы шли под дном Волги.

Вальжан сбавил скорость, пару раз вынужден был остановиться совсем, чтобы освободить узкоколейку от упавших свай и земляных глыб. Походу строители особо не заморачивались и использовали либо природные пустоты, либо ходы, прорытые в незапамятные времена.

Человек издревле прятался под землей от нашествий врагов. Возможно это норы были прорыты еще тогда, когда и Волги не было как таковой. Я спросил у Ильи, когда собственно Волга возникла. Как говаривал знакомый завхоз «Инженер должен знать все». Я заметил, что Илья часто отвечает, не задумываясь об истоках своих знаний. Возможно побочный эффект Проекта.

— Волга возникла более 5-ти миллионов лет назад! Глубина ее достигала полукилометра! — сообщил Илья.

— Люди в это время жили?

— Первые люди появились 2 с половиной миллиона лет назад. Так что люди до появления Волги здесь не жили.

— Версию о древних сухопутных строителях придется отвергнуть! — вздохнул я.

— Люди не жили, жили другие! — спокойно досказал Илья.

— Фига се! — вырвалось у Вальжана. — Кто же?

— Науке они не известны и названия у них нет! — пожал плечами Илья.

— Но как хоть выглядели?

— А я знаю? — резонно спросил Илья.

Все ясно, Проект давал информацию дозировано.

Получается «другие» изрыли будущее дно великой русской реки подземными ходами, а метростроевцы ими воспользовались. Укрепили своды, расширили и проложили узкоколейку.

Дрезина катила на малых оборотах и не так трещала, давая возможность переговорить. Разговор сам собой вернулся к только что пережитому кошмару.

— Кому понадобилось создавать логово людоедов? — спросил я. — Целая армия. И самое главное-зачем? С какой целью?

— По логике вещей вытекает, что «тяжелые» озаботились! — ответил Вальжан. — В конце концов, они отвечали за паритет.

— Место, где они устроили «гнездо», слишком удалено от города и слишком глубоко. Оно не создано, чтобы выбираться из него каждую ночь.

— Значит оно не было создано для еженощных вылазок.

Я задумался над словами Вальжана, и мне стало не по себе.

— Это был арсенал на случай, если что-то пойдет не так, и этот мир придется уничтожить! Но что пошло не так? Точнее, что изменилось?

— Мы здесь появились!

— Само по себе это не критично! — возразил я. — Двойники пачками в наш мир проникали, нас же не приговорили к уничтожению! — и трижды сплюнул.

— ГЧ! — зло произнес Вальжан. — Все из-за проклятого генератора, да, Илюха?

— Вы добудете генератор и получите по одному желанию! — с невинным видом повторил Илья.

— А почему по одному? Я хочу 3, как в сказках!

Илья смешался.

— Это невозможно. Энергии не хватит. Вернее, хватит, но ответный выброс энтропии вызовет всеобщую катастрофу.

— Этот мир и так хотят уничтожить! — подколол Вальжан.

— Мир, но не генератор!

— Подумаешь, железяка! Еще сделают твои хозяева.

— ГЧ не железяка, не прибор, не аппарат, это нерукотворная вещь!

— Понятное дело, его нам «третья сторона» презентовала!

— «Третья сторона» не является истинным хозяином ГЧ!

— Кто же настоящий хозяин? Так сказать, творец всемогущий? Бог? Или наоборот. Тот с рогами?

Илья только открыл рот, чтобы ответить, но внезапно дернулся как от полученного удара, потерял сознание и сверзился бы с тележки, если б я не поддержал.

— Прекрати немедленно! Видишь, ему запрещено об этом говорить! — возмущенно крикнул я.

Илья очнулся, услышал и согласно повторил:

— Он прав. Мне запрещено.

Незадолго до Плотины тоннель принял современный вид. Снова пошли аккуратные полукруглые тюбинги. Все повеселели, Вальжан добавил газку-и чуть не отправил нас в ад.

— Стой! — закричал Илья и не дожидаясь, рванул ручку тормоза.

Колодки прижались к колесам, раздался скрежет, перекрытый громким матом-это мы с Вальжаном перелетели через скамейку и вывалились вперед. Обиды были забыты-спереди в метрах 30-ти виднелся свет.

Мы прошли немного и неожиданно оказалась на краю обрыва. Дно не просматривалось. До соседнего склона метров 5. В нем имела место дыра и продолжение узкоколейки. Если бы у дрезины имелись крылья-мы бы сейчас ехали дальше и в ус не дули. Как не крути, Проект нас спас.

Волга отсутствовала. Склоны сухие. Мы снова были дома. Ну почти.

— Доброта Пантанала не имеет границ! — заметил Вальжан. — Только Проект все больше напоминает мне мясника, который холит и лелеет свою телочку, овчинным тулупом укрывает в холода, она у него дома за стеночкой ночует — а потом раз и праздник на Покров или Троицу. И холодец на стол.

Снаружи была глубокая ночь, но сверху светили прожекторы Периметра, так что соседний склон был виден отчетливо. Помнится, в прошлый раз я видел тоннель сверху, теперь из первого ряда, но тогда он был целый. Похоже, нас ждали. Своими сомнениями поделился с Вальжаном.

— Вряд ли! — покачал он головой. — Тоннель старый, тем более он не приспособлен на весу находиться, вот и обвалился. Лежит сейчас там, ста метрами ниже! — и для наглядности сплюнул.

— Глубина щели в этом месте более 500-т метров! — сообщил Илья. — Ниже находится Русская континентальная платформа. Ее толщина 40 километров, и она плавает в море огненной магмы.

— Спасибо, учитель! — с чувством поблагодарил Вальжан. — В следующий раз, когда мне понадобится лекция по географии я обязательно приготовлю тетрадку и ручку. Только как мы теперь на ту сторону переберемся?

— Я в одном блокбастере видел, как герои разбегались и по одному перепрыгивали через пропасть! — рассказал я, хотя сам прыгать не собирался.

— Инвалиды там тоже прыгали? — сощурился Вальжан.

Я сказал, что в блокбастерах инвалидов не бывает.

— Никто никуда прыгать не будет! — отрезал Илья. — Нам вообще туда не надо!

Мы одновременно с Вальжаном спросили: куда?

— Здесь должен быть боковой тоннель под Могутовую гору! — ответил Илья.

Нам пришлось вернуться метров на сто назад, пока мы не нашли боковую ветку, которую ранее проскочили на скорости и не заметили. Свет от фары дрезины осветил точную копию основного тоннеля с продолжением узкоколейки.

— Ответвление! — задумчиво произнес Вальжан.

— Ну что едем? — спросил Илья, но тот казалось не заметил его вопроса.

— Я вот что думаю, если модуль имел на борту ГЧ, стало быть, он не мог пропасть без причины. Логичнее было бы если бы вся эскадрилья сгинула, а этот вернулся.

— Тебе же сказали, возможно диверсия! — напомнил я.

— В таком случае мы должны проявить особую осторожность! Мало ли что у злодеев на уме, да еще с таким подспорьем как ГЧ.

— Подожди, что ты думаешь? Они до сих пор сидят под землей? С всесильным генератором?

В разговор встрял Илья:

— ГЧ является неотъемлемой частью модуля-элементарная «защита от дурака», чтобы опасное оборудование не загуляло по свету.

— Ага, уже «опасное оборудование»! — сразу уцепился я за слова. — Ты не говорил об этом в начале нашего путешествия. Сказал, что «надо забрать ГЧ». Как об экскурсии.

— А у тебя был выбор? — возразил Вальжан. — Если б остались-нас бы элементарно сожрали.

— Ты вообще молчи! Думаешь, я не знаю, что ты уже свое желание загадал про коленку? И теперь всех тащишь в ловушку! Если б ты у меня не забрал пистолет, ты бы по-другому запел!

— Мы знаем твои планы-прыгать через пропасть! Знаешь, почему ты это предложил? Потому что я не допрыгну!

— Что за чушь? — пролепетал я. — Я терпеть тебя не могу, но не до такой же степени! Можно что-то другое придумать. Например, подойди к разлому и привлечь внимание охраны наверху-выстрелами, костёр разжечь и дыму напустить. Нас заметят.

— И откроют огонь на поражение! — мстительно сказал Вальжан.

Илья остановил нас жестом, и мы замолчали, настороженно озираясь. Илья указал вглубь тоннеля. Свет фары доставал метров на 30. Дальше темнота-и тишина. Но настороженный вид Ильи говорил об обратном. Какой бы он ни был гад, но в вопросах, когда нам угрожала опасность, верить ему было жизненно необходимо.

— Выходи или стреляю на поражение! — неожиданно гаркнул Вальжан, заставив меня подпрыгнуть.

Я боком сполз с дрезины и подобрал удобную каменюку.

На границе видимости возникло движение. Тени шевельнулись у самой земли. Я швырнул камень. Получилось неловко, тот улетел далеко в сторону. В темноте явственно фыркнули. В свете фар засветились глаза. А потом из темноты полностью выступил их обладатель. Кот.

Довольно упитанный экземпляр. Но не в этом дело. Такой необычной раскраски я в жизни не видел. Небесно голубой, внутри словно иглы дикобраза белые стрелы. Когда кот побежал к нам, казалось, на самом деле дикобраз, только «иглы» переваливаются.

— Не трогайте! — предостерег Илья.

— Подземный кот! — констатировал Вальжан. — Палыч, слышал о чем-либо подобном?

— Лесные бывают. Камышовые. Непонятно, чем он тут питался. Наверное, забрёл сверху, — предположил я. — Когда Волга ушла, обнажились пещеры, доселе скрытые под водой.

— Не говори ерунды, Палыч! Ты когда-нибудь видел такой необычный окрас? Райский!

Не знаю, что насчет райского окраса, но был наш «дикобраз» чистый, как только что из ванной. Глазки чистые пуговки. Не похож на бродягу.

Вальжан посумрачнел. У него возникли тревожные догадки, но делиться ими он не стал.

— Теперь мне эта история с украденным «генератором счастья» не нравится вообще! — пояснил он. — Но у нас нет иного выхода, как прикинуться идиотами и поверить, что котэ забрел с поверхности. Стало быть, надо ехать!

Когда запустили мотор дрезины, выяснилось, что кот бесследно исчез. Вальжан лишь зубами скрипнул. Его догадки переросли в теорию.

Напрасно я успокаивал его, что котик испугался шума мотора, треск стоял как при штурме Муданзяна.

— Считай, что я тебе поверил! — сказал Вальжан, чтобы только я отвязался.

Метров через сто дрезина уперлась в завал. Камни яростно заблистали в свете единственной фары.

— Однако! — Вальжан поднял осколок. — Золото, господа!

— Ты не геолог, чтобы вот так с ходу определить! — злорадно проговорил я, а сам уже спрыгнул с тележки, уже тянул жадные ручонки.

Камни как камни, только очень тяжелые и блестят. Точно золото.

— Илья, глянь там в тележке, нет ли мешка! — крикнул я.

— Уже мешки в ход пошли! — подколол Вальжан. — Палыч, очнись! Мы стоим перед важнейшим открытием человечества. Тебе любое желание на выбор. А он самородками мешки набивает. А вдруг это не золото? Наверняка не золото!

Неожиданно встрял Илья:

— Это золото. Им ранее был убран Аркадиев зал.

— Что за Аркадиев зал?

— Не знаю!

Вальжан только коротко выругался и заковыристо произнес:

— У слона на лице имеется кусок мяса, именуемый хоботом. Откуда это? Из Упанишад! А что это? Не знаю!

Я попросил его угомониться. Илья меньше всего был повинен в своем теперешнем положении.

— Только не надо из себя моральную чистоту строить! Сам золотом все карманы набил! — выступил Вальжан.

Я демонстративно вывалил все из карманов.

— Силен! — сказал Вальжан. — Я бы так не смог!

Впереди возник свет. Мы прибавили ходу, надеясь, что это свет с поверхности, но дошли только до ярко горящего фонаря. Но Боже, какой это был фонарь! С золотым отражателем, инкрустированный бриллиантами (Илья подтвердил).

— Палыч, полезешь? Один такой фонарь мерседес стоит! — подзуживал Вальжан.

Я послал его далеко, куда модули Проекта не залетали.

Фонари висели через каждые пять метров, каждый богаче предыдущего. Целое состояние на потолке.

— Не удивлюсь, если мы сейчас попадем в подземный дворец! — предсказал Вальжан.

Но сначала мы попали во взорванный зал.

— Не факт! — возразил Вальжан. — Может он сам обвалился.

Как утверждал Илья, это был тот самый Аркадиев зал, состоящий целиком их золотых плит. Ими было обложены пол, стены и даже потолок. Грунт обвалился и почти все золото было сокрыто под кучами чернозема.

— Каждая плитка кило на 5 будет! Палыч, если немного поднапряжешься, то можно состояние унести! — не унимался Вальжан.

Надо сказать, что пока мы обходили земляные навалы, то потеряли концентрацию. Так что к следующей картине оказались несколько не готовы.

В последней трети зала в потолок были вбиты пара крюков, на которых лежала продольная балка. Уже к самой балке крепились тросы, на которых неподвижно застыли висельники общим количеством семь штук.

— Они, наверное, давнишние? — шепнул я с надеждой.

— Вряд ли. Следов разложения нет.

Это точно. Все покойники, как только что из холодильника. Мускулистые мужики в плавках. Высунутые языки до груди. Выпученные глаза.

Как опытный следователь, вид чужой смерти для меня не в новинку. Но я постарел, и смерть с возрастом приблизилась ко мне и разорвала ту незримую границу, что ранее отделяла от «материала». Так получается, что каждую смерть я теперь примеряю на себя. Представил сейчас, как мне накидывают петлю на шею, аккуратно поправляют, веревку продевают через крюк, наваливаются всем телом и тянут, я ведь грузный.

Пока я блевал, Вальжан сделал ряд профессиональных замечаний.

— Явно выраженные дегенераты. Глубоко посаженные глаза, ярко выраженные надбровные дуги, челюсти как у жвачных. Точно, дебилы.

— Кто их? — поддержал я разговор. — Фашисты обычно психов казнили.

— Может и фашисты! — пожал плечами Вальжан. — Генератор несколько сот лет тут пролежал.

— Фашисты захватили генератор? Маловероятно. Тогда б они в войне победили.

— Веселая штука Пантанал! Модули, генераторы, супероружие и суперзащита. Кто их первый захватил, тот и победил. Опасная идеология. То есть некто, условно назовем «боги», дали человечеству Проект и смотрят, что получится. Как мы все тут устроим. Самое смешное, им абсолютно до фонаря, ЧТО мы тут устроим. Ведь все зависит от того, в чьи руки попадут изделия Проекта.

— Далеко тебя занесло! — возразил я. — Далеко и неправильно. То же самое можно сказать про любое оружие. Да тот же пистолет возьми. То он был у меня, теперь у тебя. И никто не говорит, что мир стал лучше.

— Лучше, потому что я лучше научен стрелять! Ты даже негра не сумел убить!

— Я его спас!

— Молодец, возьми с полки сладкий пирожок! Кстати, жрать хочется.

Как он мог говорить о жратве, стоя под виселицей?

— Кто их повесил? За что? — спросил я.

— Зришь в корень, Палыч! Что-то в раю пошло не так!

Внутри Могутовой горы прятался настоящий дворец. Допускаю, что там много чего пряталось. Отчаянные диггеры изучили лишь верхушку айсберга и представления не имеют, что кроется у них под ногами всего то в ста метрах.

Из взорванного зала мы попали в царские спальни. Длинный, устланный коврами коридор с золотыми статуями и инкрустированными драгоценными камнями амфорами. Светильники, от бриллиантов которых можно было сойти с ума. Двери в многочисленные опочивальни прикрывали шелковые занавеси с золотым шитьем. Опочивальни утопали в коврах и перинах.

Стены украшали панно из драгоценных камней, реалистично изображающие сцены из жизни жизнерадостных пейзан. Голых баб встречалось много, но все мужские портреты на одно лицо. И довольно мерзкое. Некий лысый довольно упитанный типаж, для которого прозвище «жиртрест» подошло бы идеально, повторялся постоянно.

— Местный смотрящий! Шишку здесь держит! — сделал вывод Вальжан.

Я переводил сказанное опытным сидельцем на нормальный язык и не сразу обратил внимание на Илюху.

Парень выглядел напряженно.

— Здесь кто-то есть! — сказал он. — Но он исчезает, стоит бросить на него взгляд. Могу сказать, что он смотрел на нас оттуда!

И указал на конец завешенного коврами и блистающего бриллиантами коридора.

— Один раз мы гарем зачищали, надо сказать, схожесть есть. Такие же ковры, занавески кругом для интима. Так у нас троих «спецов» потом нашли зарезанными! — спокойно заметил Вальжан.

— И вы в отместку всех баб перестреляли? — саркастически заметил я.

— Каких баб? Не было никаких баб! — не понял Вальжан.

— Ты же сам сказал-гарем! — возмутился я.

— Я сказал? — удивился тот.

— Тихо! — Илья поднял руку. — Я получил предупреждение: нас сейчас будут атаковать.

Вальжан изготовился к стрельбе.

— Это как это? Ничего пока не вижу!

— Нас разъединят.

— Это как это? — повторил Вальжан, возможно даже хотел повторить всю фразу, но не успел.

— А где Илья? — спросил он.

Мы остались в коридоре вдвоем. Илья исчез.

— Проклятый Проект! — ругнулся Вальжан. — Ключ исчез.

— При чем тут Проект? На нас напали! — запаниковал я.

— Думаешь? Уходим очень быстро!

Вальжан глянул мне за спину и разозлился:

— Этот псих на самом деле кого-то видел! Только что я…

Я догадывался, что он хотел сказать, но тут бриллиантовый толстяк на стене вывернулся наружу и цепкие руки одним рывком втащили майора в открывшуюся нишу.

Терпеть не могу, когда меня бьют по голове. Вероятно, нападавший также прятался в «бриллиантовой» стене. Открыл замаскированную дверку и вальнул.

Бриллиантовый дым погас в моих очах.

Я очнулся в одной из спален. Я не был связан либо изолирован любым другим способом. Более того, я был голый и свободный.

— Очнулся, Жак? — девичий голос.

Соберись, сказал я себе. Не верь глазам своим. Эх, ни хрена себе!

Ко мне на перины подсела голая блондинка.

Это всего лишь эндорфин и выброс гормонов, безо всякого успеха пытался я себе внушить.

— Господи, Женька? — выдохнул я.

— Узнал, наконец? — засмеялась она.

Когда-то очень давно в СК пришла Женя Рябинина. Ей было 20, мне на 10 больше. Я был женат, Сашка уже родился.

При появлении Женьки мужики сходили с ума. Было в ней то, что называется женским обаянием. По-детски незащищенная улыбка. Глаза при смехе превращались в две щелочки как у мультяшного героя. В брючках она выглядела угловатым подростком, но видели бы ее ножки в мини-юбке.

Ежу было понятно, что шеф ее подберет. Так и случилось в конце концов, но несколько сладостных моментов я все же поимел. Я ее провожал и встречал. Бывал дома в гостях. На корпоративах она танцевала только со мной, ее рабочий стол стоял на расстоянии вытянутой руки, я знал все ее новости. Когда она злилась на меня, то кричала:

— Можно подумать, критический день у тебя, а не у меня!

Секса у нас не было, но то что было между нами, было чем-то сродни сексу.

И вот теперь. Мне следовало быть настороже, но, черт возьми, это была Женька!

— Ну ты и изгваздался! — заметила она. — И где ты все это время болтался, Жак?

Перед мысленным взором пронеслась моя бестолковая жизнь, Алкоголикова, события последнего времени-темные, тяжелые и снова Жуст, лезущий по подземной трубе, и пистолет в дрожащей руке, и выпущенная вслед обойма.

— Долго рассказывать, — осторожно заметил я.

— Но ты рад меня видеть? Можешь не отвечать, вижу, что рад.

Она ловко взяла в руки мой джойстик. И он послушно так лег в женскую ладонь. От неожиданной пульсации я сел на кровати и уткнулся в девичье плечо.

— Не надо, Жень! — тихо попросил.

— Подумаешь! — она всего лишь поиграла рукой, у меня едва мозг не взорвался.

Женщины лучшие агенты. Это агент Проекта, тщетно убеждал я себя. Бесполезно. Кровоснабжения мозга прекратилось, все ушло в нижнюю голову. Вверху остались исключительно обслуживающие мысли типа: какой у меня красивый член. Или: удобно ли заниматься сексом с призраком. И сразу готовый ответ: не думай, а занимайся.

История повторилась. Секса не было, но опять это было лучше секса.

Мы танцевали голышом под «Огонек в ночи»[13].

— Это моя любимая мелодия! — прошептала Женька мне в плечо.

Это не могло быть правдой, песню любила ее мать, Женька сама рассказывала мне об этом. Но я касался ее живота членом, и каждое касание вызывало небывалые пульсации в мозгу.

Я видел Женьку голой и раньше, она сама показывала фотографии. Аккуратные упругие груди, полоска интимной стрижки. Теперь это было все воочию.

Я резко сократил дистанцию, прижал ее к себе — и задергался словно под током, заливая ей живот и ноги.

— Не останавливайся! Только не останавливайся! — с нашего расставания прошли годы, и много раз я слышал эти слова от других женщин, так что я приподнял ее за бедра, после чего она ловко закинула ноги мне на талию и сплела за спиной, и понес ее на перину.

Была уверенность, что, когда проснусь, Женька исчезнет. Не может блаженство быть бесконечным, иначе это не блаженство, а мука.

Женька спала рядом, лежа на животе. Волосы разметались до талии. Девушка вытянулась как кошка.

Я продел пальцы сквозь локоны, тихо провел вдоль спины.

— Щекотно! Подглядываешь как Лупетин! Не смотри на меня! — проговорила она сквозь сон.

Я осторожно прибрал руку. Знать Карлика она не могла. Сведения об извращенце были рассекречены и преданы огласке лишь недавно, знать о них она не могла, так как давно ушла из СК.

Я поднялся, и стал актуальным вопрос, где штаны. Пошел искать, нашёл ванную комнату за шкафом. Упрямые струи били со всех сторон, но джойстик их не чуял. Я с удовольствием вспомнил вчерашний секс, особенно одну позу, о которой только слышал. Это когда оба любовника совершенно неподвижно, сокращаются исключительно мышцы женщины. Я и не знал, что такое возможно и оказался на грани взрыва мозга. Хорошо, джойстик взял все на себя.

В душевой все оказалось функционально. На стене шкафчик с принадлежностями гигиены, рядом еще один шкафчик-для уже использованных. Я заглянул туда-практически окаменевшие зубные щетки, давленные тубы из-под гелей, тоже старые, даже древние, выцветшие, покрытые толстым слоем то ли плесени, то ли вовсе мха. Мне сделалось неуютно.

Также имелась еще одна дверь, точная копия входной, что скрывалась за шкафом. Я ее открыл, там автоматически зажегся свет, предлагая рассмотреть все в наилучшем виде.

Наверное, я потерял сознание. Хотя стоял на ногах, глаза продолжали видеть, но на несколько секунд я выпал из реальности.

Мозг оказался чересчур мал для чудовищной картины, которую в него пыталась вдавить реальность. Емкости не хватало.

С первого взгляда я решил, что комната превращена в подсобку для хранения трупов. И оказался почти прав. Только это были не трупы.

Голые «Жени Рябинины» были сложены в штабель, насчитывалось их штук 50 в разной степени износа, ибо разложения как такового не наблюдалось и не унюхивалось.

У большинства наибольшей эксплуатации подверглись рот и половые органы, как можно было заранее предположить. Реже было заметно членовредительство. Отсутствовали конечности, головы. В местах разрыва было заметно ярко-выраженное синтетическое вещество, нечто вроде синего цвета резины. (Уже потом обсудив все с Вальжаном, мы совместно провели аналогии с Цеппелином).

Меня замутило, что перешло в неудержимую фазу, когда я разглядел в поврежденной промежности пневматическую помпу.

Теперь я был стерилен, как в половом, так и гастрономическом смысле. Во мне не имелось ничего лишнего-ни спермы, ни еды.

Очищенный, как спелый апельсин, я крался к входной двери, когда Женька меня окрикнула:

— Жак, ты где, милый?

Меня убило слово «милый», и я опрометью кинулся в дверь. Нырнул головой в шелковую портьеру, не вовремя обнаружив за ней кирпичную кладку.

— Ну и что ты видел? — взгляд Вальжана был насмешлив.

Он присел на край кровати, где я возлежал навзничь. Рядом столбом торчал Илья.

Я резким движением натянул на себя одеяло. Зря утруждался, одежда оказалась на мне и даже…не повреждена никоим образом.

Я вскочил и бросился за шкаф. За ним прятался холодильник неизвестной фирмы, вместо лейбла изображение ревущего медведя на фоне двуглавого орла.

Аппарат оказался в рабочем состоянии. При открытии дверцы зажегся свет, осветив шикарный окорок и гирлянду разношерстных бутылок. Я отковырнул кусочек, убедившись, что мясо свежайшее-и засунул окорок под мышку, прихватив пару пузырей вина.

— О, це гарно! — воскликнул Вальжан.

Мы рвали мясо руками как древние люди.

— Древние так не рвали! — возразил Илья.

— А ты видел? — Вальжан был под хмельком, сначала было опасение, что вино превратилось в уксус, и вообще могло быть отравлено, но практически на втором пузырьке опасения рассеялись в алкогольном дыму.

— Другие видели! — пожал плечами Илья.

— Откуда ты знаешь?

— Не знаю, — снова растерялся Илья.

— Из Упанишад! — глубокомысленно заявил Вальжан, и мы расхохотались.

Напряжение последних часов отпустило, так что я мог спокойно рассказать про свои приключения. Я лишь утаил про помпу.

— Есть еще одна странность! — задумчиво проговорил я. — Сколько я не вспоминал, но так и не вспомнил никакой Женьки Рябининой! Ну не было такой у нас в СК! В моей жизни вообще не было женщин с именем Женя! Или я уже впал в старческий маразм и все забыл?

— Ты не впал в маразм! — уверенно заявил Вальжан. — Это все Проект работает. Помнишь, как мы искали потайную комнату в Париже? Чуть ли не линейкой меряли, не могли понять, где она прячется. А она пряталась у нас в мозгах! Блокировка мозговой деятельности-вот это как называется! Меня один коллега предупреждал, что те, хоть раз сталкиваются с Пантаналом, как-то оказываются потом связаны с ним по жизни. А я не поверил, дубина! Чего взять с инвалида?

— Ладно, себя хаять! Расскажи, что с тобой приключилось? — спросил я.

Вальжан не выдержав, прыснул.

— Что-то смешное? — предположил я.

— Очень! — признался он. — Представь, вызывают меня в комиссию по эстетике. Эстетика по определению подразумевает нечто красивое и гармоничное. Прихожу я, а там сидит жирная баба кило под 150. Лицо в сале утонуло, глаза свинячьи. И начинает этот жиртрест меня жизни учить.

— Хватит мне нотации читать! — говорю.

— А вы хоть знаете, что означает слово «нотации»? — продолжает эта свинья на двух ногах. — Ничего вы знаете, майор! Нотация — это способ фиксации музыкальных звуков с помощью письменных знаков!

— Это откуда? Тоже из Упанишад? — спрашиваю.

— Оттуда! — говорит. — Вы знаете в чем вас обвиняет комиссия? Ничего вы не знаете, майор! Вы обвиняетесь в убийстве гражданина Кашлина! Возможно не преднамеренном, но это еще придется доказать. В противном случае вас публично повесят на площади Куйбышева!

— Не хотелось бы! — замечаю я. — А что разве расстрельными делами сейчас не занимается отдел собственной безопасности?

— Дуркуете! — важно замечает жирнуха. — Делаете вид, что не знаете о переименовании?

— Это еще не все! — продолжаю я. — А что если я скажу, что никакого Кашлина в упор не знаю?

— И про странные сигналы с той стороны Ла-Манша конечно вам тоже ничего не известно?

— После Конфликта в Солсбери произошел выброс в центре по созданию биологического оружия. Архипелаг погрузился в хаос. Чтобы избежать распространения заразы тоннель был затоплен, острова блокированы с воздуха и моря. На многие годы там возникла мертвая зона. Какие там могут быть сигналы?

— Вам виднее, майор, Кашлин вам доверял.

— Речь не идет о доверии или наоборот. Земля с той стороны Ла-Манша для человечества потеряна навсегда. Нет такого атомного крейсера, что мог бы обеспечить нормальную защиту для человека.

— Почему же, нет? Крейсер «Легасов» стоит под парами в Шербуре.

Вальжан посерьезнел и замолчал.

— Что дальше? — поторопил я.

— Это все! Очнулся тут, сидя на твоем сексодроме.

— И что это может означать? Биологическое оружие, катастрофа, сигналы спустя 80 лет?

— Сам не знаю! — пожал он плечами[14].

Потом мы оба повернулись к Илье.

— А с тобой что приключилось?

Он равнодушно произнес:

— Ничего. Зашел в эту комнату, а тут вы сидите.

Он казался неповрежденным. Зашел в зал и умер. И был ростом под три метра и весом в полтонны.

Голую тушу мы увидели сразу, как только вошли в большой зал, облицованный мрамором и драгоценными камнями: рубинами, сапфиром, алмазами и изумрудом. Илья подтвердил подлинность.

— На танцкласс похож и один похоже оттанцевался! — заметил Вальжан.

— Может, он спит? — шепотом спросил я. — И че он такой здоровый? Как великан из сказки.

— Что, я мало покойников перевидал? — возмутился Вальжан.

Надо сказать, в последнее время он часто выходил из себя. Мой друг старел.

При обходе поверженного стала ясна причина смерти. Спину по ширине занимала сквозная дырища, через которую просматривался пол.

Так как я некоторое время был снова занят блеванием, татуировку обнаружил Вальжан.

— Что-то ты слишком впечатлителен для следователя! — заметил он. — Трупаков при вашей работе должно быть немеряно, а ты каждый раз как в первый!

— Великанов на фарш у нас не пускали! — огрызнулся я. — К тому же, я профнепригоден и из следователей уходил, как ты знаешь. Меня потом вернули, но пригодности это не прибавило.

— Ты не обязан привыкать к смерти! — вдруг встрял Илья.

— Упанишад заговорил! — подколол Вальжан. — Может, тогда скажешь, за что убили солдатика?

Он указал на метровый бицепс с татуировкой «ВС России».

— Группа Лямбда! — пояснил майор. — Они неубиваемы, но на моей памяти уже валят второго, это нонсенс!

— Значит определение «неубиваемы» к ним не подходит! — беспечно пожал плечами Илья. — Проект создал других, соответствующих определению.

Когда Вальжан заводится, лучше остановить сразу, пока он не успел все разломать.

— Значит, солдат умер, потому что не соответствовал определению? — он недобро сощурился, так что было не совсем ясно, с какой руки или ноги он вальнет Илюшку Стадника, но вальнет точно, гавно вопрос, или я не знаю своего дружка.

Я занял линию огня и спросил:

— Вопрос в другом. Почему они оставили бойца? Спецназ своих выносит.

— Почему, почему? Не смогли! — Вальжан зло отхромал в сторонку, уселся на зеркально отполированный пол, массируя коленку. — Блюндель-мундель, скорее бы генератор найти, нога задолбала, ноет и ноет.

Потом он спросил у Ильи:

— А ты чего попросишь?

— Мне ничего не надо! — ответил тот не задумываясь.

— Врешь! Свободы хотя бы, не вечно же тебе по подземельям мотаться!

— Я свободен.

— Вижу! — издевательски хохотнул майор. — Цельный год под землей просидел под усиленной охраной.

— Я нигде не сидел! — так же спокойно парировал Илья. — Ты не поймешь. Любая свобода имеет границы. Моя не имеет границ в отличии от вашей.

— Куда уж нам! Раб лампы херов!

На этом конструктивные предложения Вальжана закончились. Зато разговор заинтересовал меня.

— Илья, а как мы узнаем генератор? — обратился я к парню. — И как он работает?

— От ГЧ постоянно идет мощная эманация.

— Спасибо, просветил! — дурашливо приложил руку к сердцу Вальжан.

— Вот там вы ее и почувствуете! — досказал Илья, и майор торопливо руку убрал. — А включить генератор элементарно, надо взять его в руки.

— Чтоб он током убил! — высказался Вальжан. — Мы его сначала тебе доверим подержать. Мы ничем не рискуем, желаний опасных у тебя нет.

Впервые в разговоре Илья внутренне напрягся:

— Мне нельзя касаться генератора, существует опасность аннигиляции!

Вальжан торжествующе закричал, но какое очередное обвинение в адрес парня и насколько абсурдное собирался выкрикнуть, осталось тайной.

Освещение «танцзала» осуществляли «бриллиантовые» светильники, и они погасли. Разом. Без естественного освещения тьма наступила, глаз выколи. И в темноте раздался слабый голос Ильи:

— Сейчас нас всех убьют!

Для того, чтобы спрятаться в зале, имелась единственная возможность, только об этом не должны узнать впечатлительные дамочки, страдающие паническими атаками.

— Не толкайся! — ругался Вальжан.

— Я бы не толкался, но тут ребро торчит! — возмущался я.

Лезть по холодному и скользкому покойнику было противно и мерзко. В дыре как ни странно оказалось проще. Неведомой мощное оружие испарило всю влагу и основательно все прижгло. Вернее, выжгло. От убитого уцелели лишь ребра и кожа. Внутри образовалась вместительная ниша, куда мы и спрятались.

Уже изнутри Вальжан прорезал ножом смотровую щель. Я попросил, он и мне сделал. Илью не интересовало, что происходит снаружи, он безучастно сидел на корточках-я чувствовал его ногами.

Мы с майором приникли к «амбразуре».

Свет не включился, но в коридоре, до которого мы так не дошли, играли неясные всполохи, и все усиливалась какофония звуков. Бряцало, слышался топот многих ног, нечленораздельное бормотание, стоны и вздохи. Похоже, наступала целая армия.

Я озаботился количеством нашего боезапаса, но так и не успел решить дилемму: можно ли остановить пятью выстрелами хотя бы роту пехоты, когда момент Ч наступил.

Шестеро дегенератов, точной копии повешенных ранее, все с факелами, со страшным скрипом вкатили в зал клеть на больших деревянных колесах. Тех, что внутри, я вначале принял за животных, уж больно яростно они сношали друг друга. Но это оказались те же дегенераты.

За тележкой двигались, как я понял, бойцы. Они нисколько не были сильнее обычных, но волочили за собой дубины и колья. Надо сказать, всё население рая составляли удивительно похожие друг на друга деграданты мужского пола. Все, кроме одного.

За «взводом ФСО» шестерка носильщиков несла шикарный паланкин, задрапированный алым шелком. В перинах утопал лысый жиртрест, которого я сразу узнал-именно его изображения украшали в разных ракурсах стены «гарема».

За толстяком строго по науке следовал еще один взвод «федералов» с дубинами и кольями.

За солдатами другие дегенераты тащили повозки, груженные судя по всему продовольствием и выпивкой.

Дисциплина в «войске» оказалась ни к черту. Основной караван давно исчез в коридоре (кстати, нами не замеченном ранее), а остатки продолжали тянуться. Последний «воин» вообще уселся срать.

По-хорошему надо было затаиться, пока последняя вражья морда не удалилась, но Вальжана распирало.

— Узнал толстяка? — жарко зашептал он.

— Уж не глупее тебя! — отпихнул я его. — Он на всех портретах.

— Так ты ничего не понял! Это пилот пропавшего боевого модуля!

— Что за бредятина? Он давно помер и в могиле сгнил!

— Сам дурак! У него же ГЧ-он бессмертен!

— Модуль никто не захватывал! — сделал обескураживающий вывод Вальжан. — А, Илья? Очередная сказочка для дурачков вроде нас? Пилот угнал модуль с ГЧ и всего делов. На фига рисковать, бороться за счастье всего человечества, если вот он-генератор собственного счастья в заплечном мешке? Пилот угоняет модуль, прячет в пещерах Могутовой горы. Только он не знает, что генератор привязан к модулю. Стало быть, он вечный заложник подземелья. Но чудеса никто не отменял. Вот пилот и создал рай по-своему усмотренью. Полы из золота, бриллиантовые светильники, бабы голые. Теперь понятны эти дегенераты-это потомство бесконечного числа кровосмешений!

В пылу спора мы совершенно забыли об осторожности, но нам про нее напомнили. Какавший боец насторожился. Взял факел, поднял прислоненное к стене копье и прокрался к нашему укрытию.

Укрытие то оно укрытие, но теперь нас отделял от врага лишь тонкий слой кожи. При небольшом везении дикарь мог проткнуть нас всех разом.

Дикарь разглядел прорезанные отверстия и прижался к ним глазом, тщетно пытаясь разглядеть что внутри. Я увидел бешено вращающиеся белки выпученных глаз.

В темноте Вальжан уверенно отодвинул меня в сторону и могуче лягнул в «стенку». Копье полетело в одну сторону, дегенерат в другую, факел в третью. Все трое остались лежать неподвижно.