Пантанал и Тектонический Разлом

15. Вершинин

«Тяжелые» вышли из зала заседаний, не задерживаясь. Воспользовавшись замешательством, я выскочил следом. Чутье говорило, что дальнейшее пребывание в санатории имеет для меня целый ряд медицинских противопоказаний.

Предполагая, что «тяжелые» прибыли на своем транспорте, я имел намерение напроситься к ним и испытал сильнейшее разочарование, увидев их средство передвижения. Более сильное потрясение я испытал лишь однажды в 6 лет, узнав, что когда закрываются двери лифта, то оказывается, окружающий мир остается на месте, а движется сам лифт.

Ждущее «тяжелых» средство можно было назвать скейтборд-внедорожник. Бронированный скейт крепился на два широких шасси сзади и мощный гусеничный привод спереди. Рыцарь уселся в седло, пес запрыгнул на скейт перед седлом. И все места оказались заняты.

Коротко сдетонировал запускаемый двигатель. Гусеница лязгнула по асфальту. Скейтборд тронулся.

Чувствуя себя обманутым, я семенил рядом. Я знал, что меня не возьмут, места не было совсем.

— Меня убьют из-за вас! — крикнул я.

— Мы не занимаемся делами дневных! — равнодушно произнес рыцарь. — Наше дело выполнение договора по разделению ночи и дня!

— Но вы уже вмешались! — отчаялся я. — На фига меня спасать, если меня убьют через 5 минут!

— 5 минут большой срок!

Мне показалось, что железяка издевается, но нет, он произнес это совершенно серьёзно. Дал газу и скейт убыстренно залязгал по дорожке вниз. Там были ворота, потом блокпост и-свобода!

У меня же был путь в усеченном варианте, только до ворот. Потом расстрел, кремация, траурные речи, мадам Коликова с новым бриллиантовым гарнитуром на черной шелковой ленте. Наш друг весёлый парень, об этом знали все!

Я поймал себя на том, что иду обратно в отель за вещами. Идиот! Еле успел отпрыгнуть с дороги в кусты, как из зала совещаний как тараканы из старой клавиатуры стали разбегаться охранники. Они рассаживались в машины, часть из которых уехали вниз, к воротам и бассейну, часть вверх к отелю.

Что-то мне говорило, что это по мою душу. Такая известность меня не радовала. Что сделал мой Двойник с документами, и где сейчас находятся анализы ДНК, я представления не имел. Это плохо. Меня будут пытать.

— Добрый день! Прекрасная погода, не правда ли? — раздалось так неожиданно, что эффект был еще тот, я аж подпрыгнул на месте.

Это была еще одна голая гражданка. Сисястая, крупные сосцы смотрели чуть в стороны. Ровные ноги, полоска интимной стрижки, изящный пупок.

— Меня зовут Элла! — представилась она.

— Изыди! — сказал я.

Она послушно повернулась, демонстрируя округлый пульсирующий при ходьбе зад. На ногах красотки были кроссовки. Очень продуманное решение. «Вы любите гулять по осеннему лесу, господин Бользен?»

— Стой! — приказал я.

Она послушно повернулась. Похоже она подчинялась любым моим приказам. А что если?

Отставить! Приказал я себе. Кто, о чем, а вшивый о бабах!

— Где ты живешь? — спрашиваю.

— В отеле. А принимаю в коттедже номер 12!

— Проведи меня к себе!

— У меня клиент через 15 минут. Он из охраны Колодина.

Эти «колодинцы» все успевают!

— Когда ж он шефа охраняет?

— Зря вы так! Он так интересно рассказывает про Москву. Как они там людей убивают!

— Вроде у охранника другая функция.

Мы уже шли по лесу. Я запретил Элле выходить на дорогу, и она сказала, что это необязательно. К коттеджу вела неприметная тропинка.

— У них шеф такой интересный мужчина! Напоит кого-нибудь ядом и сажает на мотоцикл!

— На мотоцикл то зачем?

— Как? — Элла сделала удивленные глаза. — Жоржик, так охранника зовут, говорит это так романтично! Он называет это «поездка на тот свет».

Мы пришли к коттеджу и никого не встретив вошли в «нумера». Излишеств никаких-двуспальный траходром и дешевый туалет типа «сортир» с биде для ополаскивания натруженных чресл. Законченный производственный цикл!

Едва зашли, раздался стук в дверь.

— Это Жоржик!

Элла торопливо втолкнула меня в душевую. Я сидел в полной темноте, голоса из комнаты доносились как из бочки. Выждав паузу, чтобы люди могли приступить к активным половым действиям, приоткрыл дверь.

Напротив, двери на полу мешком лежали чудовищных размеров мужские труселя типа «дирижабль». Ближе к двери на вешалке повис черный пиджак. Я убедился, что траходром скрыт выступом в стене и тронул пиджак. Тот был тяжел как медоносная пчела. Прошелся по карманам-портмоне, пистолет, шокер. Полный чудес Диснейленд.

Подержался за пистолет, положил обратно. Почуял, что статью по особо тяжким не потяну.

Взял шокер. Марка «Брызги». Хороший, немецкий.

Со всеми мерами предосторожности заглянул в секс-спальню. Зрелище открылось не для слабонервных. Голая Элла раскинулась на постели так сладострастно, что секс мог начаться даже без тактильного контакта.

Жоржик стоял перед ней-шкаф из мышц, хрен в полной боевой. Не знаю, почему Жоржик сразу на нее не прыгнул, должно быть накачивал себя.

Увидев меня, Элла завизжала. Жоржик обернулся и недоуменно спросил даже не «Ты кто?», а:

— Ты чего?

Вместо ответа я ткнул ему шокером в жопу. Шокер «Брызги» выдает на-гора 85 тысяч вольт, обеспечивая пробой одежды до 6-ти сантиметров. Он полностью оправдал свое название.

Жоржик выдал «на-гора» рекордную струю длиной несколько метров, едва не сметая девушку с постели, и с печатью невыразимого счастья рухнул на пол.

— Жоржик, ты где? — прошипела рация.

— Проверил 12-й коттедж!

Я себе нравился. Наверное, всегда хотел быть таким. Строгий темный костюм, белоснежная сорочка и галстук. Самое главное-черные очки сварщика.

Я ехал на джипе охраны, рядом Элла. Голая.

Показались ворота.

— Нужен пропуск! — сказала Элла.

— Что ты раньше молчала! — я наклонился к бардачку, и пуля снайпера вместо того, чтобы влепить в лоб, пронзила пространство кабины и вылетела через заднее стекло.

Они мне не ответили по рации, запоздало вспомнил я. А я не обратил внимания. Херовый я агент. На моей могиле напишут «Невнимательный!»

Я вывернул руль, минуя короткую пустую парковку, и оказался прямо перед бассейном.

— Вода сегодня холодная! — эти слова звучали потом рефреном все время, пока я мчался по бровке.

Бляди с визгом кидались в воду. Джип едва умещался по ширине. Одна боковина тёрлась о поручни, колеса с другой стороны норовили соскользнуть в воду.

Приятно ощущать, что любая задержка чревата мгновенным расстрелом. Элла подпрыгивала рядом, ее крупные груди тоже, и я впервые в жизни почти в пятьдесят лет понял, зачем женщины на самом деле носят бюстгальтеры.

Бассейн кончился внезапно. Элла завизжала. Я сбил поручни и осуществил трюк «полет автомобиля в замедленной съемке».

Если бы песок не смягчил удар, мы бы растеряли колеса с моими яйцами вместе. Тяжелые ломкие комья выплеснулись из-под джипа, машина пошла юзом, едва не перевернулась, но не перевернулась. Ведущие колеса нащупали опору, хотя неизвестно, что они могли там нащупать, на пляже, и мы рванули вперед.

Вслед неслись выстрелы и вопли. С кромки бассейна выпрыгивали люди, но наш трюк не осмелился повторить никто. Для этого надо было быть настоящим сумасшедшим. Это ответвление до такого уровня безрассудства еще не доросло.

Тут садануло. Над самой головой пронеслось нечто материальное и тяжелое. Придавило, а потом шарахнуло.

В суете я совсем забыл про катер пограничников, а они обо мне помнили и позаботились. Снаряд противотанкового орудия калибра 76 миллиметров пробивает броню до 90 миллиметров толщиной. Если бы в нас попали, наши задницы повисли бы на елях как флаги.

Так что я свернул в первую попавшуюся прогалину. Снаряды лупили по деревьям, нас засыпало клейкими иголками. Потом машину придется специальным составом мыть.

Нас все же зацепило. Я уж думал, что ушли. В лес за это время удалось углубиться порядочно, метров на 200. Как снаряд миновал густой еловник, как не сдетонировал, одному Богу известно.

Удар прошел скользом по корме, и мир перевернулся. Я вцепился в руль, аж руки заболели. Наши собственные колеса обогнали нас и весело заскакали по еловнику.

Джип уткнулся в ель, точно хотел понюхать. Из-под капота потянулись прозрачные струйки дыма.

Элла, прекрасная и голая, сидела рядом и казалась живой.

— Никогда вам этого не прощу! — сказал я.

Выбрался из кабины и пошел прочь. В лесу застыла тишина, казалось, весь мир умер. Внутри все свербело и кричало об опасности. Я физически чувствовал, как впереди по ходу движения останавливаются грузовики, выгружая пехоту. Как погранцы с катера корректируют направления, как вокруг сжимается кольцо оцепления. Никогда еще я не чувствовал себя столь обреченным.

Я не герой. Вот Вальжан другое дело. Он бы смог, он бы вырвался. Даже мой дикий проезд по бровке бассейна был жестом отчаяния. И Жорика Вальжан взял бы в сознании и заставил отвечать по рации. И Элла была бы жива. Почему самые жуткие испытания выпадают на наименее подготовленных людей?

Остановился. Облегчил мочевой пузырь. Подхватил с луга веселый одуванчик.

— Мне конец! — сказал я ему.

Он согласился.

За каждым кустом мне виделся снайпер. Успокаивало, что СВОЮ пулю никто не видит.

Я прошел еще какое-то расстояние, и то, что меня не убили, доставило сильное разочарование.

Таким образом я вышел к сожжённому президентскому домику. Дом без окон и дверей, за которыми можно было укрыться.

За спиной трещали сучья-местность прочесывали.

Хоть на дерево лезь!

И тут я увидел, как от сожжённого домика кто-то машет.

А потом и узнал его.

Он ничуть не изменился. Не постарел. Хотя за год он мог постареть не слишком сильно. С другой стороны человек все равно меняется. Даже за год. Например, Вальжан стал хромым.

В последний раз я видел парня под Парижем под землей. Тогда он стал обладателем ключа от модуля Пантанала, и Пантанал его не выпустил. Он так и не смог покинуть бункер. (См.1 том).

Спустя полгода после событий Вальжан обмолвился, что невидимая граница так и осталась для Стадника непроницаемой. Предпринимались неоднократные попытки парня оттуда вытащить. Все тщетно. Даже шахту со стороны пробили. Пантанал словно очертил вокруг бункера неосязаемый купол, непроницаемый для одного единственного человека. Масса народа сновали туда-сюда как муравьи, а этот сидел.

— Был наказан, что посягнул на секреты Пантанала! — заметил Вальжан. — А, впрочем, бог его знает, отчего так получилось. Возможно, перемкнуло систему. Пантанал тоже не идеален.

Я с ним согласился. Чем больше я узнавал о Пантанале, тем сильнее мне хотелось в отпуск.

Тогда Илью Стадника стали охранять. Организовали постоянный пост. Очертили запретную зону, распугав окрестных любителей лягушатины. Превратили бункер в один большой сейф.

— Мышь не проскочит! Сидеть Илюхе век под землей! — констатировал Вальжан.

Не угадал. Вот он. Живой здоровый.

Лишь слегка заторможенный. Мало эмоциональный. Не обрадовался встрече, не оживился.

Он вел себя так, словно мы расстались вчера. Может, для него так и было, и год для него не тянулся и дня.

— Ты как здесь? — спросил я.

— Некогда отвечать, я за тобой!

Стадник прошел вглубь сгоревшего коттеджа. Стены сильно обгорели, но держались сами и держали крышу. Пол пострадал меньше, но был завален мусором по колено.

Стадник остановился и не глядя расшвырял мусор по сторонам. Появились очертания люка, запертого судя по всему на внутренний замок.

— Нужен ключ! — выпалил я.

До нас уже доносились голоса людей, что выходили к коттеджу из леса с разных сторон.

— Я сам ключ! — сказал Илья, одним рывком поднимая тяжелый люк.

Вниз вела короткая лестница. Он нырнул вниз с такой ловкостью, будто проделывал это не единожды. Я последовал за ним, не забыв прикрыть за собой крышку. В замке раздалось шуршание, будто замок сам себя закрыл. Я проверил-люк был заперт. Оставалось только воскликнуть, неисповедимы пути Пантанала!

Илья подсветил мне снизу из фонарика. Я был готов дать голову на отсечение, что у него не было никакого фонаря. Меня стала охватывать истерика.

— Успокойся, фонарь имелся в аварийном наборе внизу! — пояснил Илья.

Сделалось смешно, я ведь ни о чем не спрашивал вслух.

— Просто у тебя было такое лицо, Жак! — продолжал Стадник.

— Не надо разговаривать с моими мыслями! — взмолился я.

И тут же заткнулся. Сверху ходили, негромко переговариваясь.

Илья двинулся вперед, позвав жестом за собой. Фонарь осветил длинный узкий бетонный коллектор, на дне которого лежала труба большого диаметра. Впрочем, она скоро кончилась, далее лежал обрезок трубы поменьше.

— Теперь можешь объяснить, как ты здесь оказался? — напористо поинтересовался я.

— Ты разве не рад?

— Рад, это слово здесь неуместно. По идее в том сгоревшем домике одним следователем должно было стать меньше!

— Круто тут у вас!

Он отделил себя от остальной части человейника. Ну-ну.

— Экстази! — воскликнул Илья, внезапно остановившись, так что я налетел на его спину.

— Экстази в смысле эврика? — уточнил я.

— Экстази в смысле таблетки. Никогда не любил экстази, потому что ты становишься зависимым. Выпил таблетку и тебя начинает колбасить. Определенно херово становится, как ломка наркомана. Но это продолжается только до тех пор, пока ты не начинаешь танцевать. Ты вынужден все время двигаться, чтобы ломка не вернулась. Сейчас повторилось нечто подобное. Сидел я спокойно у себя под землей, пока не начало меня ломать и курочить. И этот ад не кончался, пока я не устремился к тебе на помощь.

— Но как ты узнал, что я здесь?

— Точно так же, как организм узнает, что ему нужно двигаться и танцевать, чтобы экстази его не сломало.

Пару раз встретились выходы наверх, но Илья ими не воспользовался.

— Тот в лесу выходит! Этот вообще на поляне! Будем как три тополя на Плющихе! — объяснял он.

— А ты на самом деле все знаешь? — спросил я.

— Ну все не все, а что тебя интересует?

— Когда Алкоголикову наконец посадят?

Илья задумался.

— Нет никакого отклика внутри! — признался он. — Видно судьба этой дамы чересчур оторвана от судеб мира.

— Кто бы сомневался! — воскликнул я. — А что ты скажешь обо мне? Что меня ждет?

— Если останешься-смерть! — пожал он плечами.

В коллекторе и так было прохладно, а тут льдом пахнуло. Откровенно говоря, я ни секунды не сомневался, что нашел наконец свою истинную жизнь. Здесь Сашка был живой, и не было Багдада с его грязным расплавленным от жары асфальтом.

— Они все умрут! — продолжал Илья. — Вам с Вальжаном надо уходить!

— Заткнись! Кончай бубнить! — выкрикнул я, хватая его плечо и разворачивая, наверное, хотел врезать, лишь бы заставить его замолчать.

— Нам наверх! — Илья ткнул пальцем.

Это был еще один колодец с короткой лестницей и проржавевшим железным люков наверху.

Илья полез первым, легко откинул люк, впустив сноп яркого после подземелья солнечного света, хоть солнце по моим расчетам и садилось.

Я выбрался следом и с огромным трудом вернул люк на место. Он оказался неподъемно тяжелым, и та лёгкость с которой Илья поднял его была ложной. А что если бы не я ему врезал, а он мне?

Мы оказались в номере на первом этаже санатория, а люк был частью наливного пола, изображавшего звездное небо. Так часто бывает, сверху красота, а снизу проржавевший железный люк.

Номер состоял из одной комнаты и ванной, совмещенной с санузлом, которым я поспешил воспользоваться.

— Всегда хотел им это сделать! — порадовался я.

В холодильнике нашлась выпивка и закуска. Даже я дернул сотку. Илья воздержался. На лице его отразилось смятение. Такое ощущение, что он не знал, что такое водка!

Зато ел он много и неаппетитно. Опустил рот в тарелку и монотонно чавкал. Насыщался.

Он впихивал в себя буженину, и она свесилась изо рта, когда дверь номера резко распахнулась, и в номер впорхнули две голые развратные бабенки. Увидев двух незнакомых мужиков, они не стушевались, а наоборот кинулись к нам. Одна со смехом повисла у меня на шее, другая-на Илье.

Я кое-как освободился, парню пришлось туго. Когда обнаженная женщина прижалась к нему, сильная судорога сломала его пополам.

— Помоги…мне! — просипел он.

Дама оказалась сметлива, других тут не держали. Расстегнула парню штаны и «помогла». Очень скоро Илья едва ли уступил рекорду Жоржика.

— Вот и отлично! — деловито произнес он. — А теперь вошли вон!

Дамы пофукали, возмущаясь, но он гаркнул на них, и русалки умчались.

В этот момент я понял, что мой молодой друг ведет себя, мягко говоря, странно. От Ильи Стадника мало что осталось. Создавалось ощущение, что Проект использует лишь оболочку. Нет и речи о былой дружбе. Тогда каковы истинные цели Пантанала?

Насытившись и удовлетворив половые потребности, Илья рухнул в кресло и затих. У меня было другое мнение о наших дальнейших действиях. Надо было сваливать из этого рая на земле.

— За нами должны прийти! — прояснил Илья ситуацию.

Я расслабился, ожидая неких добрых людей, наших спасителей, вместо них вошли охранники. Неважно чьи, Боярникова или Колодина. В любом случае это был крах. Я хотел наорать на Илью, потом понял, что он и не говорил о спасении. Просто сказал «должны прийти».

Охранников было пятеро. Они ворвались, вышибив дверь, и уставили пистолеты. Илья с готовностью протянул руки. Нам надели наручники и вывели в коридор, оказавшийся совершенно пустым, даже горничной не было на ее месте.

Я все-таки высказал Илье законные претензии. Умереть я мог и без ползанья по вонючим коллекторам.

— Ситуация скоро изменится! — пообещал тот.

Я огляделся. Тихий закат. Голые девки возвращаются с бассейна. Ели не шелохнуться. Ничто не подтверждало оптимизма.

Внезапно небеса расколол грохот. Сверху над еловником на высоте не более двухсот метров прошли два «утюга»- фронтовых бомбардировщика. Почему-то старой модификации «Су-57».

Они посеяли хаос на земле. Девки с визгом разбегались. Охранники пытались связаться с начальством, но эфир намертво забили наведенные помехи.

— Что происходит? — улучив момент, поинтересовался у Ильи, тот равнодушно пожал плечами.

Его апатия мне не понравилась и должна была привести нас к нетривиальному концу.

Внизу холма, в стороне блокпоста, раздались хлопки выстрелов, слившихся в настоящую какофонию. Как ни прискорбно это звучит, похоже блокпост без затей расстреляли. Перестрелка быстро стихла, зато возник шум моторов. Кто поднимался к нам по дороге.

— К машинам! — скомандовал старший из охраны, и нас увлекли к стоящим неподалеку двум джипам.

Добежать мы не успели. Еловник затрещал и, срезав угол по прямой, на парковку перед санаторием выскочил танк. Судя по 4-м поворотным гусеницам самый что ни на есть современный. Возможно, даже сверхсекретный Т-134. Я в технике плохо разбираюсь. Вот Вальжан другое дело.

Наподдав по корме одного из джипов и отбросив на второго, танк на бешеной скорости промчался мимо нас, обдав жаром и лязгом. Не останавливаясь он вломился, нет не в санаторий, а в соседний лесок и мгновенно углубился, оставляя за собой целую просеку, в которую устремились юркие машинки — на игрушечных колесиках, но с пулеметами.

— Роботизированные комплексы автоматического ведения огня! — пояснил Стадник.

Из-за поворота снизу показались тяжелые трехосные «кунги». Не успели остановиться, откинулся задний борт, и повалила мотопехота-в броне и шлемах, с тяжелым вооружением, огнеметы, пулеметы.

Офицера отдавали отрывистые команды, пехота занимала позиции. Мы с охранниками стояли точно невидимые. Даже если бы наши похитители начали стрелять, их бы никто не заметил.

Я конечно утрирую, но у военных явно была задача, с нами никак не связанная. Возможно, она была никак не связана с санаторием «Волжский Утес» вообще.

— Я на это не подписывался! — закричал один из охранников.

— Мы должны доставить их на точку! У меня приказ! — заорал на него старший.

— Его сейчас убьют! — негромко произнес Илья, но старший услышал.

— Чего ты там прокаркал? — он двинулся на Стадника и умер.

Пуля попала ему точно в центр лба, а мимо передергивая затвор, пробежал снайпер, он даже не остановился, действуя на полном автомате, должно быть старшой непродуманно пересек ему путь.

Для охраны это стало последней каплей, и она разбежалась, разбившись на пары и рванув в разные стороны в еловник.

— Тоже убьют! — сообщил Илья таким скучным тоном, каким сообщают счет футбольного матча.

Словно в ответ на его слова, в стороне скрывшихся возникла быстро стихшая перестрелка.

— Убили! — констатировал Илья.

Я велел ему заткнуться.

Стадник двинулся к джипам, хотя и ежу в санаторном лесу было ясно, что они никуда не поедут. Один был смят всмятку, второму тоже досталось-задние колеса отсутствовали.

Илья открыл водительскую дверцу и включил радио. Песня заткнулась на полуслове, и затараторил возбужденный диктор.

«Уровень Волги опустился на 14 метров! Перебои с питьевой водой по всему Поволжью! Вода идет мутная! В городах и населенных пунктах проходят стихийные митинги! Русгвардия не справляется! Под угрозой договор о разделении на ночных и дневных! По тревоге подняты войска Приволжского военного округа!»

Илья сказал мне:

— Я думал, что у нас мало времени, но был не прав. У нас его нет совсем.

Стадник был непреклонен.

— Нужно забрать твои вещи из номера!

— Какие такие вещи? Трусы с надписями «зад» и «перед»? — возмущался я.

— У тебя нет таких надписей, — монотонно бубнил Илья. — Возвращаемся.

Пришлось подчиниться. Санаторий напоминал улей. По коридору сновали солдаты в камуфляже, периодически проводили стайками голых девок. Окна превращали в укрепленные огневые точки. Пищали радиостанции. Зычный голос вызывал на весь этаж:

— Соната! Соната! Я Браво-1! Прием! Прием, говорю, гадский папа!

Никем неостановленные мы беспрепятственно прошли в мой номер. Илья схватил мою папку с документами. Протоколы, бланки равнодушно выронил, зато 3 брошюры оставил.

«Монастырский географический путеводитель 1689 г.»

«Мрачные тайны Сталинского бункера».

«Планово-предупредительный ремонт действующего гидроагрегата». Издательство «Учпедгиз».

— Откуда они тут взялись? — недоумевал я. — По идее все это утонуло на Плотине.

— Потом разберемся! — Илья торопливо напихал книги в пакет.

Со стороны Волги донесся громкий взрыв, затем могучее клокотанье, как если бы там спустили гигантский унитаз.

Илья глянул на часы.

— Странно, раньше потопили!

Я понял, что вокруг творится некий ад, и этот странный парень единственный, который точно знает, что делать.

— Уходим! Очень быстро!

— Постой! — остановил я. — А все эти люди? Что будет с ними?

Он пожал плечами.

— Их уже нет!

От его слов пахнула ледяным фатализмом, против которого все воспряло внутри. Хотелось сделать что-то свое вопреки его равнодушному прагматизму. Случай вскоре представился. И даже два.

Забрав пакет с книжками, Илья целенаправленно двинулся по дороге вниз к КПП.

— Там пересядем на машину! — заявил он.

— Ты уверен? — подначил я, испытывая сильную немотивированную радость от того, что он растерялся.

Илья и представления не имел об истоках своих знаний. А я знал и капал ему на мозги!

Я был уверен, что ворота по-любому должны оборонять, но они оказались распахнуты настежь. Асфальт и бетонные блоки обуглены близкими разрывами. Кругом россыпи пуль. Следы крови. Убитых видно прибрали.

— Чтобы раньше времени не привлекать внимания, но это их не спасет, темные уже про них знают! — пояснил Илья.

Сбоку от ворот стояла «лада». Я подергал ручку-заперто. Илья дернул и открыл. Ну да, универсальный ключ.

Сухопутный перешеек между Волгой и рекой Усой составляет 2 километра. Трасса М5 в этом месте пересекает село Переволоки.

Илья долго не решался в него въезжать.

— Что-то тут не так! — сказал он.

Я и сам видел. На въезде застыла брошенная машина Русгвардии с распахнутыми дверцами. Чуть дальше в кювет съехала иномарка. Дверцы также распахнуты, в салоне никого.

Самый явный сигнал об опасности-длинная фура, перегородившая практически всю дорогу в самом селе. Грузовик внешне цел, баллоны не пробиты. И снова открытые дверцы, пустая кабина. В селе царила необычная тишина. Не лаяли собаки. Не играла музыка. Молчали моторы. Лишь ветер гнал пыль.

— Темные в поселке! — понял Илья. — Надо ехать. Через час начнет быстро темнеть, тогда они полностью тут все захватят и уничтожат. Между фурой и домами есть промежуток. Можно проскочить.

— Я поведу! — злорадно заявил я.

Меня задело, что впервые в жизни я ничего не решал.

Илья безропотно протянул ключи.

Мы поехали, у патрульной машины он попросил тормознуть. В специальной стойке у водительского кресла стоял автомат.

— Свезло! — сказал я и осекся.

Речь о везении не шла. Илья знал, что там есть оружие.

— Тогда ты должен знать, прорвемся мы без приключений или нет? — задал я провокационный вопрос, испытывая очередную радость от его растерянности.

— Я не знаю! — проговорил он. — Только тебе нельзя останавливаться!

— Я не идиот! — обиделся я.

И мы поехали.

До села шел километровый пологий спуск, еще столько же занимало само село. Для машины несколько минут хода.

Если бы не перегораживающий дорогу фургон.

В домах было заметно скрытое движение.

— Это тень от нашей машины! — успокоил Илья, но я испытал раздражение, успокаивать меня вздумал.

Чтобы объехать фуру, съехал на обочину заблаговременно. Полной неожиданностью стало обилие неровностей. Машина запрыгала, и я рефлекторно убрал ногу с газа.

— Не сбрасывай газ! — взвизгнул Илья.

Терпеть не могу, когда на меня орут. В таких случаях я теряюсь и могу сделать что-то невпопад.

Когда Стадник перешел на фальцет, я не только не прибавил газу, а еще и ногу убрал с педали сцепления. Скорость была практически на нуле, и машина сразу заглохла.

В тишину ворвался легкий беззаботный ветерок.

Раз за разом я пытался запустить двигатель, но получалось так, что я только мучал стартер.

— Не суетись! — напирал Илья, и это стало последней каплей, переполнившую и так неглубокую чашу моего терпения.

— Что ты все время орешь? — вспылил я. — Ты не видишь, что я теряюсь, когда на меня орут?

— Я не ору!

— А что де ты делаешь? Орешь как недорезанный, у меня уже ухо оглохло!

— Тихо! — он поднял руку.

Сначала я ничего не слышал.

Мы застряли между фурой и местным крытым рынком. В лучшие годы здесь продавали обалденную свежевыловленную рыбу.

Дверь рынка была приоткрыта, и откуда-то из глубины доносился тихий то ли детский, то ли женский плач. Илья подтянул к себе автомат. Лицо его стало белым.

— Заводись, Палыч! Только умоляю, быстро!

Я позлорадствовал.

— Уже и Палыч! И умолять значит умеешь!

И добавил:

— А вот не поеду! Там может людям помощь нужна?

А потом открыл дверцу и вышел. Словно некие невидимые оковы разорвал, почувствовал себя свободным.

Илья что-то каркнул, но закрытая дверца отсекла звуки. Он остался в машине, а я направился к рынку. По пути поднял железную арматуру.

Дверь, как я уже говорил, была приоткрыта. Толкнул, ее заело, толкнул сильнее и продавил внутрь. Она оказалась сильно перекошена и застряла в открытом положении.

Внутри оказалось достаточно светло. И не из-за ламп. Крыша зияла крупными неряшливыми дырами. Как будто сверху мины кидали, но до земли они не долетели, только крышу разворотили.

На рынке никого. Прилавки громоздятся рыбными тушами и тарой с красной и черной икрой. И мухи. Сотни если не тысячи мух ползают по тушкам, отчего те кажутся ожившими.

Возник сильный рвотный рефлекс.

Надо было уходить.

Тут нечего искать.

— Помогите! — раздался тонкий голос с другого края рынка.

Я вытер вспотевшее лицо тыльной стороны руки, которой сжимал арматуру. Сильно хотелось убежать, но не хотелось видеть самодовольное лицо Ильи. Ключ нашелся! Хренов! Вот вам!

Я осторожно прокрался между рядами, зорко оглядываясь по сторонам. За крайним прилавком кто-то прятался.

— Я следователь следственного комитета! — предупредил я, наверное, во всем мире только мне одному мой голос показался бы мужественным.

Ноги сделались словно ватные, последние шаги я их уже и не чуял. Так получилось, что буквально выпрыгнул в крайний проход.

Картина, открывшаяся мне не постепенно, а сразу и бесповоротно, оказалась настолько ужасной, что стала осваиваться мозгом фрагментарно.

Вот женщина умоляюще смотрит в глаза. Она дергается словно в судорогах, но это не судороги. Платье ее задрано до талии, и ее насилует в зад очень крупный мужик.

Он поднимает лицо. Он что-то ест. Что-то белое и кровавое. Сырое мясо!

Женщина истекает кровью. Одной ноги нет, вместо нее кровавое месиво, точно ногу разорвали пополам.

Ночной насиловал и пожирал жертву одновременно!

Я и не знал о своей способности настолько громко визжать. Швырнул в темного арматуру, которую тот поймал без особого усилия. Но это его разозлило. Одним рывком темник оказался на ногах.

Стало ясно, что это не человек. Он оказался неестественно широк. Метровый зад, кривые ноги толщиной с бревна, грудь — автомобиль проедет. Тело, заросшее косматой шерстью. Широкая как навесной шкаф мерзкая голова, дыры ноздрей, пасть с торчащими грязными клыками.

Мой неловкий бросок лишь разозлил темника, он с яростью вернул мне подарок. Каким-то чудом я увернулся, а арматурина разнесла вдребезги целый прилавок с рыбой, словно говоря, вот как надо бросать!

Темник заревел и кинулся за мной. Я устремился к дверям, с потусторонним холодком чуя, что не успею добежать.

В дверях возник Илья и крикнул:

— Падай!

Я думаю, что упал бы и без команды, мне очень стыдно признать, но я заранее сдался, а тут просто рухнул от изнеможения.

Стадник дал длинную ослепительную очередь. Темник задергался от прямых попаданий. Весил он пару центнеров точно, но даже его пули из «К-12» свалили навзничь.

Илья подскочил ко мне и помог подняться. Шум заставил нас оглянуться — и страшной силы удар расшвырял нас как кегли в разные стороны. Если бы темник был умнее и не так зол, он бы нас тут и добил. Но не рассчитав силы, он проскочил до самых дверей.

Тут Илья и всадил ему остатки магазина. Темника, получившего дополнительное ускорение к его собственной скорости, выбросило за дверь. Илья тут же подскочил и запер ее без ключа.

— Уходим через другой выход! — крикнул он, перезаряжаясь.

Нечто тяжелое ударило о крышу, заставив посыпаться сверху еще уцелевшие светильники.

Мы бежали снизу, а темник сверху, заглядывая и рыча в дыры. В одну из них он и сверзился. Упал так, что со всего маха приложился своей тяжелой арбузной головой. Но вместо того, чтобы треснуть, она отскочила словно резиновая. Эту тварь невозможно было убить!

Мы выскочили в дальнюю дверь, и Илья снова ее «запер». Нам предстояло вернуться к машине, для чего необходимо было пробежать мимо окон рынка. Одно их них разлетелось, выпуская разъяренного темника наружу. Он устремился за нами.

Я видел материализовавшийся кошмар. Тварь двигалась прыжками. При каждом толчке она смачно билась об асфальт ладонями и особенно головой, но это не доставляло ей никаких неудобств. Прыгучая не чувствующая боли не убиваемая тварь!

Перед самой машиной Илья выдал еще одну ослепительную очередь, отбросившую темника назад и замедлившего его ход.

— Я за руль! — крикнул, а я был не способен возражать.

Зуб на зуб не попадал и отнюдь не от холода.

Илья завел машину с полу пинка и дал полный газ.

Еще долго я оглядывался назад.

— Почему у него такая большая голова? — спросил.

— Из-за пасти! — пояснил Илья.

После Переволок до Плотины тянулся относительно спокойный участок. Дорога пролегала мимо полей, пологих холмов и редких лесополос. Жрать темникам здесь было нечего.

— Почему темники покинули ночь? — спросил я. — Почему нарушили договор?

— Договор нарушить они не могли, но условия договора могли измениться!

Я попросил уточнить, и снова увидел растерянное лицо. Бедный парень волей судьбы стал нечто вроде радио в труднодоступном месте-часть информации доносил, часть забита помехами.

— Возможно, это было решение! — произнес он с видимым усилием. — Помнишь, как с быстроразлагающимся пластиком. Непрезентабельный вид, яйца в некрасивых ячейках-как в паутине. Но потом в течении всего пары дней упаковка расплавляется до жидкого состояния. Свалки превратились в болота, болота рассыхались-проблем с упаковкой больше не было.

— Больше всех радовался жирный сынишка прокурора-владелец Единой мусорной компании! — поддержал я. — К чему ты клонишь?

— Возможно, решили поменять мироустройство.

— И для этого уничтожить всех?

— Это тоже решение.

— Да что ты заладил-решение, решение! Чье решение? Пантанал?

— Проект всего лишь часть мира, не надо списывать на него все беды. Возможно, что, если бы не Пантанал-нас бы вообще не было на Земле. Да и была бы Земля один большой вопрос. Помнишь, что было перед Конфликтом? Всерьез рассуждали на государственном(!) уровне вопрос о локальном применении атомного оружия.

После короткой паузы Илья резко сменил тему.

— Ты спрашивал насчет большой головы темника. Она не только из-за большой пасти. Ты заметил, как темник использует голову при передвижении. Это скорее еще одна конечность, которую он использует для сохранения равновесия и увеличения дальность прыжков. Он ею отталкивается.

— Можешь диссертацию написать! — огрызнулся я. — Убить то темника реально?

— Тот, кто создал его, сильно постарался, чтобы сделать задачу как можно более трудновыполнимой.

— Их создали искусственно?!

— По большому счету нас всех создали точно так же, — пожал он плечами.

Уточнить не успел. Впереди была пробка.

Дальше начинался километровый спуск к Плотине. Идеальное место для засады. Засаду устроили русгвардейцы. Когда подъехали, выяснилось, что и не гвардейцы.

Перед нами в очереди стояла пыльная иномарка. Пузатый водитель вышел, сплюнул и сообщил:

— Церковный спецназ!

Пояснять не стал. Очередь медленно, но двигалась. Вскоре мы достигли патрульной машины с надписью, которая многое объясняла. «Спецназ РПЦ «Архангелы». Из машины торчало дуло пулемета.

Мы видели, как толстяк впереди остановился и к нему подошли два монаха в рясах и тафьях (круглых шапочках). На груди автоматы.

— Веруешь ли ты, сын мой, в единого бога Джоша? — спросил монах.

— Вот мои права и техпаспорт! — ответил толстяк.

Его выволокли из машины и приложили прикладом в живот. После чего заковали в наручники и поволокли в стоящий неподалеку автозак с надписью: «Собственность РПЦ».

Другой монах отогнал ставшей бесхозной машину. Мы были следующими.

— Веди себя естественно, но не дуркуй! — посоветовал Илья, включил передачу и подъехал.

У подошедшего на груди бейджик «Иподиакон Авдон». Он доверительно глянул на нас и спросил:

— Веруете ли вы, дети мои, в единого бога на земле Джоша?

«Отче» был младше меня лет на 20.

Мы уверили его, что так и есть однозначно.

— Проезжай! — не моргнув глазом (и не проверив ни документы, ни багажник) разрешил иподиакон.

Я опять решил выежнуться. Темника в Переволоках мне оказалось мало.

— Авдон, брат мой во Христе, что происходит?

Глаза Авдона сузились.

— Пес смердячий тебе брат! Иль рано я тебя пропустил? Иль люлей добавить?

Стадник поспешил дать газу.

— Больше так не делай! — предупредил он. — Мне с каждым разом с тобой все сложнее!

— Что это за ряженые?

И тогда он сказал фразу, которую я понял и оценил гораздо позже, уже после Англии.

Он произнес:

— Предтеча святой Инквизиции!

Сашка с супругой были дома, и я представил им Илью Стадника. Ему искренне были рады, но выражение его лица мне не понравилось. Он вел себя так, словно пришел в зоопарк.

«Это ваши фотографии?» «А здесь комната Саши?» «Здесь вы обедаете?»

Улучив момент, я прижал Илью к стенке.

— Слушай ты, агент Пантанала! Веди себя уважительно по отношению к людям! Это моя семья!

Он растерялся, и мне стало его жалко. Но ненадолго.

— Но это не твоя семья! Это семья Двойника! — выдал он.

Супруга пригласила к столу, и я не стал бить его при свидетелях.

На ужин были пельмени и водочка. Сын рассказывал про пациентов. Все было отлично, пока я не поймал скучающее выражение лица Ильи. Снова подловил его уже в ванной.

— Я ничего не делал! — возмутился он.

— Ты смотришь на них как на покойников!

Он не стал говорить, что это реальность, данная нам в ощущении, и прочую лабуду. Только заметил.

— Ты так ничего и не понял в Пантанале! Ему нет дела до отдельных людей и их судеб! Это глобальный проект улучшения качества жизни на земле!

— То-то я вижу! — скептически заметил я.

— Для этого приходится уничтожать «бракованные» миры! Эксперимент слишком всеобъемлющ!

— Ага, значит, Пантанал это все-таки эксперимент! — торжествующе воскликнул я. — Над нами, мартышками в клетке!

— Проект развивается! — возразил Илья. — Он намного сложнее, чем эксперименты с мартышками в клетке. Проект запущен, чтобы изменить человечество кардинально! Это прорыв!

— Как бы нам не утонуть в этом прорыве! Результат на лицо!

— Не утрируй! Результат не скоротечен! Максимальный эффект будет достигнут через десятки, возможно, через сотни лет!

— И кто будет оценивать эффект? По каким параметрам? По количеству уничтоженных и вымерших миров?

Илья подытожил:

— Ты идеальный спорщик! Поэтому Пантанал тебя и выбрал!

Я возмутился:

— И для этого он убил моего сына?

— Я этого не говорил! — возразил Илья. — Что вы за люди? Думаете только о плохом! Есть только один способ оценить Проект-дождаться итога!

Мы приняли по стопке водки, и диалог принял конструктивный характер.

Илья разложил пасьянс из трех книг.

— С этим все ясно! — указал на справочник по Плотине. — С нее вы выбрались, это пройденный этап!

После чего озадачено уставился на «Монастырский путеводитель».

— Сын свиньи и монаха! — вырвалось у него. — Ничего не понимаю! Про что это?

Я коротко пересказал, как два монаха заблудились в пещерах в глубинах Жигулевских гор, как нашли там странных мумифицированных людей-сов.

— Кстати, объявился тут один умелец по кличке Цеппелин! — вспомнил я. — Скупает останки людей-сов с непонятной целью!

— Он что-то искал конкретно?

— Говорят, его интересовал некий «бутон». Думаю, это некие семена…Чего ты смеешься?

Илья задумался.

— Для эффективности боевых действий модули Пантанала засылались в прошлое на пару дней до начала операции. Или в будущее на такой же интервал. Оценивались события, которые еще не произошли, и возможные решения. Наш спецназ вступал в Европу, уже зная все варианты и выбирая наиболее удачный и бескровный. Как и во всяких проектах такого масштаба случались ошибки и аварии. Так вот были случаи, когда боевые модули заносило в прошлое гораздо дальше запланированных двух дней. Точных данных нет, но речь могла идти о сотнях и даже тысячах лет. Одну из машин «выбросило» в район Плотины. Вернуться пилот не смог, но постарался надежно спрятать оборудование в пещерах Жигулевских гор. А люди-совы его нашли. Они были хозяевами пещер. «Бутон» не имеет ничего общего с растениями. В переводе с английского это звучит как «кнопка».

Все завертелось у меня перед глазами.

— Бутон — это ключ! — воскликнул я. — Как я раньше не догадался? Цеп искал ключ от модуля! Модуль находится в рабочем состоянии и периодически «выныривают» в районе Плотины. А запускного ключа у Цепа нет. Но на кого работает Цеп? На инопланетян? На человека он мало похож.

— Возможно на иную ветвь развития? — предположил Илья. — Существует множество ответвлений развития цивилизации на земле. И не все они являются человечеством.

Потом дошла очередь до третьей книги. «Бункер Сталина».

— Где он находится? — поинтересовался Илья. — Я про него ничего не знаю!

— В Самаре, но Сталин там никогда не бывал!

— Нелогично. Когда его построили?

— В 41-м! И тогда все было логично. Враг рвался к Москве. Правительство эвакуировали в Самару.

— Но как давние события могут быть связаны с Проектом? Если только Бункер тоже не его часть!

— Вряд ли, — покачал я головой. — Но я кое-что вспомнил. Когда мы с Вальжаном спустились к разлому, то увидели, что в глубине две его стороны соединяет некое сооружение. Под землей на глубине метров 20-ти была проложена бетонная труба. Судя по всему, она протянулась вдоль волжского дна в направлении Самары.

— Ты считаешь, что вход находится в Бункере Сталина? На сколько километров тогда он протянулся? 20?30? Маловероятно.

Я пожал плечами.

— На случай войны руководство изрыло многокилометровыми подземельями необъятные пространства под крупными промышленными городами. Существует поверье, что по тоннелям можно доехать на поезде из Москвы до Урала, ни разу не показавшись на поверхности!

— Тогда следующая наша цель-бункер Сталина! — заявил Илья.

— В Самаре и Вальжана может найдем!

— А чего не найти? Он сидит в СИЗО на Садовой!