Парижский поцелуй

9

Но в понедельник Иви проснулась с мыслью о Робе. Она не хотела, чтобы все так просто закончилось, но не хотела и того, чтобы в один прекрасный день он свалился ей в Нью-Йорке, как снег на голову, они провели бы вместе вечер, а потом он отбыл бы в другой город и — возможно — к другой девушке. Он был так добр и деликатен. И почему они встретились в последние дни его командировки?!

Она встала и начала готовиться к трудному дню. Иви выбрала шотландскую юбку в синих тонах, синий блайзер и белую водолазку. Наряд выглядел и модным, и деловым. Она планировала попасть в адвокатскую контору к самому открытию, чтобы как можно скорее связаться с поверенным мадам Арду.

Контора находилась всего в нескольких кварталах от отеля — собственно говоря, именно поэтому Билл Морган и заказал ей здесь номер. После завтрака Иви с удовольствием прошлась до офиса, наслаждаясь холодным, но солнечным утром.

— Я Иви Форчун из американского журнала «Здесь и сейчас», — представилась Иви по-французски секретарше. — Мне хотелось бы поговорить с месье Шарбе.

— Я понимаю, — секретарша перешла на английский. — Мы получили телекс, сообщающий о вашем приезде. Не хотите ли присесть?

Иви села, а секретарша стала куда-то звонить. Хотя разговор шел на чужом языке, Иви поняла, что некто на другом конце провода предупрежден о ее приезде и готов к встрече.

— Мадам Мишу примет вас через несколько минут, — сообщила секретарша, положив трубку.

«Кто такая мадам Мишу?» — удивилась Иви. Ей предстояло узнать это спустя три минуты. Из стеклянных дверей слева появилась высокая, интересная хорошо одетая женщина, которая приветливо улыбнулась, представляясь:

— Я мадам Мишу. Пойдемте со мной.

Мадам Мишу усадила журналистку в кресло рядом со столом, стоявшим у окна, за которым вдалеке виднелась Эйфелева башня.

— Мне очень приятно видеть у себя корреспондента «Здесь и сейчас». Я всегда читаю французский выпуск журнала.

— Спасибо, — улыбнулась Иви. — А мне очень нравится Париж. Чудесный город.

— Да, чудесный. Знаете, живя здесь, ловишь себя на том, что забываешь в суете дел о красоте, истории и очаровании. Хорошо провели уик-энд?

— Очень, — ответила Иви, недоумевая, к чему весь этот отвлеченный разговор. — Как вы, очевидно, знаете, я приехала, чтобы повидаться с месье Шарбе.

— Да, я слышала. Увы-увы. Вы проделали такой долгий путь.

— А что случилось? Месье Шарбе нет в городе?

— Он больше у нас не работает. Он… как вы говорите? — ушел в отставку.

— Понятно. Но ведь кто-то принял его дела?

— Не совсем. В таких фирмах, как наша, после ухода человека на пенсию его дела делятся между несколькими юристами.

— Понимаю. Я ищу адвоката, который представляет интересы мадам Элизабет Арду.

— М-м, да-да, — замялась мадам Мишу. Она сняла телефонную трубку и сказала что-то так быстро, что Иви ничего не успела понять. Закончив секундный разговор, она снова улыбнулась, но продолжила несколько другим тоном — теперь в нем чувствовалась какая-то нервозность:

— По правде говоря, дела семьи не так обширны. Мы почти не занимаемся ими.

— Тогда кто занимается? — спросила Иви, переводя взгляд с Эйфелевой башни на мадам Мишу.

— Не знаю, — пожала плечами мадам Мишу.

— Послушайте, — заметила Иви уже с некоторым раздражением, — эта женщина была много лет клиенткой месье Шарбе — десятки лет. А теперь вы заявляете, что не знаете, кто стал ее адвокатом! Если вы не можете мне ответить, тогда скажите, кто может.

— Не сердитесь. Может быть вы хотите осмотреть Париж, я могла бы показать вам город…

— Мадам Мишу, — перебила ее Иви. — Похоже, вы решили помешать мне встретиться с мадам Арду. Уверяю вас, что я буду заходить в каждый кабинет в вашей конторе, и буду расспрашивать каждого адвоката, если вы не ответите на мой вопрос.

С лица мадам Мишу сползла улыбка, несколько секунд она беспомощно оглядывалась по сторонам, а потом произнесла:

— Я попробую что-нибудь для вас сделать… Приходите завтра днем, возможно, я смогу вам помочь.

— Завтра? — Внутри Иви все кипело от негодования, но она попыталась говорить спокойнее. — Не могли бы вы позвонить юристу мадам Арду сейчас и передать ему, что я хочу с ним поговорить. Я вас очень прошу.

— Я не могу этого сделать, — ответила мадам Мишу, поджав губы. — Поверьте, на это нужно время. Я говорю вам правду. Это нельзя устроить за несколько минут, если можно устроить вообще.

— Я вернусь в два часа, — заявила Иви, вставая. — Но не завтра, а сегодня.

Даже холодный ветер на улице не мог охладить ее ярость. В Париже знали о ее приезде, ее ждали, и ничего не сделали. Ей предлагали экскурсию по городу вместо деловой встречи, ради которой она летела через океан. Да что они о себе вообразили?!

В отеле она первым делом поинтересовалась у портье, нет ли для нее корреспонденции. Оказалось, что от «Здесь и сейчас» пришел длинный телекс, и кто-то прислал для нее с посыльным небольшой сверток. Сгорая от любопытства она открыла коробку. Внутри была миниатюрная модель Эйфелевой башни и записка:

«Дорогая Иви. Сюда мы сходим в следующий раз.

Роб».

Со слезами на глазах она поднялась в номер, поставила статуэтку на тумбочку, и распечатала телекс. «ГОТОВЬСЯ К СЛОЖНОСТЯМ. ШАРБЕ БОЛЬШЕ НЕ РАБОТАЕТ В ФИРМЕ. НАЙТИ НОВОГО АДВОКАТА БУДЕТ НЕПРОСТО. КОНТОРА НЕ ХОЧЕТ СОТРУДНИЧАТЬ. ОКАЖИ НА НИХ ДАВЛЕНИЕ. НА ВСЯКИЙ СЛУЧАЙ ПОСЫЛАЕМ ДОМАШНИЙ АДРЕС ШАРБЕ.» Далее следовали адрес старого адвоката, его номер телефона, какие-то слова поддержки и подпись — Билл Морган.

Иви сразу набрала номер, но у Шарбе никто не отвечал. Разочарованная, она решила, что хороший ланч поднимет ей настроение. Ожидая, когда подадут куриный креп-сюзетт, она посмотрела на часы. Роб уже подлетал к дому. Думал ли о ней так же, как она о нем? До половины второго Иви скрасила ожидание шоколадным кремом и крепким кофе, а потом направилась обратно в адвокатскую контору.

— Мадам Мишу сейчас занята, — сразу сообщила секретарша.

— Она меня ждет. Мы договорились, что я вернусь в два.

— Извините, но у нее важное дело.

В половине третьего Иви снова обратилась к секретарше:

— Может быть вы позвоните и выясните, сколько мне еще ждать?

— Я не могу отвлекать ее от дел, — нахмурилась секретарша.

Иви прождала еще четверть часа, и тут на столе у секретарши зазвонил телефон. Американка не поняла всего, что говорилось, но ясно было одно — это личный разговор. Иви подождала, пока девушка увлечется беседой и перестанет следить за стеклянной дверью, потом быстро встала и молча зашла внутрь. Дверь в кабинет мадам Мишу была открыта, и Иви увидела, что женщина что-то пишет в большой папке. Она постучала, и когда юрист подняла голову, на лице у нее было написано величайшее удивление.

— Я даже не знала, что вы здесь, мисс Форчун, — сказала она. — Почему же секретарша не сообщила мне о вас?

— Может быть, ей велели этого не делать?

— Нет, это невозможно.

— Тогда, пожалуйста, назовите мне имя адвоката мадам Арду.

Мадам Мишу покраснела, несколько раз сцепила и расцепила тонкие руки и произнесла:

— Простите, но у меня еще нет этой информации.

— Я приду снова, — предупредила Иви и вышла.

Она вернулась в отель и снова набрала номер Шарбе, и на сей раз на другом конце провода ответили.

— Я бы хотела поговорить с месье Шарбе, — сообщила она, поздоровавшись.

— Вы американка?

— Да.

— Он сейчас не может подойти.

— А мне сказали, что лучше всего звонить именно в этом время, — соврала Иви.

— Кто, простите?

— В адвокатской конторе, в которой он работал.

— Да-а. — Последовала пауза. — Подождите, пожалуйста, — попросила женщина, и Иви услышала быстрый разговор по-французски, после чего ее снова попросили подождать.

Она ждала с бьющимся от нетерпения сердцем. Ей просто позарез необходим этот разговор, ведь в юридической конторе с ней, возможно, так и не захотят иметь дела, и она не сможет написать статью, а это будет означать конец карьеры. На другом конце провода возле телефона шел спор, теперь слышался мужской голос — голос рассерженного пожилого человека. Наконец в трубке раздалось:

— Шарбе слушает. Что вам угодно?

— Месье Шарбе, — начала Иви, — мне необходимо поговорить с вами лично. Я приеду в любое удобное для вас время.

— А о чем вы хотите говорить? Это касается меня или клиента?

— Нет, дело, в котором вы, как мне известно, хорошо разбираетесь. Пожалуйста, месье, вы единственный человек во Франции, который может мне помочь. Я приехала издалека…

— Да, я знаю, чем вы интересуетесь. Прошло пятьдесят лет, а меня до сих пор дергают по одному и тому же поводу. Будьте здесь в пять. Возьмите такси. Это будет недешево, но быстрее, чем ехать поездом.

В пять Иви позвонила в дверь загородного особняка. Горничная проводила ее в кабинет, две стены которого занимали книжные стеллажи, одну — живопись, а последнюю — окна, закрытые тяжелыми бархатными гардинами. Тут же появилась красивая и по-французски небрежно-элегантная женщина лет сорока, которая представилась дочерью Шарбе.

— Сейчас я привезу отца, — сказала она. — Но хочу предупредить вас: он не совсем здоров, так что не расстраивайте его.

Через несколько минут она вернулась, толкая впереди себя инвалидное кресло.

— Я оставлю вас наедине, а если что-нибудь понадобится, то позвоните.

— Аперитив, — потребовал старик, поправляя плед, которым были укрыты его ноги. — Уже пять часов, и я хотел бы что-нибудь выпить. А вы, мадемуазель?

— С удовольствием.

— Два аперитива, — сказал Шарбе дочери, и та ушла. Не успела Иви сесть в глубокое кожаное кресло, как появилась горничная с подносом. Когда она приготовила коктейли, Шарбе начал:

— Итак вы интересуетесь судьбой изумруда.

Его слова застали Иви врасплох — она не успела ничего сказать ни об изумруде, ни о мадам Арду.

— Нет, — возразила она, — я хотела бы услышать историю мадам Арду из ее собственных уст.

— Послушайте меня, молодая леди, — ответил старик. — Я согласился принять вас только по одной причине: сегодня утром мне звонили из конторы, в которой я работал всю жизнь, и предупредили, что вы ищете юриста мадам Арду, а они не хотят называть его имя. Они поступают глупо, да к тому же скверно обошлись с вами. Возможно, я тоже не смогу вам ничем помочь, но хотя бы не стану оскорблять. — Он улыбнулся. — Это не в моих правилах. Чего же вы хотите от мадам Арду?

— Я корреспондент американского журнала «Здесь и сейчас», и хотела бы взять у мадам Арду интервью — ведь в этом году исполняется пятьдесят лет самому знаменитому похищению века.

— Понятно. А о чем вы пишете в «Здесь и сейчас»? Я читатель этого журнала.

— Моя последняя статья — о замке Тилтон. «Тысяча лет английского замка».

— Да, я помню ее. Конечно. У вас хорошее перо, мадемуазель, и вы умеете разговаривать с людьми так, что они открываются вам.

— Спасибо.

— Но тем не менее, я не могу связать вас с мадам Арду.

— Понимаю, — разочарованно протянула Иви, — но вы же можете сказать мне, кто ее адвокат и как его найти. Может быть, он мне все-таки поможет.

Шарбе несколько раз кивнул, отпил из стакана, и Иви тоже вспомнила про свой коктейль и пробовала его — нежный мятный вкус прекрасно охлаждал горячие головы.

— Я могу назвать вам его имя, — ответил старый адвокат, — но не верю, что он поможет вам.

— Почему? — удивилась Иви. — Я всего лишь хочу поговорить с мадам Арду. Посмотрите на меня. Я не опасна, я не причиню ей вреда.

— Нет, вы опасны, — покачал головой Шарбе, — вы очень опасны. Вы хотите заставить мадам Арду вспоминать прошлое, которое ей хотелось бы навсегда забыть. Вы напомните ей о позоре, страданиях и унижении. После того злосчастного события, ее жизнь уже никогда не стала прежней. Другие смогли бы оправиться, а Элизабет — нет. Она потеряла все, что было ей дорого. Вскоре после похищения умер ее отец, дела мужа шли неважно, ребенок заболел. Изумруд так и не нашли, как вам известно, а она лишилась покоя, ее атаковали журналисты, охочие до чужих секретов и бед. Она не хотела ничего — только тихо жить рядом с теми, кого любила, но именно это и стало невозможным. Если она и согласится поговорить с вами — а поверьте мне, что это почти невероятно — вы заставите ее снова пережить былую боль.

Старик замолчал, глядя в пол. «Он неплохо потрудился, разубеждая меня, — думала Иви. — Если твоя работа может принести кому-то страдания, то зачем она нужна? Это уже не журналистика.»

— Я не хочу причинять страдания, — мягко возразила она. — Я много читала об этом похищении, и чувствую, что есть что-то, оставшееся неизвестным. Изумруд так и не нашли, он до сих пор у кого-то хранится. Возможно, если мадам Арду снова расскажет о том, как все происходило, дело предстанет в новом свете.

— Вы думаете, что знаете свою работу лучше французской полиции? Вам известно, что камень до сих пор в розыске Интерпола? Возможно, вы и способны написать хорошую статью, мадемуазель, но вряд ли вы раскроете преступление, над которым в течение полувека ломали головы не самые плохие криминалисты.

— Я не собираюсь раскрывать преступление, — отозвалась Иви. — Я просто хочу взглянуть на это дело с расстояния в полстолетия.

— Я дам вам его имя, — согласился старик, вздохнув. — Он вам не поможет, но я все-таки скажу. — Иви вынула блокнот и ручку. — Ша-мо, — продиктовал месье Шарбе по слогам. — Жан-Клод Шамо. Вы найдете его в офисе.

— Они не соединят меня с ним, — подумав, сказала Иви. — Боюсь, что услышав мой голос…

— Будьте здесь завтра в девять тридцать утра, — велел адвокат. — Я соединю вас с Жан-Клодом. Но после — все будет в ваших руках.

— Спасибо вам, — поблагодарила Иви, вставая. — Я приеду завтра.

— Вас отвезут назад в город, а завтра за вами заедет мой шофер.

— Я вам очень благодарна, месье Шарбе.

— А теперь я устал. До свидания, мадемуазель. Мне было приятно познакомиться с вами.

Он позвонил, и тут же появилась его дочь, а через несколько минут горничная проводила Иви к машине.

В отеле Иви ждал очередной телекс из редакции:

Иви решила не докладывать ни о чем до завтрашнего дня, так как пока она ничего не узнала, кроме имени адвоката. Было уже темно и давно пора пообедать, но девушке не хотелось переодеваться и идти в ресторан. Она надела халат, заказала ужин в номер, а потом принялась сочинять длинное письмо Филу.