Партизаны-казахстанцы

БОЙ В СЕМУШКИНОМ ЛЕСУ

Не выдержав натиска войск Советской Армии, фашистские захватчики стремительно откатываются к западным границам. Из Гомеля, на станцию Жлобин, день и ночь нескончаемым потоком идут машины. Забиты все железнодорожные пути узловой станции Буда-Кошелево, что в пятидесяти километрах западнее Гомеля.

Фронт близок. Партизаны приднепровских лесов ждут прихода частей Советской Армии. Но фашисты не дремлют. Немецкое командование решило очистить свои тылы от партизан и выделило с этой целью в леса восточного берега Днепра семьдесят пять тысяч пехотинцев и одну механизированную бригаду.

Партизанский отряд Коваля, находившийся в числе других в Семушкином лесу, что в семнадцати километрах от Буды-Кошелево, в полной боевой готовности ожидал прихода гитлеровцев.

— Мы должны усилить разведку и совершить вылазки в тыл противника, — заявил партизанам командир отряда Коваль.

Коваль назначил старшего сержанта Манжоса командиром отделения разведки, дав в его распоряжение двенадцать наиболее смелых и отважных ребят. К вечеру они были готовы к выступлению.

20 сентября группа разведчиков во главе с Манжосом вышла в село Лыхое. Я был рядовым в отделении. Из отряда мы выступили около одиннадцати часов вечера. Не доходя километров пять до села, на краю леса увидели небольшой домик. Командир отправил меня и Сашу на разведку.

— При входе, ничего не расспрашивая, просите кушать, — поучал нас Манжос. — Если хозяин примет радушно, между прочим узнайте о наличии в этих местах немцев. Но не выдавайте себя, говорите, что скрываетесь от фашистов.

Дома мы увидели мужчину лет сорока пяти, за ним в испуге пряталась девочка лет семи. После взаимных приветствий хозяин спросил, кто мы.

— Неделю назад бежали из немецкого плена, — начали мы. — В деревню идти боимся, ходим голодные. Если есть чем покормить, не откажемся, правда, расплачиваться нечем…

Вчера только здесь были немцы и забрали все, что было съестного, — ответил хозяин, подавая нам с десяток сырых картофелин.

— Спасибо, батько, — поблагодарил Саша.

— А есть здесь немцы? — спросил я.

— Я не знаю никаких немцев. Зачем они вам, бежавшим из плена, ищите лучше, где бы найти кров, — ответил он.

— Тогда подскажите, где партизаны обитают. Чувствуя, что мы что-то хитрим, он коротко ответил, что не знает партизан. Убедившись, что он нам ничего дельного не скажет, мы вернулись к товарищам.

Вот уже засветились огни Лыхого. Пока мы обсуждали, кому первому идти в село, где-то поблизости послышался кашель.

— Тише, товарищи! — сказал, вставая, Манжос. — Кажется, кто-то идет.

С минуту мы сидели, затаив дыхание.

Действительно кто-то торопливо направлялся в нашу сторону. Мы не успели спрятаться, когда человек приблизился метров на десять. Первой мыслью было задержать его.

— Стой, кто идет!

— А-а… — послышался растерянный звук.

— Дрова собираю…

— Он похож на полицая, — произнес Коротков, вглядываясь в незнакомца.

Пришлось обыскать подозрительного человека. Во внутреннем кармане обнаружили справку о том, что он сотрудник немецкой комендатуры.

— Значит полицай? — спросили его. Человек молчал.

— Сколько немцев в селе? — задал вопрос командир.

— Ни одного нет.

— Что толку вести его в отряд, сами на задании, надо прикончить его здесь, — сказал как можно громче Саша, чтобы тот слышал. — Мы знаем, что село занимают гитлеровцы.

Мы решили начать разведку с дома, что на западной окраине села. Из него выбежала девушка, отвязала лающего пса и отвела его к сараю. Сама убежала обратно в дом.

Манжос подробно разъяснил задачи разведки, назначив в нее троих: Короткова, Жексембаева и Айсарова. Упросил командира направить меня четвертым.

Приблизились к дому, оттуда слышались веселый шум и смех.

— Видать, какое-то веселье, — бросил Коротков Жексембаеву.

У двери мы расслышали говор немцев. Стараясь без скрипа открыть наружную дверь, мы с Коротковым столкнулись с громадным немецким унтер-офицером.

— Хайль! Руки вверх! — скомандовал я.

Тот визгливо заорал; «Партизаны!» Раздумывать некогда. Не успел я оглянуться, как Коротков набросился на унтер-офицера и перерезал ему горло. Открыв внутреннюю дверь, мы увидели уставленный различной снедью стол.

Встать, ни с места, бандиты! — сказали мы в один голос.

Высокая белокурая женщина с криком повалилась наземь. Рядом стояли как вкопанные еще две женщины.

— Где остальные? — спросили мы. Одна из женщин взглядом указала на печку.

— Выходи, а то брошу гранату! — пригрозил я. С печки показался мужчина лет сорока и девушка, которая выбегала на улицу.

— Где остальные?

Товарищ партизан, это вся наша семья, — заторопился он.

— Поверьте, больше никого нет.

И тот унтер-офицер тоже из твоей семьи?

— Он же немец, — лепетал мужчина.

— А где тот, что играл на гармони? Мы его видели в окно.

— Это я!

— Кто ты?

— Я… я Иван Семенович Бозняк.

— Кем ты служишь у немцев?

— Они выбрали меня старостой, но я был против. Немцы силой заставили…

— Тогда одевайся быстро. Мы поведем тебя к твоему обер-лейтенанту в Буда-Кошелево.

— Из какого подразделения он знаешь?

Из карательной экспедиции «СС-Викинг».

— В твоем доме он впервые или вы давно знакомы с ним?

— Нет, я не знаю его. А привел офицера полицай Кривцов. Он тоже работает в полицейском управлении Буда-Кошелева.

— А где Кривцов?

Вечером он ушел куда-то и не вернулся. Офицер ждал его до ночи.

— Есть еще в Лыхом немцы?

Были три-четыре солдата. Они пошли собирать по домам молоко, яйца.

— Бери все документы и следуй за нами.

Бозняк взял из шкафа большой портфель и посмотрел на нас.

— Быстрее! — приказали мы.

Забрав у унтер-офицера документы и оружие, а самого спрятав в сарае, мы ушли из дома, уводя старосту села.

Бозняк грабил жителей села Лыхое и окрестных деревень. Все награбленное имущество он дарил немецкой конторе под названием «Пакетаукцион». Руководители ее высоко оценили Бозняка и от имени Гитлера объявили ему благодарность. Не довольствуясь благодарностью фюрера, Бозняк жаждал получить крест. И он старался: расстреливал советских людей, отправлял их в Германию. Сейчас этот подлый предатель и холуй фашистов предстал перед лицом сотен партизан. Он не может смотреть людям в глаза.

— Ну вот, Бозняк, — начал Коваль. — Нам достоверно известно, где располагаются немцы, их численность, вооружение, дальнейшие их планы. Если будешь говорить правду, мы сохраним тебе жизнь. Мы не такие изверги, как ты, хотя ты ненавистнее, чем фашисты. Ты предатель родины, и тебе нет прощения. Но мы исполним свое обещание. Если будешь лгать — это твое самоубийство. Три дня назад нам стало известно, что вместе с фашистами ты разрабатывал меры для ликвидации партизан. Если не веришь, зачитаю твое письмо гауптману.

— Буду говорить правду, товарищ офицер, — жалобно лепетал Бозняк. — Я искуплю свою вину.

— Точнее?

— Я расскажу все, что знаю.

— Ты дашь нам новые сведения, кроме тех, которыми располагаем. Без вопросов расскажи подробано о плане, разработанном немецким командованием против семушкннских партизан, — приказал Коваль.

По словам Бозняка, немцы распространили слух, будто в Семушкиных лесах собралась целая дивизия партизан, и готовили выставить против них карательный отряд «СС-Викинг». Из Ровно на помощь карателям вышла дивизия под командованием генерала фон Кламма. Гитлеровцы мечтали захватить живьем командира отряда, а всех партизан уничтожить.

— Мы будем держать тебя до выступления генерала фон Кламма против нас, — сказал Коваль. — Если только сегодня-завтра этого не произойдет, будем считать твои сведения ложными, а тебя повесим.

Было решено еще раз провести оперативную разведку станции Буда-Кошелево. Разведчики подтвердили полученное ранее сообщение о том, что батальон немецких солдат будет выступать против партизан.

За день до наступления немцев в лагере была проведена учебная, тревога, — проверка боевой готовности партизан.

— Товарищи партизаны! — начал командир отряда. — Самым лютым врагом партизан являются фашисты. Поэтому мы должны завтра оказать достойной сопротивление врагу и победить его. Таков приказ партизанского соединения. В Семушкином лесу мы не одни. Здесь действуют также отряды Зернова и Мамбетова. В трудные минуты мы должны помогать друг другу. Раз уж немцы считают, что нас тут дивизия, то мы должны каждый биться за сотню человек. Предстоит большое испытание.

Партизаны внимательно выслушали командира отряда, вполне уверенные в разгроме врага.

Ночью вокруг лагеря был выставлен усиленный наряд. До пяти часов утра было тихо. К этому времени партизаны уже успели позавтракать.

— Товарищ командир, к нашему лагерю движется большая колонна немцев, — сообщил солдат из наряда.

Командир отряда срочно связался с соседними отрядами Зернова и Мамбетова, узнал об их готовности встретить врага.

Каждая из трех рот нашего отряда получила задание. Первая рота во главе со старшим лейтенантом Кияшем Кунанбаевым должна встретить противника с фронта. Ей в помощь был придан еще один взвод. Вторая рота под командованием Сергея Пронина уходила в тыл немцев для разгрома их командного пункта и военной техники, третья рота оставалась в резерве.

Не успела уйти на задание первая рота, как часовой доложил, что нас окружают. Первая рота уже вступила в бой, и начальник штаба майор Соловьев повел резервную роту на отражение атаки врага. Гитлеровцы подошли примерно метров на тридцать, как грянула команда Соловьева:

— Огонь, товарищи!

Застрочили пулеметы, автоматы, взорвались гранаты. Завязался ожесточенный бой. Десятки немецких сол-" дат и офицеров полегли здесь, остальные спешно отступили. В этом бою погиб наш товарищ Ботай Алимов.

Жарко приходилось и роте старшего лейтенанта Кияша Кунанбаева. Фашистские головорезы каждые пять-десять минут предпринимали атаки, но всякий раз натыкались на сильный заслон партизан.

Десять раненых и четверо убитых партизан в начале боя. Погиб командир второго взвода, тяжело ранен сержант Калыков. По его словам, в роте легко раненных человек пятнадцать, но все они готовы биться до последнего дыхания. Военврач второго ранга Гольденберг и медсестра Белякова оказывают раненым партизанам посильную помощь. Благодаря мужеству и выдержке партизан, немцы на этом участке отступили, потеряв убитыми около ста солдат и офицеров. Партизаны захватили одну подводу с боеприпасами, сорок автоматов, четыре крупнокалиберных пулемета, с десяток мин.

В длительном кровавом бою партизаны устали. Первая рота прислала человека за патронами.

«Приходится тяжело, кончаются боеприпасы, — писал Кунанбаев. — Вторая рота ушла давно, но никаких вестей от нее нет. Посланные за ней разведчики вернулись ни с чем. Немцы напирают, вынуждая к отступлению. Много неприятностей от вражеских минометов».

Четыре часа дня. От Сергея Пронина все еще никаких вестей. Коваль запросил помощи у Мамбетова, по тот наотрез отказался.

Стрельба уже слышна в центре лагеря. Третья рота получила приказ об отходе. Коваль мечется между двумя ротами. Над лагерем нависла опасность. Рота Савельева, несмотря на упорное сопротивление, вынуждена была отступить.

…День близится к концу. Фашисты окружили лагерь, но стрельба не утихает ни на минуту.

Партизаны с нетерпением ждут наступления темноты. И вот с тыла врага раздалось раскатистое «ура!» и поднялась стрельба. Разом прекратили изрыгать смертоносный огонь вражеские минометы и пулеметы. Эта шла на выручку рота Сергея Пронина. Оказалось, что днем они не смогли пробраться в тыл противника, и пришлось ждать наступления темноты. Только к вечеру они захватили штаб гитлеровцев, откуда два фельдфебеля и обер-фельдфебель по рации руководили боем. Группа партизан под командой взводного лейтенанта Дейярова громила немецкие пушки и минометы.

Отчаянно сражались партизаны отрядов Мамбетова и Зернова. Две трети карателей «СС-Викинг» были разгромлены. Сто двадцать немецких солдат и один обер-лейтенант сдались в плен. Было захвачено много оружия, патронов, гранат.

Так провалился план карательной экспедиции «СС-Викинг» против партизан. По сведениям обер-лейтенанта Пауля Герберта, взятого в плен, против партизан был брошен один батальон экспедиции. На карте, изъятой у него, были точно указаны места расположения партизанских лагерей в Семушкином лесу.

Видя, что немецкие каратели не перестанут преследовать партизан, мы в тот же день снялись с места и присоединились к первой Гомелевской бригаде на правом берегу Днепра.

Перевел М. Тиморшин.