Партизаны-казахстанцы

ЛЕСА ШУМЯТ

Вечером командир отделения пулеметчиков Нурым Сыдыков написал домой в Нарыпкол, что полк, в котором он служит, выведен из Брестской крепости в летние лагеря. «Живем в палатках в лесу. Воздух смолистый, здоровый, а по вечерам поют соловьи».

На рассвете его разбудил гул моторов и взрывов. Быстро одевшись, Ну-< рым стал всматриваться в предутреннюю голубизну неба. С запада, покачиваясь, плыла девятка тяжелых самолетов. Они покружили над городом, развернулись и пошли на снижение к крепости. Тревогой обожгло сердце.

В крепости заработали зенитки. Их снаряды рвались около самых «юнкерсов», образуя белые клубочки. Наконец головной самолет задымил и, объятый пламенем, пошел книзу. Он где-то исчез в лесу. Боевой строй «юнкерсов» дрогнул. Фашистские летчики начали

в беспорядке сбрасывать на крепость бомбы. Взрывы следовали один за другим. Густые клубы дыма заволакивали небо. Красные языки огня были видны издалека.

Не успела первая группа самолетов скрыться за горизонтом, как шла уже вторая. Сначала бомбили крепость, потом город.

— Тревога! Тре-во-га-аа!.. — запоздало кричали часовые, дневальные.

— Война! Немцы напали.

Командир третьей пулеметной роты 125-го полка лейтенант Сергей Шиканов в это время спешил к своим бойцам. Накануне он решил заглянуть на свою городскую квартиру и там заночевал.

По шоссе, отчаянно гудя, быстро неслись грузовики, пустые и груженые. Попытки остановить машину были тщетными — шоферы не обращали внимания на лейтенанта. Пришлось вынуть из кобуры пистолет. Это подействовало пустой грузовик, ехавший в сторону южного городка, подбросил Шиканова.

У моста через Муховец они догнали колонну танков. На броне машин были сложены ящики с патронами. И Шиканов тотчас же подумал о том, что патронов у него в роте почти нет. Он остановился около головного танка, представился командиру колонны и попросил поделиться боеприпасами.

Танкисты быстро набросали ящики в кузов грузовика. Теперь пулеметы Шиканова были обеспечены «пайком»— он вез около двадцати тысяч патронов.

К приезду командира в часть рота была построена на линейке у палаточного городка. Шиканов приказал бойцам немедля нанизывать пулеметные ленты. В двух других пулеметных ротах, расположенных по соседству, не было никого из командиров — они, видимо, не смогли выбраться из города — и Шиканов принял на себя общее руководство.

— Командиру отделения Сыдыкову приказываю выставить станковый пулемет на стыке рот!

Вскоре над расположением появились немецкие самолеты, и роты выдержали жестокую бомбежку. Но, когда вслед за этим на дороге показалась мотоколонна противника, их встретили пулеметными очередями в упор. К ротам Шиканова примкнула и группа пограничников, отходивших с ближайшей заставы. Вместе с ними пулеметчики весь день вели бой, прикрывая отступление наших войск, а вечером сами начали двигаться на восток.

Но уже в тылу у них была танковая колонна немцев, и бойцы оказались отрезанными от основных частей Красной Армии.

Первую военную ночь они провели в лесу у деревни Франополь. Под командованием лейтенанта оказалось всего двести пятьдесят человек — и свои, и присоединившиеся к отряду из других частей.

В ту ночь Шиканов дважды вызывал к себе пулеметчика Сыдыкова и приказывал обследовать московскую шоссейную дорогу — Шиканов хотел увести отряд в Беловежскую пущу. Но каждый раз Сыдыков докладывал, что по дороге движутся большие колонны вражеских солдат и танков.

Пытались пробиться, но, потеряв несколько человек, снова отступали. Только на следующую ночь удалось проскочить шоссе, когда движение вражеских войск немного ослабло.

Теперь отряд Шиканова находился в густом Старосельском лесу Кубинского района Брестской области.

Косой дождь хлестал в лицо. Проселочная дорога была разворочена проходившими здесь танками и самоходной артиллерией. Кое-где виднелись воронки от разорвавшихся бомб.

Пришли в небольшой хутор, свободный от немцев.

Нашли лошадям сено, заночевали. Ночь прошла без происшествий.

Рано утром снова в путь. А когда солнце было уже на закате, бойцы добрались до большого селения.

— Это и есть Старосельское? — спросил Сыдыков у Шиканова.

— Да, здесь живет и работает коммунист, председатель сельского Совета Михаил Чернак. О его хороших делах я слышал уже давно, — сказал Шиканов.

Отряд вошел в село. Сыдыков и Шиканов направились в здание сельского Совета. За столом, откинувшись на спинку кресла, сидед уже не молодой широкоплечий человек.

— Вы председатель сельсовета Михаил Никитович Чернак? — спросил Сыдыков.

— Я, — ответил тот.

— Знакомьтесь, лейтенант Шиканов, а я Нурым Сыдыков.

— Очень рад встрече. Что вы собираетесь делать?

— Хотел бы с вами посоветоваться, Михаил Никитович, — начал Шиканов. — Пути отхода все отрезаны. Идти дальше некуда. Думка есть — создать партизанский отряд. Да имеется загвоздка: нет у нас продовольственной базы.

— Что ж мысль хорошая. А насчет снабженческой базы… потолкуем с народом.

Вскоре к зданию сельсовета пришли многие сельчане. Разговор о снабжении партизан продуктами был короткий. Люди села молча согласились по мере своих сил поддерживать советских бойцов. К ним присоединились жители и других сел.

Началось формирование отряда. Вечером в лесу собрались комсомольцы, коммунисты и актив патриотов. С речью выступил лейтенат Шиканов.

— Мы решили создать партизанский отряд. Вступление в него — дело добровольное. Каждый должен подумать, готов ли он к тому, что придется вынести. Жизнь партизанская будет полна риска. В тылу врага всякое может случиться. В нашем отряде должны быть люди, сильные духом.

Так зародился первый партизанский отряд в Белоруссии.

Среди тех, кто примкнул к группе Шиканова, были всякие люди. Одни считали, что партизанские действия обречены на провал и поэтому решили двигаться дальше па восток, пробираться к фронту. Другие, испугавшись трудностей и опасностей лесной жизни, уходили на поселение в деревни. Третьи, а их было мало, поверили лживым обещаниям немецких листовок и сами явились в полицию, чтобы испытать потом до дна чашу позора и народного презрения. Словом, в отряде осталось шестьдесят пять человек — главным образом бойцы третьей роты и пограничники. Но зато это были люди, которым доверяй, как самому себе, пройдут через любые испытания.

Именно таким оказался Нурым Сыдыков. Он был назначен командиром пулеметного отделения, а несколько позже командиром партизанского взвода.

Маленький, круглолицый, необычайно подвижной и ловкий Нурым Сыдыков соединял в своем характере лучшие качества солдата — бесстрашие и решительность, большую выносливость и неистощимый запас оптимизма. Его лицо всегда улыбалось, и только в бою, когда Нурым сжимал приклад винтовки или пулемета, лицо его становилось злым и жестким, и узкие глаза с зоркостью степного охотника ловили в прорезь прицела далекие фигуры гитлеровских солдат. Во все остальное время он был неизменно весел, умел поднимать настроение партизан даже в дни поражений и неудач. В своего командира Шиканова Нурым был влюблен, считал его лучшим человеком и, не задумываясь, отдал бы за него жизнь. А тот отвечал ему взаимностью. Плечом к плечу не проходили они через годы партизанской борьбы, сохраняя и укрепляя свою большую сердечную дружбу.

Ночью отряд ушел в глубь леса. В авангарде со взводом разведки шел командир Черпак. К утру достигли места назначения. Кругом трудноироходимые места, лесные завалы. Нашли и расчистили поляну, построили блиндажи, замаскировали крыши. Тут же у блиндажей и землянок под деревьями стояли телеги. Фыркали и ржали лошади, перекликались люди, поляна оказалась заполненной суетной жизнью. А вокруг нетронутой стеной смыкался лес, шумевший глухо, таинственно.

— Тут можно жить с шиком, — шутил Нурым. — И даже бесбармак варить…из немецких консервов…

В землянке тускло горела «летучая мышь». За столиком сидел лейтенант Шиканов и готовил отчет о деятельности партизанского отряда для штаба Брестского партизанского соединения, который возглавлял первый секретарь обкома С. И. Сикорский. Шиканов был задумчив и сосредоточен. Писал он коротко и лаконично.

«Разбито 5 автомашин. Уничтожено 50 фашистов. Повешены 2 провокатора. В село Старосельское гитлеровцы входить боятся. Это территория партизанская, советская. В этих операциях отличился командир пулеметного отделения Н. Сыдыков.

Декабрь, 1941 г.».

В ночь под новый 1942 год Шиканов собрал заседание штаба. Обсуждался вопрос о боевых операциях. Решено было сделать вылазку иа село Радоновичи: уничтожить там полицейский участок, захватить продовольствие, часть его увезти с собой, остальное раздать населению.

…Когда лес окутала тьма, отряд вышел на боевую операцию. Партизаны двигались по глубокому рыхлому снегу. Показались силуэты домов. Партизаны бесшумно вошли в деревню и цепочкой двинулись к полицейскому участку. В селе тишина. Каратели после попойки спали. Тихо подошли к зданию, где размещались полицейские. Напротив залег пулеметный расчет.

Сыдыков с группой бойцов подкрался к часовому. Часовой дремал на крыльце. Нурым ударил его прикладом автомата по голове. Тот упал. Постучали в дверь. Послышался сонный голос:

— Что тебе надо, черт?

— Отопри! — произнес Сыдыков.

Щелкнул ключ — и на пороге в одном белье появился полицейский. Завидев группу партизан, он шарахнулся назад и с силой попытался захлопнуть за собой дверь. Но было поздно. Партизаны ворвались в помещение.

Полицаи соскочили с постелей, но под дулами автоматов попятились назад.

— Спокойно, господа. Ваша песенка спета. По одному выходи! — скомандовал Нурым.

С поднятыми вверх руками, дрожа от страха, пятнадцать полицаев один за другим направились к выходу.

А вскоре к амбару подъехали две санные упряжки. Посбивали замки с дверей складов, стали нагружать мешки. В это время на улице появились люди. Они несмело выходили из своих домов.

— Боец Смагулов Хамид, ко мне! — крикнул Сыдыков.

Подбежал боец в коротком овчинном полушубке, на плече немецкий автомат.

Смагулов в отряде боец новый. Только недавно бежал с группой военнопленных из лагеря смерти Бела-Подлеска и присоединился к отряду. Он был из Казахстана и, видимо, потому рьяно исполнял приказания своего командира-земляка.

— Беги к жителям и скажи, чтобы шли сюда и разбирали зерно.

Вскоре собрался народ.

— Берите, берите, товарищи! Побольше! Это народное добро, оно и должно достаться народу, — сказал Сыдыков.

— Спасибо, дорогие! А кто же вы будете? — спросила его пожилая женщина.

— Советские партизаны.

— А вы, дядя, командир ихний? — спросил курносый подросток у Сыдыкова.

— А что тебе? Почему спрашиваешь?

— Объявление из комендатуры пришло. Немцы большую награду хотят дать тому, кто поймает командира, — пояснил подросток.

— Ну и поймай его, — пошутил Сыдыков.

— Нет, что вы, дядя! Разве можно своих фашистам продавать…

После этой операции в окружающих деревнях разнеслась весть о разгроме гитлеровского гарнизона в Радоновичах. Среди населения шла молва о том, что советские части скоро предпримут наступление на другие села.

А отряд в самом деле рос и ширился. К лету 1942 года в нем было более двухсот пятидесяти человек.

После новогодних событий пошли дни, полные боевых дел.

Партизанский отряд расширял зону действий. В отряд пришли и женщины: М. Трошина, М. Мединская, Бобкова и жена командира Галя.

В июле 1942 года около города Ковеля отряд принял неравный бой с численно превосходящими силами противника. Против ста партизан был направлен большой карательный отряд автоматчиков. После длительного кровопролитного сражения партизаны отошли в лес.

У местечка Макрани на ковельской шоссейной дороге народные мстители устроили засаду. Операцией руководил командир взвода Сыдыков. Десять грузовых автомашин с небольшим интервалом двигались по дороге. В кузовах сидели вражеские солдаты. По сигналу Нурыма партизаны со всех сторон открыли ураганный пулеметный огонь. Более ста гитлеровцев нашли могилу на советской земле. Девять машин были подожжены, в том числе одна со шнапсом. Операция эта длилась не более двух часов. На одну из уцелевших машин партизаны погрузили многочисленные трофеи и начали отходить в лес.

Узнав о дерзком налете, гитлеровские каратели послали против небольшого отряда полк автоматчиков. Началось преследование. В одном месте ребят прижали к реке. Положение становилось критическим. Форсировать реку было не на чем. И тогда боец Смагулов вместе с Сыдыковым пригнали с противоположной стороны паром и организовали быструю переправу партизан.

2 мая 1943 года большой отряд гитлеровских головорезов под командованием оберштурмфюрера фон Брауна неожиданно ворвался в село Старосельское и учинил жестокую расправу над местными жителями.

Был схвачен и расстрелян один из основателей партизанского отряда — Михаил Никитович Чернак. В этот же день были казнены пятьдесят невинных жителей села.

Выбив из села палачей, партизаны поклялись над могилой своего товарища жестоко мстить за смерть отважного командира.

К этому времени в отряде насчитывалось более шестисот человек, несколько орудий, минометы. Отряд стал громоздким, трудноуправляемым. Было решено разбить его на два самостоятельных отряда. Причем один из них назвали отрядом имени Чернака. Командиром отряда стал Козырев. Заместителем отряда и командиром первой роты был назначен Нурым Сыдыков.

Однажды, когда только зарозовел восход, со станции Брест в отряд имени Чернака пришла группа вооруженных людей. Они пробирались через почерневшее поле, потом лесными тропами, устланными листьями.

Из-за толстых стволов сосен за ними наблюдали пытливые глаза дозорных. Послышался свист, и перед пришельцами как из-под земли выросли три партизана. Вскинув на изготовку автоматы, они приказали остановиться. Подошел Сыдыков и, узнав своего связного Николая, проговорил:

— Пропустите. Это наши. А где старший?

Подошел высокий стройный юноша.

— Значит, решили к нам?

— Да, веду пополнение, принимайте, — ответил юноша.

Пошли в лагерь. На полянке слышался говор и смех, пахло горьковатым дымом. Командир отряда Козырев стоял среди группы партизан и оживленно беседовал. Завидев Сыдыкова и незнакомых с ним вооруженных людей, он направился в их сторону.

— Принимайте подкрепление, товарищ командир, — произнес Сыдыков.

— Знаю, знаю. Мне товарищ Сикорский сообщил.

В штабной землянке шла задушевная беседа. Командир группы Михаил Фомич Стрельников рассказывал о себе. Воевал на гомелевском направлении. Попал в плен и был отправлен в Польшу, откуда бежал и организовал партизанскую группу, действовавшую на территории Польши.

Стрельников был назначен командиром роты диверсионных групп. В состав нх вошли воины из Казахстана — командир взвода И. А. Ерошенко, рядовые Темирханов, И. О. Булаев, Ержигит Балабеков, Амаптай Данияров.

Вошел подрывник Иван Ерошенко. Со своей группой он вернулся с боевого задания. Ерошенко не умел докладывать без юмора. Увидев незнакомого человека у Козырева, он хотел было уйти назад, но командир остановил его.

— Ну, как дела, товарищ Ерошенко?

— Дела добрые. Одного эшелончика нет. Подошли мы это к «железке» и чуем далекий гудок. Фрицы нас, стало быть, кличут подождать. Мы на полотно да взрывчатку под рельсы, а сами от дороги.

— Смотрим, паровоз по-е-х-а-л за кустики. Одним словом, тридцать вагончиков с гитлеровцами… уже на том свете.

Козырев подошел к подрывнику и дружески похлопал его по плечу.

— Хорошо. Спасибо. А теперь познакомься с будущим своим командиром и идите отдыхать.

— Вот видите, какие у нас орлы.

Да, с такими молодцами, да еще моими земляками-казахстанцами можно бить фашистов, — сказал Стрельников.

Нурым Сыдыков был в командирской землянке, ко) да из штаба Брестского партизанского соединения сообщили, что двадцать второго-двадцать третьего июля 1943 г. в Старосельское направляется карательный отряд численностью в триста человек с целью забрать выращенный урожай и уничтожить партизанский отряд имени Чернака. Разведчики передали, что со стороны шоссейной дороги дозорные посты обнаружили группу гитлеровцев в двадцать человек, которая продвигается вдоль лесной опушки.

Обо всем этом Сыдыков, ставший к этому времени командиром роты, доложил Козыреву и начальнику штаба Хомичу и спросил:

— Что предпринять, товарищ командир?

— Усильте боевое охранение вдоль шоссейной дороги. Ведите за противником наблюдение. Это, вероятно, разведка гитлеровцев. Если они будут углубляться в сторону лагеря, уничтожить, — сказал Козырев и тут же велел предупредить об опасности соседние отряды.

— Встречать есть чем. Давайте думать, как встречать.

Сыдыков изложил свой план отражения атаки карателей.

— Поставим засады. Потом вместе с другими ротами ударим по врагу еще на подступах к селу. Враг, может, захочет окружить нас и уничтожить в котле, — сказал он.

— Они, возможно, намечают глубокий обход и захват плана нашей обороны, затем хотят окружить, — заметил начальник штаба Хомич.

— Я об этом и говорю, — продолжал Сыдыков, — Думаю, что нам надо в разные стороны направить ударные группы, тогда немцы тоже разобьют своих на мелкие группы. Легче будет бить их. Моя рота двинется к деревне Чернянь, заляжет у шоссейной дороги и встретит «гостей» шквальным огнем. А вторая рота — с юго-восточной стороны. И тогда мы сможем зажать их в тиски.

Чуть занялся рассвет — на командный пункт прибыл связной. Сказал, что колонны карателей длинной цепью движутся вдоль опушки. Автоматчики уже вклинились в лес, юго-восточнее лагеря.

— Пусть идут, там их встретят, как подобает, — сказал Козырев, — Сейчас идите к Сыдыкову и передайте, что я остаюсь на центральном участке обороны. Сообщите о ходе боя.

Разведка Сыдыкова донесла, что на опушке с южной стороны каратели установили минометы, а с юго-западной большое количество фашистов движется к лесу.

— Значит, идут полукольцом и хотят оттеснить нас к озеру, — предположил Сыдыков. — Тактика их понятна: зажать лагерь в подкову и блокировать.

С левой стороны ухнула мина, за ней последовали густые разрывы. Донеслись резкие автоматные очереди.

— Началось… — проговорил кто-то из ребят.

Как по сигналу, со всех сторон каратели открыли бешеный автоматный и пулеметный огонь. В расположение роты полетели мины. Они рвались позади, в болоте. Разрывы их были глухими, как под землей. Партизаны прижались к земле, за толстыми елями и соснами, в ожидании атаки противника.

С правого фланга, где держала оборону 2-я рота слышалась бешеная пальба. Она ни на минуту не утихала. Слышны были взрывы гранат; там шел жаркий бой.

Сыдыков смотрел в бинокль.

— Идут цепи. Приготовиться к бою! Стрелять только по команде! — распорядился Нурым.

Вот и автоматчики. Они в двухстах метрах. Их мундиры сливаются с зеленью кустов. Партизаны замерли в ожидании команды. Пулеметчик Гриша плотно прижался к «максиму» и смотрит через щит на движущиеся фигуры карателей. Гитлеровцы уже в ста метрах. Слышен их говор. Сыдыков дает команду:

— По фашистам, огонь!

Ливень свинца обрушивается на карателей. Видно, как они падают от метких пулеметных и автоматных очередей. Дрогнули цепи фашистов, с криком откатываются назад.

— Вперед! — раздается команда ротного.

Партизаны, прижимаясь к деревьям, поливая автоматным и пулеметным огнем бегущих карателей, мелкими перебежками ринулись вперед. Сыдыков настолько увлекся боем, что не заметил, как к нему подошел связной.

— Товарищ Сыдыков! Я от командира отряда. Он велел передать, что на левом фланге все атаки карателей отбиты, враг откатывается. Командир просил узнать, какие будут донесения.

— Передайте командиру: бить фашистов до полного разгрома, — крикнул Сыдыков.

Каратели залегли. На какое-то мгновение пальба прекратилась. Нурым подошел к пулеметчику и спросил его:

— Ну, как дела?

— Пулемет сильно греется, — ответил тот.

— Ничего, держись, твой «максим» должен работать безотказно, — проговорил Сыдыков.

Неожиданно из тыла раздалась автоматная очередь. Пули со свистом пролетели над головой Нурыма. Он прижался к разлапистой ели и стал всматриваться в сторону, откуда прозвучала автоматная очередь. Подполз партизан и прокричал:

— Ложитесь, командир! Там фашистская кукушка.

— Да, гад, просочился в наш тыл. Он может наделать беды, — покачал головой сержант Сидоров.

Опять ударила короткая очередь. Сержант схватился за ногу.

— Гад, ногу прошил, — морщась от боли, проговорил он.

Грянул выстрел. На землю с толстой ели упало мертвое тело гитлеровца.

Со свистом пролетели мины над головой и разорвались недалеко от пулеметного расчета.

— Пулеметчик убит! — крикнул кто-то из партизан.

Сыдыков подбежал к пулеметчику. Он лежал мертвый, уронив голову на пулемет. Глаза Нурыма сверкнули гневом.

— Отомстим за тебя, дорогой товарищ! — процедил он.

Каратели, открыв убийственный пулеметный и минометный огонь, предприняли атаку. Они шли во весь рост. За пулемет лег ротный. В его руках «максим» веером чесал по фашистским цепям. Первые цепи рассыпались, но их сменяли другие.

— Психическую захотели, — проговорил Сыдыков. — Рубанем, товарищи, по психической!

Заработали пулеметы, затрещали винтовочные выстрелы, в ход пошли гранаты. С левого фланга, прорвав цепи карателей, с криком «ура» вел в атаку партизан командир отряда. Фашисты дрогнули и бросились наутек.

— В атаку! Вперед! — прозвучал голос Сыдыкова. И он с маузером в руке поднялся во весь рост.

Партизаны в едином порыве вслед за своим командиром ринулись в атаку.

— Бей! Бей гадов! — слышались голоса партизан.

Когда Сыдыков с ротой достиг опушки леса, с правого фланга подходили бойцы 2-й роты. Размахивая шапками, они бежали навстречу друг другу. Громкоголосое «ура» катилось по лесу. А в это время на шоссе заурчали моторы. Разбитые каратели спасались бегством на автомашинах.

Бой шел девять часов. Было убито более ста фашистов. Партизны устали, но, окрыленные победой, они бодро шагали по лесным тропам. Тихо стало в лесу, только по-прежнему шумели сосны — немые свидетели жаркого боя.

…В конце июля, после разгрома крупной карательной экспедиции фашистов у села Озито, партизаны нанесли еще один сильный удар по гитлеровцам.

Партизанская армия брестской зоны ни днем ни ночью не давала покоя фашистским оккупантам. В августе партизаны совершили внезапный налет на станцию Каменка на железнодоржной магистрали Брест — Ковель, разгромили крупный фашистский гарнизон и взорвали водокачку.

Старый прибугский бор. Тонкими извилистыми нитями вьются укрытые таинственные партизанские стежки. В глубине леса разместился партизанский лагерь. Вокруг тихо. Только ветер, забравшись в высокие вершины деревьев, чуть клонит их к долу и шепчется с игольниками сосен. Часовые, с карабинами наперевес, молча стоят на своих постах.

Сыдыкову не спалось. Он не раз выходил из своей палатки и долго любовался прелестью летней ночи, яркими звездами и бледным месяцем.

Было уже около полуночи, когда партизанка Аня принесла шифровку. Сыдыков при свете фонарика быстро прочитал ее и на какое-то мгновение замер в раздумье. Центральный штаб партизан приказывал срочно парализовать движение на железной дороге, по которой немцы перебрасывали большие подкрепления на фронт.

Сыдыков быстро вошел в палатку командира отряда и показал телеграмму.

В палатку начали собираться командиры отрядов и групп. Когда все были в сборе, Козырев достал из полевой сумки радиограмму и огласил ее содержание.

— Теперь понятно, зачем я вас вызвал?

— Понятно, — в один голос ответили командиры.

— Чем мы можем помочь фронту?

— По-моему, надо все наши силы направить на железные дороги, — произнес начштаба Хомич.

— Правильно, — сказал Козырев, — немецкое командование по железной дороге Брест — Ковель перебрасывает на юг десятки воинских эшелонов. Нужно парализовать движение на этом пути.

— Ударить надо так, чтобы на Волге услышали.

Командиры оживились и плотно обступили стол, на котором лежала карта.

— Задача не из легких, — заметил кто-то.

— Операция сложная, но осуществить ее мы должны, — спокойно сказал Козырев.

— И тогда «железка» надолго выйдет из строя, — добавил Хомич.

…Скупые и лаконичные донесения о боевых действиях партизанского отряда имени Чернака сохранились до наших дней. Вот несколько из них;

«21–22 октября 1943 года. На Брестско-Московской железной дороге, в районе дер. Косачи и Задворце, взорван вражеский эшелон.

В результате взрыва, по сведениям разведки и местного актива, полностью уничтожен паровоз, разбито и повреждено 54 вагона. Из них 4 вагона с живой силой, а остальные с боеприпасами и обмундированием. Движение по железной дороге приостановлено на 15 часов. Убито и ранено до 120 гитлеровцев. Отличились Н. Сыдыков и И. Ерошенко».

«22–23 июня. На Брестско-Ковельской железной дороге между полустанками Каменка и Закрутин под сильным оружейно-пулеметным огнем противника отрядом произведен массированный удар по рельсам. Взорвано 204 рельса. Отряд отошел без потерь.

Для восстановления железной дороги противник перенес запасные рельсы со станции Брест. Движение по железной дороге было приостановлено на двое суток… Отличились Н. Сыдыков, А. Пугач и другие.

Командир отряда им. Черпака Козырев.

Начальник штаба отряда им. Черпака Хомич».