Партизаны-казахстанцы

I. ТОСКА

У всех нас есть свой уголок земли, где мы родились и выросли. И где бы мы потом ни были, куда бы ни забросила нас судьба, кем бы мы ни стали, всегда с любовью вспоминаем родину наших отцов!

Друзья-ровесники, мы вели неторопливый разговор. Все мы собрались из разных мест, все были издалека и все с тоской вспоминали о покинутых горах, реках, степях, лесах. Всем хотелось излить тоску и рассказать друзьям о неповторимой красоте своего края.

Один из нас был безнадежно влюблен в берега Иртыша, другой в Каркаралинск, третий в землю Баян, четвертые мечтали о степях Кустаная и Джетысу. Одни, волнуясь, говорили о зелени родных лесов, другие о суровой красоте выжженной солнцем пустыни. Конечно, каждому дорог свой край, и все края по-своему хороши и неповторимы. Поэтому каждый из нас внимательно слушал собеседника.

— Тот, кто не видел Алтая, потерял много, но тот, кто видел — не забудет никогда, — произнес один.

И разговор зашел об Алтае. Алтай!.. Земля, как и человек, имеет свою историю с той лишь разницей, что у земли она более ранняя. Алтай — это горы, высокие и низкие, большие и малые! Низкие горы — это все, что осталось от высоких гор. Неумолимое время сломило им хребет и почти сравняло с землей. Вот почему мы говорим «старые горы» и «молодые горы».

Никто не знает, когда появились горы Алтая. Может быть, тысячу лет назад, а может, больше. Посмотришь на них — и глаз не оторвешь!

Закованные в живой зеленый панцирь лесов и изумрудных озер, они словно чего-то ждут, и нет им конца и края.

Кто из вас катался на пароходе по Иртышу, рассекающем надвое Алтайские горы? Такая красота! Но не только красотой славен Алтай. Когда плывешь по Иртышу, то всюду встречаешь людей, просеивающих алтайский песок. Золото! Недра Алтая — это клад ценнейших металлов. Тянутся на Алтай люди. И невозможно не полюбить этот край суровой красоты и богатства. Вот древний и вечно молодой Иртыш. Сколько тысяч лет он плещется у подножья гор… Среди многочисленных рек, впадающих в Иртыш, есть маленькая буйная речушка, за неспокойный характер прозванная Асау-Булак (строптивая речка). Резво бежит она мимо прибрежных скал, разбиваясь о камни и вспенивая белые буруны.

И только при впадении в воды большого Иртыша она успокаивается, как успокаивается шаловливый внучонок на коленях у старой бабушки.

На берегу Асау-Булака расположен аул Таргын. Здесь живут колхозники артели «Новая жизнь».

Зимой и летом до «седьмого пота» трудились люди на полях артели, и благородная земля сторицей воздавала за нелегкий, но добрый труд хлебопашцев. Каждую осень они собирали и сдавали в закрома родины тысячи тонн золотого зерна. Богат Алтай! Но главное его богатство— люди. Говоря об Алтае, мы в первую очередь го ворим о его людях.

С каждым днем процветала жизнь членов артели «Новая жизнь». Рождались и подрастали дети, отстраивался родной Таргын, все зажиточнее, веселее жили люди. День сменялся ночью, зима весной, весна летом, и казалось, ничто не сможет нарушить спокойного течения счастливой жизни советских людей. Но вот грянул грозный 1941 год. Война! Ее раскаты докатились и до далекого Алтая. Властно постучалась она в дом Кайсы и Бижамал, жителей артели «Новая жизнь». Это была трудолюбивая, многодетная скромная семья. «Счастливая семья — говорили аулчане. — Чего им не хватает? Живут в достатке. Имеют семерых детей».

В первые же дни войны два старших сына ушли на Фронт. Потянулись длинные тоскливые дни ожидания. Войне не было видно конца. В беспокойстве за сыновей истосковалось сердце матери. Бижамал видела своих сыновей во сне, бредила ими наяву…

…Колхозники работали день и ночь, внося свой вклад в дело борьбы с врагом.

Прошел год войны, за ним второй, когда же наступит конец? И будет ли конец? Тяжелые думы не покидали стариков. Как там их дети? Живы ли? Ведь каждый день может принести… нет, лучше не думать об этом. От старшего, Рахимбека, приходят письма. А вот от Касыма давно уже нет вестей. За два года ни одной весточки. Наверное, его уже нет в живых. Но старая мать прочь гнала черные мысли и жила надеждой, что сын ее жив и невредим. Старики часто воскрешали в памяти картины из жизни своего сына и думать даже не хотели, что Касыма нет в живых. И все-таки тревога не покидала родителей ни днем ни ночью. Ведь как-никак он уехал на фронт, где смерть подстерегает каждого. Но вот уже два года ни одной весточки.

— Чего ты расстраиваешься. У тебя на руках пятеро детей. Рахимбек все же пишет с фронта, — успокаивали Бижамал аулчане. — Скоро молодцами станут.

Но эти слова не успокаивали старушку, а наоборот, слезы навертывались на ее глаза. Все дети дороги матери.

Необъятны земли Алтая. Сколько в них зверей, пгиц, сколько рек и озер, сколько людей нашли здесь пристанище, жилище. Горы высоки, реки глубоки, звери пугливы, а люди мужественны. И всему отец — Алтай! Ну, а сердце матери еще глубже. Даже если у нее тридцать дочерей и сорок сыновей — каждый находит свою особую непротоптанную стежку в сердце матери. Старая мать помнит каждого из своих детей со дня рождения. Их первые, робкие шаги, детские забавы и юношеские игры все это вновь и вновь возвращается к ней, встает перед ее глазами, и она как бы заново начинает жить. Видели ли вы тревожного жаворонка, то камнем падающего на землю, то высоко взмывающего ввысь? Он охраняет своих птенцов.

Так и Бижамал. Ее тоскующее сердце не знало покоя, и она посылала страшные проклятья врагам, разлучившим ее с сыновьями.

— Где ты, беркут, сыночек мой. Жив или давно обнялся с землей! — жалобно причитала она.

— Ну чего плачешь? — недовольно качал головой Кайса. — Накличешь беду на свою голову.

Но и его не оставляли мрачные мысли. С виду он крепился и как мог вселял надежду в сердце Бижамал. Но она оставалась безутешной.

Старый Кайса и сам всплакнул.

— Помнишь, мать, когда родился Касым?

— Конечно, помню! Как будто это было вчера. Ненастный день стоял… А когда ему исполнилось сорок дней, на зимовке был пожар. Я сама была виновата. До того ослабела, хотела разжечь огонь, чтобы согреться, да чуть землянку не спалила. Помнишь, люди тогда говорили, что сердце у Касыма будет горячее, как огонь, и счастье наше будет ярким, как пламя. Ведь так говорили?

— Что же ты не успокоишься? Найдется твой озорник, даст о себе весточку. Помнишь, дядя его говорил: «Касым и в огне не сгорит, и в воде не утонет». Сколько людей пропадало без вести, а ведь вернулись…

…Да, отец и мать ждут тебя.

Друзья, ровесники, родичи грустят о тебе. Помнит тебя и школа, где ты учился, и седой Иртыш, и земля Алтая.

— Где ты, Касым? Жив ли ты?

Это горы гудят, спрашивают о тебе. Это бьется о камни, захлебываясь, Асау-Булак. Это звери и птицы застыли в немом ожидании.

— Где ты, Касым?

Перевел К. Ахметов.

II. В ТЫЛУ ВРАГА

…Густой дремучий лес. Тишина такая, что слышен даже треск обломившейся веточки. И снова тишина. Черная ночь. Даже ветра нет. Небо заволокли черные тучи, ни звезд, ни месяца. Тьма. Чуть слышен шорох упавшего листа. Только один человек чутко прислушивается к лесной тишине и до боли в глазах всматривается в ночную тьму. Человек сидит, прислонившись к дереву. Он совсем обессилел и не может идти. Вот уже сколько дней во рту ни крошки. Десять дней тому назад их было одиннадцать человек. А сейчас он один. Где же остальные?

Всего лишь две недели. За эти пятнадцать дней пережито столько, сколько хватит иному на пятнадцать лет.

В памяти встают: самолет, ночь… С восьмикилометровой высоты летишь вниз к земле. Распустив шелковый купол, мягко опускаешься на землю. Все в порядке. Теперь ищи товарищей. Было одиннадцать человек. И вот ни одного нет. Надо собраться всем вместе. Где же они? Лес большой, смотри не заблудись. Будь осторожен. Можно напороться на врага. Но все обошлось благополучно. Через три дня он присоединился к своим. Все были в сборе, кроме одного Миши. Обеспокоенные, обшарили окрестности. Вдруг где-то совсем рядом раздался стон. Подошли ближе. Под большой сосной лежал обессиленный Михаил.

— Я заблудился, — еле выдавил он из себя.

— Тебя обнаружили? — спрашивают Михаила.

— Что, что ты говоришь? Вот черт, да ведь я ничего не слышу. Напишите на бумаге.

Миша рассказывает своим товарищам все, что ему пришлось пережить за три дня.

— Неприятности начались уже в воздухе. Парашют относило в сторону. Летел долго. С высоты земля маленькая, как арбуз. Но так хочется ступить на эту землю.

— Вы слышите меня, в ушах так стучит, что я ничего не слышу.

От радости, что снова с друзьями, Миша улыбается то одному, то другому и продолжает рассказ.

— Так рассказать вам дальше?.. Все расскажу. Итак, прошла ночь, потом день. Снова погрузился в темную ночь. То тут, то там ночную темень прорезали яркие вспышки. Это я видел ясно. А вот слышать не слышал. Уши… Хорошо мне служили они, да вот только рано вышли из строя. — Миша криво улыбнулся. — Сейчас их как будто нет вовсе.

Лечу я, значит, и вдруг вижу что-то черное надо мной. Думаю, наверное, это лес. Скоро ноги мои коснулись чего-то мягкого. Что вам морочить голову. Приземлился я на крышу какого-то дома. Собрал парашют. Через чердак спустился по внутренней лестнице и вошел в дом.

В сенях спали старик со старухой. Разбудил их. Они страшно испугались, оказывается, в доме расположились на ночлег шестеро немцев. Седьмой стоял на посту. Осторожно выхожу во двор и как был обвязан парашютом, так и накинулся на часового. Увидев белое приведение, фашист вылупил от удивления глаза и бросился бежать. Что он кричал, я не слышал, но видел широко открытый рот. Захватив брошенное врагом оружие, я побежал к чернеющему лесу и скрылся… Если этот немец не умер от разрыва сердца, то наверняка поднял всех на ноги. Вот почему не удалось замести следы.

Все переглянулись. Новость была не из приятных.

— Ну, Вася, что теперь будем делать?

Человек, которого назвали Васей, совсем не соответствовал своему имени: он был круглолицым и смуглым, совсем еще юным парнем, с монгольским разрезом узких глаз. Он командир десяти бойцов. Ему было двадцать два — двадцать три года. Враг теперь знает о высадке десанта. Теперь и следы обнаружены. До встречи с Мишей опасность поджидала их на каждом шагу. Теперь она удвоилась. Каждую минуту будь готов ко встрече с врагом. Необъятен Черкасский лес. Но и фашистов много. Они начали окружать горстку храбрецов. Что предпримет Вася?

— Проверьте боеприпасы. Будем биться до последнего, — распорядился Вася.

В маленькой группе было три ручных пулемета, автоматы. Все теснее сужается кольцо окружения. Вот уже видны зеленые шинели фашистов. И когда вражеские солдаты подошли совсем близко, методично заработал ручной пулемет. За ним второй, и лесную тишину прорезали автоматные очереди. Разгорелся ожесточенный бой. На месте убитых фашистов появлялись новые и новые, казалось, нет им конца. Вот судорожно сжав автомат, от смертельной раны погиб один из храбрецов. За ним второй, третий, четвертый. Бой продолжался до наступления сумерек. К вечеру в живых остались только двое. Один из них был ранен. Из раны сочилась кровь. Поддерживая друга, Вася под покровом темноты отступил в глубь леса. Вскоре стрельба затихла. Прошел один день блуждания по лесу. Товарищ к половине второго дня скончался от раны. Теперь он остался один. Что может быть страшнее одиночества? Что делать? Патроны на исходе. Последнее убежище — темный, густой лес. Дикие ягоды, съедобные грибы — вот и все, что осталось.

Может сдаться врагу? Не-ет! Никогда! Когда нечего есть, можно питаться и лесными ягодами. Десять дней бродил Вася по лесу. И вот он, ослабевший, сидит, прислонившись к дереву, и прислушивается к лесному шороху! Тишина! Он напряженно всматривается в темноту; устали глаза. Какие-то видения встают перед его глазами, доносятся голоса друзей:

«Что ты здесь делаешь, Вася?! Вася!»

Затем Вася видит свой класс, урок литературы. Учительница читает стихи.

До его слуха отчетливо доносится голос учительницы.

Вася протер уставшие глаза. Новые картины воспоминаний предстали перед ним. Детские годы, Алтай, буйная речка Асау-Булак, счастливые, улыбающиеся лица родителей, родных, соседей. Аул, школа, техникум. Усть-Каменогорск, Каратау, берега Иртыша. Девушка, с которой он вместе учился; любимые глаза.

На какое-то время им овладела слабость, он преодолел ее и невольно вслух прошептал;

— Мама, отец, Асыл, как вы там? Здоровы ли?

Друзья мои!

Он опять вспомнил стихи.

— Нет, Вася. Нет, Касым!

Вот уже десять дней, как Касым перебивался дикими ягодами, горькими кореньями. Силы покидали его, но надо было идти дальше. Он встал, проверив оружие. Убедившись, что кончились патроны, закопал его в приметном месте и побрел дальше.

Темнота поглотила его.

На следующую ночь в селе Македонское Касым встретился с нужными ему людьми.

— Так, говоришь, Вася?! — улыбаясь, проговорил хозяин дома, усаживая гостя за стол.

— Ты не думай, что мы сидим сложа руки, товарищ Вася! Ну, ладно, сперва покушай, а о деле потом.

…Ночь. Спят все в доме. Спит и Касым. Но вот, бормоча что-то на родном языке, он проснулся среди ночи.

Опять вспомнились аул, Иртыш…

Затем Касым снова уснул…

…По адресу, данному Москвой, сын Алтая нашел на оккупированной врагом Украине верных людей. Так прошло полмесяца. За это время он потерял десять дру зей, с которыми очутился в этих краях. Нет, он их никогда не забудет. Пока бьется сердце в груди, он будет мстить. Слишком много пришлось вынести. Потерять таких ребят!

В тот ненастный, осенний день, когда ты садился в самолет на аэродроме в Москве, тебе доверили судьбу этих десяти ребят. Если бы все они добрались живыми до села Македонское, какая бы это была помощь партизанам. Разве думал ты, что с друзьями, с которыми два года обучался в армейской школе, расстанешься навсегда за какие-то полмесяца? Какие были ребята! Рано вы ушли из жизни. Ничего, Касым отомстит за вас. За десять ваших жизней сто фашистов поплатятся своей жизнью. И все-таки разве стоит тысяча фашистов одной Мишиной жизни. Нет! Ладно, от печали пользы мало. Месть и только месть может заменить утрату друзей. Касым мало говорил по этому поводу с партизанами. Их молчание, сосредоточенные лица сами говорили за себя.

Перевел К. Ахметов.

III. МЕСТЬ

В детстве его прозвали «Тентек Кара», что означает «черный озорник». Настоящее имя его было Касым. Но в грозные дни войны смуглолицого, выше среднего роста, с пристальными глазами казахского парня стали называть Васей.

Сперва школа, потом книжный техникум, двухгодичная армейская школа — вот страницы его биографии. Затем первый бой, смерть товарищей, одинокое скитание по лесу, встреча с партизанами. Хотя Касым и остался один, он с жаром принялся за организацию партизанского отряда на украинской земле. К зиме 1942 года был создан крупный партизанский отряд. Душой отряда был Абраменко, недавно председатель сельсовета в Македонском. С его помощью партизаны поодиночке стали наведываться к Касыму. Уже через несколько дней партизанский отряд имени Чапаева был готов к борьбе. Оставив в деревне людей для связи, отряд ушел в лес.

Вскоре в Киевской, Полтавской областях вспыхнула партизанская война. В городах и селах блюстители «нового порядка» то тут, то там сталкивались с партизанами. Они вырастали словно из-под земли, появлялись в самых неожиданных местах и приводили немцев в ужас.

Блюстители «нового порядка» потеряли покой, напуганные дерзкими действиями партизан, они не выходили по ночам из казарм. На берегах Днепра появилось новое страшное для захватчиков слово — партизан.

Чапаев объявился на Днепре… Вася? Может быть это сам Василий Чапаев? Что же он воскрес, что ли? Или же это его призрак? Вася появлялся там, где его не ждали, и, совершив дерзкий налет, вновь исчезал в лесу. Оставшиеся в тылу старики и старухи, дети только и говорили об «операциях» Васи.

— Говорят, командир у них по имени Вася.

— А кто-нибудь видел его?

— Я видел… Глаза черные, как уголь, так и горят. Должно быть, казак.

— Да ведь Чапаев тоже казак.

— Какие только дела не делают они? С горсткой храбрецов уничтожают уйму фашистов и поминай как звали.

— Вы слышали, как десятилетний пацан напугал коменданта нашего села? Этого длинного полицая…

— Ну, а как он напугал?

— Этот полицай поймал двух куриц, мальчишки хотели забрать их себе. Пацан ревет, умоляет, чтобы тот оставил куриц. А полицай и слушать не хочет. Пацан перестал плакать да как крикнет вслед:

— Вот подожди, сволочь, скажу Чапаю. Пусть только придет дядя Вася. Я посмотрю тогда на тебя, куроед! — и дал стрекоча. Разве будет полицай стрелять в него среди бела дня. Боится, подлая душонка, партизанского суда. Он растерялся и, не зная, что делать, оглядел куриц.

— Э… Да ведь они же худые. Ну их! — бросил кур и убрался восвояси.

— Вася недавно был в соседнем селе.

— Ну?!

— Да это целая история.

Сколько было таких интересных историй! Каждый день приносил все новые и новые легенды про неслыханную дерзость партизан, которыми командует Вася. Партизанское движение как пламя, раздуваемое ветром, разрасталость с каждым днем.

Однажды Вася переплыл Днепр и пробрался в прибрежное село Малый Каратель. Здесь еще не появлялись партизаны. Это было время, когда враг продвигался в глубь страны. Поэтому комендант только снисходительно улыбался, слушая рассказы о партизанах. Как раз этот самый комендант повстречался с партизанами.

Он шел по безлюдной улице, беззаботной, самоуверенной походкой «победителя», и вдруг перед ним выросла группа вооруженных людей. Когда до него дошло, что перед ним партизаны, от неожиданности он лишился дара речи.

— Сколько человек в комендатуре? пристально глядя на коменданта, спросил Вася.

Комендант от страха только моргал глазами.

Касым улыбнулся.

— Язык что ли отнялся? Или не понимаешь по-русски? Ничего, еще научишься.

Комендант и вправду не знал русского языка. Через переводчика Касым повторил свой вопрос и пояснил:

— Комендатура окружена и заминирована. Прикажи караульным, чтобы бросили оружие и сдались нам. Только быстро, иначе, — и он ткнул пистолетом в грудь коменданта, — сам погибнешь, и комендатура взлетит в воздух. На раздумье даем три минуты. Ну, скорей.

Тридцать гитлеровцев, побросав оружие, сдались в плен. Забрав трофеи, партизаны скрылись в лесу.

Отряд Касыма не знал усталости. Как только партизанам становилось известно, что отправляется поезд или пароход с награбленными продуктами и вещами, отряд шел на задание. Партизанская заповедь гласила: если можно возвратить народу, возврати, если невозможно, сожги или утопи. Ну, а если идут эшелоны с боеприпасами на фронт, уничтожай, сноси под откос. Подрывай силу врага там, где только можно. Отправляют советских людей в Германию — во чтобы то ни стало освободи их. Томятся люди в концлагере — освободи их. Арестовали жителей местных деревень — освободи их. Привлекай в ряды партизан всех, кто ненавидит врага и может носить оружие. Разрушай мосты, выводи из строя заводы, прерывай связь. Нападай на вражеские гарнизоны, комендатуры.

Да мало ли какие дела были у партизан! Отряд имени Чапаева не давал врагу покоя ни днем ни ночью. Сколько славных страниц вписали они в книгу Отечественной войны. Всех дел, совершенных ими, и не перечислишь.

Партизаны превратились в грозную, боевую силу. Кто был хозяином этого района, фашисты или партизаны? Если задать этот вопрос фашистам, то они, наверное, не осмелились бы назвать себя хозяевами района, а вот партизаны говорили, что это их район, партизанский.

Они узнали, что в этом районе находится сахарный завод. А куда идет сахар? На фронт или же в тыл, на стол к ожиревшим фрау? Это было неизвестно. Разведчики донесли, что возле завода расположен сильный вражеский гарнизон. Через несколько дней сахарный завод был полностью выведен из строя, а гарнизон уничтожен…

…Партизанский дремучий лес. Возвратившиеся с опасного задания патриоты ужинали и располагались на отдых. Прибыли и разведчики, переплывшие Днепр.

Командир приподнял голову;

— Ну, что нового?

— Через несколько часов от пристани отчалит пароход. На буксире два плота, груженные зерном.

Понятно. Зерно награблено, наверное, последнее отняли. Отправляют на фронт, солдатам.

— Так точно, товарищ командир.

— Вряд ли фрицы получат это зерно! Готовьтесь! Отправляемся немедленно.

Лесом прошли по берегу озера и выбрали самое узкое место, где сужается озеро. Расставили пулеметы. Выкопали окопы, залегли с автоматами. Иные просто притаились за большими валунами.

Близился рассвет. Тишина. Вскоре издалека послышался неясный шум.

— Кажется, едут.

— Тс-с. Тихо! — строго сказал Касым.

Вновь тишина. Ни звука. Только изредка доносится плеск днепровских волн. Но вот отчетливо нарастает шум приближающегося парохода.

Вот уже и утро. Первые лучи солнца как бы заманивают пароход в узкую горловину озера. Пароход все ближе и ближе. Партизаны проверили автоматы и винтовки, приготовили гранаты. Вот уже ясно различимы на пароходе станковые пулеметы.

В тишине громко прозвучал голос Касыма.

— Огонь…

На врага обрушился шквал пулеметного и автоматного огня. Посыпались и с грохотом стали разрываться гранаты.

Растерявшиеся фашисты и не знали, куда стрелять.

Враг попал в засаду. Оставшиеся в живых немцы сдались в плен, пароход с двумя плотами на буксире пошел на дно.

Партизаны возвратились в лес.

Наступил 1943 год. В это время отряд Касыма, получив специальное задание, находился в Румынии.

Что он здесь делал?

Румынский народ тоже натерпелся от фашистов и также ненавидел их. Касым со своей группой должен был помочь в организации партизанских отрядов на румынской земле. И вместе с братским румынским народом продолжать борьбу с гитлеровцами.

Перевел К. Ахметов.

IV. КАРПАТЫ

Не знаю, бывали ли раньше казахи на Карпатах, возможно, нет. Но в 1943 году казахи вступили на карпатскую землю. Они не были туристами. Хотя в руках у них были автоматы, но вступили они на эту землю с открытыми, щедрыми сердцами. Одним из казахов, вступивших на карпатскую землю, был наш Касым. Здравствуйте, Карпаты! Сын Алтая приветствует вас!

Кругом горы, остроконечные вершины, горные речки, густые леса. Осторожно пробирается отряд Касыма. Вот он и достиг цели.

Сделали привал. Касым разослал во все стороны разведчиков. Стали ждать донесений. Вместе со всеми отдыхал и Касым. Партизанская жизнь закалила его, он окреп, стал шире в плечах, сдержан и вдумчив. В короткие минуты отдыха Касым думал о своих родных, но не эти думы были самые важные. Кто в те грозные дни не думал о семье… Мысли и воспоминания о доме только усиливали ненависть к врагу.

С фронта шли радостные вести.

Враг, подкатившийся к Волге, был разгромлен у стен Сталинграда и отброшен назад. Весь народ поднялся на борьбу с ненавистным врагом. Значит, надо усилить борьбу, удвоить энергию, ускорить разгром врага, приблизить час победы. И тогда скорей приедешь в свой край, к родным и близким.

В землянку вошел разведчик Виктор и прервал размышления Касыма.

— В четырех километрах отсюда большой тюремный лагерь, — начал докладывать Виктор… — Около семи тысяч пленных работают на заготовке леса. Среди них офицеры Советской Армии. Рядом немецкая казарма. Лагерь представляет собой вырытые землянки, обнесенные колючей проволокой, по краям семь сторожевых вышек.

Партизаны внимательно слушают донесение.

— Все? — спросил Касым.

— Все.

— Начерти план лагеря с деталями.

Виктор начал чертить план лагеря и ведущих к нему дорог.

— Теперь понятно, — сказал Касым, отпустив всех, кроме помощников. — Семь тысяч заключенных? Наверное, большая охрана. Действовать надо наверняка. Как вы думаете?

Помощники — Григорий Алексеенко и Костя Спижевой — поддержали его…

…Склон горы. Как муравьи копошатся заключенные. Семь сторожевых вышек. Немного поодаль солдатские казармы. Заключенные еле держатся на ногах. Временами голодные, обессиленные люди в изнеможении падают на землю. Их тут же приканчивают. Видя это, остальные из последних сил стараются держаться на ногах.

Какая сила заключена в человеке! Маленький черствый кусочек хлеба, глоток воды и целый день изнурительной работы. Короткий сон, а с утра все начинается сначала. Только верой в завтрашний день и держатся эти люди. Они ждут прихода Красной Армии. С наступлением рассвета, с первыми лучами солнца их выводят на работу. Они с надеждой смотрят, не появятся ли их освободители — солдаты Красной Армии. Нет, их еще нет. Многие уже никогда не увидят своей родины, здесь, вдали от нее, они нашли вечный покой. Много тяжелобольных. Тяжкий стон их разносится далеко.

Ну, Касым, скажи свое слово! Скажи свое слово «Тентек Кара». В детстве ты был озорником. Раньше других ребят седлал коня, раньше других познал радость охоты. Теперь ты возмужал, тебе доверили отряд. Тысячи твоих товарищей томятся в плену. Если освободить их, будет целая армия. А? Говоришь, оружие. Так ведь оно есть у врага. Отберешь и будешь бить врага его же оружием… На руках карта. Составлен план нападения. Так в чем же дело? Иван, Костя, Виктор и другие товарищи только и ждут приказа.

В лесу, как раз напротив лагеря военнопленных, Касым отдает последний приказ:

— Восемь человек подкрадутся к часовым и уберут их. Затем повернут пулеметы в сторону казармы. Гриша, ты возглавишь эту группу. Вопросы есть? Нет. Значит, ясно. Остальные по четверо разделимся на восемь групп. Петро, ты дашь сигнал. По сигналу атакуем все восемь вышек. Дальше, что делать, знаете сами. Прежде всего нужно добраться до вышек. Это не займет много времени. Ну, все ясно? Тогда в путь. Удачи, вам, друзья.

Боевые соратники все понимают с полуслова. Им не надо дважды объяснять задачу. Партизаны группами стали спускаться вниз. Одну группу возглавил Иван, вторую Костя, третью Гриша, четвертую Касым.

У вышки сидит часовой. За ним наблюдает Касым. К часовому подкрались двое и… тот только охнул. Касым различает силуэты людей… Вот повернулись пулеметы. На вышке, стоящей напротив, часовой как будто бы дремлет. Крепок сон на рассвете. В это время не только часовые, даже собаки дремлют. Касым дал сигнал: предрассветное небо осветилось яркими вспышками ракет. Каждая группа бросилась к своей цели. Фашисты были застигнуты врасплох. Перепуганные гитлеровцы выбегали во двор и нарывались на безжалостный партизанский огонь. Большая часть солдат заперлась в казармах. Восемь человек стали у дверей и окон и не выпускали их из казарм. Все часовые на вышках были уничтожены. Военнопленные стали выходить из землянок.

Прокатилось многоголосое «ура, ура, ура!».

В этом коротком возгласе была и безграничная радость освобождения и благодарность освободителям. Тут и там раздавались счастливые голоса:

— Дорогие, наконец-то пришли! Свобода! Братцы, наши пришли! Выходи!

Многие плакали от счастья, обнимались, целовались. Только вчера спесивые фашисты издевались над этими людьми, без суда и повода расстреливали их, а сейчас сами сидят под конвоем. Тысячи пленных получили долгожданную свободу. Вместе со свободой они получили оружие. О, этим людям было о чем говорить с фашистами. Маленький партизанский отряд из сорока человек превратился в семитысячную армию народных мстителей.

Партизаны двинулись к Карпатам. Тяжелобольные, ослабевшие военнопленные были оставлены на попечение румынских крестьян. Через несколько дней после этой операции состоялось собрание многочисленного отряда. Его открыл командир Касым Кайсенов. Рядом с ними боевые соратники Григорий Алексеенко, Спижевой, Василий Бутенко и другие. Большинство заключенных были военнопленные. Среди них полковники, майоры, капитаны, люди разных национальностей: русские и украинцы, поляки и румыны, чехи и венгры. Все ли хотят стать партизанами, все ли умеют владеть оружием и в состоянии ли вчерашние заключенные держать в руках автоматы? Будет ли это одно соединение, или необходимо разбиться на летучие отряды? Эти вопросы надо было решать немедленно.

Одному в подобных обстоятельствах принять верное решение почти немыслимо, и Касым, подведя итоги собрания, сказал:

— Наш командир Тканко. Давайте доберемся до него, там на месте и решим как быть.

Александр Тканко был молодым и решительным командиром, прозванным партизанами Батькой. В моменты опасности только он один мог правильно разобраться в обстановке и быстро принять верное решение. Тканко тоже во главе своей группы прибыл в Карпаты. Касым и Александр были друзьями. Касым по всей форме доложил Батьке о делах отряда, тот принял рапорт и до хруста в костях обнял побратима.

Как же, слышал, Василий Иванович, даешь огоньку.

Касым смутился.

— Ну, что ты, Сашок, это пустяки.

— Нет, Вася, не пустяки, после таких пустяков у фашиста пятки чешутся. Вот мы уже у подножья Карпат. Сколько мы прошли, сколько товарищей потеряли, а что ждет нас впереди, кто знает! Но мы — готовы.

Группа под командованием Героя Советского Союза Александра Тканко прошла славный боевой путь от украинских сел до Карпатских гор и выросла в мощное партизанское соединение.

В одном из жестких днепровских боев Касыма тяжело ранило. Его подбросило взрывом снаряда и ударило о камни. Больше Касым ничего не помнил. Что с ним? Увидит ли он когда-нибудь свой Алтай?

Перевел К. Ахметов.

V. НА ВЕРШИНЕ

— Потерял много крови, — сказал, осмотрев его, врач. — Прошу не тревожить.

Заботливые, умелые руки врача вернули Касыму сознание. Придя в себя, он увидел людей в белых халатах. Где он? Что с ним? Почему так много врачей? Все вокруг белым-бело: и постель, и комната. Все куда-то поплыло.

Отважный партизанский вожак, наводящий на фашистов ужас, был прикован к больничной койке. Теперь его судьба в руках людей в белых халатах. Побледневший Касым напряженно смотрит в одну точку и порывается что-то сказать.

— Очнись, Вася, родной, — говорит кто-то. Вздрогнул Касым, приоткрыл веки. Чье-то до боли знакомое имя. Не ослышался ли он?

— Ты слышишь? Нет, наверное, не слышит.

— Тихо, только тихо, — осторожно ступая, врач отходит от Касыма.

К Касыму постепенно возвратились и слух и речь. Его благодарные глаза теплели с появлением врачей и медсестер. Сколько еще дел на этом свете. Сводки передавали, что Советская Армия переправилась через Днепр и развивает успешное наступление. Что может сильнее радовать сердце воина, как не вести о победе! Ведь в этой победе и твой вклад, Касым. Ты говорил оставшимся в тылу, что теперь недолго ждать прихода Советской Армии. Как верили в твои слова, и вот они подтвердились.

…Прошла осень, наступила зима. Партизанские отряды вливались в ряды Советской Армии и продолжали гнать врага со всей советской земли. Оправившись от ранения, Касым вновь взял в руки оружие. Пришел приказ из Центрального партизанского штаба — отряду Касыма поступить в распоряжение командира Тканко, находящегося в Закарпатье. Провести ряд операций к приходу частей Советской Армии.

Касым думал: снова фронт… Снова с Александром, Костей, Иваном. Только вместе. Трудности… что ж, не привыкать.

…Снова ночь. В ночном небе самолет. Наступило время прыгать. Один за другим партизаны покидают самолет. В небе распустились двадцать пять шелковых парашютов.

Так же, как и в первый год войны, вместе с десятью бойцами Касым спускался на парашюте во вражеском тылу. Тогда это была украинская земля. А теперь? Закарпатье. Мадьяры, гуцулы. Говорят бесстрашные люди. О чем думал Касым в минуты полета? Он думал о той земле, где ему предстоит продолжать борьбу с врагом. Сперва нужно найти Полонино руно. Говорят, площадь такая. А вдруг напорешься на врага, тогда конец. А может быть враг, услышав гул самолета, обнаружил их? Может быть, вон за той горой ждет партизан засада. Только бы все благополучно приземлились. А там и враг не страшен. Не впервые сражаться с ним. Надо приземлиться и разыскать всех своих бойцов. В маленькой группе каждый отвечал за свое дело, у каждого было свое задание, и потеря людей грозила катастрофой. Надо собрать всех людей. Касым и не заметил, как опустился на черную землю. Огляделся по сторонам — темнота, хоть глаз выколи. Осторожно стал подавать условные сигналы. Вскоре к нему подошли пять, шесть, десять бойцов.

Где же остальные? Где Зина?

Зина — радистка, была душою отряда и прошла с партизанами весь славный боевой путь. Все молча отправились на ее поиски. Шли поодиночке, опасаясь засады. И вдруг передние кинулись к огромному дереву. Там, среди голых сучьев, колыхалось что-то белое, огромное, зыбкое.

Парашют! Зина!

Да, это была Зина. Она висела на дереве, руки запутаны в стропах, лицо в кровь расцарапано сучьями.

Как быть? Необходимо что-то предпринять, освободить товарища. О том, чтобы лезть на дерево, не могло быть и речи. Омертвевший ствол в три обхвата был отполирован, гладок до белизны и необычайно высок. И как назло под рукой нет даже аркана.

Что делать? Что делать?

Посланные в разные стороны разведчики принесли нерадостные вести.

— На подходе вражеский отряд. Нас окружают.

— Что будем делать, друзья? Как быть с Зиной.

— Давайте у нее спросим.

Зина и сама понимала безвыходность своего положения. С высоты ей лучше, чем другим, были видны приближающиеся фашисты.

Собрав остаток сил, Зина еле слышно проговорила:

— Вас много… Я одна… Что нужно врагу, знаю только я одна… Привет Александру. Привет друзьям, товарищам. Прощайте, прощайте… Вон они, фашисты, идут…

Партизаны даже залечь не успели. Враг обрушил на них автоматный огонь.

— Огонь, ребята, — скомандовал Касым.

— Не подпускайте к дереву! Огонь!

Прошитая автоматной очередью, обрывая стропы, камнем рухнула на землю Зина.

Видавший виды Касым и тот не выдержал. Крупные слезы выступили на глазах.

…Через несколько дней Касым со своей группой соединился с остальными партизанами. Отряды увеличились, в каждом из них было по тысяче человек. Всего пять отрядов. Один из них возглавлял Касым. Советская Армия гнала врага в его логово, и вот-вот фашисты должны были подойти к Карпатам.

Стояло лето 1944 года.

Это были тяжелые дни для партизан.

Их окружали многочисленные регулярные части врага. Силы были неравны. Откатившиеся фашистские части вторглись в Карпаты. Отброшенные с советской земли гитлеровские головорезы приходили в ярость от слова «партизан». Они думали, что избавились от них, так нет же, и в Карпатах объявились партизаны. И не только партизаны. С приближением Советской Армии жители Карпат тоже поднимались на борьбу с врагом. Поляки, чехи, румыны с распростертыми объятиями встречали воинов Советской Армии. Закарпатские украинцы, венгры с нетерпением ждали своих освободителей. Гитлеровцы жестоко расправлялись с освободительным движением славян. Чувствуя приближение своего конца, фашисты зверели. Партизанские соединения Ковпака, Тканко не давали врагу покоя ни днем ни ночью.

Однажды Касыму пришел пакет. Его звал к себе Александр. Взяв с собой одного партизана, Касым отправился к месту встречи. Командир соединения коротко объяснил положение дел.

— Ты уже немного знаешь Карпаты. Положение сейчас очень трудное. Враг решил покончить с нами, чтоб обеспечить себе надежный тыл. Вокруг нас действуют какие-то мелкие партизанские отряды. Нужно установить с ними связь и вовлечь в свои ряды. Твоя задача углубиться в Карпаты и организовать новые партизанские отряды. Это трудное поручение доверяю тебе. Ведь ты же с Алтая, не подведешь!

— Будь спокоен, Саша. Не подведу!

Друзья крепко обнялись и расцеловались.

Прошло лето, наступила осень. Карпатские горы очень похожи на Алтайские. Не уступают по высоте, покрыты такими же густыми лесами, множество озер. Касыму много пришлось полазить по этим горам, не раз побывать на границах двух государств. Сколько тяжелых дней пережил Касым, разве все припомнишь. Интересно, сколько километров от Карпат до его родины Алтая.

Белые горы, озеро Асау-Булак, аул «Новая жизнь», берега Иртыша. Отец, мать, братья, родные, милая Асыл, где вы? Как вы там!? Потерпите немного, скоро увидимся, очень скоро!

Касыма сопровождал украинский паренек Петро. Emv было двадцать лет, широкоплечий, высокого роста, он. напоминал былинного богатыря. За эти дни они очень сдружились. Их двое, задача — организовать партизанские отряды, и чем больше будет этих отрядов, чем многочисленнее они будут, тем скорее будет одержана победе да над проклятым фашизмом. Прошло три дня скитаний Касыма и Петро по Карпатским горам. Отдыхали редко. На утро следующего дня, когда Касым, взобравшись на дерево, осматривал в бинокль окрестности, он увидел осторожно идущих людей. Кто они? В такое раннее утро в этих горах? Что они здесь делают? И сколько их вообще. Посоветовавшись с Петром, Касым решил идти им навстречу, кто бы они ни были. Вокруг дремучий лес. На лесной поляне сидят одиннадцать человек. Одни курят, другие просто полулежат на траве. Приблизившись к ним, Касым и Петро вскинули автоматы.

— Руки вверх! Встать!

Ошарашенные люди подняли руки вверх. Нет, это не были враги. Здесь были и эмигранты, и бежавшие из лагерей заключенные, среди них — коммунисты и комсомольцы. Они искали партизан. Разговор шел на русском языке.

— Ну, а оружие у вас есть? — спросил Касым.

Бородатый эмигрант хитро улыбнулся и, запустив руку за пазуху, вытащил маленький пистолет.

— Вот наше оружие, — положил он пистолет перед Касымом. У других тоже оказались пистолеты.

Так как теперь их было тринадцать человек, Касым решил действовать.

Назначив старшего, он отправил эту группу в близлежащие деревни, чтоб они привели в горы надежных людей.

Через два дня маленькая группа превратилась в отряд из ста пятидесяти человек. Отряд был внушительный, только не хватало оружия. Во что бы то ни стало надо вооружить людей.

Совершив нападение на один концлагерь, находящийся поблизости, добровольцы освободили сотни заключенных и добыли оружие. Успешно выполнив боевое задание, Касым повел свою группу на соединение с Тканко.

Командир от лица всех партизан объявил Касыму благодарность.

Когда они остались вдвоем, Александр не мог скрыть радости за друга.

— Спасибо, Вася! Помнишь, Зину? Ты за нее отомстил. О твоих подвигах можно высечь надпись на самой высокой вершине Карпат. Назначаю тебя командиром шестого отряда. Под твоей командой две тысячи партизан.

Перевел К. Ахметов.