Патруль – не всегда добро

Глава 19

Пришло моё время терпеть тяжкие женские дни, и Леон здорово расстроился. А когда я отвергла все его фантазии об альтернативных способах секса, расстроился ещё сильнее. Может, потому, что я, когда отвергала, показала ему кулак. И наступили эти дни удивительно не вовремя – близился срок замены разгона торможением, а это очередная невесомость. Я, конечно, бывала в невесомости много раз, и более-менее к ней привыкла, но это вовсе не значит, что она мне нравится. Даже если рядом никто не блюёт. Тут я припомнила ещё одну странность, их в этом рейсе уже было необычно много.

– Леон, через пару часов мы выключим двигатели, – сказала я. – Ты снова будешь блевать в невесомости?

– Прости меня, милая Жюли, – склонил голову он. – Я же не виноват, что мой вестибулярный аппарат так плохо работает.

– У тебя все аппараты плохо работают, – съязвила я. – Кроме одного, который ты готов пхать в любую щель. Но я не об этом. Мы с тобой уже дважды побывали в невесомости. Один раз ты блевал, другой – нет. Можешь это как-то объяснить?

– Сам долго над этим думал. Наверно, после тех диких перегрузок, что ты на меня тогда обрушила, даже мерзкая невесомость показалась мне благословением Матери космоса.

– Ты же понял, что ты сейчас выпросил? Джоконда, это возможно?

– Конечно, – кивнула она. – Только придётся разворачиваться чуть раньше. Экипаж, пятиминутная готовность к пяти же на протяжении двух минут!

Кряхтя и охая, Леон залез в свой гамак. Я беглым взглядом осмотрела кабину, выискивая что-нибудь незакреплённое, что могло бы улететь в невесомость. Пяти же я ничуть не боюсь, но при четырёх наводить порядок удобнее. К моему стыду, возле душа валялась начатая пачка женских прокладок, разумеется, моя, а не чья-нибудь ещё. Положила её в шкафчик, заперла дверцу, и уселась в пилотское кресло ещё до того, как Джоконда начала считать вслух от десяти до нуля.

Леон застонал громче обычного, я тоже почувствовала небольшую дополнительную тяжесть, но мне она ничуть не мешала. Смотреть на обзорный экран я не стала – там уже давно ничего не видно, как всегда на большой скорости, остались только звёзды прямо по курсу. Свет остальных уже не попадал на наши внешние оптические датчики. А глазеть на яркую точку в центре – какой в этом интерес? Так что вызвала на экран вместо обзора книжку «Охота на лепрекона», которую понемногу читала весь полёт, и погрузилась в красочный пересказ событий на планете Святого Патрика.

В прошлый раз я остановилась на том, что невеста прекрасного принца отказала ему в близости, заявив, что любит его, но её первым мужчиной станет никто иной, как должным образом обвенчанный с ней супруг. Принц, не раздумывая, пал перед ней на колени и умолял поскорее стать его женой. Я ничуть не удивилась, прочитав, что красавица немедленно дала своё согласие, принц есть принц, даже будь он невыразимым уродом, а этот – ещё и красавчик. Они знали, что милях в пяти от них в лесной хижине живёт добрый монах, который наверняка согласится их обвенчать.

К сожалению, девушка так устала, что не смогла бы пройти столько пешком, если верить сноске, пять миль – это около восьми километров. Тут, удивительно вовремя, к влюблённым подошёл единорог, и она, поблагодарив животное, взобралась к нему на спину. Они немного проехали, и вдруг единорог страшно закричал, сбросил наездницу и умчался прочь. Если бы принц не поймал девушку на лету, она бы разбилась, а так осталась целая и невредимая. Сердце принца терзала ревность, и он надумал прикончить свою подругу, которую теперь считал шлюхой. Я ничего не поняла. Как обычно, писатели-планетники используют какие-то местные легенды, о которых космики слыхом не слыхивали.

– Джоконда, ты знаешь что-нибудь о единорогах? – спросила я.

Только сейчас я заметила, что наступила невесомость. Наверняка наш искин провела обычный десятисекундный отсчёт, но я так увлеклась, что ничего не слышала. Леон лежал в гамаке пристёгнутым и не блевал, это меня порадовало.

– Юлия, единороги – сказочные существа. Ни на одной планете они не обнаружены и генетически не выведены. Что именно вас интересует?

– Почему девушку, которую сбросил единорог, её жених стал считать шлюхой?

– Потому что единороги согласны возить на себе только девственниц, – подал голос Леон. – Остальных они и близко не подпускают.

– А в этой книжке она немного на нём проехала, а потом он её сбросил.

– Ну, и дурак.

– Кто? – не поняла я. – Единорог?

– Нет, писатель. Или, скорее всего, дура. Потому что мужчины редко сочиняют про единорогов.

– Как называется книжка? – спросила у меня Джоконда.

– «Охота на лепрекона».

– Понятно. По разным легендам, единороги считают утратившими девственность или тех девушек, у которых нарушена девственная плева, или тех, кто хоть раз испытывал оргазм.

– Откуда единорогу знать про чей-то оргазм в прошлом? – удивилась я.

– Сказочные персонажи почти всегда обладают необычными знаниями и умениями.

– Так я не поняла, невеста принца утратила девственность прямо на единороге?

– Есть научные данные, что при езде верхом оргазм порой случается. Как и при езде на велосипеде.

– Чушь! – категорично заявила я. – Я всю жизнь езжу на велосипедах, и ни разу никаких оргазмов!

– Я ознакомила вас с имеющимися научными данными, – сказала Джоконда. – Насколько они верны, судить не могу.

– Трагичная история, – сказал Леон. – Девушка ни в чём не виновата, а парень решил, что у неё уже были мужчины.

– А это важно? По-твоему, если у девушки были мужчины, она обязательно шлюха? Космическая давалка, как говорил Фима?

– Важно. Я читал, что дети получают генетический материал сразу от всех мужчин, что когда-либо были у женщины.

– Эта гипотеза называется «телегония», – уточнила Джоконда. – Она давно отвергнута. Современная наука её не признаёт.

– Я не настолько верю в современную науку, чтобы полностью полагаться на её мнение. Учёные – обычные люди, со своими ошибками и заблуждениями. Когда-то и сверхсветовые полёты считались невозможными.

Мне этот разговор нравился всё меньше и меньше, и Джоконда прервала его удивительно вовремя.

– Экипажу приготовиться к включению тяги в четыре же. Десять, девять, восемь, семь…

Когда она произнесла «ноль», исчезло противное чувство падения, вернулись верх и низ. Довольный Леон объявил, что вновь чувствует себя нормальным человеком, хоть сила искусственной тяжести для него слегка великовата.