Очень хотелось настучать Леону по физиономии, но Чарли запретил. Сказал, что драки на борту его достали сверх всякой меры, и больше он терпеть их не намерен. Если я так сильно обиделась, он запросто выбросит планетника в космос, чтобы утолить мою жажду мести, но мне никого трогать не позволит. Тем более, пользы от него ни малейшей, одно сплошное нытьё. А приличным девкам, и мне в их числе, следует не избивать других членов экипажа, а молиться о том, чтобы люди Виктора договорились с полицией, потому что иначе корабль на посадку поведёт Боб, разобьёт его или нет – в руках Матери космоса, а я и Леон будем принесены Ей в жертву.
Молиться я не стала. В продажности полиции любой планеты сомнений не было, вопрос только в предложенной сумме. Мои родители, на чём-то попавшись, иногда давали взятки патрульным, в подробности меня, ясное дело, не посвящали, но я им и так верила – зачем бы им злостно клеветать на доблестных работников правоохранительной системы Галактики? И не думаю, что подкупить Патруль легче, чем планетных копов, бобби, ментов или ажанов. Вскоре выяснилось, что я права.
Мы приближались к Мордору и одновременно к Пентаграмме, и теперь паузы в разговоре Чарли и Виктора стали заметно меньше. Чарли спросил, реально ли подкупить полицию Пентаграммы, и вскоре получил ответ. Боб сказал, что Виктор затратил на составление ответа, вместе с диктовкой сообщения своему искину, не больше двух минут.
– Виктор – Чарльзу, – начал вещать искин. – Я же сказал, с мусорами и Пентаграммы, и Патруля уже всё перетёрто и схвачено. Космические мусора не полезут в Пентаграмму, ни ты с напарницей, ни ваши фраера не тянете на то, чтоб ради вас залупаться с тамошними паханами. А тамошним мусорам и предъявить-то вам нечего – на их территории вы ничем не замазаны. Ваши дела в космосе их ни разу не трогают. И ещё космические мусора обещают не натравливать на ваше точило свой крейсер. Так что сделай всё без лажи, и сваливай оттуда на райскую планету. Конец передачи.
– Вот так, – сказала я. – Если чего-то не понимаешь, спрашивай умненькую Юлечку, и будет тебе удача.
– С тех пор, как я связался с тобой, пруха и рядом со мной не ночевала! От тебя сплошные подлянки!
– Совсем ты меня не любишь, – я сделала вид что расстроилась, и постаралась не услышать, что на это сказал Леон. – И всё же, раз ты нас пока не выбрасываешь в космос, давай сделаем так, чтобы полиции не была видна лажа, как просил или приказывал твой Виктор.
– Он не мой! – почему-то взвился Чарли. – Я его никогда даже в глаза не видел!
– Она не в этом смысле сказала, – неожиданно вступилась за меня Венди. – Виктор твой подельник, что, блин, в этом такого?
– Ладно, пусть так, – немного успокоился пират. – Так что у тебя, Джулия, насчёт лажи?
– Я предлагаю вот какую легенду. У нас кончилось топливо, и мы на остатках садимся на ближайший космодром, а это Пентаграмма. До Мордора дотянуть никак не сможем.
– Нормальная шняга. Никто, ясен пень, не поверит, но никто ничего и не докажет. Боб попалит горючее, и приведёт нас к той стороне планеты, где Пентаграмма. Только, Боб, без дурацких манёвров на ближних орбитах, их наверняка контролируют со станций. Разберись с Джулией, сколько горючего ей понадобится на посадку, и – вперёд!
– Нет, без Боба, – заупрямилась я.
– Почему? – изумился Чарли. – Чем тебя не устраивают его расчёты? Хочешь сказать, что без него проложишь курс лучше? Ты такой классный навигатор?
– Полиция обыщет корабль, едва мы приземлимся. Так?
– Да, мусора тут же обшмонают точило, и что?
– Чарли, я уже давно поняла, что ты крутой бандит. Говори, пожалуйста, нормально, а не на фене.
– Уговорила, – ухмыльнулся он. – Так чем помешает старина Боб при обыске? Он так запрограммирован, что не проболтается.
– Не проболтаюсь, – подтвердил искин.
– Но разве копы не задумаются, почему мы не используем штатный бортовой компьютер? А задумавшись, непременно занесут номер вашего в свои базы. Вам оно надо?
– Это нам ни к чему, – признал пират. – Но между входом в атмосферу и посадкой я успею переключить все кабеля на штатный компьютер, а свой спрятать.
Я не рискнула спорить дальше. У Чарли есть скверная привычка завершать спор очень убедительным аргументом – оплеухой, а у меня ещё разбитый нос и близко не зажил после драки с Венди. Мне-то было до одного места, что полицейские Пентаграммы занесут в базы, просто я соскучилась по Джоконде. Боб – хороший парень, если так можно сказать об искине, но нудный до невозможности. К тому же если что-нибудь пойдёт не так, и Чарли всё-таки решит от меня избавиться, она может мне помочь хоть чем-нибудь, а вот от Боба ждать помощи бесполезно.
Боб мгновенно проложил такой курс, чтобы мы подошли к планете с последними крохами топлива, причём так, чтобы вход в атмосферу оказался прямо над Пентаграммой. Чарли одобрил, а я заартачилась – любому будет очевидно, что мы именно на Пентаграмму и нацеливались. Это вышла бы самая настоящая лажа, которую Виктор просил или требовал избегать. Лишние вопросы полицейских никому не нужны, даже если высшие чины полиции в сговоре с пиратами. Чарли недовольно морщился, но согласился, хоть и заявил, что это девчачья блажь. Боб проложил новый курс, мне он понравился, а Чарли посмотреть не успел – задымилась микроволновка, и он, ругаясь и понося Мать космоса, полез ремонтировать нашу кормилицу.
Венди тоже хотела глянуть, что там Боб, по её словам, наколдовал, но я не позволила, не объясняя причин. Она пожаловалась Чарли, и получила от него неплохой пинок, оказавшись на полу. Я подошла, чтобы добавить, но он заметил и заорал «Не смей её трогать!», добавив в мой адрес несколько оскорблений, которые с удовольствием повторил Леон, видать, раньше он таких слов не знал. Планетник, что с него взять.
Закончив ремонт, Чарли снова включил печь, и теперь она не только задымила, но ещё и заискрила. Венди заржала и заявила, что у него кривые руки, а я добавила, что эти кривые руки растут из задницы. Наверно, это было уже лишнее – он вскочил с такой рожей, что я ему напомнила – единственного пилота на борту убивать вредно для здоровья. При всех тёмных страстях, бушевавших у него внутри, при всём явном наслаждении, которое ему доставлял вид избитых женщин, Чарли всё же почти всегда держал себя в руках. За несколько секунд его рожа вновь стала человеческим лицом, он схватил меня за шиворот и швырнул к микроволновке с диким воплем «Ну, покажи нам, как надо!».
Я подумала, что теперь я не только единственный толковый пилот на борту, но и единственный толковый бортмеханик, и вообще единственный полезный человек в экипаже, не считая Боба, потому что он не человек. Хорошо хоть, из осторожности оставила эту мысль при себе, а то не знаю, хватило бы у Чарли выдержки не пустить в ход кулаки. С ремонтом печки пришлось повозиться. Даже не с ремонтом, а с диагностикой, закоротка в блоке питания обнаружилась не сразу. Ну, а когда обнаружилась, починить было совсем легко – устранить короткое замыкание, заменить сгоревшие элементы на запчасти, их оказалось два, и вставить новый предохранитель. Как часто повторял папа, предохранитель – последнее, что сгорает в устройстве.
Чарли всё это время стоял у меня за спиной, интересовал его не ход ремонта, а чтобы я не припрятала инструменты, которыми потом смогу его прикончить. Когда печка заработала, он всё у меня отобрал и приказал Венди запереть их в кладовке. Потом всё же отвесил мне не очень сильный подзатыльник, пояснив, что это за предположение о его растущих из задницы руках, и пригрозил переломать рёбра, если я рискну повторить эти слова. Разобравшись со мной, он направился к Леону.
– Джулия мне здесь нужна, – сказал он. – Убивать её нельзя. А тебя, Лайон? Если хочешь дожить до посадки, объясни, зачем мне нужен ты. И постарайся быть убедительным, если для тебя хоть немножечко важно твоё дальнейшее существование.
Их разговор я слушать не стала, предпочла посмотреть очередную серию о парнях с Фьорда. Это не настолько скучно.