Паутина жизни

ГЛАВА 5

ЯН ПРЕДСТАВИЛ меня всем членам команды, начав с командира. Я пожал парням руки, и казалось, они искренне рады со мной познакомиться. Возможно, я ошибался, и все это было тщательно разыграно, но вряд ли, учитывая, насколько усталыми и измученными они выглядели. Очевидно, команда пережила настоящее испытание.

Размышлять об их долгом отсутствии оказалось не лучшей идеей. Я начинал думать не о том, что рад возвращению Яна, а о том, как долго его не было, и это приводило к обиде. Неудивительно, что вопрос, хоть и ненамеренно, прозвучал. Как не удивил и стандартный ответ Яна.

— Не знаю, когда понадобится уехать снова, — сказал он, глядя из окна моей «тойоты-такомы» на залитые дождем улицы. Сначала лишь моросило, а теперь будто наступил пятый день путешествия Ноева ковчега. — Ты же знаешь, нас могут вызвать обратно хоть завтра.

Я сосредоточился на дороге, хотя участок не был сложным. В ближайшее время автостраде Линкольн не грозит уйти под воду.

— Так что, теперь ты будешь злиться? — вспылил Ян спустя несколько минут молчания.

— Нет, — заверил я, сдерживаясь, чтобы голос звучал спокойно и ровно, без язвительности. — Не стоило спрашивать. Я просто… Мне нравится, что ты здесь, вот и все.

— Считаешь, мне не хочется остаться дома?

Я прочистил горло.

— Нет, не считаю. И не хочу с тобой ссориться. Я не собирался спорить.

— Тогда зачем завел тему?

— Просто вылетело. Извини.

Ян затих, как и я. Мы оба вслушивались в шум шин на мокром асфальте и стук дождя по крыше.

— Ты не понимаешь, потому что никогда не служил.

— Знаю, — быстро согласился я. Мне не хотелось сделать неверный шаг.

— И я не могу рассказать, где был и что делал.

Это я тоже знал. Я интересовался несколько раз, но Ян отвечал лишь: «Мы были в лесу». Иногда я видел в новостях сюжеты о перестрелках в какой-нибудь деревне на обратной стороне Земли и гадал, не участвовал ли он в них. В конце концов, все — в том числе и тема брака — сводилось к единственному вопросу: что сделает Ян? Насколько далеко он способен зайти, оставаясь при этом самим собой?

Мы были уверены насчет свадьбы. Железно, абсолютно точно решили пожениться… когда-нибудь. Конечно же, рано или поздно это произойдет, вопрос только — когда? Да, Ян меня любил. Да, он хотел вступить в брак со мной или как минимум рассматривал такую возможность. Но никакого определенного плана пока не сложилось. В последнее время гораздо более угрожающей казалась военная служба.

Ян как офицер-резервист служил по желанию президента, а значит, уходил, когда в нем нуждались. Я был горд, что он «зеленый берет», но вместе с тем мне казалось, что он сделал уже достаточно и отдал слишком много собственного времени. Все больнее было наблюдать, как армия разрушает разум и тело Яна.

Он кричал во сне, возвращался с ужасающими травмами. Беспокоило и то, что недавно он стал засыпать с запасным пистолетом, «Зиг Зауэром-P228», под кроватью. Мы не обсуждали посттравматический синдром, потому что Ян заявил, что знает парней, пострадавших «по-настоящему» и не считает собственные кошмары чем-то серьезным. Но я-то понимал. То, что он делал и видел, разъедало его изнутри. В какой-то момент Яну придется столкнуться с проблемой, как пришлось и мне из-за похищения психопатом, случившегося год назад. Разница в том, что мой ужас закончился, и остались лишь последствия. У Яна ужас сопровождал жизнь.

— Так, — произнес я, кашлянув, — во сколько завтра похороны?

— В одиннадцать.

— Искренне сочувствую по поводу твоего друга.

— Мы не дружили, — поправил Ян, наконец, отвернувшись от окна. — Но он служил в моей прошлой команде, поэтому нужно пойти.

— Конечно.

— Это проблема?

— Что?

— То, что мне придется снова уехать?

— Нет.

— Ты лжешь.

Пришлось задуматься.

— Нет… И то, и другое, понимаешь?

— Объясни.

Я пожал плечами.

— Все дело в твоей службе. Понимаю, тебе кажется, будто ты должен уезжать. Но я все гадаю, почему ты до сих пор служишь? Когда уже хватит?

Он резко выдохнул.

— Ты не понимаешь.

— Потому что никогда не был в армии, знаю. Ты постоянно напоминаешь. Но правда, зачем тебе туда ехать? Почему именно тебе?

— А вдруг без меня что-то случится с отрядом?

— В смысле ты единственный, кто способен делать свое дело?

— В смысле я очень хорош в своем деле, а парней с такими же знаниями и опытом не слишком много, так что да, я — самый квалифицированный.

— То есть нет больше никого с подобными навыками.

— Я не так сказал. Я говорю, что среди многих я — один из лучших.

— В чем я ни в малейшей степени не сомневаюсь. Но ты ведь сам решил, что хочешь служить.

— Да.

— Вот я и спрашиваю: когда будет достаточно? Когда ты остановишься?

Ян умолк ненадолго.

— Когда во мне перестанут нуждаться.

— Значит, никогда, — пробормотал я. — Ладно.

— Ладно что?

— Ладно, у меня есть ответ.

— И что это значит?

— Значит, я в курсе, чего ожидать.

Мы молчали, пока я не припарковался на нашей улице в Линкольн-парке, рядом с маленьким серебристым «саабом».

Вылезая, я достал из-под сиденья зонт и обошел машину, чтобы прикрыть Яна. Но тот распахнул дверь, вытащил из багажника промокшую сумку с вещами и припустил по тротуару в сторону дома.

Закрыв машину, я поспешил за Яном, но когда попытался поднять зонт над его головой, он оттолкнул руку.

— Почему ты ведешь себя как козел? — перекрикивая шум ливня, спросил я.

Ян резко развернулся ко мне лицом.

— Если оно того не стоит, то лучше прямо сейчас разбежаться, — рявкнул он.

Я опешил… на секунду. Потом меня захлестнул гнев: он пронзил меня, закрутился, стягивая внутренности, поднялся к горлу, мешая говорить.

— Если хочешь уйти — уходи, — небрежно добавил Ян. — Но меня убивает нытье о моей службе на благо страны.

Слова о служении стране — неплохая издевка с его стороны.

— Ты слышал меня? — отрывисто спросил он.

— Слышал, — ответил я, встретившись с ним взглядом. — И да, я ухожу.

Его глаза округлились, когда я повернулся и зашагал прочь по улице.

Цыпа встретил меня у двери, но я не стал гладить пса, а за ошейник вытянул его наружу и показал на тротуар.

— Смотри, вон папочка, — прохрипел я и затем наблюдал, как оборотень спрыгивает с крыльца и несется к Яну.

Захлопнув за собой входную дверь, я включил свет, швырнул зонтик куда-то рядом с подставкой, скинул кроссовки и поднялся на второй этаж. Повесил пальто, снял все мокрое, и в этот же момент услышал грохот входной двери.

— Какого хрена ты вытворяешь? — заорал Ян снизу.

Я встал у перил мансарды, посмотрел сверху на гостиную, где он остановился, и понял, что его трясет. Сложно было сказать, замерз он или разозлился, но мне показалось, что всего понемногу.

— Ты… — начал я, но умолк, невольно улыбнувшись в самом разгаре катастрофы.

— Какого черта… ты… ох, ради бога.

Цыпа.

Он был настолько счастлив видеть Яна, что прыгал возле него, даже не прикасаясь. Пес места себе не находил от восторга, будто оказался на седьмом небе. Он едва мог устоять на месте, напоминая скачущего кенгуру. Подпрыгивал Цыпа очень высоко.

Вверх и вниз, снова и снова. Воплощение радости.

Дурацкая псина.

Ян медленно повернулся. Цыпа заскулил и, повизгивая, на мгновение остановился. Потом крутанулся, ласково и негромко подвывая. Обычно он так напевал для Саджани. А затем поднялся, положив передние лапы Яну на плечи, и бросился вылизывать его лицо.

Я непроизвольно фыркнул от смеха. Невозможно было сохранять серьезное лицо, глядя на скакание Цыпы.

— Сидеть, — проворчал Ян, поглаживая собаку по голове. Он попытался стереть капли дождя и собачьи слюни мокрым рукавом.

— Тебе бы принять душ, — посоветовал я. — Я спущусь и вытру Цыпу.

Ян резко вскинул голову.

— Как ты мог запросто сказать…

— А как мог ты? — выпалил я в ответ, перегнувшись через перила. — Ты прекрасно понимал, что несешь полнейшую чушь, но все равно продолжал. Потому что злишься на обстоятельства и сваливаешь на меня.

Взгляд Яна потемнел.

— Я никогда не говорил, что не хочу тебя, — не унимался я. — Ни единого раза. Понимаю ли я, почему ты постоянно подвергаешь себя опасности? Нет. Почему ты по собственному желанию уезжаешь подальше от меня? Нет, и этого не понимаю, — рявкнул я. — Но я понимаю, что в твоем представлении ты единственный, кто может выполнить задачу, и поэтому обязан ехать. Понимаю, что если что-то случится с командой в твое отсутствие, ты будешь винить себя до конца жизни. Хоть и считаю, что твое эго зашкаливает, а вокруг, уверен, много ребят с точно таким же опытом.

— Эго?

Я издал глухой звук и развернулся в сторону ванной.

— Отлично. Если ты уяснил лишь это…

— Не смей двигаться!

— Тогда, ради всего святого, услышь меня! — прокричал я, поворачиваясь.

Ян в ответ вскинул руки.

— Когда дело касается армии, да, руководит твое эго, — отрезал я, не уступая. — Потому что единственное место, где ты незаменим, где никто другой не справится — это здесь, рядом со мной. Здесь, дома ты — единственный. И если ты слишком глуп, чтобы…

— Заткнись, — отрывисто произнес Ян, сжимая зубы и тяжело дыша через нос.

Я скрестил руки и ждал.

— Я — солдат.

Хотелось напомнить, что я и так в курсе, но он поднял ладонь, останавливая меня.

— Прежде всего остального, я — солдат, — с трудом проговорил он, вскидывая глаза и встречаясь со мной взглядом. — Это не изменится.

— Но ведь ты — не только военный. Ты же сам говорил.

Ян кивнул через несколько секунд.

— Да, правда.

— И я знаю, что солдатом ты быть не перестанешь.

Было больно. Правда. Сердцем я чувствовал, что Ян не бросит армию ради меня, даже если его преданность могла привести к смерти. Захоти я, мог бы считать, что военная карьера для него на первом месте, а я — однозначно позади. Но можно взглянуть на ситуацию и глазами Яна. Звание «зеленого берета» стало частью его жизни задолго до встречи со мной. Из-за него Ян был самим собой. Клятва стране значила для него очень много. И кто я такой, чтобы заставлять Яна забыть про долг? А если он не бросит службу, останется ли он тем же человеком, которого я полюбил?

— Миро?

Я вновь обратил внимание на Яна.

— Ты по-прежнему хочешь меня, даже в таких обстоятельствах?

Я нахмурился, заметив, как он сглотнул, как движутся мышцы его горла.

— Да, Ян, — серьезно ответил я, чувствуя, что скулы сводит, а глаза начинает жечь. — Я хочу тебя, и это никогда не изменится.

Он стоял на первом этаже, не шевелясь, лишь уставившись в ответ особым пустым взглядом.

— Но давай не будем притворяться, что мне плевать и я счастлив из-за твоего решения. Именно тебе стоит задуматься. Не будет ли слишком тяжело знать, что я тебя поддерживаю, но ненавижу твои отъезды?

— Я…

— Нет, тебе и правда нужно подумать над этим.

Ян помотал головой.

— Не нужно.

Я поежился: на мне остались лишь белье и футболка.

— Ты расстраиваешься, потому что я уезжаю, ты скучаешь и ждешь моего возвращения. Думаю, существуют ситуации и похуже.

Я хмыкнул и указал на собаку.

— Нужно его высушить. Я приму душ и потом приготовлю ужин.

Ян кивнул и ушел в кладовку, где у задней стены на крючке висело полотенце для Цыпы.

Я окончательно замерз и не стал одеваться, а направился в ванную, чтобы принять весьма быстрый и очень горячий душ. Я уже вытирался, когда дверь открылась, и вошел Ян.

— Проходи, — проговорил я, отступая в сторону.

Он преградил мне дорогу.

Я замер и посмотрел на него.

Никогда не видел более ярких и пронзительно голубых глаз, чем у Яна. В уголках его век залегли самые прекрасные «гусиные лапки». Но прямо сейчас во взгляде сквозили беспокойство и боль. Отчасти вызвал их я, и потому чувствовал себя дерьмово.

— Ненавижу, что ты в военном резерве, — выпалил я.

— Знаю.

— Но никогда не путай эту ненависть с чувствами к тебе.

Ян кивнул.

— Мы все прояснили?

Второй кивок.

Я собрался его обойти, но он вновь преградил мне путь. Я улыбнулся и услышал его облегченный вздох.

— Хочу накормить тебя, чтобы ты и дальше считал хорошей идеей то, что я забрал тебя из аэропорта.

Ян сократил расстояние между нами и положил ладони мне на бедра.

— Это всегда будет отличной идеей. Прости, что раньше не приходило в голову.

Мой пульс ускорился из-за бархатного хриплого голоса. Всего мгновение назад я думал, какой же этот мужчина милый, но теперь в голове крутилось, что он очень сексуален и давненько не был в моей постели.

Ян коснулся меня, и я застонал с нуждой и отчаянием. Он соблазнительно ухмыльнулся. Улыбка была полна жара и похоти и вызвала прилив крови к моему члену.

— О да, у меня другие планы, — хрипло проговорил Ян, наклоняясь и захватывая мои губы в жадном поцелуе, не оставлявшем вопросов.

Но в моей голове снова и снова повторялась наша беседа, а сердце по-прежнему болело. Ян добился того, чего хотел, однако я пока не собирался выказывать теплоту и желание.

Отодвинув его, я выдавил улыбку и покинул ванную, на ходу обещая ужин.

— Что это было? — спросил Ян, вставая прямо передо мной у шкафа. Полка с бельем, футболками и носками находилась в самой глубине, потому что нам требовалось как можно больше места. Ну, мне требовалось. Гардероб Яна был, мягко говоря, минималистским.

— Ты о чем?

Ян несколько секунд рассматривал меня, а потом скрестил руки на груди.

— Что собираешься готовить?

Я вздохнул с благодарностью за то, что он не стал давить.

— Аруна сделала для нас жареного цыпленка по-ямайски с морковью и картошкой. Нужно только разогреть.

— Когда она принесла еду?

— Вчера, — ответил я, сбрасывая полотенце и натягивая брифы. — О, и мне нужно тебе кое-что рассказать.

Ян выслушал новости о беременности Дженет и улыбнулся, когда я ласково погладил его по щеке, а затем вышел из комнаты.

Я снова заглянул в ванную, чтобы привести себя в порядок: воспользоваться дезодорантом и пригладить волосы. Несколькими минутами позже спустившись на кухню, я подумывал открыть вино, но не стал, потому что Ян его не слишком любил.

— Эй.

Я вышел в гостиную, чтобы посмотреть наверх, на мансарду. К моему удивлению Ян стоял у перил полностью обнаженный. Больно было видеть так много новых синяков. А на правой ключице красовались швы.

— Выглядит плохо, — сказал я, указывая пальцем.

— Так ты на рану уставился? — поддразнил он, сияя убийственной улыбкой.

Я пожал плечами.

— Сложный из тебя зритель.

— Ты мог погибнуть.

Ян качнул головой.

— Ничего страшного не случилось.

— Понадобились нитка и иголка.

— Это произошло давным-давно, — сообщил он.

— Вряд ли прошло слишком много времени.

— Можешь просто забить?

Я повернулся, собираясь вернуться на кухню.

— Эй!

Остановившись, я снова обратил внимание на Яна.

— Ты прекратишь злиться?

Я промолчал.

— Возможно, мне вообще не стоило приезжать домой.

Что бы я сейчас ни ответил, все равно бы пожалел. Поэтому я подавил желание возмутиться, лишь скрестил руки на груди и не опустил взгляд. Его слова ударили ниже пояса. И вообще, Ян вел себя как ребенок. Хотелось подняться по лестнице, чтобы одновременно побить его и обнять изо всех сил.

Ян откашлялся.

— Ладно, я сказал полнейшую хрень.

Я приподнял бровь, соглашаясь.

— Да, — вздохнул он. — Настоящую хрень.

Казалось, будто я нахожусь посреди минного поля. Куда ни поверну — грозит новый взрыв. Поэтому я молчал, сжимая зубы, и старался не двигаться, чтобы не вспылить и не выплеснуть на Яна собственное недовольство.

— Так, эм… у нас есть что-нибудь выпить?

Мне потребовалась секунда, чтобы заговорить, и голос прозвучал напряженно, будто в горле застряли камни.

— Несколько сортов пива для тебя.

— Осталось KBS? — с надеждой поинтересовался Ян.

— Да.

— Его-то я и хочу, — едва не простонал он.

— Получишь. В душ, — скомандовал я, возвращаясь на кухню.

Отношения между нами казались странными, негармоничными. Будто мы сбились с пути. Мне хотелось все починить, но я не понимал, как это сделать. Каким образом можно восстановить нормальный ход вещей после подобного разговора?

Я ПЕРЕМЕШИВАЛ САЛАТ, когда раздался дверной звонок. Странно, что кто-то заявился в субботу в начале десятого вечера. Но раз Цыпа поднялся и не спеша побрел к двери, при этом даже не залаяв, я понял, что это кто-то знакомый.

Выглянув в глазок, я обнаружил у двери Баррета ван Аллена. В одной руке он держал бутылку вина, в другой — нечто похожее на пакет с китайской едой.

— Оу, черт, — воскликнул я, открывая дверь. — Мы что-то запланировали, а я забыл?

— Отличное приветствие, — поддразнил парень, смеясь, ударил меня по животу и протиснулся мимо в дом. Баррет не ждал приглашения. После нескольких визитов мы решили, что нет никакой необходимости. По пути он погладил Цыпу.

— И нет, чувак. Как бы мы это сделали? Ты только что вернулся. Но по пути с работы я увидел у тебя свет, предположил, что в твоем холодильнике пусто, и решил помочь.

Внимательно с его стороны. Одна из причин, по которым он мне понравился, когда переехал в соседний дом около трех месяцев назад.

— Но здесь уже потрясающе пахнет, — заявил он, протягивая бутылку вина «Тримбах Гевюрцтраминер», которое я любил. — И раз не слышно джаза, а ты готовишь… Твой парень вернулся?

— Да, Ян дома.

— Ох, тогда я пойду, — проговорил Баррет, пытаясь вручить мне и пакет с едой. — Не хотел мешать.

Я помотал головой, отдавая бутылку.

— Не переживай. Но забери с собой…

— Привет.

Мы обернулись и увидели Яна, стоящего на верхней ступеньке в белой футболке и джинсах.

— Привет, — улыбнулся ему Баррет. — Прости за вторжение. Лишь принес немного вина и еды.

Ответная улыбка Яна не коснулась его глаз. Он спустился вниз, глянул на Цыпу. Пес стоял рядом с Барретом и позволял тому чесать за ушами. Босоногий Ян подошел к нам.

Протянув руку, пожал ладонь Баррета.

— Ян, это Баррет ван Аллен. Он купил дом слева, — объяснил я. — Баррет, это Ян Дойл, о котором ты столько слышал.

— Точно, — любезно ответил парень. — Приятно познакомиться, маршал.

Ян кивнул и убрал руку, рассматривая бутылку вина, которую Баррет принес для меня.

— Слышал твои слова. Правильно, джаз не играет. Миро думает, я его не люблю, но мне просто больше нравится собственный плейлист.

Баррет хохотнул.

— Ну, должен сказать, что в день моего переезда у Миро были открыты окна. Звучала музыка, и пахло… Что это было? — уточнил он, повернувшись ко мне и положив ладонь на плечо.

— Тушеное мясо, — подсказал я, вспоминая.

— Верно, — вздохнул сосед. В его довольном голосе послышались признательность и теплота. — Музыка сочеталась с ароматом. А потом Миро кинул на улицу мяч для вашего оборотня, и я понял, что уже несколько месяцев не чувствовал себя так хорошо.

— Оборотня, — повторил Ян, используя, как и Баррет, мое прозвище для Цыпы.

— Миро сжалился и накормил меня, и… ну, когда ты только переехал в город, приятно завести друга.

— Верно, — кивнув, согласился Ян.

— И хотя сейчас я познакомился с кучей новых людей, Миро стал первым, так что я питаю к нему некоторую слабость.

— Конечно, — пробормотал Ян. — Откуда ты переехал?

— Манхэттен, — вздохнул Баррет, криво ухмыльнувшись. — Пришло время перемен. Когда позвонили из «Мэйхью и Берджесс», я был обязан согласиться.

— Не знаю, что это такое.

— Одна из крупнейших адвокатских компаний в Чикаго. Как и «Дженнер, Нокс и Пемброк», и «Талбот и Лидс».

Ян искоса глянул на меня.

— Я тоже без понятия, — пожал я плечами.

От его улыбки мой пульс зачастил. Так уж Ян на меня влиял.

— Мы не знаем здесь ни одного адвоката. Только в Лос-Анджелесе.

Меня очень тронуло то, что Ян помнил, где моя подруга Мин вела практику. Я взял его за руку.

— Уже знаете, — вмешался Баррет, легонько похлопав Яна по плечу.

— Баррет теперь один из лучших уголовных адвокатов в городе, — пояснил я Яну.

— Что ж, удачно, что мы маршалы и в нем не нуждаемся, — ответил он, поднимая мою ладонь и целуя кончики пальцев, прежде чем отпустить.

— Но друг нам пригодится, — улыбнулся я и отправился на кухню, чтобы проверить еду и доделать салат. — Особенно такой, что приносит отличное вино.

— О, вот спасибо. Прямо чувствую столько любви к себе, — заявил Баррет, проходя следом за мной мимо Яна. Сосед поставил пакет на стойку. — И я раздобыл твой любимый острый баклажан, так что тебе придется забрать пакет.

— Как насчет такого варианта. Я заберу баклажан, а ты оставишь себе свою детскую неострую курицу гунбао.

Его смешливое фырканье заставило меня улыбнуться.

— Не все могут справиться с горяченьким, — сообщил он, подходя ближе и положив ладонь мне на спину. — Но я обязан спросить: что ты приготовил? Пахнет фантастически.

— Готовила Аруна, а не я.

— Правда? — голос Баррета дрогнул.

— Ты знаешь Аруну? — поинтересовался Ян, присоединяясь к нам на кухне.

— Да, мы познакомились, когда Миро позвал меня к ним домой на День труда. Невероятный получился обед. Муж Аруны сделал копченую баранину. Я думал, будет отвратительно, но нет. Никогда не пробовал ничего подобного. А Аруна приготовила потрясающие гарниры.

— Кажется, ты изголодался по домашней кухне, — заметил Ян. — Долго ее не ел?

— Две недели назад я пригласил Миро на матч «Блэкхокс», и он накормил меня перед игрой.

Ян кивнул.

— Всего лишь мясной рулет, картофельное пюре и зеленые бобы, — добавил я. Не стоило раздувать из мухи слона.

— Нет, — сказал Баррет с глубоким вздохом. — Было фантастически. Я задолжал тебе приличный ужин взамен. В следующий раз, когда Яна вызовут, устроим свидание.

Я простонал.

— Не говори про отъезд. Я только заполучил его обратно.

— Уверен, это случится нескоро, — утешил Баррет.

— Господи, надеюсь, — вздохнул я, поглядывая на еду.

— Оставайся и поешь, — предложил Ян, передавая бутылку вина обратно соседу. — И открой ее для вас с Миро. Я буду пиво.

— Нет, мужик. Ты вернулся домой. Не хочу быть третьим лишним.

— Всего лишь ужин, — заверил Ян, открывая холодильник в поисках нужного пива. — Не будет никакой развлекательной программы.

Баррет рассмеялся, очевидно, уже проникнувшись к Яну.

— Просто оставайся и поешь, — настоял я. — Положи пакет в холодильник. Только если не хочешь сбегать домой и оставить его там.

— Нет, мне хочется открыть поскорее бутылку вина, потому что до смерти интересно узнать, что случилось с твоим лицом, красавчик.

— Напал долбаный бывший напарник-придурок.

— Уверен, за этим стоит интересная история.

— Да, но ты ее не услышишь, — поддел я.

— А мне вот надо бы, — напомнил Ян.

— Ну, тебе можно, — съязвил я. — Но не адвокату.

— Нет? Уверен? — подначил Баррет, легко ориентируясь на кухне. Он достал из ящика штопор и принялся за бутылку. — Кажется, мне стоит на кое-кого подать в суд.

Я скорчил гримасу.

— Серьезно, вы двое выглядите так, будто избили друг друга.

Я расхохотался.

— Умоляю тебя. Не было бы ни единого шанса. Стоит Яну захотеть, и он меня прибьет.

— Ну, не знаю. Думаю, ты мог бы за себя постоять, Ми, даже против спецназовца.

— Ты смешной, — саркастично заметил я. — Попробуй поискать видео с «зелеными беретами» и их выкрутасами.

— Ничего ему не надо искать, — вмешался Ян. Он нашел бутылку KBS и достал открывашку из того же ящика, в котором только что копался Баррет. — Потому что, знаешь ли, мы никогда не станем выяснять, кто кому из нас надерет задницу.

— Нет, конечно же нет, — согласился Баррет. Ян бросил крышку в раковину и сделал большой глоток пива.

— А я причиню боль Миро только если он сам попросит, — соблазнительно произнес он, бросив на соседа далеко не дружелюбный взгляд.

— Извращенцы, — произнес Баррет, повернувшись после ко мне. — Уверен, что не расскажешь?

— Да. Прости. Это межведомственные интриги.

— Слушай, если дела примут нежелательный оборот, звони мне. Например, вдруг твой бывший напарник обзаведется представителем.

— Мне не нужен адвокат, чтобы поговорить с Отделом внутренних дел или с Управлением внутренней безопасности, или с кем-нибудь еще. Всего лишь формальность, — объяснил я. — Часть работы.

Баррет пожал плечами.

— Обстоятельства быстро меняются. Я такое видал. Если что-то случится, дай мне знать.

Я пихнул его в плечо, протянув тарелку.

— Спасибо.

Беседа за ужином складывалась неплохо. Баррет рассказал Яну, как вместе с друзьями отыскал меня и ребят в баре неподалеку.

— Все мои приятели, не считая Миро, адвокаты, понимаешь? — со смехом начал он. — Так вот, Миро с парнями играют в бильярд. Мы приходим, начинаем болтать обо всякой ерунде, и тут вдруг игра принимает серьезный оборот.

Ян широко улыбался.

— Здесь становится не смешно, — драматично пояснил я.

Баррет ткнул в меня пальцем.

— Ему не нужно об этом знать.

— О, думаю, нужно, — поддразнил я, наклоняясь к Яну и допивая третий бокал вина.

Ян под столом прижал свое колено к моему, а потом положил ладонь на внутреннюю сторону моего бедра.

— Расскажи, — настоял он.

Баррет кашлянул.

— Я познакомился с Итаном.

Ян прищурился.

— Шарпом?

Сосед поерзал на стуле и осушил второй бокал.

Я следил за Яном. Он подался вперед, изучая Баррета. Глаза Яна засверкали впервые с того момента, как он спустился по лестнице в своих соблазнительных джинсах, облепивших задницу.

— Что стряслось между тобой и Шарпом?

Баррет простонал.

Улыбка Яна не угасала.

— Миро не предупредил, что Шарп разводит на ставки в бильярде?

— Предупредил, — проворчал Баррет. — Но, знаешь, я решил: не может же он быть настолько хорош.

Приятно было услышать смешок Яна.

— Итан относится к бильярду крайне серьезно, — почти проскулил сосед.

— Точно, — согласился Ян. На его лице по-прежнему красовалась безжалостная ухмылка, напоминавшая о коте, сожравшем канарейку. — И он никому не прощает ставку.

— Черт.

— Сколько ты ему задолжал?

— Речь не о деньгах, — просветил я Яна. — Шарпу нужен новый «второй пилот».

— О нет, — захохотал Ян. — Жесть.

— Ты знаешь, что Шарп — завсегдатай в клубах?

— Да, знаю. — Ян весьма наслаждался расстройством Баррета. — У него часть шкафа выделена под клубную одежду.

— О Господи, — простонал парень.

Я засмеялся.

— У Миро тоже куча модных шмоток, но Шарп, как и Кон, поистине кошмарны.

— Я не танцую.

— Кажется, теперь танцуешь, — заметил Ян, поигрывая бровями.

— Будто старшая школа по второму кругу.

Смех Яна — самый лучший звук. Ян протянул руку и похлопал Баррета по плечу, но мой новый друг его оттолкнул.

Остаток ужина прошел довольно приятно. Баррет поведал Яну несколько лучших историй из зала суда. В какой-то момент парень, как и все знакомые Яна, обнаружил, что оказаться объектом его полного и безраздельного внимания — ощущение похлеще любого наркотика. То, как Ян склонялся ближе, как оживлялось его лицо; зрительный контакт и коварная, заговорщицкая улыбка после, будто они на двоих делили какую-то огромную пикантную тайну. Все это само по себе походило на награду. Я слышал, как у Баррета перехватило дыхание. Он глянул на меня, и я кивнул.

Позже, перед уходом, он зашел на кухню забрать принесенную еду, которую мы бы не стали есть: Ян тоже любил острое. Доставая пакет из холодильника, сосед проговорил:

— Да, понимаю.

— Что именно? — непринужденно уточнил я.

Баррет издал звук, похожий одновременно и на ворчание, и на смирение.

— Он идеален. Симпатичный, забавный и опасный. Понимаю, почему ты так привязан.

— Обязательно рискни сказать ему, что он симпатичный.

Парень тепло рассмеялся и наклонился ко мне. Крепко стиснув меня в объятиях, он отстранился и пригласил нас обоих к себе на День Благодарения.

— Мы точно заглянем, — пообещал я, начиная очищать тарелки.

— Отлично, — сказал Баррет, похлопав меня по руке и повернувшись к выходу.

— Тебе не обязательно уходить, — заверил я. — Честно, я не пытаюсь тебя прогнать.

— Знаю, и с твоей стороны это очень мило. Но, Миро, объективно, ты и сам — красавчик. Будь я на месте Яна, после четырехмесячного отсутствия мне бы хотелось спровадить новенького соседа подальше и приступить к празднованию возвращения.

Я помотал головой.

— У нас все в порядке.

— Слушай, — проговорил Баррет, наклоняясь ближе. — Если бы Ян хоть раз посмотрел на меня так же, как на тебя весь вечер, я бы выставил тебя за дверь с тарелкой горячей еды в руках.

— Угу, — успокоил я парня. Тот пересек гостиную по направлению к выходу.

— Ты — идиот, — крикнул он, остановившись у приоткрытой двери нашего грейстоуна.

Но я очень хорошо распознавал сигналы Яна. Он провел спокойный вечер за едой и несколькими бутылками пива.

— Да, а ты со мной подружился. Знаешь ведь, что это говорит о тебе?

Баррет качнул головой, будто я вел себя глупо. Потом заметил Яна и Цыпу, возвращавшихся с быстрой прогулки. Баррет и Ян по-братски обнялись, а мне понравилось, что они поладили.

Вернувшись к уборке, я услышал хлопок двери и щелчок замка.

— Эй, я займусь тарелками, — выкрикнул я, не оборачиваясь и не глядя, куда пошел Ян. — Иди поваляйся на диване и посмотри телевизор.

Работы оставалось немного. Мы втроем успешно уничтожили еду без остатка, но нужно было загрузить посудомойку. Когда мы в прошлый раз оставили посуду в раковине, Цыпа вылизал все, почувствовал себя плохо, и нам пришлось наведаться к ветеринару. Признаваться доктору Алчурейки было весело. Он с самого начала не считал мои навыки хозяина впечатляющими. По его мнению, Ян был более ответственным с домашним питомцем.

— Мне не хочется смотреть телевизор, — проговорил Ян, заходя на кухню.

— Ладно. Но я записал для тебя все эпизоды «Ходячих мертвецов».

— Ценю.

И вновь появилась неловкость. Нужно было придумать, как все исправить.

— Прости, если Баррет тебя смутил.

— Почему, черт возьми, я мог смутиться? — поинтересовался Ян, подходя ко мне и целуя в затылок.

Я попытался повернуться лицом к нему, но он прижал меня к стойке, потираясь пахом о мою задницу.

— Почему ты так странно себя ведешь?

— Я?

— Да, ты, — рыкнул Ян, целуя меня в шею. Правой рукой он обхватил мое тело, крепко сжав ладонь на груди, а другой — жадно меня ощупывал, давая понять, чего именно желал. — Я вернулся домой с единственной мыслью в голове — о тебе. А ты приглашаешь соседей на ужин? Какого хрена?

— Мы… Блядь! — задохнулся я. Ян расстегнул верхнюю пуговицу моих джинсов, раздался неспешный вжик молнии. На золотистых зубцах отразился свет единственной мерцающей лампы. Я чувствовал медленное движение застежки, похожее на удары сердца.

— Мы что? — подтолкнул Ян, залезая рукой под эластичный пояс моих брифов и проводя грубой, мозолистой ладонью по моему наливающемуся стволу.

— Я лишь хотел, чтобы между нами все наладилось, — проскулил я, практически умоляя, и дернулся в руках Яна. Ощущения пронзали тело, напоминая электричество, вырывающееся из провода на мокром бетоне. Мозг перестал следить за словами. — А мы продолжали ссориться.

— Лишь потому, что ни один из нас не желает сдаваться, — признался Ян. Его голос понизился до соблазнительного шепота. Из-за одного только звука я становился мягким и податливым, полностью вверяясь во власть Яна, готовый исполнить любую его просьбу. — Нам обоим хочется, чтобы другой сказал: «Да, к черту, ты прав».

Я откинул голову Яну на плечо, а он вытащил мой член из трусов, лаская, пока тот полностью не затвердел и не залил смазкой его ладонь.

— Мне хочется, чтобы ты спокойно относился к тому, что я бросаю тебя в одиночестве на несколько месяцев. Тебе — чтобы я на хрен уволился, — проговорил Ян грубо. Я услышал, как он расстегивает собственные джинсы, звук молнии показался громким в тишине комнаты. Единственным шумом оставалось лишь мое рваное дыхание.

— Да, — подтвердил я, высвобождаясь и наклоняясь вперед, над стойкой. Расставил ноги так широко, насколько позволяли неснятые штаны. Я был более чем готов для Яна. Мне было нужно, чтобы он показал, как много я для него значу, раз уж слова не справлялись.

— Но этого не случится, — заявил он, вцепившись в меня и заставляя повернуться, чтобы мы оказались как можно ближе. — Мы желаем разного, потому что мы и сами — разные люди. — Сложно сконцентрироваться на словах, когда джинсы Яна спущены, частично обнажая мускулистые бедра. — Но ведь, соглашаясь на работу, ты знал, что она опасна?

— Работу?

— Любить меня, — пояснил он. Его губы изогнулись в порочной усмешке.

Я всмотрелся в глаза Яна. Расширенные зрачки подсказывали, что он очень возбужден. Будто его эрегированный, сочащийся смазкой член, касающийся моего, не был достаточно очевиден.

Ян вжался в меня, обхватил большой, сильной ладонью наши члены, и провел языком по моим губам, а потом захватил их в крепком, жадном поцелуе.

Я глухо застонал, не в силах сдержаться. Хриплый смех, раздавшийся в ответ, вызвал у меня улыбку.

— Сосредоточься, — выдавил Ян, прежде чем скользнул языком в мой рот, толкая и скользя, голодный и настойчивый. Его зубы задели мои губы, когда он начал дрочить нам обоим: неспешное движение резко контрастировало с грубым, собственническим, жестоким и ненасытным поцелуем.

У Яна был свой — головокружительный и вышибающий дух — подход ко мне. Я растворился в Яне, закинул руки ему на шею и пытался удержаться. Он стал эпицентром моей жажды, сосредоточением всепоглощающей и алчной нужды.

Я принадлежал ему, и он знал, что этому не было конца. Знал, что мог забирать все без остатка. Я любил целиком и полностью и не сдерживался. Повезло, что Ян был точно таким же.

— Ян, — ахнул я, желая большего. Больше движений, больше давления, больше скольжения. Я попытался положить руку поверх его, но, к удивлению, он ее оттолкнул.

Пихнув меня спиной к стойке, Ян быстро упал на колени.

Его глаза будто заполнила темнота ночи. Я способен был лишь смотреть, не доверяя словам и движениям, как Ян наклоняется и принимает мой член до самой стенки горла.

— Боже, — сипло прошептал я, хватаясь за столешницу позади и сжимая пальцы. Колени почти подогнулись от той силы, с которой Ян принялся сосать.

Ян, который никогда до меня не делал минет, но знал, что любит сам, и пытался повторить. Посасывая и лаская, он на секунду уткнулся носом в мой лобок, через мгновение уже отстраняясь. Он не останавливался, угрожая довести меня до оргазма. Я кончу ему в горло, если он не даст мне передохнуть.

Я обхватил ладонями голову Яна и отклонил назад, чтобы посмотреть в его прекрасные глаза. Меня поглотила эта глубокая синева, и сердце сжало тисками.

— Не хочу… кончать.

Ян лукаво и сексуально улыбнулся, вызывая у меня дрожь.

— Но мне хочется тебя заставить, — пророкотал он, накрывая рукой мою длину, скользкую от слюны. — Хочу, чтобы ты кончил, а я все проглочу. Потом ты поднимешься наверх и встанешь на четвереньки на нашей кровати.

Его глубокий и хриплый голос, рождающийся в самой глубине горла, почти довел меня до грани.

— Все это время я думал только о тебе, — пробормотал он, нежно касаясь зубами головки члена.

— Как и я, — заверил я.

— Тогда поддайся наконец.

Никаких возражений.

— Да, — выдавил я. Ян лизнул меня.

— Сейчас, Миро, — скомандовал он. Я положил ладонь ему на голову, поглаживая пальцами короткую военную стрижку, которая еще нескоро отрастет, и притянул Яна к себе, трахая его в рот.

Жар и давление, легкое скольжение и постоянный ритм довели меня до оргазма за секунды. Я выплеснулся, освобождаясь и поддаваясь Яну. С того момента, как он впервые сказал мне «да», я не испытывал подобного ни с кем.

Ян быстро проглотил, но не вылизал меня начисто, оставляя мокрый беспорядок. Он встал и небрежно, почти пьяно, меня поцеловал, терзая губы. Я почувствовал собственный вкус на его языке, запах — в его дыхании, и знал, что полностью в его власти.

Ян отступил, давая мне возможность глотнуть воздуха. Я заставил ноги двигаться, скинул джинсы и белье на пол и переступил через них, направившись к лестнице.

Я не останавливался. Поднялся на второй этаж, стукнулся о перила, подошел к кровати и сначала рухнул на нее, а только потом встал на четвереньки.

Стук сердца отдавался в ушах, и я больше ничего не слышал, поэтому дернулся, когда почувствовал прикосновение руки к спине.

— Есть нечто нереально возбуждающее в том, как ты сейчас выглядишь.

— Почему же? — резко выдохнул я. Ян встал на постель позади, поглаживая меня по бокам, проводя ладонями по ребрам, бедрам и, наконец, по изгибу ягодиц.

— Думаю, потому что я знаю о твоей силе. Ты бы остановил меня, если бы захотел, — ответил он, заставляя меня повернуть голову, чтобы завладеть моим ртом. Ян нежно покусывал, целовал, посасывал, пока я не подался назад из-за необходимости вдохнуть.

— Раньше ты меня так много не целовал.

— Теперь буду.

— Почему? — не удержался я от вопроса.

— Потому что каждую ночь мечтал об этом, — признался Ян. Его улыбка была не хищной, а смущенной и милой. — Мечтал о твоих губах, и о поцелуях, и о прикосновениях к твоей коже… о том, как ты закричишь, когда я буду тебя трахать.

Мой член запульсировал, когда я увидел в глазах Яна блеск.

— Посмотри на себя, — проговорил он, оглаживая руками мои бедра, а после положил ладони на обе половинки задницы и развел их в стороны.

— Ян… — едва смог произнести я. Голос меня предал, когда он лизнул вход.

— Тебе придется проявить себя получше, — заявил Ян, и потом проник внутрь языком. Из меня вырвался скулеж, которым я не стал бы гордиться. — Скажи мое имя, любимый.

Мышцы расслабились благодаря нескончаемому риммингу. Ян ласкал меня и внутри, и снаружи. Я вновь и вновь оказывался на грани оргазма, но Ян тут же отступал, не давая мне скользнуть за грань. Я ничего не мог поделать, лишь сжимал в кулаках покрывало. Ян изучал и поглощал меня, а я лишь слабо молил, чтобы он не останавливался.

— Кого ты хочешь?

Я прокричал его имя второй раз.

— Лучше, — согласился он, раскрывая меня и продолжая восхитительное нападение. Я уже почти не мог терпеть.

Руки не слушались, и я, ослабевший и подготовленный, свалился на постель лицом вниз. Ян удивил: он перевернул меня на спину и встал с кровати. Должно быть, замешательство отразилось на моем лице, потому что он широко улыбнулся, подходя к тумбочке.

— Думал, ты хочешь меня трахнуть, — проговорил я, любуясь широкой, мускулистой грудью, рельефными руками, длинными ногами и идеальной упругой задницей. Я всегда восхищался точеной фигурой этого мужчины, его сильным и мощным телом.

— О да, — подтвердил Ян, возвращаясь к подножию кровати со смазкой. — Но при этом я буду держать твои красивые бедра.

Я просиял улыбкой.

— Ты думал о том, как будешь держаться за меня, пока трахаешь?

Ян резко выдохнул и сжал левую руку в кулак, а я отметил, что мышцы его шеи напряглись. Он сдерживал себя.

— Да.

— Тогда вперед.

Ян набросился на меня без осторожности, открыл смазку и быстро выдавил. Холод его скользких пальцев, проникающих внутрь, идеально уравновешивал влажный жар.

— Ты в порядке? — уточнил он хриплым и низким тоном, проверяя меня.

— Да, — тихо ответил я. — Пожалуйста… сейчас.

Несмотря на подготовку, Ян действовал аккуратно, двигался медленно, входя дюйм за дюймом, позволяя привыкнуть, прежде чем скользнуть глубже. Наконец он погрузился в мою задницу полностью, на всю впечатляющую длину.

— Господи, эта штука охренительно огромная, — выдохнул я, обожая ощущение наполненности, растяжения и жжения. Чувства балансировали на острой грани между удовольствием и болью.

— Как же в тебе хорошо, — промурлыкал Ян, сжимая рукой мой член, потягивая, лаская плоть. Он подался назад и толкнулся обратно, на второй раз задевая все важные точки внутри.

— Ох, блядь, Ян, — воскликнул я. Он вцепился в мои бедра, разводя их в стороны и приподнимая, скользил внутри меня, вперед и назад, сначала понемногу, но постепенно увеличивая темп, двигаясь все быстрее. Ян наблюдал за мной. Я рассыпался на части в его руках, и он был поглощен зрелищем.

— Ты со мной, — прорычал он напряженным, мрачным голосом и поднял мои ноги, положив их себе на плечи. — Все же в курсе, да?

— Конечно, — заверил я. Ян с силой толкнулся, проникая глубже. Каждый рывок его бедер был и наказанием, и лаской.

— Тебе следует рассказывать об этом людям, когда меня нет рядом, — проговорил он. Горячая, влажная от пота кожа скользила по моей. Ян двигался внутри, мы были соединены и пронизаны электричеством.

— Так и делаю, — ласково напомнил я, опуская ноги с его плеч на талию, прижимаясь ближе. — А теперь хватит.

— Ты хочешь, чтобы я остановился?

— Я не про тело, а про голову, — объяснил я. — Хватит думать и беспокоиться, детка. У нас все хорошо.

Ян вглядывался в мое лицо, замерев.

— Правда?

— Клянусь. Мы в порядке. Мы всегда будем в порядке.

Он быстро кивнул и глубоко вздохнул.

— Сделай одолжение.

— Что угодно.

— Либо оттрахай меня до беспамятства, либо позволь мне.

— Держись, любовь моя, я справлюсь.

Ян вбивался жестко, идеально. Он надавил на мою простату, и я кончил, быстро и неожиданно. Дрожь накрыла меня волной.

— Блядь, ты громкий, — воскликнул Ян. Мои мышцы сжались вокруг него, и он почти оглушил меня, когда взревел, кончая.

Мы упали, свернувшись в потный, удовлетворенный, тяжело дышащий клубок. Ян по-прежнему находился внутри меня, пока мы вместе старались насытить легкие воздухом.

— Скучал по тебе, — произнес я.

— Ага, — ответил Ян, аккуратно и нежно выскальзывая из моего тела. Затем повернул меня на бок, чтобы прижаться к спине. — Это я понял.

Он наклонил мою голову к себе и оставил на горле дорожку томных поцелуев, а я прикрыл глаза.

— Тоже чертовски по тебе соскучился.

И я также это прекрасно знал.