Печальные звёзды, счастливые звёзды

Пишу истории в разных жанрах с элементами мистики и фэнтези. Автор книг «Из Венеции в осень» (проза), «Незабудки для Пьеро» (поэзия), «„Здравствуй“. Благовест» (поэзия), «Любовь бывает только вечной» (проза) и «Вероятности любви» (проза) изд-во «Барк», Гомель. Публиковалась в литературных журналах Беларуси: «Нёман», «Новая Немига литературная», «Метаморфозы» и др., в периодических изданиях России, Украины, Австрии, в альманахах и сборниках: «Калi цвiла чаромха. Аповесцi, апавяданнi» («Мастацкая лiтаратура», Минск, Беларусь), «Синяя книга» («Дятловы горы», Россия) и др.

Лауреат и дипломант республиканских и международных литературных конкурсов. Член Союза писателей Беларуси, член Международного союза писателей и мастеров искусств, член литературного объединения «Пралеска» (Гомель, Беларусь).

Автор и критик Синего сайта.

Миру не хватает тепла и нежности, и я рада подарить читателям немного света и веру в то, что любовь все-таки существует.

Страница автора на Фейсбуке: https://www.facebook.com/li.nata.shemet/

Группа автора во ВКонтакте: https://vk.com/veroyatnosti_lyubvi

Профиль на Синем сайте: https://ficwriter.info/polzovateli/userprofile/Li%20Nata.html

Пожелай мне снега

А над городом живёт Бог.

Сорок тысяч лет — и всё сам.

И, конечно, если б он мог,

Он бы нас с тобой отдал нам…*

Тихое «ква» ВКонтакта заставило встрепенуться. Сердце подпрыгнуло, забилось птичкой в клетке из рёбер. Наружу, к нему! Будь у сердца ножки и ручки, выпрыгнуло бы и побежало, уцепилось, держало и никогда не оставило…

«Ну что, опять вот так, да?» — отметила Даша, мысленно обращаясь к сердцу, как к живому, не слушающемуся, неподвластному существу. Каждый раз, когда Даша находилась за компьютером или держала телефон в руке, сердце дёргалось в надежде, что сообщение от него, а порой заходилось давяще и с заметным покалыванием. Это когда особенно сильно скуча… ла. Даша. Или скуча-ло? Сердце. Вот и сейчас ёкнуло, бедное.

— Привет.

Спокойное, безразличное, сердитое, усталое — «привет». Ну какое же, Господи? Она в подобных случаях боялась отвечать — вдруг попадёт не в настроение. Лучше минутку выждать, посмотреть, как да что.

А его настроение в течение разговора последнее время менялось на глазах.

— Привет.

Написала, пальцы замерли над клавиатурой. Ни дать ни взять птицы, распластавшие крылья над пропастью. Клавиши — острые камни, написать — рухнуть-разбиться. Что писать? Подушечками пальцев тронула чёрные кубики. Что писать…

Молчит.

Она помешкала и добавила скобочку. И ещё. Одной, вроде, мало, целую строчку — наивно и стыдно, две — в самый раз. Решилась заговорить снова:

— Привет, как ты?

Вот, самое оно. Нейтрально и видно, что волнуется, переживает. Спрашивает, как он. И намерена продолжить разговор.

— А… так. Нормально.

— Хорошо…

— У тебя?

— Тоже хорошо.

Пауза.

— Что делаешь? — и добавила две скобочки.

— Ничего.

Ничего…

Разговор не клеился.

Она замерла, глядя в экран. Стиснула ладони. Опять не получится, наверное.

— Вот, пришёл недавно.

— Где был?

— Да так.

— Так, — и три скобочки, развернутые в обратном направлении — грусть, то есть, в её, Дашином, случае — печаль. «Улыбка вниз» скобочками на экране, такая же — уголками губ — в реальности.

Даша замолчала. Он тоже.

Тут или ушёл? Ушёл… зелёненький кружок в уголке аватарки исчез.

— Ушёл? — и зачем очевидности уточнять, а?..

Нет, на удивление моментально появился:

— Не, тут. Отвлекают.

— Потом поговорим?

— Не, ну… занят, да. Немного. Потом напишу, ок?

— Хорошо, конечно.

Она, всхлипывая — хорошо, что не слышит! — поставила кучу нормально «улыбающихся» скобочек — от души, не жалея. Вместо слов. Лучше, чем ничего. Лучше, чем правда. И, не думая ни секунды, вышла из ВКонтакта. Не напишет уже.

Завтра тяжёлый день. Отчёт надо — но нет сил никаких. Даже смотреть не хочется, тошно. То-о-ошно! Лучше спать — может, если рано встать, получится поработать.

Даша побродила по квартире, потыкалась туда-сюда без толку. На кухне открыла холодильник, но есть не стала. Не хочется. В спальне мелькнула мысль достать на завтра что-нибудь красивое — открыла шкаф, посмотрела и закрыла. Утром найдёт. Нет настроения. Какая разница, в чём идти. Он всё равно не видит.

Легла спать с тяжёлым сердцем, порываясь проверить интернет с телефона. Удержалась — зачем себя мучить. Ну, увидит, что не написал, или увидит, что написал что-то такое… стандартно-никакое.

Уткнулась носом в подушку и дала волю слезам.

Уснула, на удивление, быстро.

Утром первым делом Даша потянулась к телефону. Ничего. Ни-че-го-шень-ки! Нет, ну… сообщения во ВКонтакте, фейсбуке-и-так-далее есть, но не от него. Больше в сеть он не выходил. Ну и ладно, что сделаешь.

Сегодня ей снова снилась большая белая птица. У птицы была голова с небольшим плотным клювом, чёрные глазки так и зыркают туда-сюда. Недлинная шея, приличная тушка и невероятно-непропорционально-огромные крылья. Птица летала над городом, кружила, парила, а из крыльев сыпался, сыпался, сыпался снег…

Даша захлюпала носом. Нет. Не плачет же, чёрт, а… Снова платок в кровящей жидкости. И так каждый раз, стоит понервничать — голова болит и кровь носом идёт. Что за дела?

Собираясь, Даша положила телефон на полочку в прихожей. Потом, перед выходом, в сумку бросит, а на работе разберется со входящими. Там большей частью по делу.

Снова мелькнула и погасла мысль выудить из шкафа что-нибудь этакое. Зачем, спрашивается? Даша пожала плечами, достала чёрную водолазку и тёмные брючки с пиджачком. Удобно и думать не надо. Максимум стиля, минимум сил.

Волосы стянула в хвост, вгляделась в отражение в зеркале. Как всегда, бледная, осунувшаяся, обыкновенная — ни красавица, ни уродина. Половина города таких. Да что города — земного шара. Приодеть, накрасить, ещё если блеск в глазах — то очень даже ничего. Нет блеска только, в этом всё дело. Даша ярко накрасила губы. Так-то лучше, отвлекает. И даже неплохо, интересно вышло… Нормально. Пойдёт.

Вот и вся нехитрая подготовка на работу. Никаких побрякушек, ничего. Вот если кулончик на шею. А то совсем тоска… такая тоска.

Ничего не хочется.

У Даши был его номер телефона — на крайний случай. У него был её телефон. Обменялись они и адресами когда-то, но общение заладилось именно во ВКонтакте. Так удобнее — мобильный всегда под рукой. Милые картинки, шуточки и смайлики, поцелуйчики и рожицы… всё там. Говорить не всегда можно — с работы попробуй, помилуйся или поори в кабинете, а ВК маякнуло — можно тихонько глянуть и ответить.

Так и общались.

— Опять в своём компе сидишь? — интересовалась мама, когда Даша приезжала в гости. — Сколько можно, с кем общаешься, хоть знаешь?.. Там маньяки, может, а?

Ну, конечно. Толпой по её душу.

— Чем ты там занимаешься? Вот зачем это надо?

— Ма, ну, работа у меня такая. Что я могу сделать?

И это была правда. Ни мать, ни отец не понимали, как так можно жить, что за необходимость постоянно отправлять в инстаграм фотографии, писать в соцсетях и выдумывать вдохновляющие посты для сообществ — а у Даши это часть работы. Никуда не деться. Пиар есть пиар, пропади на пару дней — интерес падает. А мама с папой по старинке телевизор смотрят. Новости… говорят — видела, мол, слышала? Да в курсе, в курсе. Раньше них. Новости в интернете читать проще, вон паблики городские — галдят, друг друга перебивают. Ленту с утра открой, там всё, что в городе произошло, да и в мире. Телевидение дублирует свои каналы, а то и обсуждает, что в интернете происходит. Утром, под кофе, новостную ленту полистать — просто работа! У родителей это называется «сидеть в телефоне».

А Даше надо быть в курсе.

Про внерабочее общение Даша старалась родителям не распространяться.

Слава Богу, интернет давно уже воспринимается как средство коммуникации, СМИ, что обеспечивает возможности карьерного роста. Сколько курсов, методик, семинаров и вебинаров, важного, необходимого, ценнейшей информации и возможностей для реальных поездок и обучения! Золотое дно при умелом использовании. Интернет — как жизнь. Есть энциклопедии, есть журналы для женщин. Есть Дом-2, а есть артхаусное кино. И так далее… А идиотов и в реальной жизни валом.

Дашины родители старались «сохранять верность традициям», с учетом, что общались с родственниками по скайпу. Смешно и мило. И так прогрессивные — ходят на выставки-концерты, дома не сидят. Но в том и проблема, что ма и па были такими активными. Всюду пытались найти Даше подходящего мужа — шутка ли, скоро тридцать дочке, а она не замужем. И не встречается ни с кем. Времена, конечно, другие — но для родителей они остались прежними. Ну, сколько можно, а?

Интернет полон правилами-заметками как отшивать тех, кто лезет с вопросами — «отчего такая, как ты, не замужем», «есть ли кто у тебя», «встречаешься ли с кем», «что себе думаешь — детей пора». И «когда найдёшь себе кого-нибудь?»

Можно подумать, ждёт на перекрёстке её половина, стоит с табличкой «Даша, это я!» Нет, конечно. Но маму с папой же не отошьёшь. Пристающие чужие тоже с вопросами на-до-е-ли, нету сил. До такой степени, что Даша периодически черпала вдохновение в недостатейках о том, как правильно отвечать и не чувствовать себя ущербной. Обалдеть, сколько таких, как она — тридцатилетних да не замужем. Неужели все мучаются? Не может быть, время нынче другое!

Все считали, что у неё нет никого. Но это половина беды.

Проблема в том, что её человек у неё был.

Не сложилось у Даши с поклонниками. На работе неженатых мужчин рвут на части — как они, бедные, выживают? Все, от молодых до леди в возрасте, даже глубоко замужние, с ними заигрывают. Нет — так голову дурят, придираются или занудствуют, покоя не дают. Тут Даше ловить нечего. Скандалов она не любила, характер не тот. Бороться — не умела. Казалось, если человек нужен другому, то бороться не надо. Не с любимым же за него самого! Бороться — это если внешние силы против.

А у них преград-то и нет. Как виделось Даше, вполне могли переехать — или она к нему, или он к ней. Только не получалось.

Даша думала. Столько думала, что с ума сойти можно было.

Познакомились они в сети случайно. Перекинулись парой слов незадолго перед Новым годом. Даша тогда с корпоратива пришла, весёлая. Написала что-то на странице у себя — игриво-радостное, ей ответил незнакомец — зацепило его брызжущее искристое заявление мол, люди, Love is all around и счастье рядом, надо быть добрее друг к другу и любить, и All you need is Love & She loves you, yeah, yeah, yeah, любовь, мол, она есть, надо только позволить сердцу любить…

Никого у Даши на тот момент не было, никакой конкретной любви, просто настроение такое — бери ладошками и плескай, чтоб хмурым никто не остался ни в коем случае! Хороший вечер был. Посидели, натанцевались, надурачились, оторвались от души. Пили не много — а вот песни горланили, да и плясали так, что в конце концов с подружкой туфли поскидывали и босиком фигуры выделывали, народ диву давался…

Он, новый знакомый, другим был. Заду-у-умчиво-созерцательным. Наблюдал, как она носится по страничкам в соцсетях и сыпет вдохновляющими цитатами, музыкой, постами-восторгами. И снег кругом, и новогоднее настроение, ну и что, что снег — виртуальный… Прямо Золотая девушка, что перину госпожи Метелицы вытряхивает — и кругом новогодье, радость, веселье, снег… Так и говорил ей, что пришёл на снег. Даша смеялась. Подписался на неё везде, а она удивлялась, глядя, как он появляется в заявках в друзья на фейсбуке, в инстаграме, твиттере, ну, добавила… в конце концов, в личку перебрались.

Она, весёлая, смешливая, с удовольствием болтала, даже заигрывала. Ну, а что? Баловство, вообще ничего. Как на улице незнакомцу улыбнуться, пока транспорт ждёшь, и разъехаться в разные стороны. Не более.

Назавтра и забыла бы, но он ей написал. Ласково так: «C добрым утром, котёнок-игрулька. Ты на самом деле такая, или это аттракцион неслыханной котёнковости? Скажи, что такая!»

В вопрос был заложен ответ, да разве она об этом думала? Ответила. Побегала по дому, на работу собираясь, ещё ответила. Он появился на пару минут, когда в пути была. На работе парой фраз перекинулись.

А потом пропал. А она ждала. Чёрт, ждала же! Так хотелось поговорить! Просто поговорить — и всё! Посмеяться, поиграться, позадираться. Начальник наорал, она расстроилась. Обидно до слёз, по-детски, и так захотелось ему написать и пожаловаться! И написала, а его не было, и стало ещё обиднее.

Когда отчаялась, устала ждать и стала забывать, явился. Тихий, печальный. Даша предполагала повыпендриваться — глупо права качать в интернете с малознакомым человеком, но… Он на её сарказм не повёлся, зато извинился, сказал, что проблемы на работе. Не сказал, какие. Сказал, что было тяжело и устал ужасно. Она пожалела. Посочувствовала. Плохо же человеку. Совпало — проблемы на работе и у неё, и у него… ну а подробности — лишнее.

Что умудрилась соскучиться — не сказала, он же ничего не обещал. Оттаял потом — говорил, что отогрела, «тёплая снежная девушка». Так говорил, словно они друзья давние и сердечные — а ей было легко! И тогда играться, и сейчас — сочувствовать. Бывает, появляется кто-то, незнакомый прежде, и ты понимаешь, что вы на одной волне. И спокойно, и доверчиво, и хорошо, и темы общие находятся. Не боишься показаться ни смешной, ни глупой, ни малообразованной. Какая есть — внутри, которую показать страшно, вдруг не поймут? Обидят. Посмеются. А тут не страшно! Тут — свой!

Даша жила одна. Квартирка маленькая, однушка, зато в центре, в месте красивом — в сторону от проспекта, а за рядом домов деревья высокие и дворики уютные, так хорошо… На месте не сидела, приходила поздно, а тут стала домой спешить. К нему.

Когда он был, конечно.

Как же странно, чудно и ново! Дашка никогда не общалась так в сети. Воспринимала интернет как возможности, кусок жизни, но все эти вирты-флирты… это не для неё. Она девушка серьёзная! А тут… Он говорил — словами как пёрышками касался. И незаметно, и ненавязчиво, и ласково, и щекотно. На языке, на кончиках пальцев отзывалось, покалывало, внутри сладко трепыхалось — Даша посмеивалась поначалу, бабочек в животе интернетовских вспоминала. Он опять пропал, и она думала, как он, что он…

Даже фамилии его не знала. Не появится в сети — и всё, попробуй, отыщи.

А проще — забудь.

Ничего, конечно, перемелется — мука будет…

Белая, как снег.

С учётом того, что жили они друг от друга далеко, на просторах одной, но необъятной страны, всё могло бы и закончиться. Но он снова появился, а Даша в тот момент собиралась перейти из отдела в отдел, на повышение, и рассказывала обо всём, что происходило. В красках и подробностях. О том, как на неё косо смотрят. О том, что на новую должность — страшно, хотя и хочется. Советовалась. А когда первый рабочий день на новом месте прошёл, домой летела — встретиться, рассказать!..

А он не пришёл.

Тогда она впервые из-за него плакала. Всерьёз — от обиды, разочарования, бессмысленного ожидания и от того, что придумала столько фраз, которые обязательно — обязательно! — надо сказать. А некому.

Как взяли и кусок от неё, от Дашки, отрезали — причем тот, без которого жить-функционировать можно, а радоваться — никак. И, кажется, радость никогда уже не вернется. Ничего не сделаешь. Просто жить, но такая тоска-печаль от невозможности что-то изменить и повлиять, хоть волком вой. Воздух, дым, эфемерно всё… развеялся, растаял, как… как снег. И нету, всё.

А потом понеслось.

«Открывался» он медленно, со скрипом. После каждого откровения пропадал на несколько дней — словно сомневался, стоило ли?

Возвращался. Вот это было дороже всего. Значит, не раскаивался — и Даше становилось хорошо, словно на морозе взяла в руки котёнка и за пазуху посадила — и ему тепло, и ей — урчит, меховое мягкое чудо, и мурчанье прямиком в душу направляется.

Понемногу о себе рассказывал, по крошечке. Так картинка и сложилась — ровесник, директор сети маркетов цифровой техники. Страшно занятой человек и именно поэтому — не под своим именем в сети:

— Пойми, Дашик, хочется немного свободы. Cобой быть, без оглядки.

Дашка гордилась маленькой тайной — он — тут — её, больше ничей! Никому не хотела о нем рассказывать. А позже поняла, какая это тоска.

Он много знал, разбирался в литературе, цитировал Рабле и Кафку. Последнего сильно уважал. Когда говорил: «…я завидую молодым. Чем старше человек становится, тем больше расширяется его кругозор. А жизненные возможности становятся меньше. К концу остаётся один лишь взгляд, один лишь выдох. В этот момент человек, наверное, оглядывает всю свою жизнь. В первый и последний раз», — ей казалось, что он старше, чем говорит. Но это не имело значения. Скорее, Даша боялась, чтобы он не оказался совсем мальчишкой.

Они обменивались фото. Правда, детскими с большей охотой. Нет, Дашкины любые он смотрел с удовольствием, а вот свои взрослые показывать не спешил — прислал пару невразумительных. На детских он был таким трогательным! А на взрослых толком не разглядеть.

А ещё они говорили о том, что у него нет снега. Часто снега на Новый год не бывает. И на Рождество не будет.

Увы.

Если в городе твоём — снег,

Если меркнет за окном свет…*

У Даши зимы всегда были снежными.

«Желаю тебе снега» стало мантрой, тайным знаком, интимным прощанием и словами, произносимыми друг другу в праздники. Она желала ему снега даже летом! Мягкого и нежного — чтобы уснуть. Неожиданного — чтобы проснуться.

— Доброй ночи, желаю тебе… Окунуться с головой в снег! Вот тебе! Да! Внезапно! Проснулся и с кровати в снег — бух! По уши!

— Ах ты, вредина! А вот я тебя…

Он делал вид, что сердится, и делал вид, что подбирается и засовывает ей за ворот пригоршню виртуального снега. И на самом деле было холодно, и леденящие щекотные струйки текли по спине… как будто. То, что происходило в Дашиной голове, было ярче реальности и ощущалось физически. Поначалу это казалось странным, неправильным, страшным. Но бороться с тем, с кем тебе хорошо — вопиющая глупость…

А снега у него всё равно не было.

— И тебе снега, Дашушик-игрушик, — говорил он, и у неё снег был. На душе становилось теплее и тоскливее — словно весь снег он отдал ей, настолько снежными выпадали последние зимы.

На тот Новый год она загадывала, чтобы у него выпал снег.

И чтобы он остался с ней. Он, Тёмка, конечно — не снег. Тёмка…

Она и так жила с широко открытыми глазами, а теперь виртуальность впечаталась в сознание, и он всегда был рядом. Словно на самом деле видела, не видя. Не знала, чего хочет — страшно, когда счёт пошел на годы, мечтать о том, чтобы, наконец, встретиться. Он может оказаться совсем не таким, каким привыкла его рисовать мысленно. А что, если образ внутри собственной головы не верен, и на самом деле он — другой?

Не строен, а упитан, не шатен, а блондин, или вовсе — лысый. Может, он не красив — но это ерунда, сущая ерунда, она-то привыкла к такому, какой он в душе. Дашка, между прочим, тоже не Мисс мира.

А может… он старик или у него не в порядке со здоровьем… Только не это. Что угодно, пусть будет каким угодно, только здоровым!

И ещё, желательно, не женатым.

С этой мыслью Даша ложилась спать. Засыпала, представляя, как обнимает его, устраивается рядом. Он тихонько целует её.

Было не одиноко.

Последнее время он стал сдержанным и сухим. Отстраненным ужасно. Чем-то делиться перестал, и, если она раньше ждала его «добрых утр» и «добрых ночей», спешила с работы домой, к нему, он спешил к ней, обсуждали всё, что происходило за день, сейчас уже — нет. Всё реже, реже…

Отмахивался — мол, извини, некогда, надо бежать. Куда — не говорил. К сожалению, у них не было ни общего дела, ни какого-нибудь совместного проекта. Просто общение. Дашка знала, что сближает или общее дело, или дети — или дом. Ни того, ни другого, ни третьего у них не было.

И в таком варианте быть не могло.

Жизнь катилась по накатанной — работа, которая занимала почти все время, встречи с друзьями-подругами, в гости к родителям — вот и всё, пожалуй. А что ещё нужно? — у Даши был он, и создавалась иллюзия, что они вместе. Почти как настоящие, если не муж и жена, то, как минимум, пара.

Только теперь он появлялся буквально на минутку.

Так люди тоже живут.

Даша ломала голову — следовало ожидать, что отношения сойдут на нет, но не думала, что будет так болезненно. Нашёл кого-то в реальности? Нашёл другую… в сети? А… это вообще как — с новым человеком в сети начинать отношения? Даша не согласилась бы ни в жизнь. Это же сущий ад — пускать в душу чужого, а вдруг он там «натопчет грязными сапогами»? Cнова проходить «взгляды», «намёки», «игры»…

В реальности ещё утомительнее. Зачем, когда есть человек, который — твой, и понимает тебя, и с которым хорошо рядом — пусть и так… черезэкраннорядом. В их виртуальном доме Даша продумала, как расположены комнаты, и, конечно, там была большая терраса с видом на море. Туда было здорово прийти после длинного и сложного рабочего дня. Наблюдая, как он прощается, едва «переступив порог», она, сжав зубы, говорила: «хорошо, до завтра».

Хорошо, что вообще пришёл.

Он пропал в начале декабря. Надолго.

Дашка с тихой грустью думала, а может, у него двое или трое маленьких детей, может же быть такое, а? Пора сейчас горячая, новогодняя. Подарки, ёлки… вот он и занят. А у неё нет детей. Если так дело пойдет, и не будет. Ерунда какая. Но часики-то тикают… И не притикивают никуда.

Сердце щемило — пока общались активно и каждый день, о таком не думала. Он мог оказаться женат и тогда, пару лет назад. Всё проклюнулось внезапно. Особенно горько. Мутно в голове, мысли тяжёлые, словно камнями голову набила, повернуть трудно.

К врачу пойти, что ли, таблеток попить? Часто стала голова болеть. А если устать-переработаться или понервничать — в глазах двоится.

Он вернулся перед Новым годом — они долго говорили и не могли наговориться.

У него проблемы. Он хотел бы к ней приехать, но не может. У Дашки от сердца отлегло и тут же сильно сжало. Нехорошо стало, словно что-то изнутри просится наружу — живое, хорошее, улететь пытается. Душа, что ли? Как птица мается в клетке. Всё-таки, он тут, рядом, с ней… И, может, когда-нибудь они встретятся. Вот бы кинуть всё и к нему рвануть. Не телом — так душой…

Это было её заветным желанием.

— А снег у тебя пошёл?..

— Эх, Дашка… у меня опять не будет на Новый год снега, — печально прозвучали его слова-буквы.

Она заявила, что приедет к нему и снег захватит, смайликов наставила, а он сказал: «нет». Резко так, аж жутко. Ну почему? Она же пошутила! Хотя в шутке был большой кусок правды.

Даша подумала, что на самом деле мало знает о нём — у него могут быть серьёзные проблемы дома, на работе, он, чёрт возьми, может и правда банально женат! Она поначалу всерьёз его не воспринимала. Интернет — средство коммуникации, СМИ и развлечение. Но проблемка в том, что для неё Тёмка перестал быть развлечением.

Или вовсе не был?

В любом случае, никому она о нём не сказала. Слишком хорошо помнила, как знакомую подняли на смех — мол, виртуальный жених, виртуальный секс, ты еще ребёнка виртуального заведи…

На её памяти четыре женщины нашли счастье в сети. Две на сайте знакомств, и две — случайно. И ничего, всё сложилось. Уже много лет вместе.

У них не складывалось.

Говорят, если не складывается — вычти. Ей давно бросить бы всё, но чертовски прочное ощущение подруги-жены не покидало. Хотя он, как и прежде, ничего ей не обещал. И даже ни разу не сказал, что любит.

Новый год прошел как-то мимо. Долго готовились все, включая Дашу — и вдруг очнулись, а вокруг первое января.

Праздновала она у друзей. Пресекая весь декабрь попытки привести на новогоднюю вечеринку дюжину холостых парней, к тридцать первому устала так, что плюнула на всё и расслабилась. Был там, само собой, парень, которого пригласили специально для неё. На удивление, он оказался мил и приятен, и Даша веселилась вовсю.

Новый год… Новый год — странный праздник, его ждут, любят, терпеть не могут, но именно его стараются провести семьёй или с теми, кто дорог.

На Новый год они всегда расходились по разные стороны.

Первого она проснулась, потянулась к телефону — разрядился, чёрт побери! А зарядное осталось дома по той простой причине, что провод перетёрся от носки в сумке, нужно новый купить. Она пошла по спящему дому — нигде зарядки не видно, не рыскать же по чужим сумкам и ящикам. Все спали, Даша сделала кофе. Понимая, что «задание выполнено» — Новый год встретили, дальше без неё разберутся, тихонько собралась уходить.

В дверях её окликнула сонная хозяйка.

— Дашка, ты куда? Рано ж ещё!

— Ага, рано. Но я домой пойду, к родителям собиралась.

Даша шла по заснеженному безлюдному городу и думала о том, что у него-то снега нет… сейчас бы пофотографировать да ему отправить — а нечем.

Она пришла домой, когда разрывался стационарный телефон. Не успела! Пока разувалась-раздевалась, зазвонил снова. Даша зависла на полчаса, параллельно поставив на зарядку мобильник. Как только он ожил, тут же, не отрываясь от разговора, зашла во ВКонтакт, обратила внимание, что на стене куча фотографий. «Поздравляторы, надо же», — подумала и с грустью отметила, что от него ни слова.

А он в сети был недавно.

Пока добралась до компьютера, был уже день деньской.

Открыла свою страницу и похолодела.

Тогда только и увидела, что друзья опубликовали фотки с празднования.

У неё на стене. Зачем?!

Несколько минут Даша тупо пялилась в экран. На фотографиях всё выглядело совсем не так, как было на самом деле. Она, извивающаяся в танце — и поймали же момент: чьи-то руки на её талии, рядом кто-то вытанцовывает, а она эротичненько изгибается. Глаза прикрыты, губы приоткрыты призывно. На другой хохочет во весь рот. А вот танцует в паре с кем-то. Это ж Кирилл, Машки, подруги, муж. Вот чёрт! Объятия, почти поцелуи. Да блин! Что за!.. Это так, оказывается, выглядит со стороны? Да на месте Машки… но чёрт, чёрт, чёрт — они просто танцевали, и это не поцелуй, музыка орала, он что-то говорил на ухо. Даже Машка не ревновала!..

А он… что он подумал, если… Тёмка видел. Наверняка должен был видеть это!

Дашка в истерике кинулась писать, но вовремя спохватилась.

«Это не то, что ты думаешь!» — глупо. Звучит как оправдание, оправдываться — значит, признаться. Он, может, ничего не думает. Он, может, и не видел! А как узнать, видел или нет? Не пишет же… и в сети нет. Может, она зря переживает… Дашка схватилась за голову и мысленно повторяла: «Только не это, только не это».

Что «не это» — сама толком не понимала.

А если… поэтому и не написал… господи, как страшно-то. Только бы не начался год так!

Насколько легче общаться в реальности — можно прийти и закатить скандал, можно вытребовать признание, можно поластиться — любая ситуация проще решается по эту сторону экрана.

Можно посмотреть человеку в глаза.

Тут в глаза не посмотришь.

Даже если она напишет, даже если он ответит, что можно прочитать между строк? Разве именно то, что он думает? Как понять, что у него на душе?

Может, она всё придумала. Может, мысли бродят и не складываются из-за суеты предновогодней, самого праздника, послепраздничного отходняка… теперь переживает, что он не пишет — отсюда всё…

Наконец-то она поняла, чего боялась. Даша боялась того, что Тёмка решит, что ей без него хорошо.

Даша решила успокоиться и подождать.

Он пришёл поздно вечером, когда она уже извелась. Сотню раз проверяла телефон, подбегала к компу на каждое «ква». Звук сделала на всю громкость, чтобы не пропустить. У родителей сидела как на иголках, ушла рано.

— Ну, как отпраздновала Новый год? — cпросил. Ни привета, ничего.

— Хорошо, а ты?

— Нормально.

— И я нормально.

— Ага, судя по фото.

«Видел», — Даша похолодела.

— Это не то, что ты думаешь, — все-таки не выдержала она.

— Да я не думаю ничего.

— Нет, ну, правда… не ревнуй, — сквозь слёзы написала Дашка, надеясь перевести в шутку. — Я же тебя не ревную, вот правда-правда, ни капельки не ревную… наверное… ты ж тоже, наверное, веселился… как встретил?

— Даша, мы свободные люди и ничего друг другу не должны.

— Не должны, — эхом повторила Даша. — Тёмка…

— Что?

Холодное, пустое «что».

— Я люблю тебя.

Никогда не говорила, а тут не выдержала.

— Не надо, Даш, а? — и, помолчав, добавил: — Ты очень хорошая.

Значит, все слова…

«Тогда что это было — разговоры, признания, рассказы друг другу обо всём, любовь, ласки?» — хотелось кричать. Вовремя спохватилась.

— Слова.

И поставила кучу скобочек.

— Именно. Просто слова.

Она практически видела, как он пожимает плечами.

Зажала рот руками, чтобы не закричать. Зажмурилась. Открыла глаза, несколько раз вздохнула-выдохнула. Спокойно… Ради бога, спокойно…

— Чего ты хочешь на Рождество? Загадал желание?

На этот Новый год она загадала желание увидеть его. И, хоть не сильно верила…

— Я хочу снег.

Даша снова закрыла глаза и мысленно взвыла:

«Я хочу, чтобы у него пошёл снег! Пусть у него пойдёт этот чёртов снег, и больше ни-че-го!»

И вышла из сети.

Нет, невозможно, невыносимо. Как тесно! Лететь хочется, к нему, укрыть крыльями от холода в душе, вылечить, беды отвести, а крыльев-то и нет, ну почему же у неё нет крыльев — она бы понеслась, полетела к нему. Или просто — куда-нибудь. Тут невозможно, душно, всё давит, всё…

Даша набросила шарф на голову, сунула руки в рукава шубки и выскользнула за дверь.

Возле подъезда подняла лицо вверх.

Холодно. Даша, поёживаясь, прошла через дворы, вышла на проспект.

Ведь ещё можно загадывать? До Крещения, говорят, можно загадывать… Желание свелось к мягким хлопьям, щедро сыплющимся с небес над Дашей. Ей не надо!

«Пусть снег пойдёт у него, ну сколько ж можно… Если есть в мире то, что даёт чудесам свершаться, если на что-то способна душа, ну пусть исполнится! Пусть у него будет снег», — сглатывая слёзы, думала она.

В голове что-то щёлкнуло, и фонарь, который находился в двух шагах от Даши возле остановки, стал двоиться.

…Даша выбивала перину.

Смеясь, лупила, взбивала, как тесто. Ай, весело, хорошо! Пеной вылетали не перья, а хлопья снега и сыпались на землю внизу, на город… на Дашин город.

Старая женщина с добрым лицом медленно-медленно мела пол. Недалеко с клубочком игрался чернющий котёнок. Иногда он махал кожистыми крыльями и поднимался на метр над полом, выпускал добычу и тут же с урчанием кидался за ней.

Старушка выпрямилась, поглядела на смеющуюся Дашу.

— И дался тебе этот снег, а? — спросила. А в глазах понимание, свет и чуточку грусти. — Конечно, ты можешь остаться, если хочешь. Тут спокойно.

Тут, и правда, было хорошо. Светло и спокойно, а внизу — как на ладони! — вся Земля поворачивается, словно кто-то вращает её, или это они летят — высоко-высоко, красиво! В старушкину подзорную трубу видно, чем люди занимаются, а в другую трубочку — которую к уху приставляют — слышны разговоры и желания.

— Ой, я бы осталась, правда! — засмеялась Даша. — Так хорошо у тебя!

— Ну, давай, решай. Пора тебе оставаться или ещё рано?

Даша задумалась. Что-то оставалось незаконченным. Чьё-то невыполненное желание… Девушка нахмурилась.

«Я хочу снега».

Знакомый голос… она его слышала всего пару раз и почти забыла, как звучит, но это точно он. Как же!..

— Матушка, мне пора! — взмолилась Даша. — Я не могу у тебя остаться.

— И то верно, — улыбнулась старушка. — Не время. Я никого раньше положенного не забираю, удивилась, когда ты тут оказалась. Молодец, что решила. Ну, лети. Лети!

Она летит.

Летит над полями, над лесами, над городами — как на картинах Шагала, только никто не держит её за руку. Не боялась, знала — прилетит — а там он возьмет за руку и не даст улететь. А пока — полёт и удивительное чувство, когда тела не ощущаешь, а ощущаешь… белизну. Именно — белоснежность твоего существа, нет, ты не облако — вполне материальна, вот руки, ноги, они белые, как первый выпавший снег, и руками не машешь — просто движешься по небу плавно, будто это самое естественное на свете занятие.

«Держи меня за руку, как за нитку воздушный шарик», — Дашка вспомнила чьи-то хорошие стихи и заулыбалась. Легко и хорошо.

А вот и его дом. Никогда не видела, но узнала. Тёмка там! Сердце забилось в клетке из рёбер, как птица… впрочем, она сама — большая белая птица.

Опустилась на ветку. Почему-то захотелось быть совой, и Дашка представила, что она — большая белая сова. Устроилась, уцепилась когтистыми лапами, повела головой — засмеялась, заухала. С ветки посыпался снег. Взмыла вверх — закружилась, замахала руками-крыльями — снег падал с крыльев. Взлетела выше — снегом окутало крыши домов, улицы, кварталы — весь город! Она смеялась, смеялась, снег падал, и летел, и сыпал, и вот его уже столько, что в невысокие сапожки набрать можно. Мягкий, пушистый — искрит, алмазами переливается. Снег, снег! Больше снега! И солнце светит одновременно, слепит. Потому что не облака, не тучи над городом — огромная птица-снéга, белая сова смеётся и рассыпает хрустящие холодные звёздочки из бездонных крыльев своих.

«А вот и он! Наконец-то! Сейчас, сейчас… он увидит, узнает… Я узнаю его! Конечно, узнаю, сердцем чувствую, разве можно не узнать… поймёт, что это я принесла снег. Обрадуется…»

Тёмка показался на крыльце. В простой тёмной куртке, джинсах, отросшие волосы выбились из-под шапки. Обыкновенный — и не понять, почему при виде него у Даши чуть слёзы не потекли? Разве совы плачут? Вот и Даша не должна бы, а как увидела — узнала, чуть с ветки не свалилась, даром что птица. Чуть сознание от счастья не потеряла. Крылом попыталась слезинку смахнуть, вспомнила, что птица, заухала, заохала, засмеялась, снова снегом сыпанула. Тёмка… он старше на добрый десяток лет, если не больше, ну и что…

Мужчина остановился. Засмеялся, повернулся, подставил лицо снегу. Ещё!

«Но что это, Господи… нет…»

Из подъезда вышли двое детишек, мальчик и девочка. Мальчик постарше, суровый и сосредоточенный, девочка помладше, лет четырёх. Смешная, в яркой курточке и в шапочке с огромным помпоном. Споткнулась, чуть не растянулась на крыльце, Тёмка подхватил. Следом из подъезда показалась очень худая женщина. И в куртке видно, насколько худая. Тёмка смотрел на неё внимательно и с такой любовью!..

Дети устроили возню — снег-то уже по колено!..

— Мама, мам! — закричала девочка. — Смотри, как я!

И бухнулась ручками вперед, носиком ткнулась в искрящийся холод. Женщина улыбнулась. Тёмка — её Тёмка! — стоял в стороне и смотрел то на женщину, то на детишек.

А на дереве плакала огромная белая птица. Из глаз текли настоящие слёзы. Она нахохлилась, совсем по-человечьи закрыла голову крыльями. Вздрогнула и стала уменьшаться в размерах. Вот она уже совсем маленькая, дрожит пичужка, холодно…

— Папа, папа! — закричал мальчик, птица на ветке распластала крылья, хотела взлететь и… исчезла.

Далеко-далеко в другом городе, где тоже шёл снег, в больнице очнулась Даша. Ей снился странный сон — снова. Только… Она на самом деле принесла ему снег, и она видела… видела…

Она не видела, что из-за угла дома показался мужчина. Мальчик кинулся к нему, обхватил колено и застыл, рыдая, а девочка поковыляла следом, упала в снег и тоже заревела. Тёмка подхватил её, поднял, отряхнул курточку, что-то прошептал на ухо и подтолкнул к застывшим мужчине и ребёнку.

Метнулся к женщине:

— Ну иди же, иди.

— Не пойду, — прошептала и помотала головой женщина. — Что я ему скажу, что он скажет… не хочу, не надо…

— Надо, — твёрдо сказал Тема. — Всё можно изменить, пока люди живы. Непоправима только смерть.

Он смотрел, как женщина медленно, неуверенно идёт к мужчине. Тот не мог двинуться навстречу — держали дети. Когда она подошла, сгрёб в объятия, держал крепко и всё что-то говорил, говорил, и дети вцепились обоим в одежду. Она обняла его, и все четверо замерли под снегопадом.

Тёмка вытащил телефон и отстучал, едва попадая по буквам:

«Дашка, Дашулькин-игрулькин! У меня снег пошел! Радость кругом!»

Подумал, что за последние полгода слёз, истерик и скандалов он, может быть, наконец, сможет выдохнуть. И с Дашкой поговорит. А может, бросить всё и поехать к ней? Чем чёрт не шутит? Хотя лучше она к нему — у него теперь тоже снег.

Спрятав телефон в карман, стоял и смотрел, как возятся в снегу детишки, как, смеясь, обсыпает их снегом отец, валит в сугроб, и как украдкой вытирает слёзы мать — его, Тёмкина, родная сестра.

Далеко-далеко, в белоснежной палате, Даше сняли капельницу. Повернувшись на бок, она закрыла глаза. Черно. Открыла. Бело. Нет, черно лучше. «Не могу видеть белое», — подумала Даша. Но сначала…

— Мам, подай телефон, пожалуйста.

Дежурящая рядом мать протянула Даше телефон.

Батарея была почти разряжена.

Даша увидела сообщение, открыла, прочитала, и телефон отключился. Новый провод она так и не купила. В любом случае, не собиралась отвечать.

…У него пошёл снег. Она рада. Правда. Но радость какая-то… мёртвая. Чувства словно вырезали из сознания. Радоваться — это как? Пусть у него всё будет хорошо. У неё тоже все… будет.

Всё так просто. Словно и не ссорились. Как ничего и не было. А и не ссорились же.

И ничего не было.

«Надо Дашке написать», — подумал Артём.

Скоро Рождество. Он видел, что Даша заходила в сеть и не ответила. Ну… и ладно. После Нового года закрутило так, что ужас просто, день за месяц! Да и не ладилось у них. Но всё-таки… Надо спросить, как она и что, нехорошо они поговорили в последний раз. Он был зол, и не очень трезв, и… У него есть повод! Снег лежит и не тает с самого Нового года!

В дверях комнаты показалась красивая высокая девушка. Она подняла холёную руку, коснулась шеи, второй уперлась в бок и повела плечом. С круглого плечика соскользнула ткань халатика.

— Тё-ё-ём, я тебя жду! — капризно протянула и пальчиком поманила.

— Сейчас, минутку.

— Кому ты опять пишешь?

— Никому, — ответил Тёмка и вышел из сети.

— Идём, я кое-что… хочу… ты знаешь, я люблю твою сестру, и племяшек твоих, но теперь, когда мы только вдвоём…

Утром сонный Артём с удивлением обнаружил, что Соня собирает вещи. Яростно швыряет всё как попало, зубную щётку — прямо в развёрстую пропасть сумки, туда же бельё, платья, косметику… Ничего не понимая, Тёмка подошёл и попытался отодвинуть сумку в сторону.

Соня взвилась до потолка:

— Ты свинья, Артём!

— Ну… я говорил, что не создан для семейной жизнь, но на этот раз что?

— Всю. Ночь. Ты. Называл. Меня. Дашей!

Когда за Соней захлопнулась дверь, Тёма сел и написал Даше.

Но она не ответила.

Прошёл год. Даша стала встречаться с мужчиной — во многом стараниями мамы. Человек хороший, надёжный. Она к нему и переехала. Правда же, ничего не потеряно, пока человек жив. Теперь всё одинаково — с закрытыми глазами и с открытыми. Так… в серых тонах.

Всё, конечно, складывалось нормально. Только вот снега ещё не было.

Хотя Новый год на носу.

И работать нужно.

Тихое «ква» ВКонтакта заставило встрепенуться.

— Привет.

Сердце подпрыгнуло, забилось птичкой в клетке из рёбер.

Тёмка.

Даша отшатнулась, как от огня, отшвырнула полочку с клавиатурой. Та с грохотом влетела до упора, компьютерная мышь соскользнула и свалилась на пол. Даша медленно полезла под стол, дрожащими руками вернула мышку на место. Поднялась, села. Руки взметнулись испуганно, замерли над клавиатурой. Ни дать ни взять птицы, распластавшие крылья над пропастью. Клавиши — острые камни, написать — рухнуть-разбиться. Что писать? Подушечками пальцев тронула чёрные кубики. Что писать…

Непослушными пальцами набрала:

— Привет.

В небе, высоко-высоко, кружила огромная птица-снéга и из бездонных крыльев своих сыпала, сыпала, сыпала, сыпала снег…

Над облаками, поверх границ

Ветер прильнет к трубе.

И понесет перелётных птиц

Вдаль от меня к тебе*.

_____________________________________________________________

Эпиграф и стихотворные вставки — «Если в городе твоём — снег…», Андрей Макаревич.

Так же в тексте есть цитата Кафки «…я завидую молодым. Чем старше человек становится…», отсылка к сказке «Госпожа Метелица» братьев Гримм и стихотворению «Не навсегда» Е. Асенчик