Перелом

Глава 22

Ньютон, штат Массачусетс

9 июня 2006 года, 03.25

На несколько секунд Джека словно окутал туман. Поняв, что Крэг не дышит, он бросился вперед, к углу кровати, чтобы как можно быстрее оказаться на той стороне, где лежал Крэг. Джек уже готов был сорвать одеяло, чтобы начать искусственное дыхание.

Этот неожиданный рывок в сторону, видимо, и спас ему жизнь. Джек вдруг понял, что в комнате он не один. Из открытых дверей ванной выскочил одетый в черное человек. Человек занес бейсбольную биту и ударил по тому месту, где за миг до этого находился Джек.

Бита задела лишь плечо. К счастью, удар пришелся по касательной и был не слишком сильным. Тем не менее по телу разлилась боль, а колени сразу ослабли. Не выпуская из рук фонарик, луч которого бегал по стенам спальни, Джек метнулся от кровати, опасаясь, что человек в черном загонит его в угол. Поняв, что сейчас последует очередной удар, и вспомнив, что нападение является лучшей защитой, Джек пригнулся к полу и, бросившись вперед, принял врага на правое плечо. Так останавливают нападающего футболисты. Одновременно он захватил бедра противника и, используя силу натренированных велосипедом ног, подсечкой свалил на пол.

Теперь, когда они оба оказались на полу, у Джека было преимущество — в ближнем бою тяжелый фонарь был более грозным оружием, чем длинная бита. Джек захватил на груди его рубашку и занес фонарь, чтобы проломить череп. Луч фонаря осветил лицо лежащего человека. Джек вскрикнул. В нападавшем он узнал… хозяина дома.

— Крэг?! — Он не верил своим глазам.

— Джек?! — Крэг поднял руку, чтобы защитить глаза от сильного света.

— Великий Боже! — произнес Джек, отпустив рубашку Крэга и вставая с пола.

Крэг тоже поднялся. Затем он подошел к выключателю и зажег свет.

— Что ты здесь делаешь и какого дьявола шныряешь по моему дому в такое время? — Он посмотрел на настенные часы. — Половина четвертого!

— Я все объясню, — сказал Джек и, поморщившись от боли, растер ушибленное плечо. Затем, осторожно прощупывая его, нашел место, куда пришелся удар. Ему повезло — ключица осталась целой.

Крэг бросил биту на кровать.

— Прости, что я тебя ударил, — сказал он, подходя к Джеку. — Я же мог тебя убить.

— Меня били и посильнее, — ответил Джек и посмотрел на кровать. То, что он принял за Крэга, были лишь накрытые одеялом подушки.

— Тебя осмотреть? — участливо спросил Крэг.

— Действуй.

Крэг взял Джека за руку и осторожно положил ладонь на его плечо. Затем он несколько раз приподнял и опустил руку так, чтобы та двигалась в плечевом суставе.

— Больно?

— Немного. Но при движении боль не усиливается.

— Думаю, что переломов нет, но рентген не повредит. Если хочешь, я мог бы отвезти тебя в Мемориальную больницу Ньютона.

— Лучше всего просто приложить к ушибленному месту лед, — ответил Джек.

— Отличная мысль! Пойдем в кухню, я положу лед в герметичный пакет.

Когда они шли по коридору второго этажа, Крэг сказал:

— Меня чуть инфаркт не хватил. Я решил, что ты — один из парней, напавших на моих дочерей. Я подумал, что он вернулся, чтобы выполнить угрозу. И я был готов вышибить из него дух.

— Я тоже подумал, что ты один из тех типов, — сказал Джек. Он увидел на Крэге темный банный халат, а не одеяние ниндзя, возникшее в его воспаленном воображении. Джек почувствовал тяжесть револьвера в кармане, но у него ни на миг не возникала мысль им воспользоваться. Это был хороший знак.

Крэг передал Джеку пакет со льдом, и Джек уселся на край дивана, прижав пакет к ушибленному месту. Крэг тяжело опустился рядом и растер пальцами виски.

— Я скоро уйду, чтобы ты мог поспать, — сказал Джек. — Но прежде я должен тебе все объяснить.

— Перед тем как лечь, я обошел дом, — сказал Крэг. — Поскольку ты снял постельное белье, я не ждал твоего появления. Особенно в столь неподходящий час, и тем более наверху.

— Дело в том, что я обещал Алексис взглянуть, как ты себя чувствуешь.

— Ты с ней говорил вечером?

— Да. И довольно поздно. Ее очень беспокоит, что ты мешаешь алкоголь со снотворным. У меня были пациенты, использовавшие такую же комбинацию.

— Я не нуждаюсь в твоих советах.

— Естественно, — согласился Джек. — Тем не менее она попросила меня проверить твое состояние. Честно говоря, я не думал, что в этом есть необходимость. А двигался я тихо, потому что боялся тебя разбудить. Ты бы наверняка рассердился.

Крэг прекратил массировать виски и посмотрел на Джека.

— В этом ты совершенно прав.

— Прости, если оскорбил. Я сделал это ради Алексис. Она волновалась, думая, что после сегодняшнего заседания ты будешь подавлен больше обычного.

— Видимо, я должен поблагодарить тебя за эту услугу. Да, мне трудно сейчас, и смотреть на себя я стал по-другому. Сегодня я выглядел жалким, ничтожным типом. Вредил самому себе. Господи, какой стыд!

— Как, по-твоему, выступили сегодня эксперты со стороны защиты?

— Весьма разумно. Было приятно услышать для разнообразия добрые слова в свой адрес, но думаю, что все это бесполезно. Если Рэндольф в заключительном слове не проявит гениального актерского мастерства, на что он, по моему мнению, не способен, присяжные поддержат иск этого мерзавца Джордана, — уныло произнес Крэг, глядя на темный экран телевизора.

— А знаешь, у меня была еще одна причина явиться сюда в столь поздний час, — сказал Джек.

— Вот как? И что за причина? — спросил Крэг, и его глаза увлажнились, словно он собирался заплакать. — Ты не упомянул об аутопсии. Ты ее провел?

— Да, — ответил Джек и рассказал Крэгу обо всех событиях дня, начиная с эксгумации и кончая встречей с токсикологом.

Крэг слушал очень внимательно. Особенно его заинтересовал токсиколог и предположение о возможном криминальном обороте дела.

— Если токсиколог найдет следы лекарств или яда, обвинение в медицинской халатности рухнет, — сказал Крэг, слегка расправив плечи.

— Вне всякого сомнения, — согласился Джек. — Но до этого еще очень, очень далеко. Одним словом, я пришел сюда, чтобы взглянуть на анализатор биомаркеров. Нет ли каких-либо оснований считать полученный тобой позитивный результат ошибочным.

Крэг вскинул брови, обдумывая вопрос.

— Не могу ничего сказать, — наконец ответил он. — Хотел бы, но не могу. Я таких причин не вижу.

— В больничной лаборатории меня спросили, делал ли ты анализ на тропонин 1 и миоглобин или только на тропонин 1?

— И на миоглобин тоже. Я выбрал этот способ именно по той причине, о которой упомянул твой начальник лаборатории. Он выдает результат менее чем за два часа.

— А сколько лет может прослужить такой аппарат.

— Не знаю, я об этом не задумывался.

— В таком случае нам не остается ничего другого как попытаться выявить агенты, способные спровоцировать инфаркт миокарда.

— Как насчет дигиталиса?

— Я сразу подумал о дигиталисе, но скрининг не дал никаких следов.

— Жаль, что больше не могу тебе ничем помочь, — сказал Крэг. — Самое скверное в этом судебном процессе то, что чувствуешь себя совершенно беспомощным.

— Ты можешь помочь, если попробуешь припомнить, к каким кардиотоксическим лекарствам имели доступ Пейшенс и Джордан.

— Благодаря стараниям моего партнера Этана Коэна в ее шкафчике образовалась целая аптека. Но все это уже изучалось.

— Да, я ознакомился с документами — сказал Джек, вставая с дивана. После недолгого расслабления ноги стали тяжелыми и двигались с трудом. — Мне надо ехать в лабораторию, чтобы узнать результаты. А ты отправляйся в постель. — С этими словами Джек направился к дверям.

— Ты собираешься работать всю ночь? — спросил Крэг.

— Похоже на то. После того, что мне пришлось пережить, я хотел бы надеяться на положительный результат, однако боюсь, что этого не случится.

— Мне остается лишь поблагодарить тебя за все, что ты сделал.

— Не стоит благодарности, — ответил Джек и добавил: — Во всем этом деле есть один положительный результат — я восстановил отношения с сестрой.

Крэг встал, чтобы проводить Джека.

— Может быть, ты хочешь взглянуть на аппарат? Он там же, в саквояже. После этого фиаско у меня было мало вызовов.

— Не надо, — покачал головой Джек. — Ты сказал все, о чем я хотел узнать.

— Мы увидимся с тобой утром в суде?

— Не думаю. У меня очень важное личное дело, и я улечу в Нью-Йорк первым рейсом. Поэтому позволь мне пожелать тебе удачи.

Они пожали друг другу руки. Если они за это время и не стали друзьями, то в любом случае научились понимать друг друга гораздо лучше.

Возвращение в Бостон в четыре утра было затеей несложной. Весь путь занял у него менее двадцати минут. Он оставил машину справа от здания, на зарезервированном для кого-то месте, решив, что она никому пока не помешает.

Охранник его сразу узнал и пропустил в здание. Поднимаясь по лестнице, Джек взглянул на часы. Менее чем через два часа он должен быть в самолете.

Войдя в библиотеку, Джек изумленно огляделся — здесь был полный беспорядок. Латаша выглядела так, словно ей утром предстояло держать экзамен по специальности перед синклитом ученых мужей. На столе были разложены увесистые тома, которые она сняла с полок. Все книги были открыты. Большая часть этой литературы была Джеку знакома — учебники для интернов, справочники по физиологии, токсикологии и фармакологии. Материалы дела были разбросаны на столе.

— Что здесь происходит? — со смехом поинтересовался Джек.

Латаша, вздрогнув от неожиданности, оторвала взгляд от какого-то учебника.

— А, добро пожаловать, путешественник!

Джек взглянул на обложки книг, которые были ему незнакомы. Прочитав названия, он положил их на место и сел напротив девушки.

— Что случилось с вашим плечом? — спросила она.

Джек продолжал держать на ушибленном месте пакет со льдом. Правда, теперь это уже был не лед, а вода. Он рассказал Латаше о случившемся, и та посочувствовала ему и обругала Крэга.

— Здесь нет его вины, — стал защищать Крэга Джек. — С моей стороны было глупостью тайком проникать в дом. После того, что бандиты сделали с его детьми, и после их угроз вернуться, если аутопсия будет проведена, этого делать явно не следовало. А я ведь только что закончил вскрытие. О чем, спрашивается, я думал?

— Но вы его гость. И прежде чем размахивать битой, ему следовало сначала узнать, кому он собирается проломить череп.

— Я уже не был его гостем. Но оставим эту тему. Слава Богу, я отделался ушибом. По крайней мере я считаю, что это ушиб. Возможно, придется сделать рентгенограмму ключицы.

— Но есть и положительная сторона визита, — сказала Латаша. — Вы убедились, что супруг вашей сестры находится в полном здравии. Разве не так?

Джек не смог сдержать улыбки.

— А как анализатор биомаркеров? — продолжила Латаша. — Вам удалось что-нибудь выяснить?

— Ничего такого, что позволяло бы думать об ошибке.

— Что ж, мы должны радоваться этому, — сказала она, оглядывая разложенные на столе книги.

— Похоже, вы зря времени не теряли.

— После стакана диетической колы у меня открылось второе дыхание, и я проштудировала учебники по токсикологии. Я не обращалась к этой материи со студенческих экзаменов.

— Алан вам звонил?

— Несколько раз. Но это хорошо. Чем чаще я слышу его голос, тем острее вспоминаю прошлое и прихожу в ярость.

— Он что-нибудь обнаружил?

— Нет. Абсолютно ничего. Видимо, он пытается произвести на меня впечатление. Но он проделал серьезную работу. Я знала, что он парень толковый. У него всегда были превосходные оценки по химии, математике и физике, но я понятия не имела, что он получил докторскую степень. А ведь для этого нужны хорошие мозги, а не просто упорство.

— Он сказал, что ему удалось исключить?

— Алан уже исключил большую часть обычных, не подвергавшихся скринингу кардиотоксичных агентов. Химикаты для бальзамирования осложняют работу с образцами ткани сердца и печени, поэтому Алан сосредоточился на жидкостях, где загрязнение меньше.

— А к чему все эти учебники?

— Я захотела выяснить, какие кардиотоксичные агенты могут вызвать инфаркт или просто причинить ущерб сердечной мышце. Будут ли симптомы инфаркта при отсутствии патологии сосудов сердца. То есть то, что мы обнаружили при аутопсии. Когда вы ушли, я взяла на себя смелость просмотреть несколько слайдов. Капилляры выглядят совершенно нормальными. Я оставила слайды под микроскопом в своем кабинете, на тот случай если вы захотите взглянуть.

— Верю вам на слово, — ответил Джек. — Думаю, мы не увидим ничего нового по сравнению с тем, что увидели при вскрытии средних сосудов.

— Потом я перешла от кардиотоксичных агентов к невротоксичным. Должна признаться, что это увлекательнейшее занятие, особенно в тех частях, которые связаны с биологическим терроризмом.

— Вы прочитали предварительные показания? — спросил Джек, поворачивая разговор на нужные рельсы.

— Послушайте, ваше отсутствие было не таким уж и продолжительным. Думаю, что я сделала достаточно. Дайте передохнуть!

— У нас мало времени, и мы не имеем права разбрасываться.

— Я не разбрасываюсь, сэр, — фыркнула Латаша. — Я не уезжаю в город, чтобы узнать то, что мне уже известно, и не получаю тумаки.

Джек потер лицо обеими руками, чтобы снять усталость. Он улыбнулся Латаше.

— А где эта знаменитая диетическая кола? Но боюсь, что мне потребуется еще изрядная доза кофеина.

Латаша показала на дверь.

— В обеденной комнате слева стоит торговый автомат.

Когда металлическая банка упала в желоб, стук показался Джеку таким громким, что он вздрогнул. Джек не просто устал, он был вымотан до предела. Открыв банку, Джек задумался. Стоит ли загружаться кофеином, если он и без того встревожен? Джек решил, что ясность ума для него сейчас важнее, и залпом опустошил банку.

Джек редко принимал возбуждающие напитки и сразу почувствовал легкое головокружение. Вернувшись в библиотеку, он занял место напротив Латаши и извлек письменные показания Крэга и Джордана из-под груды книг.

— От корки до корки я их не читала, — сказала девушка, — но пробежала достаточно внимательно, чтобы составить перечень симптомов.

— Неужели? — спросил Джек. — Именно это я сейчас и собирался сделать.

— Я составила список. Вы же о нем упомянули, перед тем как отправиться в путешествие.

— Где список?

Латаша недовольно сморщилась, разгребая лежащие перед ней листки. Отыскав то, что надо, она передала лист через стол Джеку.

Латаша разделила симптомы на две основные группы. В одной колонке перечислялись те, которые присутствовали утром восьмого сентября, а в другой — дневные и вечерние. Утренняя группа включала боли в животе, сильный кашель с выделением мокроты, жар, закупорку носового канала, бессонницу, головную боль, метеоризм и общее возбуждение. Группу предвечерних и вечерних симптомов составляли: боли в груди, цианоз, затрудненность речи, головная боль, трудности при хождении, онемение тела, ощущение парения в воздухе, сопровождаемое рвотой, тошнотой и общей слабостью.

— И это все? — спросил Джек, помахивая листком.

— Вы полагаете, что этого недостаточно? Покойная очень похожа на тех пациентов, которых нам демонстрировали во время учебы на медицинском факультете.

— Я просто хотел убедиться, что это все названные в предварительном показании симптомы.

— Это все, что я смогла найти.

— Вы не встретили упоминания о потливости?

— Нет, хотя специально искала.

— Я тоже искал, — сказал Джек. — Потливость при инфаркте — явление типичное. При первом чтении я не мог поверить, что о ней ничего не сказано, и очень опасался, что пропустил это важное свидетельство. Теперь я рад, что вы тоже не нашли упоминания о ней.

Джек снова посмотрел на список. Проблема состояла в том, что, фиксируя симптомы, к ним не давали уточнений, а когда давали, то они были общими. Поэтому было сложно установить, какую роль каждый из них играл в клиническом состоянии Пейшенс. Замечание об онемении, например, мало что стоило без указания на локализацию, распространение и продолжительность. А ведь важно знать, была ли полная потеря чувствительности или дело ограничивалось «легким покалыванием». Одним словом, Джек не мог установить, какое происхождение имело онемение — неврологическое или кардиоваскулярное.

— Знаете, что мне показалось самым интересным во всех этих трудах по токсикологии? — спросила Латаша, оторвав взгляд от какого-то толстенного учебника.

— Нет, не знаю. Что же именно? — машинально произнес Джек.

Он не мог решить, стоит ли возвращаться к предварительным показаниям, чтобы поискать там уточняющие данные.

— Рептилии, — сказала Латаша. — То, как они выделяют яды и насколько их яды разнятся по силе, вызывает просто изумление.

— Да, это любопытно, — сказал Джек. Открыв показания Джордана, он принялся лихорадочно листать страницы, чтобы побыстрее добраться до событий восьмого сентября.

— Есть змеи, яд которых содержит мощнейший кардиотоксин, способный вызвать мгновенный некроз сердца. Вы представляете, как он мог бы подействовать на показания сердечных биомаркеров?

— И что же это за змеи? — с неожиданно пробудившимся интересом спросил Джек.

Раздвинув лежащие на столе материалы, Латаша подвинула книгу к Джеку и указала пальцем на таблицу змеиных ядов.

— Гремучая змея Мохаве и гремучая тихоокеанская змея.

— Очень любопытно, — сказал Джек. Его интерес исчез так же неожиданно, как и возник. Передвинув книгу к Латаше, он добавил: — Но змеиные яды нам ни к чему. Гремучие змеи Пейшенс не кусали.

— Знаю, — ответила Латаша. — Я читаю о ядах потому, что хочу узнать, из каких веществ они состоят. Ведь мы же ищем кардиотоксин.

— Угу, — пробурчал Джек. Он нашел в показаниях Джордана нужное место и углубился в чтение.

— А вообще-то самые интересные ядовитые существа относятся к группе земноводных, — продолжала Латаша.

— Неужели? — сказал Джек рассеянно.

Он нашел то место в показаниях, где упоминалось о болях в животе. Джордан говорил о болях в нижней части живота — справа. Джек добавил эти сведения к записям Латаши.

— Первое место в этой компании занимают колумбийские древесные лягушки, — сказала Латаша и принялась листать страницы учебника, чтобы добраться до нужного раздела.

— Неужели? — повторил Джек. Он продолжал листать показания, чтобы найти место, где Джордан говорит об онемении.

— Их кожные выделения содержат одну из самых ядовитых субстанций, — не унималась Латаша. — И эти субстанции оказывают мгновенное действие на сердечную мышцу. Вы имеете представление о батрахотоксине?

— Весьма смутное, — ответил Джек.

Он нашел упоминание об онемении. Из слов Джордана следовало, что это была парестезия и конечности Пейшенс чувствительности не теряли. Джек занес эту информацию в список симптомов.

— Это самый мощный яд. Батрахотоксин, вступая в контакт с сердечной мышцей, мгновенно прекращает ее активность. — Латаша прищелкнула пальцами. — Представляете?

— Представить трудно, — не вслушиваясь в ее слова, ответил Джек, который нашел упоминание Джордана о том, что Пейшенс казалось, что она отрывается от земли и парит в воздухе. Джек сделал еще одну запись в списке симптомов.

— Яд представляет собой стероидальный алкалоид и присутствует у нескольких видов лягушек, а его самая высокая концентрация обнаружена у вида, именуемого Phyllobates terribilis. Наименование полностью отвечает ужасному характеру земноводного. Яда крошечной лягушки хватит на то, чтобы умертвить сотни людей. Невероятно!

Далее Джордан говорил об испытываемой Пейшенс слабости. Как оказалось, ее слабость была общим состоянием.

Вначале ей было трудно ходить. Затем она стала испытывать трудности, принимая сидячее положение. Эта информация также дополнила список.

— Есть еще кое-что, что вам следовало бы знать об этом токсине — если, конечно, вы еще не знаете. Он на молекулярном уровне деполяризует электрические мембраны сердечных мышц и нервов. И знаете, как яд это делает? — Для большего эффекта Латаша выдержала паузу и закончила: — Он блокирует натриевые каналы. А вы считали, что исследования натриевых каналов всего лишь эзотерика!

— Что вы сказали о натриевых каналах? — спросил Джек, когда до его сознания дошли слова Латаши.

— Токсин проникает в мышечные и нервные клетки, и ионы натрия блокируются в открытых каналах. В результате этого затронутые ядом мышцы и нервы перестают функционировать.

— Калий… — словно в бреду пробормотал Джек.

— Да, — ответила девушка. — Помните, мы говорили…

Джек неожиданно вскочил и принялся лихорадочно разгребать лежащие на столе книги и документы.

— Где эти бумаги? Где?! — бормотал он с таким видом, словно им овладело легкое безумие.

Латаша оборвала фразу на полуслове, откинулась на спинку стула и спросила:

— О чем это вы?

Поведение Джека привело ее в явное замешательство.

— Вы знаете! — выпалил он. — Ну, эти, как их… — он искал нужные слова, — эти бумаги!

— У нас здесь масса разных бумаг! И сколько же банок диетической колы вы выпили?

— Хватит! — прошипел он и, протянув руки к Латаше, потребовал: — Дайте! Дайте мне этот учебник!

— Пожалуйста, — сказала девушка, на которую трансформация Джека произвела, мягко говоря, странное впечатление.

Джек принялся искать предметный указатель. Найдя его, он молниеносно провел пальцем по колонкам. Найдя то, что требовалось, Джек вернулся к нужной странице. При этом он перелистывал толстый том с такой скоростью, что Латаша стала опасаться за сохранность книги. Джек нашел нужную страницу и затих.

— Не посчитаете ли вы чрезмерной смелостью с моей стороны, если я позволю себе поинтересоваться, чем вы занимаетесь? — насмешливо спросила Латаша.

— Я думаю, что наступил миг произнести «эврика!», — пробормотал Джек, не переставая читать. — Вот! — воскликнул он через несколько секунд и поднял кулак, как это делают победители. Затем он захлопнул книгу и, глядя на девушку, сказал: — Теперь я знаю, что следует искать Алану. Обнаружение этого вещества не объяснит все известные нам факты, но зато докажет, что Крэг Бауман невиновен в медицинской халатности.

— О чем вы? — раздраженно поинтересовалась Латаша. У нее не было сил разгадывать ребусы в пять утра.

— Взгляните на эти странные симптомы из показаний Джордана. — Он взял в руки список. — Ощущение парения в воздухе… Это не пустая жалоба ипохондрика. Происходило действительно нечто весьма странное, и если Алан найдет то, о чем я думаю, то можно будет предположить, что Пейшенс Стэнхоуп либо обожала японское суши, либо была ярой поклонницей гаитянского культа Вуду. Впрочем, боюсь, что мы придем к иным выводам.

— Джек! — сердито бросила Латаша. — Я слишком устала, чтобы выслушивать ваши шутки!

— Прошу прощения, — сказал Джек. — Я дразню вас только потому, что опасаюсь оказаться правым. Это как раз тот случай, когда я, несмотря на все затраченные нами усилия, предпочел бы ошибиться. Не сердитесь! Я все расскажу вам по пути в лабораторию Алана. Думаю, что мы подошли к финалу.