Перелом (СИ)

Глава 13

Санкт-Петербург. Российская республика. 20 апреля 2007 г.

— Отец, скажи как дела на фронте? Ломающимся басом, поинтересовался Ярослав, кадет первого курса военно-морского училища радиоэлектроники и связи имени адмирала Берга, смотрел на Небогатова со всей серьезностью.

Женя, усмехнулся. Вот время летит…Еще вчера казалось, он забирал из родильного отделения земской больницы, хнычущий кулек, завернутый в старый овечий полушубок, теперь его сын в бушлате с погонами, надраенными пуговицами и ботинками интересуется голосом с хрипотцой, положением на фронте… Причём не «папка» или «папа» — а сугубо официально, «отец»… Куда деваться…

Да и в кабинете, начальника училища, каперанга Сотникова, увидев отца в форме, Ярослав мгновенно вытянулся по стойке смирно и отрапортовал непосредственному начальнику о прибытии и только этого, был заключен в объятия… От сына, уже не пахло как в детстве, теплым хлебом, пахло казармой и дешевым марсельским мылом(1)

На поездке в форме, настояла супруга и теперь, Небогатов был согласен с тем, что она была права. Серо-голубая жандармская форма с погонами полковника, вкупе с орденской колодкой и Георгиевским темляком на предплечье, производила неизгладимое на всех окружающих, встречных-поперечных, включая командование училищем.

Чету Небогатовых и дочь Дарью, встретил сам начальник училища, познакомил с преподавателем и старшим учебной команды. Кадета Ярослава Небогатова, сдержанно похвалили за успехи в учебе и увлечении шахматами и рисованием, но мягко указали на недостатки в физической и строевой подготовке, столь необходимых для воспитания настоящего «морского волка».

— Да как сказать, сынок? Установилось, шаткое равновесие…Обе стороны, обескровлены осенне-зимними боями и усиленно готовятся к летней компании. Накапливают резервы, укрепляют оборону и ведут активную разведку….

Сын сморщился…

— Ну пап… капризно потянул он, снова превращаясь в домашнего пацана.

— Я же тебя серьезно спрашиваю?

— А я тебе серьезно отвечаю. Генштаб, Ставка и сам Главковерх — меня в свои планы не посвящали. Единственно, что могу сказать, это лето — будет жарким и кровавым…Как и оба предыдущих…

— Ты чего по атлетической подготовке, хромаешь на обе ноги, Ярослав? Опять ленишься? Как Ленин? (2)Попытался перейти на другую тему, Женя, но его сын, проигнорировал вопрос.

Дотронувшись до темляка, сын спросил…

— Отец, а за что тебя Георгиевским оружием наградили?

Небогатов вздохнул.

— Это секрет, сынок. Извини. После войны — обязательно расскажу, обещаю…

Ярослав усмехнулся в тридцать два крепких, молодых зуба.

— А ребята говорили, что тебя за ликвидацию генерала Унгерна, наградили!

Небогатов поперхнулся… «Похоже эту секретную информацию знают все, от папуасов на Тасмании до эскимосов»

— А что еще твои ребята говорили⁉

— А ты никому не скажешь? А то пацаны обидеться, скажут что я — шпик жандармский…

— Никому! Честное жандармское…

— Ну паааап…

— Нет конечно, Ярослав, не скажу…

Сын приободрился и сдвинув бескозырку на затылок, прошептал ему в ухо.

— Говорят, когда ты в партизанах был, целый отряд сформировал из ведьм да упырей, полесских, мол поэтому немцы и предатели их и не видят, когда они нападают. Поэтому твой отряд среди болот так долго и успешно, скрывался…А еще говорят, как твой отряд назывался?

— «Дикая охота», небось? Усмехнулся Небогатов.

— Точно!!! Папа, а ты откуда знаешь? Это правда⁈

— Это логическое мышление, называется. Полесье- действительно полно всяких верований, культов и преданий. С еще дохристианских времен. Придание о дикой охоте на людей — это оттуда…

— Понятно…Скис Ярослав…А жаль, название, было красивое…

— Ладно, не кисни. Скажи ребятам, что меня оберст ван Хельсинг из «штази», серебряной пулей подстрелил…Что бы уж, градус безумия не снижать. Твой авторитет среди кадетов, взлетит подобно ракете…Папа, жандарм — оборотень! Ууууу!!! Завыл Небогатов, напугав немногочисленных посетителей кофейни и ее хозяина…

Такси остановилось у обшарпанного, дома рядом с Евангелической больницей и высадила переодетого в кожаную куртку и джинсы Небогатова у длинной и темной, словно кишка, проходной арки, характерной для центра Петербурга. Особенности местной, петербургской архитектуры, строить мрачные дома — гробницы, всегда поражала и раздражала его.

Пройдя до конца арки пропахшей как человеческой так и кошачьей мочой, Женя обратил внимания на бестолково крутящегося у мусорного бака, мордастого гражданина, держащего руки в карманах. Мордастые граждане с колючими глазами, держащих руки в карманах и не хрена не делающих — это верный признак, либо его коллег либо криминала.

Второй подобный тип, крутился на седьмом этаже, куда Небогатова поднял скрипучий, старый лифт. Второй тип, подошел к Небогатову и спросил, открыто держа руку на кобуре.

— Пароль?

— Мангуст… ответил Небогатов. Отзыв?

— Тридцать пятый…ответил незнакомец и сделал приглашающий жест. Вас ждут, господин полковник…

Дверь открыла миловидная девушка, в платке со скуластым лицом, по виду — татарка.

— Диляра, прими одежду у господина полковника. Раздался знакомый голос из кабинета. Проходите, проходите, Евгений Вадимович…

Женя, сделал шаг вперед. что бы попасть в объятия сенатора от Казанской губернии, генерал-лейтенанта жандармерии и своего наставника, Ильнура Уразовича Хайдарова.

— Ты где был, чертяка⁉ Я уж думал, все, кончился мой Небогатов! Где то в болотах и сгинул, вместе с десантом…Нет, Женя — такую голову как у тебя беречь надо, а не под пули подставлять и с парашютом сигать!

— Ты проходи — проходи, садись! Уважь старика, не стой колом…Давай по маленькой⁉

— Диляра! Зычно выкрикнул Хайдаров, имя горничной… Принеси ка нам с Евгением Вадимовичем наливочки смородиновой, домашней, да балычка, на закуску… Разговор у нас, долгий предстоит…

— Я слышал, Ильнур Уразович, вас вернули на действительную военную службу из резерва⁉

— Неправильно слышали, полковник. К Корпусу, я официально отношения не имею, хоть и восстановлен в звании генерал-лейтенанта. Мое дело теперь, советник министра иностранных дел.

«Ясно. Незаметно для всех окружающих, наши усиливают активность на востоке. Иначе, акулу тайной войны в МИД не откомандировали бы…»

— Очень рад, Ильнур Уразович. Слава Богу, что ваш удивительный опыт задействован…

— Ладно, Евгений Вадимович, обойдемся без лишней лести. Я недавно из Асхабада прибыл, скоро обратно, так что, вы вовремя на связного вышли. Еще сутки и меня бы здесь не было.

Наливка была отменной, балык и черная икра — выше всяких похвал.

— Откуда такая роскошь, господин генерал?

— Каспий кормит…Однозначно и сухо ответил Хайдаров, давая понять Небогатову, что это не тема для разговора.

— Зачем встречи искал, тем более на конспиративной квартире, Женя? Что то случилось?

— Можно сказать, случилось, господин генерал. Случилось то, что за год с лишним, беганья по лесам с карабином, что с централизованным снабжением партизанских формирований что то не то происходит. Да и сам штаб партизанского движения, прямо скажем, весьма странные приказы отдает.

— Это какие же?

— Например, брать в состав отрядов местных жителей включая детей и ставить их на котловое довольствие! Ежедневное! При этом…

— Все снабжение доставляется вам легкомоторными самолетами?

Ильнур Уразович, легко мог ухватить самую суть вопроса…

— Так точно. Антонов, второй…Нам на боевые группы не хватало даже патронов, топливо для дизель-генераторов, вообще дефицит страшный…А тут — приказ на обеспечение местных жителей…

Генерал Хайдаров, покачал головой.

— Действительно, странное решение. Больше похоже на целенаправленное вредительство. Кто этим занимался? Конкретно, фамилии?

— Двое из ЦШПД — полковники, Викторов и Цуге. Один отвечает за оперативное планирование, другой — за материальное обеспечение. Обоих — знаю лично. Заслуженные офицеры…

— Они жандармы?

— Естественно, Ильнур Уразович. Оба, выходцы из полевой жандармерии…

— Вспомнил. Михаила Георгиевича Цуге, сына полковника Цуге, помню еще корнетом…по Туркестану. Действительно, дельный офицер. Продолжайте, прошу вас…

— От штаба ВВС, снабжением партизан на Западном направлении, занимался подполковник Кречетников…Вот о нем ничего не знаю, личность мне — неизвестная…

— Кем был подписан приказ?

— Самим генералом Кобзевым, начальником бюро «С»…

— А, Никодимом…С непонятной интонацией, протянул Хайдаров.

Снова выпили по стопке наливочки и закусили.

— Что делать думаешь? Верховный в курсе?

Пришла очередь, Небогатова, кивать головой.

— Это он тебя на дело направил, я правильно понимаю? Уточнил генерал.

Небогатов снова кивнул.

— Вот любишь ты, Женя в го…но, всеми четырьмя лапами залезать! У тебя и так в Корпусе, репутация любимчика кремлевских тузов и генералов, тут еще — это…Из-кого свою команду формировать собираешься?

— Вот за этим и прибыл, господин генерал. За советом…

— Из жандармерии, вообще никого брать не советую. Даже из Особой инспекции…Против своих, чую, работать придется. Здесь, другие люди нужны…

— Из военной контрразведки?

— Да ты, что Женя, пьяный что ли? Генералу Зилову только мизинец дай, он весь Корпус со своими псами армейскими, в клочья разорвет. Нет, нет…это пустое… Военные и так огромную власть набрали, если их еще на жандармерию спустить…

Хайдаров от волнения, даже привстал и сделал круг по обширной гостиной, что говорило о крайней степени возбуждения.

— Насколько я понимаю, Верховный с тобой, через Алексеева общался, верно?

— Именно так, Ильнур Уразович… Снова подивился прозорливости своего ментора, Небогатов.

— Да уж…Набрал власть Петруша наш, нынче. Две трети докладов, через него к Верховному идет… Как он скажет, так Верховный и услышит. Или не услышит, это уже Алексеев — решать будет. Он ведь тебе, Женя, помощь обещал?

— Любую. В рамках данного дела.

— Тогда, слушай. Ты надолго в Питер?

— Еще пару — тройку дней. Сына навещал в кадетском училище…

— Значит, время еще есть… Слушай внимательно, Евгений Вадимович…Есть такой сыщик от Бога, Соболевский Ксаверий Казимирович…подполковник, я его по Туркестану знаю хорошо, в Ходженте, сыскной полицией руководил, пока в историю не вляпался…Сейчас он, с фронта вернулся, опять на полицейской работе, офицер по особым поручениям при обер-полицмейстере, генерале Радлове… Вот к нему, обратится можно. Боря Радлов, мне кое — чем обязан, офицера своего отпустит для совместной работы с жандармерией…

— Полицейский? Из МВД? С сомнением спросил Небогатов…

— Именно так. Больше тебе опереться, не на кого. По крайней мере в начале пути…

— Что это за Соболевский, Ильнур Уразович?

— Поляк из шляхты…Его отец, Казимир, всей полицией Виленского уезда — руководил. Жесткий был-страсть. Его уголовные, как огня боялись. Сынок — весь в него, но интеллектуал. Упрямый, сообразительный. Решил карьеру, отдельно от отцовской тени делать. Естественно, в Туркестане. В Ходжанте, за пять лет дорос из рядового агента, до начальника сыска. «Бабаям»- такой разгон дал, что на него басмачи раза три покушались…Неудачно. Причем — с потерями. При последнем покушении, он самого Черного Фархода, «сложил», пулей промеж глаз, а его всем генерал-губернаторством лет семь, искали…

Небогатов, присвистнул.

— Ничего себе…прямо пластун…

— Да. Угадал. На фронте, он взводом пластунов и командовал, до ранения на рождество. Теперь, вернулся в полицию.

— Мобилизованный?

— Нет, вроде охотником. Сам спросишь, если надо.

— А что там за история неприятная была, Ильнур Уразович?

— С наркотиками, связанная. В багаже у его жены, железнодорожная полиция — гашиш нашла. Много…Соболевского на ковер к министру, он все берет на себя. Его в тюрьму, срок — пятнадцать. Отсидел менее четырех, приговор изменили. Выпустили…Уезжал в Америку, жил там пару лет, может больше, уже не помню. Чем занимался за океаном, дело темное, но как то связанное с «Нобилем»…Потом вернулся, восстановился в полиции, с помощью Орлова…

— Орлова⁉ Он министра знает?

— Да. Лично. По тому же Ходженту, кстати. Так что Соболевский — человек со связями и опытный. И сыскарь и фронтовик к тому же…

— Тогда почему только подполковник?

— Характер. Тяжелый. Практически, невыносимый. От него уже две жены сбежали и куча сослуживцев.

— Он агент жандармерии? Спросил Небогатов, сверля глазами, Хайдарова.

Тот покачал головой.

— Нет. Хотя я бы этого хотел…Но — нет…

И тут Небогатов внутренним чутьем, понял, что наркотики в багаж жены Соболевского, скорее всего подкинули люди Хайдарова, с целью склонить перспективного полицейского офицера к сотрудничеству. Но не получилось, сыщик предпочел крах карьеры и тюремный срок — доносительству на коллег. Сильный человек…

— Мне кажется, вы правы Ильнур Уразович. Вслух, сказал Небогатов. Вы организуете встречу? У меня очень жесткие временные рамки…

— Конечно. Сказал генерал, поднимаясь с кресла. Мне надо позвонить…

Подполковник Департамента полиции Санкт-Петербурга, Ксаверий Соболевский, прибыл, несмотря на глубокую ночь, для встречи в гостиничном ресторане, гладко выбритым, словно не спавшим и благоухающий дорогим одеколоном.

— Вы не боитесь грабителей? Говорят они лютуют в Питере, несмотря на комендантский час. Спросил Женя, лощеного шляхтича.

— Меня знает вся шпана в ближайших двух управах. И мою трость…. Соболевский поднял трость и потянул за рукоятку. Тускло блеснула вороненая сталь скрытого клинка…

— Занятная вещь…Сейчас, такого не делают.

Соболевский согласно кивнул.

— Надеюсь вы позвали меня, господин жандарм, не обсуждать мою фамильную трость?

— Что то закажете? Здесь отменная кухня…Шеф — повар с довоенных времен…

Соболевский неприятно, как то высокомерно улыбнулся.

— Я прекрасно знаю местного шеф-повара и качество здешних блюд… Если вы, господин жандарм, прекратите изображать щедрого столичного купчину и скажете о причине нашей встречи, это сильно сэкономит нам время. Мне завтра — на службу.

— Евгений Вадимович. Небогатов…Наконец представился, вспомнив основы этикета, Женя. Полковник, до последнего времени- командир особого партизанского отряда, Бюро «С» Отдельного корпуса жандармов.

Полицейский хмыкнул…

— Господин Хайдаров, сообщил, что вы — весьма интересный человек, но я не ожидал, что настолько… Первый раз общаюсь с командиром партизанского отряда…

— Это в прошлом, Ксаверий Казимирович. После ранения, я пока в тылу обретаюсь. Служу по своему основному, жандармскому ремеслу.

— И какое дело у целого полковника жандармерии к полицейской ищейке с подмоченной репутацией? Ради которого вы потревожили целого генерала и сенатора Хайдарова?

— Я хочу предложить Вам, вступить в формируемую сейчас, розыскную команду с чрезвычайными полномочиями. По одному, секретному и очень опасному делу. Где, возможно, замешаны высокие армейские и жандармские чины…

— Что за розыскная команда? Что за полномочия? Быстро спросил Соболевский, чуть подавшись вперед и сузив глаза.

— Формируется по личному распоряжению Верховного. Цель — вскрыть возможные масштабные хищения в тыловых учреждениях и не только… Вы что то знаете про смерть сенатора Салова?

Поляк, пожал плечами.

— Я присутствовал на месте его смерти…Труп к тому времени еще не увезли…

— Выполняли приказ обер-полицмейстера?

— Да. Скажу сразу — ничего подозрительного не заметил. Смерть — вполне естественная. Возраст, курение, характерная для полицейского — нервотрепка…Даже если ты целый генерал и экс-директор центрального финансового бюро МВД.

— Но. по моим данным, сенатор Салов пытался разобраться в схемах обеспечения продуктами питания…

Соболевский, снова пожал плечами.

— Евгений Вадимович…Зачем вам нужен именно — я? Позвольте полюбопытствовать?

— Потому, что вас рекомендовал Хайдаров, Ксаверий Казимирович… Это для меня — высший авторитет. Далее — вы хорошо известны нынешнему министру внутренних дел, господину Орлову. Это облегчит нашу работу и скроет ее от многих любопытных лиц с большими звёздами на погонах. Мне не хотелось бы формировать сыскную команду из жандармов или тем более военной контрразведки! Вы не работали в столице и её окрестностях и у вас огромный и разнообразный опыт оперативно-сыскной работы.

— Но я, не служу в Корпусе!

— Группа — целевая и межведомственная. Под личным контролем, генерала при Ставке ВГК, Петра Алексеева.

Соболевский крякнул. Видимо это означало — высшую степень изумления.

— Послезавтра, вернее, уже завтра, Ксаверий Казимирович — у меня назначена прием у министра внутренних дел. Генерал, готов выкроить из своего графика — пятнадцать минут для встречи со мной…Не составите ли мне компанию, господин Соболевский?

Открыв портсигар и извлекая ароматную сигариллу, Соболевский с наслаждением закурил и пододвинув к себе пепельницу, выпустил струю дыма в потолок.

— У меня ведь есть время подумать?

— Да. Ровно до часу дня, Ксаверий Казимирович. Не позже…

Небогатов встал и протянул руку.

— Разрешите откланяться, оставлю вас, думать в одиночку. Увы, здесь — я с семьей. Пока в отпуске по ранению…

Поляк, ответил крепким рукопожатием и проводив взглядом Небогатова, не глядя, махнул рукой, подзывая полового.

— Водки принеси…

— А покушать? Престарелый половой, дитя мобилизации, неловко поклонился, свет плафонов отражался на его плеши…

— Вот её, родимую, я и буду кушать. Графин водки, лимон и сахар…И метрдотеля подзови. Скажешь — Ксаверий Казимирович, звать изволит…