Перелом (СИ)

Глава 24

Близ Бершади. Уманская дуга. Операция «Фестунг». День пятый.15 июня 2007 г.

— Какой к черту рейд? Не понял Филиппов уставившись на своего командира, полковника Амельченко.

Тот, не вспылил не смотря на неуставную резкость своего подчиненного и закурил, предложив сигарету стоящему перед ним, майору.

— Угощайтесь, Сергей Федорович. Дождавшись, когда Филиппов закурил, полковник продолжил.

— Пойми майор….Нам надо Бершадь удерживать, всеми силами. Солдаты из маршевых батальонов, прибыли только что, им хотя бы сутки, влиться в состав рот в качестве пополнения. Немцы, нам суток не дадут…

— Согласен. Но что, нет корпусных, армейских резервов? Люди, измотаны до предела….

— Немцы тоже. Вставил свое слово начштаба, подполковник Карпович. Резервы армии или корпуса, майор, это все хорошо, но Сергей Федорович, это не вашего ума забота…

Филиппов кивнул. Он всего лишь майор, хоть и с полный георгиевским бантом. Его дело — держать руки по швам и лишь изредка гавкать…

— Так точно!

— Но но…не стоит изображать из себя, тупого служаку….Поправил подчиненного, Амельченко.

Карпович, тоже закурил и Филиппов увидел его красные, воспаленные глаза. Эта битва изматывала всех. Если, сразу не убивала.

— Немцы не получают маршевых пополнений. Их силы утомляются, потери растут. Несмотря на — это инициатива в руках германцев…

— В окопе, это заметно…Хрипло возразил Филиппов.

— Поэтому — нам нужна передышка…Пять часов, шесть часов, десять часов….Каждая минута дорога…

— Вадим Александрович, говорил про некий рейд….

Карпович, согласно кивнул и жестом пригласил майора подойти поближе…

— Смотрите, майор. Вот здесь, возле дубравы, деревня Жабокричка…Мы оставили её еще утром…

— Да. Там командир пластунов погиб…Даниленко…

Командиры переглянулись.

— Именно так. Командир дивизии, полковник Залесский предлагает рейд на Жабокричку… Для дезориентации германцев…Выделят несколько танков…Вы возьмете сотню охотников из батальона…и роту пластунов старшего лейтенанта Калиниченко…

— «Калину» знаю…Бесцеремонно перебил начштаба, Филиппов. Хороший офицер…Но есть одно…

Замолчавший от его наглости Карпович и полковник уставились на грязный палец комбата.

— В моем батальоне, если сотню охотников набрать — меньше роты останется. Придется со всего полка охотников набирать…

— Хорошо…еще что?

— Никакого артобстрела перед атакой. Танки — держать вот здесь, у края дубравы, пусть огнем издалека огнем поддержат. Ближе двинутся — их немцы сразу услышат и огнем накроют…

— Как вы собираетесь атаковать без танков…? Без артподготовки⁉ Возмущался Карпович…

— А я и не собираюсь атаковать…Уж не на тяжелых «драгунах», точно. Это будет не рейд, а штурм…

— Тогда на чем?

— На чем…Я видел у пластунов шуструю машинку такую…

— Ты про «волка»? У них еще и американцы есть…

— Вот — вот….Двести человек — это много очень…Наберем сводную сотню, рассадим по этим машинкам, если хватит… Налетели, постреляли из «дыбика»(1) и «улиток» и вперед, за Жабокритку, на шоссе…Там пошумим и домой, под прикрытием огня танков…вот отсюда…Вот потом, господа офицеры — пусть наша артиллерия поработает. Как фрицы в кучу соберутся и силы для отражения атаки подтянут…

Калина, он же командир второй сотни пластунов, Артур Калиниченко, выслушал майора Филиппова и пожал плечами.

— У господина майора — репутация, что надо, господа. С ним, хоть к черту на рога. Только одно не понятно, чего людей так мало берем…?

— Потому, что набег, Артур Николаевич. Набежали, пошумели и обратно, как крысы, юркнули.

— А фрицы то что?

— Хороший вопрос. А фрицы так же подумают. Странные русские и что тут чего то не чисто. Уж не начало ли больших неприятностей. Глядишь — пару, тройку часов мы у них выиграем.

Калина, затянулся и выбросил окурок.

— Смело. Еще раз повторю, Сергей Федорович, тебе я доверяю. Пошел людей и машины готовить.

— Давай. Через час — буду у вас. С меня, радист от Бога, Яблоков. Частоты, как азбуку читает…И вот чего, Артур, бери больше ручных гранатометов. Пригодятся.

Колонна из «волков» двуосных разведывательных машин и уродливых американских вездеходов «Ошкош», похожих на поставленных на колеса жаб, украшенных для пущей маскировки срезанными ветками.

— Выстраиваемся в ряд. Там поля ровные, достигаем аванпостов германских, прожектора и фары врубаем и вперед. Стреляем во все что дышит и бежит…

Калина усмехнулся и покачал головой.

— Видал я психических….но таких как ты, Сергей Федорович, еще нет…Не зря говорят служивые, что ты душу дьяволу продал…

— Ага…в обмен на сгущенку. Шесть банок, сверх нормы…Ладно, подурачились и буде. Яблоков, ты связь мне держи. Крепко, як мамкину сиську…. Под лошадиное ржание пластунов, закончил Филиппов…

Захватившая деревню с адским названием Жабокричка, кампфгруппа 16 танкового полка как и рассчитало русское командование была крайне утомлена предыдущими боями и едва наступила короткая летняя ночь, танкисты, гренадеры и саперы забылись тяжелым сном так где их застал сигнал отбоя, едва успев выставить посты.

— Машины…слышишь…Макс…солдат первого года службы Cвен Биттрих своему командиру унтеру Максу Хуксу

Хукс, поднял голову и прислушался…

— Ну машины и чего…Не дизель же.

— Звук приближается, геноссе унтер-офицер…Уже по уставу обратился Свен.

— Ты давно на передовой, молокосос⁈ Огрызнулся Хукс, ткнув Свена кулаком по каске. Я больше года и еще не видел, что бы русские атаковали на грузовиках…Вот если дизели рычат — то тяжелая техника идет. Вот тогда и рацию включать надо…

— Может осветительную ракету дать?

Унтер, покосился на циферблат и сплюнул.

— Рано еще, рядовой. Четыре минуты…

Тем времен шум, то приближался то удалялся и Свен нервно всматривался в темноту, сжимая рукоять ракетницы…Едва дождавшись, очередного интервала, он выпустил осветительную ракету, повисшую на парашюте и залившую все вокруг мертвенно-белым светом, словно в фильме ужасов…

Белый свет выхватил черные хаты Жабокрички, застывшие за хатами танки и бронемашины и цепь черных квадратных контуров автомобилей, быстро приближающихся к его замаскированному бронебойному гнезду.

Осветительная ракета угасла и тут по глазам Свена, ударил яркий свет прожектора. Он открыл было рот, что бы закричать, но пуля пятидесятого калибра угодила ему в лицо, начисто оторвав голову….

— Разбиться на боевые тройки! Обходим Жабокричку с севера и юга….Скорость не снижать, огонь не прекращать! ВопилФилиппов в микрофон рации, пытаясь вцепившись в скобу на стойке не вылететь из своего кресла, под ноги лупящему в темноту из «добика» пулеметчика Тесленко, орущего что то матерное и обильно заваливающий трясущийся на ухабах «волк», раскаленными стреляными гильзами. Соседний «волк» с унтером Горловым влетел в черную воронку и с хрустом сминаемой стали, покатился по полю.

— Тройка, снять людей с машины Горлова, если живы…Приказал Филиппов до боли в глазах всматриваясь в обстреливаемую со всех сторон Жабокричку. Которую дюжина небронированных вездеходов уже охватила с флангов не прекращая плеваться огнем…

«Ошкош», Калиниченко, вдруг исчез в огненном снопе взрыва и Филиппов заорал

— Тормози! Останавливаемся…Снимаем экипаж…

У «ошкоша» Калины, был начисто оторван передок вместе с осью и двигателем, но кроме шофера, которому переломало, ноги — никто серьезно не пострадал. Не считая контузий и ушибов…

— Прыгайте к нам!

— Раненый! Ноги переломаны…Куда его деть…

— Девятка! Девятка! Ты санитарной машиной будешь…Уходи в балку севернее и возвращайся с увечными…

Противный свист 81 миллиметровой мины четко дал понять, что фрицы проснулись окончательно и с лихой кавалерийской атакой, пора сворачиваться…

— Вторая, шестая и десятая атакуют с юга… Остальные с севера…шоссе обстрелять, далеко не лезть…

— Рули на юг, Сторожук! Хлопнул по плечу, дымящего адской самокруткой с вонючим самосадом шофера.

— Сделаем, господин майор.

Прыгая, словно горный козел по кочкам и рытвинам «волк», Филиппова, помчался вслед за ушедшей вперед маневренной группой пластунов.

Ночной рейд русских легких сил, был ошеломительный по своей дерзости и ярости… Немецкие аванпосты почувствовали себя кроликами, попавшими в световое пятно фар автомобиля и парализованные этим…

Разбившись на несколько троек, автомобили в включенными прожекторами стреляя из пулеметов и гранатометов влетели в расположение кампфгруппы 8 панцер-регимента подполковника Зиберга едва успевшего замаскировать свою технику и дать отдохнуть людям.

Лейтенант Лотар Бирхофф проснулся от истошного вопля «русские» и заполошной стрельбы вокруг его танка, единственного уцелевшего на сегодняшнюю ночь танка его взвода. Лотар завернувшись в найденное в хате шерстяное нарядное одеяло спал без задних ног под танком в окружении экипажа и первым же вылез из под брони, протирая глаза и чертыхаясь.

Все вокруг было освещено несколькими осветительными ракетами, летели трассеры, причем во все стороны.

Из-за угла, хаты со сбитой набекрень, миной, крышей выскочил русский вездеход в лохматом камуфляже и сразу окатил танк Бирхоффа свинцом из крупнокалиберного пулемета. Лейтенант кинулся рыбкой в узкую придорожную канаву наполненную какой то вонючей жижей… На счастье Бирхоффа, русский пулеметчик не стал тратить патроны на танк, а развернув пулемет на турели окатил свинцом выскакивающих из палисадника заспанных гренадеров. Взревел двигатель, и русский вездеход исчез за углом оставив пятерых разорванных пулями пехотинцев…На полусогнутых Бирхофф, рванулся к своему танку, увидев, что забившиеся под танк — подчиненные были живы и здоровы…

— Заводите… Цанн к пулемету на турели! Выбираемся отсюда….

Надо отдать должное, оберстлейтенанту Зибергу, он не растерялся и бросил на встречу русским, первое, что попалось под руку — гренадерскую роту гауптмана Тиссена, на четырех бронетранспортерах «хеншель»… Похожих на гробы но вооруженные двадцатью миллиметровыми автоматами в маленьких уродливых башенках.

Севернее, за горизонтом, грохотало сражение, несмотря на ночное время и зарево стояло стеной, видное на десятки верст.

— Горячо там. Башнер Виктор Суханов опасливо посмотрел на зарево и поправил криво сидящие наушники.

— Да уж…натуральное пекло…Даже ночью не останавливаются. Свесивший ноги в люк, командир танкового взвода, прапорщик и командир танкового взвода Савелий Фокин, внимательно смотрел на тающие во тьме габаритные огни идущего впереди танка.

Свистя турбинами на средних оборотах, маршевая колонна танковой роты второго эскадрона 2 отдельной гвардейской танковой бригады «Воющие черти», ползла в душной темноте малороссийской ночи, перебрасывая свои «ящеры» на запад. Вся бригада, хоронилась днем в прохладных дубравах а ночью, совершала короткие, не больше чем на шесть-семь десятков верст- марши. До очередной дубравы, где тщательно пряталась и маскировалась.

Переправившись за две ночи, через Южный Буг, по согнанным и сцепленным тросами ржавых барж, для устойчивости нагруженных гравием, «воющие черти», причем исключительно боевые подразделения, совершали скрытые ночные марши. По заброшенным степным большакам…. Подразделения обеспечения и тыла, перебрасывались открыто, днем, ставя в тупик аналитиков полевой и воздушной разведки противника. Грузовики, автоцистерны, подвижные мастерские — есть, танков, мотопехоты и артиллерии, не видно.

Танковые эскадроны, батальоны гренадеров, дивизионы РСЗО и ствольной самоходной артиллерии, отсиживались по дубравам в режиме радиомолчания, общаясь исключительно с помощью вестовых на мотоциклах.

Подобное взаимодействие примитивно, но действенно, ибо отправить в глубокий русский тыл разведывательную команду с целью захватить «языка» — фактически не возможно. Особенно без поддержки местных жителей.

Ночные марши, проходили крайне скрытно, единственным источником света и ориентирами на однообразной степной местности были церкви и колокольни сонных украинских деревушек на которые взбирался корректировщик с фонариком. На которого тусклый свет которого ориентировались штабные офицеры, то и дело проносящиеся вдоль колонн на мотоциклах с колясками, до ближайшего перекрестка. Где, стояли регулировщики в белых шлемах и кожаных куртках, которые с помощью фонариков и хриплого мата, направляли танки далее по одному им, известному маршруту.

Если бы глухими ночами, по степным шляхам крался один 65 механизированный корпус генерала Громова то это было бы еще ничего, но рядом с ним, почти тем же маршрутом перемещался 61 механизированный корпус и еще невесть откуда взявшийся 53 мехкорпус генерала Чоглокова. Такая невиданная ранее концентрация почти полутора тысяч танков на достаточно небольшом участке и их ночные перемещения, позади кипящего боями фронта, рано или поздно должна была стать известной разведке противника и тогда у генерала Фриснера и немецкого «Большого Генштаба» возникла бы интересная дилемма- приостановить наступление на южном фасе Уманского выступа, в надежде встретить сокрушительный контрудар русских на достаточно подготовленных позициях и отбив его, развивать наступление далее на Гайворон на левобережье Южного Буга… Вторым вариантом, могло быть немедленное прекращение операции «Фестунг», отход на прежние позиции и встреча русского медведя — уже на них.

Именно этим соображением и поделился со своим неизменным командиром, башнер Суханов…

Выслушав Суханова, Фокин вздохнул и скептически заметил…

— Каждый башнер, метит в Бонапарте…Ты чего, Ноздря? Раз тепловизор изучил, так что теперь, моча в голову ударила? Тебе вот, какое дело? Пусть Дмитрий Иванович, думает, куда и как атаковать…Да и наш командир бригады, полковник Паннвиц, тоже мозговит…

— Мозговит… Согласился неугомонный Суханов. Но тебе то командир, чего бы хотелось…?

— Дурак, ты Ноздря, ей Богу, дурак. Домой бы мне хотелось…Мать обнять, батю увидеть, сестер…А ты про наступление спрашиваешь…Два года уже воюем, каждый день с костлявой встречаемся…лицом к лицу. Мне, по хрену, чего наше командование прикажет. Чего прикажет, то и выполним. Генералу Громову и Паннвицу доверяю, как себе… С ними, считай семь лет рядом… Мне главное — фрицев быстрее размотать и семью-навестить. Что бы с победою, домой…

Глаза Фокина сверкнули в темноте, обозначая редкий для командира взвода, всплеск эмоций.

Ноздря кивнул и поднял глаза к небу, украшенному огромными звездами. Казалось они так близко, только протянуть руку…

— А знаешь, командир…Мне нравится воевать…Вот те крест…Башнер, истово перекрестился.

— Говорю же Суханов — дурак ты… Отмахнулся прапорщик…

— Нет… Я вот до армии, ничего из себя не представлял…? С пацанами по улицам гонял, мечтал мотоцикл угнать у соседа…А теперь — фронтовик, серебряный знак «мастер-танкист», за двадцать пять подбитых танков, две медали…Да и денег платят…Почти четыре рубля в день и это на всем готовом…Да еще доплата за знак…

— Короче, это лучшая работа на свете? Башенный стрелок быстроходного танка «Ящер»?

— Так точно, господин прапорщик, так точно! Лучшая работа на свете…

Серия оглушительных взрывов на севере от шляха, заставила их замолчать…Ставший обратно темным горизонт, вновь озарился кроваво — красной полосой, резко высветив контуры БТ-80 ползущих по дороге, но короткое зарево быстро померкло, словно кто то накинул на него, саван ночной темноты.

— Вот дают…Это что за дела…

— Бомберы…Авторитетно заявил Савелий, открывая фляжку с уже теплой, но чистой, колодезной водой. Поди ОДАБАми, шарахнули…

— Вот черт…Придумают же такое…Нет, лучше по честному. Как у нас, у танкистов…прицел в прицел, ствол в ствол…Либо ты мертв — либо враг…Как у рыцарей…

— Да, Ноздря…Вот почти четыре года, плечом к плечу служим в одном экипаже, то с фрицами деремся, то с бриттами а я, и не понял, что ты не просто дурак, но еще и философ…

Довольно заржал, скалясь в темноте белыми зубами, гвардии прапорщик Савелий Фокин…

Налетчики — пластуны из роты Калины, уже повернули назад, когда в «волк» Филиппова прилетело. Он даже сначала не понял, что это было, но вездеход вздрогнул и его подбросило в воздух. Сидящий за рулем, шофер Сторожук вдруг утробно рыкнул, и машина резко встала, как вкопанная. Очередная осветительная ракета повисла буквально над головой и Филиппов мог четко видеть его враз помертвевшее лицо…

— Сторожук! Ты чего⁉ Газуй…

— Больно…господи… как больно…Пробулькал шофер и ткнулся лицом в руль. При белом меркнущем свете ракеты, Филиппову казалось, что ноги шофера оплетают дымящиеся, багровые змеи. И только, через пару мгновений он понял, что эти змеи — это кишки Сторожука вываливавшие из сквоэной дыры в животе солдата…

Снаряд двадцатимиллиметровой пушки «эрликон» пробил насквозь двигатель «волка», тело Сторожука, пролетел дальше и взорвался, разорвав напополам тело пулеметчика Тесленко чей обрубок тела истекал кровью в метре за спиной Сергея…

— Господин майор…Тихо спросил залитый кровью Яблоков с заднего сиденья……Мне похоже, ногу оторвало….

В тусклом свете гаснущей ракеты, Филиппов понял, что жить ему осталось ровно до следующего выстрела немецкого бронетранспортера, высунувшего стальное рыло из за осевшей хаты. Инстинкт опытного пехотного бойца, проведшего не один год в окопах и штурмах, где все решали секунды, сработал исправно, открыв дверь рывком, майор вывалился на теплую землю, одновременно выбрасывая дымовую шашку. Но спасло его не задымление. Танковый взвод, предварительно оставленный для прикрытия, вышел к дубраве на дистанцию стрельбы прямой наводкой. И именно танковый снаряд, вскрыл «хеншель», словно консервную банку, выстрелом с версты с помощью инфракрасного прицела…

Потом, по застывшему «волку» наощупь ударили пулеметы от крайних хат и снова взвились осветительные ракеты, слепя обстреливающие танки…

Но Филиппов ползком, добрался до заднего сиденья где на пропитанном собственной и чужой кровью, сиденье, завалился лицом вниз потерявший сознание, радиотелефонист Яблоков. Сжавший, обеими руками обрубок ноги.

Майор, схватил, впавшего в болевой шок, Яблокова и выдернул его на себя. Вырвав из тактического обвеса (2) кожаный ремешок он перетянул обрубок ноги и прикрыв раненого своим телом, вколол ему дозу передина(3) из армейской аптечки…Еще со времен Киевской осады, Филиппов, с собой таскал две индивидуальные аптечки…для себя и для подчиненных находящихся рядом.

Яблоков, судорожно вздохнул и широко распахнул мутные глаза с расширенным от боли и ужаса, зрачками…

— Все, унтер…шок прошел, боль — тоже, теперь спи… Приказал Филиппов и связист послушно отключился…

Схватив его за петлю на обвесе амуниции, Филиппов пригибаясь и прикрываясь корпусом брошенного «волка», потащил одноногого радиотелефониста в сторону своих позиций, тех самых, с которых полчаса назад, он с ветерком покинул, направляясь в лихой набег…

Оглушительный свист падающих с неба снарядов. заставил его, бросится на горячих чернозем с жухлой травой и прикрыть голову себе и Яблокову. Все по его плану! Артиллерия ударила по всполошившимся фрицам, всей дивизионной мощью…

— Стой, кто идет! Рядовой Малько, увидел в поставленный наблюдателем увидел в ранней утренней хмари, насыщенной запахами пороха, гори и дизельного выхлопа странную фигуру…Словно собака или кая то уродливая многоножка…

— Стой, гнида, стрелять буду!!! Заорал Малько припадая к прицелу ротного пулемета

— Дай глянуть, что там у тебя…⁉ Старший расчета, унтер Кивалов, взял бинокль…

— Мда…кадавр какой то, прости Господи…Давай, солдат, стреля….

— Суки! Неожиданно хрипло заорала фигура, вставая с колен…

— Я вам дам сейчас, огонь! И неизвестный, выдал такую заковыристую матерную тираду, слышимую, видимо до самой Умани…что у Малько покраснели уши, а Кивалов, даже крякнул от удовольствия…

— Кто будешь, назовись!

— Майор Филиппов!!! Проорала фигура, осторожно вставая в полный рост… Что…б…ди, офицеров уже не узнаете…⁈

Артура Калиниченко только легшего прикорнуть, под задним мостом, верного израненного «ошкоша». вестовой разбудил, легким толчком…

— Чего тебе, хрипло спросил Калина с трудом разлепляя веки…

— Там это…на аванпост вышел…Как его…майор Филиппов из пятого полка…Ругается страшно и вас спрашивает…

— Он один⁉ Спросил Калина, вскакивая…

— Нет… с ним унтер, раненный. Без ноги…он по ходу его пятнадцать верст волоком тащил на себе…Злой, дюже как собака этот майор… ох злой…

В человеке сидящем на дне траншеи боевого охранения, черном от грязи и копоти, в рваном обмундировании и с ног до головы, измазанного запекшейся кровью, с трудом можно было узнать лихого майора с которым Калина уходил в рейд, пять часов назад…

— Это вы, Сергей Федорович…?Осторожно спросил Артур, опасливо присаживаясь рядом, словно майор, мог на него набросится и укусить.

— Нет, старшой…Я б…ть, Дед Мороз…Снегурочку, увы, минами порвало….Прокаркал Филиппов. Сколько людей из набега вывел?

Калина на секунду задумался…

— С вами, Сергей Федорович, тридцать восемь…

— Из восьмидесяти четырех?

— Так точно… Калина опустил лицо, что бы не видеть полных ярости, глаз майора…

Филиппов покачал головой и откинулся к земляной стене траншеи

— Неплохо. Думал — всех фрицы положат… Устало сказал майор, закрывая глаза…Тащи носилки, Калиниченко и солдат поздоровее….Пусть несут меня в расположение батальона, ноги, совсем не держат…

1) «Добик» он же «Дыбик» — жарг. Название крупнокалиберного пулемета ДБК (Дегтярёва-Браунинга Крупнокалиберного обр.1960 года) 12.7 мм.

2) Тактический обвес- Армейский тактический обвес амуниции (АТО) — полный аналог разгрузочного тактического жилета

3) Передин — он же промедол, он же тримепередин. Обезболивающий, противошоковый препарат. В стандартной армейской аптечке один тюбик-шприц.