Перепуганная компания

Глава 7

— Ваш кузен был не один, когда отправился к скалам. Я установил, что кто-то приходил поговорить с ним в палатку, и они ушли вместе. Они, должно быть, подошли слишком близко к обрыву, ваш кузен стоял спиной к морю, когда он оступился. Я несколько удивлен, что его ночной собеседник до сих пор не объявился, чтобы рассказать нам о том, как это произошло. Если вы не возражаете, я думаю, необходимо попросить, чтобы он или она — ведь это может быть и женщина — рассказали нам правду.

Роджер пригласил Вилли Фэйри и Энид на консилиум. Ведь теперь роль хозяина и хозяйки перешла к ним. И хотя Роджер готов был на словах признать их главенство, на самом деле именно ему пришлось взять на себя попечение о том, чтобы дело велось надлежащим образом. Он ничего не сказал им об убийце и предупредил Кристл, чтобы та держала язык за зубами, хотя сам он был уверен, что все произошло именно так, как он описал Кристл, — он словно видел это собственными глазами. Однако его улики были весьма шаткими. Поэтому пока не было смысла поднимать шум. Если убийца будет считать, что об убийстве никто не подозревает и все думают, что произошел несчастный случай, то это резко повысит шансы обнаружить его или ее — ведь улики, собранные Роджером, не исключали такой возможности.

— Хорошо, я согласна, — Энид Фэйри подняла на Роджера глаза, залитые слезами. — Мне не будет покоя, если мы упустим хотя бы малейшую возможность узнать, как это случилось с Гаем. Что скажешь, Вилли?

Вилли оторвался от созерцания морских волн. Все трое стояли в верхней точке тропы, ведущей от берега на плато, где Роджер с Энид приостановились, поджидая Вилли. Во время их разговора Вилли не сказал ни слова, не отрывая глаз от моря. Похоже, он впал в состояние оцепенения, близкого к трансу.

— Что скажешь, Вилли? — повторила Энид с нотками нетерпения.

Вилли даже не повернул головы.

— Ничего, — ответил он кратко. — Это все, что можно сделать, Шерингэм?

— В каком плане?

— Я имею в виду, если этот неизвестный так и не объявится, есть ли смысл в обращении ко всем?

— Вилли, я уверена, он объявится.

— Думаю, — настаивал Роджер, — в любом случае следует обратиться ко всем.

Вилли вздохнул:

— Хорошо, я согласен.

— Вилли, дорогой, да что с тобой такое? Безусловно, мы должны попробовать выяснить истину. Я не могу поверить, что человек, кто бы он ни был, окажется столь бесчувственным, что будет скрываться. Эта неопределенность ужасна. Ужасна!

— Какая неопределенность? — резко спросил Вилли.

— Ну как же... — Энид помедлила. — Мы ведь не знаем, что случилось с бедным Гаем.

— Он умер. Вот и все. Не вижу, что еще может нас волновать.

— Вилли! — Энид почти взвыла. — Как ты можешь быть таким черствым?

— Не у каждого из нас сердце нараспашку, Энид, — сказал Вилли, потеряв терпение. — И я не усматриваю никакой черствости в простой констатации фактов.

В первый раз он посмотрел вокруг и взглянул прямо на Роджера.

— Ты сказал, что кто-то был с Гаем, когда он сорвался. Откуда ты это взял?

Роджер скрупулезно перечислил все собранные факты и изложил свою гипотезу.

— То, что Паркер слышал голоса в палатке Гая, ничего не доказывает. Даже если они ушли вместе, Гай мог просто проводить свою спутницу — или спутника — до его палатки, а на обрыв мог пойти один.

— Конечно, могло быть и так, — согласился Роджер.

Словно потеряв интерес к разговору, Вилли умолк.

— Тем более нет никаких причин скрываться тому человеку, который говорил с ним.

— Конечно, — мило кивнула Энид.

Роджер взглянул на Вилли, тот опять смотрел на море.

— Между прочим, Фэйри, — вдруг сказал он, — ваша палатка рядом с палаткой вашего кузена, не так ли? А вы слышали голоса?

Вилли отрицательно покачал головой.

— Я ничего не слышал. Я очень устал и заснул. Я сплю крепко.

Тонкие брови его жены поползли вверх.

— Вилли! — сказала она укоризненно.

Фэйри обернулся и взглянул на нее. Роджера поразил этот взгляд: в нем было столько экспрессии! То, что он хотел что-то ей передать, более всего походило на ненависть. А ведь обычно Вилли Фэйри играл роль послушной собачонки своей любвеобильной жены.

Его топ, однако, был совершенно равнодушным, даже слишком.

— В этом круизе у меня такой сон, что и пушкой не разбудишь, дорогая.

Энид, которая, казалось, была слегка огорошена этим взглядом, пожала плечами.

— Рада слышать это, дорогой. Круиз благотворно подействовал на тебя, — сказала она нежно.

— Хорошо — сказал Роджер. — Так вы позволите мне сделать это обращение, Фэйри?

— Да, конечно, — безучастно сказал Фэйри.

— Да-да, — подхватила его жена. Она поправила зонтик, заслоняя плечо. — Мы можем это сделать в шатре? Просто не представляю, что будет с моим носом, если я еще чуть-чуть побуду на солнце. Этот зонтик не просто бесполезен, от него один вред. — Она чуть печально и капризно улыбнулась Роджеру, что означало: "Вы же понимаете, даже в жизненных невзгодах и перед лицом смерти мы, глупые женщины, должны сохранять женственность".

Роджер не ответил на ее улыбку. Он раздумывал над тем, почему это Вилли так переменился. Казалось, он был совершенно уничтожен смертью своего кузена. А ведь они никогда не были близки. Они приходились друг другу всего лишь троюродными братьями, и трудно представить себе, чтобы человек так сильно переживал смерть столь дальнего родственника. При этом Вилли был не просто подавлен, изменилось даже его обращение к жене. Он отвечал ей кратко и отрывисто, чего до этого не было и в помине. Он открыто высказывал свое мнение, противоречил ей, от стаивал свою позицию. А этот незабываемый взгляд, когда он посмотрел на нее! Вилли больше не был покладистым песиком, он начал выказывать свой нрав.

Входя вослед за мистером и миссис Фэйри в шатер, Роджер думал:

— Вилли, конечно, лжет. Он тоже слышал голоса. И он знает, кому принадлежал второй голос.

Собравшиеся, с редким единодушием расположившись в одном конце шатра, с предельным вниманием скрестили свои взгляды на Роджере. Все поднялись, за исключением леди Дарракот, которой сэр Джон Бирч как раз предложил кресло. Роджер подождал, пока она усядется, глядя на ее хрупкую слабую фигурку.

— Мистер и миссис Фэйри попросили меня сделать одно объявление, — сдержанно начал он свою речь. — Мы, разумеется, сообщим властям о несчастном случае, произошедшем с мистером Пиджином, как только вернемся в Англию. Однако, чтобы соблюсти необходимые формальности, мистер Фэйри хочет детально изучить все обстоятельства случившегося, включая внутреннее состояние мистера Пиджина. Я поясню, для чего это необходимо. Все вы читали следственные отчеты и знаете, какого рода вопросы задаются в таких случаях. Крайне важно полностью убедиться, что это был и в самом деле несчастный случай, а не самоубийство. Например, страховой полис обычно не включает пункт о самоубийстве. Вот почему власти всегда берут показания "у тех лиц, которые последними видели потерпевшего живым, чтобы составить представление о его внутреннем состоянии. Все мы знаем, разумеется, что мистер Пиджин не помышлял о самоубийстве. И тем не менее для соблюдения проформы необходимо провести опрос свидетелей, и лучше сделать это прямо сейчас, пока события свежи у нас в памяти.

Роджер окинул взглядом собрание. Выражение лиц чуть-чуть изменилось. До начала его речи на них читалось едва заметное ожидание чего-то ужасного и одновременно привлекательного, сейчас же появился налет легкого разочарования.

— Поэтому очень важно установить, кто последним видел мистера Пиджина. Насчет этого нет особых сомнений. Я полагаю, что это тот человек, который разговаривал с ним в его палатке около часа ночи. Итак, кто это был?

Роджер вновь оглядел присутствующих, на этот раз с выражением кроткого вопроса. Ему никто не ответил. Повисшее молчание становилось все более и более гнетущим. Если Роджер надеялся добиться результата своим вкрадчивым и спокойным тоном, то потерпел фиаско.

Он улыбнулся, чуть скептически и доверительно.

— Пожалуйста. Не стоит уклоняться от дачи формальных показаний такого рода, вы же знаете.

Он подождал еще. На этот раз молчание из гнетущего превратилось в зловещее.

Роджер пожал плечами.

— Но это же нелепо, не правда ли? В последний раз я прошу того, кто разговаривал с мистером Пиджином около полуночи, добровольно заявить об этом.

Собравшиеся зашевелились на своих местах. Никто не отозвался.

— Очень хорошо. В таком случае ситуация вынуждает меня поговорить по отдельности с каждым из вас. И я должен извиниться за это перед двенадцатью из тринадцати присутствующих здесь. Леди Дарракот разрешите начать с вас: вы говорили с мистером Пиджином примерно в час ночи?

— Нет, мистер Шерингэм. — Голос Леди Дарракот прозвучал не так слабо, как обычно.

— Благодарю вас. Сэр Джон, а вы?

— А? Я? Мой бог, нет. А? С чего бы?

— Миссис Фэйри?

— Нет.

— Миссис Вэйн?

— Нет.

— Мисс Сент-Томас?

— Нет.

— Твифорд?

— Не виновен.

— Миссис Брэй?

— Только не я! Нет!

— Брэй?

— Ничего подобного.

— Комбе?

— Нет! Нет.

— Юнити?

— Нет.

— Паркер?

— Нет.

— И наконец, мисс Кросспатрик?

— О нет.

При зловещем молчании Роджер поднялся и подошел к Фэйри.

— Простите меня, но по каким-то причинам этот человек, похоже, хочет скрыть истину. Я бы хотел, если возможно, поговорить с вами наедине.

— Одну минутку, — громогласно провозгласил мистер Брэй, когда все уже собрались расходиться. — Шерингэм, может, имеет смысл поговорить без экивоков? И ты и я знаем, почему тот человек, который говорил ночью с Пиджином, не желает признаваться в этом. Так поступил бы любой на его месте.

— Почему же?

— Старина, нет смысла принимать нас за малых детей. Мы же понимаем, что бедняга Пиджин никогда бы не упал в море от нечего делать. Мы все знаем, что кто-то столкнул его. Посмотрим правде в глаза.

— Тогда вы осведомлены лучше, чем я, — возразил Роджер. — Я думаю, вы преувеличиваете, а? Откуда взялась такая убежденность?

— Не надо ловить меня на слове. Можешь записать меня в подозреваемые, если хочешь. Но на самом деле под подозрением мы все. Это совершенно очевидно.

— Откуда это следует? Из того, что он рассказал нам вчера вечером?

— Это по твоей части. А что такого он нам рассказал? О том, что...

— Одну минутку. Я рад, что вы высказали все это, Брэй, потому что мне придется заниматься этим делом. — Роджер понимал: необходимо немедленно решить, что делать дальше. А почему бы не сказать правду, при этом обратив ее к своей выгоде? — Не знаю, заметили ли вы, что мы с мистером Пиджином вчера вечером, после обеда, решили пройтись по пляжу. И во время прогулки... — Роджер сделал паузу и повернулся так, чтобы видеть лица всех остальных. — Во время прогулки он сказал мне, что придумал все это. История об убийце, который якобы скрывается среди нас — это просто выдумка, от начала до конца.

И Роджер внимательно окинул взглядом лица, обращенные к нему. Это был психологически очень важный момент. Неожиданная реакция на услышанное могла тотчас выдать того, на ком лежала вина. Кто выглядел захваченным врасплох?

Усилия Роджера вновь пошли даром. Все выглядели захваченными врасплох. Трудно было выбрать одно из множества ошеломленных лиц.

— А? Что-что? — просипел сэр Джон Бирч, первым пришедший в себя. — Выходит, парень дурачил нас?

— Да, сэр Джон. Он сказал мне, что...

— Вздор! — твердо возразил сэр Джон. — Не верю ни единому слову.

К удивлению Роджера, все одобрительно зашумели.

— Что вы еще для нас приготовили, Шерингэм? — насмешливо и томно произнес капитан Твифорд.

— Но согласитесь, Рэгги, как романтично, если бы все это оказалось правдой, — пронзительным голосом произнесла мисс Сент-Томас.

— О да, изумительно, — согласился капитан.

— Прикинь сам, Шерингэм, — громогласно загудел мистер Брэй. — Я знаю, у тебя свои соображения и все такое, но пойми, старина, мы не дети, еще раз тебе говорю. Мы же не слепые. Я уверен, что все согласятся со мной, если я скажу, что мы в состоянии сами разобраться со всем этим. Так что нечего морочить нам головы.

— Да, но это чистая правда, — возразил Роджер. — И не мне одному она известна. Кристл, ради бога, расскажи им.

Слегка побледнев, Кристл вышла вперед.

— Именно так все и обстоит. Гай... мистер Пиджин... придумал эту историю. Он... думаю, он хотел попугать вас, посмотреть, что каждый будет делать. Я помогала ему, — отважно призналась Кристл. — Мы придумали все это еще в Англии. Можно сказать, это розыгрыш. Все было заранее спланировано, высадка здесь, отъезд стюардов — все. Честное слово.

Сомнениям был нанесен серьезный удар. Конечно, история розыгрыша была невероятной, но искренность Кристл не подлежала сомнению.

— Боже мой! — вскричал мистер Комбе. — Это... это бесчеловечно! Чудовищно! Мы бы все свихнулись здесь! Такое напряжение...

— Теперь-то я понимаю, — тотчас согласилась Кристл. — Это была просто шутка, правда довольно жестокая. Не могу понять, почему мы не видели, насколько жестокая.

— Лично я еще вчера вечером была абсолютно убеждена, что вся эта история — сплошная выдумка, — мягко, едва слышно, сказала мисс Кросспатрик. Роджер готов был расцеловать ее.

Но в целом все оказались настроены недоверчиво. Мистер Брэй высказал общее мнение, перекрыв поднявшийся шум:

— Леди и джентльмены, если вы позволите, я скажу пару слов. Мы весьма благодарны мистеру Шерингэму за то, что он пытался успокоить наши умы, как и миссис Вэйн, которая поддержала его, хотя в их историю тоже верится с трудом. Теперь у нас две версии происходящего, и обе вызывают определенное недоверие. Значительная часть присутствующих считает, что вчера вечером наш хозяин говорил правду, и следует рассматривать все дальнейшее с учетом его рассказа. В этом случае следует полагать, что кто-то, о котором он говорил, столкнул беднягу со скалы, чтобы по возвращении в Англию спокойно ускользнуть. Такие дела. Мы знаем, что мы должны делать. К мистеру и миссис Фэйри теперь переходит роль наших хозяев. И я уверен, что мы проявим себя достойно в этой ситуации и окажем им всяческую поддержку. Так, прекрасно. Всем нам известна личность мистера Шерингэма и его прошлые заслуги. И у меня нет никаких сомнений в том, что он за пару дней отыщет этого грязного пса. И я хочу сказать, что в этом деле он может полностью рассчитывать на меня и на всех вас, леди и джентльмены. Ибо лучшее для всех нас здесь — это какое-то занятие. А то я подозреваю, что на этом острове не будет спокойной жизни до тех пор, пока мы не выясним, кто же этот мерзавец, который приехал сюда, уже совершив одно убийство, и теперь к нему прибавил второе.

Крики одобрения, с которыми было воспринято завершение речи мистера Брэя, не оставляли сомнений в том, каков был общий настрой.

— И поскольку, судя по всему, нам придется проторчать здесь две проклятые недели, — с легкой грустью добавил мистер Брэй, — проведем их с пользой для дела!

Энид Фэйри придвинулась к Роджеру, всплеснула руками и, ухватившись за его руку, произнесла низким, вибрирующим голосом, исполненным горечи:

— Мистер Шерингэм, пожалуйста, пожалуйста, помогите мне отомстить за ужасную гибель бедного Гая.

Роджер застонал.

Роджер мрачно наблюдал за тем, как мистер Брэй создает нужный интерьер. Мистер Брэй был полностью поглощен своим занятием. Он предложил Роджеру приступить к своим обязанностям и сейчас готовил все необходимое для этого. Было ясно, что Роджеру придется начать опрос свидетелей так, как это представляет мистер Брэй. В самом конце длинного прохода между двумя рядами палаток мистер Брэй поставил стол и стул — так, чтобы сидящий был обращен лицом к лагерю. На столе, чем-то напоминающем стол чиновника, он аккуратно разложил ручки, чернильницу и бумагу, предварительно покрыв стол листом девственно чистой промокательной бумаги. Следуя указаниям мистера Брэя, Гарольд Паркер только что принес второй стул, для свидетеля.

Роджер, стоя у входа в палатку Кристл, наблюдал за этими приготовлениями с неудовольствием и тихо, чтобы не услышал мистер Брэй, поделился своими ощущениями с Кристл, находящейся в палатке.

— Будь он проклят! — сказал он с немалой долей горечи. — Сейчас нет смысла кого-то о чем-то выспрашивать. Он вспугнул птичку. А я-то надеялся предотвратить разговоры об убийце.

— Чтоб ему пусто было, — Кристл была солидарна с Роджером.

— Он выкрутил мне руки. Я хотел приберечь на потом правду о рассказе Гая, а он вынудил меня все сказать. Трепло окаянное! Гораздо эффективнее было бы сообщить об этом каждому персонально и проследить за реакцией. А когда все в куче, это безнадежно.

— Разумеется. Он хочет как лучше, а выходит...

— Ненавижу людей, которые хотят как лучше, — раздраженно сказал Роджер.

У стола мистер Брэй помахал своей ручищей Роджеру:

— Все готово, — зычно протрубил он.

Роджер без энтузиазма воззрился на него:

— Мне нужен план лагеря с обозначением имен тех, кто живет в каждой палатке.

— План будет, старина, — добродушно кивнул мистер Брэй. — Гарольд, сделай мистеру Шерингэму план лагеря с именами проживающих в каждой палатке.

Мистер Паркер тотчас бросился выполнять поручение.

— Роджер, — через силу спросила Кристл, — ты не Думаешь, что это безнадежно?

— Что?

— Искать того, кто убил.

— Не знаю. Ситуация крайне щекотливая. Я никогда в такой не оказывался. Улик очень мало, ты же знаешь.

— Но ты попытаешься?

— Разумеется, — ответил Роджер сердито. — Мне нравился Пиджин. Я сделаю все, чтобы отыскать мерзавца.

— Ты найдешь его, — сказала Кристл с неожиданной уверенностью, которую женщины питают к малознакомым мужчинам. Когда отношения становятся более близкими, подобная доверчивость обычно испаряется.

Мистер Брэй опять помахал рукой.

— Все в порядке, старина, — крикнул он таким тоном, словно говорил: "Вот твои игрушки. Теперь начинай расследование".

Роджер кивнул.

— Я буду присылать их к тебе в алфавитном порядке, — объявил распорядитель церемонии.

Роджер вновь кивнул.

— Ну хорошо, — пробормотал он и выпрямился. Просунув голову в палатку он добавил:

— В любом случае, даже если бы я и не любил Гая, я должен "сделать" мерзавца. Я думаю, то, что сказал Брэй ради красного словца, на самом деле чистая правда. Ты помнишь его слова? Он сказал, что у него предчувствие, что этот остров будет непригоден для жизни до тех пор, пока мы не выясним, кто же тот, кого мы ищем. У меня такое же предчувствие. Этот неведомый убийца подкарауливает людей там, где их нервы напряжены до предела.