Первые шаги

16 — утро 17 февраля 617134 года от Стабилизации

Что проведение ночи за изучением информационной сети было редкой глупостью, я поняла уже утром. Сутки в Бурзыле длинные, чуть больше сорока земных часов, — так что отсутствие всего одного полноценного сна, тем более при нынешнем образе жизни, уже привело к плохому самочувствию. К сожалению, теперь принимать меры поздно, придётся ждать до вечера.

Добравшись до университета, как и планировала, заранее, зашла в специальный кабинет, чтобы оформить скидку. Получать её полагалось лично, тогда как после она продлевалась автоматически и дистанционно.

— Утро, — поздоровалась с сотрудницей, принадлежащей к роду homo. — Я хочу оформить скидку на подготовительные курсы.

— Скидку? — скептически приподняла бровь та. — Ну-ну. Что за скидку-то?

Женщина намеренно построила фразу так, чтобы показать сомнения в существовании таковых. Настораживает. Но если придётся платить полную цену — то это конец. Поэтому я взяла себя в руки и выдала официальную информацию, полученную от Шаса.

— Условия выполнены, отсрочку подтверждаю, — тут же согласилась сотрудница. — Деньги за первый день возвращать или оставить на оплату последующих?

— Оставить, — облегчённо выдохнула я и отправилась на занятия.

Есть в Тартаре одна положительная черта. Пусть здесь не особо распространяются (а порой делают вид, что слыхом не слыхивали) о скидках или льготах, и автоматически они не присваиваются, но если ты знаешь, что имеешь на что-то право, то долго бегать, собирать документы, не придётся: достаточно одного заявления. И тянуть не станут, ссылаясь на нехватку средств или ещё какие-то реальные или надуманные причины.

Увы, слабая надежда оказалась напрасной: в аудитории Ликрия не было. Отчаянно зевая, я плюхнулась на знакомое сиденье, демонстративно проигнорировав удивлённый взгляд соседки на новый «стиль» с шелушащейся кожей и лысиной, и попыталась сосредоточиться на самокультуре. Получалось плохо: в тепле и уюте разморило так, что даже двое бродящих между рядами чёрных и чешуйчатых (а сегодня байлоги принимали гораздо более активное участие в занятии) не вывели из полусонного состояния. Сначала включила видеозапись лекции, но, быстро поняв, что она убаюкивает, выключила. Поёрзала, вслепую пошарила руками и подложила сумку под спину так, чтобы стоило забыться или расслабиться, угол банки с обедом впивался в бок. Когда примитивный будильник помог проснуться в третий раз, осознала что так продолжать нельзя, потёрла и с трудом разлепила глаза.

Прямо напротив моего стола, склонив голову, стоял байлог.

— Задания? — со слабой надеждой поинтересовалась я.

— Ты-с чего-с сюда-с пришла-с, глупая-с? — задал он встречный вопрос.

— Так курсы, — неуверенно пожала плечами я. Потом поняла, на что намёк, и поспешно добавила: — Заниматься.

— Чем-с заниматься-с? — не отставал чешуйчатый.

— Самокультурой…

Ящер-гуманоид прошипел себе под нос что-то непонятное, а потом ткнул когтем в кнопку, поднявшую загородку и изолировавшую нас от других абитуриентов.

— Глупая-с химера-с, — мягко сказал он. — Ты-с богата-с?

Я слегка отодвинулась, отчего банка не преминула снова врезаться в бок. Нервно прокрутила в голове версии, зачем байлогу могли понадобиться такие сведения. Настораживает. Впрочем, если он не совсем идиот, то мог уже сам заглянуть в паспорт — по одному списку налогов виден достаток… ну, или дурость владельца.

— Нет, не богата, — ещё поколебавшись, решила, что не имеет смысла скрывать очевидное.

— Значит-с, тебе-с нужен-с кредит-с, — продолжил чёрный и чешуйчатый. — Как-с я-с смогу-с написать-с тебе-с хорошую-с рекомендацию-с, если-с вижу-с, что-с ты-с совсем-с знания-с на-с практике-с не-с используешь-с?

— Эээ… — растерянно потянула я. — Ну… я использую.

— Шссс, — в том же тоне передразнил преподаватель. — Тебе-с теория-с зачем-с? Чтобы-с вот-с так-с подрывать-с здоровье-с?! — байлог возмущённо взмахнул когтистыми руками.

Я разозлилась. Живу на свалке, вкалываю где попало, чтобы скидку получить, а потом за попытку выбраться из ямы ещё и ругают. В этом ключе и высказалась. Чёрный и чешуйчатый молчал, терпеливо слушая мой длинный монолог. К концу речи ярость схлынула, зато появился страх. Не стоило выступать и привлекать внимание. Ой, как не стоило. В результате закончила скомкано и совсем не так, как думала.

— Постараюсь исправиться.

— Постарайся-с, — кивнул чешуйчатый, задумчиво наматывая на коготь обрывок балахона. — А-с врать-с не-с надо-с. Ты-с плохая-с не-с потому-с, что-с работала-с, а-с потому-с, что-с не-с спала-с, — байлог немного помолчал, а потом добавил: — Если-с кредит-с не-с получишь-с, я-с тебя-с заберу-с. У-с меня-с дома-с уже-с несколько-с химер-с есть-с. Так-с что-с, всё-с… — не договорив, преподаватель погрозил обмотанным пальцем, опустил загородку и ушёл.

Меня прошиб холодный пот. Коллекцию пополнять не хотелось, даже если завалю экзамены. К тому же, сейчас прозвучал слишком откровенный намёк на то, что Ликрий уже в домашнем «музее». С трудом сдерживаясь, чтобы не зареветь, вышла из аудитории и поспешила к туалету. Умыться, попить и прийти в себя после пережитого.

Бессонница — зло, приводящее к потере самоконтроля. Если вчера вполне удавалось держать себя в руках, то сегодня эмоции то и дело прорываются наружу. Впрочем, иногда лучше выплакаться, а не глушить горе в себе. Иначе отчаянье сгрызёт изнутри: ничья выдержка не бесконечна, и у меня её уже почти не осталось.

Вот снова, слишком погрузившись в переживания, завернула за угол и, не успев затормозить, врезалась в идущего навстречу мужчину. Да, что за день такой! Быстро просмотрела запись с видеорегистратора: причина столкновения — однозначно моё поведение, но обычаи соблюдены. Значит, если жертва не пострадала, скорее всего, удастся обойтись небольшой платой и извинениями.

— Удар ненамеренный, вину осознаю, компенсация?..

— Возможна безденежная, — тут же отозвался мужчина, взял меня за руку и куда-то повёл. Не успела я испугаться, как неожиданный спутник продолжил: — В виде беседы. Что привело к такой сильной эмоциональной нестабильности и потере самоконтроля?

— Недосып, — вздохнула я.

— Причина нарушения режима?

Вот теперь я задумалась. Не потому, что сомневалась, стоит ли отвечать, а решала, на чём сделать акцент. Надо смотреть правде в глаза: чтобы что-то утаить в Тартаре, надо очень постараться. Мне такое не под силу. Захотят — узнают. Ликрий уже в беде, на меня тоже обратили внимания — так что от разговора хуже вряд ли станет. А вдруг повезёт и помогут? Ведь должна же хоть иногда улыбаться удача?

— На моего друга вчера купили полную лицензию, и с тех пор я его не видела. Из-за беспокойства отдохнуть не получилось. Пыталась искать выход, но не нашла, — помолчав, добавила: — Сейчас понимаю, что надо было не дурью маяться, а приобрести успокоительное.

— Да, успокоительное тебе бы не помешало, — кивнул мужчина.

Мы вошли в столовую для гуманоидов и завернули к угловому столику, почти скрывающемуся за пышной зеленью. Указав на стул, собеседник сел напротив.

— Что такого натворил твой знакомый, из-за чего на него открыли охоту?

— В том-то и дело, что ничего. По крайней мере, насколько я знаю, ничего, — на всякий случай добавила я. — Дело не в нём самом, а в том, что он встретился с врагами… в смысле — с теми, кто враждует с его народом.

Мужчина немного помолчал, дожидаясь, пока принесут напиток и печенье. А я воспользовалась паузой, чтобы прочистить глаза. И застыла. Человек… хотя нет, не человек. Совершенство. Хоть прямо сейчас на икону, в роли архангела: необычайно правильные черты, прекрасное сложение и некая возвышенная асексуальность. Уж на что мне нравятся белоруны, но с нынешним собеседником им не сравниться.

— Бери, бесплатно, — предложил тот, возвращая в реальный мир.

Тяжело вздохнув и задавив остатки гордости: я же врезалась и меня же подкармливают, поблагодарила за угощение.

— Ты дружишь с арваном?

Чуть не подавившись от неожиданного вопроса, поспешно запила выпечку чаем. Про арвана я не говорила, а, значит, собеседник что-то слышал или догадывается.

— Он не арван, а химера, — возразила я. — Арван с чиртерианом.

— Что химера с чиртерианом — это хорошо, — задумчиво потянул собеседник.

— Да что в этом хорошего?! — горько вопросила я, вспомнив, как чёрный и чешуйчатый тоже говорил нечто подобное. — Выносливей? Дольше пытать можно? Или более редкий экспонат в коллекцию?

Мужчина хмыкнул.

— Успокойся и не паникуй. В химере выживают только адекватные, очень устойчивые к сумасшествию разумы. Значит, твой арван крепкий, от контакта с байлогами не спятит и серьёзных психических нарушений избежит. Это хорошо?

— Хорошо, — признала я.

— А умный чиртериан убережёт арвана от глупостей.

Угу. Ещё кто кого убережёт. Впрочем… если Ри паникует, как раз разумность Лика может стать решающей. Но всё равно кое-что непонятно. Я взяла ещё одно печенье и повертела его в руках:

— Даже если так. Чем это поможет, если Ликрия убьют или поставят за стекло в качестве экспоната?

— Не бойся, — улыбнулся собеседник. — Твоего арвана не собираются убивать. Что же до остального… тут, в первую очередь, зависит от него. Если не станет нарываться — останется на свободе. Так что, можно сказать, что его будущее в его руках. Основная опасность для твоего друга исходит от арвана, а не извне.

— Ну да, а остальной мир весь такой белый и пушистый, — пробурчала я себе под нос.

— Нет, «остальной мир» весь такой чёрный и чешуйчатый, — в голосе собеседника проскользнуло раздражение.

Снова украдкой на него покосившись, задумалась. Хотелось бы верить… но кто сказал, что он сам разбирается в ситуации или что не врёт? Возможно, это решивший позабавиться абитуриент или студент? И вообще, нечего тупить — надо было с самого начала заглянуть в паспорт. Нет, недосып — однозначно зло!

Но едва я успела открыть первую страницу, как пришло срочное сообщение от общетартарской системы оповещения. К горлу подступил комок, и, сжав печенье, поспешно переключилась на письмо. Фух, не лицензия. Но всё равно что-то странное. Автоматическое предупреждение о том, что субъект, к чьему паспорту я только что проявила интерес, находится под охраной древтарских спецслужб, которым, в рамках некоего сотрудничества между странами, предоставляются очень широкие полномочия. И что любые действия по отношению к данному субъекту следует проводить на мой страх и риск. То есть, независимо от того, купит ли возможный охотник лицензию или нет, за убийство или что-то другое будут преследовать… только не тартарские, а древтарские каратели. Ну, нападать я не собиралась, так что информация была бы не актуальна, если бы не одна пометка: преследование может начаться даже в случае симметричного ответа. То есть, если нынешний собеседник начнёт первый, а жертва решит защищаться — против неё ополчатся власти Древтара.

Раскрошившееся печенье выпало из ослабших пальцев. Быстро прочитав видовую принадлежность в паспорте, я перевела взгляд на «ангела».

— Ладно, хватит. Компенсация получена, — улыбнулся он, заметив моё шоковое состояние. Встал, поправил стул и ушёл. А я смотрела в спину удаляющемуся мужчине и не понимала, что правда: те чёрные и чешуйчатые в аудитории, или этот. Но ступор продолжался недолго: голова налилась свинцовой тяжестью и заставила на мгновение положить её на стол. Точнее, это мне показалось, что на мгновение.

Разбудило очередное срочное сообщение. С удивлением констатировала, что страх гораздо ниже, чем раньше. Перегорела. Устала бояться. Тем более, того, против чего всё равно ничего не способна предпринять. Зевнув, я отхлебнула остывший чай и только после этого открыла письмо.

Опа. Судя по времени отправления, все сегодняшние занятия уже проспала. Впрочем, в сообщении говорилось о том же самом. А ещё преподаватель задал задачу по самокультуре — рассчитать динамику и окончательный результат изменения моего состояния при условии, что продолжу жить в том же режиме и условиях, как и прежде (с учётом отработки), но если одну ночь провела без сна и на нервах. Все вводные также полагалось добывать самой. Да уж, прямо с места в карьер. В базовом уровне таких адских заданий не давали. Тем более, что не в тартарских правилах упрощать, а, значит, сил и времени на решение потребуется немало. А я-то, наивная, ещё планировала подрабатывать в выходные! Какая работа, успеть бы с заданиями справиться — и доказать, что достойна выделения кредита.

А со сном явно не всё чисто. Не не могла я просто так полдня на столе проспать, даже несмотря на усталость. Как-то воздействовали или что-то подсыпали? Ладно, главное за стекло не поставили. Украдкой оглянувшись, допила чай и сгребла всё оставшееся печенье в пакет. Потом потянулась, посетила санузел и покинула университет. Итак, второй день занятий я проспала. Это минус. Зато чувствую себя гораздо лучше — это плюс. С Ликрием пока всё слишком неопределённо: сложно понять, кому можно верить. Но, будем считать, что надежда ещё есть. Впрочем, в любом случае сейчас не до этого и думать надо об ином. Сначала на работу… хотя нет, позаниматься, а уже потом на работу.

Так и сделала. Первым делом поискала похожие задания в сети и наметила хотя бы примерный путь решения задания по самокультуре. Одновременно выяснила, что многие параметры придётся рассчитывать самостоятельно, да ещё с учётом их зависимости друг от друга, а также от моего состояния на нужный момент времени. В общем, у нас бы такой труд минимум на курсовую сгодился. В качестве «отдыха» разобралась с одной математической задачей, а когда голова стала соображать совсем туго, отправилась добывать продление скидки.

На успокоительное всё-таки потратилась. В первую очередь, потому, что после работы состояние опять оставляло желать лучшего. При таком самочувствии (и зубной боли) заниматься всё равно не получится, поэтому рациональнее поспать, а уже ночью, когда станет лучше, попытаться что-то решить. Но перед тем, как лечь, всё-таки залезла в сеть и поискала, как же на самом деле выглядят байлоги. Чёрные и чешуйчатые или такие, как тот, что охраняется спецслужбами Древтара? Увы, реальность разочаровала. Однозначного ответа найти не удалось, но большинство склонялось, что байлоги — расплывающаяся аморфная гадость, нечто типа амёбы, а всё, что я видела — только маскировка. По менее распространённому, но тоже часто встречающемуся мнению, настоящая форма как раз чёрная и чешуйчатая, но этот вид способен её менять. Отчаявшись разобраться, я зарылась в постель и погрузилась в грёзы, в которых некие люди по непонятной причине упорно пытались разбомбить большую слизистую лужу, а она издевательски сползалась обратно, и периодически формировала когтистую лапу, укоризненно грозящую пальцем.

Встав ночью по будильнику, обнаружила рядом Ликрия. Мужчина дремал, выглядел усталым, с повреждённой кожей (как у меня после отработки), но вполне живым. Живым! Я еле сдержалась, чтобы не стиснуть его в объятиях.

— Как ты? — поинтересовалась, заметив, что он открыл глаза.

— Уже лучше.

— Что с тобой было? Что сделали?

Друг поморщился, и я забеспокоилась. Его пытали? Сексуально домогались?

— Накормили.

Ноги подкосились, я плюхнулась обратно на постель. Что за бред?

— В смысле, накормили?

Ликрий криво усмехнулся.

— В прямом. Я, видите ли, недокормленный, оголодавший, жалко же, — издевательски потянул он и серьёзно добавил: — Меня быстро поймали, но долго не отпускали. Только на отработку для получения скидки отвозили, в остальное время сидел взаперти с распоряжением: есть и спать.

Я потёрла виски, всё ещё не в силах осознать сказанное.

— Погоди, а как же лицензия? Ты хочешь сказать, что они потратили кучу денег, покупали разрешение на охоту, загоняли в угол… И всё это ради того, чтобы накормить?! Но это же бред какой-то! Гораздо легче и дешевле было бы просто немного денег перевести или банально угостить!

— Да, рациональному объяснению их поступки не поддаются, — кивнул Ри. — Будь на их месте кто другой, я бы решил, что это утончённое издевательство, но у байлогов на такое ума не хватит. К тому же, пока нет полной уверенности, что обошлось: лицензия всё ещё в силе. Однако какая-то надежда уже есть — для заработка скидки ведь отпускали. Хотя на слово им верить нельзя, в любой момент передумать могут.

— Но бред же… — задумчиво повторила я. — С какой стороны ни посмотри, глупость несусветная.

— От них умных поступков ждать не приходится. А ты всё же влезла, — укоризненно добавил друг.

— Как?

— Это у тебя спросить надо. Мне выговор сделали, что ты в меня влюблена, а я им не сообщил, и вообще о тебе совсем не думаю.

— Чего?! — поразилась я, мысленно прокручивая в уме разговор. — Да даже намёка не давала. Просто как о хорошем знакомом говорила.

— Верю, — успокаивающе взял меня за руку заулыбавшийся Ри. — Байлоги всё не так поймут и наизнанку вывернут.

— Точно веришь? — подозрительно поинтересовалась я. Переводить наши отношения в другую плоскость не хотелось.

— Точно верю, — подтвердил он. — Знаю, что у тебя ничего такого нет. Да и вообще, насколько видел, твоему нынешнему организму состояние гормонального притяжения, которое называют влюблённостью, недоступно.

Пока я думала, радоваться или огорчаться неожиданному «комплименту», мужчина горько добавил:

— Даже представить не мог, что такая мерзость где-то вот так нагло и свободно расхаживать станет. Тем более — в университете. Знал бы, пошёл бы на любую другую специальность, лишь бы с филиалами сумасшедшего дома не встречаться.

— Кстати, насчёт байлогов, — вспомнила я. — Ликрий, в сети я много всякого о них вычитала. В основном — нехорошего. Где правда?

Друг поморщился:

— Не знаю, о чём ты конкретно, но там почти всё — правда.

— Да ну? — подозрительно прищурилась я. — И именно поэтому байлогов официально защищают в трёх гигантских странах?

— Что?! — вскинулся тот, схватил свой компьютер и срочно полез в сеть.

— В Тартаре такого закона нет, — успокоила я. — Но ты ничего не хочешь объяснить?

Ликрий скрипнул зубами, но промолчал, просматривая вышеупомянутые законы других стран.

— Или хотя бы сказать, чего на самом деле надо опасаться и как действовать, чтобы уберечься?

— Не знаю. Здесь всё может быть иначе, — неохотно ответил друг после долгой паузы.

— …А общих принципов вообще не существует. О, даже ещё лучше: ты о байлогах не слышал и о своих врагах никаких сведений не имеешь, — саркастически потянула я. Не дождавшись реакции, раздражённо махнула рукой: — Не хочешь, и не надо. Арван с войной в голове.

И демонстративно отвернувшись, села решать задачи. Развел тайны, понимаешь. Не верю, что он совсем не в курсе.

Только утром, на пути к университету, Ликрий разорвал затянувшееся молчание.

— Ладно, Лик прав, — непонятно начал он. — Как избежать неприятностей, сказать надо. Для тебя опаснее всего испуганный байлог. Со страху они могут убить или покалечить. Поэтому, если есть подозрения, что байлог не контролирует себя… — запнувшись, Ри продолжил: — …больше обычного, то не приближайся к нему. Если рядом — быстро отойди, но постарайся не делать резких движений. Спровоцировать панический приступ легче всего угрожая или напав, причём как на байлога, так и на того, кто ему дорог. То есть не угрожай и не нападай. Это основной принцип. Вторично — постарайся не слишком привлекать внимание, а то могут начать лезть с общением. Они очень привязчивые.

— Это так страшно? — на всякий случай уточнила я. Что-то меры безопасности какие-то очень уж простые получаются. А как же невменяемые озабоченные монстры?

— Да, — Ри ненадолго остановился перед входом в дорожно-извращенский квартал. — И последнее: если всё-таки свяжешься с байлогами, будь очень осторожна. Опасайся всех… особенно, если мерзость отошла.

— Минутка! — теперь затормозила я. — Что-то я не поняла. Ты так выразился, будто опасаться надо не байлогов, а кого-то другого.

Мужчина вздохнул.

— Для тех, кто дружит или сотрудничает с байлогами, наибольшую опасность представляют не они… — Ликрий надолго замолчал и очень неохотно закончил: — …а мы, арваны. И наши союзники, особенно невольные. А также те, на кого удалось повлиять. Всё. Больше данную тему лучше не поднимать.

Я кивнула. Тема действительно неприятная, тем более для Ри. Но, несмотря на явное желание сохранить неприглядную тайну, друг всё-таки предупредил. Думаю, ему было очень нелегко пойти на такую жертву. Благородный, достойный уважения поступок.

А потом начался очередной день самокультуры.