Песчаная Буря

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

Походка хафлинга была обманчиво быстрой, но Корвус не отставал. Несмотря на шрам, оставленный Шахрохом, кенку не падал духом. В этом городе было полно теней, и Корвус надеялся доказать, что он способен на что-то и без магии, в чем всегда сомневался Матиас.

Но он уже никогда ни в чем не будет сомневаться.

Корвус отбросил эту мысль. Нельзя спасти всех.

Хафлинг вел кенку по коридорам подземного города, где вместо стен были дома из щебня у которых не было крыш. Он знал, что до захода солнца еще было пару часов, но небо уже было заполнено звёздами, хотя таких звезд Корвус ещё никогда не видел. Свет, просачивающийся сквозь плитку, делал её похожей на звёздное небо.

— Прежде, чем ты приступишь к своим обязанностям, нужно сделать еще кое-что, — сказал хафлинг. Корвус ускорил шаг, и вскоре они вышли в большое помещение с заброшенным домом по центру и горящими факелами, вставленными в держатели по обе стороны от двери. Запах в помещении напоминал Корвусу о мастерской горшечника.

Когда они зашли внутрь, настроение кенку улетучилось. Помещение до краёв было забито лицами.

По обеим сторонам от входа стояли забитые кожаными масками стеллажи. Корвус увидел, что стены помещения были увешаны лицами людей и хафлингов, несколько масок орков и дворфов, а так же пара представителей более экзотических рас. В углу висели маски крупных существ — великанов и минотавров. Корвус заметил, что все маски были одинаковыми — глаза и рот были зашиты.

Кенку заметил, что хафлинг смотрит на него.

— Да, я делаю лучшие маски смерти во всем Калимпорте. Обычно, новичков пропускают вперед, давая им возможность выйти на арену в первую ночь. И все эти люди чувствовали себя лучше, когда я говорил им, что эти маски будут хорошо продаваться среди зрителей боёв.

— И это правда? — спросил Корвус.

Хафлинг подошёл к стойке и достал из-под неё несколько ржавых проволок и деревянных кольев.

— Нет, но они верили. Знаешь, ворон, не все додумываются спрашивать. Ты достаточно умён.

— Спасибо.

— Умные тут долго не живут, — быстро ответил хафлинг, — Эти отверстия на твоём клюве. Ты через них дышишь? На сколько ты сможешь задержать дыхание?

Корвус понял, к чему ведет хафлинг, и поднял руки на уровень груди.

— О, нет. Уважаемый, ты можешь посчитать меня идиотом, и я уверен, что буду не первым, кто говорит подобное, но я не собираюсь тут задерживаться, так что маску моего лица ты никому не сможешь продать.

Хафлинг положил колья и проволоку на стол.

— Жаль, — грустно ответил он, — Я думал, ты станешь интересной работой, а стал очередным неинтересным вызовом.

У Корвуса появилась идея. Он подошёл к углу здания и взял одну из самых крупных масок. Он выбирал самую новую, осматривая их на наличие пыли. Взяв маску великана, он подошёл к хафлингу и спросил:

— Когда бойцы умирают, вы хороните маски, а что происходит с телами?

— У паши Марода много животных, которых нужно кормить мясом. Наш повелитель предпочитает безотходное производство.

— Тогда я удивлен, что он платит тебе…или он не платит?

Хафлинг подошёл к кенку и посмотрел ему в глаза.

— Это древняя южная традиция, и поэтому платит мне не паша, а храм Ильматера, — сказал он, прикоснувшись к маске, — Кстати, об интересной работе. Это Падающий Молот.

— Крушащий Молот будет лучшим псевдонимом, — ответил кенку.

Корвус подошёл к стене и снял маску хмурой девушки хафлинга.

— Крушащий Молот слишком боевое название для такого бойца — он провел шесть боёв, но проиграл каждый из них. Однако, каждый раз ему удаётся каким-то чудом выжить, — мужчина увидел маску девушки в руках кенку, кивнул и достал из под стойки еще одну, похожую на первую, но с более улыбчивым лицом.

— Я так и знал, что ты — Корвус Чернопёрый, и это имя подходит человеку с птичьей головой куда больше, чем какой-нибудь Молот. Думаю, я должен тебя кое с кем познакомить.

— Конечно Корвус врал тебе, — сказала Ариэлла Кефасу, — он врал всем нам. Но это еще не значит, что твой отец говорит правду.

Полу-джин слушал девушку, но периодически отвлекался на её полупрозрачное платье.

— Он признался, что владеет рабами и убивал людей, — ответил генази.

— Кефас. Паша Марод владеет самым древним городом с рабами в мире. Конечно, с его стороны было бы глупо отрицать очевидные вещи и пытаться быть одним из героев из твоих этих рассказов.

— Сын, тебе стоит прислушаться к её словам, — сказал Марод, вошедший в гостиную, идя впереди поваров, несущих блюда с различной едой, — У меня нет намерений скрывать от тебя суть нашего общества, на вершине которого, к слову, находится твоя семья. Северные философы критикуют рабовладение, хотя сами пользуются его видоизмененной формой.

— Длинный и компрометирующий аргумент, — ответила Ариэлла.

Паша выбрал самую большую подушку и сел на неё.

— Как вы сами сказали, мне нет смысла врать и увиливать. А если мой аргумент вы считаете компрометирующим, то, я надеюсь, вы предложите свой. Согласитесь, что мне — рабовладельцу, и вам — боевому магу, лучше всего обсуждать проблематику рабства за жаренным козьим окороком в апельсиновом соусе.

Марод два раза хлопнул в ладоши, и слуги, окружившие обеденный стол по центру гостиной, выставили подносы на него, снимая крышки и давая возможность гостям лицезреть богатый ужин.

Кефас с подозрением посмотрел на еду, вызвав смех паши.

— Сын, я знаю, что ты прежде не видел подобного, но, может тогда наша гостья будет нашим гидом в сегодняшнем ужине? В конце концов, она выросла в городе, славящемся своей кухней.

Ариэлла холодно посмотрела на Марода.

— Кефас, надеюсь, ты видишь, как твой отец пытается запугать меня тем, что приводит факты из моей жизни. Что ж, паша эль Архапан. Да, я действительно знаю эти блюда и вижу, что они весьма дорогие и редкие. Но, как говорили на кухне моей матери: «Подобная еда не имеет вкуса, а лишь позолоченную обертку».

Паша отрезал кусок козьего окорока под апельсиновым соусом и запихнул его вы рот, после чего улыбнулся Ариэлле. На его зубах были видны кусочки апельсина.

— Боги, я так надеюсь, что ты выйдешь замуж за Кефаса. В таком случае, мне не придётся извиняться перед твоими родителями, когда я решу избавить этот мир от тебя.

Девушка положила руку на колено генази земли, останавливая его протесты, но даже не пытаясь его заткнуть.

— Марод, — начал генази, — Что за игру ты затеял? Всё ходишь вокруг да около, подобно фехтовальщику, что ждёт удобного момента.

Прежде чем паша успел что-то ответить, в коридоре началась суматоха. Кефас увидел тощего генази ветра, цвет кожи которого скорее был ближе к серому, нежели к голубому. На нём были надеты простые льняные штаны и большая жилетка, из карманов которой торчало множество бутылочек.

— Мне нужно к нему! — воскликнул генази в лицо стражникам, преградившем ему путь, — Марод! Я сломал её!

Эль Архапан оторвался от еды и, вскочив, воскликнул:

— Отлично! Пропустите его, дураки! — паша подошёл к худощавому генази и положил руки ему на плечи, — Отлично! Я в тебе никогда не сомневался!

Мужчина улыбнулся.

— Я знаю, что ты не верил в мой успех. Ты не поверишь, сколько золота я потратил на жрецов и их лечебные заклинания.

— Это не важно, друг мой! Эй, ты, — сказал паша, подзывая одного из рабов, — Найди Шахроха и скажи ему, чтобы он подготовил арену и послал глашатаев в великие дома! У меня есть отличный гладиатор для сегодняшних Игр! Эти хафлинги покажут отличное представление!

С этими словами из комнаты вышли посланный раб и худощавый генази.

С тех пор, как Кефас покинул Джазирию, он многому научился у людей, окружающих его.

Не важно, врал паша полу-джину, или нет. Даже не важно, кем он ему приходился. Главное то, что он был мастером Игр, хозяином арены с гладиаторскими боями.

Кефас резко встал из-за стола и сказал Ариэлле:

— Пойдём. Мы должны срочно найти Шан.

Корвус поднялся по винтовой лестнице, идя след в след за хафлингом. Они очутились на улице, окруженные домами, стены которых были аккуратно выложены из кирпича — роскошь, подобно которой кенку не видел нигде в Подземном Калимпорте.

— Нижний Калимпорт, — сказал Корвус.

— Да, — ответил мужчина, — Должно быть, такому, как ты, приятно вернуться под открытое небо. Теперь мы пойдём здесь.

Около получаса они пробирались по закоулкам, проходя мимо разрушенных домов и руин. Они вышли на площадь, по центру которой стоял осушённый фонтан, в котором лежали остатки разрушенного памятника. Вокруг фонтана расположились бедные навесы, под которыми расположились прилавки и их хозяева калишиты. В большинстве своём, на людях были надеты дырявые штаны и свободные льняные кофты. Товар на прилавках выглядел так же плачевно — ветхие картинные рамки, поцарапанные зеркала, потрёпанная одежда, поломанные игрушки — это все, что доставалось Нижнему Калимпорту.

Немного поодаль стояли навесы с продуктами. Торговцы едой выглядели немного опрятнее и богаче. На прилавках лежали фрукты, овощи, ягоды и пакеты с крупами. Корвус заметил, что среди толпы, бродящей по рынку, стали встречаться не только калишиты, но ещё и генази ветра.

Подойдя к поломанным бочкам, хафлинг жестом приказал Корвусу остановиться, после чего нагнулся и достал из обломков серый рваный плащ с капюшоном, кошель с монетами и старый кинжал.

— Возьми, — сказал он, протягивая плащ кенку, — Надень. Сейчас мы пойдём по главным улицам, и я не хочу, чтобы какой-нибудь патруль генази увидел тебя. К сожалению, это необходимый риск. Поверь, ты не захочешь продолжать путь по Подземному городу.

Корвус быстро надел плащ и накинул на голову капюшон. Он пошёл вслед за хафлингом, выходя на широкую дорогу. Несколько людей бросились в сторону от двух вооруженных генази ветра, ногами избивающих лежащего орка на другой стороне улицы. Хафлинг хмыкнул и жестом приказал кенку следовать за ним. Проходя вдоль разрушенных храмов и усадеб, Корвус рассматривал руины, представляя, как выглядел этот город столетия назад, когда был процветающим центром государства людей.

Наконец, они подошли к железной двери, охраняемой двумя здоровяками, один из которых, как заметил Корвус, носил татуировку на левой стороне лица. Несмотря на то, что они узнали хафлинга, охранники преградили ему путь своими копьями.

— Придётся заплатить, — сказал один из них, — как и всегда.

Хафлинг пожал плечами и достал из мешочка медную монету, протягивая её охраннику.

— Это все, что у меня есть, — невозмутимо сказал хафлинг, и Корвусу показалось, что это действие было неким паролем.

— Хорошо. Монета имеет ценность, — сказал охранник, забирая монету. Он положил монету в карман и хмуро посмотрел на Корвуса, у которого из вещей с собой были лишь маски Тобина и сестер хафлингов сложенные в мешок, висящий на спине кенку.

— Не переживай, птицеголовый, цена за вход всегда возвращается, если это то, что ты действительно ценишь.

Корвус взглянул на калишитов-охранников, выдохнул, достал из мешка маску Тобина и безнадёжно протянул её им.

— У меня есть друзья, — угрюмо сказал кенку.

Охранник кивнул и взял маску.

— Хорошо. Друзья имеют ценность. Особенно, если это Падающий Молот.

Охранник кивнул, и второй калишит открыл дверь. Тот, что взял у хафлинга и кенку плату за вход, тут же протянул её обратно. Взяв маску, Корвус прошёл вслед за хафлингов внутрь помещения, стены и пол которого были покрыты коврами. Несколько людей и один великан сидели в углу комнаты и пили чай.

— Корвус! — воскликнул великан. Тобин. На его лбу так же был выжжен знак раба. Великан вскочил и ударился бы головой об потолок, если бы он не был обделан подушками. Если Тобин и почувствовал боль, то не показал этого. Он бросился к кенку и обнял своими могучими руками.

— Корвус! Я никогда не сомневался, что ты придёшь!

Объятия великана выбили воздух из легких кенку. Спустя пару мгновений, он вдохнул воздух и ответил:

— Я не заслуживал твоего доверия, Тобин Ток Тор, но теперь я докажу, что ты можешь мне доверять. Клянусь камнем.

Волна шёпота пронеслась по комнате. Великан отпустил кенку и увидел, что хафлинг, который пришёл вместе с ним, смотрит на Тобина.

— Так вот как зовут Падающего Молота. Птицеголовый, в этом месте не принято называть имена.

- Но моё имя ты знаешь, а своё так и не назвал, — Ответил Корвус.

— А ты не называл мне своего, но твоя личность…весьма известна. Но мы тут не используем имена. Например, тот второй парень у входа. Он вообще не разговаривает. Уже пошёл пятнадцатый год, как он состоит в браке с моей сестрой, а я так и не знаю его имени.

— А твоя сестра знает? — спросил Корвус, немного подумав.

— Откуда мне знать? Она живёт в его доме где-то в порту, куда я, по разным причинам, больше не могу попасть. Я бы отправил ей письмо, но ведь я не знаю, как зовут хозяина дома.

Помимо хафлинга, кенку и великана, в комнате находилось шесть мужчин и шесть женщин, каждый из которых был представителем самых разных слоёв населения.

Корвус увидел, что один из мужчин носил на руке татуировку Ильматера — единственного бога, храмы которого все еще официально существовали в эмиратах Небесного Огня. Женщина дворф, сидевшая за одним столом с Тобином, судя по доспехам, была гладиатором, а мужчина по соседству носил шелка, подобно придворным во дворце паши эль Архапана. Корвус увидел, что это был генази огня, но он не сомневался, что в нём открыт и предел ветра, что позволяло ему скрываться среди прочих придворных. Остальные посетители были рабами, одетыми в бедную одежду.

— Ты из Джанессар, — наконец сказал Корвус.

Хафлинг подошёл к барной стойке, взял с подноса чашку чая и пожал плечами:

— Да. Таким именем мы себя и называем.

Корвус кивнул.

— Если вы действительно состоите в Джанессар, то противостоите генази из Верхнего города, а значит вам можно знать — я, и мой друг собираемся в скором времени покинуть город, попутно забрав с собой пару генази из дворца паши эль Архапана и двух хафлингов, чьи лица изображены на этих двух масках, — сказал кенку, доставая из мешка маски хафлингов.

Он улыбнулся, но ему никто не ответил. Даже Тобин.

Наконец, хафлинг вздохнул и сказал:

— Знаешь, в чём-то ты был прав. Когда сказал, что я посчитаю тебя идиотом за подобные мысли об эпохальном побеге.

— Тогда мы сделаем это сами, — внезапно сказал Тобин.

Хафлинг посмотрел на великана и пожал плечами.

Женщина дворф подошла к Тобину и постучала сломанным ногтем по маске Шан.

— Я видела её. Весь вчерашний вечер оружейники с арены подбирали для неё одежду и оружие. Она не разговаривает, как и та, — женщина указала на маску Синды, — но в отличие от первой, она уже успела убить пару охранников. Эта же, что хмурая, за два дня провела уже три боя и выиграла каждый.

— Вы говорили о Мароде ин Мароде и после из Аканула? — внезапно спросил генази огня, — Я могу передать им сообщение от вас. Паша Марод разрешает носить им оружие, но они кажутся беспомощными. Возможно, если бы вы смогли скоординировать с ними свои действия…

Корвус щёлкнул языком.

— Отлично! — воскликнул он, — А что насчёт Синды?

— Поэтому-то я и прихожу сюда, — сказал Тобин, — Никто не слышал про неё уже пять дней, и многие верят, что она погибла.

Хафлинг посмотрел на великана со смесью грусти и хитрости в своих глазах.

— Тот, кого отправляют к Душераздерателю, обычно возвращаются через пятнадцать-шестнадцать часов, самое большое — через день. А твоя подруга — когда её туда отправили? Семь или шесть дней назад она убила последнего охранника, и с тех пор её никто не видел.

— Вот, — сказал Тобин, поворачиваясь к Корвусу, — они каждый день говорят мне это, но я им не верю.

— Я не совсем понимаю, — сказал кенку, — Судя по всему, непокорных бойцов отправляют к какому-то тёмному жрецу или алхимику, который проводит работу над сознанием бойца. Самые сильные из них возвращаются на арену, но Синда так и не вернулась. И ты веришь, что она еще не вернулась, потому что её не получилось сломить?

— Скорее, они просто убили её, — вмешался священник Ильматера, — Подобная работа над сознанием слишком дорого обходится королевскому двору, так что, скорее всего, они попросту убили вашу подругу, потому что та оказалась несгибаемой. Мне очень жаль.

Корвус кивнул.

— Её душа оказалась несгибаемой, это да, — сказал кенку, — Да, она сильнее, чем все вы вместе взятые. Вы говорите, что её убили за эту силу, но я считаю, что она создала прецедент, подобно которому ещё не было. Паша Марод великий садист, но он лучше всех в этом мире разбирается в гладиаторах. Я уверен, что он пойдёт на любые расходы, лишь бы подчинить Синду. А ещё я уверен, что она не сдаётся и до сих пор борется с ним. Она жива. Уверяю вас.

Создатель масок пожал плечами и развёл руками.

— Так что же нам делать?

Кефас и Ариэлла попытались покинуть дворец паши, но очень скоро обнаружили, что свобода их перемещения ограничена одним крылом дворца.

— Меня пустили лишь в четыре комнаты, учитывая наши с тобой, — сказал Кефас, — а так же на кухню и пару гостиных.

Ариэлла не отрывалась от карты Калимшана, которая была разложена на полу комнаты. Карта уходила далеко на восток от Калимпорта, до равнины на месте Паучьего Болота, и далеко на запад, до самого моря.

— Судя по всему, — сказала девушка, — граница между владениями джиннов и ифритов весьма спорная.

По крайней мере, сейчас они были свободны от бесконечного числа слуг, которые следовали за ними по пятам, предлагая напитки, ванну и общение. Дошло до того, что Кефас не выдержал и, вытолкнув слуг за пределы гостиной, сорвал карниз и просунул его между ручек двери, запирая её. Без протестующих слуг, двое генази нашли картографическую комнату паши и заперлись в ней.

Кефас и Ариэлла надели свои доспехи поверх самой дешёвой одежды, которую смогли найти, попутно изучая карты, висящие на стенах.

— Судя по всему, — продолжила девушка, это Маншака, но что за цифры между рекой Калим и Цитаделью Плачущего Бога в Келтере?

— Мне кажется, я знаю, — ответил Кефас, — Корвус говорил, что Марод выезжает из Калимпорта только ради проверки тренировочных лагерей в пустыне. Вот тут, рядом с числами, руны. Они напоминают те символы, что Корвус рисовал у своего портала.

— Конечно! — воскликнула девушка, — Это не карта, а портал, который паша использует в личных целях. Если, конечно, слова Корвуса правдивы.

Внезапно, в окно ударил порыв ветра. Кефас снял с пояса цеп, готовясь защищаться. В окно влетел придворный аристократ генази.

— Вот вы где спрятались… — начал было он, но был прерван Ариэллой:

— Кефас! Это генази огня! Ифритский шакал!

— Стойте! — воскликнул аристократ. Его кожа тут же приняла медную окраску, а волосы из хрусталя превратились в пылающий огонь, — Кефас Сын Земли! Если ты сын своей матери, но не отца, то знай, что дом эль Архапан должен пасть! Ты должен найти камень основания во дворце и вспомнить разрушения Аргентора. Ариэлла Кальмин. Знай, я не единственный генази огня, скрывающийся в этом дворце.

Сразу после этих слов, дверь в комнату разлетелась в щепки, и в комнате появился Шахрох.

— Я так и знал, что исчезновение Корвуса — вина заговорщиков. Вот, что значили его слова. Ты покажешь, где он спрятан, или поплатишься своей жалкой жизнью.

Генази огня шикнул, достав из-за пояса кинжал, но Шахрох, подобно ветру, быстро подлетел к мужчине, ударив в грудь и вытолкнув из окна.

— А вы, — сказал джинн, поворачиваясь к Ариэлле и Кефасу, — С вами я разберусь сразу, как только этот ворон будет четвертован, а его останки раскиданы по всей пустыне Калим.

С этими словами Шахрох нырнул в окно, в погоне за лазутчиком.

— Что ж, — сказал Кефас, — У нас осталось немного времени.

Далеко внизу, на арене Дзен, паша Марод нетерпеливо расхаживал взад-вперед по роскошной кабине Мастера Игр, расположенной над ареной. У эль Архапана было много забот — война с ифритами, мятежными лордами, по типу Халифа Знаний, споры с архи-визирем Шахрохом, борьба с непонимающим сыном…все это меркло в сравнении с Играми.

В комнату вошёл помощник и передал паше листок и мел.

Марод быстро просмотрел исписанный листок, после чего бросил его на пол и растоптал мел.

— Нет, дурак! Сегодня пройдёт всего лишь один матч, и перед ним не нужен разогрев! Это будет битва века!

Помощник поклонился и вышел из комнаты. Паша сел на свой трон перед небольшим окошком, сгорая от нетерпения в ожидании ночи. Конечно, и прежде ему приходилось сталкивать между собой близнецов, но никогда это не были адепты Аврорини.

В отстойниках Нижнего Калимпорта, в неприметной чайной, Корвус и Тобин сидели за барной стойкой, ожидая вестей.

В помещение зашёл жрец Ильматера и тихо подошёл к кенку.

— Боюсь, наш друг не справился с задачей, — с сожалением сказал он, — Он не успел предупредить наследника и посла. Шахрох перехватил его. Его звали Равин, и он был отличным шахматистом.

Корвус поморщился. Дела шли плохо, хотя сами действия еще даже не начались. Он начал быстро продумывать альтернативу, но прервался и сказал:

— Равин. Я запомню это имя.

Все люди, собравшиеся в чайной, начали покидать здание, выходя через потайную дверь в стене.

Хафлинг со шрамом на лице подошёл к Корвусу и сказал:

— Шахрох, архи-визирь. Я не думал, что Равин смог похитить тебя из-под носа именно у него. Боюсь, никто из нас ничего не сможет ему противопоставить.

— Я понимаю, — ответил кенку, Иди. Живи.

Хафлинг кивнул и скрылся в дверном проёме потайной двери.

— Эти Джанессар, — сказал Тобин, — они крепкие ребята. Можем ли мы справиться с архи-визирем?

— Только если отвлечь на пару мгновений, — ответил Корвус, — Тобин. Ты знаешь путь к арене Дзен. Отправляйся туда и сделай все, чтобы отложить бой между Шан и Синдой. Я разберусь с джинном.

— Корвус, ты не должен жертвовать собой! Ты же сам сказал, что мы ничего не сможем ему сделать.

— Друг мой, ты не знаешь и о половине жертв, что я делал в этой жизни. Но кто сказал, что я собираюсь жертвовать своей жизнью? Я сказал, что лишь разберусь с ним.

— Они повсюду, — сказала Ариэлла, — Они стоят во всех дверях. Даже на крыше. Нас не выпустят из крыла.

Несколько десятков вооруженных генази ветра вошли во дворец паши по настоянию архи-визиря, дабы предотвратить попытку побега наследника и посла. Двое генази стояли на балконе и смотрели вниз, на арену Дзен, освещенную дюжиной летающих ламп и забитую зрителями. Генази земли не знал, чего ждать от сегодняшнего вечера, но подозревал, что кто-то из его пропавших друзей может находиться сейчас внизу и не в качестве зрителя.

— Если бы только тот генази успел рассказать нам, что это за камень основания, где его искать и что с ним делать? Вспомнить разрушения Аргентора. И что это значит?

— Не говори так громко, — шикнула девушка, — они могут подслушивать.

— Не переживайте — все слуги сбежали из дворца. Я не знаю, чем вы обидели Шахроха, но все крыло окружено гвардейцами и больше напоминает тюрьму. Но здесь сейчас только мы. Но вскоре и вас здесь не останется, — этим словам вторило бормотание на все ещё незнакомом Кефасу языке.

Он услышал странный звук, свидетельствующий, о готовящемся заклинании и хотел повернуться навстречу гостям, но девушка сделала это раньше. Она резко развернулась и, выбросив из своих ножен магический меч, приказала тому лететь прямо в горло высокому генази огня. Клинок с легкостью прорезал шёлковый шарф и шею Лавакра, пробив тому шейную артерию. Генази огня повалился на пол, не успев договорить фразу до конца.

— Что ж, по крайней мере, его последние слова были сказаны на священном языке, — с усмешкой сказал Кефас.

Удивлённый Фламбурн посмотрел на своего убитого друга, после чего резко опустил руки, подготавливающие заклинания и побежал прочь от девушки, в руки которой уже вернулся магический клинок.

Шан сидела и терпеливо ждала.

Она вспоминала рассказы Кефаса о гладиаторских боях — генази говорил, что толпа, её аплодисменты и крики, влияют на самого гладиатора.

Но Шан не была гладиатором.

Она встала и в очередной раз проверила броню, которую ей дали работники арены. Это был не её клепанный доспех, но этот тоже был хорошим. В конце концов, в бою она предпочитала уворачиваться от ударов, а не парировать их, как это делали Кефас и Тобин.

Она просмотрела сотню клинков, но не выбрала ни одного. Тогда, к ней пришёл джинн, что поймал девушку и её друзей в пустыне и бросил Шан в ноги сверток, в котором лежали её кинжал и короткий меч.

Теперь, они висели на своём месте — на поясе девушки, но вот ножны были новыми, так что Шан пришлось долгое время выпрашивать у работников арены сало для того, чтобы натереть новые ножны и обеспечить плавное выскальзывание клинков из них. Правда, слуги так и не поняли знаков немой девушки, так что ей пришлось довольствоваться рыбьим жиром.

Слуги боялись её, хотя она не пыталась никому навредить. Она беспрепятственно бродила по коридорам подземелий арены, пока не нашла кухню и банку рыбьего жира на полке.

Запах рыбьего жира сводил её с ума, но это был единственный вариант.

Рыбий жир напомнил Шан о родной деревне, что стояла скрытая в лесах у болота, что плавно переходило в реку. Хафлинги из деревни обменивали баранину, сушёную рыбу и кожу на орехи, новости о большом мире и рыбий жир. Тогда она еще не знала, что одна из новостей, которую она узнает, понесёт за собой крутой поворот в жизни молодой девушки хафлинга.

Она вспомнила о пути приключений, что так увлекал её сестру. Тогда, Шан и Синда отправились в долгое путешествие. После чего попали в монастырь хафлингов, где приняли путь Защитников, который обязывал девушек путешествовать по миру и защищать небольшие общины хафлингов от различных напастей. Шан вспомнила, как монстр, напавший на их деревню, лишил её и её сестру голоса, попутно разрушив деревню и убив всех родных и близких Шан и Синде людей. Вспомнила, как неизвестные разрушили монастырь, лишив сестер второго дома.

Проклятый рыбий жир.

Она снова проверила ремни брони и ножны.

Шан не знала, с чем столкнется, когда двери откроются, но ей было плевать — она не собиралась веселить тех людей, что собрались на арене, а, судя по шуму, их было несколько тысяч.

Её план был прост. Она надеялась увидеть в толпе аристократов генази, напасть на них и, перерезав всех, кроме некоторых, взять выживших в заложники, после чего она заставит привести Синду и сёстры, каким-нибудь образом, покинут этот ужасный город.

План был бы ещё проще, если бы Матиас был жив — он бы напал с воздуха или просто выкрал бы Синду.

А если бы Корвус был здесь, и если бы Шан ему все еще доверяла, то она бы просто резала зрителей, пока кенку не приказал бы ей остановиться. Шан улыбнулась, поняв, что Корвус и Синда единственные, кого она могла услышать в разгар битвы.

Она снова проверила своё снаряжение. Будь проклят этот рыбий жир.

Дверь в чайную распахнулась, и архи-визирь, буквально бурлящий от магической ярости, ворвался в помещение. Если бы Корвус был более чувствителен к магии, то, возможно даже, потерял бы сознание от магической ауры разъяренного джинна.

Но, тем не менее, он чувствовал, что его обдувает не только дуновение ветра, бывшее естественным сопровождением джинна. Так что кенку был рад, что он решил ждать архи-визиря на груде подушек с чашечкой чая в руках.

Шахрох яростно бросил знакомую Историю Основания на ковер и взревел:

— Ты отдашь мне Книгу Калима!

— Да, — медленно ответил кенку, — Отдам.

— Почему на арене великан?! — воскликнул паша, поворачиваясь к своему помощнику, — Я же сказал, что других матчей сегодня быть не должно!

— Паша эль Архапан, клянусь, это не я! Взгляните, он же один! Ему не с кем бороться.

— Тогда какого чёрта он творит?!

Но помощник был в недоумении, как и сам паша. У великана не было соперника, зато вся собравшаяся публика хохотала от его действий.

Несмотря на свою не лучшую физическую форму, Фламбурн быстро бегал, но он все равно не мог сравниться со скоростью полёта Кефаса. Генази земли догнал беглеца в ближайший комнате и сбил его с ног ударом в спину.

В глазах генази огня не было и намека на страх, пока он не увидел Ариэллу с обнаженным клинком в руке, медленно входящую в комнату. Кефас присел и придавил коленом горло беглеца.

Фламбурн попытался бороться, но Кефас оказался сильнее него.

— Ты, сын паши Архапана, — начал генази огня, — уже только это обрекает тебя на гибель. Но если другие члены Ложи Священного Охотника узнают о том, что ты убил меня и Лавакра, твоя душа сгорит в огне.

Кефас наклонился к Фламбурну и спросил:

— Скажи, успеет ли моя душа сгореть, пока ты летишь навстречу арене Дзен?

— Мы можем договориться! — воскликнул испуганный генази, — Скажи ей, чтобы убрала меч, и я все объясню!

— Мне интересно, — спросила подошедшая девушка, — Каким образом агенты Мемнона оказались во дворце паши Калимпорта?

— Мы должны были следить за тем, чтобы джинны и их слуги не потеряли свою половину Ритуала Возвращения, но им, конечно же, удалось это сделать!

Кефас тут же вспомнил диалог Шахроха и Пепельного Лорда посреди пустыни, но решил не выяснять подробности плана безумных джиннов и ифритов.

— Скажи, — начал генази земли, — мне известно, что где-то в этом дворце есть камень основания. Что это и где он?

— Да, я знаю, что это такое. Джинны добывают такие штуки с Нижнего Плана, после чего перевозят их в этот мир и, благодаря этим камням, поднимают различные вещи в воздух. Именно из-за такого вот камня основания этот дворец держится в воздухе. А хранится он где-то у «основания» дворца, в комнате без крыши или что-то типа того. Камень притягивает дворец к небесам и не даёт ему упасть вниз благодаря совмещенной в нём магии ветра и земли.

Ветер и земля.

— Я знаю это, потому что об этом написано в детских книжках, — съязвил Фламбурн, — хотя, думаю, есть и еще что-то, чем я могу быть полезен. Я имею в виду, кроме этих простых знаний.

Выражение лица Кефаса потеряло всякий эмоциональный окрас. Он встал и отошёл.

— На самом деле, нет.

Генази земли кивнул Ариэлле, после чего поток ветра поднял протестующего Фламбурна и швырнул генази огня в окно.

Придворный волшебник генази, известный как Душераздератель, положил руку на плечо своему последнему творению, и та осталась стоять неподвижно. Синда держала в своих руках обнаженный кинжал и короткий меч, но никто из генази гвардейцев, охранявших вход в комнату, не боялся её оружия, ибо знали, что воля адепта Аврорини была сломлена, и девушка полностью подчинялась приказам Душераздерателя.

Маг спросил свою ассистентку:

— Они уже отчистили арену?

Она покачала головой.

— Нет, великан все ещё на арене, изображает икария. Я не обнаружила в нём никакой магии, так что мне сложно представить, где он прячет все эти пирожные. Только если в карманах этих огромных штанов.

Маг зарычал.

— Почему Марод просто не прикажет убить этого великана и покончить с этим балаганом?

— Он пытался, — ответила ассистентка, но каждый раз, когда лучники вышли на трибуны, толпа резко запротестовала, и паша Марод отозвал их.

Душераздератель нетерпеливо прогуливался по комнате. Он похлопал Синду по голове.

— Неважно, что думает паша о той, другой. Я знаю, что ты сделаешь свою работу быстро и красиво.

Сейчас магу было жаль, что девушка не могла говорить. Когда он только начал проводить над ней свои опыты, она молчала, так что Душераздератель не мог понять, какой эффект оказывают на хафлинга его зелья.

Но потом он понял, что девушка радовалась этому. Она восторгалась от негодования мага из-за отсутствия криков жертвы. Так что Душераздератель отпустил это.

Впоследствии он понял, что демон, когда-то уничтоживший голос девушки, уничтожил и её вкусовые рецепторы, что делало многие из его зелий бесполезными.

Паше Мароду пришлось потратить много денег на эксперименты Душераздерателя, но в итоге, прибегнув к мощным чарам, маг смог подчинить волю девушки.

Конечно, он чуть не лишил её слуха в процессе этих экспериментов, но девушке со сломленной душой он был и не нужен. Теперь она реагировала лишь на магические команды Душераздерателя.

Он похлопал её по голове и что- то прошептал, но она уже не чувствовала его прикосновений и не слышала его слов.

— Эта книга ничего не стоит! — воскликнул Шахрох.

Корвус наклонился и поднял книгу.

— Я согласен, джинн. Содержание этой книги знает почти каждый калишит, а вот обложка весьма ценная. Но написанное…

— Не то, что должно быть в Книге Калима! — прервал джинн.

Корвус кивнул.

— Да именно в этой обложке была Книга Калима, и даже страницы этой книги очень похожи на рукописи вашего господина. Но ты прав, это не Книга Калима.

— Какая жалкая уловка, — медленно и злобно процедил сквозь зубы джинн.

— Подожди, подожди, — небрежно ответил Корвус, — На самом деле, обложка действительно принадлежит книге, в которую Калим записывал свои рукописи, но я умело отделил обложку от содержания, и вставил на место книги обычные Истории Основания, страницы которой были немного видоизменены, чтобы сильнее напоминать древние писания. Как ни странно, у меня получилось обмануть великого архи-визиря Калимпорта и знаменитого Пепельного Лорда.

— Корвус. Скажи мне, где Книга Калима? Или тебе надо напомнить, что жизни всех людей в радиусе тысячи шагов сейчас в моих руках?

— Сейчас на арене Дзен пятнадцать тысяч генази и людей, многие из которых — верные сподвижники эль Архапана. Неужели ты не считаешься и с их жизнями?

— Для верных смерть — благословение. Единственное, что сейчас важно — возвращение Калима.

— Которое может обеспечить лишь книга, о местонахождении которой знаю лишь я, — с улыбкой добавил кенку.

— Есть тысячи способов вытянуть эту информацию из твоей головы, и не для всех ты должен быть в живых.

— Понятно…Что ж, это действительно выгодно, но у меня есть еще одно преимущество, хотя и весьма спорное. Шахрох, книгу ты найдёшь только если я буду жив, но если хочешь узнать, тебе придётся заключить со мной Форму и выполнить три моих желания. Если же ты убьёшь меня, то никогда уже не увидишь Калима в этом мире, а когда наконец-таки встретишься с ним, то будешь наказан за провал.

Шахрох нахмурился, скрестил руки и сказал:

— Говори.

— Во-первых, ни один джинн не должен вредить никому из жителей этого города в течение одного дня. И начать вы должны прямо сейчас.

В этот момент цвет кожи джинна изменился на тёмно-синий, а спустя минуту восстановил свой прежний цвет и сказал:

— Готово. Мои люди уйдут в летающие замки ровно на двадцать четыре часа. Где моя книга?

— Во-вторых, ни ты, ни твои джинны не должны угрожать Цирку Чудес в течение следующих тысячи лет, в том числе и тем членам труппы, которые будут подписаны в будущем.

— Ты же знаешь, что я с лёгкостью обойду это правило, просто наняв убийц. Так или иначе, я согласен. Где книга?

Корвус медленно поднялся на ноги.

— Она была в моём магическом «гнезде», но когда ты отключил мою магию, Книга Калима и другие мои ценности, в основном тоже книги, появились в этом мире. Но будь внимательнее, иначе можешь выбрать не ту книгу.

— Ты забываешь, с кем говоришь, кенку. Я видел падения империй и уничтожал сильнейших магов вашего мира. Если ты думаешь, что меня испугают твои уловки или смутят твои двусмысленные условия, то ты ошибаешься. Книга почти у меня, наша с тобой Форма почти закончена, а Возвращение — единственное, что сейчас имеет значение!

Корвус поднял книгу и сказал:

— Формы, да, древние соглашения с джиннами. Ты знал, что все они записаны в этой книге?

Шахрох терпеливо ждал, ожидая следующих слов кенку.

— Думаю, ты ожидаешь, что я назову точное место, где появились все книги, выпавшие из моего магического тайника. Я бы очень хотел загадать тебе серию загадок, но у меня, как мне думается, нет времени.

— Думаешь, я буду слепо верить твоим словам?

— Думаю да, ибо это третье моё желание. Три желание, знаменитая Форма, не так ли?

Корвус отошёл и поднял ковёр. Пол под ковром был покрыт слоем пыли. Кенку сел на колени и начал рисовать пальцем на покрытом пылью полу.

— Думаю, ты уже знаешь, что я делаю, — сказал Корвус, — Тебе наверняка известны символы портальной магии смертных. Скажи, ты же готов на все, чтобы достать Книгу Калима?

В очередной раз убедившись в том, что всё крыло окружено гвардейцами паши, Кефас и Ариэлла вылетели в окно, надеясь найти комнату с камнем основания снаружи. Их сильно испугали джинны, массово уносящиеся в причудливый дворец, парящий над краем города, но, похоже, их не волновали двое генази-беглецов.

Кефас внимательно следил за их передвижениями. Он не знал, почему джинны решили собраться в одном дворце, но посчитал это удачей, ведь как только джинны покинули дворец паши, двое генази почувствовали себя в безопасности. Они решили взлететь повыше над дворцом. В один момент Кефас даже испугался, что поднялся слишком высоко и может в любой момент рухнуть вниз, на крышу дворца, а может и вовсе на землю, вслед за Фламбурном. Зато, Кефас смог внимательнее осмотреть все внутренние дворики дворца эль Архапана, которые не имели крыши.

Должно быть, для джиннов и генази, постоянно проживающих в этих дворцах, это было обыденным, но Кефаса сильно удивила смесь ветряного и земляного стиля архитектуры — полы в комнатах под открытым небом были начищены до блеска, а стены украшены причудливыми узорами с резкими и толстыми краями. Все комнаты под открытым небом были похожи друг на друга, и лишь странная комната выбивалась из числа прочих.

Двое генази приземлились в комнате, стены которой были построены из серого отполированного камня, а по центру помещения стоял большой треугольный камень. Кефас почувствовал прилив песни земли, смешанной с переливаниями песни ветра. Вот какой эффект давали силы двух пределов в симбиозе?

Полу-джин вспомнил, как в Аргенторе, Флек приказал ему создать под землей пространство, которое Кефас мог представить. Тогда, в каменной тверди, генази создал комнату, напоминающую его тюремную камеру на Джазирии, которая была ему единственным домом на протяжении многих лет.

Сейчас ему хотелось создать такую же комнату, но гораздо больше. Новый дом, в котором поместились бы все — Ариэлла, Тобин. Его друзья из Аргентора и хафлинги-близнецы. Да и для Матиаса с Трилл тоже нужно было бы дать побольше места.

Возможно, и Корвусу пришлось бы выделить место.

Для такого дома ему потребовалось бы приложить много силы.

Кефас открыл глаза и, почувствовав прилив сил в своём зулдаре, генази сжал кулаки и начал наносить удары по камню.