Песчаная Буря

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

— Альмарайвен, Город Заклинаний, стоял на берегу Сияющего Моря более семи тысяч лет, несмотря на все усилия моря разрушить его.

Как-то раз, древний правитель города оскорбил Амберли, которая в ответ наслала на город огромные волны и бури. В другой раз, какой-то пьяный, но магически одаренный молодой человек наслал на город ураган и подводных тварей, но Альмарайвен вновь устоял.

После нескольких поражений, море было вынуждено отступить, береговая линия поменяла своё положение, а некоторые меньшие города и вовсе перестали существовать из-за далекого расположения от воды. Была ли это прихоть Богов, или волшебников, что правили Альмарайвеном, но город все ещё стоял на своём месте. И процветал.

И не только море хотело стереть древний город с лица земли: он пережил чуму, несколько мятежей, войн, засуху, тиранию чужеземных правителей. Альмарайвен был поражен магической чумой, захвачен драконом, после чего освобождён рабами. Но ничто так и не смогло сломить этот великий город за все время его долгого существования.

Доля, выпавшая на судьбу Альмарайвена, была в дюжину раз ужаснее и сложнее, чем на весь остальной Сияющий Юг.

— И ещё, — важно сказал Кефасу Халиф Знаний, — Альмарайвен никогда не был захвачен джинами или ифритами. Всегда жители города давали им отпор.

Халиф оказался гостеприимным хозяином. Как только отряд Корвуса очутился во дворце правителя Альмарайвена, десятки слуг окружили гостей, предложив им вкусную пищу и чистую одежду. Каждый из гостей получил по своей собственной комнате, стены которых были обиты деревом, благоухающим кедром и малиной, когда солнечные лучи попадали в окна дворца Халифа Знаний.

Кефас надел широкие бархатные штаны и льняную рубашку с открытой грудью. Он не знал, куда спрятать сумку со своим оружием и доспехами, так что перекинул её через плечо и вышел в коридор.

В саду, у журчащего фонтана, стоял низкий подковообразный стол. Вместо стульев вдоль стола лежали шелковые подушки. Стол был уставлен мисками с фруктами, горячим мясом и кувшинами с изысканным вином. Но Кефас не узнал этих фруктов — его рацион на Джазирии был весьма скуден, а в Цирке Чудес питались, в основном, мясом и овощами. Генази узнал лишь апельсины — однажды вольноотпущенник Талид выиграл пять ярких плодов у какого-то караванщика и съел их все за две минуты.

Тобин еще не приступил к еде, однако Кефас не сомневался, что огромное тело великана требовало такого же огромного количества энергии. Единственный человек, сидящий за столом, был незнаком Кефасу. Он восхищенно осматривал каменного гиганта, тщетно пытаясь скрыть своё удивление.

На лице мужчины красовалась аккуратно стриженая бородка и волосы, замазанные назад маслом. Человек слегка улыбнулся и жестом предложил Кефасу сесть за стол. Несмотря на его расслабленную манеру поведения, на его поясе красовался кинжал в украшенных драгоценными камнями ножнах. Его одежда напоминала одеяние Кефаса, но узоры создавали иллюзию большей изысканности.

— Добро пожаловать за мой стол, Кефас, — сказал мужчина, — Я — Ахам ин Абан аль Жотос, Халиф Знаний и, по совместительству, правитель Альмарайвена.

Тобин кивнул и добавил:

— Корвус говорит, что мы должны обращаться к нему с уважением, говоря «Ваша Светлость» или «Халиф Знаний».

Халиф улыбнулся:

— Да, боюсь, что мои визири требуют соблюдение подобных формальностей даже от старых друзей, типа Корвуса Чернопёрого, и почетных гостей, в число которых входите вы, Кефас, и этот восхитительный каменный гигант. Боюсь, что мои внуки не простят и мне, если я позволю вам отойти от общепринятого этикета.

Кефас сел рядом с Халифом и осмотрел пустую позолоченную тарелку, стоящую перед генази. Он не увидел ни вилок, ни ложек, но руки Тобина были чистыми, а значит, они еще не приступили к трапезе. Кефас потянулся к миске с неизвестным ему фиолетовым фруктом.

- Мой друг, позвольте мне помочь вам, — сказал Ахам.

Кефас откинулся назад, ожидая, что Халиф достанет вилку и положит фрукт на тарелку генази, но вместо этого он пару раз хлопнул в ладоши, после чего еда начала подниматься в воздух. Бывший гладиатор тут же закрыл лицо руками, защищаясь от оживших продуктов, но еда лишь аккуратно легла на его тарелку.

Не успел Кефас и поблагодарить Ахама, как рядом с ним села Ариэлла.

— Приветствую Вас, о мудрый Халиф Знаний, — начала она, — Вижу, ваш гость впечатлен гостеприимством Халифа Знаний, но я прошу простить его — он впервые в своей жизни оказался в цивилизованном обществе.

— Я как раз собирался спросить его об этом, — ответил Халиф, — Приветствую вас, леди Кальмин, ваши сородичи с нетерпением ждали вашего возвращения.

Кефас впервые увидел холодную злобу в глазах генази ветра.

— Уж не сомневаюсь, — тихо ответила она.

— Итак, — начал Ахам, взяв руку Кефаса в свои, — Мы не успели познакомиться вчера, так как же мне вас звать, молодой человек? Ваши друзья зовут вас Кефас, но мой шпион говорит, что вы принадлежите к одному из правящих родов генази ветра из Калимпорта. Полагаю, мне стоит звать вас Кефас аль Архапан?

— Я…просто Кефас. На Джазирии вольноотпущенники называли меня и другими именами, но, я надеюсь, вы не будете просить меня перечислить их.

— Конечно, Кефас, — с улыбкой ответил Халиф, — Вы были и будете Кефасом, если не решите стать кем-то другим.

Генази кивнул и взял рукой один из фиолетовых плодов.

— Это то, что можно сделать в Альмарайвене? Стать кем-то другим?

Улыбка медленно сползла с лица Халифа.

— Достаточно интересный вопрос для генази, путешествующего с кенку, не имеющем имени.

Тобин перестал жевать и сказал:

— Я знаю Корвуса много лет. Тогда, в горах, он назвал мне своё имя, и я верю ему.

Халиф кивнул.

— Одно из немногих, данных ему в детстве, да.

Все перестали жевать и посмотрели на Халифа.

— Ты знал Корвуса в детстве? — спросил великан.

Ахам рассмеялся и сказал:

— По крайней мере, я слышал о нём. Так же, как и слышал о наших гостях — двух сестрах-хафлингах, искусство владения кинжалами которых, вероятно, попадёт в легенды, — сказал Халиф, приветствуя Шан и Синду, вошедших в сад. Он встал и произнёс несколько фраз на незнакомом Кефасу языке.

Сёстры поклонились и сели за стол.

— А прошу вас простить меня за то, что поприветствовал ваших друзей на их родном языке. Я знаю, что вы все еще не отдохнули после недавнего нападения на Аргентор, но, я уверен, если вы решите остаться подольше в моём дворце, то уже скоро будете чувствовать себя заново родившимися.

— И я благодарен вам за эту возможность, — сказал Матиас, вышедший из тени. В отличие от Тобина и Кефаса, старый рейнджер не переоделся в домашнюю одежду дворца. Всю ночь старик провёл вместе с Трилл в её гнезде, которое наспех был собран слугами Халифа.

Ахам улыбнулся и слегка поклонился.

— Матиас Фарсир. Самый близкий друг моего самого близкого друга. Приветствую тебя.

Старик поклонился в ответ.

— Шан сказала, что Корвус ушёл ещё ночью и до сих пор не вернулся. Ждать нам его сегодня или Трилл может и дальше разорять ваш козлятник?

— Козлов у меня хватит на год вперед, — невозмутимо ответил Халиф, — даже если твоя подруга будет есть по пять штук в день.

Кефас заметил, что Халиф старательно избегает ответа на первый вопрос Матиаса.

Старый рейнджер прошёл вперед и сел за стол, так и не посмотрев в лицо Халифу. Кефас заметил, что оба человека были примерно одного возраста, только спина Халифа Знаний была гораздо прямее, а мускулатура больше, чем у старого рейнджера. Кожа Ахама была того же цвета, что и у вольноотпущенников, в отличие от кожи Матиаса, которая была чуть темнее белой краски, которую артисты Цирка Чудес наносили на свои лица перед выступлениями.

Но было в них что-то еще. Что-то, что объединяло их. Но Кефас не мог точно сказать, что это было. Он только знал, что если однажды он выйдет на Парусную Арену с одним из стариков, то это будет его последний бой.

С тяжелым вздохом Матиас расслабился на подушке, а Тобин наклонился к нему и попытался прошептать:

— Корвус говорит, что мы должны звать его Халифом Знаний, иначе его внуки разозлятся на нас…

Матиас кивнул, но не ответил. Он достал из-за пояса кинжал и отрезал кусочек жареной свинины, и, прежде чем положить его на тарелку, тщательно обнюхал.

— Не волнуйся, сын камня, — сказал Халиф, возвращаясь на своё место между Кефасом и Ариэллой, — они знают, что бывают исключения. Как твои кинжалы, Матиас? Они все так же крепки? Один из моих внуков написал книгу о твоём оружии, утверждая, что это одна из лучших моих работ.

Старый рейнджер обнаружил, что в его волосах застряла солома. Он достал и выбросил засохшую травинку, после чего положил зеленое желе себе на тарелку.

— Эти кинжалы — подарок от Корвуса, — сказал Матиас, — Обычно, если Чернопёрый дарит тебе какой-нибудь подарок, это означает, что он очень ценный, а сам Корвус сильно раскошелился, чтобы добыть его. Или вовсе ничего не заплатил.

В сад вбежал одетый во фрак человек. Он быстро очутился рядом с Халифом и что-то прошептал ему на ухо. Пока Ахам слушал доклад, он не сводил взгляда со старого рейнджера.

— Что ж, простите меня, но мне придётся удалиться, — сказал халиф, вставая из-за стола, — Жители города требуют моего присутствия, а я не могу им отказать, даже если принимаю в своём доме почетных гостей.

Халиф легко поклонился каждому гостю, но остановился, глядя Матиасу в глаза.

— Северянин, — начал Ахам, — Я всегда получаю оплату за свои услуги, даже если услугу я оказал Корвусу Чернопёрому. А вы, — сказал Халиф, поворачиваясь к Шан, — И раз уж зашёл договор об оплате, то я надеюсь, что вы, адепт, сможете найти его раньше, чем это сделает моя гвардия.

Халиф развернулся и скрылся в коридорах дворца. Матиас взял вилку и насадил на неё кусочек свинины, и в этот же момент, из ниоткуда, к обеденному столу слетелась туча мух.

— Как хорошо вернуться в Альмарайвен, — пробубнил Матиас, — Ахам уже рассказал вам, насколько старое это место?

Как только Ариэлла прибыла в Альмарайвен через портал Корвуса, она собиралась покинуть город, но решила остаться на ночь и завтрак.

— Мои…компаньоны скоро придут за мной, — сказала Ариэлла Кефасу и Тобину после того, как Матиас и сёстры ушли в свои комнаты, — Они постоянно спорят друг с другом, но, в конце концов, всегда понимают, что недостаточно умны для споров, и объединяются против меня, смеясь над моими неудачами.

И главной причиной этому, судя по всему, было то, что Ариэлла не была генази огня, как двое мужчин, вошедших в сад. Один из них был чуть выше Корвуса, а второй был ростом с Кефаса, но каждый из них обладал внушительной мускулатурой. Ярко-алый зулдар образовывал святящийся узор на бронзовых телах генази огня, а огонь, имитирующий волосы, развевался на ветру подобно реальным волосам. Причудливые бриджи были сшиты из черной ткани с вкраплениями из красных драгоценных камней. Бриджи подходили по тону жилеткам, висящим на крупных плечах огненных генази.

— И как же они это делают? — спросил Тобин, подозрительно осматривая генази.

— О, давай дадим им возможность самим все показать, — ответила девушка.

Кефас заметил, что генази огня идут медленно, специально переваливаясь с ноги на ногу.

— Должно быть, если он будет ходить так, то это будет куда интереснее, — с усмешкой сказал низкий генази.

— Ты понятия не имеешь… — резко начала девушка.

— Ариэлла Кальмин, — прервал тот, что высокий. Он посмотрел на Кефаса и начал говорить с ним на незнакомом ему языке, пока низкий мужчина спросил у девушки:

— Ты вновь не соблюдаешь этикет? Неужели ты снова отказалась от покоев, предложенных халифом?

Девушка нахмурилась и посмотрела на высокого генази огня и на Кефаса. В глазах бывшего гладиатора виднелось смущение, ибо он не понимал значения слов собеседника.

— Оставь все свои негодования для писем своему начальству, Фламбурн. А ты, Лавакр, прекращай свои игры. Ты прекрасно знаешь, что Кефас никогда не был в Акануле и не знаком с языками генази, а уж тем более с наречием Огня. Говори с ним на Алзхедо.

Глаза высокого мужчины загорелись огнём гнева и он, перейдя на Алзхедо, сказал:

— Я говорил с тобой на языке огня, рождённый землей. И мне крайне неприятно пользоваться языком вольноотпущенников.

Кефас лишь пожал плечами.

— Не уверен, что ты знаешь, так что расскажу — Алзхедо и наречие Огня появились примерно в одно время и имеют много общего, — ответил бывший гладиатор.

Лавакр грозно посмотрел на женщину, и она сказала:

— Согласно догматам Кабалы Огненной Бури, языки джинов, генази и ифритов — священные языки, обеспечивающие Старшим расам их превосходство, — сказала девушка Кефасу, что вызвало явное успокоение в глазах генази огня.

— Значит, эти языки не имеют ничего общего с тем языком, на котором говорят люди в Калимпорте? — спросил Кефас.

— Ох, на самом деле, они почти идентичны. Но попробуй убедить в этом наших уважаемых господ, — пренебрежительно ответила девушка.

Челюсти генази огня сжались.

— Это какое-то представление? — внезапно спросил Тобин, — Клоунское выступление? Мне кажется оно весьма забавным, какой там текст…

— Не думаю, что ты сможешь его запомнить, — невозмутимо ответила Ариэлла.

Низкий генази заговорил на наречии Огня, а Фламбурн начал переводить, чтобы Тобин и Кефас понимали, о чем идёт речь.

— Кабала Огненной Бури сохраняет своё могущество во много благодаря именно языку генази. Не забывай об этом, рожденная ветром.

Мужчины замолчали и переглянулись, после чего высокий генази заговорил на языке генази огня, а Лавакр перешел на Алзхедо:

— Кабала Огненной Бури сохраняет нашу историю и наше величие. А наше задание здесь делает нас героями для младших рас и примером для нашей молодежи.

— Это значит, — начала Ариэлла, — что эти двое считают свою миссию дипломатической, хотя они прекрасно знают, что меня прислали, дабы я прекратила их вранье.

— Так значит, они послы? — спросил Кефас.

— Ничуть. Просто курьер и присяжный свидетель, которые должны были доставить послание в Гильдию Рукавицы. На самом деле, на моей родине эта часть мира считается совершенно бесполезной варварской пустыней, так что путешествие сюда многими расценивается как ссылка.

К удивлению Кефаса, генази огня утвердительно кивнули.

— Власти Аканула решили, что наши действия слишком опасны, а доводы слишком разумны, и они отправили нас сюда, — добавил Лавакр.

— Эти двое работали в администрации Кабалы, — пояснила Ариэлла, — но потом генази стали избегать этого места, а матери запрещать детям гулять на той улице, что вызвало ненужные подозрения.

— Значит…вы раздражали властителей города? — спросил Кефас.

— Не просто раздражали, они создавали реальную угрозу — пояснила девушка.

— Похоже, что, не смотря на это, Халиф Знаний ставит их выше тебя, Ариэлла, — сказал Тобин.

— Это так, — ответила генази ветра, — И узнать — почему это так, было одной из самых интересных моих задач…

— До недавнего времени, — добавила она, посмотрев на Кефаса.

Как только стало ясно, что генази огня хотели посмеяться над Ариэллой из-за того, что она была выбрана Халифом Знаний как нянька для Кефаса, то девушка быстро и эффективно пресекла это — она просто встала и собралась уйти.

— Вы двое, — сказала Ариэлла, глядя на Кефаса и Тобина, — Пойдемте, прогуляемся.

Великан и генази земли кивнули, быстро встали и вышли в коридор вслед за девушкой. Поджатые губы каменного гиганта расслабились, а его рот расползся в улыбке.

— В чем дело, Тобин? — спросил Кефас, радуясь, что великан, наконец-таки, улыбнулся.

— Когда эти двое говорили на своём языке, это очень напомнило мне смешной язык свирфнбели.

— Что ты имеешь в виду? — спросила Ариэлла.

— Кабала! — воскликнул Тобин, — На языке глубинных гномов это означает «помёт любого неразумного существа родом из Подземья».

Ариэлла усмехнулась, а Кефас добавил:

— Возможно, они это и имели в виду.

— Не думаю, Кефас, — серьезно ответил Тобин, — Конечно, обогащение почвы очень важное дело, но, я боюсь, не для тех двоих джентльменов.

Ариэлла снова усмехнулась.

— А ты много знаешь, Тобин, — сказала генази ветра.

— Это одно из требований к актёру в Цирке Чудес. А теперь, боюсь, я должен покинуть вас — Матиас попросил меня помочь Синде отвести «еду» в гнездо Трилл.

— Значит, ты не только умен, но еще и добр, — добавила Ариэлла, — Но почему Матиас не покормит виверну сам?

— Он хотел покинуть дворец, дабы не пересекаться лишний раз с Халифом. Кажется, между ними что-то есть.

Ариэлла кивнула.

— Думаю, это крайне неприятно для самого Матиаса. Что ж, иди, Тобин, и передай ей, что я была бы не против познакомиться с ней, когда она утолит свой аппетит.

— Судя по тому, что я знаю о Трилл, это значит, что ты никогда не сможешь с ней познакомиться.

Генази земли и ветра прогуливались по коридорам дворца Халифа, пока не вышли к небольшому саду и ручью, быстро бегущему между камней под неестественным углом. От ручья исходил слегка слышный мелодичный и ритмичный звук.

— Вода для меня — музыкальный инструмент, — начала Ариэлла, — Ты только вслушайся в музыку, которую создаёт вода, сталкивающаяся с камнем.

Кефас лишь покачал головой.

— Полагаю, в городе, полном магии, такое происходит повсеместно. Думаю, каждый день здесь как отдельная история.

— Возможно. Знаешь, жизнь чудесна лишь здесь, в Альмарайвене. Халиф Знаний лично создаёт и заботится о природе и жизни своих подчиненных. В остальном же мире нередко процветает жестокость и безнадежность.

— Как на Джазирии, — добавил Кефас.

— Прости меня, Кефас, — ответила девушка, закрыв глаза, — Я совсем забыла, что ты не понаслышке знаком с жестокостью этого мира. Думаю, что гораздо больше, чем я.

— Нет, нет, не вини себя, — сказал Кефас, поднимая руки на уровень груди, — Сейчас мне кажется это таким далёким. Вся эта жестокость и…безнадёжность, — генази посмотрел на девушку, ожидая от неё подтверждения правильного использования слова. Девушка кивнула и полу-джин продолжил:

— Азад постоянно рассказывал нам истории об остальном мире, но они всегда были однозначными. Возможно, он специально выбирал такие, чтобы не зарождать в рабах мятежный дух. А может он попросту менял их так, как ему было удобно. И все ради боёв на Парусе.

— Я не понимаю, — сказала Ариэлла.

— Парусная Арена. Место, где я и другие гладиаторы сражались между собой, дабы повеселить Азада Свободного и его гостей и друзей. Он думал, что я был безмозглым рабом.

— Он верил, но ведь это не так, — добавила генази ветра.

— Тогда я не знал этого, — ответил Кефас, немного морщась от неприятных воспоминаний, — Люди и орки, дворфы и гоблины — все собирались посмотреть на бои гладиаторов. И это не просто жажда крови, это ещё и азарт. Постоянно заключались пари: кто первым прольёт кровь, будет ли хищник нападать или отступать, кто погибнет и все в таком духе.

Кефас и Ариэлла пошли в сторону города и, проходя через цветущую аллею, сели на деревянную скамейку. Ариэлла взяла руку Кефаса в свои, и полу-джин напомнил себе, что это был жест, сопутствующий разговору, как и в случае с Ахамом.

- Азад был достаточно умным хозяином, — продолжил Кефас, — Он делал различные ставки и всегда выигрывал золото, независимо от того, кто победит. В конце концов, он был хозяином Джазирии — все ставки проходили через него. Он сам выбирал гладиатора, выходящего на Парусную Арену…

— И это позволяло ему выигрывать любые ставки, так как он мог вызвать любого по силе и умениям гладиатора, в зависимости от того, что нужно сделать — выиграть или проиграть, — закончила Ариэлла.

— Кто выиграет, а кто проиграет, — поправил её Кефас.

Она долго смотрела на него, пока не спросила:

— И ты всегда выигрывал?

— Если я сейчас тут перед тобой, то да — я всегда выигрывал. Для гладиатора всегда одна ставка на Парусине — его жизнь. Я много побеждал, а потом пару раз обманул саму смерть, выжив там, где не должен был, после чего понял, что Азад не даст мне умереть. Он и его супруга, Шанира, выставляли меня против самых ужасных соперников, но никогда не было ничего, что могло бы меня убить. Конечно, они издевались надо мной. Могли морить голодом, но никогда не убивали, — закончил генази земли со смешком в голосе.

— Так что это одна из немногих вещей, которые я знаю, не считая историй. Я знаю пятнадцать способов остановки вращения наконечника цепа, знаю, что когда Талид пьян, то натягивет Парусину немного раньше, чем должен. И ещё знаю то, что Азад никогда не позволил бы мне умереть.

Ариэлла сжала его руку, и Кефас подумал, что если бы стук его сердца вызывал земные толчки, то весь город уже лежал бы в руинах.

— И ты использовал это знание, чтобы выжить, — сказала девушка, — чтобы контролировать эту игру.

— Но не настолько, насколько это мог делать Азад, — ответил генази земли, — Иногда мне приходилось бросить оружие, чтобы остаться в живых.

— Корвус говорил, что Джазирия — парящий остров. Думается мне, что это была одна из немногих возможностей выжить.

К её удивлению Кефас рассмеялся.

— Корвус неправ. Я бы сказал, что было, по крайней мере, шесть сотен возможностей, и если бы я умел летать, то мне хватило бы и одной.

Ариэлла улыбнулась.

— Твои слова всегда звучат так, будто ты рассказываешь какую-то историю.

— Я имею в виду, что если бы я мог управлять воздухом, как ты, то уже давно сбежал бы с Джазирии. Азад не смог бы отделить меня от воздуха, как отделил от земли. Видимо, мне нужно было научиться летать.

Глаза девушки загорелись вызывающим огнём, что смутило генази земли.

— Возможно, ты ещё можешь.