Песчаная Буря

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

При всех своих допущенных ошибках, а он был готов признать, что их было немало, вольноотпущенник Талид не был дураком. Он знал, что о нём думают остальные бывшие рабы. Он так же знал, что Азад и Шанира ставили его на караул только в тех случаях, когда были уверены в том, что нападения не произойдёт. За исключением нескольких диких кошек, бродящих по пескам, западные горы были спокойным местом.

Но ему это нравилось. Талид жалел лишь о том, что у него не было с собой бутылочки пальмового рома, а в остальном его все устраивало. Ему было по нраву то, что на работе он, по большей части, отдыхал.

Талид ещё не успел уснуть, когда раздался грохот, и над каньоном пронеслась волна холодного, наполненного влагой воздуха. Он повернулся и увидел, как валун, в тени которого вольноотпущенник не раз погружался в страну снов, рухнул на землю, будто кто-то поднял его в воздух, а потом отпустил.

Но все вопросы о парящих валунах вылетели из головы Талида, когда он увидел две низкорослых фигуры. Конечно, он уже прежде видел дворфов: дикарей из джунглей Чульта, что находились под Калимшаном, которые были любимыми слугами генази-рабовладельца, бывшего хозяина Талида. Здесь, в Пустыне Калим тоже жили кланы дворфов, которые иногда даже выходили на Парусную Арену.

Но ни дикие дворфы Чульта, ни более спокойные дворфы из пустыни не были похожи на тех, что сейчас стояли перед вольноотпущенником. Талид разбирался в доспехах, так что он быстро смог рассмотреть вычурные доспехи, состоящие из сложных деталей и грузных металлических пластин. Он бы назвал их «архаичными».

Что касается гиганта, вышедшего из-за валуна, то Талида поразила практичность его вооружения и обмундирования — на теле у великана была лишь кольчужная рубаха, а в руке огромная мотыга.

Дворфы были на три головы ниже Талида, но в два раза шире его в плечах. Их доспехи несли на себе отметки многих битв, а неизвестные вольноотпущеннику металлы, из которых были изготовлены доспехи, сияли так ярко, что, возможно даже, могли стать вторым солнцем, освещающим Пустыню Калим. А ещё драгоценные камни!

Налокотники, кираса, перчатки, наколенники — всё было украшено рубинами, сапфирами и другими неизвестными Талиду драгоценными камнями, которые по размеру были немногим меньше его глаз.

Но выражение их лиц и их стойка не создавали ощущение угрозы. Нет, дворфы не хотели драться, их поза показывала надменность и высокомерие, уверенность в своём превосходстве. В их взгляде читалось то, что они не видели в вольноотпущеннике угрозу, а лишь назойливое препятствие. Этот взгляд напомнил Талиду о его первых трёх десятках лет, которые он провел в рабстве у генази, высокомерный взгляд которых сначала пугал его, потом злил, в итоге стал причиной ненависти. Как только Талид хотел обхватить своё копьё двумя руками, гигант подпрыгнул к нему и отобрал у караульного его оружие.

Дворф, не имеющий оружия, заговорил с кем-то на языке, незнакомом Талиду. Усы карлика тянулись к земле от тяжести драгоценностей, вплетенных в них. Дворф опирался на твёрдую невысокую трость, сделанную из металла или отполированной кости.

Вооруженный мечом дворф, которого Талид посчитал младшим, напугал вольноотпущенника, заговорив без акцента на низком Алзхедо, диалекте всех калишитов, проживающих в Калимшане.

— Легат Арнскул предлагает вам подарок, хотя признаёт, что он имеет малую ценность — вашу жизнь.

Талид был вором и лжецом, он не раз унижался перед мужчинами и женщинами, следовавшими за Азадом. Но он не был дураком.

— Скажите легату, что я принимаю этот подарок, и что я полностью в его распоряжении.

Когда Кефас очнулся в своей клетке, женщина перед ним не была Гринтой. Генази попытался откатиться и поднять руки в защитном блоке, но его конечности, как и всегда, были прикованы к стенке его темницы.

Кефас уже видел подобных маленьких людей, называемых хафлингами — когда-то давно он принял низкого мужчину за человеческого ребенка, которого выпустили на парусную Арену ради смеха, но после этого генази-гладиатор сильно поплатился, и рваная рана на его бедре ещё два месяца напоминала Кефасу о его ошибке.

И это не говоря уже о том, что этот хафлинг сбежал и по сей день остается единственным гладиатором, которому удалось сбежать с Острова Свободных.

Шрамы на руках этой женщины никогда бы не позволили принять её за ребенка. Её проницательные карие глаза внимательно рассматривали Кефаса. Генази осмотрел свою клетку и увидел, что рядом с ней стоит ещё одна женщина-хафлинг, похожая на другую так же, как две капли воды.

Пока Кефас размышлял, что это было — близнецы или последствия частых ударов по голове, та женщина, что стояла у двери, щелкнула пальцами и ближайшая к генази девушка прислонила кинжал к его горлу. Кефас напрягся и почувствовал, как его кровь стекает на пол по клинку кинжала.

Женщина, стоявшая у выхода из клетки, прислонила указательный палец к губам и выдохнула. В умирающем вечернем солнечном свете, генази смог разглядеть, что хафлинги не были идентичными, но сходство было поразительным.

Женщина с кинжалом опустила оружие, достала свиток и передала его Кефасу. Длинный холст был сделан из тонкого материала, что тут же напомнило генази сказку о запертой под землей Мариде. Он развернул пергамент, но лишь произнёс:

— Свиток…

Хафлинги смущенно переглянулись. Та, что стояла рядом с Кефасом, носила длинные каштановые волосы, в то время как другая женщина была острижена практически под ноль. Та, что стояла у выхода из клетки, покрутила пальцем, призывая генази развернуть свиток.

Кефас развернул пергамент, но увидел перед собой лишь линии и непонятные символы.

— Я никогда не видел букв или слов, — тихо сказал генази, все ещё не доверяя хафлингам, но уверенный, что они не собираются ему вредить.

Сестры, а Кефас был уверен, что они ими были, переглянулись, и длинноволосая открыла рот, собираясь что-то сказать, но в этот момент вторая женщина подпрыгнула к ней и дала ей подзатыльник. Длинноволосая лишь едва беззвучно посмеялась.

— Ты думала, что я прочитаю свиток, — начал генази, — А теперь смеёшься над моим неумением. Но это не моя вина. Азад говорит, что чтение — навык свободных. Если вы свободные женщины, то прочитайте мне то, что написано на пергаменте.

Женщины переглянулись, после чего положили руки на тяжелые шарфы и отдёрнули их. Кефас с ужасом увидел, что кожа и плоть на шее хафлингов почернела. Было очевидно, что у сестёр просто-напросто нет голоса.

Среди охранников каравана из Сарадуша был крупный рыжебородый копейщик со зловонным дыханием, и, Азад решил использовать его в качестве переводчика. Конечно, Хозяин Арены не хотел зависеть от пьяного карлика, но его Алзхедо был практически безупречным, так что только он мог помочь Азаду в данной ситуации.

На остров Свободных пожаловала дворфская делегация, под предводительством легата Арнскула, который, судя по словам вольноотпущенного Талида, говорил исключительно на дворфском языке. К тому же, легат не желал говорить в присутствии самого Азада.

— Судя по всему, он не начнёт говорить в вашем присутствии, сир, — сказал рыжий человек, пробегаясь пальцами по своей бороде. Азаду потребовалось мгновение, чтобы понять, что этот человек действительно пытается ухаживать за собой, — Посмотрите на руны на доспехах легата, на очередность драгоценных камней на груди — сапфир, затем рубин, затем снова сапфир и, наконец, бриллиант. Сир, дворф, сидящий на ваших подушках, это один из высших советников Илтказара, вассал Безродного Короля.

Легат сидел за обеденным столом и, не обращая внимания на кого-либо из присутствующих в комнате, обнюхивал финики и инжир, поданный по приказу Шаниры лишь для того, чтобы показать высокопоставленному дворфу калишитскую гостеприимность.

Второй дворф, который на предложение назваться и сдать оружие лишь усмехнулся, сидел за столом и с нескрываемым интересом рассматривал калишитов. Азад немного испугался подобной уверенности, но потом напомнил себе, что эти слабо вооруженные дворфы, вместе со своим охранником, пришли в его обитель.

Азад оттолкнул рыжего мужчину и двинулся к обеденному столу, за которым сидели дворфы.

— Ваши наряды впечатлили этого дурака, — начал он, — но это ещё не говорит о том, что вы — послы народа, когда-то давно правившего этим местом. К тому же, если вы опасаетесь нас, то почему прибыли без вооруженного эскорта?

— Легат Арнскул, — начал говорить дворф второй, используя чистый низкий Алзхедо, — не посол, а лишь исследователь. Этот парящий форпост, на котором сейчас расположились вы и ваши люди, некогда был построен мятежниками без разрешения нашего короля, Миф Барака, после чего они скрылись из королевства с некоторыми весьма ценными инструментами и механизмами, которые мы хотели бы найти и восстановить. Я предлагаю вам сделку — наш гигант встретится с вашим чемпионом на вашей арене, и в случае победы нашего бойца, мы заберем любые механизмы, какие пожелаем, а если победит ваш чемпион, то вы будете щедро вознаграждены. Но если вы, вольноотпущенник, отказываетесь позволить нам искать эти инструменты на вашем Острове Свободных и отказываетесь выставлять вашего чемпиона против нашего каменного великана на Парусной Арене на наших условиях, то у нас есть другое выгодное предложение — мы можем купить у вас все интересующие нас механизмы.

Азад взглянул на драгоценные камни, которыми были украшены богатые доспехи дворфов. Да, эти двое могли купить все, что Азад мог продать.

— Бой состоится, однако проходить он будет на моих условиях. Все механизмы, которые мы нашли на этом острове, мы использовали для того, чтобы наши бойцы имели возможность соревноваться здесь, — ответил Азад, — Что если вы не найдёте того, что ищите?

— Легат обдумывал подобную возможность, — ответил дворф, — но как только он увидел вашу арену, то все понял. Судя по всему, механизмы, которые вы используете для натяжения паруса и полёта, и есть те самые механизмы, которые мы ищем. Если вы согласны на наше предложение, то я попросту использую чертежи, восстановлю механизмы, которые вы, безусловно, успели испортить за двадцать лет неумелой эксплуатации, демонтирую их и отправлю обратно в Илтказар.

— Я не сомневаюсь в ваших умениях, но что если я просто прикажу своим людям обрезать вам ваши усы и головы, после чего отправлю их вашему королю с посланием, что если ему будет что-то нужно от Острова Свободных, то пусть присылает делегацию повнушительнее, — Азад провёл рукой по своему гладкому подбородку, — И не сомневайтесь в моих словах — у Шаниры есть весьма острая бритва для бритья.

После этих слов улыбка не исчезла с лица младшего дворфа.

— Конечно, плата за осмотр механизмов тоже будет, хотя и не такая высокая, как за их покупку, — даже несмотря на нескрываемую угрозу, высказанную лидером вольноотпущенников, дворф даже не положил руку на рукоятку своего меча.

В этот момент легат подал знак. Младший дворф встал из-за стола и подошёл к старику, протягивая ему руку и помогая подняться на ноги. Как только легат встал из-за стола, он наклонился к своему напарнику и прошептал что-то, что достигло лишь ушей помощника.

— Легат желает начать осмотр механизмов, — сказал младший дворф, — Солнце уже садится, а достопочтенный Арнскул не любит спать над землей.

Старый дворф взял свою трость и двинулся к выходу из обеденного зала, даже не взглянув на Азада. Хозяин Арены хотел запротестовать, но, к его удивлению, Шанира заговорила первой.

— Слева от выхода есть вырезанная в скале лестница. Это кратчайший путь до цепей натяжения. Но, прошу вас. Не спускайтесь по ней в одиночку — стражники могут принять вас за нарушителей, если рядом с вами не будет сопровождающих. Подождите меня, я подойду к вам через мгновение.

Легат ничего не ответил, а лишь хлопнул дверью. Азад заметил, что дворф двинулся налево, хотя его переводчик не сказал ни слова об этом. Младший дворф мгновение смотрел на Азада, после чего двинулся вслед за легатом.

Шанира подошла к своему мужу и положила руку ему на плечо. Азад наклонился, поцеловал обветренные пальцы своей жены и спросил:

— Ты хочешь убить их в узких рабочих помещениях?

Шанира сжала его плечо и убрала руку.

— Дорогой Азад, ты когда-нибудь сталкивался с дворфами в бою? Если они окажутся зажатыми в узких помещениях, то становятся вдвое опаснее. Нет, любовь моя, если ты видишь в легате угрозу, то, видимо, твои глаза и ум врут тебе, но этот второй, вооруженный мечом…моё сердце подсказывает мне, что он может убить нас, лишь подумав об этом.

Хоть Кефаса и учили, что его бои были лишь развлечением для состоятельной публики, в глубине души он был воином — его движения вызывали у публики возбуждение лишь потому, что он отлично их выполнял. Парусная Арена была сконструирована так, чтобы время от времени добавлять дополнительных сложностей бойцам, так что гладиаторам, если они хотели выжить, приходилось оттачивать свои движения до умопомрачительной точности.

Так что Кефас знал определение слова «шоу». Но вот на что способны хафлинги, он не знал.

В глазах этих двух женщин генази прочитал уверенность, а виртуозное обращение с кинжалами говорило об их умении.

Коротко стриженная женщина отстегнула свои ножны от пояса, вытащила из них меч, положила его на пол и начала размахивать ножнами, пытаясь показать вращение цепа, после чего села на пол и приняла точно такую же позу, как и у генази.

— Я понял, — начал полу-джин, — Ты — это я.

Длинноволосая женщина кивнула, но снова жестом приказала Кефасу замолчать. Она тоже отстегнула ножны и выложила меч, только вот её движения и взмахи импровизированным оружием говорили о том, что сама фигура, которую изображала женщина, была больше и сильнее самого Кефаса.

Внезапно, короткостриженая девушка-хафлинг вскочила и приняла боевую стойку. Цепь, на которой висела камера Кефаса, задрожала, и он понадеялся, что это не привлекло лишнего внимания.

Тогда хафлинг, изображающая генази, совершила миниатюрную версию прыжка, очень сильно напоминающего полёт Кефаса после выстрела из катапульты во время его крайней битвы на Парусной Арене. Неужели сёстры были среди зрителей и наблюдали за сражением?

Тогда вторая женщина, которая изображала явно не кошку, напала на свою сестру и сбила её с ног якобы сильным ударом своего тяжелого оружия. Длинноволосая стала размахивать своим оружием очень быстро, а её оппонент постоянно откатывалась от ударов. Очевидно, что женщины хотели, чтобы Кефас не брался за оружие, а лишь перекатывался, лёжа на спине.

Генази хотел заговорить, но женщины злобно посмотрели в его сторону, не прерывая своего гладиаторского боя.

Но даже после этого Кефас все равно сомневался в возможности реализации этого плана.

Внезапно, хафлинг, изображающая генази, преклонила колени, признавая поражение. Длинноволосая женщина занесла оружие над головой, но вместо завершающего удара, она лишь хлопнула оппонента по плечу. В этот момент короткостриженая женщина встала и нанесла удар своим оружием прямо в лоб своей сестре.

После этого действия, сестры наклонились, подняли свои мечи, убрали их в ножны, после чего повернулись к Кефасу и подняли брови.

— Если мне придётся сражаться с великаном с дубиной, то он будет моим другом, и мы должны будем показать шоу, а не бой.

Длинноволосая женщина кивнула, улыбнулась и подошла к Кефасу, чтобы погладить его по голове. Короткостриженая, которая явно была более мрачной, тоже слегка улыбнулась.

- Но почему? — спросил Кефас, игнорируя похвалу.

Длинноволосая женщина достала свой меч и аккуратно провелась им по деревянной стенке. Кефас посмотрел на это и услышал, как меч встречается с каждой из шестисот сорока зарубок.

— Если я повторю это шоу, то ты поможешь мне сбежать с Джазирии?

Женщина одобрительно улыбнулась.

— Когда? — спросил Кефас.

Со стороны арены раздался крик толпы. Должно быть Азад выставил своего бойца против какого-нибудь орка или гоблина. Короткостриженая женщина дёрнулась и настороженно посмотрела на вход в помещение, в котором висела клетка генази.

— Сегодня? — спросил Кефас.

Женщина кивнула. Она повернулась к сестре, после чего хафлинги вышли из клетки полу-джина, с помощью отмычки закрыв её. Прежде чем тьма помещения поглотила гостей, Кефас окликнул их.

— Постойте! — коротковолосая женщина обернулась к генази, — Тот, кого изображала твоя сестра. Она допустила ошибку.

Девушка подняла бровь.

— Твоя сестра слишком быстро вертела оружием и слишком медленно двигалась. Если это действительно тяжёлый молот или дубина, то тот, кто будет им вооружен, будет двигаться намного быстрее.

На этот раз улыбка на лице короткостриженой женщины была широкой и отчасти зловещей.

Это бы единственный ответ, который она дала Кефасу, прежде чем скрыться из помещения вместе со своей сестрой.

Шанира не замечала в действиях легата чего-то подозрительного — он лишь склонялся над каждой цепью, бурча себе что-то под нос и размахивая своей тростью в сторону своего помощника, который что-то записывал в книгу, чем сильно раздражал жену Хозяина Арены.

Затем помощник сказал:

— Легат Арнскул закончил осмотр, перейдём к следующему механизму.

После этих слов трио двинулось к следующей скученной цепи.

Наконец, после осмотра цепи, которая слабо отличалась от других, младший дворф сказал:

— Да, это то, что мы искали. Весьма интересно.

Они подошли к последней цепи Азада, поддерживающей Парусную Арену. Шанира не успела заметить, как младший дворф начал бормотать что-то себе под нос. Что-то, очень похожее на заклинание. Она услышала, что младший дворф говорит не на низком Алзхедо, а на языке ифритов, используемом в Калимпорте, языке её детства.

Шанира учила гладиаторов Азада игнорировать страх. По её словам, каждый воин обязан был научиться делать это.

Это была не единственная сказанная ею ложь.

На самом деле, страх был самым верным другом Шаниры, а точнее — друзьями, ведь страхов у женщины было много. И теперь она понимала, почему этот улыбающийся дворф так пугал её.

В жизни, которая длилась дольше, чем рассчитывала Шанира, она в первый раз ощутила страх, которому не смогла подобрать имя.

Хафлинг действительно ошиблась. Кефас увидел каменного гиганта, вооруженного огромным молотом.

Как обычно, Гринта пришла за генази перед боем. В этот раз она была грубее, чем обычно.

— Что случилось? — спросил Кефас, опасаясь, что кто-нибудь из охранников мог увидеть двух сестёр.

Но старая орчиха ничего не ответила, а лишь вывела Кефаса из его камеры и подтолкнула в направлении арены.

— Странно все это, — сказала Гринта, — Мы все ожидали, что сегодня будут драться лишь гоблины да молодые гладиаторы, а тебе дадут времени отдохнуть после встречи с ускользающим зверем. И никто не ожидал, что Азад вытолкнет тебя на арену после того избиения, которое он устроил тебе после того, как тебя поймали. Слишком много странных вещей, странных людей.

— Я думал, что ты видела всех людей, когда-либо живших в Королевствах, — сказал Кефас.

— Конечно, я видела великанов прежде, — кивнула Гринта, — и даже убила парочку из них, но я никогда не видела их в этой части мира и даже подумать не могла, что великан будет сражаться в качестве гладиатора дворфов. Представь себе, Азад своими руками снял броню с этого великана, говоря о том, что так бой будет равным. А тем временем Шанира куда-то пропала вместе с хозяевами этого великана. Почему-то мне кажется, что она планирует что-то против своего мужа.

Они подошли к катапульте, и Кефас позволил старой женщине затянуть ремни и приготовить оружие к выстрелу.

— Она никогда не предаст Азада, — сказал генази.

Орчиха сплюнула.

— Да, она всегда действует в интересах Азада, но это ещё не значит, что однажды она его не убьёт.

Кефас не успел спросить у Гринты, что она имела в виду, когда она затянула последний ремень и отдала приказ о готовности.

Генази взмыл в воздух и почти сразу же приземлился перед гигантом. Он атаковал его своим цепом, но каждый раз огромный гуманоид отскакивал и уклонялся. Если бы Кефас не знал об этом заранее, то сильно бы испугался подобной ловкости такого, на первый взгляд, неуклюжего существа.

— А теперь послушай меня, Кефас, — прорычал гигант. Его слова были приглушены криками толпы, так что никто не мог услышать, как противники заговорили друг с другом, — Согласись, я весьма крупный, но каким же неожиданным для тебя и зрителей было моё движение, когда я подпрыгнул, упал на колени, и, отпружинив от паруса, перепрыгнул тебя. Ха-ха! Это было великолепно!

Кефас не ответил. Он был слишком занят, уворачиваясь от ударов крупным молотом. В течении первых минут битвы генази пытался заговорить с великаном, и, когда тот дружелюбно отвечал, то это внушало надежду в сердце полу-джина. Но с каждой минутой ему становилось всё труднее следовать намеченному плану, и Кефасу пришлось пару раз сильно постараться, чтобы не попасть под удар огромного молота.

— Мне нравится этот парус! — вновь заговорил великан, — У нас в караване есть множество полотен, но ни одно из них даже приблизительно не такое крепкое!

Внезапно, без какой либо причины, гигант подпрыгнул и согнул ноги и приземлился на парус, после чего прочная парусина снова подбросила его в воздух.

— Бесстрашный! — закричал Азад. Его магически усиленный голос эхом пронёсся по всему каньону, — Как ещё можно назвать гладиатора, который не боится быть раздавленным огромным великаном!

Кефас хотел поскорее прекратить это, но тут великан снова заговорил.

— Сейчас я буду размахивать молотом у тебя над головой. Зрителям наверняка понравится это!

И это произошло — толпа взревела, когда молот великана прошёлся вдоль уха Кефаса. Генази был удивлен, что его голова осталась в целости, но тут он понял, что оружие было лёгким потому, что на самом деле было полым внутри, как то тренировочное оружие, которое выдавала гладиаторам Шанира во время тренировок.

— Я видел, как близнецы планируют этот бой. Это напомнило мне историю об Азуне и Ямун Хане. Ты знаешь эту историю? О, она замечательная.

И тогда Кефас понял, что если бы он сражался с великаном на самом деле, то победил бы его. С трудом, но победил бы. В движениях каменного гиганта генази подмечал некий паттерн, которого не смогли бы разглядеть зрители. Оппонент Кефаса определенно действовал по заранее заготовленному сценарию.

Кефас вновь увернулся, но в этот раз его кожаный нарукавник зацепился за браслет гиганта, и очередной удар молотом чуть не попал генази прямо в лоб.

— Ямун был королём с востока, а Азун с запада. Они оба были людьми, а значит, могли лишь сражаться друг с другом. Это напоминает мне Синду и Шан, ну, сестер хафлингов. Вроде они не люди, а постоянно дерутся друг с другом, как какие-нибудь варвары с севера. Эта история нравится мне, но ей не впечатлить людей, живущих к северу от Великого Разлома.

Кефас пытался отдёрнуть руку, но шнур его нарукавника крепко обтянул браслет гиганта. Кефас не успел увернуться и был сбит с ног ударом в грудь.

— Король с запада пользовался длинным плоским мечом, как это обычно у них и принято, а король с востока дрался кривым мечом. Вообще, если ты не знаешь, то победил король с запада.

Великан размахнулся своим оружием и опустил его на лежащего генази, но тот вовремя успел откатиться в сторону.

Внезапно великан обхватил свой молот двумя руками и бросил его в Кефаса. Генази попытался выставить руки и схватить молот, но это не помогло.

Полу-джин схватил оружие, но при этом чуть не упал на спину.

Генази смог осмотреть рукоятку молота и увидел длинные прорези вдоль всего древка, внутри которых он увидел смотанную ткань, но не успел Кефас подумать обо всем этом, как вдруг он начал падать.

Глаза Шаниры округлились, когда она услышала бормотание младшего дворфа. Судя по всему, он не записывал наблюдения в книгу, а лишь повторял какое-то заклинание. Женщина не сомневалась, что дворф составит ей весомую конкуренцию в дуэли на мечах, но сейчас он был занят чтением заклинания, а значит, она могла атаковать первой.

Ее меч покинул ножны быстрее, чем она успела бы произнести имя своего мужа. Она бросилась на младшего дворфа, и в тот же момент её уши уловили первый слог заклинания. Но она была не такой быстрой, как легат Арнскул.

До того, как младший дворф начал читать заклинание, старик стоял согнувшись над цепью, но как только меч Шаниры покинул ножны, легат поднял свою трость, дернул ей, и она, за одно мгновение, удлинилась и изогнулась, приняв форму корпуса длинного лука. Ему не нужно было наматывать тетиву, потому что только оружие закончило формироваться, его концы соединились между собой сияющей золотом нитью. Из-за пояса старик достал небольшой серебряный сверток, дернув которым превратил его в серебряную стрелу с алым оперением.

Уложив стрелу на тетиву, старик, используя низкий Алзхедо, сказал:

— Ему нужно всего мгновение, — сказал легат скрипучим голосом, целясь в Шаниру, — Дай ему закончить и мы оставим тебя в покое.

Шанира рассчитала, что она могла бы успеть нанести удар по бормочущему дворфу прежде, чем легат успеет выстрелить, но отбросила эту идею. Так или иначе, карлик уже закончил читать своё заклинание.

— Так значит старик не знает низкого Алзхедо, м? — спросила Шанира, слегка усмехнувшись.

Легат не ответил, а лишь жестом приказал женщине отойти в сторону.

— На самом деле, он знает шесть языков, но среди них нет дворфского, — ответил младший дворф, затем издал щелчок, который не мог быть издан губами или языком.

И в тот же момент вся Джазирия наполнилась звуками раскручивающихся цепей. Шанира никогда не слышала, чтобы они все раскручивались одновременно.

Пока цепи ослабляли своё натяжение, дворфов окутала тьма, и они исчезли.

Это был и без того безумный день, но как только твердь ушла из-под ног Кефаса, он решил, что Азад обезумел и решил посмотреть, как генази и великан будут сражаться в свободном падении.

Гигант бросился к Кефасу и обхватил того руками.

— Думаю, ты поймёшь, как работает моё оружие. Ты отличный воин, Кефас, я был рад побороться с тобой.

Шум толпы удалился от генази гладиатора, как только он полетел вниз. Внезапно, тьма окутала Кефаса, забирая с собой последние лучи солнца.

Генази упал, оставляя позади Парусную Арену, Джазирию, свою прежнюю жизнь.

Он упал. И был свободен.